Текст книги "Ундервельт. Западня (СИ)"

Автор книги: Олег Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Цитадель

Когда подошли ближе к Цитадели, Тарвит разглядел за ней вытянутое здание, похожее на те склады, где они с Шимоном искали ключ, и несколько маленьких гномьих домиков, а так же сумеречных всех рас, которые что-то строили.

Вскоре стало ясно что: стену вокруг Цитадели, молча и бесстрастно они передавали друг другу кирпичи и на фоне конуса пирамиды напоминали дорожку муравьев, тянущих крупицы сахара. Сумеречные обосновались тут недавно, раз еще не окопались окончательно.

Над верхушкой зиккурата ветвились зеленоватые молнии, сплетаясь в шар, над первой ступенью то и дело с шумом вырывалась струя огня, словно с пламенем играл невидимый факир.

Поначалу Тарвит думал, его поведут в пирамиду, но нет, обогнув ее, направились к ангару. Открытые ворота походили на разинутую пасть. Непонятно на что надеясь, Тарвит попытался рвануть в сторону – вдруг гном ослабил контроль? Без толку! Если у человека есть душа, душа Тарвита уперлась в этот дверной проем руками и ногами.

В ангаре кто-то истошно заорал, будто с него живьем сдирали кожу, завсхлипывал, запричитал.

К полумраку ангара зрение приспособилось быстро. Видимо, тут когда-то был гномий сталелитейный цех или что-то типа того. Здание делилось на два этажа: верхний – сваи, поддерживающие крышу, развалины доменных печей, нагромождения кирпичей. В самом конце здания работали две печи, оттуда тянуло жаром – очевидно, там обжигали кирпич для возводимой стены, а вот ниже находились всевозможные емкости, углубления, бассейны с извилистыми стенами, похожими на стенки кишечника.

Гном зашагал в конец ангара, Тарвит потащился за ним, заглянул в бассейн справа: там пленники застыли в позах туш, разделываемых на мясокомбинате. Поверху тянулись четыре железных прута, к этим прутам были привязаны руки пленников, ноги – ко вбитым в пол крючьям. Пленники живы, и то хорошо. А вообще прекрасно, что среди них нет Шимона! Тарвит всем сердцем желал ему удачи.

В бассейне поменьше голосили буйные. В большом бассейне Тарвит насчитал девятнадцать, в основном это были люди мужчины, но встречались эльфы, гномы и гномки, в маленьком – пятерых в смирительных рубашках и болтались на веревках, как мухи, которых поймал паук и перед тем, как впрыснуть пищеварительный сок, уже оплел паутиной. Теперь ясно, почему новички, которых забрали сумеречные, не возвращались.

Поверху прохаживались три лучника-эльфа.

Даже если чудом удастся развязать веревки, отсюда точно не выбраться. Хотя выбираться-то не надо, достаточно умереть. А еще есть козырь – умение превращаться в зверя. Гном уйдет, его внушение перестанет действовать, и ночью можно попытаться. Жаль только, что нельзя сохранить разум и освободить пленников.

Лиль и Нинель спрыгнули в бассейн с пленниками. Заросший трехдневной щетиной мужик (Карлос, 1 уровень, человек), заорал, забился в истерике. На пол потекла кровь из разорванной кожи запястий.

– Спуститься к ним, – скомандовал гном Тарвиту, подождал, пока он выполнит команду и добавил: – Подойти к оркам. Руки вверх и свести ладони над головой, ноги вместе!

Тарвит остановился у вбитого в пол штыря, позволяя себя привязать. Когда орки удалились, попытался дернуться, но тело по-прежнему не слушалось.

Твою мать! Это навсегда? Скорее всего, умение действует определенное время, например, сутки.

– Эй, гном! – заорал Тарвит. – Верни мне контроль над телом!

Но пленители не вернулись. Значит, с обращением в зверя придется подождать. Тарвит вывел текст с характеристиками. Бодрость снизилась до 72 %. Интересно, что будет, когда он потеряет контроль над телом? Сможет ли Изначальный зверь разорвать путы или так же будет болтаться?

Время покажет. Главное, чтоб раньше не применили стиратель и не вычеркнули его из этой реальности.

