Текст книги "Первый инженер [СИ]"
Автор книги: Олег Геманов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– Нет! – раздался полный ужаса крик Ранбарта. – Это же моя! Моя еда! Не трогай!
Тут же сановники дико заверещали, предостерегающе замахали руками. Некоторые хищно подались вперед, словно намереваясь отобрать у короля его драгоценную сокровище. Его грибы..
Ранбарт смотря на Осипова безумным взглядом, не разбирая дороги несся прямо к королю. Из перекошенного рта вырывался дикий вопль: «Н-е-е-е-т!»
– Фестбарт! Взять его! – в бешенстве выкрикнул Николай и молниеносно отправил себе в рот первую порцию грибов.
Десятник кинулся под ноги Ранбарту, схватил руками за пояс. Парень со всего разбега рухнул на брусчатку, но тут же вскочил, ловко крутанулся на одном месте и со всего размаху ударил телохранителя кулаком в незащищенное шлемом лицо. Тот упал на одно колено и упираясь рукой в мостовую затряс головой.
Отбросив в сторону топоры и щиты на помощь своему командиру бросились двое ближайших воинов. Сжали кулаки и закружились вокруг юноши. Как дальше развивалась драка Николай не увидел. Так как множество придворных, вытянув перед собой руки и что-то отчаянно крича ринулись к королю.
Осипов не веря своим глазам долю секунды отстранено наблюдал за массовым помешательством своих подданных. Потом одной рукой схватил чекан и с огромной скоростью закрутил его у себя над головой. Другая рука короля не переставала отправлять содержимое туеска в желудок.
Толпа отпрянула, но со всех сторон к Николаю продолжали тянуться руки, раздавался дикий рев. И инженер полностью прочувствовал, что ощущает человек, которого случайно забросило в самый эпицентр зомбиапокалипсиса.
Внезапно всё прекратилось. Никто не кричал, не размахивал руками. Гномы неподвижно стояли и смотрели на своего правителя какими-то странными взглядами.
Осипов ударом кулака отбросил пустой туесок в сторону, опустил чекан вниз и мрачно огляделся вокруг. Он понял, что на него никто никогда так не смотрел. Ни в прошлой жизни ни в этой. Сердце короля мощно застучало, и по артериям пронеслась теплая волна, мгновенно наполнившая тело Шлюксбарта неукротимой энергией.
Николай резко встал на ноги и ни на кого не смотря отрывисто рявкнул:
– Что это всё означает?
Ближайшие сановники расступились и вперед вышел худощавый гном, в котором Осипов без труда опознал почтенного Дильбарта, хранителя священных древних традиций.
Без всяких поклонов он подошел к королю и положил руку ему на плечо:
– Ты съел еду Ранбарта из рода Эрикбартов. Подтверждаешь?
От его слов повеяло таким холодом, что многие гномы зябко передернули плечами.
– Подтверждаю, – ответил Николай. Мысли его прояснились и он уже отчетливо осознал, что он снова сделал что-то не так. Причем это «не так» настолько страшное, что окружающие его гномы до сих пор не могут в это поверить.
Дильбарт переложил руку на другое плечо и спросил все тем же замогильным голосом:
– Ты знал, что Ранбарт из рода Эрикбартов – воин первой волны?
На спину Осипова кто-то очень не добрый положил огромный кусок льда. По крайне мере именно так показалось инженеру. Он еще не понимал, что произошло, и его сердце еще не сжималось от ужаса, но ощущение надвигающийся неотвратимой катастрофы уже полностью заполонило сознание инженера.
– Да, знал.
Почтенный Дильбарт торжественно возложил обе руки на пухлые плечи короля.
– Ты добровольно съел пищу воина первой волны Ранбарта из рода Эрикбартов?
Николай отчаянно пытался понять, почему хранитель так упорно упоминает в своих вопросах Ранбарта и причем здесь воины первой волны. Его мозг, с громадной скоростью перебирал все возможные варианты, но ответов так и не находил. Поэтому резонно решив, что хуже уже не будет Осипов гордо поднял голову и твердо произнес:
– Да, добровольно.
