Текст книги "Разрушитель Небес и Миров. Арена (СИ)"

Автор книги: Олег Бард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Хватит собачиться, – вмешивается Рио. – Нас ждет серьезное испытание, потому оставьте все разборки на потом, нужно действовать вместе.

Хелен толкает брата в бок:

– Он прав. Ноги в руки и вперед! – она запрокидывает голову и кричит: – Мы готовы. Что за меха-коршун? Эй, что нам делать дальше?..

– Стоп-стоп-стоп! – Рио склоняется над голограммой Острова. – Нужно запомнить карту и в первую очередь – где ручей.

– Типа ты сможешь, – не верит Илай.

– Смогу. У меня хорошая память… Все. Готово.

Тихо жужжа, с потолка к нам слетает небольшой квадрокоптер, похожий на птицу с узкими крыльями.

Перед моими глазами вспыхивают белые буквы и тут же гаснут. Пытаюсь их вернуть, но ничего не получается.

– Это че, они дронов «меха-коршунами» называют? – бормочет Илай. – Механическими, что ли?

Дверь перед летающей машинкой сама собой раскрывается, меха-коршун вылетает наружу, и мы спешим следом.

– Кто помнит, что там точно было в контракте? – спрашивает Борис, шагающий первым. Коршун ускоряется, и мы уже не идем, а бежим. – Я имею в виду эти, как их… риски. По идее, все неприятное типа должно быть прописано мелким шрифтом в конце, а?

– При инсталляции и синхронизации нейросети вероятность угрозы жизни – ноль пять процента, – говорит Рио таким голосом, словно зачитывает текст с бумаги, похоже, у него и правда фотографическая память.

– А дальше? – интересуется Илай.

– А дальше об угрозе жизни ни слова. Мы подписали очень стремный контракт, с нами может случиться что угодно, и никто за это не отвечает.

Борис злобно ругается на сербском, с размаху бьет стену. Пытается пнуть коршуна, но тот взмывает вверх и вдруг стреляет ему под ноги, используя выдвинувшийся из-под носовой части короткий блестящий ствол. Борис отскакивает.

– Сука! Да эта тварь летающая еще и вооружена! Лучше отсидеть десятку лет, но живым остаться!

– Мне трудно бежать, – жалуется его сестра. – Ноги еще не слушаются.

Рио бросает на нее заинтересованный взгляд:

– Надо полагать, у тебя инсталляция прошла быстро.

– Да. А что?

– Думаю, у того, кто долго провалялся в кровати, организм успел перестроиться. Ты как, Ник?

– Шикарно.

Борис злобно косится на меня. По-моему, он меня конкретно невзлюбил. А я и правда чувствую себя превосходно, хотя мы уже побегали, миновали длинный закругленный коридор и спустились на первый этаж.

В конце коридора дрон зависает над вещмешками, расставленными вдоль стены. Сообразив, в чем дело, я хватаю один, заглядываю внутрь: пара кусков хлеба, фляга с чем-то питьевым, спички, нож. Все. При взятии предмета в руки над ним возникает мерцающая туманная область. Списываю на побочный эффект установки нейросети.

Илай, скривившись, высыпает содержимое мешка на пол. Рио ковыряется в своем, шевеля бровями:

– Это означает, что либо нас не ждет ничего опасного, либо нашими жизнями не дорожат.

Хелен протяжно вздыхает:

– Хочется верить в первое. Не вижу смысла в этом походе

– Курам на смех, – бормочет Борис и опять ругается, используя неизвестные слова. – Это ни о чем! Ленка, ты оптимистка.

Для нашего уха странно звучит это обращение: Ленка. Есть в нем что-то очень славянское.

От волнения Рио танцует на месте, вертит в руках нож. Роняет его, поднимает, нажимает на кнопку – выскакивает блестящее лезвие.

Стена перед нами вздрагивает, и две плиты начинают разъезжаться. Мы поднимаемся, завороженно глядя на них. В стерильную чистоту врывается порыв ветра, гонит по полу пожухший лист. Взгляду открываются залитые солнечным светом холмы, пятнистые от теней, которые отбрасывают рыхлые, будто куски ваты, облака, зеленая долина с вкраплениями желтых цветов.

Вдалеке качаются деревья, шелестят листьями. Я не знаю, что это за порода. Не знаю даже, какой тут климат. На тропики не похоже, а значит, ночью, возможно, мы будем мерзнуть.

