Текст книги "Первый инженер [СИ]"

Автор книги: Олег Геманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Принесите кубок воды, – рявкнул Осипов и с неподдельной заинтересованностью обратился к проходчику:

– Продолжай.

– Так же обнаружена штроба уходящая на север в направлении старых выработок. Именно из неё и пробили шурф.

Павел Анисимович с резко помрачневшим лицом подался вперед:

– Гербарт, уже направил людей в штробу?

– Нет. Старейшина сразу послал меня, чтобы получить от вас… – припорошенный гном запнулся и склонился в почтительном поклоне. – Получить от Государя распоряжения о дальнейших действиях.

– Хорошо. Это всё?

– Нет, господин, – гном засунул руку себе за пазуху, обстоятельно там пошарил и протянул магу небольшую магическую руну. – Вот это старейшина приказал обязательно показать вам. Эту штуку мы вырубили прямо из пола шурфа. Там таких много.

Нагибин осторожно развернул материю и впился взглядом в невзрачный серый прямоугольник. Несколько долгих секунд Нагибин неотрывно смотрел на руну, а потом осторожно провел над ней рукой.

Маг с шумом выдохнул из груди воздух, переложил руну себе на ладонь:

– Ничего там не трогайте. Гномов вывести из шурфа. Оставить там охрану. Сейчас Его Величество проанализирует обстановку и отдаст свои намудрейшие распоряжения.

За спиной короля зашуршало, слуга неуловимым движением проскользнул к креслу и неподвижно замер перед Осиповым, держа перед собой поднос с большим кубком.

– Проходчик, подойди ко мне, – властно приказал Николай, указав рукой на поднос. – За отличную работу и хорошие новости жалую артель почтенного Гербарта своим кубком. Пей гном и иди сообщи радостную весть своему роду.

Тут же по толпе придворных пронесся слегка недоуменный гул, а когда весть о награждении дошла до дружины, то жалкий вздох сановников напрочь перебил ликующий, радостный рев воинов.

Осипов посмотрел на совершенно счастливого проходчика, который залпом осушил здоровенный кубок и торжествующе поднял его на головой:

– Слава великому королю Шлю… – внезапно гном захрипел и плашмя упал на мостовую. Кубок с грохотом покатился по брусчатке и остановился возле ног начальника охраны.

Глава шестая

Тиллбарт посмотрел вниз, аккуратно перешагнул через сверкающий драгоценными камнями кубок и присел на колено возле упавшего рудокопа. Через десяток ударов сердца здоровенный охранник поднял взгляд на короля и тихо, но очень четко произнес:

– Он мертв! Явно отравлен! Вон у него пена на губах пузырится, – и тут же без малейшей паузы начал отдавать распоряжение своим подчиненным.

Воины мгновенно оттеснили на довольно приличное расстояние придворных и прочих зевак проникнувших во внутренний двор с места раскопок Горна. Очень быстро вокруг короля образовалось весьма почтительное пустое пространство. Телохранители каким-то образом исхитрились вытолкнуть к остальным сановникам даже Павла Анисимовича и сейчас он с крайне озабоченным выражением на лице скромно стоял возле королевского казначея и часто переводил взгляд с трупа рудокопа на Его Величество.

Внезапно Осипову стало не по себе. По спине сперва робкой ланью прошла волна липкого страха, но тут же стремительной лавой перелилась на грудь и так навалилась на сердце, что у Николая буквально потемнело в глазах. Не в силах больше держать в себе эту чудовищную, разрывающую саму гномью сущность жуткую муку, король сжал кулаки и оглушительно закричал. Даже не закричал, а разразился истошным, человеческим криком:

– Что вы стоите! На меня совершенно покушение! Хватайте его! – и Его Величество отчаянно взмахнул рукой туда, где по его мнению находился принесший отравленную воду слуга.

Сановники заколыхались словно горная трава под осенним ветром в узком ущелье, залопотали непонятное и тут же в толпе разразились хриплые крики. Гномы оглядывались по сторонам, не понимая, кого именно необходимо хватать, и кто, собственно говоря, совершил покушение.

– Кретины! Сгною в темнице! В лаву брошу! – снова закричал Осипов, уже практически ничего не соображая от страха. Ко всему прочему бедолага Шлюксбарт тоже пребывал в состоянии близком к умопомешательству и изо всех сил помогал инженеру сыпать ругательствами и обильно вываливал специфические проклятия на головы незадачливых царедворцев.