Дильбарт отступил на пару шагов назад, вознес руки вверх и во всеуслышание объявил:
– Шлюксбарт из рода Шлюксбартов с этого момента ты становишься воином первой волны. Место в строю тебе определит старший из рода Эрикбартов.
После этих слов почтенный хранитель священных древних традиций неверяще подергал себя за бороду, медленно опустился на колени и низко склонил перед королем голову. Вслед за ним стали опускаться и остальные гномы.
Николай не моргая, смотрел прямо перед собой. В мозгу у него блокадным метрономом билась только одна-единственная мысль: «Жаль, очень жаль»
Тоскливая беспросветность заполонила всё его сознание, выжгла все остальные эмоции, заботливо оставив место лишь для вселенского уныния.
И инженер отчетливо понял, что всё для него закончилось. И что сегодняшний день он не переживет. И самое обидное то, что во всем этом деле нет никакой его вины. Он ни в чем ни виноват. Наоборот, всё получилось против его воли, как-то само собой. Само собой…
Николай обреченно закрыл глаза и внезапно очутился в старом дедовском доме. Семилетний Коленька сидел за столом, беспечно болтал ногами, пил чай из большой кружки и с огромным интересом наблюдал как за окном медленно падает снег. Перед мальчишкой стояла открытая банка абрикосового варенья, а рядом – вазочка доверху наполненная глазированными пряниками.
Сидящий напротив дед, подслеповато щурясь сквозь линзы очков читал свежий номер газеты «Правда», а на кухне бабушка гремела посудой и периодически гоняла рыжего кота Ваську, называя его при этом непонятным словом «Ирод».
Дед тяжело вздохнул, зло бросил газету на стол, медленно поднялся и включил телевизор. Через несколько секунд из динамиков раздался характерный говорок самого главного человека в стране. Первоклассник Колька естественно знал кто это такой, только не помнил его имя.
– Сейчас перестройка переживает острейший период. Огромная страна, огромное разнообразие условий. Накопились тяжелейшие проблемы. Сознание, замешанное на догматизме, консерватизме. Это все – масштабные препятствия. И в то же время выход в новое русло развития – в экономике, политике, в социальных процессах – будет иметь колоссальное значение для страны, для социализма, для мира…
– Твою дивизию! – раздраженно прошипел сквозь зубы дед, выключил телевизор и сильно хлопнул ладонью по его крышке. – Это ж надо до такого додуматься!
Коля быстро отправил в рот очередной пряник и с любопытством уставился на деда.
Из кухни торопливо вышла бабушка, на ходу вытирая руки полотенцем:
– Степан, ты опять за своё? – укоризненно произнесла она. – Хватит! Ребятёнка напужаешь до икоты.
Дед недовольно засопел, схватил со стола газету и потряс ей перед носом супруги:
– Варвара, а не боишься, что вот это его напугает? – дед ткнул пальцем в экран телевизора. – Или это? А?
Бабушка успокаивающе погладила деда по руке:
– Степа, ну обсуждай ты свою политику с мужиками! Домой-то, зачем всякую гадость несть. Да и оно всё само собой пройдет.
Дед тяжело вздохнул, взъерошил Колькины волосы и тихо пробурчал себе под нос:
– Само собой… Тебе-то можно, Варя так говорить. Но вот и они уверены, что всё само собой утрясётся, – дедушка аккуратно положил «Правду» рядом с банкой варенья и язвительно добавил. – Сами по себе только кошки родятся, да и то не каждый год.
В правом верхнем углу газеты Осипов успел заметить дату.
«Вторник. Пятое декабря одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.» – потрясенно произнес инженер и тут же осознал, что через два месяца деда не станет.
Тогда Колю по причине малолетства на похороны не взяли, но он хорошо запомнил, как вечером на кухне безутешно рыдала мать, и мрачно молчал отец.
