Текст книги "Ундервельт. Западня (СИ)"

Автор книги: Олег Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Другой бы цеплялся за жизнь до последнего, закрывал рану, искал выходы. Наверное, Арон устал так жить, потому и ушел спокойно. Мир его праху.

Тарвит подобрал выроненный посох, получил подсказку, что не может его использовать, снял с пояса Арона мешок с разными склянками и шкатулкой с тремя отделениями. Стоило взять в руки эти вещи, как сразу появлялся текст, объясняющий, зачем они нужны. Склянки с зеленым содержимым восстанавливают жизнь на 100 %, использовать их можно раз в сутки, розовые защищают от ментального воздействия, синие – снижают магический урон.

Он вспомнил, что отравлен, собрался выпить зелье здоровья, но заметил, что его жизнь восстановилась полностью после того, как он взял уровень. А вот бодрость – ни на единицу. Если он продолжит блуждать по лесу, образ начнет разрушаться.

Кто-то в голове, подсказывающий текстом, предложил сохраних облик Арона и упыря в банк данных для копирования в дальнейшем. Тарвит согласился.

Зачарованная шкатулка предназначалась для хранения опасных магических предметов. Мысленно извинившись перед покойным Ароном, Тарвит обыскал его труп, обнаружил на его серебряный круглый амулет, украшенный рунами. Прочел, что использовать его не может, как и посох, потому что для этого нужна мана, которой у оборотней не бывает. Но все равно забрал побрякушку – вдруг получится продать или выменять на что-то полезное.

А вот действующий кристалл, распознающий ловушки, куда-то пропал. Тарвит трижды обыскал поле боя – тщетно.

Тогда он отнес труп проводника к воронке, положил туда, закрыв ему глаза и сложив руки на груди. Засыпал вывороченной землей. Тарвит понимал, что хищники все равно откопают тело, но он бы не простил себе, что бросил человека, который ему бескорыстно помог, на растерзание, не похоронил.

Закончив, вытер руки, испачканные землей, и осторожно направился в сторону, куда указывал покойный. Туман к тому моменту немного рассеялся, и над головой плыло тусклое солнце, по нему было проще ориентироваться.

Услышав вдалеке рык, Тарвит насторожился, ощущая себя беспомощным. Вспомнил о полученных очках характеристик, и выплыло предложение распределить их. Нужно хорошенько подумать, прежде чем сделать это. По-хорошему, желательно расспросить местных, какая за что отвечает, и только тогда выбирать направление развития.

Тройки у него в характеристиках, которые предпочтительно развивать именно его расе: ловкость, восприятие, интеллект. Арон рекомендовал развивать восприятие. За что оно отвечает? Обоняние, зрение, слух?

Сейчас это наиболее важно для выживания, и он распределил два очка в восприятие. Мир сразу же стал ярче, наполнился ароматами, причем Тарвит читал их, как буквы: это принадлежит кроту, этот – крадущемуся волку-одиночке, и звуками. Он слышал даже мышь, возящуюся в опавших листьях, ворону, скребущуюся на ветке.

Теперь хищнику будет сложнее к нему подобраться.

Минут через десять Тарвит учуял свежий человеческий след, взял его и вскоре вышел к поселению, даже частоколом не обнесенному. Зато мерцали сиреневым пугачи – факелы, расставленные по периметру – которые, вероятно, отпугивали зверье. Все было бы хорошо, но бодрость его скатилась до 33 %, и цифры мигали оранжевым.

Есть ли тут маги, способные узнать в нем оборотня? Успеет ли он найти крышу над головой и повалиться спать прежде, чем превратится в непонятно что?

Ответят ли наконец, что это за богом проклятый Ундервельт?

Друзья! Следующа небольшая главка завтра с утра или сегодня вечером. Дальше – в пятницу.

Глава 4. «Проксима»

Гурскому Наган позвонил утром из дома – чтобы сразу было ясно, как планировать день и куда ехать. Но компаньон пропавшего Тарасова упорно игнорировал вызов.

Наслушавшись длинных гудков, Наган решил попытать удачи в главном офисе «Проксимы». Пока доедет, как раз будет десять, все займут рабочие места. Наган вложил пистолет в кобуру, набросил пиджак и вышел из кабинета в кухню.

Яна готовила завтрак, обернулась на его шаги.

