Текст книги "Далекие острова. В чужих краях (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я в ужасе смотрел на капитана. У меня не укладывалось в голове, что Рок оказался обыкновенным вором, который для того, чтобы скрыть свои преступления, готов пожертвовать колонией и жизнями сотен людей.

– Вы чудовище, – наконец сказал я.

– Думайте, что хотите.

– А, как же Вы, – не выдержал я, – когда Муки придет в город мы все погибнем, но и Вам не спастись.

– Да, перестаньте, – Рок отмахнулся от меня, – он выполнит за меня грязную работу, а потом я уничтожу его. Дикарям не выстоять против армии. Одной удочкой я поймаю двух макрелей, стану героем, который спасет колонию от нашествия варваров и уничтожу улики.

– А потом?

– А потом я навсегда уеду в метрополию и куплю дом в столице, потому что денег для красивой жизни у меня теперь достаточно.

Капитан был тщеславен. Я с ужасом понимал, что ему приятно рассказывать о своих "подвигах". После его объяснений все стало на свои места. Он сразу не собирался ни с кем договариваться. Даже, если Муки оставит свои земли и уведет племена в глубину Дикого острова, Рок никогда не вернет ему детей. Мы все погибнем в этом подвале. Непонятно только почему он медлит. Почему мы все еще живы?

– Подонок, – сказал Вес.

Рок выбросил папиросу в угол, медленно стащил с руки перчатку, подошел и с размаху ударил его в лицо. Лейтенант завалился назад. Капитан зашипел и потряс кистью, видимо не рассчитал силу удара.

Вес всхлипнул. Очки с него опять слетели. Разведчик достал платок, вытер разбитые костяшки и опять натянул перчатку.

– Скажите, Рок, – спросил я, – кто нападал на обозы?

– Зачем Вам? – удивился капитан.

– Хочу напоследок узнать истину.

Рок усмехнулся.

– Истина опасная штука, с ней тяжело умирать, но извольте. Обозы грабили вот эти два господина, – он указал рукой на своих спутников, – лейтенант Зут и интендант Шоц. Они инсценировали нападения дикарей, чтобы подозрение пало на Муки. Еще вопросы есть?

– Куда Вы девали оружие и грузы?

– Вывозил контрабандой на "Гиганте" и продавал в метрополии.

Я покачал головой.

– Вы же офицер, дворянин, – сказал я, – как Вы могли?

Рок не ответил. Он расстегнул кобуру и вытащил свой диковинный пистолет. Я подумал, что он хочет застрелить всех нас, но капитан, почему-то, повернулся на 180 градусов, и уставился на своих спутников. Зут ухмыльнулся, а вот интендант вдруг заволновался, сунул руку в карман пиджака, но не успел. Рок нажал на курок и человек в штатском повалился на пол. Дети и Дайала пронзительно закричали. Зут удивленно выпучил глаза на капитана, но Рок уже убрал пистолет обратно в кобуру.

Я чуть не оглох от выстрела. В подвале он прозвучал, словно раскат грома. Здесь и так было не продохнуть от дыма папиросы, которую выкурил капитан, а теперь, от запаха сгоревшего пороха, стало еще хуже.

– Лично хотел убить этого свидетеля, – пояснил Рок, – сейчас я уйду, а лейтенант Зут закончит с Вами. Прощайте.

Капитан кивнул и не оглядываясь вышел за дверь.

– Ну, вот и все, – сказал Зут, – есть какие-нибудь просьбы, может быть последнее желание?

– Скажите, – спросил я, – сколько сейчас времени?

Лейтенант удивленно посмотрел на меня и потянулся за часами.

– Странная просьба.

Он щелкнул крышкой.

– Сейчас 18 часов 12 минут.

Я с ненавистью смотрел на своего бывшего помощника. Зут оказался прекрасным актером. Меня обманула его молодость, наигранная детская наивность и милые веснушки. Сейчас он уже не казался таким юным, передо мной стоял законченный мерзавец и хладнокровный убийца.

