Текст книги "Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации)"

Автор книги: Олег Платонов

В.О. Ключевский

ПРИТВОР. – См.: ХРАМ ПРАВОСЛАВНЫЙ.

ПРИХОД, в Православной Церкви христианская община, управляемая священником. В древней Церкви, а также в Древней Руси прихожане сами избирали членов причта, представляя епископу т.н. "заручныя прошения", получившие начало после владимирского Собора 1274. В XIX в. это было отменено, но прихожанам разрешалось изъявлять епархиальному архиерею о желательности данного лица. Имущество каждой церкви и ее земли составляли ее неотъемлемую собственность.

Церковно-приходские дела не относились к ведомству сельских и волостных сходов; мирские приговоры о сборах в пользу церквей признавались обязательными для крестьян. Отвод установленных участков земли для причта вновь открываемых приходов возлагался на общества и лица, возбудившие ходатайство об образовании приходов, для чего они должны указать средства для построения храма и содержания причта. При приходах учреждались церковно-приходские общества для организации благотворительности. Общее собрание прихожан выбирало из своей среды членов приходского попечительства и доверенного человека для ведения церковного хозяйства – церковного старосту на 3 года, с согласия причта, при благочинном и утверждаемого архиереем. В 1885 московское земство возбудило вопрос о восстановлении древнего права приходов избирать излюбленных людей на должность приходских священников. Синод разрешил этот вопрос отрицательно, т.к. избрание кандидата лежит на нравственной ответственности епископа.

ПРИЧАЩЕНИЕ, главнейшее христианское Таинство, установленное самим Иисусом Христом. Приступающий к нему сначала постится в течение нескольких дней и посещает службы церковные, причем, вспоминая свои грехи, сокрушается о них и молит Господа о помиловании его. Потом в назначенное время он приходит к священнику, совершающему исповедь у аналоя, на котором лежат Крест и Евангелие, и кается в грехах. Священник, видя его чистосердечное раскаяние, возлагает конец епитрахили на его приклоненную голову и читает разрешительную молитву, прощая ему грехи от Самого Иисуса Христа и осеняя его крестным знамением. Поцеловав крест, исповедавшийся отходит с успокоенной совестью и молит Господа удостоить его причаститься Св. Тайн. Таинство Причащения совершается во время литургии. Все исповедавшиеся повторяют за священником молитву перед причащением и делают земной поклон, а потом благоговейно подходят к Св. Чаше и причащаются Св. Тайн, вкушая под видом хлеба и вина истинное Тело Христово и истинную Кровь Христову. По причащении, кроме благодарения, возносимого за литургией, читаются еще от лица причастников особые благодарственные молитвы. Больных же священник причащает в их домах, сначала исповедав их.

ПРИШВИН Михаил Михайлович (23.01/4.02.1873 – 16.01.1954), русский писатель.

Среди первых произведений этнографические сборники "В краю непуганых птиц" (1907) и "За волшебным колобком" (1908); книги о путешествиях "У стен града невидимого" (1909), "Черный араб" (1910), "Крутоярский зверь" (1910-11).

С начала Первой мировой войны и революции до сер. 1920-х писатель переживает период исканий и скитаний. В 1926 он поселяется в Сергиевом Посаде, где для него начинается новый этап жизни. Здесь написаны один из главных его романов "Кащеева цепь" (1927); лирическая повесть-поэма "Жень-шень" (1933); книги для детей "Лисичкин хлеб" (1939) и "Серая сова" (1938).

В 1937 завершился его долгий путь к Церкви, начался этап "радостного творчества христианского космоса любви". В 1940 вышли в свет книга "Неодетая весна", созданная на основе дневников, и поэма в прозе "Фазелия".

Первые два года Великой Отечественной войны писатель живет под Переславлем-Залесским. По возвращении в Москву пишет на основе военных впечатлений и размышлений "вещь со славянской душой" – "Повесть нашего времени" (1944).