Воспоминания о родных обожгли душу инженера, от боли и тоски по навсегда потерянным близким у него нестерпимо защемило сердце. Николай зажмурил враз повлажневшие глаза и громко, залихватски расхохотался.
Павел Анисимович хорошо знал своё дело. Психологический блок установленный Нагибиным в разрушенном забое во время оформления, никуда не делся и продолжал отлично функционировать. Поэтому сейчас Николай смеялся так весело, с такими радостными переливами, что с лиц гномов очень быстро ушло угрюмо-торжественное выражение и они сперва робко, а потом всё смелее и смелее начали присоединяться к счастливому гоготанью сюзерена. Через несколько мгновений смеялись все окружающие Осипова гномы. Хлопали себя по бокам, восторженно теребили бороды и вытирали выступившие на глазах слезы.
У инженера под воздействием проведенной оформителем корректировки, немедленно и самым радикальным образом изменилось настроение.
Беспросветная тоска, гибельная обреченность и омерзительное уныние навалившиеся на Осипова невыносимо тяжелой наковальней, немедленно отступили. Но Николай почти физически ощутил, что перед тем как скрыться во мраке, они обернулись и ненавидяще сверкнули глазами, словно говоря:» Мы ещё встретимся»…
Переход от воспоминаний событий прошлой жизни к суровой реальности дался инженеру очень непросто. Оно и понятно. Только что человек находился в своем счастливом, беззаботном детстве, ел обмазанные вареньем пряники, слушал мудрые, наполненные таинственной непостижимостью разговоры старших. И вдруг оказывается, что он невероятно толстый король гномов, ко всему прочему внезапно записавшийся в штрафной батальон. От такого у кого угодно голова пойдет кругом. Поэтому инженер, перед тем как обратиться к народу, несколько раз с силой похлопал себя по щекам, а потом для верности еще долго тер лицо ладонями.
И даже после столь интенсивного курса терапии Осипову понадобилось несколько минут, чтобы окончательно придти в себя и полностью ощутить окружающий его мир.
Гномы всё так же продолжали стоять на коленях, радостно скаля зубы в улыбках и уже потихоньку начали разговаривать друг с другом на посторонние темы. Напрямую не касающиеся обсуждения выдающегося поступка государя.
Несколько портили общую гармонию, лежащие без движения воины, бросившиеся на выручку десятнику, да сам Фестбарт которого в данный момент заботливо обмахивал руками Рамбарт. На правой скуле юноши багровел небольшой кровоподтек, а под левым глазом густо наливался здоровенный синяк.
Осипов набрал полные легкие воздуха и поднял над головой руку. Разговоры мгновенно стихли и на площади воцарилась тишина, изредка прерываемая протяжными стонами Фестбарта.
– Поднимитесь с колен, – торжественно провозгласил Николай. Толпа с неподдельным энтузиазмом тут же вскочила на ноги. Некоторые гномы принялись растирать затекшие колени, другие сложив «калачиком» руки на бедрах начали энергично покачиваться из стороны в сторону. Осипов с некоторым удивлением заметил, что вместе со всеми поднялся и его новый начальник охраны. При этом почтенный Фестбарт в сознание так и не пришел. У Николая закралось вполне обоснованное предположение, что если он сейчас отдаст приказ десятнику подойти к нему, то низкорослый охранник немедленно выполнит его распоряжение. Причем для выполнения этого действия Фестбарту снова не потребуется выныривать из забытья.
Инженер солидно покашлял, вытянул перед собой руку и приготовился произнести соответствующую данному моменту речь. Но не успел. Дильбарт словно заправский физкультурник несколько раз энергично развел руками в стороны, встал рядом с государем и громогласно к нему обратился:
– Государь. Воля Владыки свершилась. Но еще никогда не случалось такого, чтобы воином первой волны стал правитель королевства. Поэтому как хранитель священных традиций спрашиваю: «Почему»?
Первый раз в жизни на Осипова накатила волна начальственного гнева.