Заголосил Карлос, завыл, и Тарвит уверился, что этот человек сошел с ума. Еще один псих запричитал за спиной:

– Мама, мамочка, я больше не буду обижать Веру. Забери меня отсю-у-уда, мне страшно!

Вспомнились слова Арона, что многие сходят с ума. Вот где кошмар! Они ж не умирают. Раз за разом гибнут в ловушках, их загрызают монстры, а они воскресают, бродят духами неприкаянными. Точно создатель этого мира – психически больной садист.

– Среди вас есть психически здоровые? – крикнул Тарвит, обращаясь ко всем.

– Да практически все, – прохрипели в ответ. – Два психа только. Где так прокачался-то? Десятый уровень… Это ж не один день кача! Может, ты и есть этот самый?

– Ох, если бы, – вздохнул Тарвит. – А вы в курсе, что с нами будет? Сумеречные уверяют, что проверят на детекторе и отпустят.

– Ага, щаз, – продолжил хрипатый. – Пятерых, вон забрали, так никто не вернулся.

– Вдруг их отпустили? Проверили, что все в порядке, – возразил кто-то блеющим голосом.

– Ага, отпустили… Стерли их! – рявкнул хриплый и закашлялся.

– Если б отпускали, мы сами бы пришли тестироваться, добровольно, – промурлыкала женщина.

Тарвит стоял к ним спиной и не видел говорящих.

– И кормили бы, – добавил хрипатый. – А то третий день торчу тут, кишки в узел завязались. Сдохну скоро.

Разговаривали долго, потом пели песни, а псих подвывал. Крыли сумеречных матом, но они не реагировали. Вроде бы на улице стемнело, но помещение освещалось свечами, и сказать наверняка Тарвит не мог. Однако спать было невозможно, как и управлять телом. Тарвит надеялся, что через сутки влияние гнома пропадет, и тогда можно попробовать обратиться. Шкала бодрости понемногу проседала и достигла 53 %. Клонило в сон, но, засыпая, он вис на веревках, они впивались в кожу.

Видимо, наступило утро, потому что сумеречные, эльф с тусклыми глазами и человек, притащили еще двух первоуровневых парней, напуганных, потерянных, и разговор зашел о том же: что будет дальше и зачем их тут собрали. Как и раньше, сумеречные отказались пролить свет на происходящее, и пленники ни к какому выводу не пришли.

Снова поругались, спели песню, а потом позади завозились, донесся топот. Тарвит в очередной раз попытался повернуть затекшую шею, не смог, плюнул сквозь зубы.

– Что происходит? Повернуться не могу…

– Куда вы меня тащите, отпустите! – проговорил хриплый. – Валите нахрен! Ааа! – Несколько глухих ударов заткнули хриплого.

Псих позади взвыл и заметался.

Сумеречные, как обычно, действовали молча, и о происходящем Тарвит догадывался по обрывкам реплик. Скорее всего, пришли за очередной партией подопытных.

Незнакомым женским голосом проговорили:

– Мне нужны гарантии, что я не сойду с ума, что останусь жить… Ой. Что вы де…

И снова удар. Тарвит напрягся, ожидая, что и его заберут, он отчетливо слышал шаги за спиной, но сумеречные занялись его сумасшедшим соседом, который все время звал маму и причитал. Похоже, уносили пленников в бессознательном состоянии.

Когда сумеречные удалились, Тарвит поведал, что попал под ментальное воздействие и не управляет своим телом, потому не мог повернуться, и попросил рассказать, что произошло.

– А, гном этот… Дымион, – пропищал, видимо, тоже гном, отвечая на другой, незаданный вопрос. – Я сутки истуканом простоял, потом само прошло, правда все затекло. Но ты терпи. Что случилось? Сумеречные опять унесли пятерых.

– А смысл терпеть, – прогнусили в ответ. – Все равно помирать. Насовсем помирать, смерти-то тут нет.

– Как это нет? – удивленно воскликнул кто-то.

Оказалось, не для него одного это новость, и Тарвит рассказал, как Шимон избежал пленения: убив себя.

Подумалось, что пока жив Шимон, надежда на освобождение есть, пусть и хиленькая.

Все пленники, наверное, ждали, что те, кого увели, вернутся целыми и невредимыми, но шли минуты, тянулись часы, но ничего не менялось, кроме того, что притащили еще одного новенького гномика. Поначалу он молчал, а потом расплакался.