– Я не пойду, – говорит Рио и пятится к стене. – Я не преступник, никто не имеет права меня тут удерживать! Я честный гражданин, и меня обманули!

Из коммуникатора льется знакомый голос:

– Вы подписали контракт и обязаны соблюдать его условия, а к ним относится выполнение распоряжений руководства. В случае отказа вы будете стерты из проекта «Остров».

Стерты? Звучит зловеще.

– Верните меня домой! Где это ваше руководство?!

Похоже, наш азиатский друг близок к истерике.

– У вас пять секунд, чтобы покинуть помещение и приступить к выполнению задания. Включен обратный отсчет. Пять...

– И что? – Илай вертит головой. – Что будет?

– Четыре… Три…

Борис и Хелен не ощущают себя частью команды, не думая о нас бросаются к выходу. Я хватаю Илая за локоть:

– Валим отсюда! Рио, беги!

– Два... Один…

Зависший под потолком коршун разворачивается к Рио и дает очередь из двух стволов по стене над его головой, покачиваясь из-за отдачи. На волосы китайца сыплется белая крошка, он накрывает голову руками и несется к выходу. Следы от пуль опускаются ниже, и китаец падает. Я тоже бегу, поэтому не вижу, что с ним.

Глава 7. Угроза

В себя приходим уже снаружи. Оборачиваемся к величественному Институту, смотрим, как закрываются ворота. Борис и Хелен остановились дальше нас, они не просто злы – взбешены, как и Илай. Напуганный Рио держится за голову, шевелит губами. Ну хоть живой, и то хорошо.

– Вот и ответ на вопрос, ценны ли наши жизни, – говорю я.

– Ладно вы – маргиналы, уголовники! Но я-то, – Рио задыхается от обиды. – Я законопослушный гражданин! Меня-то за что?

Борис щерится на китайца, будто волк:

– Не раскисать, азиатчина! Ты нам нужен, потому что помнишь карту. Помнишь же? А мы нужны тебе, потому что ты слабак.

Он делает вид, что бьет Рио кулаком в челюсть, и неожиданно тот ставит блок, отбрасывая руку.

– Я тоже могу за себя постоять!

– Ага, ну-ну, посмотрим, – скептически хмыкает Борис.

Может, Рио и посещал секцию какого-нибудь кунг-фу, но на практике вряд ли применит знания – в обморок упадет или убежит.

– Куда хоть идти? – мрачно спрашивает Хелен.

Рио смотрит на долину, кивает:

– Туда. То есть, на запад. Мы сейчас на востоке. Там, – он указал на самые высокие скалы, – север. Напротив – юг. Остров окружен высокими опасными скалами, через них пробраться очень трудно. Если бежать, – он воровато оглядывается, – то скорее на самолете или вертолете.

– А водить его ты умеешь? – хмыкает Илай. Китаец качает головой.

– Харэ сюсюкать, – хлопает в ладони Борис. – У нас осталось два дня, а потом с нами произойдет какая-то хрень. Слышишь, умник, сколько топать до места назначения?

– Если не будет препятствий, к вечеру должны добраться.

– Если, – кривится Хелен, оборачивается к Институту. – Ну, идем?

Мне кажется, что из высящегося на скальной гряде бетонного замка за нами наблюдают. Чудится даже, что само это здание смотрит на нас. Холодно, пристально, недобро так. Ждет, что мы станем делать дальше, готовое выплюнуть из невидимых бойниц смертельно опасных механических коршунов.

Делая первые шаги в неизвестность, я вспоминаю о Ганке. Что с ним сейчас? Его посадили, или отделался условным? При мысли о нем вновь, как и в прошлые разы, просыпается ненависть. Я вернусь и найду его. Нужно протянуть еще примерно полтора месяца, выжить на этом Острове, что бы там впереди ни ждало, вернуться и отомстить. Где бы он ни был, я его достану!

Мы движемся по старой дороге, и чем больше удаляемся от Института, тем хуже она становится. Впереди высоко в небе мигают едва различимые тусклые вспышки, будто где-то там началась гроза.

– Ого, это что? – волнуется Рио. – Вы видели?

– Молния, – пожимает плечами Илай.

– А грома нет… почему? Звук позже добивает, чем свет, но тут вообще тишина. Да и вспышка какая-то большая слишком, целый кусок небо накрыла.