Объединенный порыв Николая и Шлюксбарта произвел на присутствующих незабываемое впечатление. Первым не выдержал казначей. Он отчаянно пискнул и вцепился обеими руками в знаменитую бороду главы рудокопов Рудного. Почтенный Эрикбарт в первое мгновение аж закашлялся от такого гнусного поведения казначея, а во второе от души саданул того по уху.

Гномы заметались, закружились на маленьком пятачке брусчатки, недобро тянули друг к другу руки и вот еще двое сцепились в драке. А следом за ними еще двое и еще. Замелькали кулаки, кто-то отчаянно завизжал.

Со стороны замка из открытого окна где-то на втором этаже донеслась негромкая, но пробирающая до глубины души незатейливая мелодия охотничего рога. Осипов в некотором оторопении понял, что этот рожок играет уже давно. Но вот услышал он его только сейчас. Николай повернулся в надежде рассмотреть кто же там решил заняться музицированием в такой неподходящий момент. Вместе с королем повернулись и четверо телохранителей. Они как завороженные уставились в сторону замка и внимательно прислушивались, словно боясь пропустить малейший перелив рожка.

– Ваше Величество, вам необходимо отойти, – в ухо Осипову ненавязчиво пробасил Тиллбарт, профессиональным движением прикрывая короля от набиравшей нешуточные обороты драки, – давайте пройдем к дружине, и там посмотрим на молодых пещерников. Они очень смешные.

Николай не услышал, чтобы Тиллбарт отдал какое либо приказание или даже показал самый незаметный жест. Но воины охраны, словно один гном синхронно сделали три шага назад. Все кроме четверых поклонников тихих переливов рога.

– Не понял, – ошарашенно произнес Тиллбарт и резко потряс бородой, словно сгоняя с себя наваждение. – Пламя, Дуб вы чего? Слизи объелись что ли?

Два охранника к которым Тиллбарт обратился по именам отрицательно покачали головами и шагнули к командиру. Третий же стоявший за спиной Тиллбарта без лишних движений и разговоров широко размахнулся и рубанул топором под колени своего предводителя. Огромный воин опрокинулся на спину, а подскочивший четвертый гном ударил в горло лежавшему коротким кинжалом. Пламя и Дуб перепрыгнули через тело Тиллбарта и бросились к королю. Но Осипов уже не видел их стремительного прыжка. Потому что еще до того, как из горла главного телохранителя вылетела мощная струя крови, Его Величество развернулся и ринулся в бушующую толпу придворных. Николай как-то сразу понял, что он попал. И попал так сильно, что только чудо сможет его сейчас спасти. На самом деле в чудеса Коленька перестал верить еще во втором классе, когда в новогоднюю ночь случайно увидел, как его отец переодевается в костюм Деда Мороза. Поэтому, обладая вполне рациональным мышлением, Осипов не раздумывая принял единственно правильно по его мнению решение. А именно бежать куда глаза глядят. Причем бежать очень быстро. Вонзившись словно дикий вепрь в самое пекло драки Осипов немедленно получил пару чувствительных ударов по лицу, а кто-то особо ловкий от души врезал чем-то тяжелым между ног Его Величества. От острой, неимоверной по своему накалу боли по пухлым щекам Николая потекли слезы и он скорчившись в три погибели упал на брусчатку. Сзади король услышал лязг оружия, свист рассекаемого воздуха, и омерзительные звуки тупых ударов. Словно толпа сошедших с уха мясников остервенело рубила подвешенные на крюки говяжие туши. В воздухе повисла чудовищная по степени богохульства ругань. Капли чего-то теплого и соленого непрерывным потоком падали сверху на короля, но он из-за боли и страха не обращал на это никакого внимания. Где-то впереди тяжело загрохотало множество сапог, протяжно заревели пещерники. И перекрывая всю эту какофонию до Николая донесся могучий рев Шипулина: «Вперед»!

«Успеют, успеют родимые» – удовлетворенно подумал инженер, но звуки спешившей на выручку дружины внезапно оборвались, как будто-то кто-то походя взял пульт и выключил телевизор транслирующий на полной громкости финал футбольной Лиги Чемпионов. Мир вокруг Осипова потемнел, пошел багровыми разводами.