Осознание того факта, что власть правителя Рудного оказывается не безгранична, и какой-то задрипанный законник может задавать вопросы королю без его разрешения, вывело инженера из себя. Его лицо покраснело, кулаки непроизвольно сжались, а взгляд приобрел стальную твердость.
«Задрипанный законник» не обращая никакого внимания на происходившие с королем метаморфозы, степенно погладил бороду и спокойно промолвил:
– Государь. Я жду ответа.
Осипов с трудом сглотнул и разжал кулаки. Он удивленно осознал, что сейчас его захлестнули не эмоции Шлюксбарта, а свои собственные.
«Надо же. Всего полтора дня как король а уже такие страсти в душе кипят» – потрясенно подумал инженер, выдержал небольшую паузу, окинул взглядом толпившихся перед ним гномов и искренне ответил:
– Почтенный Дильбарт. Вчера на празднике я об этом уже говорил. Долгие десятилетия дела в королевстве шли сами по себе. Но теперь настали другие времена. И сейчас наступил момент когда именно от меня зависит, исполнится ли воля Первоначального или нет. Поэтому я и вверил свою жизнь Владыке. Если на то будет его воля, то сегодня вся моя прошлая жизнь будет перечеркнута и загорится светильник новой эры!
Придворные так благоговейно внимали мудрым речам государя, что даже перестали попусту трепать языками. Весьма довольный произведенным эффектом Николай решил еще более усилить эмоциональный накал своего выступления. Не зря же он еще на первом курсе института с успехом сдал зачет по культуре речи. Король широко расставил ноги, левую руку упер в бок, а правую словно древнегреческий оратор величественно вознес к своду:
– Да! Именно светильник новой эры! И именно сегодня! Прямо здесь и прямо сейчас!
Дильбарт закашлялся, покачнулся и вцепился в плечо Осипова:
– Государь, может «прямо сейчас» не надо? Законы не требуют чтобы вот так без всякой подготовки… – хранитель традиций как-то странно посмотрел на короля, словно проверяя, а в своем ли тот уме и вопросительно протянул. – Может хоть десятину смены обождете прежде чем начать?
– Десятину? – переспросил Николай и глубоко задумался.
Он сильно недоумевал, почему почтенный хранитель хочет отсрочить наступление новой эры. Причем отстрочить не глобально, а как-то уж совсем мелочно и несерьёзно. Впрочем, наверняка у законника имелись на это свои резоны. Возможно они связанны с очередной, Владыкой забытой, традицией. Тогда надо согласиться с предложением Дильбарта, но не чрезмерно. Пусть все видят, кто в штробе хозяин. Инженер снова принял позу античного оратора и милостиво пророкотал:
– Десятина это много. Новые времена всё равно наступят. Поэтому повелеваю выждать пол десятины, или как говорят в чертогах Первоначального – полчаса.
Дильбарт прищурил глаза, недоумевающе покачал головой, вскинул руки вверх и гаркнул на всю площадь:
– Да будет так. Воины первой волны начинают штурм через полчаса. Да свершится воля Владыки.
Как это ни странно, но Осипов после слов хранителя не впал в панику. Не вцепился обреченно в бороду и не заметался словно штробная слизь по площади. Наоборот, весь как-то подобрался, расправил плечи и не теряя ни малейшей секунды начал распоряжаться. На самом деле ничего удивительного здесь не наблюдалось. Корректировка Нагибина подняла настроение инженера на недосягаемую высоту. Поэтому крайне неприятное известие о скорой атаке на замок, погасило ненужную эйфорию и привело эмоции Осипова в нормальное состояние. А в таком состоянии инженеру очень хорошо и продуктивно думалось, чем он немедленно и воспользовался. Для начала Николай взмахом руки разделил придворных на три неравные части. Самую большую из них он немедленно отправил к конюшням для проведения агитации среди местного населения. Она заключалась в том, что сановники должны как ошпаренные бегать по городу и на все лады прославлять величие короля. При этом вовлекая в сиё достойное дело всех, кого встретят по пути. А по прибытию на место обеспечить безопасность гномов из бывшего замка презренного мятежника Фридхарда. Николай даже провел небольшую репетицию и остался крайне доволен результатом. Аристократия так мощно и слаженно орала «Слава великому королю Шлюксбарту Пятому», что один из висящих поблизости светильников явственно закачался.