– Все равно – молния, – отрезает наш здоровяк. – Бывает, что вспышка есть, а звука так и не слышишь. Нам оно безопасно, вот и хрен с ним, тут других проблем хватает.

Сзади раздается далекий гудок сирены. Остановившись, разом оборачиваем, пялимся туда. Институт уже почти не виден за деревьями и кустами, но мы ушли от него не слишком далеко. Гудение прерывается, и доносится голос Зары, льющийся из мощных динамиков:

– Внимание, игроки новой группы! Я вижу, что вы еще в пределах слышимости! – ее голос разносится над деревьями и кустами, эхо подхватывает его. – Наши приборы зафиксировали атмосферные возмущения над центром Острова, которые обычно предшествуют опасной волне того или иного вида. Пока что срок появления волны неизвестен, но в ваших интересах ускориться и либо найти активированный защитный тотем, либо спрятаться в убежище. Волна может быть смертельной. Вы предупреждены!

Голос смолкает, а мы недоуменно переглядываемся.

– Это что вообще означает? – хлопает глазами Хелен. – Какая волна?

– Да еще ж, сука, так важно это произнесла, – вторит Илай. – Блин, что-то мне тревожно. И что за чушь про тотемы? Тотемы – это же что-то такое… с дикарями всякими, да?

Мы смотрим на Рио, который знает обо всем на свете, и китаец сообщает:

– Обычно это какой-то зверь, но, может, и предмет, которому поклоняется племя дикарей. Считает его своим покровителем и защитником.

– Ну вот она и сказала что-то про защиту, – кивает Илай. – Хотя меня больше волнует эта волна. Смертельная она видите ли, ё-моё!

– Короче, Зара однозначно нас предупредила, так что ноги в руки и… – говорю я, но Борис, который уже какое-то время недовольно пыхтит, перебивает меня:

– А ты че раскомандовался? Сам себе право дал? Никто не будет мною командовать, понял?!

Он резко наклоняется ко мне, занеся кулаки, и я отскакиваю, вскидываю руки. Борис выше меня, крупнее, но я не боюсь – вижу все его движение очень четко, вижу смену выражений его лица, смещения зрачков, и мне кажется, что я могу предугадать его маневры, и сам смогу ударить так, что он не успеет защититься. Над его головой появляется мельтешение непонятных красных символов. Он шагает ко мне, но Хелен повисает на его локте, а Рио, неожиданно проявляя смелость, оказывается между нами.

– Боря, не надо! – просит сестра.

– Прекратите! – гаркает Рио.

Борис легко стряхивает сестру со своей руки, отталкивает так, что она садится в траву.

– Это, вы чего? – Илай тоже становится между нами.

– Пошли нах с дороги! – командует Борис. – Оба!

– Вы что, не понимаете, что если сцепитесь сейчас, то только хуже себе сделаете?! – теперь уже Рио едва не орет на нас двоих. – Вы думаете, новичков просто так выпускают группами по пятеро?! Наверняка мы не первые, у них все просчитано – у такой группы самые большие шансы выжить! Не ведите себя как придурки, ну!

Борис наступает, не опуская кулаков, пытается оттеснить их обоих, но со здоровяком Илаем проделать это не так-то легко, да и вскочившая Хелен снова вцепляется в брата, и в конце концов он сдается.

– И не вздумайте тут мной командовать! – он плюет в траву. – Урою, поняли?!

Потом разворачивается и ни слова больше не говоря идет в прежнем направлении, прочь от гряды скал и Института.

Мы движемся за ним. Вскоре дорога окончательно исчезает, уступая место тропинке, по которой, судя по примятой траве, недавно кто-то шел.

Решив, что в дальнейшем не надо оставлять Бориса у себя за спиной, я задумываюсь над другими вопросами. Сколько нас, юнитов, ну или игроков, всего на Острове? Что с нами будет, если мы преодолеем все препятствия? Нет, пока что эти вопросы без ответов. Одно знаю наверняка: я хочу выжить и выбраться отсюда, и сделаю это любой ценой.

Тропинка то теряется в траве, то снова проступает. Похоже, вскоре она исчезнет, и придется продираться сквозь кусты… Кстати, совершенно незнакомые: стволы красно-коричневые, ветки похожи на расчески, истыканные острыми шипами. Листья мелкие, будто лаковые. Кажется, эта штука вечнозеленая. И деревья незнакомые – кора слишком толстая, изрытая трещинами.

