Текст книги "Ундервельт. Западня (СИ)"

Автор книги: Олег Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Маму? – удивился Наган, вылезший из машины и пытающийся отыскать аптечку.

– Я колясочник, мне трудно себя обслуживать, потому да, я, взрослый дядька, живу с мамой, – злобно отчитался Краско. – Поезжай-ка лучше в Зеленоград. Там место одно, о нем никто не знает, только мы с Тарасовым. Надеюсь, о нем не разнюхали.

– Адрес скажи, – хмуро проворчал Наган, обнаружив аптечку в багажнике рядом с початой бутылкой вискаря.

– Позже наберу тебя и скажу. Ты не спеши, мне нужно вызвать ассистентов… Не переживай, надежные люди.

– Ты только…

Краско хмыкнул:

– Поверь, детектив, все будет как надо, я в конспирации силен.

– Да уж…

Инвалид отключился. Наган решил не спешить, пусть и очень хотелось во всем разобраться. У него закружилась голова – вероятно, от кровопотери.

Сперва – осмотреть рану и перетянуть жгутом. Затем – замазать чем-нибудь номера «ровера»… Или нет, лучше взять такси и ехать в Зеленоград.

Поглядев на треснувший экран, Наган набрал Яну, молясь, чтобы она сняла трубку, но супруга не отвечала.

Глава 17. Сумеречные

Первое, что Тарвит увидел, когда очнулся – щель между досок пола, в которые он упирался щекой. Вспомнив, что они с Шимоном сами явились к сумеречным, он незаметно напряг руки, проверяя, связали ли его – веревки впились в запястья. Ясно. Было бы странно, если б враги поступили иначе. Шимона он не видел, но знал, что напарник должен быть неподалеку.

На стене двигались тени, но из-за удаленности от свечи невозможно было сказать, где орочья или человечья. Самая огромная, похоже, вообще гномья.

Пока лучше не шевелиться, послушать, о чем говорят, чего хотят. Но время шло, а сумеречные не проронили ни слова. Похоже, они и не шевелились, словно тут не живые существа, а роботы.

На стене вытянулась тень – кто-то встал. Покачиваясь, тень начала расти, заняла всю стену, и сверху донесся бесстрастный голос:

– Мы знаем, что ты не спишь. Вставай.

Тарвит и сам не понял, откуда уверенность, что сумеречный не лжет. Он перевернулся на спину и посмотрел в землисто-зеленую морду орка, упершего руки в боки.

Владыка, орк, 34 уровень.

Характеристики обозначались серым, как и у других сумеречных. Орк перевел взгляд на сидящих за столом соплеменников, уже знакомого Лиля и орчиху Нинель, трех людей и маленького гнома, тормошившего Шимона, лежащего у стены в другом конце комнаты.

Все, кроме гнома, глядели на Тарвита не мигая, огонек свечи трепетал, отчего тени на лицах то вытягивались, то укорачивались. На самом же деле эти лица были неподвижными, как восковые маски. Глаза – будто объективы фотоаппаратов.

– Как вы узнали, где меня искать…

– От нас не спрячешься, – бесстрастно проговорил Кир, черноволосый бородатый брюнет с пронзительно-голубыми глазами, он держал над столом бусину на подвесе, вращающуюся по кругу.

– Мы все равно найдем тебя, – продолжил Лиль. – Так что лучше сразу сознавайся.

Возможен ли с ними диалог? Реально ли их убедить, если играть на эмоциях? Вряд ли, но попробовать стоит, тем более чувства накопились и рвались из души.

– Ладно, расскажу, – он взял паузу, оглядел лица, но никто даже не повернулся в его сторону. Точно они – часть целого, отдельный персонаж лишен самости. – Очнулся я в лесу, зовут меня почему-то Тарвит. Раньше, чувствую, было иначе, но ничего не помню. Ни-че-го. Просто чернота. А здесь – твари какие-то, ловушки, жесть полная творится! Я тут быть не хочу. А тут еще и вы – то ли психи, то ли сектанты, то ли, – он махнул рукой, – хрен знает кто. Вот все, что я знаю.

Сумеречный сказал:

– Странно, детектор говорит, что ты честен. Но, возможно, ты способен его обмануть. Но с большой вероятностью посланник он. – Орк по имени Владыка кивнул на Шимона

Детектор? Он имеет в виду бусину на подвесе? Какой мир, такие и детекторы.