– Слушай, Ростислав… – Он насторожился, полным именем жена его называла, только когда случалось плохое. – Мне сон снился, что тебя убили. Что ты влез, куда не следует, и…

Она отвернулась, нарезая сыр на бутерброды. Кошмар мог испортить Яне настроение на весь день, но на серьезные вещи, например, когда пытались забрать лицензию по жалобе мужа заказчицы, она реагировала хладнокровно.

Если не утешить, у нее весь день пойдет насмарку. Наган обнял супругу сзади и поцеловал в шею.

– Яночка, это всего лишь сон.

– Не всего лишь. Это не просто сон, Росс.

– Обещаю быть осторожным и надеть бронежилет. Вот прямо сейчас это и сделаю…

– Это слишком, – улыбнулась она. – На улице настоящее пекло, ты сваришься.

– Зато я почти серьезно. Сегодня, понятно, мне ничего не угрожает. Но где большие деньги, там большие риски. А нам нужно покрасить наконец «Шкоду». И с кредитом за квартиру расквитаться, а то никакой жизни с ним. Денег, которые заплатит Тарасова, хватит, даже если мы найдем труп, а не живого олигарха. А в ноябре всех пошлем и поедем во Вьетнам, да? Мы ведь давно этого хотели.

Яна кивнула, аккуратно освободилась и сунула бутерброды в микроволновку.

– И даже если никого не найдем, на машину все равно хватит, я читала контракт.

Наган продолжил:

– У меня предчувствие, что найдем.

Яна расставила чашки кофе на столе, достала бутерброды из микроволновки – Наган обожал расплавленный сыр. Себе сделала творог с фруктами. Росс рассказал, чем собирается заняться: сперва посетит офиса «Проксимы», побеседует с Гурским, дальше – по обстоятельствам. Скорее всего, нанесет еще парочку визитов людям, с которыми Тарасов общался перед исчезновением.

Яна весь день планировала провести в офисе, изучать по сигналу маячка изучать маршрут Болотина, слежку за которым заказала его жена, а потом пробивать точки, где он был. Метод не совсем законный, но Наган знал, как перестраховаться.

Проведя эдакую семейную планерку, условились, что Наган возьмет машину, а Яна на общественном транспорте отправится в офис, благо что он в десяти минутах езды на маршрутке.

Наган встал, наклонился и быстро поцеловал жену в губы.

– Все, уехал!

Паркая, похожая на белесый дым, мгла застлала небеса. Солнце выглядело необыкновенно большим, и по цвету оно походило на белое золото. Редкие взмыленные прохожие короткими перебежками преодолевали отрезки между дверями выстроившихся вдоль дороги зданий, торопясь оказаться в охлажденных кондиционерами помещениях.

Главный офис «Проксимы» находился в Москва-Сити, на сорок восьмом этаже башни «Эволюция». До Пресненской набережной Наган добрался на удивление быстро: словно сама Фортуна переключала светофоры на «зеленый» и расчищала заторы. Вот только перед башней «Эволюция» проезд заблокировали трейлеры киношников, краны и осветительные приборы. Наган дал задний ход.

Он припарковался на стоянке под Центральным Ядром. Из закрытого стеклянным куполом сердца Москва-Сити перебрался в башню «Эволюция» по пешеходному мосту. Из-за мерцания миллионов голограмм у детектива разболелась голова.

На этаже «Проксимы» Нагана приняли без тени радушия.

Крупный охранник нехотя оторвался от игры на телефоне и спросил:

– Назначено?

– Конечно нет, – холодно ответил Наган. – Передай тому, кто у вас сейчас за главного: прибыл человек, который по поручению Карины Сергеевны Тарасовой расследует исчезновение ее мужа.

Охранник смерил Нагана недоверчивым взглядом, потянулся к висящему на стене старомодному телефонному аппарату, попросил секретаршу доложить о прибытии детектива. Но не Вячеславу Александровичу Гурскому, как ожидал Наган, а какому-то Алексею Никитичу.

Получив ответ, охранник отодвинулся с прохода.

– Дальше по коридору, справа – четырнадцатый кабинет.

Наган поблагодарил кивком.