Тарвит не сразу заметил, как оцепенение спало, он повернул голову, оглядывая братьев по несчастью. Благодаря сумеречному зрению оборотня он отлично видел детали, например, что пленник в самом конце бассейна веревками содрал кожу на запястьях, зато еще немного, и он освободит руки.

Непонятно как, но сумеречные учуяли неладное, заходили наверху вперед-назад. В другом конце бассейна парень принялся извиваться и петь.

Видимо, так он пытался оттянуть внимание сумеречных на себя. Здорово будет, если освободится тот здоровяк, сумеречные метнутся к нему, и тут Тарвит обратится зверем, а поскольку бодрости у него достаточно, сохранит сознание подольше и освободит других пленников. А не освободит, так загрызет, что приравнивается к освобождению. Главное, чтоб долбанного гнома, который насылает безволие, не оказалось поблизости. Или его способность не бьет по площади?

Чтоб не привлекать внимание к вероятному беглецу, Тарвит старался на него не смотреть, но взгляд снова и снова соскальзывал на смельчака, затирающего капли крови на полу.

Охранников наверху было трое, все арбалетчики, но Тарвит отлично знал, что убивать пленников им запрещено, они могут только ранить. Но что бы ни случилось, хуже не будет. В крови забурлил адреналин, настраивая на скорую битву. Проснулся зверь, клацнул зубами, предвкушая кровавое пиршество.

Вдалеке заскрипели петли ворот. Все затаили дыхание, Тарвит аж на цыпочки встал, изогнувшись всем телом, но не увидел, что там происходит. Зато бородач резко дернул руки, полностью сдирая с них кожу и, пока охранники отвлеклись на тех, кто сюда пришел, вытащил из бороды лезвие и бросился резать веревки напарнику.

Во рту Тарвита стало горячо, сердце пустилось в галоп. Можно было обращаться, но он предчувствовал, что самый удобный момент еще не наступил, и выжидал, потому что после того, как засветит способность, второго шанса не будет.

Два охранника прыгнули к пленникам и ломанулись к здоровяку и недавно освобожденному. Третий остался наверху.

Пора.

Тарвит запустил трансформацию, получил предупреждение, что его сознание будет сохранено пять минут и, прежде чем потерял человеческий облик, крикнул:

– Я оборотень. Пять минут неопасен, а потом…

Его скрючило, боль пронзила каждую клетку, конечности удлинились. Боль была так сильна, что он не понимал, порвал ли веревки. Перед глазами плясали мушки, а когда зрение восстановилось, он обнаружил себя стоящим на четырех лапах. Один сумеречный повалил здоровяка (еще бы, с такой-то разницей в уровнях!), второй скрутил его напарника. Пленники так вопили, что в ушах зверя звенело, он потряс головой, поджал переднюю лапу, глядя на серповидные когти, острые, как лезвия. И бросился к ближайшему пленнику, располосовал веревку на руках, занялся вторым, третьим, четвертым. Парни поначалу шарахались, а потом поняли, что зверюга с ними заодно и приободрились.

Арбалетчик сверху безмолвно пялился на пленников, не соображая, что делать. Наконец решился и открыл огонь по оборотню, который, освободив пятерых, бросился на спину сумеречного, связывающего бородача. Челюсти сомкнулись на горле, рванули податливую плоть. От вкуса крови помутилось в голове, но он заставил себя оставить истекающего кровью сумеречного и ринуться к другому.

Развернуться, выбить зелье здоровья у первого. Второй к тому моменту поднялся и выхватил меч, но на него налетели освобожденные, облепили. Тарвит и ему перегрыз горло. Таймер показывал, что контролировать зверя он может еще минуту.

К тому времени пленники освободились почти все. Кто-то почесал зверя за ухом, но он клацнул челюстями, выпрыгнул из бассейна и кинулся на арбалетчика, хладнокровно выпустившего болт ему в грудь. Под адреналином боли он не чувствовал, прыгнул на сумеречного, вгрызся в горло и рвал его, пока таймер не показал 15 секунд до момента, когда он перестанет контролировать зверя.