Лейтенант стал поднимать руку с револьвером и в этот момент наверху раздался какой-то шум, послышались выстрелы. Зут на мгновение отвлекся, и Вес бросился на него. Никто не ожидал от него такой прыти. Зут успел выстрелить, реакция у него была отменная. Порыв лейтенанта был так силен, что даже пуля не смогла его остановить. Он столкнулся с Зутом и едва не сбил его с ног. В следующий момент я бросился на своего бывшего помощника. Мы сцепились и упали на пол. Зут был силен и ловок, но я оказался крупнее и тяжелее. Мне удалось подмять лейтенанта под себя. Коленом я прижал к полу его руку с револьвером, и схватил негодяя за горло. Зут хрипел и вырывался, а я давил, связанными руками, ему на кадык. Он пытался разжать мои пальцы свободной рукой, но я не поддавался. Тогда он вывернул кисть с револьвером и выстрелил, я почувствовал, как что-то обожгло бок, но не ослабил хватку. Наконец Зуд задергался и обмяк, глаза его закатились. Когда я понял, что он мертв, то разжал, сведенные судорогой, пальцы и откатился в сторону. Сердце бешено стучало, перед глазами плавали разноцветные круги, а френч на боку стремительно намокал.

Путь был свободен. Дайала, что-то прокричала детям, видимо просила их оставаться на месте, распахнула дверь и бросилась вверх по лестнице. Я с трудом поднялся, вырвал из руки мертвого лейтенанта револьвер и, пошатываясь, двинулся следом. В гостиной на полу лежала старуха, которая следила за мной возле клуба. Пули попали ей в грудь и в голову. Спутанные волосы были черны от крови. Рядом сидела молодая дикарка. Она зажимала ладонью рану в боку, смотрела на Дайалу и улыбалась. Рок так и не вышел из дома. Он был еще жив. Острый нож, которым старуха чистила фрукты, пробил ему грудь. На губах капитана пузырилась кровь, видимо было задето легкое. При виде нас он шевельнулся, попытался поднять руку с пистолетом, но сил не хватило. Дайяла подошла к нему и выдернула из груди нож, брызнула струя крови. Рок захрипел и повалился на бок, ноги, в начищенных до блеска сапогах, дернулись несколько раз. Дайяла, что-то сказала молодой дикарке, потом подошла и разрезала веревки, стягивающие мне руки.

Пока она бегала за детьми и хлопотала над молодой женщиной, которую Рок успел подстрелить, я расстегнул френч и осмотрел свою рану. Пуля прошла по касательной, крови натекло много, но никакой опасности для жизни царапина не представляла.

Как только дети поднялись из подвала, мальчишка подбежал к телу Рока и схватил палаш мертвеца. Военное воспитание давало о себе знать. Он грозно выставил клинок перед собой, давая понять, что готов дать отпор любому врагу. Дайяла подняла с пола пистолет капитана и подошла ко мне.

– Я отведу детей, – сказала она.

Дикарка говорила с акцентом, но видимо жизнь с Роком многому ее научила, например, разговаривать на моем языке и стрелять.

– Я пойду с Вами, – сказал я.

– Нет, – Дайала покачала головой.

– Мне нужно поговорить с Муки.

Дикарка наставила на меня пистолет Рока.

Пауза затягивалась, и раненная женщина забеспокоилась. Она, что-то сказала и показала в сторону двери. Я был с ней совершенно согласен, надо было уходить.

– Ты найдешь Муки? – спросил я.

Дайяла кивнула.

– Рок сошел с ума. Он всех предал. Никто не хотел забирать детей. Скажи вождю, что я сожалею.

Дайяла молча смотрела на меня.

– Пусть пощадит город, – продолжал я, – если сможет.

Она кивнула, что-то сказала молодой женщине и детям.

– Я передам, – сказала Дайяла, – за мной не ходи, умрешь.

Они вышли из гостиной, и я услышал, как хлопнула входная дверь.

Теперь все зависело от того, успеет ли Дайяла найти Муки и передать ему мои слова, прежде чем он пошлет своих людей в город. Как человек, переживший войну, я знал, что во время осады наступающие отряды бывает невозможно сдержать. Опьяненные кровью солдаты начинают крушить все на своем пути.