Старшим агитационной бригады инженер назначил придворного с самым громким и басовитым голосом. А потом немного подумал и выделил почтенному сановнику целых пять заместителей. Так сказать во избежание ненужных осложнений.
Попутно инженер выслушивал доклады возвращавшихся гонцов и организовывал бесперебойное снабжение штрафного батальона продуктами, и прочими крайне необходимыми для проведения штурма вещами.
Для выполнения этого ответственнейшего задания королю пришлось вырвать Ранбарта из цепких рук пришедшей в себя охраны, а потом еще милостиво благодарить десятника за усердную службу.
В общем, вокруг короля происходила такая оживленная беготня, что небольшая стайка летучих мышей пролетавшая в это время под сводом пещеры, попала в зону турбулентности и едва не врезалась в мостовую.
Проводив представителей подотряда рукокрылых завистливым взглядом, Осипов решил в течении пары минут перевести дух, да заодно обдумать последние новости.
А они уже привычно были крайне неприятными. Нет, то, что Павел Анисимович сейчас не валяется без сознания в обменном проходе, а находится в своём доме под заботливым присмотром родственников весьма обрадовало Осипова. Это как раз даже очень хорошо. Увы, но сам почтенный маг по словам гонцов сейчас ни на что не годен. Лежит не шевелясь в кровати, дышит через раз и изредка протяжно стонет.
Полное магическое истощение. Именно так назвал это состояние старший сын Нагибина. И сколько пробудет в таком виде верховный маг королевства – знает только один Владыка.
Новости поступившие от Шипулина еще больше опечалили Николая. Бравый воевода лишенный мудрого присмотра начальства немедленно развернул бурную деятельность. И надо сказать поначалу она ему вполне удалась.
Передовой отряд дружины прибыл к Западным воротам очень вовремя. Гнусные бунтовщики не успели как следует организовать оборону в домах и после ожесточенного боя, королевские войска выбили их с занимаемых позиций.
Но развить успех не сумели и безнадежно застряли перед городскими воротами. Из бойниц вражеский маг беспрестанно кидает пламенные стрелы и швыряется большими огненными шарами. Так что к воротам даже подойти пока не удается. Подоспевшая дружина почтенного барона Майнхарда сгоряча ринулась на штурм ворот, но понеся чувствительные потери откатилась назад. При этом погибла почти вся первая волна атакующих. Сейчас воевода и почтенный Хозяин Замка сидят в доме рунного мастера и о чем-то отчаянно спорят. О чем именно – выяснить не удалось.
Инженер разочарованно вздохнул. В глубине души он трепетно лелеял надежду, что Андрей без проблем разобьет презренных мятежников и немедленно перебросит войска под стены замка. А еще Николая дико раздражало то обстоятельство, что он не мог напрямую поговорить с воеводой. Расстояние между Ставкой Верховного Главнокомандования и Западными воротами посыльные преодолевают минут за двадцать. И столько же приходится бежать обратно. Полное отсутствие сотовых телефонов, интернета и твиттера очень угнетало инженера и он отчаянно злился, от бессилия нервно притопывая ногой.
Ко всему прочему Осипов с запозданием понял, что через гонцов передавать особо важную, секретную информацию не получится. А вдруг их перехватят враги или посыльные по простоте душевной сболтнут лишнего в присутствии посторонних.
Невеселые размышления инженера бесцеремонно прервал Ранбарт. Он оттеснил столпившихся возле Осипова посыльных и показал рукой на идущего за ним Хелфбарта. Великан с огромным мешком за плечами, c ног до головы обвешанный кирками, молотами и большими связками факелов смотрелся очень солидно. Николай даже подумал, что если бы в королевстве существовали интернет-издания, то фотография Хелфбарта красовалась на их главных страницах в разделе «Фото дня».