Меркнущим сознанием он понимал, что сумеречные сообразили, что произошло, и скоро будут здесь. Прорываться отсюда с боем нереально – слишком много врагов. Проще всего умереть, а значит, ничего страшного, если он сдохнет или перегрызет тут всех.

Скорее сдохнет, потому что жизнь вытекала и опустилась до 15 %. Тем лучше. Тарвит прикинул, что умереть он должен сразу после того, как перестанет себя контролировать. Последнее, что он помнил: шагающего к нему эльфа с зельем здоровья в одной руке и веревкой в другой

***

Очнулся Тарвит, связанный по рукам и ногам, в разорванных штанах. Ага, значит, его призыву вняли и обездвижили до того, как он потерял власть над телом, отпоили зельем здоровья. Похоже, он никого не загрыз.

В ангаре царила темнота, пленники сбились в кучу возле запертых на щеколду ворот, совещались.

– Я те говорю, – доказывал рыжий гномик эльфу, запрокинув голову. – Сдохнешь – воскреснешь в другом месте. То есть если мы сдохнем, выберемся подальше от сумеречных.

– Дело говорит, – подтвердил беловолосый человек.

– Эй, мужики, – позвал Тарвит, – развяжите, а?

– О, зверюга наш проснулся. Ну ты демон! – радостно воскликнул бородач, видимо, он вылечился зельем здоровья, раны на запястьях затянулись. – Спасибо тебе, а ты точно не опасен?

Бодрость замерла на 75 %.

– Пока нет, – хрипнул он. – Я предупрежу, если вдруг. Что вы решили?

Бородатый ответил:

– Меня должны отсюда вытащить, я ведь не новичок, до тридцатого докачался, но… Как бы сказать. Дорогу перешел дворфам, они меня поймали и убивали, пока я не стал 1 уровня. Но так-то у меня соратников вагон, и они вот-вот будут здесь и вытащат нас.

– Хороша сказка, – пискнула рыжая гномка.

– Посмотрим, – сказал Тарвит, подставляя связанные руки эльфу со стилетом. – Самоубиться всегда успеем. А сумеречные как себя ведут?

– Выжидают. – Эльф перерезал веревки на руках и занялся ногами. – Бродят вокруг уже полчаса. Чего, спрашивается, ждут?

Потирая разодранные запястья, Тарвит проговорил:

– Вы идиоты? Они рассредоточиваются вокруг Цитадели, чтоб взять нас тепленькими, когда мы воскреснем неподалеку.

– А я что говорил? – взбеленилась гномка, уперла руки в боки и уставилась на бородатого. – И вот что теперь? Обложили со всех сторон.

– Ждем моих, – с уверенностью прогудел бородатый.

Тарвит подумал, что здорово смотреть на человека и видеть, как его зовут. Бородатый, например, – Макс.

– Они разбрелись по окрестностям, а значит, тут никого не осталось, – с воодушевлением заговорил беловолосый Герр. – И если к Максу идет подмога, у нас есть шанс вырваться!

Тарвит промолчал, что и к нему, возможно, идет подмога, а выдал информацию, касающуюся всех:

– Один их боец стоит четверых наших. Они выше уровнями, у них обмундирование и оружие. Будьте реалистами! И еще. Думаете, у них только гном Дымиан может управлять сознанием? Наверняка таких много, и скоро они будут здесь. Надо побыстрее решать, что делать дальше, потом будет поздно, даже самоубиться не успеем.

– Пятнадцать минут ждем, – решил Макс за всех. – Потом пытаемся прорваться. Если не получится, убиваем друг друга.

У Тарвита появилась идея, которая могла бы сработать.

– Вы случайно не заметили, есть ли среди сумеречных кто-то ниже 20 уровня? Это важно. Вспоминайте.

– Вроде нет, – почесав в затылке, ответил Макс.

– Точно нет, – сказал гном и добавил: – Каждый – найдите что-то острое, чтобы при необходимости убить соседа.

– Ждем пятнадцать минут, – напомнил Макс и принялся ходить вдоль бассейна.

На всю команду было три арбалета, два кинжала и меч с коротким лезвием. Если разжиться еще оружием, почему бы не повоевать?