Мог ли я остановить Дайялу? Возможно я бы успел выстрелить первым и убить сначала ее, а потом молодую дикарку. Но, во-первых, я не привык стрелять в женщин, а во-вторых, у нее было больше шансов добраться до Муки, чем у меня. Почему-то я не сомневался в том, что Дайяла передаст ему мои слова.

Я спустился обратно в подвал и осмотрел тела. Все, кто остался внизу, были мертвы. Я накрыл труп Веса, одеялом, и обыскал остальных. В револьвере Зута оставалось всего три патрона, поэтому я очень обрадовался, когда обнаружил в пиджаке интенданта заряженный пистолет. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что снаружи может быть опасно. На верхних ступеньках лестницы меня замутило. Пришлось присесть на стул в гостиной, пока не прошла слабость. Нужно было подкрепиться, а то я не дойду до причала. В буфете нашлась выпивка, жаренная курица и фрукты. После еды и нескольких глотков коньяка мне стало значительно лучше. Перед уходом, я обыскал кабинет Рока. Мои вещи: планшетка, фуражка и сабля; оказались там. Ну, что же, теперь мне незачем было бежать из города, Рок мертв, а личное дело, с доносами и сфабрикованным обвинением, я уничтожу при первом удобном случае.

Входная дверь была распахнута настежь. Я вышел со двора и остановился посреди пустой улицы. Драгоценное время было потерянно. Я опоздал. Даже если Дайяла найдет Муки, это уже ничего не изменит. Штурм города начался. Со стороны главных ворот раздавались ружейные выстрелы. Слева, из переулка, послышался металлический лязг и шум голосов.

– Стоять, а то буду стрелять, – крикнул я и поднял руку с револьвером.

– Не стреляйте, – раздался встревоженный голос, – я лейтенант Раж, сопровождаю капитана Рока.

Из-за угла выбежали десантники. Они боязливо оглядывались по сторонам, сжимая в руках оружие. При виде меня они остановились, как вкопанные.

Я опустил револьвер.

– Капитан Рок убит, лейтенант Зут и интендант Шоц тоже.

– Великий океан!

Лейтенант подбежал ко мне. Вид он имел растерянный и несчастный.

– Как это случилось? Он приказал нам оставаться на катере.

– В дом ворвались дикари. Я успел слишком поздно. Можете проверить, капитан лежит в гостиной.

Лейтенант, наконец, разглядел мои погоны.

– Простите, господин супер-лейтенант, – он вытянулся, – я должен убедиться.

– Идите, я побуду здесь.

Рядом с воротами стояла скамейка. Я опустился на нее, и смотрел, как солдаты обыскивали участок и дом.

Оказалось, Рока ждал паровой катер. Все это время он стоял, под парами, у самого берега. Команде и охране, разведчик запретил сходить на сушу. Они прождали около получаса, но потом забеспокоились и решили отправиться на поиски командира.

После того, как лейтенант убедился в смерти капитана, я допросил его с пристрастием. Я действительно никогда раньше не видел молодого офицера, потому что он был из укрепленного лагеря на границе с вардами, а туда я так и не сумел добраться. Лейтенант рассказал мне о том, что в форте находились две десантные морины, под прикрытием артиллерийской батареи и легкого крейсера. Последние три недели гарнизон сидел в крепости, в увольнение никого не выпускали.

Теперь стало понятно, что Рок собирался делать после того, как покончит с нами. Капитан планировал избавиться от свидетелей, и отправиться на катере в дальнюю крепость. Он все точно рассчитал. Уйти из осажденного города можно было только по воде. Последнее время на границе с вардами было тихо и, под защитой толстых стен, можно было спокойно переждать нападение дикарей. Возможно он собирался дождаться утра, а потом, когда город сгорит, вернуться с большим отрядом и напасть на туземцев, которые останутся, чтобы разграбить пепелище.