Около 20 лет продолжалась работа Пришвина над романом "Осударева дорога" (1948, опубл. 1956), действие которого происходит в Заонежье, где писатель побывал еще в начале века, собирая сказки, а в 1933 – на строительстве "Беломорско-Балтийского канала".

Среди наиболее известных произведений дилогия Пришвина: сказка-быль "Кладовая солнца" (1945) о становлении ребенка в постижении им природы и повесть-сказка "Корабельная чаща" (опубл. 1954) о путешествии детей к заповедному лесу "в поисках правды".

ПРИЮТИНО, усадебно-парковый ансамбль в Ленинградской обл., во Всеволжском р-не. С н. XIX в. до 1841 владение президента Академии художеств А.Н. Оленина, один из центров культурной жизни 1-й пол. XIX в. Здесь бывали видные писатели, композиторы и художники: Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин, И.А. Крылов, А.С. Пушкин, А.С. Грибоедов, М.И. Глинка, А.А. Алябьев, А.П. и К.П. Брюлловы и др. Сохранились: главный дом (н. XIX в.), 2-й господский дом (1-я пол. XIX в.), беседка и хозяйственные постройки (все – 1-я пол. XIX в.), пейзажный парк с прудом в долине р. Лубья. В парке – мавзолей в память о старшем сыне владельца усадьбы – Н.А. Оленине, погибшем в Бородинском сражении 1812.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД (метеоров), выдающееся открытие в астрономии, сделанное русским ученым Ф.А. Бредихиным (1831-1904).

ПРОКОПИЙ УСТЮЖСКИЙ, Христа ради юродивый (ск. 8.07.1303), до своего обращения в Православие был купцом из Западной Европы, торговавшим в Великом Новгороде во 2-й пол. XIII в. Красота православного богослужения так поразила Прокопия, что он перешел из католичества в Православие и навсегда остался на Руси. Наставление в основах православной веры Прокопий получил в монастыре, основанном в XII в. прп. Варлаамом Хутынским. Прокопий пожертвовал часть своего имущества Хутынскоп обители, а остальное роздал нищим. Благочестие св. Прокопия стало известно всем новгородцам, и ему, тяготившемуся почитанием, пришлось оставить Новгород. Св. Прокопий поселился в Великом Устюге. Здесь он избрал себе подвиг юродства, изображая внешнее безумие и скрывая за ним духовную мудрость. Целые ночи св. Прокопий проводил в молитве на паперти Успенского собора, а днем бродил по городу в рваной одежде, со смирением перенося насмешки. Другом и собеседником блж. Прокопия был св. Киприан, основатель Устюжской обители во имя арх. Михаила. Прокопий проводил жизнь в строгом посте, принимая пищу только от хороших людей. От тех, кто нажил свое имущество неправдой, он не брал ничего. Святой обладал даром прозорливости: однажды, встретив семью с трехлетней девочкой Марией, он открыл ее родителям, что от нее родится свт. Стефан Пермский, просветитель зырян. Святому было заранее возвещено ангелом время кончины. Он скончался у ворот Михаило-Архангельского монастыря. Возле его гробницы произошло множество исцелений. К лику святых блж. Прокопий был причислен Московским Собором в 1547.

Память прав. Прокопию отмечается 8/21 июля.

ПРОКОФЬЕВ Сергей Сергеевич (11/23.04.1891 – 5.03.1953), русский композитор, пианист, дирижер. Ученик Н.А. Римского-Корсакова и А.К. Лядова. С 1918 по 1933 жил за границей.

Автор опер: "Игрок" (1916), "Любовь к трем апельсинам" (1919), "Огненный ангел" (1927), "Семен Котко" (1939), "Обручение в монастыре" (1940), "Война и мир" (1940, 1953); балетов: "На Днепре" (1932), "Ромео и Джульетта" (1936), "Золушка" (1941), "Сказ о каменном цветке" (1949); вокально-оркестровых произведений: кантата "Александр Невский" (1938), "Здравица" (1939), оратория "На страже мира" (1950), сюита "Зимний костер" (1949); 7 симфоний, симфонической сказки "Петя и волк" (1936); музыки к кинофильмам (в т. ч. "Иван Грозный", 1944).