Даваясь слезами и проклиная всё на свете, Николай поднял голову и посмотрел назад. Несколько телохранителей отчаянно рубились между собой. От ударов рунированного оружия броня жалобно стонала, и от неё во все стороны отлетали разноцветные искры. Воины двигались так быстро, что иногда их силуэты размазывались и инженер с ужасом понял, что в этом мире действуют иные физические законы, чем на Земле. Один воин выпустил из рук топор и с грохотом упал на мостовую. Через мгновенье рядом с ним на брусчатку безжизненно свалился еще один телохранитель. Николай в вихре кровавой сечи не мог различить охранников и поэтому не имел ни малейшего понятия о том, кто в данный момент побеждает.

Один из воинов медленно, но уверенно шел через толпу придворных прямо к королю. В левой руке он держал топор, а в правой боевой молот. Телохранитель со спокойным, отрешенным лицом, прорубал перед собой кровавую просеку, не оставляя ни малейшего шанса на жизнь стоявшим перед ним гномам.

Это зрелище было настолько запредельно ужасно, что инженер для того чтобы не сойти с ума отвел взгляд в сторону. И сразу увидел, что охранник с красивым прозвищем Пламя стоит на коленях, а возле него с поднятыми вверх руками кружится слуга. Тот самый, что принес кубок с ядом. Присмотревшись Осипов, заметил, что в руках гнусный отравитель держит две огромные руны, мерзко светящиеся темно-багровым цветом. Раздался мощный хлопок, между телохранителем и слугой возник огненный вихрь, который мгновенно испепелил слугу и превратившись в сияющий шар вонзился прямо в грудь охранника. На камни брусчатки брызнули капли расплавленного металла, под ногами затряслась мостовая и из щелей между булыжниками начали подниматься жгуты, словно сотканные из мрака и тьмы. Снова оглушительно громыхнуло, и на месте где только что стоял телохранитель заметался багровый огонь, жадно впитывающий в себя темноту, продолжавшую сочиться сквозь мостовую. Внутри огненной сферы начала проявляться огромная черная тень.

Животный, первобытный ужас заполонил всё сознание инженера. Почти ничего не соображая от страха, он встал на четвереньки, поднял голову вверх и встретился взглядом с идущей к нему смертью. Телохранитель увидел короля, отточенным ударом топора снес голову с плеч мешающему ему придворному и прыгнул вперед. Тяжелый сапог наступил на ладонь Осипова, охранник широко размахнулся и рука с зажатым в нем молотом начала неумолимо опускаться вниз.

– Молимся Владыке и терпим! – раздался истошный крик Нагибина.

И тут же торжествующий, непонятно кем исторгаемый смех сильно ударил по барабанным перепонкам Николая, а вслед за этим пришла боль. Но не та, которую только что испытывал Осипов. Нет. Та боль на самом деле оказалась ненастоящей, да и не болью вовсе. Такой болью играют дети в песочнице, пересыпая её друг другу лопаточками в ведерки. При этом дети весело хохочут и лепят из неё куличи.

На этот раз пришла настоящая боль. Королева. Императрица. Невыносимая.

Гномы вокруг короля падали, как подкошенные. Некоторые пытались кричать, некоторые возносили сжатые кулаки к своду. Только Нагибин до крови закусив губу стоял на одном колене посреди распластавшихся на полу тел. Из его ладоней синими змеями непрерывно вырывались молнии. Трещали над головой инженера и отвратительно шипели. Куда они попадали Осипов не видел да и не хотел видеть. Его сознание затуманивалось и материнское небытиё готовилось милосердно принять в себя Николая. Он даже с радостью подумал, что хочет немедленно умереть. Прямо здесь, прямо сейчас. Только лишь подальше уйти от Невыносимой.

Но какой-то знакомый, но крайне неприятный голос не позволял ни провалиться в забытьё, ни умереть. Голос монотонно и упорно, словно опытный рудокоп бил острым кайлом в сознание Осипова:

– Коля. Ты должен встать и убить это.

– Встань и убей. Я не могу это удержать.

– Осипов, встань и убей. Ты можешь. Только ты.

– Николай. Если не убьёшь, то погибнет много миров.

– Коля. Тебе этого не простят. Встань и убей. Иначе будешь терпеть эту боль вечно. Я не шучу и не пугаю. Я знаю.

Инженер наконец понял, что это говорит Нагибин. И понял что он говорит не абы кому, а именно ему. И именно ему, Осипову необходимо каким-то образом побороть Невыносимую, как-то подняться на ноги, да еще кого-то или что-то убить. Это невозможно. Просто невозможно. Это выше сил человека. Да и гнома тоже.

