Текст книги "По дороге к высокой башне. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– О чем это ты? – не понял я.

– С завтрашнего дня начнется набор ополчения, – пояснил Рипон, – ты не хуже меня знаешь, что в него запишутся самые никчемные оборванцы – местные нищие, крестьяне, изгнанные с земли и младшие сыновья из бедных семей. Они за свою жизнь ни разу кинжала в руках не держали. Большинство из них погибнет в самом начале битвы.

– И что?

Я все еще не понимал, к чему клонит маленький воин.

– А вот настоящие головорезы попробуют спрятаться от призыва и отсидеться в вонючих норах, – в голосе Рипона, словно сталь зазвенела, – они нам нужны. Все, кто может держать оружие. Договорись с Колуном Хромоногим. Пусть он даст тебе своих людей.

Я удивленно уставился на старого друга.

– А о Колуне вы откуда знаете?

– Тайная канцелярия давно знает о твоей дружбе с главарем местных бандитов, – проворчал Гамон, – мы пока закрываем глаза на его художества, но если он не захочет помочь нам, то пускай пеняет на себя.

Я скорчил презрительную гримасу. Конечно, эта новость не обрадует старого разбойника, но не думаю, что он испугается глупых угроз.

– Скажи ему, что я щедро заплачу за помощь, – быстро добавил Гамон, который правильно истолковал мою усмешку, – и забуду обо всех его старых грехах.

Это было уже кое-что, но для переговоров с Хромоногим пустых обещаний было явно недостаточно. К тому же я совсем не был уверен в том, что старый бандит горит желанием стать добропорядочным горожанином.

– Колун мне не друг, – я попробовал объяснить им положение вещей, не особенно надеясь на то, что дворяне станут меня слушать, – и он мне ничего не должен. Единственное, что я могу сделать – это попробовать его подкупить. Разбойник слишком любит деньги. Возможно, он позволит мне нанять его людей.

– Как это? – теперь уже Рипон пытался понять, что я имею в виду.

– Сколько вы платите ополченцам? – спросил я.

– Серебряную монету в день, – ответил Гамон.

По нынешним временам это была большая сумма. Во время прошлого набега платили меньше.

– Значит, за своих людей Колун попросит втрое. Большую часть он заберет себе, а остальное отдаст разбойникам.

– Ты уверен? – насторожился Гамон.

– Да. Но не забывайте, что это бандиты, – быстро добавил я, – они привыкли бить кистенем зазевавшегося прохожего, грабить пьяных и зажимать девок в темном переулке, но в настоящем бою никто из них никогда не участвовал.

– Ну, хотя бы кистенем смогут ударить, – проворчал Рипон, – боюсь, что половина ополчения и того не умеет. Попробуй с ним договориться.

– Хорошо, – я пожал плечами, – тогда готовьте деньги и оружие. Возможно, моим людям тоже придется заплатить.

Гамон достал из ящика стола увесистый кожаный кошелек и бросил на стол.

– Если не хватит я дам еще, а оружие сам отберешь в городском арсенале.

Мы договорились, что ночь я проведу на лесной стоянке, а на рассвете приведу людей на базарную площадь. Рипон вышел меня проводить.

– Почему ты так уверен в том, что Гамон со своими людьми сможет уничтожить короля, – прямо спросил я маленького воина.

– Тебе претит мысль о том, что Марона убьешь не ты? – усмехнулся Рипон.

– Я беспокоюсь о Бибоне, – честно признался я, – если план не сработает, принц окажется заложником ситуации. Его убьют не задумываясь.

Дворянин задумчиво покачал головой.

– Гамон не меньше тебя хочет возвести мальчишку на трон. Заговор – это всегда риск. В любой момент Марон или его дядя Лагон могут что-то пронюхать и нанести удар первыми. Они не доверяют Гамону и пристально следят за ним. Боюсь, если бы не война, они уже кинули бы его в тюрьму. Нам нужно торопиться. Сказать по правде, времени у нас совсем не осталось.