– Вот, что господин лейтенант, – сказал я, – планы меняются. Рок погиб и, на правах старшего офицера, я принимаю командование на себя. Сейчас мы с Вами отправимся на пристань, там Вы меня высадите и пойдете обратно в лагерь. Город подвергся нападению и, если гарнизон Вашей крепости нам не поможет, колония падет. Я не знаком с Вашими командирами, но передайте им следующее – капитан Рок убит, я буду защищать гражданских и удерживать позиции сколько смогу, но, если Вы не придете на помощь, к утру в городе не останется ни одного живого человека.

Лейтенант с сомнением смотрел на меня. Все, что я говорил не укладывалось у него в голове. Он знал, что его подразделению приказано оставаться в крепости, до особого распоряжения. Но, сейчас, незнакомый, раненый и перепачканный в грязи супер-лейтенант, говорил ему совсем другое.

– Вы меня поняли? – спросил я.

– Так точно, – офицер козырнул.

Конечно я мог бы пойти с лейтенантом, но, скорее всего, в форте мне окажут холодный прием, возьмут под арест и будут допрашивать. Никто не станет, безоговорочно, выполнять приказ незнакомого офицера. Пока будут разбираться, потеряют драгоценное время. Совсем другое дело, если отправленный на задание лейтенант, принесет устное послание и расскажет, что происходит в городе. Своему они быстрее поверят. Если командование лагеря решит оставить позиции и придет нам на помощь, у города появится шанс.

Катер быстро доставил меня к причалу. По дороге я записал на клочке бумаги свои данные и передал лейтенанту. Как только я сошел на берег, катер развернулся и помчался в сторону крепости. Я огляделся. На набережной было пусто, местные жители попрятались по домам, только у входа на пристань и у дверей комендатуры дежурили хмурые десантники. Легкий ветерок гонял по мостовой обрывки газет. Я зашагал по пирсу в сторону пришвартованных кораблей.

На вспомогательном судне расчехлили носовое орудие, и команда вытаскивала на палубу снарядные ящики. Моряки вяло переругивались. За их работой наблюдал капитан. Он курил трубку и сердито смотрел с открытого мостика.

Судно Хала находилось сразу за грузовым кораблем. Дежурный матрос хорошо меня знал, поэтому пропустил к капитану без лишних разговоров.

– Здравствуйте, дорогой друг, – Хал очень удивился моему визиту, – скажите мне, что происходит? Говорят, что на город напали, но у нас нет никакой информации.

Я бросил фуражку на стол и рухнул в кресло.

Капитан с удивлением уставился на меня.

– Почему Вы в таком виде? Что у Вас с шеей?

–Это неважно, – быстро сказал я, – слушайте и не перебивайте. Дикари напали на город. Их сотни. Уверен, что они легко прорвут нашу оборону. Сейчас необходимо срочно организовать эвакуацию мирных жителей.

Хал смотрел на меня во все глаза. Наверно у него было много вопросов, но мне некогда было рассказывать ему о своих приключениях. Нужно было торопиться.

– Почему нам ничего не сообщили? Почему не предупредили? Где Рок?

– Рок мертв. Я сейчас отправлюсь в комендатуру и попытаюсь взять командование на себя. Не знаю, что из этого получится. Меня здесь мало кто знает.

Это было не совсем так, потому что Рок успел познакомить меня с городским руководством, а после переговоров с Муки, мое имя и фотография не сходили с газетных страниц. Но я справедливо полагал, что многие захотят воспользоваться смертью капитана, чтобы заполучить его место.

– Это мы еще посмотрим, – проворчал Хал.

Он встал со стула и полез в ящик стола за револьвером.

– Что вы имеете в виду?

– А я пойду с Вами. Еще и абордажную команду с собой прихвачу. Пусть штабные только попробуют вякнуть.

Когда мы, в сопровождении вооруженных моряков, подошли к комендатуре, дежурный офицер без разговоров распахнул перед нами двери. Внутри творился настоящий кошмар. Многие офицеры привели с собой свои семьи и соседей, и теперь в коридоре яблоку негде было упасть. Почти все кабинеты заполонили гражданские. У кого-то уже случилась истерика, плакали дети, возле комнаты следователей билась в припадке какая-то старуха. Как выяснилось командования не было, припасов тоже. По слухам, какой-то супер-лейтенант объявил себя главным, но потом исчез. Точных сведений о том, что происходит на границе или у главных ворот, не было. Телеграф замолчал полчаса назад. Офицеры, собравшиеся в комендатуре, решили защищать здание, как последний оплот цивилизации. Когда я появился, они как раз собирались забаррикадировать окна и двери.