– Есть вероятность, что моя личность будет разрушена, да и, – Тарвит взвесил все «за» и «против» и выдал: – не нравитесь вы мне, не хотелось бы стать таким.

Владыка рывком поставил его на ноги и попытался сказать ласково, но получилось – как у маньяка, уговаривающего жертву:

– Я люблю Ундервельт, а мы сохраняем равновесие. Появилась достоверная информация, что в локации появился дестабилизирующий субъект, замаскированный под новичка, проникнувший из Большого мира, чтобы уничтожить наш. И всех нас – вместе с ним. Ундервельт очень хрупкий.

– Можете ли вы вернуть меня в Большой мир? – спросил Тарвит и мысленно ответил, что никто ему рассказывать об этом не собирается.

– Это никому не под силу, – пророкотал орк.

Гном, пытавшийся привести в чувства Шимона, наконец преуспел: напарник зашевелился и застонал. Затем, сжав кулаки, проверил веревки на прочность, обернулся.

– Какая участь нас ждет? – спросил Тарвит.

Владыка сфокусировался на нем, остальные смотрели на Шимона, недоуменно хлопающего глазами. Все-таки прав был Тарвит – он и есть посланник из Большого мира.

– Допросим в Цитадели, – ответил Кир, положил «детектор» на стол, затем поднял за подвес.

– Что мешает провести допрос здесь? – Тарвит снова попытался перевести внимание на себя.

– Детектор неэффективен, – ответил Владыка, повернувшись к поднявшемуся Шимону, стоящий рядом гном был ему по ключицу. – В Цитадели разрабатывают тот, который нельзя обмануть.

Тарвит еще раз сжал кулаки, расслабил, снова стиснул, стараясь растянуть веревку. Но ничего не получалось. У Шимона, похоже, тоже.

Даже если он освободится, отсюда некуда бежать, помещение замкнутое, а сумеречных слишком много, и все высокоуровневые. Судя по обмундированию, имеются и стрелки, и силовики. Гном, похоже, маг.

Кир запустил детектор-маятник. Шимон огляделся, встретился с Тарвитом взглядом, и в его глазах блеснула решимость.

– Ладно, мужики, я все расскажу.

Любое разумное существо, получи оно столь обнадеживающую информацию, выдало бы эмоциональную реакцию. Любое – но не сумеречные. Ни мускул не дрогнул на их лицах.

Или Тарвиту показалось, или Шимон, перетаптываясь на месте, перемещается к стене, противоположной выходу, где на двух металлических штырях развешаны сушеные грибы, какие-то тряпки и пучки сушеных трав.

– Я действительно тут не просто так, – сказал он и смолк, а Тарвит уставился на маятник Кира, который остановился и пару раз дернулся.

– Я вернусь за тобой, – протараторил Шимон и с разбегу нанизался виском на штырь.

Колени Шимона подкосились, и он повис на штыре, мелко затрясся в агонии. Широко распахнутые глаза были устремлены на Тарвита. Орки бросились к нему, сняли дергающееся тело со штыря, припечатали к полу.

Кир попытался разжать зубы самоубийцы, но не смог, молча протянул руку, куда Лиль положил кинжал. Сунув лезвие между зубов, как рычагом, Кир попытался расцепить зубы Шимона, чтобы в появившуюся щель влить зелье здоровья, но не успел – пленник испустил дух, глаза его остекленели.

Тарвит отвернулся, сглотнул подступивший к горлу комок тошноты. Отличное решение! Умерев, сбежать можно откуда угодно. Он рванулся к штырю, но его сбили с ног, прижали к полу. Был еще один вариант освободиться: обратиться волком. Тарвит станет сильнее, но не факт, что одолеет сумеречных или они его убьют. Скорее всего, точно так же обездвижат, но он уже не сможет обратиться, когда наступит действительно подходящий момент.

Упершись чуть ли не в лицо, подрагивали берцы Шимона. Теперь, когда стало ясно, что Тарвит – не избранный, есть вероятность, что сумеречные не станут тащить его в Цитадель, а все силы бросят на поимку Шимона.

А если все-таки потащат, нужно попытаться себя убить по пути, благо возможностей будет море. Если не получится, есть маленькая вероятность, что Шимон выполнит обещание, соберет отряд и попытается помочь. Хотя… Зачем это избранному? У него другие функции.