– А вот вообще – где мы? – Хелен, задумавшаяся о том же, что и я, все время оборачивается, ожидая какого-то подвоха.

Никто не чувствует себя в безопасности, и чем дальше от нас прочные стены Института, тем тревожнее на душе – какой-то чуждостью веет от этого места.

– Где-нибудь вблизи Австралии? – предполагает Илай. – Там все странное. Кто-нибудь был в Австралии?

– Или это африканский остров, – продолжает мозговой штурм Рио. – Или Галапагос. А может Мадагаскар? Фиг его знает, да и знание нам не поможет.

Как я и полагал, тропинка окончательно пропадает, и теперь наш путь пролегает между колючими кустами – вместо того, чтобы двигаться к цели, мы ходим зигзагами, огибая кустарник. Вскоре им на смену приходит стена зарослей, похожих на бамбуковые, дальше идем вдоль них.

В небе крутят спираль крупные птицы. Альбатросы, наверное. Борис зол, движения его резкие, размахивая руками, он пинает траву и камешки. Он псих, который не способен контролировать чувства, и от недостатка ума вымещает злость на окружающих и окружающем. Я высовываюсь чуть больше остальных, мне больше и достается. Хелен хреново: ее качает из стороны в сторону, на лбу блестит пот, глаза красные. Илаю тоже паршиво, он дышит, как паровоз. Хорошо или плохо Рио, сказать трудно – он просто дерганый и пугливый, как обычно.

– Не вижу смысла в этом всем, – говорит Борис. – На хрена мы здесь? Премся по колючкам… Тупость. Хоть бы вылезло что – чисто так, для движняка. И пить хочется постоянно, – он присасывается к фляге, делает несколько глотков, капли катятся по подбородку; неохотно отрываясь от фляги, продолжает: – Где там у нас ручей?

Рио указывает левее:

– До него километра три. Учитывая, с какой скоростью мы плетемся, час ходу минимум. Придется делать крюк, без воды мы не сможем, а той, что во флягах, недостаточно.

Недовольный Борис издает то ли рык, то ли стон. Нервный он какой-то, неадекватный. Или это у него из-за плохого самочувствия? Нет, скорее всего, он просто агрессивный злобный придурок. Хелен дышит шумно, все время останавливается, периодически ее тошнит, и она убегает в кусты. Это совсем плохо – девушка теряет жидкость, а воды у нас мало. Но ничего, скоро доберемся до ручья, а дальше будем двигаться вниз по течению и пить, когда захочется.

Пока добрели до места, всю воду споили Хелен, только Борис ни с кем не делился. Увидев заросли тростника, опустошил залпом флягу и устремился к воде, продираясь через сухие стебли с таким грохотом и треском, словно ломится стадо кабанов. Хороший мальчик, протоптал нам дорогу.

Оставив Хелен сидеть на поляне, мы спешим за сербом. Искин в Институте предупреждал про обезвоживание и приступы слабости, но ничего, вода близко. И тут доносится злобная ругань Бориса, добравшегося до воды:

– Это нельзя пить! Нельзя! Мы сдохнем тут! Все сдохнем!

– Что там? – кричит Илай.

– Сука, вода говенная! Воняет. Пить ее нельзя.

– Сильно воняет? – спрашивает Рио.

– Подойди и сам в нее нос сунь!

Вываливаемся на берег сплошь из застывшей потрескавшейся грязи. Ручей шириной метра полтора, глубокий, с медленным течением, на первый взгляд чистый. Подхожу ближе: вода прозрачная, видны камешки на дне. Жажда такая, что горло печет огнем, чтобы потушить этот пожар, падаю на колени, зачерпываю воду горстями, делаю глоток…

Вода напоминает керосин, смешанный с сероводородом: горькая, отдает тухляком. Пить такую опасно. Отплевываясь, Илай плюхается на задницу и закатывает глаза:

– Нам звездец! Мы подохнем от жажды на хрен! Где еще есть ручей?! – он таращится на Рио, тот пожимает плечами.

Каждый из нас, наверное, жалеет, что не экономил воду и отдал свою порцию Хелен. Борис крутит головой, оглядываясь по сторонам:

– Надо что-то делать!

Илай кривит пухлые оттопыренные губы и бросает презрительно:

– Хотел быть вожаком? Ну так давай – рули.