Гигант не подозревая, как близко он подошел к известности в русском сегменте интернета планеты Земля, смущенно улыбнулся, и протянул королю большой, украшенный затейливой резьбой короб:
– Государь. Это вам со всем почтением передает старейшина Гербарт. Там внутри и ложка есть.
Инженер попытался забросить лямку туеска себе за спину, но по причине чрезмерной полноты у него это не получилось.
Подскочивший Эрикбарт помог сюзерену справиться со столь трудным делом, довольно потер руки и внезапно помрачнел.
– Что такое? – привычно насторожился Осипов, и быстро осмотрелся по сторонам.
– Государь. А как вы собираетесь по лестнице подниматься? – глава столичной артели рудокопов замялся, нервно сглотнул и обреченно выдохнул. – Уж больно неохватно ваше несравненное величие. Боюсь перекладины не выдержат
– Никак не собираюсь, – коротко отозвался инженер и обратился к Ранбарту. – Носилки готовы?
– Почти, Государь. Эдбарт гонца прислал, говорит скоро закончит. К нашему приходу всё будет готово.
– Отлично. Тогда осталось разобраться с Младшими и можно выступать.
Осипов уже давно с интересом присматривался к одному из стоящих напротив него посыльных. Это был тот самый гном, который разительно выделялся из всего королевского мобрезерва своим воинственным видом и добротностью доспеха.
Король посмотрел парню в глаза и жестом подозвал к себе. Юноша быстро шагнул к сюзерену, и звонким голосом доложил:
– Государь. Старший гонец Гюнбарт из рода Вигландов по вашему приказу прибыл.
И так браво это у него получилось, что Николай невольно заулыбался и одобрительно покачал головой. А еще голос посыльного показался инженеру очень знакомым. Причем слышал его Николай не далее как вчера. Перед мысленным взором инженера появилась площадь заполненная оторопело молчащим народом в момент его исторического выступления посвященного срубанию орочьих голов. А в ушах зазвенел отчаянный крик в полной тишине раздавшийся из толпы безземельных Хозяев Замка: «Отрубим! Ёгтель ногтель! Отрубим!» А вслед за этим – хлесткий звук затрещины.
Чтобы не спугнуть столь неожиданно посетившую его удачу, Осипов затаил дыхание и приложил руку к учащенно застучавшему сердцу:
– А скажи-ка, Гюнбарт. Каким образом твой род обеспечил тебя столь дорогими доспехами? Я вижу на щите руны прочности, да и в кольчуге плетение непростое мерцает. Защита от огня?
– Да, Государь. От огня. Но только мой род здесь ни при чем. Я сам отковал доспех и оружие, а руны вплавила младшая дочь почтенного Балбарта.
Николай удивленно заморгал, но быстро взял себя в руки и самым внимательным образом оглядел парня с ног до головы. С каждой секундой тот вызывал всё большую симпатию и Николай понял, что на этот раз с выбором он не ошибся.
– В каком уделе стоял замок твоего рода? – холодным, официальным тоном произнес Николай.
Глаза посыльного на долю мгновения сверкнули яростным огнем, плечи расправились, а рука держащая щит резко прижалась к груди:
– В Речном, Государь. Наш род уходил последним. До Рудного добрались всего четверо мужчин.
Осипов почти ничего не помнил про Речной удел. Знал лишь, что именно там выращивали пшеницу и очень успешно отбивались от набегов орков, людей и прочей нечисти в изобилии водившейся как за рекой, так и в ней самой.
Николай с громадным трудом нагнулся, подобрал с мостовой родовой топор Эрикбартов, немного отдышался и обратился к гонцу:
– Ты помнишь мой приказ по младшей артели? Да? Хорошо. Тогда повтори его.