– Ты слишком много говоришь о нем, – упрекнул я Рипона, – но признаюсь, судьба Гамона меня совершенно не волнует. Я думаю о принце.

– Как и я, – неожиданно согласился со мной маленький воин, – но без помощи Гамона нам не справится. Пока он удерживает позиции при дворе, мы должны попытаться совершить переворот. Сейчас у нас появилась редкая возможность исполнить задуманное. Второго такого случая может и не быть.

Я кивнул, и какое-то время молчал, обдумывая слова Рипона. Он был во многом прав, но все равно я с трудом представлял, как Гамон собирается воплотить в жизнь свой план. Как можно убить короля на глазах у многочисленной охраны? Неужели нашелся смельчак, который согласился пойти на такое?

– Прости, Тибон, – Рипон неожиданно прервал мои мысли, – но дальше я с тобой не пойду. Слишком много дел. Собирай своих людей и приводи в город. Я рассчитываю на вас.

– Да, – спохватился я, – конечно. Я сделаю все, как условились.

– Я размещу вас в походном лагере, – сказал он, – удобных постелей не обещаю, но еда будет хорошая. Поторопись. Завтра с рассветом мои люди перекроют все выходы из города, а всех мужчин способных держать оружие начнут сгонять в центр.

– Я думал, что в ополчение записывают только добровольцев, – удивился я.

Бесполезно заставлять драться того, кто не хочет. Такой солдат бесполезен. По крайней мере, пока перед ним не появится перекошенное ненавистью лицо степняка, но тогда уже будет поздно хвататься за кинжал.

– Так и есть. А кто будет копать рвы, и тащить на стену тяжелые арбалеты? Не хочешь воевать, отдай все для победы. Если не кровь, то хотя бы собственный труд.

Мы простились на одной из узких улочек, ведущих к реке. Город затихал. Горожане еще не знали, что, начиная с завтрашнего дня их жизнь измениться. Пока они спокойно укладывались спать в свои мягкие постели, не ведая, что война уже стоит на пороге.

– Жду тебя завтра, Тибон из Регема, – сказал Рипон и дружески положил мне руку на плечо, – теперь мы с тобой будем неразлучны. Через несколько дней нам вместе придется кровь проливать.

– Надо будет, прольем, – сказал я и добавил, – если бы ты не пошел защищать земляной вал, я послал бы Гамона к демонам. Мне плевать на короля и на всю его гвардию.

– Мне тоже, – дворянин улыбнулся, – но в отличие от всех этих людей мы с тобой можем сами выбрать свою судьбу.

Всего за один день Гамон умудрился превратить Паус в военный лагерь. Базарная площадь и ближайшие улицы спешно очищались от торговых палаток и столов мелких торговцев. На их месте устанавливали шатры вербовщиков, помосты для глашатаев и натягивали пологи для защиты будущих ополченцев от дождя. Паус готовился к войне. Открывались склады с оружием и продовольствием, а специальные люди при свете свечей пересчитывали серебро, которое скоро перейдет в руки новых солдат короля. Отряды стражи перекрывали все выходы из Пауса. На мосту через Суру устанавливали деревянные ограждения. Начиная с завтрашнего дня всех мужчин достигших четырнадцатилетнего возраста, отправят на сборные пункты. Часть новобранцев пошлют на земляной вал, кого-то заставят строить укрепления, а остальных поставят на стены. В случае если кочевники прорвутся к городу, кто-то должен будет их остановить.

Гамон спешил. Первый обоз уже отправился в степь. Люди торопились доставить к земляному валу все необходимое для обороны.

Простившись с Рипоном, я окликнул Пошуна, который все это время шел за нами следом и вместе с ним отправился в лес. Маленький воин снабдил меня специальным знаком – королевской фибулой, которая давала возможность прохода через любые посты. Только благодаря ей нам без труда удалось перебраться на другой берег. В лагере нас уже заждались.