Борис молчит, краснея. Сжимает-разжимает кулаки.

– А что, если пойти против течения? – предлагаю я. – К истоку, туда, где вода чище. Напьемся, наполним фляги, отлежимся час-другой…

– Тебе бы все валяться! – рявкает Борис. – И так кучу времени из-за тебя потеряли. Тебе надо, ты и вали, отлеживайся, а мы задерживаться не будем, идем дальше.

– Я не могу встать, брюхо жутко ноет, – жалуется Илай, ложится на спину и хватается за живот.

Хелен постанывает, она совсем бледная. Так дело не пойдет, мы тут помрем все. Понимая, что никто не поддержит мою инициативу просто потому, что не в состоянии, я все-таки предлагаю:

– Кто со мной за водой?

– Иди ты на хрен! – Борис, кажется, снова готов наброситься на меня, вот только слабость мешает. – Напиться, отлежаться… Дебил! У нас нет времени, мать твою!

– Я! – Рио пытается встать и тут же падает на пятую точку.

– Все с вами ясно. Давай флягу, сам пойду.

Забираю у него емкость для воды, отстегиваю такую же от пояса Илая, лежащего на засохшей грязи. Возвращаюсь к Хелен, которую бьет озноб, успокаиваю ее, обещаю помочь и сам не верю своим словам, потому что каждое движение дается с трудом, как при высокой температуре, кажется, еще шаг – и сердце выпрыгнет из груди.

– Эй, ты, – окликает меня Борис, оборачиваюсь и вижу, что его шатает, он еле стоит на ногах. – Возьми и мою флягу.

– Не возьму, сам иди, раз такой борзый.

– Гнида позорная! – орет он мне в спину. – Чтоб ты сдох!

Я бреду вверх по течению вдоль зарослей тростника. Солнце печет макушку, дышать трудно, двигаться трудно. Если кто нападет, не отобьюсь, меня сейчас и куры заклюют насмерть. Перед глазами плывет. Наверное, я погорячился, приняв такое решение. А есть ли другие варианты? Накатывает тошнота, перед глазами пляшут мушки, останавливаюсь, держась за тонкий ствол дерева, похожего на осину, перевожу дыхание и продолжаю путь.

Мысленно несу перед собой мысль о чистой прозрачной воде, как морковку перед мордой ослика. Прохладная… освежающая…. Течет по горлу, полыхающему жаром, наполняет меня силой. Нога подворачивается, я падаю на одно колено. Соберись, Ник!

Тащусь дальше. Доползаю до предгорья, где встречаются два ручья. Большой и полноводный течет с гор, с шумом и грохотом падает со скалы метрах в ста от меня, второй, поменьше, тянется через долину.

Возможно, один из них вонючий, а второй чистый. Ко мне ближе медленный ручей, вокруг него не растет тростник, что наводит на мысли о заражении воды. Зачерпываю ее, и рот наполняется слюной, горло дерет… Но в нос шибает затхлый дух сероводорода. Чертыхаясь, иду к горному ручью, и когда подхожу ближе, понимаю – да! Это оно!

Становлюсь на колени и пью, пью, пью, не в силах утолить жажду. Вода будто бы испаряется во мне. Ощущаю себя увядшим растением, распрямляющим листья после дождя.

Наполняю первую флягу. Пью. Наполняю вторую…

Толчок в спину. Кто-то прыгает на меня сверху. Инстинктивно вскидываю руки, защищая шею, и неведомая тварь впивается в предплечье. Перед глазами вспыхивает:

Интерфейс переключен в минималистический режим!

Ты атакован гиеной-попрыгуньей!

Гиена-попрыгунья нанесла тебе урон: 5%.

Падаю на живот, пытаюсь перекатиться и подмять тварь под себя. Заваливаюсь набок, придавив ее лапы, а она старается выгрызть мне предплечье. Левой рукой тянусь к карману, где нож, но штаны перекосило, и за него никак не схватиться. Вдруг замечаю странное: совсем рядом один камень мигает красным, будто неоновым светом. В углу поля зрения проносится:

Режим боя активирован.

Решение: острый камень.