Юноша не просто повторил распоряжение сюзерена, а процитировал его слово в слово. Король чуть приподнял остриё чекана над брусчаткой и сурово спросил:
– Ты сможешь выполнить этот приказ? – Взгляд юноши сперва остекленел, а потом загорелся таким лучистым светом, что инженер забеспокоился, что на нем загорится одежда. Посыльный попытался что-то ответить, но от волнения у него это не получилось. Тогда юноша поспешно опустился на колено, снял шлем и склонил голову.
Перед тем, как возложить топор на плечо воеводы младшей артели, Осипов чуть скосил глаза в бок и посмотрел на Дильбарта. Тот скрестив руки на груди спокойно стоял и одобрительно покачивал головой. Инженер с грохотом опустил чекан на плечо потомка первых хлеборобов Рудного и громогласно огласил свою волю. Потом без всяких церемоний назначил младшему воеводе двух заместителей и придал ему в помощники заранее отсортированных придворных. Пожелал от имени Владыки счастливого пути и взмахом руки отправил всю эту толпу в пещеры младшей артели.
После такой тяжелой работы Осипов устало вытер пот со лба и осмотрелся вокруг. Возле него осталось совсем немного сановников. Они почтительно переминались с ноги на ногу и откровенно радовались, что их никуда не направили. Исключение составлял лишь почтенный хранитель традиций. Дильбарту впервые в жизни выпал шанс показать, что он не зря ест хлеб короля и пьёт его пиво. Поэтому гном важно теребил бороду, сурово сводил брови и периодически подозрительно обводил взглядом вокруг себя. Словно проверяя не нарушает ли кто-нибудь законы установленные самим Владыкой.
Усмехнувшись в бороду инженер оперся на чекан и щелчком пальцев привлек внимания командира штрафного батальона:
– Почтенный. Все дела наконец-то закончили. Пошли.
Неожиданно Дильбарт подбежал к королю и грозно возвестил:
– Штурм начинать нельзя пока глава рода не назначит новому воину место в строю! – хранитель неприязненно посмотрел на Эрикбарта и ткнул пальцем в его грудь. – Слава Владыке время еще не вышло. А то…
Что произошло в том случае, если бы времени не хватило, Дильбарт благоразумно не озвучил. Но по всему выходило, что произошло бы что-то невероятно страшное и чудовищно ужасное.
Бедолага Эрикбарт услышав слова хранителя сильно разволновался. Он на несколько секунд замер, а потом начал лихорадочно нарезать круги вокруг Дильбарта. С каждым разом он все ближе и ближе и приближался к почтенному хранителю. Наконец подойдя вплотную Эрикбарт схватил его за рукав и о чем-то спросил. После этого горестно вскинул руки вверх и принялся снова нарезать круги. На этот раз вокруг короля.
Николай отлично понимал причины столь необычного поведения почтенного царедворца. В настоящий момент он пребывал в таком двойственном, причем весьма щекотливом положении, что Николай ему даже посочувствовал.
С одной стороны именно почтенный сановник должен назначить Шлюксбарту место в строю. С другой правитель Рудного как– никак, но все же являлся непосредственным начальником главы городской артели рудокопов.
Поэтому сейчас на лице Эрикбарта металась такая противоречивая гамма чувств, что безбородый гном стал подозрительно напоминать многоликого божка одного из людских племен жившего к северу от Рудных гор. Самого идола Николай естественно никогда не видел, но постельничий много о нем рассказывал маленькому Шлюксбарту.
Не выдержав вида жутких мучений страдальца, Осипов жестом подозвал Эрикбарта к себе.
– Что Дильбарт сказал?
– Ничего, – сановник печально вздохнул и в который раз за сегодняшний день вцепился руками в отсутствующую бороду.
– Совсем ничего? – удивился король.
– Сказал, что всё должен решать я. Говорит, мол никогда такого раньше не случалось.
Осипов понимающе закивал, огляделся по сторонам, решительно рубанул перед собой ладонью и громогласно объявил.
– Значит так. Как всегорный правитель Рудного королевства во всех его частях приказываю воеводе первой волны во время штурма крепости установить следующий порядок передвижения воинов – всё остается по-прежнему, а я действую в строю согласно обстановке. То есть как получится.