"ПРОЛОГ", древнерусский календарный сборник (XII в.), состоящий из кратких византийских, древнерусских, южнославянских житий и памятей святых, отрывков из переводных сочинений христианских писателей и произведений древнерусских авторов на темы христианской морали.

ПРОМЫСЛ БОЖИЙ, деятельность Бога, направляющая весь ход событий в сотворенном Им мире и миропорядке. Промысл Божий ориентирован на всеобщее благо. Он сохраняет создания, ведет их к добру, защищает добро от зла, а последнее либо уничтожает, либо направляет к добрым последствиям.

ПРОМЫСЛ БОЖИЙ В НАРОДНОМ СОЗНАНИИ соответствовал богословскому понятию и тесно был связан с преданием себя воле Божией.

Для непредвзятых наблюдателей казалась очевидной твердость преобладавших в массе народных представлений о промыслительности происходящего в мире. В Материалах для географии и статистики России, включавших и характеристику нравственности, собранных офицерами Генерального штаба, находим такое заключение подполковника В. Михайлевича, обобщившего данные по Воронежской губ.: "Простой класс народа особенно отличается твердою и непоколебимою верою в Промысл Божий".

"На всё воля Божия", "Твори (суди) Бог волю свою", "Божьей воли не переволишь (не переможешь)", "Выше Божьей воли не будешь (не станешь)", "Власть Господня, воля Божья, святая воля Его", "На волю Божью просьбы не подашь" – все эти словесные формулы, широко бытовавшие в народе, соответствовали самой сути православного религиозного сознания.

Последовательный православный взгляд в народе на значение воли Божией в жизни людей нередко встречал в XIX в. непонимание чиновников, занимавшихся в той или иной мере деревней, а также части дворянской и разночинной интеллигенции, стремившейся предложить какие-то новшества и усовершенствования в сельской жизни, либо собиравшей статистическую информацию о сельском хозяйстве. Будучи маловерами, почти отошедшими от церкви, а в иных случаях уже и атеистами, они воспринимали крестьянское упование на волю Божию, как некое препятствие к активной деятельности.

Между тем крестьяне в массе своей были очень внимательны, ответственны, старательны и трудолюбивы в хозяйственной деятельности и, опираясь на длительный коллективный опыт, располагали прекрасным знанием особенностей земледелия, скотоводства, промыслов именно в той местности, где они жили. Не понимая значения трудовых традиций, приемы которых учитывали тончайшие связи природных явлений и хозяйственной практики не только что района, но и микросреды, иные внешние наблюдатели, уверовавшие в новшества, почерпнутые из литературы, иногда даже других стран, относили специфику крестьянского подхода к лености и пассивности. И тем более недоступно было пониманию таких энтузиастов перемен главное – то, что верующему, уповающему на волю Божию, Господь открывает многое в любой области деятельности. Сделав с молитвою все необходимое, что диктовал ему богатый опыт предков и собственные обширные эмпирические знания, крестьянин в то же время смиренно, безропотно принимал неожиданные стихийные бедствия, как происшедшие по воле Божией. Когда он объяснял все это заезжему образованному горожанину, то встречал нередко раздраженно поучающую реакцию, либо просто молчаливое непонимание, которое выливалось потом в осуждение в соответствующих отчетах или статьях.