Или забить на все и расслабиться? Пусть допрашивают. Интуиция подсказывала, что в Цитадель идти не нужно. Если не удается выявить опасный элемент среди группы лиц, безопаснее всего уничтожить эту группу лиц целиком. Так что, вероятнее всего, сумеречные разрабатывают не детектор лжи, а стиратель, который подарит окончательную смерть. Не хотелось бы покидать Ундервельт, не разобравшись, что оно такое.

Владыка и третий орк, точнее орчиха Нинель, поставили Тарвита на ноги. К нему подошел гном, поднял руки и завращал перед глазами пальцами, унизанными перстнями.

– Тарвит, отныне ты полностью подчиняешься мне! – из мутно-зеленого камня вытек зеленоватый туман, собрался перед глазами облачком и устремился в зрачки. – Тарвит, теперь ты совершаешь какое бы то ни было физическое действие, не связанное с поддержанием жизнедеятельности, только по моей команде. Запрещаю тебе отклоняться от маршрута, отходить от кого бы то ни было из группы дальше, чем на пять метров.

Первыми на выход направились люди, за ними орки. Когда к лестнице зашагал гномик, что-то будто в спину толкнуло, и ноги потопали сами. Ради интереса Тарвит попытался взять их под контроль, но ничего не получилось. Упасть, шагнуть в сторону тоже не вышло.

На поверхности группа вытянулась колонной, Тарвит шел предпоследним, между Нинель и гномом Дымионом. Поначалу его обуревала злость, после череды тщетных попыток освободиться накатило бессилие, а потом стало все равно. Созерцая мощную спину орчихи, Тарвит думал о том, что раз гном его полностью подчинил, почему бы сумеречным не провести допрос под внушением?

Тарвит спросил это вслух, ответа не добился и сделал вывод, что гном может подчинять тело, но не разум.

Пройдя около полукилометра, Тарвит почуял ловушку, группа тоже ее заметила, но с помощью кристалла. Посчитав, что удобное время наступило, Тарвит попытался перевоплотиться, но гномий гипноз блокировал и эту способность.

С полминуты потоптавшись на месте, группа разделилась. Люди и Владыка ушли на юг – очевидно, искать Шимона. Воин Лиль, лучница Нинель и гном-маг отправились к Цитадели на северо-восток, ноги понесли Тарвита следом за ними.

Он не сдался и всю дорогу пытался обойти контролящее воздействие. Смекнул, что если прибить создателя заклинания, его разум освободится, но рука отказывалась подниматься на гнома, ноги – подчиняться мысленным приказам.

Тарвит снова почуял неладное. Появилось дурное предчувствие, желание бежать из опасного места сломя голову, но он промолчал, надеясь, что вся группа вляпается в ловушу, и смерть освободит его. Но Нинель, несущая кристалл на вытянутой ладони, тоже определила опасность. Все сумеречные достали склянки из мешков на поясе, как по команде выпили их, и Тарвит окончательно убедился, что у них коллективное сознание. Опустошив склянку, Лиль поднес такую же к губам Тарвита и велел:

– Пей. Облучение.

Он подчинился, но тревога не пропала.

Миновали брошенную деревню, где маленькие гномьи домики под черепичными крышами сохранились почти полностью. Тарвит с тоской проводил взглядом сочные переспелые ягоды вишен. Нинель не удержалась, нарвала горсть и единолично съела.

Когда вышли в сосняк, неподалеку что-то так взревело, что волосы встали дыбом. Вздрогнула земля, словно по ней снизу ударили ладонью. Сумеречные встрепенулись, окружили Тарвита, попятились назад, очевидно, рассчитывая спрятаться в каком-нибудь доме. Монстр, видимо, почуял добычу и заревел громче, захрустели ломаемые деревья.

Тарвиту стало не по себе. Да, он хотел умереть, но не чтоб его сожрали заживо, боль-то будет вполне реальная.

Сбившись в кучу, группа попятилась, орочьи спины закрыли гнома, шагавшего первым.

Между сосновыми стволами замелькало мощное туловище, и пленители пустились наутек. Тарвит и хотел бы остаться, но ноги сами понесли его за ними.

Тварь двигалась нереально быстро. Пара секунд – и вот на поляне монстр размером с двухэтажный гномий дом.