При этих словах резко поредевшая толпа придворных, навострила уши и стала мелкими шажками приближаться к королю. В первых рядах шаркал почтенный хранитель традиций. Он осуждающе качал головой и недовольно поглаживал бороду.
– Так это… я же должен распорядится, – недоумевающе протянул Эрикбарт и обреченно скосил глаза на медленно приближающегося хранителя традиций.
– Конечно, – мгновенно согласился король. – Прямо сейчас и начинай. Повтори то же самое, только от лица воеводы первой волны.
Обрадованный Эрикбарт немедленно выполнил мудрое указание государя и заинтересованно посмотрел на Дильбарта. Тот остановился, закрыл глаза и несколько мгновений пребывал в глубокой задумчивости. После чего его лицо приобрело благостное выражение и почтенный хранитель мелкими шагами вернулся на своё место.
Осипов, похлопал ладонью по грибному туеску, огляделся вокруг и тронул Эрикбарта за плечо:
– Вроде ничего не забыли. Пошли, а то не приведи Владыка, время выйдет.
Командир штрафбата бросил короткий взгляд на Дильбарта, убедился, что хранитель не проявляет неудовольствия и громко скомандовал:
– Первая волна штурма! Вперед! – а потом наклонился к королю и тихо спросил. – А куда идти-то?
– К провалу идем. Там нас уже ждет Эдбарт, – объяснил Осипов и, не оглядываясь, зашагал к замку. Следом за ним засеменили остальные воины первой волны.
Николай традиционно погруженный в напряженные размышления, не сразу обратил внимание, на то, что слева от него громко бряцая доспехами, идет десяток Фестбарта. А за ним пристроились все оставшиеся без дела придворные во главе с почтенным хранителем традиций.
«Это какой-то кошмар. Они что за мной теперь вечно все ходить будут?» – отстранено подумал Осипов и крикнул десятнику. – Слушай, а куда это ты направляешься?
Фестбарт поравнявшись с королем, поправил сползший на лоб шлем, и удивленно прохрипел:
– Не знаю, Государь. Просто иду за вами. А что?
– Да ничего, – Осипов криво усмехнулся. – А ты и замок с нами полезешь штурмовать?
– Конечно, Государь, – бесхитростно ответил десятник, и гордо расправил плечи. – Я же воевода вашей личной охраны. Теперь куда вы туда и я. А как по-другому? По– другому никак!
Инженер резко остановился, закрыл на пару мгновений глаза, а когда открыл, то увидел перед собой задумчивое лицо хранителя традиций. Почтенный Дильбарт обхватил руками голову, что-то бессвязно мычал и вообще выглядел крайне озадаченным. Он то порывался схватить себя за бороду, то неожиданно приседал, и даже пытался одновременно шагнуть в разные стороны. Наконец он успокоился, внимательно посмотрел на заинтересованных слушателей и вознес руки вверх:
– С одной стороны Фестбарт не приносил клятву воина первой волны. С другой он по всем законам не имеет права отлучаться от короля ни на один шаг. Но если воспользоваться традицией, установленной Шлюксбартом Первым и одобренной самим Владыкой, то можем считать, что они… – Дильбарт явно вошел в раж, беспрестанно сыпал именами монархов, какими-то никому не известными обычаями, а под конец перешел на перечисление вождей, правившими Рудными горами еще до основания нынешней королевской династии.
Николаю надоело выслушивать почтенного хранителя, и он похлопав того по плечу, угрюмо сказал:
– Давай ближе к делу. Моя охрана имеет право идти вместе со мной на штурм?
Дильбарт мгновенно замолчал, потряс головой и ответил неожиданно деловым тоном:
– Да, Государь – может. Но не вся. Вот эти не идут, – хранитель показал на двух воинов ведущих за собой на веревке Говорящего с мышами. – Они выполняют другой приказ, который невозможно отметить. Потому что согласно древнему закону…