Глава 20. Добро пожаловать в…

Поначалу Нагану показалось, что он очнулся после затяжной болезни, и так радостно стало на душе, что он аж улыбнулся. Поиски Тарасова, Антон Краско, линзы дополненной реальности, через которые можно управлять человеком – не более чем горячечный бред, закончившийся его путешествием в виртуальную реальность.

Где он сейчас? Над ним небо, затянутое свинцовыми тучами, колышутся сосновые ветви. Он не в больнице, а в лесу. Наган поднялся, ощупал лицо – ощущения были привычными; поднял руку, рассматривая блестящие стальные наручи, ощупал кирасу, подивился стальным пластинам, защищающим бедра. Средневековый воин, блин! Римский легионер.

Заметил золотую точку, назойливо мигающую в углу зрения. Едва сфокусировался на ней, как она развернулась текстом:

Добро пожаловать в Ундервельт, Наган!

До запуска системы 10… 9… 8…

Наган сосредоточенно ждал. Таймер досчитал до нуля, и ему открылись… его же характеристики!

Наган, человек, 49 уровень

Сила – 50;

Выносливость – 50;

Ловкость – 50;

Восприятие – 50;

Интеллект – 50;

Харизма – 50.

Здоровье – 40000;

Бодрость – 100.

Рано он обрадовался: бред продолжался. Он в проклятом Ундервельте, ему предстоит найти Тарасова, если тот жив. С чего начать?

Наган поднял арбалет. Он лишь теоретически представлял, как работает это оружие, но арбалет сразу удобно лег в руку. Вспомнилось обещание Краско, что будет неисчерпаемый запас болтов, Наган прицелился в дерево, нажал на спусковой крючок…

Светящийся болт напоминал трассер, который взорвался при ударе о ствол и разворотил его. Повторно вдавить спусковой крючок можно было через 15 секунд, оружие не нуждалось в подзарядке.

– Буду самым крутым парнем в Ундервельте, – сам себе сказал Наган.

Помимо арбалета, имелся полуметровый меч и нож, сумка, крепящаяся к поясу, где Наган обнаружил кусок солонины, лепешку и овальное зеркало. Посмотрелся в него, чтобы выяснить, похож ли на себя настоящего, но вместо своего отражения обнаружил сообщение: «Прием-прием, на связи Антон Краско. Как обстановка?»

Текст повисел немного и погас, на его месте остались буквы, как на экране смартфона, нажимая которые, следовало написать ответ.

От обилия новой информации Наган на полминуты завис. Отслеживает ли Краско его перемещения? Видит ли то же, что и он? Компьютерный гений умен, изворотлив и явно недоговаривает, с ним надо держать ухо востро. «Ты же сам все видишь. К чему вопрос», – ответил Наган, заодно проверяя свое предположение.

«Если б видел, ты был бы мне не нужен. Говорю ж: это саморазвивающаяся реальность, там все по-настоящему».

«Где, думаешь, Тарасов сейчас?»

«Цитадель. На карте она есть и находится в четырех километрах от тебя, – ответил Краско. – Там полно сумеречных, это пешки Гурского. Он как-то прознал, что Тарасов хочет уничтожить Ундервельт, теперь его бойцы рыщут по лесам, ловят новеньких и стаскивают в Цитадель, чтобы стереть из вирта. Ему больше негде быть, он так ничего и не вспомнил. Поторопись! Этого нельзя допустить».

«Понял. Выдвигаюсь туда».

«Будут новости, пиши».

Сообщение растаяло, и теперь в зеркале Наган рассматривал свое отражение, пытаясь найти несоответствия с его реальным телом. Все так же: длина волос, седина на висках, морщины, родинки, даже отсутствующий зуб-«шестерка» снизу слева. Наган похлопал себя по щекам, ущипнул за руку, оторвал хвоинку, разжевал ее – солоновато-терпкая, как и должно быть. Все настоящее: и замшелая земля, и сосновый ствол, и тучи…

Ундервельт – живой автономный мир, вот что пытался донести Краско. Это тело – настоящее тело, каким его запомнил разум, а потом воссоздал в новом мире. Жутко стало от этой мысли. Значит, все оцифрованные покойники здесь вполне себе живы? А ему придется их уничтожить?