Давр, 33 уровень

Башка безволосая, каплевидная, лобастая. Морда хоть и перекошенная, но отдаленно напоминающая человека, а лапы похожи на конечности тираннозавра, только без чешуи. Руки тоже маленькие, но с вполне развитыми пальчиками. Опиралась тварь то ли на массивный хвост, то ли на третью лапу.

При виде добычи монстр разинул пасть и взревел, демонстрируя иглы клыков, затем топнул. Конвойные подпрыгнули, и их не задело, а Тарвита странная способность чудища повалила. Его тотчас подняли, и он рванул следом. Маленький гном остался, он будто бы катал ладонями невидимый шар, губы его шевелились.

Ноги понесли Тарвита прочь, он услышал взрыв, рев раненого зверя и мысленно взмолился, чтобы монстр сожрал гнома, но понимал, что из-за разницы в уровнях вряд ли это случится: гном был 47-го, более чем на 10 уровней выше.

Когда Тарвит отбежал на приличное расстояние, визг монстра известил о том, что размер – не главное, и гном одерживает верх. Вскоре он присоединился к основной группе, и они продолжили путь.

Чем ближе подходили к Цитадели, тем меньше встречалось монстров. То ли их перебили, то ли твари понимали, что территорию контролирует более сильный хищник. А может, просто стояли магические пугачи, как в «Приюте».

Ловушки тоже попадались изредка, и то огороженные, стационарные, блуждающих, похоже, не было. Словно Ундервельт сам подчиняется воле невидимого Госа, дергающего за невидимые нити сумеречных-марионеток, и не чинил им препятствий.

Проклятый богом мир! Чистилище. Скорее бы Тарвит приводил в исполнение свой коварный план, потому что такая реальность существовать не должна.

Местность выглядела обжитой. Дорога, по которой шли, была выстлана булыжниками, трава и молодая поросль деревьев – срезаны.

На перекрестке, где сливались две булыжные дороги, Тарвит заметил вдалеке четверку сумеречных, ведущую пленника. Они были так далеко, что даже он не мог разглядеть детали. Сердце пропустило удар. Твою мать, это поймали Шимона?

– Шимон? – заорал он что было сил, но ответа не дождался. Значит, не он.

– Рано или поздно мы найдем его, – уронила Нинель, и это была первая фраза за долгое время.

Между собой сумеречные, надо полагать, общались телепатически.

А они вообще убиваемы? Тарвит не видел дохлых сумеречных. Если сознание у них коллективное, по идее, когда кто-то гибнет, знают все, они ведь единое целое: выдернул волосок – все тело чувствует боль. А вдруг у них, как, например, у муравьев, тоже есть матка? Если ее прикончить, система или разрушится, или станет работать вхолостую.

Вскоре вдалеке, над низкорослыми соснами, замаячила Цитадель, точнее, ее верхние каменные ступени.

Справа и слева от тропы выглядывали оплавленные черные валуны, остатки неведомого циклопического сооружения.

Лес закончился вырубкой, посреди которой возвышалась Цитадель: многоступенчатая пирамида типа тех, что в Перу. Окутанная испарениями, она плыла, подрагивала, словно спящий исполин. Вот он, бог сумеречных, вместилище их выхолощенных душ.

Тарвита и Цитадель разделяет километр пути. Пятнадцать минут ходьбы – и Цитадель присвоит душу Тарвита, выморозит все человеческое, заполнит собой, и он вольется в ряды сумеречных со стеклянным взглядом.

Глава 18. Мост

На дорогах творилось светопреставление, как в фильмах-катастрофах, где населению нужно срочно эвакуироваться. Причем в ту же сторону, что и Нагану. МКАД то останавливался, то начинал неторопливо ехать. Наган нервно поглядывал на телефон, ожидая звонка Краско, но компьютерный гений словно забыл о нем.

Таксист попался молчаливый, он даже не смотрел на Нагана, сидящего на заднем сиденье. После произошедшего детектив подозревал всех. Что если этот парень тоже в линзах, и его взломали? Если нападет, сзади удобнее обороняться.

В отчаянье Наган снова набрал Яну – а вдруг опомнилась? Но она ожидаемо не ответила. Гошкодеря тоже не ответил. А вот Орел сразу снял трубку и рыкнул:

– Позже, не до тебя. – И отключился.