Я собрал старших офицеров в кают-компании. Весть о гибели Рока они восприняли спокойно. Никто особенно не любил капитана и не собирался по нему горевать. Я сообщил, что собираюсь взять командование на себя. Возражений не последовало. Некоторые из присутствовавших были со мной знакомы и знали, что я прибыл вместе с Роком, был его доверенным лицом и ближайшим помощником. К тому же, перед лицом надвигающейся опасности, никто не хотел брать на себя ответственность. Странное дело, в комендатуре я не встретил ни Рича, ни Шоба из контрразведки. Их никто не видел, и никто не мог сказать, куда они подевались.

В кабинете у Рока мы создали оперативный штаб. По моему приказу, из собравшихся в комендатуре военных, срочно формировали заградительные отряды. В подвалах нашлось небольшое количество стрелкового оружия, патроны и гранаты. Колонистов, которые пришли со своими семьями, мы тоже вооружили, как могли.

– Вот, что господа, – сказал я, разглядывая карту города, – предлагаю здесь и здесь построить баррикады. Если мы перекроем улицы, ведущие к пристани, то сможем выиграть время.

– Позвольте полюбопытствовать, для чего Вы хотите выиграть время? – спросил пожилой супер-лейтенант-моринер.

Я был вынужден, для вида, советоваться со старшими офицерами, которые никак не могли взять в толк, что происходит. Интенданты, телеграфисты, шифровальщики, топографы, они думали, что лучше всех разбираются в стратегии и тактике. Им казалось, что погоны, полученные за выслугу лет, дают им право давать мне советы или требовать отчета о предпринимаемых действиях. Хорошо, что в свое время адмиралтейство присвоило мне внеочередное звание, убрало приставку "моринер" и повесило на плечо аксельбант, так что теперь я мог плевать на их мнение с высокой кормы. Я был старше их по званию, но, формально, они мне не подчинялись.

– Нам нужно выиграть время, чтобы эвакуировать гражданских, – как можно спокойней ответил я. Сейчас некогда было умничать и выпячивать свои орденские планки.

В первую очередь мы отправили на причал семьи офицеров и тех, кто пришел в комендатуру. Но сколько еще осталось колонистов, которые прячутся по подвалам, в надежде переждать нападение дикарей? Я уже разослал гонцов. Люди из команды Хала бегали по городу и оповещали гражданских об эвакуации.

– Значит Вы уверены в том, что стена падет и гарнизон не сможет защитить город? – супер-лейтенант-моринер тяжело вздыхал и качал седой головой.

Несколько человек, которые добрались до комендатуры, сообщили о том, что стена пала, лазарет горит, ближайшие к лесу кварталы захвачены, дикари грабят дома и всех убивают. Но похоже большинство офицеров, собравшихся в штабе, не могли в это поверить.

– Совершенно верно. Поэтому я собираюсь вывести отряд в город и перекрыть улицы, ведущие к причалам, – терпеливо объяснял я.

Хал сидел на столе Рока и ухмылялся. Вся эта нелепая ситуация невероятно его забавляла. Признаться, мне было не до смеха. По слухам, несколько отделений успели отступить к центру города, закрепиться на перекрестках и улицах, ведущих к набережной. Сколько там человек, как они вооружены и долго ли продержатся, не знал никто. Нужно было срочно выдвигаться им на помощь.

Из дежуривших у комендатуры десантников и штабных офицеров удалось сформировать три неполных взвода. Один я оставил для обороны здания и защиты гражданских, многие колонисты отказывались грузиться на корабли, пока на пристань не подойдут их родственники и друзья, а два собирался вывести в город, чтобы добраться до обороняющихся отрядов.

– Что мне делать, когда я возьму людей на борт? – спросил Хал.