И вполне возможно, Краско не врал, и ему не видно и не слышно, что делает Наган, но лучше это перепроверить. Пошагово отчитываться перед ним Наган не собирался. Ему хотелось найти Тарасова и прежде поговорить с ним, выслушать его версию, сравнить с тем, что рассказал Краско, и вывести некое подобие правды.

Слишком велика вероятность, что инвалид врет. На самом деле они с Тарасовым что-то не поделили, и олигарх слил сознание в вирт, не оповестив Антона, потому тот окольными путями, через Микова, вышел на детектива. Что касается безумия с покушениями – вряд ли спектакль разыгран, чтоб завербовать Нагана и склонить на свою сторону – слишком затратно. Это если рассуждать логически, а если нет, то и первое нападение ментов, и безумие Яны были направлены на него лично. Третья сила, однозначно, есть! Будет смешно, если Гурский и Гошкодеря окажутся хорошими парнями, а Тарасов и Краско – негодяями.

Наган продолжил изучать содержимое рюкзака, обнаружил два мешка, в одном – склянки с зеленой жидкостью, во втором – с синей, огромный ключ, сказочный, как у Буратино – в нем содержалась программа, которая уничтожит эту версию Нагана и Ундервельт вместе с его обитателями. Не исключено, что и он погибнет. Нестрашно, лишь бы Яне помочь.

А ведь какая замечательная была идея – создать искусственный рай, населить его людьми, подарить им вечную жизнь и тела, какие им захочется! Но нет, человек имеет свойство изгаживать любую даже самую прекрасную задумку.

Наган глубоко вдохнул, выдохнул, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли и разработать план действия.

Первое. Отыскать Тарасова и побеседовать с ним втайне от Краско.

Второе. Узнать, следит ли заказчик за каждым его шагом, слышит ли разговоры, смотрит ли его глазами. Проще всего смоделировать смертельно опасную ситуацию. Например, найти ловушку, о которых говорил Краско, и, переписываясь с ним, идти туда, упорно ее не замечая. Тогда инвалид точно проявится.

Третье. Или первое – это как посмотреть. Развернуть карту и узнать, где находится Цитадель и как долго туда добираться.

Начался дождь. Капля щелкнула по шлему, скатилась и упала на нос. Наган сфокусировал на ней взгляд, но она шлепнулась на губу. А ведь это ненастоящая капля! Набор нулей и единиц. Или нет? Или разум, попав в пустоту, начинает творить «по образу и подобию» привычного мира? Ощущения-то вполне реальные.

Капли затарабанили по шлему.

Наган предполагал, что его пустят в расход, как только он выполнит свою функцию – найдет Тарасова. Главное правило при выполнении контртеррористических операций – не вести переговоры, а он играет по правилам террористов.

Или нет?

Вдруг они решат, что и Яна много знает? Как он поможет ей отсюда? По спине продрал мороз. Наган ухватился за мысль, что Краско ни при чем, он хороший парень, просто странный.

Получается, Наган одним своим существованием подводит под удар всех, кого любит. Правильнее было застрелиться, когда его уволили из органов по статье.

За свою жизнь Наган не боялся, он сбился со счету, сколько раз хоронил себя. У него был единственный страх: что Яна умрет первой, и его жизнь станет бессмысленной, как скорлупа выеденного яйца.

Он ощутил себя волком, угодившим в капкан во время облавы. Вдалеке грохочут выстрелы загонщиков, обнаруживших его нору, а он не в силах помочь волчице и волчатам.

Собрав волю в кулак, Наган заставил себя сосредоточиться на цели. Открыл карту, сориентировался по сторонам света, прикинул, что нужная ему Цитадель примерно в часе ходьбы, и зашагал туда.

Желаемое и действительное конфликтовали. Он ожидал, что превратится в плоскую картинку, но чувства говорили, что тут все настоящее.

Под ногами хрустела опавшая хвоя, протяжно, на одной ноте пиликал кузнечик. Огибая замшелое болото, Наган заметил… Как будто роилась красноватая мошкара. «Ловушка, – вспомнил он. – Самое время проверить, что может Краско в виртуале».

Наган достал зеркало и, не спеша двигаясь к ловушке, написал:

«Мне от тебя нужен план Цитадели».

Ответ пришел сразу же:

«Она возникла без нашего вмешательства, я не знаю, что там».