Перед тем, как объявить воинам о своем решении я успел коротко переговорить с Бибоном и получить от него согласие на встречу с Гамоном. Мальчишке не терпелось принять участие в Великой битве. Услышав о том, что, несмотря на юный возраст, он сможет оказаться в самой гуще сражения мальчишка сразу согласился на все. Меня неприятно удивила его готовность без колебаний оставить меня и примкнуть к отряду Гамона. С другой стороны, чему я удивлялся? Принц знал вельможу с рождения и после того, как я рассказал ему о нашей встрече и сообщил о том, что Гамон нам не враг, Бибон сразу согласился сопровождать его под видом дальнего родственника, прибывшего из провинции. Такую легенду Рипон придумал заранее и даже подобрал для принца подходящее имя.

Собрав дворян возле храма, я рассказал им о том, что кочевники скоро будут у ворот Пауса, благоразумно умолчав о встрече с Гамоном и о его далеко идущих планах.

– Король Марон объявил амнистию для таких, как мы. По всей стране заключенных выпускают из тюрем для того, чтобы они приняли участие в войне. Нам с вами тоже дарована свобода, – я положил на видное место пергамент, подписанный Гамоном, чтобы все желающие могли с ним ознакомиться, – вы знаете, как я отношусь к королю. Именно я освободил вас из острога и предложил план нападения на дворец. Никто на свете не испытывает к Марону такой ненависти, как я, но сегодня я собираюсь выступить вместе с ним против орды. Поддержите вы меня или нет, но я пойду защищать Паус.

На удивление воины ни разу не перебили меня и даже после того, как я закончил, не спешили задавать вопросы. Когда эхо последних слов затихло, Пошун поднялся, взял в руки пергамент и прочитал его вслух. Тяжелое молчание повисло в воздухе. Собравшимся было, о чем подумать. Если я уже принял непростое решение, то остальным нужно было время для того, чтобы примерить на себя предложение Гамона. Дворяне бросали друг на друга задумчивые взгляды, некоторые переговаривались вполголоса. Давая людям возможность собраться с мыслями, я молчал в ожидании, когда они озвучат свое решение.

Простолюдинам я пока ничего говорить не стал. Во-первых, я совсем не был уверен в том, что они поддержат меня, а во-вторых, мнение дворян сейчас волновало меня больше. Костяк моего войска составляли именно они. Без их помощи мне придется туго.

Пошун высказался первым.

– Я пойду с тобой, – сказал старик.

– И я пойду, – Рамин вставать не стал, но махнул рукой.

– Ты обещал, что я смогу убить Марона, – неожиданно сказал Зумон. Его двоюродный брат согласно кивнул и посмотрел на меня исподлобья, словно именно я был виноват в том, что исполнение их заветного желания откладывается на неопределенный срок.

– Сейчас это невозможно сделать, – ответил я, – король ведет из столицы огромное войско. Он окружен телохранителями и оруженосцами. Нам к нему не подобраться.

– Ты обещал, – словно не слыша моего ответа, повторил Зумон.

Я хотел возразить, но неожиданно мне на помощь пришел Пошун.

– Тибон прав. На марше ты к нему и на арбалетный выстрел не подойдешь, а вот во время битвы – это можно будет устроить. Если ты захочешь пробиться к королевскому штандарту, никто из нас не станет тебе мешать.

– Даете слово? – Зумон окинул нас настороженным взглядом.

– Да, – ответил я за всех.

– Наши планы не изменились, – добавил Пошун, – просто мы откладываем их на неопределенное время. Правда, Тибон?

Старик выразительно посмотрел на меня, и я кивнул в знак согласия.

– Да. Это правда. Марону не спастись.

С простолюдинами все оказалось еще проще. Узнав о том, что король готов заплатить хорошую цену за оборону города они согласились идти со мной не раздумывая. Столица было далеко и путь к ней многих пугал, а до Пауса было рукой подать. Да и приятней было защищать собственный город, чем по прихоти дворян рисковать головой вдали от дома.

– А одежду, которую ты нам купил, одеяла и оружие можно будет оставить у себя!? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Все можно оставить, – ответил я, – а в городе вам выдадут еще оружие и хорошие доспехи.