Мы курили у входа и смотрели, как офицеры прощаются с семьями и строятся в колонну.

– Вы знаете лагерь на границе с вардами?

– Да, – капитан кивнул, – я там бывал.

– В лагере сейчас почти две сотни моряков. У них приказ никуда из форта не выходить. Я послал к ним гонца за помощью, но для них мои слова, ничего не значат. Отправляйтесь туда и попытайтесь уговорить их помочь нам.

Хал сделал несколько глубоких затяжек и выбросил окурок в канаву.

– С чего Вы взяли, что они станут меня слушать?

– Может быть, при виде плачущих офицерских жен и детей, они станут сговорчивее.

Я не стал говорить о том, что в рабочем лагере тоже остались десантники и охотники, но до них труднее было добраться. К тому же люди, нанятые на островах для конкретной работы, вряд ли согласятся помогать горожанам, а военных там всего человек двадцать.

Уже перед самым выходом ко мне подбежал лейтенант артиллерист. Оказалось, что он командует двумя 76-мм орудиями, оставленными для защиты порта.

– Что нам делать, господин супер-лейтенант? – спросил он, – согласно приказу, мы следим за акваторией, но сомневаюсь, что дикари появятся с воды.

Офицер переминался с ноги на ногу, ожидая приказаний. В суматохе про артиллеристов совершенно забыли.

– Разверните орудия и открывайте огонь по захваченным кварталам.

Я достал из планшетки карту и указал на район города, который, судя по донесению отступивших десантников, оказался в руках дикарей.

– Извините, господин супер-лейтенант, но мы можем попасть по своим. Нужны точные координаты.

Я оглядел лейтенанта с ног до головы. Он был совсем молод и выговаривал слова с легким столичным акцентом, наверно прибыл на Дикий остров недавно, прямо из академии.

– Где я Вам возьму точные координаты? – резко спросил я, – ворота и часть города захвачены, своих там уже нет. Открывайте огонь, лейтенант, а то скоро Ваши пушки станут бесполезны.

– Слушаюсь.

Офицер отдал честь и побежал к орудию, придерживая шпагу левой рукой.

В центре пока было тихо, стреляли в лесу и на окраинах. По главной улице мы дошли до офицерского клуба, не встретив никакого сопротивления. Защитников города, о которых говорили в комендатуре, на улицах не оказалось. Я надеялся увидеть баррикаду или обнаружить десантников, укрепившихся в каком-нибудь здании, но по дороге мы никого не встретили. Идти дальше становилось опасно, можно было попасть в засаду. Неожиданно сбоку, из переулка, появился небольшой отряд дикарей. Туземцы бесстрашно кинулись на нас, отчаянно крича и размахивая длинными мечами. Несколько десантников в ужасе побежали назад, большинство из них никогда не участвовали в настоящем бою, но остальные смело бросились в атаку. Я оглох от выстрелов, солдаты палили в приближающихся дикарей почти не целясь. На тесных улицах невозможно было укрыться от ружейной пули, которая, с близкого расстояния, прошивала несколько человек насквозь. В считанные секунды все было кончено. Мы потеряли двоих, все дикари были перебиты. Туземцы были быстры и сильны, но здесь, в городе, им было трудно противостоять регулярной армии. Отличное владение мечом не спасало от выстрела в упор. Победа воодушевила людей. Первый раз за эту тревожную ночь, на лицах солдат и офицеров появились улыбки. Гулко, словно в барабан, ударили пушки и впереди, над домами, взлетели огненные столбы и деревянные обломки. Артиллеристы открыли огонь по захваченным кварталам.

Когда мы дошли до офицерского клуба, я приказал соорудить завал и перегородить улицу. Десантники врывались в ближайшие дома и магазины, вытаскивали оттуда шкафы, столы и лавки. Из гостиницы тащили мебель и какие-то мешки.

Я поймал за рукав интенданта Вага.

– Нужно проверить подвалы. Здесь должна быть еда. Часть возьмем с собой, а часть отправьте в комендатуру.

– Слушаюсь, – Ваг козырнул и нырнул в открытую дверь.