Почему-то Наган ему поверил, глянул вперед, зацепив ловушку боковым зрением и все еще шагая туда.

«Слышу голоса. Местные агрессивны?»

«Всякие бывают, – ответил Краско. – Есть игровые, есть неигровые. То есть оцифрованные и цифровые. Понятно?»

Щеку будто бы обожгло горячим дыханием – Наган приблизился к ловушке метров на пять, еще шаг, и его поджарит. Раз Краско не реагирует, значит, не видит, что происходит, уже легче.

«Понял, спс, отбой».

Наган подошел к сосне, похлопал по месту, где должен быть нагрудный карман, и выругался, не обнаружив сигарет. Ничего, злее будет.

Ступал он по возможности бесшумно, принюхивался, приглядывался, прислушивался к каждому звуку, не уставая удивляться реалистичности рукотворного мира: шуршали насекомые и мыши, с болота тянуло прелью, кричал то ли сокол, то ли ястреб.

Услышав бормотание, Наган напрягся, теперь он ступал с особой осторожностью, а в голове крутились мысли о том, почему Краско не сделал его персонажа неубиваемым. Неужели у Ундервельта уже сформировались свои законы, которые нельзя нарушить даже извне.

Бормотание усилилось. Наган переместился из лесу в заросли сирени, окружающие разваленные домики, слишком маленькие, чтобы быть человеческими. Выглянув из засады, он сразу же пригнулся, и вовремя: стрела просвистела над головой, расколошматив листья.

Стрела – не пуля. Кусты послужат неплохой защитой.

– Прекратить стрельбу! – крикнул Наган. – Свои!

– Мигель? Ты что ли? – ответил кто-то с очень грубым голосом.

– Да ну на хрен, не он это, – пропищали в ответ. – Я видел! Чужак это. Крался, ограбить хотел. А вот выкуси!

Скрытые от взгляда люди зашушукались, их было минимум двое. С полминуты они совещались, и в конце концов кто-то почти по-звериному рыкнул густым басом:

– Ты откуда идешь и зачем?

– С севера, – неопределенно ответил Наган.

– Говорят, сумеречные гномью деревню сожгли. Слышал что-нибудь?

– Чуял запах гари. У вас сигареты есть?

– Ты один?

– Двое нас.

«Мародеры, – сообразил Наган и передислоцировался из кустов за сосновый ствол, приготовился отстреливаться. – Осторожные мародеры».

Контакт произошел, как обычно показывают в боевиках: два мира сцепились в смертельной битве.

– Эй, ты где там? – прорычал тот, с кем Наган разговаривал.

Наган не отвечал, наблюдал за кустами и заметил крадущегося ребенка… тьфу ты – гнома! Натурального гнома с бородой! И двумя кинжалами. И женщину с огромной грудью и арбалетом, они обходили сирень с разных сторон. Плюс еще один в засаде. Трое.

– Сбежал, – вздохнул обыскавший кусты гном. – А жаль. Хорошо прикинутый был чувак.

– В погоню? – промурлыкала женщина.

– Ага, ну давай попытаемся! – пропищал гном, обращаясь в невидимому третьему члену банды. – Ну Ганнибал! Он реально круто прикинут был. Что мы, втроем не справимся?

– Заткнись! – рявкнул Ганнибал, и над кустами появилась башка бурокожего клыкастого урода, смотрел он куда-то вниз.

– Ну че там, далеко он?

– Отвали. Смотрю.

Вот вся компания и в сборе. И, похоже, они пытаются его отследить с помощью какой-то штуки, на промедление времени нет. Наган выхватил нож, из арбалета выстрелил в орка – его башку разворотило вопреки законам физики, метнул нож в разинувшего рот гнома – попал точно промеж глаз, а вот женщина, ругнувшись, прыгнула в кусты.

Наган метнулся к ней, с удивлением отмечая, что гном вместо того, чтоб рухнуть, вытащил зеленую склянку и попытался выпить. Пришлось стрелять в него. Болт вошел в грудь, как разрывная пуля, разворотив грудную клетку мелкого мародера.

Перед тем, как гному издохнуть, Наган, приблизившийся к нему метров на пять, увидел текст, что гнома зовут Смол, он 39 уровня.