– Я помогу, – раздался тихий шепот Шлюксбарта. – Мне очень страшно, но я помогу. Заберу твою боль. Но не всю. Не всю…

Король замолчал и Осипов почувствовал что Невыносимая отошла от него на пару шагов. Но осталась совсем рядом, стала чуть в стороне и с интересом наблюдает за происходящем. Улыбается и терпеливо ждет, чтобы снова стать полновластной хозяйкой мироздания.

Тело и разум инженера запели от счастья. Боль, которая осталась с Осиповым не шла ни в какое сравнение с Невыносимой. И инженер понял, что он вполне может действовать. Так же Николай осознал, что времени у него мало и надо спешить. Тяжело опираясь руками об скользкий пол, Осипов прополз по неподвижным телам чуть вперед, оставляя смертельные молнии мага слева от себя. С трудом встал на ноги и огляделся по сторонам. Увиденное его потрясло. В первую секунду инженер не поверил своим глазам. Под его ногами валялись куски тел, отрубленные конечности и головы. Чуть дальше отдельной кучей лежали телохранители в изрубленных доспехах, обильно залитых кровью. Один из охранников явно доживал последние секунды своей жизни. У него изо рта вытекала струя крови, правая рука мелко подергивалась. Самое лучшее оружие королевства, скованное легендарными кузнецами древности и веками усиливаемое лучшими боевыми рунами никому не оставило шанса. Не помогли ни доспехи, ни самые мощнейшие защитные руны на них. Меч победил щит.

А еще через несколько мгновений Осипов осознал, что находится почти в центре прозрачной полусферы неправильной формы, сделанной словно из мыльного пузыря. Она неприятно светилась багровым цветом и казалось разлетится на тысячи обломков от малейшего дуновения ветерка. Но нет. С одной стороны в багровую стену остервенело били различным оружием дружинники. Среди них отчетливо выделялась фигура Шипулина. Андрей с перекошенным от крика лицом непрерывно махал топором, безуспешно стараясь разорвать тонюсенькую стеночку пузыря. А возле ворот, с десяток гномов с помощью тяжелых кирок первой волны прохода, так же безо всякого положительного результата пытались прорубить невесомую завесу.

Еще раз осмотрев место побоища и с трудом подавив рвотные позывы, Николай перевел взгляд на мага и проследил куда же Нагибин так остервенело бьёт своими молниями. А маг бил в огромного, почти в два раза выше гномьего роста розовато-красного каменного голема. На голове у того словно детская панамка, нелепо болтался разорванный изнутри шлем охранника. Окутанный молниями фигура, грубо вырубленная из гранита медленно, очень медленно продвигался к Нагибину. Видно, как мешал Нагибин этому продвижению. Но голем упорно, передвигаясь буквально по сантиметру, шел вперед. Вот он напрягся, каменно застучал ногами и вознес бесформенные руки над головой. И отвоевал у мага целый почти треть шага. Сами же молнии не причиняли каменному истукану никакого видимого вреда. Гранит правда местами разогрелся и почернел.

– Милостивый Владыка, спаси от мрака и дай приют в твоем Чертоге! – потрясенно пробормотал Николай, поняв что именно придется ему сейчас убивать. Оглянувшись по сторонам инженер подобрал с пола топор и непрестанно поражаясь своей смелости обошел голема сзади. Несколько секунд рассматривал незамысловатую текстуру гранита, потом тяжело вздохнул, размахнулся и со всей силы ударил тупую каменюку в спину. Лезвие топора отскочило от спины, словно молот от наковальни. Стиснув зубы и беспрестанно ругаясь Николай еще несколько раз бил и бил в гранитную спину. На пятом или шестом ударе лезвие топора обломилось, оставив на широкой гранитной спине малюсенькую щербинку.

– Да что же это такое! – отчаянно закричал Николай, отбросил сломанный топор в сторону и обратился к магу. – Павел Анисимович! Что мне делать?

Нагибин почему-то ничего не ответил, лишь непонятно задергал головой в направлении ворот. Там уже набилось столько гномов, что слизи упасть некуда. Народ привычно размахивал над головами кирками, но делал это настолько слаженно, что в голове у Осипова мелькнула нелепая мысль: «А не местная ли это команда поддержки, наподобие тех, что развлекают почтенную публику в перерыве баскетбольных матчей»?