– Слава Тибону, – заголосили в толпе, расставаться с полюбившимися вещами никто не хотел, – слава Проклятому!

Рано утром мы вошли в город. Охрана моста с удивлением разглядывала странно одетых наемников и воинов, которые мало походили на дворян, но, тем не менее, носили мечи и магические жезлы. Никто не пытался остановить нас. Наверно потому, что мы торопились в город, а не пытались из него улизнуть.

Рипон встретил нас с распростертыми объятиями. Мой отряд он сразу отделил от остальных и определил на постой в новом лагере, устроенном неподалеку от крепостной стены.

Утром проснувшихся горожан ждал большой сюрприз. Заслышав о приближении кочевников население приграничного города, побросало свои дела и собралось бежать, куда глаза глядят. На мосту всех желающих покинуть Паус заворачивали обратно, невзирая на ругань, женские крики и детский плач. Люди хлынули в боковые улицы, чтобы обходными путями выбраться на пристани и пляжи, но столкнулись с неожиданным препятствием. Хорошо охраняемые завалы, словно плотины, перекрыли все возможные пути к спасению. Горожане попробовали было разогнать стражников и разрушить преграду, но на помощь защитникам завала пришли дворяне, прибывшие с Гамоном. Не вступая в переговоры, они быстро навели порядок, перебив самых активных участников бунта и набросав в переулке окровавленных тел. Перепуганный народ бросился искать спасения в домах, и скоро порядок в Паусе был восстановлен. Оставалось только удивляться, как Гамону с его людьми удалось в столь короткие сроки установить в городе жесткую дисциплину. Получалось, что для того, чтобы усмирить Паус им понадобилось меньше суток. Объяснений этому было несколько – во-первых, наученные горьким опытом последней войны дворяне учли все свои прежние ошибки, а во-вторых, в этот раз командовать обороной города должны были не старейшины – зажиточные горожане, купцы и пожилые уставшие от боев дворяне, а присланные из столицы воины. Их дома находились далеко от границы, поэтому они не боялись за свои семьи и имущество. Все, кто выжил в последней Великой битве, твердо усвоили урок – промедлишь, поддашься слабости, и оглянуться не успеешь, как кочевники прорвутся вглубь страны.

Как только в Паусе установился относительный порядок на улицы вышли глашатаи, которые объявили о наборе ополчения. В этот раз всем желающим предлагали достойное вознаграждение, поэтому бедняки, привлеченные невиданной щедростью городских властей сначала робко, а потом все смелее двинулись к шатрам вербовщиков.

Ополчение в срочном порядке вооружалось и готовилось к отражению атаки. В специально отведенных местах бывших крестьян, слуг и ремесленников обучали воинскому делу. Под присмотром старшин по одному и по двое новобранцы набрасывались на толстые бревна, врытые в землю, которые по задумке воевод должны были изображать кочевников. На некоторые лесины надели помятые шлемы и старые рваные кожаные панцири, отчего бездушные деревяшки действительно становились похожи на настоящих врагов. Многие уже были посечены и побиты неумелыми ударами. Больше полагаясь на силу, чем на сноровку горожанам выдавали шестоперы и клевцы. Владение таким оружием не требовало специального умения, главное было размахнуться посильнее и не промахнуться. Крестьянам подбирали боевые топоры. Им было не привыкать махать колуном. С тех пор, как мальчишки первый раз в жизни выбирались с отцом в пущу за дровами, они не выпускали его из рук. Конечно, боевой топор был крупнее и тяжелее обычного крестьянского, но сути дела это не меняло.

В свое время нам с Холином тоже пришлось послужить в ополчении, но в те времена никому и в голову не приходило чему-нибудь обучать новобранцев или специально подбирать для них оружие. Старшины вооружали нас тем, что попадалось под руку, и отправляли на стены.

Несмотря на многолюдность и суету Рипон был недоволен.

– Паус выставляет всего пятьдесят дворян, – ворчал он, – с ними будет около сотни слуг и оруженосцев. В ополчение пока набрали три сотни простаков и из них половина вообще ничего не умеет. Пятеро уже покалечились во время тренировок. Прямо в первый же день.