Удирающая женщина зашуршала в кустах, по кирасе Нагана чиркнул арбалетный болт, даже не оцарапав ее.

– Бесполезно, – крикнул Наган, на полусогнутых направляющийся к стене разваленной хижины. – Я сильнее. Если дашь сигареты, не трону.

– У Ганнибала были самокрутки, – крикнула она уже издалека.

Не соврал Краско: обитатели Ундервельта не боятся смерти, их натаскивают на убийство.

Посекундно оглядываясь, Наган подошел к трупу Ганнибала с развороченной башкой, обыскал его, снял здоровенный тесак. Сигарет, правда, не нашел – откуда им тут взяться. Зато отыскал табак и бумагу, повертел в руках и выкинул. Он не готов курить самосад. Да здравствуют здоровые виртуальные легкие!

Убедившись, что женщина из команды мародеров его не преследует, он отправился на поиски Тарасова, смекнув, что время в Ундервельте не совпадает с московским: когда он приехал в Зеленоград, была уже ночь. Надо идти в логово сумечных, и будь что будет.

И он пошел, вот только по прямой идти не получилось: то ловушки преграждали путь, то топь, то непонятная ерунда, подсвеченная красным. Возле болот его атаковала двуногая тварь, глаза были на шее, а на месте головы – окруженная щупальцами гигантская пасть.

Наган три болта на нее извел, добил тесаком Ганнибала.

Начало темнеть, а до места оставалась еще пара километров по прямой. Понимая, что засветло не доберется, Наган решил искать ночлег. Взмыленный, с арбалетом в руках, он вышел на поляну, посреди которой стоял деревянный домик, судя по всему, собственноручно сколоченный, а за закрытыми ставнями горел свет.

Первая встреча с местными вышла мягко сказать недружественной, потому знакомиться с обитателями хижины он не спешил. Прежде надо послушать, о чем они говорят и кто вообще такие…

От запаха жареного мяса заурчал живот, есть хотелось, будто он и правда проголодался.

Только он собрался притаиться, чтоб подслушать разговор, как сумрак будто бы ожил, задвигались силуэты слишком маленькие, чтобы быть человеческими. Наган лег на землю, надеясь, что его не заметили.

– Васян! – прокричали приятным баритоном. – Открывай, это Шимон.

– Вас сколько? – пропищали из хижины.

– Двенадцать.

Низкие силуэты столпились у входа. Уже стемнело, и гномов было не рассмотреть. Высокий Шимон у них, видимо, предводительствовал. Он в сопровождении двоих коротышек вошел в хижину, остальные рассредоточились по поляне напротив входа, загалдели, как опустившаяся стая скворцов. Потянуло дымом – гномы развели костер и принялись что-то жарить.

– Еды не хватит всем, – пискляво пожаловались в хижине.

– И упырь с ним. Не для того собрались. Бро, наверное, на месте уже, на перекрестке.

Сообразив, что к его убежищу никто идти не собирается, Наган встал, приник к щели в ставнях.

– А другие?

Говоривший гном, Васян 33 уровня, поднялся, перевернул шашлык, жарящийся в камине.

– Чтоб сумеречные не заподозрили, идут небольшими отрядами, – ответил Шимон, высокий блондин, смутно напоминающий какого-то голливудского актера.

– Всего сколько соберется? – гном снял с огня шампур, положил на тарелку.

Голодный Наган сглотнул.

– Больше ста. По пути встретил заинтересованную группу людей, они тоже шли кого-то вызволять из Цитадели, но к нам присоединиться отказались. Гномы обещали еще пятьдесят своих в течение часа.

– Думаешь, сотни бойцов хватит? Клич по поселениям уже брошен?

– Брошен, но ты ж понимаешь, чтоб собрать всех, понадобится не один день. Сумеречные хорошо подготовлены, мы не знаем, сколько их в принципе.

– Сумеречные сейчас не здесь, а в лесах ловят новеньких, – обнадежил гном. – Думаю, мы застанем их врасплох.

Ясно, они собирают отряд, чтобы штурмовать Цитадель – то что нужно.

Шимон сунул в рот кусок шашлыка, взял шампуры и понес на улицу. Скрипнула дверь, зашуршали гномы, запищали, как утята во время кормежки.