Усмехнувшись дикому предположению инженер задумался и хлопнул себя по лбу:

– Какая ко мраку «группа поддержки»! Это они мне показывают, что голема киркой долбить нужно, – обрадованно проорал Николай и тут же осекся. Ведь все кирки находилось там, по другую сторону непробиваемого багрового пузыря.

Идол снова загрохотал огромными ступнями и неожиданно шагнул в сторону, при этом довольно резво вытянул руку вправо. Николай не ожидал от самоходной заготовки для древнеегипетских саркофагов такой прыти и еле успел сделать три шага назад. Под ногами что-то металлически звякнуло и в глаза блеснули драгоценные камни. Отпихнув носком сапога кубок, Осипов отошел на безопасное расстояние от голема и нашел взглядом тело безымянного рудокопа, который выпил яд предназначавшийся для короля.

– Спасибо, парень, – прошептал Николай судорожно вынимая из кожаной петли тяжелую кирку притороченную к поясу проходчика. – Я позабочусь о твоей семье. Ну а сейчас мне надо завершить одно дело.

За то время пока инженер отсутствовал на поле боя, голем смог приблизиться к магу больше чем на метр. По бледному, как мел лицу Павла Анисимовича, текли капли пота. Вообще маг откровенно паршиво выглядел и было понятно, что долго противостоять каменюке он не сможет.

Простая деревянная рукоятка удобно легла в ладони Осипова. Черное, потертое от долгого употребления кайло приятно поблескивало острым концом пики. Несмотря на то, что Николай не ощущал в кирке присутствия ни одной даже самой завалящей руны усиления, он чувствовал исходящие от незатейливого инструмента силу, спокойствие и даже умиротворение.

Несколько раз провернув в руках кирку вокруг своей оси, и тщательно прицелившись в оставшуюся от топора царапину на спине голема, инженер нанес сперва несильный удар, а потом постепенно начал наращивать темп. Сперва получалось не очень хорошо. От спины истукана отваливались лишь небольшие камешки, часто пика скользила по гладкому граниту не нанося тому никаких повреждений. Через небольшой промежуток времени Николай немного приноровился к работе с поверхностью камня. А еще через пару десятков ударов он заметил, что если бить не абы куда, а попадать в маленькие черные точки, периодически пульсирующие бледно-желтым цветом, то работа идет гораздо успешнее. Один раз Осипову даже удалось выбить из монстра кусок гранита размером в два его кулака.

– Ёгтель ногтель, половина когтель, – во весь голос пел инженер, всаживая кайло в неподатливый гранит. Пот заливал ему глаза, сердце бешено колотилось от непомерных физических нагрузок. Но Николай все бил и бил. – Ёгтель ногтель, половина когтель…

В спине голема образовалась ниша достаточно приличных размеров, когда произошло то, что и должно было произойти. Тело Шлюксбарта устало. Оно больше не могло наносить удары. Пика безвольно, не нанося даже царапины отскакивала от камня. И как не старался Осипов, как не ругался, но он так и не смог ничего с этим поделать.

Тело короля отошло от шевелящегося куска гранита и обессиленно опустилось на брусчатку.

До недалекого истукана наконец-то дошло, что приоритет опасности поменялся и теперь для него главный враг вовсе не маг, а непонятный противник недолго, но упорно бивший голему в спину.

С противным скрипом каменюка медленно развернулась и сделала широкий шаг по направлению к инженеру.

– Коленька, закрой глаза и ложись на землю, – прокричал Нагибин подозрительно благостным голосом. – Ложись, ложись. Только быстрее.

Осипов свалился ничком и еле успел закрыть лицо ладонями. За спиной бахнуло, мгновенно заложило уши, а в крепко зажмуренных глазах заплясали зайчики, словно инженер долго смотрел на солнце. А потом Нестерпимая легонько провела рукой по голове Николая и нежно улыбнулась. Поэтому Осипов толком и не видел, как в образовавшуюся брешь в багровой пленке хлынули гномы, как они кирками размолотили слабо шевелящуюся гранитную тушу. Как лекари осматривали лежащих без движения гномов, как Шипулин рвался к королю, а его по приказу Нагибина не пускали. Много чего еще не видел Осипов. Потому что он был сильно занят общением с Нестерпимой.