В XVIII в. еще были такие администраторы, которые вступали в дискуссию с крестьянами на языке веры, стремясь выявить соотношение человеческой деятельности и Божьей воли. Такие могли и научить чему-то полезному. В 1786 генерал-губернатор Е.П. Кашкин в указе, направленном в Енисейский нижний земский суд, возражал по поводу падежа скота крестьянам, относившим "все сии несчастные случаи на власть Божию и оговариваясь во всех делах упустительного своего небрежения, якобы на то была неминуемая воля Божия, между тем как следовало бы знать, что хотя власть Божия есть и будет над всем, что ни есть на свете, но человек одарен от Бога понятием и разумением к отличению, что ему вредно и что полезно, и свободен предпринимать то или другое; следовательно, каждый разумевающий, что наилучшее, и то не исполняющий, творит грех перед Богом, не употребляя полученные дарования ни себе, ни другому на пользу, – в чем состоит первейший и главнейший долг истинного христианина". И хотя Е.П. Кашкин тоже раздражен и несправедливо представляет позицию крестьян (ибо они-то, как правило, стремились выполнять то, что "разумевали как наилучшее"), все же он говорит "по существу" на общем с ними религиозном языке, излагая мысль только более развернуто и богословски обоснованно, чем они это делали. В XIX в., особенно во 2-й половине его, подобная аргументация казалась уже лишней и даже невозможной (за редким исключением) в официальной переписке, да и при непосредственном общении: рационалистическое мышление определяло по большей части характер разговора интеллигента с крестьянином и делало первого глухим и к естественным для верующего мыслям о воле Божией.

"Несмотря на очевидную бедность, я не слышал никогда, чтобы отец или мать жаловались на свою судьбу", – пишет И.Я. Столяров о своих родителях крестьянах Воронежской губ. Если кто-нибудь из детей "выражал иногда сожаление о тех или иных недостатках в нашей жизни (...), мать говорила: "Нечего Бога гневить. Многие хуже нашего живут. Мы же, слава Богу, с голоду не умираем и живем не милостыней, у чужих людей хлеба не просим, живем с Божьей помощью уж не так плохо". И этот взгляд Столяров относит не только к своей семье. "Нужно сказать, – пишет он далее, – что у крестьян нашей местности вообще не было привычки жаловаться на жизнь, какой бы она ни была, и не было чувства зависти к более богатым, живущим лучше других, богатство и бедность принимались как дар или наказание, ниспосланные Богом. На Бога же жаловаться нельзя. Бог волен наградить милостью своей или наказать гневом своим. Его пути неисповедимы. Он может послать тяжкие испытания и праведнику и обогатить, осчастливить недостойного".

Смиренное предание себя воле Божией проявлялось в народе в том, как относились к смерти своей и других. "Со дня на день слабеет больной; родные и чужие, приходящие проведать, говорят ему открыто, попросту: "Видно уж ты не встанешь: знать уж тебе помереть, родимый", – и больной спокойно выслушивает приговор этот. Более всего торопятся вовремя пригласить священника исповедать и приобщить больного Св. Тайн, заботясь о душе гораздо больше, нежели о здоровье или жизни".

Не всегда посетители больного в крестьянской среде вели себя таким образом. По Вельскому у. Вологодской губ. (Усть-Подюжский приход) описан иной вариант поведения. Здесь обычно старались тяжелобольного уверить в возможности выздоровления. "Жить еще тебе надо". Говорили, как нужен он семье, или указывали на возраст и т.п. На что сам больной отвечал, что "смертонька уж близко", придется скоро "расстаться с душенькой" и пр. Существо же отношения и самого больного, и окружающих было таким же: если Господь определил этот срок, то не о чем тужить и нечего печалиться, а нужно подготовиться к переходу в другой мир. "Умирающий всегда обнаруживает твердую веру в загробную жизнь, выражая перед присутствующими радость по поводу предстоящей встречи с родными. Представление о наказании за грехи вызывает в больном страх. В этом случае окружающие стараются вселить в умирающего надежду, говоря о благости Божией, очищающем значении предстоящей исповеди и т.д. На исповедь больной соглашается охотно и после нее чувствует себя легче".

Крестьяне различали предание себя воле Божией – к этому имел отношение каждый верующий – и предание себя на служение Богу, осуществлявшееся лишь немногими, но ценимое почти всеми. А.К. Аристархов писал из Фетиньинской волости Вологодского у. в к. XIX в.: странников и сборщиков на святые места "почти все пускают ночевать и оказывают им более чем хороший прием. Крестьяне почитают их чуть не святыми за то, что те бросили поле житейской суеты и предали всецело себя на служение Богу. Часто беседы умных странников производят в душе крестьян переворот большой к нравственной жизни и разумному пользованию своими имуществами, трудами и временем".