В сторону центра цепью полетело три вертолета. Вдалеке взвыла сирена, лучи прожекторов заметались по облакам. Наган не путал следы и даже телефон не выключал, его давно бы взяли, если бы хотели. Но полицию заботило что-то другое. Или кто-то.

С замирающим сердцем Наган набрал Краско, но и он молчал, и детектив ощутил себя брошенным в чан с неведомыми монстрами. Что происходит? Он скосил взгляд на таксиста и задал этот вопрос.

Парень с готовностью ответил:

– Да опять дебилы стихийный митинг устроили. Школота дома заскучала. Вершители судеб ванильные. Ни пройти, ни проехать из-за них, тьфу!

Последовала лекция о том, что на школьниках и студентах, у которых кипит гормон, проще всего паразитировать всякой оппозиционной гадости.

Теперь понятно, чем так занят Орел. Что ж, и на руку – у ментов есть более серьезное занятие. Интересно, Краско в курсе? Не отвечает, гад! Неужели соскочил, или что-то у него случилось?

Этот кошмар – не сон, не постановка – реальность. Сон имеет свойство заканчиваться, режиссеры стараются не расстраивать зрителей и заканчивают фильм, каким бы кошмарным он ни был, чаще всего хаппи эндом. В реальности все иначе: всяким говнюкам – золотые унитазы, вертолеты и безнаказанность, то есть хаппи, честным парням – энд. Наган относил себя ко второй категории, за что чуть не сел за решетку, когда служил в органах.

Такси снова встало. Наган заставил себя хоть немного расслабиться и обдумать ситуацию. Что он узнал? Тарасов – вроде бы друг, он не побоялся и слил сознание в Интернет, чтобы уничтожить злокачественный виртуал, через который можно управлять реалом. Краско тоже типа друг, потому что помогает Тарасову.

Что настораживает: Краско потерял Тарасова из виду. Вроде бы он логично все объяснил, но Наган чуял: где-то подвох. Если помочь Тарасову, найти его в виртуале, уничтожить систему, то кошмар закончится.

Перед глазами возникло Янино лицо и заслонило остальное. Волнистые волосы ниже плеч, сапфировые смеющиеся глаза, лучики морщин. Здорово, если бы ребенок унаследовал ее глаза, и все равно, кто это будет – мальчик или девочка.

Яна была его миром, стержнем его реальности, без которого все бессмысленно, жизнь в том числе. После того, как его уволили из полиции по статье за то, что отказался закрывать дело пьяного мажора, покалечившего двух девушек. Началась судебная тягомотина, его обвиняли во взяточничестве и вымогательстве, отморозок превратился в потерпевшего.

Яна работала помощницей адвоката, помогала чем могла, пыталась придать делу общественный резонанс. Наган тогда был на грани самоубийства, но ощутил тепло, потянулся к нему и вынырнул из черной дыры, и увидел, что кроме гнили и предательства на гражданке есть и настоящее, пусть и в лице единственного человека.

А сейчас этот человек попал в беду, и Наган бессилен помочь. И снова нет будущего, нет смысла. Наган готов положить жизнь, лишь бы освободить Яну, пусть и погибнет сам. Только Краско в состоянии ему помочь.

Правда, доверия он не внушал, больше того: при других обстоятельствах Наган ни за что не стал бы иметь дело с Антоном.

Пиликнул телефон. Наган прочел сообщение с адресом, назвал его таксисту.

* * *

Проехав Зеленоград с юга на северо-запад, такси уперлось в перепаханную дорогу, за которой начиналась березовая роща.

– Приехали, – сказал таксист, ткнув в экран смартфона, где высветилась сумма. – Похоже, это там, – он кивнул на слабо освещенный бетонный куб, угадывающийся за березами.

Наган расплатился картой и рванул по насыпи через буераки к цели. Идея примчаться на край географии к компьютерному гению, психическое здоровье которого вызывало сомнения, теперь казалась Нагану дурацкой. Он ни на минуту не выпускал из головы мысли о Яне, и чем дальше от нее уезжал, тем тревожнее становилось на душе.

Роща осталась позади. Споткнувшись о корягу, Наган вышел на тропу, протоптанную в выжженной солнцем траве. На миг посетили сомнения, что этот недострой необитаем, но дверь над высоким крыльцом распахнулась, и до самых ног Нагана протянулся прямоугольник света с черной тенью человека, сидящего в инвалидном кресле.

Наган зашагал вперед, заведя за спину охотничье ружье с единственным патроном.