Николай пришел в себя, от того, что у него сильно зачесался нос. А еще замерзла спина и пылали раскаленным железом ладони. Подивившись такому странному букету впечатлений, инженер осознал, что лежит на брусчатке прямо возле стены, а вокруг происходит непривычная суета. Собственно говоря Осипов еще с утра понял, что суета есть неотъемлемая часть существования Рудного королевства и сама по себе ничего не значит. Но на этот раз все происходило как-то по особому. Совсем не так как обычно. Крики, шум и топот доносившиеся со всех сторон приобрели осмысленный и от того пугающий оттенок подчиненный определенному ритму. А еще где-то на площади множество гномов занимались какой-то работой. Стучали молотками, пилили и зачем-то таскали туда-сюда доски.

Терзаемый крайне плохими предчувствиями Николай с кряхтением сел, прислонился плечом к стене и поднес к лицу зудящие ладони. Покрытые большими кровяными мозолями, сочившиеся бесцветной жидкостью они выглядели крайне неприятно.

«В следующий раз надену перчатки, а то так и без рук остаться можно» – подумал Николай и принялся с энтузиазмом дуть на ладони. Проделывал он эту лечебную процедуру несколько минут. Пока стоявшая возле него толпа не заметила, что Его Величество очнулся и интенсивно демонстрирует признаки осмысленной деятельности.

– Государь! С вами все в порядке? – с неподдельной обеспокоенностью в голосе спросил незнакомый дружинник вооруженный здоровенным двуручным топором с вплавленными в обух красными рунами.

– Я в полном порядке, давно так себя замечательно не чувствовал, – даже не тряхнув бородой отозвался Осипов и с интересом осмотрелся вокруг. Его окружало множество незнакомых гномов. В основном воины его дружины и простые рудокопы. Среди них выделялись своей парадной одеждой лишь несколько придворных. Один сановник словно подталкиваемый сзади гранитным големом яростно растолкал локтями толпу, подскочил к Осипову и размахивая ржавым чеканом начал что-то горячо рассказывать, при этом так глотая окончания слов, что инженер ничего не понял из его речи. Несколько секунд Николай силился понять кто это вообще такой, а потом с огромным удивлением узнал в говорившем почтенного Эрикбарта. Со столичным главой рудокопов действительно произошли разительные перемены. Можно сказать даже кардинальные.

Во-первых, от его великолепной бороды, предмета откровенной зависти всех мужчин королевства, остался лишь жалкий клочок, свешивающийся с подбородка всего лишь на пол ладони. Во-вторых, с его лица слетело выражение вселенской усталости и постоянное осознание своей исключительности. Более того, всегда вальяжный и сонный Эрикбарт, двигался настолько резко, что у инженера зарябило в глазах.

– Почтенный, приказываю вам замолчать и отдышаться. После этого вы мне все заново расскажете, – сурово распорядился Николай, поднялся на ноги и жестким тоном обратился к воину с двуручным рунированным топором:

– Отвечать четко и по делу. Если чего не знаешь говори: «Не знаю». Понятно?

Дружинник несколько потрясенный столь наглядно продемонстрированной величественной мудростью короля прижал оружие к груди и часто закивал.

Осипов удовлетворенный ответом, набрал в легкие побольше воздуха и выпалил на одном дыхании:

– Где маг и воевода? Какие у нас потери и что вообще сейчас происходит.

– Почтенный Дитбарт сейчас находится на другом конце площади. Ну там, рядом с проходом ведущим к обменнику.

Николаю до ужаса захотелось спросить у собеседника какой же сейчас курс доллара по отношению к евро. Но он сдержался, потому что в Рудном словом «обменник» обозначался рынок, на котором гномы обменивались результатами своего труда. Между тем воин ни малейшим образом не осведомленный о противостоянии мировых валют планеты Земля продолжал доклад:

– После того, как вас принесли сюда, почтенному магу стало очень плохо. Его сыновья отнесли его туда. Что сейчас происходит в обменном проходе я не знаю.

Осипов нахмурился. То что сообщил воин ему категорически не понравилось. У Николая от тревоги за Павла Анисимовича заныло сердце. Но что делать дальше и как помочь Нагибину инженер пока не понимал. Немного послушав звуки ударной работы, всё ещё раздающиеся с площади Осипов ободряюще взглянул на воина:

– Так. Понятно. Дальше.

У того от волнения на лбу выступили мелкие капельки пота. Еще бы! Не каждый день доводиться вот так запросто поговорить с королем. Дружинник громко вздохнул и продолжил:

– Воевода пошел в арсенал, я слышал он сказал, что необходимо взять оружие и доспехи.