Он пошел нарочито не спеша, оглядываясь по сторонам. Под ногами поскрипывал декорированный под дерево линолеум, кое-где были растянуты ворсистые ковровые дорожки цвета мадженты. Стены были забраны панелями из мореного дуба, а под потолком мягко теплились похожие на хрустальные светильники. Там и здесь тускло отблескивали объективы камер.

Двери в кабинеты были закрыты, и у Нагана сложилось впечатление, что в офисе «Проксимы» в девять еще никого нет.

Зал отдыха – вытянутый овал, засаженный в шахматном порядке низкорослыми декоративными деревцами с кронами строгих геометрических форм. Некоторые растения пестрели цветами и благоухали, на ветвях других созревали плоды. Между деревцами змеились ковровые дорожки, виднелись пустые скамейки. На дальней стене светился широченный, как окно, LCD-дисплей, под ним на шарообразном пуфике с джойстиком в руках сидел сотрудник «Проксимы». На экране чудища мутузили друг друга, рыча и поливая виртуальное пространство ливнями крови. Сотрудник лишь на миг оторвался от забавы, чтобы бросить на Нагана взгляд усталых красных глаз.

А вот и четырнадцатый кабинет.

Пахнуло сердечными каплями. За столом сидела очень худенькая остроносая секретарша в гугл-глассах, шмыгала носом, теребила пачку с влажными салфетками.

– Здравствуйте… – с участием поздоровался Наган, старался напустить в голос сочувствия. Яна бы отлично справилась, а у него вышло фальшиво.

– Доброе утро… – секретарша попыталась улыбнуться, и у нее получилось принять радушный вид. – Проходите, пожалуйста. Алексей Никитич вас ждет.

Наган постучал в следующую дверь и толкнул ее, не дожидаясь приглашения.

Из-за стола, заваленного бумагами, выбрался пухлый, будто надутый человек с круглым брюшком, шагнул навстречу детективу, протягивая руку. Голубая безрукавка, съехавший набок галстук, запылившиеся туфли, дорогой парфюм поверх запаха несвежего тела. Либо ему некогда было даже освежиться, либо он ночевал в офисе. Нужно будет уточнить, разрешено ли тут работать ночью.

Типичный управленец, брошенный под танк: испуганные глаза, глубокие, покрытые испариной залысины, обвислые щеки, подсохшие царапины от бритвы на шее и подбородке.

– Карина Сергеевна распорядилась оказать вам всевозможное содействие, – проговорил Алексей Никитич напряженным голосом, – но если бы вы знали, сколько свалилось на наши головы в эти дни! – он всплеснул руками. – Миков, заместитель директора по хозяйственной части, к вашим услугам!

– Если честно, я ожидал встретить здесь господина Гурского, – признался Наган, опускаясь в кресло для посетителей. – Не возражаете, если я присяду?

– Что вы, что вы… Тут кондиционер сломался, уж извините, – Миков поторопился открыть окно, ослабил галстук и уселся напротив.

– Вы понимаете… – замялся завхоз. – Господин Гурский… как бы это поделикатнее выразиться… – Миков пошевелил пальцами так, что его кисти стали похожи на пауков, плетущих паутину, – уехал. Да, взял два дня назад отпуск и улетел в Ниццу.

– Он что, специально решил подставиться под подозрения? – удивился Наган.

– Нет, вы не подумайте! – Миков заерзал в кресле. – Гурский просто не в состоянии управлять совместным бизнесом в одиночку! Не умеет, вы понимаете?

– Почему же – в одиночку? – удивился Наган. – А как же вы?

– Вот он и переложил всю ответственность на меня, – пожаловался Миков. – А я даже возразить не смог! Знаете, что произошло сегодня? «Проксима» через месяц открывает первый центр квантовых вычислений в Одинцово, а подрядчик поставил на подстанции китайские генераторы вместо японских, а разницу в цене положил себе в карман! Подумал, мы не отличим иероглифы на коробках. Вот что делать с такими людьми? Какую найти управу? Где справедливость? – Миков явно был в отчаянии и разошелся не на шутку.

– Обратитесь в полицию, – посоветовал Наган.

– Полиция? – На лице Микова появилось жалобное выражение. – Виктор Анатольевич бы решил проблему одним звонком. Да если бы он не исчез, подрядчик вообще не посмел бы подсовывать нам такой товар!

– А как же Гурский? Его можно безнаказанно обманывать?