Я понимал его беспокойство. Собравшиеся на площади ополченцы больше напоминали ряженных, чем солдат короля. Примитивные доспехи болтались на них мотней. Многие путались в застежках. Не понимая, как правильно закреплять ремни многие затягивали их, как придется, отчего кожаные и железные нагрудники сидели криво или сползали на ляжки.

– Хорошо, что ты привел своих, – сказал Рипон, – нужна еще хотя бы сотня людей, которые умеют пользоваться кинжалами и копьями.

– У тебя же есть городская стража.

Рипон тяжело вздохнул. Судя по всему, маленькому воину так и не удалось поспать этой ночью. Он выглядел усталым, и все время тер покрасневшие глаза.

– Стражников придется оставить в Паусе. Гамон приказал выводить за стены только ополчение и половину здешнего дворянского войска. Говорят, что из приграничных городов идет большой отряд воинов, но их пока никто не видел.

Оглядев в очередной раз собравшихся на площади людей, я подумал о том, что Рипон был совершенно прав. За несколько дней привести это стадо в божеский вид не было никакой возможности, а значит, нужно было отправляться к Колуну. Все разбойники, так или иначе, умели обращаться с оружием, но главное было даже не в этом. Они не боялись ударить человека. Этому навыку тоже надо было учиться. Одно дело колотить деревяшку и совсем другое – живого врага, который и увернуться может, и сдачи дать.

Убедившись в том, что мои люди удобно разместились в лагере я взял с собой Пошуна и Рамина и отправился искать Колуна. Конечно надежды на то, что мы с легкостью сможем разыскать разбойника, у меня не было, и все-таки одна мысль не давала мне покоя. А вдруг прощаясь со мной, разбойник назвал свой настоящий адрес? Вдруг он оставил путеводную ниточку, которая могла привести меня к нему? Размышляя подобным образом, я решил проверить харчевню «Черный ворон». Чем демоны не шутят.

В служилом квартале было тихо. Большинство жителей побросали свои дела и отправились в центр города, чтобы узнать последние новости или наняться на службу. На опустевших улицах осталась только местная детвора, да бродячие собаки, которые рылись в мусорных кучах и в сточных канавах в поисках отбросов. Старики и старухи, оставшиеся дома караулить малолетних детей окликали из окон редких прохожих, требуя своей доли внимания. Каждого встречного они просили рассказать о том, что происходит в городе. Много раз за день, выслушивая одно и то же они кивали косматыми головами и причитали, – значит, будет-таки война.

Обнаружив нужную мне харчевню в самом дальнем и запущенном уголке служилого квартала я, недолго думая поднялся по скрипучим ступеням и толкнул массивную дверь. Несмотря на то, что на дворе стоял солнечный день, в общей зале было сумрачно. Большинство окон было закрыто тяжелыми ставнями, а свечи, заправленные в подвешенные к потолку светильники, не горели. В полупустом зале за столами сидели угрюмые и оборванные старики. Они пили пиво и закусывали дешевой жареной рыбой. Выловленную в Суре мелкую рыбешку бросали в кипящее масло непотрошеной. Две большие сковороды стояли на печи, которая отчаянно дымила, видимо дымоход давно забился, а чинить и чистить его никто не собирался. Пахло рыбой, подгоревшим маслом, потом и мокрой сыромятной кожей.

– Отличное место, – проворчал Пошун, брезгливо морща нос.

Казалось, что завсегдатаи не обратили на нас никакого внимания, но краем глаза я заметил, как напрягся пьяница, сидящий неподалеку от входа. Он отставил пивную кружку, зачем-то сунул руку под стол, да так и остался сидеть.

Вопреки ожиданиям вместо здоровяка хозяина, которого я надеялся увидеть за стойкой, нас встретил неприветливого вида востроносый мальчишка. Он исподлобья оглядел наши мечи и магические жезлы и недружелюбно проворчал, – здравствуйте, уважаемые.