При всем "практическом складе ума", отмечавшемся у крестьян в светской литературе, они на самом деле высоко ценили в человеке способность бросить мирские заботы ради служения Богу. Это проявлялось не только в странноприимстве, но в оказании помощи ушедшим от мира старцам и обращении к ним. Различение предания себя воле Божией и полного отдания себя на служение Богу составляло черту массового религиозного сознания. Первое можно осуществлять при любых мирских занятиях (кроме заведомо порочных, противоречащих заповедям): для этого нужно помнить о Боге, о всемогуществе воли Его, стараться не противоречить ей и со смирением принимать то, что Бог посылает – и горести, и радости.

Не каждый умел объяснить это развернуто в общей форме и, тем более, увидеть связь повседневных событий с определенной направленностью воли Божией, увидеть промыслительность происходящего. Нередко в практике народной духовной жизни толкователями глубинного смысла обыденных событий становились Христа ради юродивые. Казенный крестьянин Черниговской губ. Г.А. Мирошников, прозванный Золотым Грицем, объяснял, например, разорившемуся купцу, желая удержать его от ропота и предостеречь от отчаяния, что все, с нами случающееся, бывает по соизволению Божию, таким образом: "ну, подавай жалобу на Бога, а когда видишь сам, что это невозможно, лучше молись Ему почаще и поусерднее. Он не оставит тебя и даст тебе утешение в детях". Или вот поучения молодым суздальской блаженной М.Я. Сониной, насчитывающей 60 лет юродства Христа ради: "всё терпите, не гневите Бога ропотом, от трудов рук своих питайтесь и уповайте на Бога".

Такова глубина народных понятий о воле Божией и о необходимости смиренного принятия ее.

М.М. Громыко

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, хозяйственная деятельность человека, направленная на создание, обработку и перемещение материальных благ или ценностей. В дореволюционной России промышленность разделялась на четыре основных направления: добывающая (земледелие, скотоводство, горноделие, охота, рыболовство), обрабатывающая (ремесленная, мануфактурная, фабрично-заводская), перевозочная (транспорт) и торговая.

Допетровское народное хозяйство России долгое время рисовалось многими историками как сонное, застойное царство темноты и невежества, населенное заспанными лентяями, дикарями-варварами и соловьями-разбойниками. Считалось, что настоящая экономическая история страны началась с преобразований Петра, что русская промышленность носит "колониальный характер" и "перенесена сюда с Запада". Пережитки этих воззрений сохраняются до сих пор в произведениях некоторых писателей и публицистов. Эти представления глубоко ошибочны. Исторические источники свидетельствуют о древнем происхождении русской промышленности. Самой населенной частью каждого древнерусского города был промышленно-ремесленный посад, обслуживавший разнообразной ремесленной продукцией не только горожан, но и жителей окрестных сел и деревень. В крупных городах уже в XI-XII вв. насчитывалось более сотни различных ремесленных производств – кузнечных, гончарных, кожевенных, ювелирных, сапожных, прядильных, оружейных и многих других. Названия промышленно-ремесленных специальностей запечатлелись в именах городских улиц и районов: Щитная улица (Новгород), Кожемяк (Киев), Гончарный конец (Новгород), Бронные улицы (Москва) и др.

Академик Б.А. Рыбаков в книге "Ремесло Древней Руси" отмечает, что в XIV-XV вв. русские ремесленники работали как на заказ, так и на рынок, то есть уже тогда ремесло превращалось в мелкое товарное производство. Большинство ремесленников работало в мастерских. "Ремесленники, работавшие по найму, составляли только часть (и притом меньшую) городских ремесленников".