Миков задумался и выдал:

– Гурскому все равно, какие у нас генераторы: работают, и ладно. Ему, если честно, все равно, что происходит в «Проксиме» Такие, как он, наукой не интересуются!

– Хорошо, Алексей Никитич, я понял вас. Кстати, расскажите о том, что вы делаете. Насколько я понял, вы финансируете независимые научные группы?

Завхоз поглядел на Нагана, несколько раз перебросил из ладони в ладонь стиплер и проговорил важно, с отчетливой гордостью:

– Виктор Анатольевич создал «Проксиму» как эффективную альтернативу Сколково. Только Сколково – это консолидированный наукоград, а «Проксима» – она повсюду. Наши представительства есть почти во всех странах СНГ. Мы действительно финансируем исследования в самых разнообразных направлениях науки. Но наши приоритетные направления – это информационные технологии и медицина. Центр квантовых вычислений я уже упоминал, есть еще фирма «Ойкумена», которая занимается разработкой экспериментального софта, есть медицинский центр «Панацея», где используются только передовые методики в лечении самых разных онкологий, склерозов, спинальных заболеваний.

Наган вспомнил, что в день исчезновения Тарасов трапезничал с двумя учеными. Скорее всего, эта встреча была связана с деятельностью «Проксимы». Выяснить бы, зачем они состыковались…

– Вы сотрудничаете с Академией наук?

– Безусловно, Ростислав Игоревич, безусловно! – горячо согласился Миков. – И с Академией наук, и с молодыми гениями, которые пока не имеют научных степеней, но готовы дать фору любому профессору. Вы слышали, наверное, об Антоне Краско? Нет? Этот парнишка, а он инвалид-колясочник, прямо как Хокинг, создал язык программирования на основе нелинейных логических алгоритмов! Все наши квантовые компьютеры работают на софте Краско!

Наган кивнул и решил расположить к себе собеседника, затронув интересную ему тему.

– Насчет квантовых компьютеров. Есть ряд моментов, которые я не понимаю.

Миков вытянул шею, приготовившись внимать и при необходимости – отвечать. Наган читал о квантовых компьютерах, но считал их порождением чьего-то извращенного ума.

– Машина с шестнадцатиядерным процессором – это круто, – начал Наган издали. – Но бесполезно для человека, который не играет и не занимается графикой или вычислением точного значения числа «пи». Гугл-глассы и линзы еще круче. Компьютеры славны своей предсказуемостью, они выполняют задачи, которые задал пользователь. Но что может учудить электронный мозг, в основе работы которого неопределенность, царящая в микромире?

– О, как приятно встретить знающего человека! – восхищенно произнес Миков и собрался, видимо, читать Нагану лекцию, забыв о всех своих проблемах, но гость поднял руку.

– Давайте перейдем к нашему делу.

Миков насторожился, сдулся, съежился, снова превратился из распираемого гордостью тетерева во взъерошенного воробья.

– С чего бы Тарасов вдруг фанатично увлекся наукой? – сменил тему Наган. – И не просто увлекся, а вложил в неприбыльные проекты столько денег?

– Виктор Анатольевич долго и успешно занимался банковским делом, – начал рассказ Миков. – А потом он заболел. У него был рак! Опухоль между позвонками размером с ноготь. – Миков оттопырил большой палец, видимо, желая продемонстрировать ноготь. – У Виктора Анатольевича почти не было шансов! Но он согласился, чтоб его лечили по какой-то очень сложной опытной методике. И знаете что? – Слова торопливо слетали с губ Микова. – Он выжил! Это событие стало поворотной точкой в его жизни! Слишком уж ярко и страшно на него снизошло понимание, что наука – будущее, в буквальном смысле. Будущее каждого человека.

«Да-да, – подумал Наган. – Имеется олигарх, напуганный болезнью. У него появляется идея фикс: не допустить рецидив, обезопасить себя навсегда. Потому он не жалеет денег на исследования в области медицины, ну а компьютеры, наверное, подтянулись сами собой – надо же чем-то закрывать дыры в бюджете, за счет одной медицины расходы не покрыть…»

И в следующий миг Нагана осенило:

– С Краско, полагаю, Тарасов познакомился во время лечения?

Миков поперхнулся.