– Здравствуй, – в тон ему ответил я, – вина нам налей. Только проследи, чтобы кружки были чистые.

– Хорошо, господин, – мальчишка хлюпнул носом и принялся разливать вино из пузатого бочонка.

– Я Тибон Проклятый, – тихо сказал я, перегнувшись через стойку, – Колун говорил, что ты можешь спрятать меня и моих людей.

Мальчишка и ухом не повел, словно не слышал. Он налил нам вина, поставил кружки на ближайший стол, смахнул с него грязной тряпкой засохшие крошки и отошел к сковороде, чтобы помешать подгоревшую рыбу.

– Похоже, зря мы сюда пришли, – пробормотал Рамин, присаживаясь на лавку.

– Подождем. Думаю, за нами наблюдают, – тихо сказал я.

Оглядев зал, я заметил, как кусок холстины, которым был занавешен вход в жилые комнаты, слегка покачнулся. Может быть, его всколыхнул пронесшийся по залу сквознячок, а может быть, нас разглядывали через едва заметную дырку, проделанную в ткани.

Какое-то время ничего не происходило. Мы пили вино и молчали. Наконец край занавески дрогнул, и в залу вышла маленькая девочка в застиранном платье, перешитом из старой мужской рубашки. Она держала в руках глиняную свистульку. Проходя мимо нас, она дунула несколько раз в свою игрушку. От неожиданности я вздрогнул и проводил ребенка долгим взглядом.

И сразу все изменилось. Похоже, меня опознали, а маленькая девочка, наученная родителями, подала условный сигнал. Напряженный старик вытащил руку из-под стола и опять взялся за кружку, а мальчишка оставил сковороду, подошел к нашему столу и по-хозяйски присел на лавку.

– Сколько с тобой людей, – быстро спросил он, оглядывая моих спутников, – если это все, то могу спрятать вас прямо здесь. Если есть еще надо искать другое место.

– Я прятаться не буду, – ответил я, – у меня теперь в городе важные дела. Мне Колун нужен. Разговор есть серьезный.

Мальчишка испуганно мигнул, ни слова не говоря, поднялся и ушел в жилую часть дома.

– И что теперь? – спросил Пошун.

– Будем ждать, – я пожал плечами.

Уж не знаю, чем там занимались разбойники – может быть, бегали на улицу смотреть, не привел ли я за собой незваных гостей, а может быть искали Колуна, но прежде чем он появился, мы успели допить вино и даже немного поскучать. Скорее всего, старика в харчевне не было и за ним пришлось посылать нарочного. Колун появился неожиданно и, причем совсем не оттуда, откуда я ожидал. Сбоку от прилавка открылась потайная дверка, и хромой боком протиснулся в открывшуюся узкую щель.

– Оставьте нас, – быстро сказал я своим спутникам.

Пошун и Рамин отошли в дальний конец зала и расположились поближе ко входу.

– Ну, здравствуй, – буркнул Колун, присаживаясь на лавку.

– Здравствуй.

– Чего хочешь?

Я улыбнулся и покачал головой. Старый разбойник даже не подумал поинтересоваться, как мои дела. Скорее всего, ему уже доложили о том, что я со своими людьми обосновался на базарной площади.

– Будет война. Через день – другой к Паусу подойдут степняки. Всех кого найдут на улице, заберут в ополчение или заставят работать до седьмого пота, – сказал я.

– Знаю. Это все?

– Войско большое на нас идет. Никогда такого не было. Если кочевники победят, Паусу конец. Прошлый раз они всех убили и дома сожгли.

Можно обмануть королевскую стражу, спрятаться от гвардейцев, но пережить гибель целого города не получится. Уж на что Колун был упрям, но и он должен был понимать очевидные вещи.

Старик кивнул, давая понять, что услышал главное.

– Все выходы из города перекрыты, – продолжал я, – ты, конечно, можешь попытаться уйти по реке, но не уверен, что получится.

– Ты ради этого пришел, – удивился разбойник, – так обо мне заботишься?