– Нагорный приехал! – проговорил Краско, видимо, ассистентам. – Ростислав, скорее сюда!

В холе, залитом ярким светом, громоздились коробки, были сложены листы гипсокартона и ламинат, какие-то палки, профиля, у которых… Вот так номер! Господин завхоз-Миков и его худая секретарша!

А еще охранник – круглолицый, короткорукий и коротконогий, с выпирающим пузиком и цепким взглядом профессионального убийцы. Он глянул на ружье, но забирать его не стал.

– Видел, что в Москве? – с легким восторгом проговорил Краско. – Гошкодеря проводит первое боевое крещение: выводит на улицы богатеньких студентов и школьников, у которых линзы! Толпа идет на Дом правительства, к ней примыкают оппозиционно настроенные долбни. Надо торопиться. Потому что, похоже, в Ундервельте появился стиратель, и теперь можно полностью стереть личность участника эксперимента.

В словах Краско Наган уловил странное и зацепился за нестыковку:

– А чего, по-твоему, Гошкодеря мне звонил и велел уезжать из города? Ему проще меня прихлопнуть руками моей падкой на гаджеты жены.

– Я что ему, доктор? – развел руками Краско. – Надо спешить, иди за мной. – Антон развернул коляску и покатил по коридору.

Остальные молча последовали за ним, Наган шел последним, и его снова беспокоило чувство нереальности происходящего.

– Тут одна капсула погружения, – торопливо проговорил Краско. – Леша, поторопись делать мост!

– Инночка, – Миков повернулся к секретарше, она кивнули, и ассистены рванули вперед.

– Секундочку, – Наган снова остановился, поймав Краско на вранье. – Ты говорил, что квантовым запутыванием не занимался.

Тяжело вздохнув, Антон развернулся.

– Не занимался, и что? Что мешает изучить материал, к которому у меня полный доступ, и сделать так же, как делал Тарасов? Да не волнуйся, на Леше уже все обкатали, это безопасно.

– Вовремя мы обустроили это убежище, – подал голос охранник и обратился к Нагану. – Не переживай, мы люди надежные, и место надежное.

– Странно, что Тарасов не с вами, – сказал Наган, рассчитывая, что Краско будет путаться в показаниях. – У тебя есть хотя бы предположение, где он? Вдруг его уже нет в живых?

Краско, тяжело вдохнув, рассказал то же, что и несколько часов назад: Тарасову нужно провести в вирте несколько дней. За Антоном следят и если вычислят его, выбьют информацию, где Тарасов.

– А сейчас, выходит, не следят? – поинтересовался Наган.

– Им не до того пока. Надеюсь, что так.

– А телефон, с которого ты звонил…

– Уехал с надежным человеком ко мне домой, – обнадежил Краско.

За просторным холлом начинались два коридора, в одном велся ремонт, второй был закончен. Пахло свежей краской и – как когда открываешь коробку с новым, скажем, компьютером.

По левую сторону тянулся ряд одинаковых белых дверей, с которых еще не сняли защитную пленку. Антон продолжал рассуждать:

– В виртуале Тарасова ловят подконтрольные Гошкодере люди, в реале тоже все на стреме. Тарасов не со мной, да. Потому что у него своя команда, и он перестраховщик. Но интерес у нас один.

– А тебе какой интерес что-либо менять?

Остановившись напротив последней двери, он недостоверно расхохотался.

– Ты действительно не понимаешь? Ты – не понимаешь?! Как только они освоят технологию, я перестану быть им нужным.

Наган открыл дверь и переступил порог.

– Но так ты… кхм, перестанешь быть нужным еще быстрее. А до общества обычно таким, как ты, дела нет.

– Ну почему же? – глаза Краско возбужденно блестели. – У меня есть мама, сестра, ей только девять лет. Я хочу, чтоб они жили в нормальном мире, понимаешь?

– Еще как понимаю.

Наган окинул взглядом просторный ярко освещенный зал. В середине стоял стол наподобие тех, что в морге, а на нем – похожий на настоящий чуть наклоненный стеклянный гроб, заполненный какой-то жидкостью. От него сбегали на пол сотни проводов, сливались в кабели, снова распадались у стены, где Миков и секретарша копались с многочисленными панелями, экранами, всякими непонятными приборами.

– Зачем тебе именно я? – спросил Наган. – Вон сколько у тебя помощников.