– А как вы… впрочем – да. Антон лежал в той же больнице. Они действительно общались.

Наган кивнул. Он держал в руках множество нитей, но все они уходили в черноту. Горизонт событий отодвигался, открывая причины и следствия, но исчезновение Тарасова все еще было покрыто мглой. Все, что он узнал, походило на красивую лирику, на самом деле реальность, как обычно, гораздо прозаичнее. На главного подозреваемого по-прежнему больше всего похож Гурский, хотя не исключено, что убийца – дворецкий. Или завхоз. Или Тарасова уморили в «Панацее» и скрыли этот факт.

А может, Виктор Тарасов устал, послал всех к дьяволу и улетел на необитаемый остров.

– Алексей Никитич, – Наган наклонился вперед, заставив собеседника невольно отпрянуть, – а не могли бы вы позвонить сейчас господину Гурскому? И сделать так, чтоб я услышал разговор?

– А что мне ему сказать? – Миков покорно вынул из поясного чехла смартфон с треснувшим экраном.

– Расскажите, как вас кинул подрядчик, – предложил Наган, – или что ваша секретарша сегодня плакала.

Миков вздохнул.

– Он ведь в роуминге… В копеечку влетит обоим… – но, напоровшись на суровый взгляд Нагана, принялся искать номер в телефонной книге.

Послышались длинные гудки. Миков выудил из кармана носовой платок и утер испарину на залысинах.

– Салют! – прозвучал в трубке доброжелательный голос; фоном ему был размеренный многоголосый гомон, отчетливо слышался детский визг и плеск волн.

– Добы вечер, В-в-слав Сандрович, – промямлил Миков, косясь на детектива.

– Что ты хотел, Леша? – снисходительно отозвался Гурский. – Говори скорее, я тут не один. И вообще – я в отпуске!

Завхоз растерянно взглянул на Нагана. Затем неожиданно проговорил, чуть запинаясь, но все же решительно:

– У нас в офисе – детектив, нанятый Кариной Валерьевной. Он желал встретиться с вами.

– Перебьется, – легкомысленно парировал Гурский.

– Но Карина Валерьевна просила оказывать содействие…

– Да мне эта соска не указ, – по-прежнему добродушно, но уже с различимыми угрожающими нотками проговорил Гурский. – Все ей неймется. А Тарас не такой дурак, чтоб ей что-то переписывать.

Наган жестом потребовал, чтобы Миков передал телефон. Ох, давно он не ощущал охотничий азарт, давно не загонял в угол крупную дичь, а тут такой случай! Гурский сказал-то пару фраз, а все как на духу выложил. Пусть теперь попробует соскочить с крючка.

Телефон после руки Микова был горячим. Наган хищно улыбнулся, прокручивая грядущие вопросы, как патроны в барабане револьвера.

Глава 5. Приют странника

Стоило Тарвиту сделать несколько шагов к поселению, как от пугача к пугачу протянулись ядовито-розовые лучи, раздался пронзительный визг – как будто мышь раздавили. На всякий случай незваный гость прыгнул вперед, к бревенчатой стене сруба. Аккуратно сложенные поленья почти сливались с ней. Вспыхнула память: детство, смеющаяся сестра, и он прячется за бревнами, похожими на эти.

– Стой, кто идет! – донесся встревоженный мужской голос.

– Свои, – проговорил Тарвит, поднимая руки и воздев посох над головой. – Мне Арон велел сюда идти.

Из-за избы вышел плечистый коротко стриженный здоровяк в кольчужной броне, с арбалетом наизготовку. Взял Тарвита на прицел, потом опустил оружие.

Яр, 35 уровень, человек.

– А сам Арон где? – поглаживая аккуратно постриженную бороду, спросил местный.

– Упырь задрал, – сказал Тарвит, не опуская рук. – Я ничем не смог помочь. Арон просил передать его вещи какому-то Толлу.

– А ты, стало быть, найденыш! – задумчиво проговорил Яр, рассматривая Тарвита. – Тарвит, стало быть. Да опусти ты руки. Человек человеку друг и брат! Ну что, добро пожаловать в наш «Приют странника». Голоден небось?

Вот прямо так – друг и брат? Неужели и накормят бесплатно, и спать уложат? А еще стало ясно, что другие тоже видят информацию о нем, а раз там, там отображается, что он человек

– Не то слово, – честно ответил Тарвит. – Еще немного, и на людей начну бросаться. Но от другого голода, информационного.