С того момента, как я появился в комендатуре, интендант не отходил от меня ни на шаг.

Его семью эвакуировали одной из первых. Когда на их улице появился человек Хала, жена интенданта истерику устраивать не стала. Она схватила детей и побежала на причал. Все ценные вещи семьи уместились в небольшом узелке, поэтому сборы были не долгие. Ваг рассказал мне, что были и те, кто отказывался покидать дома и бросать имущество. Их никто не уговаривал, не было времени.

В зале было темно и пусто, управляющий сбежал. Я поднялся на второй этаж и вошел в свою комнату. Вещи были разбросаны по полу, трофейный револьвер, выданный мне интендантом, исчез. Наверно, пока я сидел в подвале, Рок отправил сюда Зута. Что они искали так и осталось для меня загадкой.

Я не стал задерживаться в разоренном номере, но перед уходом выглянул в окно.

Со второго этажа открывалось невероятное зрелище. Вдалеке у леса полыхали пожары. Казалось, что город с трех сторон охвачен потоками огня. Деревянные строения вспыхивали одно за другим. Черный дым не давал разглядеть окраины, но я и так мог представить, что там сейчас происходит. Наверно десантникам на границе удалось сдержать часть аборигенов. Я не верил в то, что застава уничтожена. Скорее всего, супер-лейтенант Гоц еще дерется в окружении. Туземцы, которые сумели прорваться, атаковали город. У них пока не хватает сил прочесать улицы и выйти к причалам. Сейчас они жгут фермы, добивают охрану стены и грабят ближайшие к лесу дома, но, когда подойдет подмога, они двинутся дальше.

Я посмотрел вниз. Десантники тащили на перекресток все, что смогли найти. Я видел, как двое вынесли из дома деревянную дверь и с трудом подняли ее на самый верх баррикады. Долго мы здесь не продержимся. Пока на мой отряд нападают небольшие группы туземцев, но первая же серьезная атака нас сметет. С чем мне еще предстоит столкнуться: с мародерами, дезертирами, с обезумившими местными жителями, которые в ужасе станут палить из окон во все, что движется? Я постарался взять себя в руки. Сразу было понятно, что город не спасти, моя задача сдерживать туземцев, до тех пор, пока поселенцы не погрузятся на корабли. Пока мы шли по городу, отправленные мной моринеры, стучали во все дома и просили людей идти к причалам. Очень немногие открывали двери и спешили на пристань. Большинство дворов встречало нас закрытыми воротами и ставнями. Проклятый Рок. Если бы не его козни, все могло бы сложиться по-другому. Но сейчас некогда было изводить себя мрачными мыслями, впереди много работы, которую кроме меня никто не сделает. От ворот к причалам ведут две улицы. Перекрыв центральную, мы решим только часть проблемы. Нужно было перегородить оба прохода и времени для этого оставалось совсем немного.

Я оставил на перекрестке первый взвод, а со вторым отправился возводить другую баррикаду. На перекрестке стояла телега, а по мостовой были разбросаны какие-то тюки и коробки. Рядом в канаве десантники нашли тела двух гражданских. Их застрелили.

– Мародеры похозяйничали, – сказал сержант и потянул мне разряженный абордажный пистолет. Такое оружие выдавали колонистам. Наверно несчастные пытались защищаться.

– Давайте строить баррикаду, – распорядился я, – переверните телегу и тащите все, что найдете.

В этот раз громить дома не пришлось. Справа оказался склад, десантники взломали дверь и вынесли наружу, какие-то ящики.

– Проверьте, чтобы там взрывчатки не было, – приказал Ваг.

Вторая баррикада получилась значительно ниже первой, но все-таки мы успели вовремя. Стрельба на окраинах стихла. Казалось, сопротивление было сломлено окончательно. Теперь дикари могли напасть на нас в любую минуту. Орудия, оставленные на набережной, обстреливали захваченные кварталы. Действительно, артиллерийскому лейтенанту не помешал бы корректировщик, один снаряд лег недалеко от нас, хорошо, что никто не пострадал. Страшно было попасть по своим, но еще страшнее было сидеть и ничего не делать.