Археологические раскопки свидетельствуют о значительных масштабах и ассортименте промышленно-ремесленных производств. Комментируя новгородские раскопки ремесленных мастерских XIV-XV вв., Л. Черепнин пишет: "О массовом характере продукции новгородских сапожников свидетельствует обилие кусков кожи, найденных при раскопках (свыше ста тысяч). На массовый сбыт, по-видимому, было рассчитано и ювелирное производство (выделка украшений из меди и ее сплавов). Об этом можно судить по большому количеству обнаруженных в Новгороде обрезков листовой, полосовой и проволочной меди. Открыты также тигли (30 с лишним), литейные формы (15 штук), ювелирные молотки, зубила, пинцеты, бородки, волочила. Широко распространены кузнечные изделия: серпы, косы, ножницы, напильники, пилы, долота, скобели, стамески, сверла, топоры, тесла, ножи и т.д. Стандартизация наблюдается в косторезном деле (очень однородны гребни, которых найдено несколько сотен). Хотя не вскрыты мастерские новгородских стеклоделов, но большое количество бус среди материалов новгородских раскопок говорит о значительном масштабе их производства".

К XVII в. русские ремесленные предприятия в основном обеспечивали страну изделиями металлообрабатывающей, деревообрабатывающей, кожевенной, гончарной, легкой и пищевой промышленности. Медленно, но неуклонно осуществлялось развитие технического прогресса, выражавшееся в росте специализации, выделении детальных операций в самостоятельные производства. По далеко не полным данным, в XVII в. в Москве насчитывалось не менее 259 ремесленных специальностей, в Ярославле – 218. Так, среди мастеров кузнечного дела выделялись такие узкие специалисты, как ножовщики, замочники, шильники, косари, гвоздари, часовщики. В Устюжне-Железнопольской на посаде еще в к. XVI в. насчитывалось 119 мастеровых, занятых делом железа, в том числе 66 молотников, 34 кузнеца, 12 угольников, железники, укладники, гвоздари, котельники, сковородники, замочники. В древних источниках перечисляются многочисленные кузнечные мастерские: в Москве (ок. 1641) – 152, в Новгороде (1583) – 112, в Серпухове (1552) – 63, в Холмогорах (1620) – 63, в Нижнем (1620) – 49, в Вологде (1627) – 49, в Сольвычегодске (1653) – 48, в Великом Устюге (1626) – 47, в Калуге (1626) – 44, в Туле (1625) – 38, в Переславле (1597) -38, в Муроме (1637) – 17, в Соликамске (1623) – 16. Как правило, по нескольку кузнечных мастерских было в самых маленьких городах, по крайней мере по одной во всех селах. Металлообрабатывающие мастерские использовали отечественное кричное железо и в редких случаях – шведское или английское. Существовали многие сотни кустарных домниц, некоторые из которых были оснащены по последнему слову техники своего времени – "вододействующими" самоковками.

История доносит до нас сведения о русских часовых мастерах, создававших по тем временам настоящие чудеса техники – часы псковского Святогорского монастыря XV в., часы Соловецкого монастыря, изготовленные в XVI в. мастером Семеном Часовиком, часы в царском селе Коломенском, изготовленные в 1637 мастером Оружейной палаты Петром Высоцким. Зачастую были такими мастерами простые кузнецы: например, поморский кузнец Федор Юдин или устюжский кузнец Шумило Вырачев, которые прославились тем, что построили в разных городах Руси сложные механизмы башенных часов с боем.

На тульских металлургических заводах в сер. XVIII в. используется сверлильный стан (сверлили "водою" пушечные стволы), что на много десятилетий опередило изобретение зарубежных механиков.