– Ну, иди за мной, – Яр повернулся к нему спиной и, позвякивая доспехами, зашагал по доскам, из которых были выложены дорожки, ведущие через поляну, к срубу, где под деревянным навесом покачивалась выпиленная надпись из дерева: «Таверна».

Открылась дверь, изнутри потянуло жареным мясом, и пустой желудок запричитал.

В баре гудели посетители, звенела посуда и металл. Остановившись возле полки, где лежали ножи, а на стене висели колчаны, арбалеты, мечи и сабли, Яр сказал:

– Нужно сдать оружие. На выходе заберешь.

– Такие правила, – видя его колебания, оживился охранник, сидевший на корточках у стены..

Лютый, 40 уровень, человек.

Его напарник был сорок пятого. Чтоб развиться до сотого уровня, нужно пахать и пахать, ведь Тарвит от всех отстал! Годы пройдут, пока он доползет до сотого, а ему нельзя тут задерживаться – он чувствовал это.

Должен быть и другой способ выбраться из Ундервельта!

Пришлось сдавать ножи. Обыскав его на всякий случай, Яр извинился, велел ждать здесь и рванул по лестнице на второй этаж. Злой и усталый, Тарвит оглядел зал: пять столов, сколоченных на скорую руку из необрезных досок, были застелены мешковиной, возле каждого – по шесть стульев. Посетителей Тарвит насчитал четырнадцать: шестеро за одним столом, пятеро за другим, трое у деревянной барной стойки. Одеты все были в вещи грубого покроя, все носили броню: от легких кирас и кольчужных доспех до серьезной брони, как у крестоносцев. В рубахах были трое, плюс трактирщик и его объемная жена-подавальщица, порхающая от стола к столу.

Все посетители молоды, точно до сорока, подтянуты и мускулисты. Тарвит заприметил на стене отполированный щит и посмотрелся в него: грязный молодой дикарь в рванье глядел на него оттуда. Высокий, жилистый, узколицый, кудрявые волосы спутаны и грязны.

Нет, это точно не он. Он никогда не был жилистым и высоким. Да и молодым быть не должен. Он так увлекся, что вздрогнул, когда его окликнул Яр:

– Вот, должно подойти, – он протянул сложенную одежду. – Толл придет минут через двадцать, отдашь посох. Помыться тоже не помешало бы. Есть тебе уже готовят.

– Спасибо. Но мне нечем расплатиться…

Яр положил руки ему на плечи.

– Ты человек, значит брат. Обживайся, мне надо уходить. Ну, смелее. Занимай свободное место, отобедаешь.

– Еще раз спасибо, – бросил Тарвит в спину Яру, уже шагающему на выход.

Сперва Тарвит сел за свободный стол в углу бара, потом вспомнил, что ему надо выяснить, что такое Ундервельт, и переместился за стойку.

– Чего ты такой испуганный? – проговорил трактирщик, звали его Яковом, был он 15 уровня, и сразу же поставил Тарвиту кружку с пивом, пригубил из своей. – Мясо скоро пожарят.

– Мне нечем расплатиться, – Тарвит скрестил руки на груди. – Это первое, что меня волнует. Второе – как выбраться из Ундервельта? Где мой дом?

Яков пожал плечами:

– Спроси что попроще. Мой дом – Ундервельт, я другого не помню. Построил трактир и комнаты, людям помогаю. Мы все друг другу помогаем, чем нас больше, тем выживать проще.

Тарвит покосился на процент бодрости, просевший до 28 %, напомнил себе, что надо поторапливаться с расспросами, а то вдруг он начнет превращаться в волка или что похуже. Еще и Толла нет, как назло.

– Неужели никто ничего не знает и не помнит? – проговорил он в пространство. – Как выживать-то? Что делать? Как домой попасть?

– У тебя должен быть кристалл, – сказал Яков то, что ему полагалось сказать. – В каждой комнате есть биннар, с его помощью зарядишь. Потом обратишься к Толлу. Видишь стул у стены? Это его. Он у нас главный, у него всегда найдется работа. Подхалтуришь, с людьми поговоришь, а дальше сам определишься, куда и как.