Хватаю камень и бью наугад. Взвизгнув, тварь отпускает мою руку, я вскакиваю, стоим друг напротив друга. Зверь отдаленно напоминает гиену – грязно-песочного цвета, клыкастый, остроухий, но задние лапы длиннее и мощнее передних, между пальцами перепонки, к тому же он издает не рык, а отвратительный клекот. Из тростника выходит вторая тварь чуть поменьше, одна начинает заходить справа, вторая – слева, от запаха моей крови у них текут слюни и свешиваются до земли.

Медленно пячусь вверх по течению, достаю нож и понимаю, что это не кортик, а обычный столовый овощерез, которым можно наносить урон разве что помидорам. Под ложечкой холодеет. Кровища уже пропитала рукав куртки и капает на землю. Чтоб оценить масштаб повреждений, сгибаю руку, шевелю пальцами – слушаются, просто каждое движение причиняет боль.

Звери нападают одновременно. Прыгают на меня, но я ухожу от атаки, брякнувшись в ледяную воду, которая меня здорово отрезвляет и придает сил. Хрена себе они прыгают!

Стою по колено в воде. Сильное течение подталкивает сзади. Гиены снова неподвижны: одна на правом берегу, вторая на левом. Позади гудит трехметровый водопад. Они медленно наступают, я пячусь, в любой момент ожидая нападения, но звери не спешат атаковать. Только когда оказываюсь возле водопада, соображаю, что они целенаправленно загоняли меня сюда, теперь отступать некуда.

Никакие «режимы» больше не включаются, подсказок от системы не вижу. Плохо!

И снова они атакуют одновременно. Одна прыгает на меня, вторая – на скалу позади, чтобы оттолкнуться от нее и обрушиться на спину. Поднырнув под первую гиену, вонзаю нож в ее тугое брюхо и, будто в замедленной съемке, вижу над собой светлую шкуру, расширяющийся и удлиняющийся разрез, тонкую прослойку желтого жира, трепещущие складки кишок…

Ты нанес урон гиене-попрыгунье: 75%.

Вторая тварь все-таки дотягивается до меня, но немного промазывает и вцепляется не в шею, а в ключицу. Нож я потерял, он остался в брюхе первой. Одной рукой защищая шею, второй дотягиваюсь до морды зверя, пытаюсь нащупать и выдавить ее глаза.

Гиена отпускает меня, выбегает на берег, чтобы прыгнуть оттуда. В это время раненая тварь визжит, окрашивая ручей алым, вертится по кругу, кусает воду, предчувствуя скорую кончину. Хреново, что сейчас так просто нож из нее не достать, а без него тяжелее будет одолеть оставшуюся в живых гиену, которая и не думает уходить.

Они прыгают на три-пять метров, отталкиваются от стен, камней, траектория их атаки непредсказуема. Единственный способ спастись – тоже двигаться непредсказуемо.

Раненая выползает из воды, пытается зализать рану на брюхе, откуда вываливаются кишки, а я пячусь к водопаду, поглядывая то на второго зверя, то на белую стену брызг и клокочущей пены, за которой угадывается широкий вертикальный желоб, выточенный водой в камне.

В этот миг гиена прыгает, и я падаю в воду. Тварь с рычанием рушится возле меня в облаке брызг, тут же сигает на скалу, отталкивается и бросается мне на грудь. Мы летим в водопад, где она вцепляется зубами в воротник куртки, а я хватаю ее за глотку. Погружаемся в воду, чудом успеваю вдохнуть воздух. Оскаленная морда с выпученными глазами расплывается под водой, из черных ноздрей вырываются пузыри.

А тут глубоко! Гиена отпускает куртку и глухо стучит челюстями у моего лица, я с трудом удерживаю ее за горло. Из ноздрей, пасти гиены вырывается воздух, но она не сдается, брыкается, пытаясь дотянуться до моей груди когтистыми лапами, в клочья разрывая рубаху. Воздух в легких заканчивается, но надо продержаться, надо утопить проклятую тварь!

Опускаюсь на дно. Легкие разрывает, очень хочется вдохнуть, но я терплю. Наконец гиена дергается и затихает. Бросаю бездыханное тело, которое начинает медленно переворачиваться в потоке, растопырив лапы. Отталкиваюсь от дна и стартую вверх, а перед глазами маячит сообщение, что гиена погибла. Вырвавшись из водяного плена, жадно хватаю воздух разинутым ртом. Ползу по берегу, загребая руками мелкие камни. Дышу и не могу надышаться.

Восстановив дыхание, поднимаю голову. И широко раскрываю глаза от удивления.