Фонари не горели. Заслышав о военном положении, фонарщики не вышли на работу, и улица перед нами была совершенно не освещена. В темноте можно было разобрать только смутные очертания домов. Свет от горевших построек сюда не доставал. На боковой улице, из обломков ящиков, мы развели большой костер. Баррикаду я специально оставил в тени, чтобы не стать легкой мишенью для вражеских стрелков. Пока моряки сооружали завал, я выбрал момент, когда рядом никого не было, и сунул в огонь свое личное дело. Сухие листы ярко вспыхнули. Пламя пожирало нелепые обвинения, которые собирался выдвинуть против меня Рок. Доносы, пометки старших командиров, фотографические снимки, все это превращалось в пепел. Ничего непоправимого я не совершал, это был всего лишь дубликат личного дела, оригинал хранился в адмиралтействе. Никто не обращал на меня никакого внимания, десантники были заняты своими делами. Когда почерневшая от огня картонная папка рассыпалась в пыль, я отошел от костра.

Не знаю были ли это происки Рока или так получилось случайно, но на охране города оказались только что сформированные морины. Десантников всего месяц назад привезли на Дикий остров, кое-как научили стрелять и ходить строем. На границе они простояли всего две недели, поэтому о туземцах имели весьма смутное представление. Конечно состав моего взвода был смешанный, помимо десантников в него входили и офицеры, но на штабных я тоже не мог положиться.

Увидев зарево пожаров и заслышав первые выстрелы, многие колонисты стали оставлять свои дома и двигаться в сторону набережной. Небольшими группами и по одному они выходили к нашей баррикаде. Мы всем объясняли, что нужно делать и куда бежать. Среди поселенцев попадались вооруженные мужчины, но никто из них не захотел присоединиться к нам.

День выдался крайне утомительный. В комендатуре мне обработали и перевязали раны, но избитое тело болело, а в голове пели сирены. Ноги подкашивались, поэтому я присел на ящик.

– Вам плохо, господин супер-лейтенант? – встревожился Ваг.

– Ничего, – я попробовал улыбнуться, – устал.

– Я тоже, – интендант расстегнул ворот и поправил фуражку, – давайте поедим, легче станет.

Он отыскал в офицерском клубе холодное мясо, фрукты и несколько бутылок вина, и сейчас разложил все это богатство на ящике. Мы выпили и поели. Одну бутылку я отдал нижним чинам, и десантники пустили ее по рукам. Сигар у меня не было и Ваг угостил меня своими. Я курил и думал о том, что лейтенант Раж уже давно должен был добраться до крепости и передать командирам мои слова. Что они решат? Захотят ли отправиться к нам на помощь? В конце концов никто не заставляет их оголять границу с вардами, они могут оставить часть гарнизона и отправить сюда крейсер и одну морину.

Сидеть в темноте, не зная, что происходит, было невыносимо. Я отправил вперед разведчика, он не вернулся.

– Господин, супер-лейтенант, – окликнул меня сержант, – кажется, там кто-то есть.

Поток людей иссяк минут пятнадцать назад. Последними мимо нас пробежали две женщины с ребенком. С тех пор никто не показывался. Приближаясь к баррикаде, гражданские сильно шумели, плакали, говорили в голос. Если впереди, в ночи, кто-то тихо крадется, можно было предположить, что это враги.

Я встал и высунулся наружу. В темноте ничего нельзя было разглядеть, но мне тоже показалось, что я слышу какой-то шум.

– Брось горящую головню, – приказал я.

– Слушаюсь.

Сержант козырнул.

– Внимание, – тихо сказал я и потянул револьвер из кобуры, – приготовиться.

Люди подобрались, кто-то щелкнул затвором.

Я вглядывался в темноту до боли в глазах. Казалось, что к нам со всех сторон подбираются зловещие тени. Наконец сержант вернулся и метнул, одну за другой, две горящие палки. Одна упала на землю и сразу погасла, а вторая ударилась обо что-то, отскочила и осветила замерших людей и обнаженные мечи.