Колыхнулась шторка, отделяющая зал от кухни, и появилась беременная молодая женщина с подносом, на котором истекал запахом шашлык и паровали тарелки с посыпанной зеленью картошкой.

– Спасибо, Сара! – Яков встал и помог подавальщице поставить тарелки на стол, рядом положил ключ. – Третья комната твоя, у тебя есть две ночи, дальше будешь платить. Кормлю бесплатно первый и последний раз. Как заработать, Толл подскажет.

«И как ей не страшно находиться в таком месте?» – думал Тарвит, глядя на круглый колыхающийся живот подавальщицы, внутри которого двигался ребенок.

Распахнулась входная дверь, и, звонко смеясь, вбежали черноволосые девочки шести и пяти лет, в лаптях и неумело сшитых цветастых платьях. Старшая гналась за младшей, показывающей ей язык.

Кровь запульсировала в висках. Тарвит поднялся, вперился в спину удаляющейся девочки. Ловушки, монстры – все это почему-то вписывалось в картину мира, но дети… Заставив себя успокоиться, он сел на место и принялся за еду.

Вскоре Тарвит забылся: голод взял свое, к тому же шашлык был не просто вкусным – божественным, а шкала бодрости поднялась на 5 % и достигла 33. Ненадолго все проблемы перестали существовать.

Опомнился он, когда за ближайшим столиком зашумели, оттуда сорвался лысый мужчина.

Конст, 1 уровень, человек.

– А ну пошел вон отсюда, хам! – воскликнул высокий длинноволосый блондин в кожаной броне (Ллеонель, 32 уровень, полуэльф), глаза его сияли, как два сапфира.

Надо же, новичок! Лысый пробежался взглядом по собравшимся, вперился в Тарвита и зашагал к нему, громогласно говоря:

– Вот кто меня поймет! Ты тоже тута недавно, разобрался, что к чему? – Он беспардонно уселся рядом. – Рассказывай!

Теперь ясно, за что его выгнали из-за стола – за наглость.

– Да первый день, ни черта не пойму. Шел бы ты к кому поопытнее.

Конст сплюнул прямо под ноги, ругнулся, встал и похлопал по стойке:

– Эй, Яша! Иди сюда…

Отстал, слава богу. Тарвит заметил, что интересующий его стул занял совершенно седой бородатый крепыш. А может, не седой, может, – альбинос.

Толл, 49 уровень, полудворф.

Тарвит поблагодарил Сару, промокнул рот лепешкой, взял посох покойного Арона и направился к седому. Взял стул, поставил рядом, но пока остался стоять.

– Можно присесть?

Толл смерил Тарвита взглядом и кивнул на стул.

– Арон попросил передать вам.

Толл забрал посох, повертел его в руках.

– Что еще?

Тарвит отдал медальон.

– Стало быть, старина Арон тю-тю. Что на этот раз?

Тарвита поразило, как все спокойно реагировали на смерть Арона, словно он каждый день умирал.

– Упырь.

– Чего тебе надо? – сразу перешел к делу Толл, забирая посох и прислоняя к стене. – Хочешь знать, что это за место? Как выбраться?

Вот это поворот! Что же получается, все приходят сюда, хлопают ресницами, ничего не понимая, и задают один и тот же вопрос?

– Знал бы ты, до чего вы мне, найденыши, дороги, – пробормотал Толл и заладил монотонным голосом: – Когда-то Ундервельт был частью Большого мира, люди приходили сюда за магическими предметами и способностями. А потом что-то случилось, и он закрылся. Одни говорят, это сделали в Большом мире, разглядев в нем угрозу, другие – что наоборот, Ундервельт закрылся изнутри. Но факт остается фактом: вы попадаете сюда, а обратно выбраться не можете. Так что, парень, не ты первый.

– И у всех память отшиблена? – продолжил допрос Тарвит.

В душе одна за другой с тихим всхлипом лопались струны надежды.

– Да. Есть слухи, что сумеречные контролируют выход в Большой мир, но правда это или нет, сказать трудно. Они охраняют замок Госса. Еще говорят, что там и есть единственная связь с Большим миром, но чтобы туда попасть, надо душу продать и стать таким же. Арон, вон, проник в замок еще при Хранителях и что-то такое с ним случилось, что теперь бродит неприкаянным духом.