В 1479 в Москве был построен литейный пушечный завод, просуществовавший несколько столетий. В 1637 в нем работало 136 рабочих (что по тем временам было очень много), отливавших ежегодно до 200 и более пушек и разной другой продукции. По сообщению посла Максимилиана II Кобенцеля, в XVI в. в Москве имелось всегда наготове не менее двух тысяч орудий, так что московская артиллерия уже тогда, по его оценке, занимала первое место среди других европейских государств. "Наша артиллерия, – писал акад. С.Г. Струмилин, – не впервые является лучшей в европейском и мировом, пожалуй, масштабе. Такое количество орудий предполагает уже довольно значительное их производство в стране, тем более что они не только не ввозились в Россию, но даже вывозились за границу". В частности, в 1646 было вывезено в Голландию 600 пушек. В историю вошли прославленные мастера пушечных дел Андрей Чохов, Григорий Наумов, Яков Дубинин, Мартьян Осипов и другие. Кроме Москвы пушечные заводы существовали и в других городах, в частности в Пскове.

Наряду с пушечным делом существовало развитое оружейное дело, центром которого в XVII в. была Оружейная палата, изготовлявшая многие тысячи мушкетов, карабинов, пистолетов. Издавна в России существовали и пороховые заводы, некоторые из них очень большие. Во время пожара одного из них в XVI в. погибло 200 человек рабочих.

Все это свидетельствует, что уже в XV-XVI вв. в России возникли первые русские предприятия, которые в XVII в. приобретают более широкое распространение. Создание крупных предприятий осуществлялось на базе уже имевшихся ремесленных и рабочих кадров.

На Урале в 1630-40-е действовал Пыскорский медеплавильный завод, где использовалось вододействующее колесо, а в 60-х – железоделательный завод братьев Тумашевых на реке Нейве. Появляется целый ряд заводов металлургической и металлообрабатывающей промышленности в Тульско-Каширском районе, а также возле Олонца. В Казани, Ярославле, Тобольске возникают кожевенные мануфактуры, в районе Соликамска – свыше 200 солеваренных предприятий. Развивается ряд мануфактур, принадлежащих царскому двору: Хамовный, Печатный, Монетный дворы, "Мастерская палата".

По ориентировочным заниженным оценкам, из более полумиллиона жителей, живших в городах в сер. XVII в., по крайней мере 150-200 тысяч составляли ремесленники (включая членов их семей). Кроме того, сюда следует добавить тысячи сельских кузнецов. Конечно, сюда не относят еще по крайней мере сотни тысяч крестьян, занятых различными видами кустарных промыслов.

Новый период промышленного развития России начался в царствование Петра I. Главное, на что делал ставку Петр, – на использование творческой инициативы и самостоятельности русского предпринимателя и работника. Петр создал благоприятные условия для реализации лучших качеств и не ошибся. Конечно, он не стеснялся, когда было нужно, привлекать к делу и иностранцев, но их вмешательство носило второстепенный, вспомогательный характер. При прочих равных условиях царь предпочитал отечественных специалистов и для этого посылал их учиться за границу. "Своими реформами и творческой инициативой, – отмечал акад. Струмилин, – Петр Великий впервые открывал широкую дорогу индустриальному предпринимательству. И на этот путь, вполне естественно, прежде всего вступили твердой ногой выходцы из тех самых трудовых низов, которые получили свою подготовку в области так называемых "народных" ремесленно-кустарных промыслов Московской Руси. Вот почему во главе петровских заводов и мануфактур оказалось так много бывших кузнецов и всякого иного рода тяглецов". Как, например, целовальник Тимофей Филатов, комнатный истопник Алексей Милютин, дворцовый служитель Родион Воронин, посадский человек И. Комаров, кожевенный мастер Пахомов, "красносельцы" Симоновы и другие. Среди более мелких предпринимателей встречалось немало крепостных крестьян на оброке. Из двух сотен петровских заводов, в том числе сорока крупных мануфактур, только единицы возглавлялись иностранцами или дворянами.

Прав был историк С.М. Соловьев, отмечавший, что петровские преобразования есть дело "народное, а не лично принадлежащее одному Петру".