Краско проехал к Микову, нажал несколько кнопок, что-то шепнул на ухо ассистенту и соблаговолил ответить:

– У тебя необходимый боевой опыт и чутье. Уверен, ты за день найдешь Тарасова.

Наган хотел сказать, что чутье у Яны, а его конек – логика, но промолчал. Миков уступил свое место у панели с кнопками Краско, а сам отошел, тыкая пальцами в планшет. Не отрываясь от работы, Антон говорил:

– Ты попадешь в Ундервельт через специально созданный мост, твоя память сохранится. Смерти там нет. Умрешь – через пару минут воскреснешь неподалеку. У тебя будет читерский арбалет и броня, и уровень приличный

– Арбалет? – не понял Наган, перетаптывающийся с ноги на ногу.

– Ну да, там типа фэнтези. Магия, гномы, орки, все дела. Но есть стиратель. Хрен знает, откуда он взялся. Короче, не попадайся тем, информация о ком будет выводиться серым. Я делаю тебя сильнее многих, так что прорвемся. Как тебя назвать?

– Наган.

– Леша! Три-пять-один! Ну? – крикнул он Микову и переключился на Нагана, недоверчиво озирающегося вокруг. – У тебя будет компас, карта с описанием мест, арбалет с неиссякаемым запасом огненных болтов. Старайся не умирать, очнешься голым, без вещей

– Ок, понятно, что ничего не понятно.

– Еще там ловушки – смертельно опасные аномальные зоны. Ты будешь их видеть как разноцветное мельтешение пикселей.

– Как выглядит персонаж Тарасова? Как его зовут?

Краско и Миков переглянулись. Антон ответил:

– Примерно как на фотографии, только моложе лет на тридцать. Но это не точно.

– Если его там еще не опознали, значит, не так, – заключил Наган.

Миков криво усмехнулся и проговорил:

– И я тебе говорил, что Тарас вошел под другим аватаром. Глупо так светиться.

Краско изобразил обиду, вздохнул:

– Вот она, плата за недоверие, теперь я не помогу ему. Ростислав, главное: Тарасов понес туда вирус. Есть вероятность, что он угодил в стиратель и погиб. У тебя будет носитель с копией вируса.

– И что с ним делать? Что это вообще?

– Ты должен проникнуть в Цитадель, сунуть символический ключ в любую замочную скважину в двери Цитадели, – он хлопнул в ладоши. – И все! Ундервельт свернется, все, у кого есть тела, вернутся в реал.

– А остальные, выходит, погибнут?

Краско тяжело вздохнул:

– Можно ли считать живыми тех, кто находится в состоянии, существование которого не доказало? Тебе ли не по фиг? Жену вытаскивать надо, свою задницу спасать…

– И твою заодно.

Наган набрал Яну, но так и не дождался ответа. Секретарша, посмотрела на Краско и обратилась к Нагану:

– Снимайте всю одежду, все железное и ложитесь в капсулу, – она погладила хрустальный гроб.

Наган стянул футболку.

– Я там не раскисну за несколько дней?

– Гель разрабатывался с расчетом на длительное пребывание, обогащен кислородом и питательными веществами, – не отрываясь от планшета, объяснил Миков.

В руках секретарши появился шприц.

– Я поставлю укол, это необходимо и совершенно безопасно, а вы в течение пяти минут должны залезть в капсулу.

В плечо будто слепень укусил. Секретарша удалилась, а Наган, раздеваясь, думал о том, что его загнали в угол, лишив выбора. Даже если Краско лжет, и они с Тарасовым не делают общее дело, есть один способ проверить, пусть и ценой собственной жизни.

– Последний вопрос, – проговорил Наган, взобравшись на стол и приготовившись лезть в гроб. – Почему бы просто не уничтожить этот ваш Ундервельт? Не запустить вирус дистанционно? Зачем столько лишних телодвижений?

– Это невозможно. Очутишься там – поймешь, – ответил Краско. – Это саморазвивающаяся реальность.

Наган зачерпнул гель, заполнивший гроб, растер в руке – он был чуть плотнее воды и пах озоном. Попробовал на язык – как чуть подсоленная вода. Даже если Краско ведет свою игру, можно попытаться его переиграть, найти и расспросить Тарасова, что за жук Краско, а потом решить, рассказывать ли о встрече с ним.