От обилия информации мысли разбежались. Казалось, мозг вот-вот заискрит и взорвется.

– А если штурмом взять?

– Э-э-э, парень, не один ты такой умный. Сумеречные отлично охраняют свои владения, да и раньше замок был труднодоступным. Ты просто туда не дойдешь. Подохнешь в мертвом лесу, где терновник, как проволока, и твари, каких нигде больше нет, да еще все заражено ядовитыми испарениями. Но даже если повезет, подходы к замку охраняют самоходные бронированные машины, похожие гномы делают, но тамошним гномья мина, что колоссу – пуля. Так что, парень, не суйся туда.

– Меня орки поймали в лесу, хотели допрашивать. Зачем?

Толл округлил глаза, вскочил. Он был ниже Тарвита на две головы, но и вдвое шире.

– Орки?! В нашем лесу? – воскликнул он. – Мужики, все слышали, в нашем лесу – орки!

Посетители таверны оживились, загудели.

– Кого-то ищут среди новеньких, – продолжил Тарвит. – Говорят – некто проник в Ундервельт, чтобы его уничтожить.

– А так это сумеречные, – проговорил Толл с нотой разочарования. – Мужики, отбой тревога. – Дальше он говорил, обращаясь только к Тарвиту. – Что уничтожит мир, врут, конечно. Скорее наоборот, избранный этот опасен для них самих. Но ты с ними не ходи. Кого они уводили, Арон говорил, те не возвращались.

Тарвит вдохнул-выдохнул. Сжал виски и потряс головой. Толл похлопал его по плечу:

– Ты молодец, крепкий парень, не только не погиб, но еще и два уровня поднял. Каждый пятый найденыш с ума сходит. Убивать их – бесчеловечно, кормить… самим бы прокормиться. Сам понимаешь, я не могу всем предоставить кров, оружие и пропитание, потому тебе придется поработать. Ты как?

– Что делать?

Толл улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы. – У нас не просто так место спокойное. Мы постоянно зачищаем территорию от приблудных мутантов. Упыри и баюны сюда не хаживают, зато диких псов валом. И кабаны с горбунами иногда забредают…

– Надо собак побить? – спросил Тарвит с тоской в голосе.

– Надо. Нашим некогда. Заплачу по сотне за каждый хвост. Сейчас принесу оружие.

Он приволок огромный ржавый топор с острым лезвием и пикой на конце, и самый настоящий лук с колчаном и стрелами.

– Дал бы оружие посерьезней, да сам в нем нуждаюсь. Выбирай, что тебе по классу больше подходит.

Тарвит оторопел, пытаясь понять, что имеет в виду седой. Спустя полминуты дошло, что он о характеристиках. Топор подойдет силачам, лук – ловким и с развитым восприятием.

– С возвратом? – поинтересовался Тарвит, выбирая лук, взвешивая его, примеряясь.

– Навсегда. Наша сила в каждом. А теперь иди заряжать кристалл, да и отдохнуть тебе не помешало бы, в баньке попариться. Без кристалла ты быстро сгинешь. Оружие помощнее придется тебе самому или добывать, или покупать. Луки у эльфов первоклассные, и у них с нами мир. Все, мне пора. А ты, как отдохнешь, выйдешь из бара, повернешь направо и не сворачивай. Выберешься к березовой роще, там псов и ищи. Совсем задолбали, нападают стаей и опытных охотников валят.

Шкала бодрости опять начала опускаться и замерла на 32 %. Пожав плечами, Тарвит поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату. Его окликнул беспардонный Конст, но не удостоился ответом.

Тарвит рухнул на кровать, рассчитывая вырубиться, но не тут-то было, мысли обрушились на него жалящим роем. Вроде бы Толл складно излагал, в это даже можно поверить, если бы не одно «но». Допустим, люди каким-то образом сюда попадают извне, то есть из правильного мира, и не могут вернуться назад. Перед походом они, естественно, вооружаются и берут все необходимое. И куда оно девается? Допустим, Ундервельт, который то ли разумен, то ни непонятно что, стирает им память. Но то, что он отнимает оружие, не лезет ни в какие ворота. Или стоило получше осмотреть развалины? Может, оружие осталось под завалами? Или его мародеры забрали? Тарвит утешился мыслью, что так оно и есть.