– По делу пришел, – ответил я, – у меня теперь договоренность с гвардейцами. Вместе будем с кочевниками воевать, но у нас солдат мало. А у тебя думаю, много народу по подвалам сидит. Подбери мне людей понадежней. Гвардейцы за них хорошо заплатят. Половину денег возьмешь себе, половину людям отдашь.

Колун хмыкнул.

– Я, что же, по-твоему, душегуб последний своих парней на заклание отдавать?

Я усмехнулся. А то он своих людей бережет, как зеницу ока. Сколько их полегло в уличных драках, не сосчитать.

– А, чем твои разбойники лучше других? Всем нам придется кровь проливать свою и чужую. В этот раз отсидеться не получится.

Моя ухмылка не понравилась главарю бандитов, и он обиженно засопел.

Сколько не встречал я всяких душегубов, которым было человека зарезать или на смерть послать, что мне кружку вина выпить, а все они ужасно обижались, когда их начинали подозревать в неоправданной жестокости.

– Мои лучше.

Я только плечами пожал. Думай, как хочешь.

– Если все равно погибать, так хоть с пользой. Деньги, заработанные, семье останутся. Разве плохо?

– А зачем семье деньги, если, как ты говоришь, никто не выживет? – передразнил меня Колун.

– Так для того и зову твоих людей, чтобы их жены, дети и старики в живых остались. Или у вас не принято своих от любой напасти защищать?

– У нас принято, – огрызнулся разбойник, – но что-то я тебя самого понять не могу. Добровольно значит, за короля воевать идешь? На днях грозился убить, а теперь передумал?

– Если орду не остановить всем нам конец, – ответил я и наклонился к самому уху разбойника, – давай со своими врагами потом разберемся, когда от кочевников отобьемся. Помоги, Колун, богами прошу. Мало нас, боюсь, не справимся.

Бандит вскинулся и в упор уставился на меня.

– На верную смерть людей моих поведешь?

– И сам пойду, если придется.

– Неужели, правда, сам на стену полезешь? – не поверил Колун.

– Меня на стене не будет. Я со своим отрядом ухожу из города в степь и буду защищать монастырь.

Уточнять название обители я не стал. Все в Паусе понимали, о чем может идти речь. Монастырь в этих краях был один.

Пораженный моим ответом Колун присвистнул и покачал головой. Казалось, он мне не поверил. В первое мгновение я даже подумал, что он просто встанет и уйдет, но разбойник остался на месте. Он задумчиво пожевал губами, потом бросил на меня настороженный взгляд и вдруг неожиданно расплылся в широкой улыбке.

– Монастырь, значит, – непонятно к чему сказал он, – ловко.

Я хотел спросить, что он имеет в виду, но старик восхищенно причмокнул и ни с того ни с сего дружески легонько ткнул меня в грудь.

– Опять ты меня на кривой козе обойти хочешь, – весело сказал он, – ах, Тибон, Тибон, если бы мы с тобой объединились, то таких дел наворотили, что нам позавидовал бы сам король.

– Так я и предлагаю объединиться… – начал я, но он меня перебил.

– Хорошо. Будут тебе люди. Для меня цену против ополчения в три раза поднимай. С каждого по две монеты себе заберу, остальное семьям отдам. Только парням моим про наши расчеты молчок.

Я кивнул.

– Понимаю.

– Значит, договорились, – Колун принялся выбираться из-за стола, – людей моих побереги, но и сам на рожон не лезь. Когда вернешься в город от меня не бегай. Я сам тебя найду.

– А зачем мне от тебя бегать? – удивился я.

– Ну, мало ли, что ты из степи в Паус принесешь. Может, не захочешь со мной своей удачей делиться.

Я только плечами пожал. Разбойник говорил загадками, но сейчас у меня не было ни времени, ни желания с ними разбираться. Даст людей и слава богам.

– Где тебя найти? – на прощание спросил он.

– На базарной площади справа от ворот лагерем стою.

– Понял, – Колун кивнул, – мои придут. Жди.

Он выбрался из-за стола и, прихрамывая, заковылял в сторону потайной двери.