Весьма характерно, что большая часть русских промышленников Петровского времени, как и в более поздний период, вышла из крестьян или посадских людей, тогда как в западноевропейских странах – из дворян. И это прежде всего самые выдающиеся фамилии русских предпринимателей – Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Горелины, Грачевы, Шорыгины, Бардыгины, Разореновы, Зимины, Коншины, Балины, Горбуновы, Скворцовы, Миндовские, Дербеневы, Локаловы, Дордоновы, Сеньковы, Клюшниковы, Елагины, Заглодины и мн. др. За каждым из этих предпринимателей – организация огромных производств, снабжавших своей продукцией десятки, а то и сотни тысяч людей в России и за границей.

Для развития индустриального предпринимательства при Петре I создаются специальные правительственные органы – Берг-коллегия и Мануфактур-коллегия, которые разрабатывают программу мероприятий содействия промышленному развитию, осуществляемую не административными методами, а путем предоставления различных привилегий и льгот. Частные предприниматели для устройства фабрик и заводов получали ссуды без процентов; их снабжали инструментами и орудиями производства; освобождали от государственной службы; предоставляли временные льготы от податей и пошлин, беспошлинный привоз из-за границы машин и инструментов; обеспечивали гарантированными государственными заказами.

Поддерживание народной инициативы и предприимчивости в XVIII в. шло по пути отмены ограничений. Если при Петре еще существовали некоторые ограничения и стеснялась свобода торговли, то уже при Екатерине II ликвидируется необходимость получения "разрешительных указов на открытие нового предприятия, и устройство всякого рода промышленных заведений объявлено совершенно свободным для всех".

Екатерина II создает самые благоприятные условия для развития русской промышленности. Она отменяет любые ограничения, объявив, что теперь "всем подданным нашим к заведениям станов и рукоделий столь беспредельная от нас дана свобода, что не стесняются они уже ни частым на то испрошением дозволения, ни надзиранием за делом рук их, где собственная каждого польза есть лучшее и надежнейшее поощрение".

Одновременно объявляется об уничтожении монополий ("за вредни") и введение полной свободы торговли ("всякому торгу свободну быть надлежит"). Историки отмечают "исключительную яркость" этого периода по "необычайной интенсивности процесса индустриализации" и по роли в нем частного предпринимательства.

Опора на лучшие качества русского предпринимателя и работника, использование инициативы и предприимчивости дали поразительные результаты, которые с полным основанием можно назвать промышленной революцией. Количество промышленных предприятий (без ремесленных мастерских) только за XVIII в. увеличилось в 10-12 раз, достигнув в 1801 2423 предприятий с числом занятых почти 100 тыс. человек. По ряду экономических показателей Россия вышла на самые передовые рубежи. Прежде всего это относилось к металлургической промышленности.

Предприятия уральских предпринимателей, и прежде всего демидовские заводы, продукция которых была известна во всей Европе, стали материальной базой стремительного рывка России в XVIII в., и, более того, уральский металл создал основу для промышленного переворота в Англии.

Особо следует сказать о роли русских предпринимателей в развитии технического прогресса. Вопреки утверждениям некоторых исследователей о незаинтересованности русских предпринимателей во внедрении технических новшеств, факты говорят об их огромных успехах в технической области. В частности, черная металлургия России XVIII в. была самой передовой в мире. Уже первые уральские домны, построенные на заводах Демидовых, оказались значительно крупнее и продуктивнее английских, которые в то время считались лучшими. "И это превосходство, несмотря на огромный рост зарубежной техники, нам удалось удержать за собой в течение всего XVIII века" (С.Г. Струмилин). Немецкий историк металлургии Л. Бек, говоря об уральских домнах на рубеже XIX в., называл их не только "величайшими древесноугольными доменными печами континента", но и наиболее производительными и экономичными по расходу топлива на единицу продукта, более производительными, чем любые другие печи, не исключая английских. Франция пыталась отгородиться от русского металла высокими пошлинами. В этой стране перед войной 1812 года писали, что русское железо "дешевле и лучше французского, и если оно свободно будет доставляться во Францию", то местная железоделательная промышленность, не выдержав конкуренции, "погибнет совершенно".