Интересно, что заставило старика поверить мне и изменить свое решение? Я же видел, что сначала он хотел послать меня куда подальше. Неужели предложенные Гамоном деньги так важны для него? Вот уж воистину – чужая душа потемки.

– А сам-то не хочешь с нами? – бросил я вслед.

Даже сам не знаю, как вырвались у меня глупые слова. Кажется, и не собирался ему ничего говорить и вот на тебе.

Я думал, что Колун не обратит на мой вопрос никакого внимания, но неожиданно разбойник остановился, повернулся и впился в меня цепким взглядом.

«Ну, сейчас точно пошлет», – подумал я.

– Посмотрим, – сказал разбойник, – может и пойду.

Первая встреча Бибона с Гамоном выдалась непростой. Похоже, мальчишка бы сильно обижен на вельможу за то, что тот в свое время не сумел его защитить, и отослал из дворца. Принц грубил и в открытую выказывал неуважение, поэтому один раз мне даже пришлось призвать его к порядку. К моему удивлению Гамон не обращал внимания на нападки принца и говорил с ним почтительно, но без подобострастия. Опытный придворный он знал, как расположить к себе собеседника. Буквально в двух словах он объяснил Бибону создавшееся положение и поведал о плане захвата власти.

Чтобы сохранить появление принца в тайне Гамон опять отослал охрану. В комнате не было даже Рипона, который занятый подготовкой к обороне буквально разрывался на части, стараясь все успеть. После того, как мы обсудили легенду, придуманную для принца и некоторые мелкие детали, Гамон неожиданно попросил меня оставить их с Бибоном наедине. Эта странная и несвоевременная просьба мне совершенно не понравилась, но в тот момент, когда я собрался ответить на нее категорическим отказом, мальчишка внезапно согласился с вельможей.

– Оставь нас, Тибон, – повелительным тоном заявил он, – нам нужно многое обсудить.

Обращаясь ко мне, принц имел такой напыщенный вид, что казалось, мог в любой момент лопнуть от сознания собственной значимости.

– Но, Бибон… – начал, было, я, но он не дал мне закончить.

– Я прошу оставить нас, – твердо сказал мальчишка, – уверен, что ничего страшного со мной не случиться. Я могу обойтись и без няньки.

Сначала я не поверил своим ушам. Никогда прежде Бибон не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне. Будь он помладше я, не задумываясь, отвесил бы ему оплеуху, но сейчас и здесь это невозможно было сделать.

– Правда, Тибон, тебе не о чем беспокоиться, – мягко сказал Гамон, бросая на меня насмешливый взгляд, – неужели ты думаешь, что я смогу причинить принцу какой-нибудь вред?

– Не в этом дело, – проворчал я, пытаясь знаками показать Бибону, что не стоит до конца доверять красноречивому вельможе.

– Мне кажется, что принц сам вправе решить, что для него хорошо, а что плохо, – продолжал Гамон, – если он хочет со мной поговорить не лишай его такой возможности.

Несмотря на вкрадчивый голос Гамона, я уловил в его словах откровенную издевку. Своими сладкими речами он усыпил бдительность Бибона. Живя в лесу среди простых людей, мальчишка вел себя по-другому, но здесь почувствовав свою значимость, неожиданно переменился. Всего одна фраза, сказанная в нужное время и в нужном месте, напомнила Бибону кто он такой. Казалось, годы, проведенные вдали от дворца, в мгновение ока были забыты и передо мной вновь предстал тот заносчивый и капризный мальчишка, которого много лет назад привел на храмовую поляну Рипон. Обращаясь ко мне, он даже не повернул голову в мою сторону, словно я был недостоин его внимания.

– Ступай, Тибон, – повелел он.

– Как будет угодно, Вашей светлости, – я поклонился, развернулся, стремительно вышел и с большим трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть дверью. Наверно мне нужно было встать у замочной скважины и попробовать разобрать, о чем говорят в комнате, но раздосадованный поведением Бибона я быстро спустился с лестницы и вышел на воздух.