Осипову стало очень неуютно. Внезапно оказалось, что он сейчас находиться в одиночестве в центре разворошенного гномьего муравейника. И спросить совета не у кого. Ко всему прочему Николай видел, какими преданными и даже уважительными взглядами смотрят на него окружающие. Они видят в скромном инженере своего короля, и ждут от него соответствующего поведения. И им глубоко наплевать, что маг и воевода сейчас находятся вдалеке от Его Величества.

Погруженный в свои невеселые мысли Осипов непроизвольно вздрогнул, так как ему показалось, что в толпе возникла гигантская фигура гранитного голема. Тихо прошептав себе в бороду пару ругательств Николай поспешил перевести взгляд на воина и язвительно спросил:

– А что почтенный Нортбарт не мог послать в арсенал никого другого? Ему обязательно надо переться туда самому?

Дружинник нервно прикусил нижнею губу и через мгновение тихо ответил:

– Только воевода может пройти сквозь охранные заклинания арсенала в потайные комнаты.

– Я знаю. Просто мне сейчас почтенный Нортбарт крайне нужен здесь, – после небольшой паузы произнес Николай, немного помолчал обдумывая неловкую ситуацию в которою он так неудачно попал, многозначительно покачал головой и снова обратился к собеседнику:

– Продолжай. Какие потери?

– Государь. Увы, к нашему несчастью, погибло очень много достойных гномов. В полном составе полегла ваша охрана. Убиты тридцать шесть придворных. Тяжело ранены еще двадцать два. Из них немногие доживут до вечера.

Лица присутствующих помрачнели, стали угрюмыми. Николай с тревогой заметил неподобающею моменту слабую улыбку, на долю секунды мелькнувшую на губах Эрикбарта. А еще инженер осознал, что глава столичной артели стоит в метре от него, сжимая в руках старый, но еще убийственно грозный чекан. Осипову стало страшно. Он вспомнил горящие холодной ненавистью глаза его несостоявшихся убийц и его передернуло от страха и отвращения. Ко всему прочему ему снова почудилось, что в окружающей его толпе заворочался гранитный истукан

«Проклятый мрак! Надо нервы подлечить, а то так и до депрессии дело дойти может»– печально подумал Николай и решил внимательно понаблюдать за Эрикбартом. Очень уж нехорошо тот улыбнулся.

– Скорбные новости ты рассказываешь, – мрачно произнес Осипов, и несколько наигранно поднес ладонь к лицу. – Ты знаешь, кто погиб?

Не успел воин раскрыть рот для ответа, как его опередил Эрикбарт. Он буквально подскочил на месте, сжал кулаки и истерично прокричал, буквально захлебываясь криком:

– Королевство понесло страшную утрату! Защищая Его Величество, в неравной схватке погиб мой добрый друг, Брунсбарт! – из глаз главы артели потекли слезы и он горестно начал поглаживать несуществующую бороду. Несколько секунд Николай мучительно соображал кто такой этот Брунсбарт и чем он занимался при дворе. А вспомнив, внутренне расслабился и перестал с опаской поглядывать на безбородого гнома. Потому что таинственный Брунсбарт занимал должность королевского казначея. И судя по всему именно он и лишил бороды бедолагу Эрикбарта. Да. Тогда понятно, почему глава артели улыбнулся. Тут не то что улыбаться начнешь, тут во все горло захохочешь. Внезапно на инженера нахлынули воспоминания, о том, как он бесновался после попытки отравления и спровоцировал отвратительную драку между придворными. Николай поморщился и досадливо хлопнул рукой себе по бедру. Его поведение сейчас выглядело настолько мерзким, что инженер не мог поверить, что именно он, самолично устроил это отвратительное действо

Немного успокоившись и загнав неприятные воспоминания в глубины памяти Осипов решил произнести подобающую печальному моменту речь. Только не мог никак понять, что говорить. И как нарочно именно в этот момент гномы занимающиеся непонятной работой за спинами окружающей короля толпы, дружно и громко затянули привычное «ёгтель ногтель…»

– Да что там такое происходит? – недовольно вскрикнул Осипов и раздраженно топнул ногой. – Сосредоточиться не дают, ироды!

Дружинник переложил тяжелый топор в другую руку, оглянулся назад и спокойно сказал:

– Государь. Это артели сооружают осадные щиты, лестницы и прочие необходимые для штурма приспособления. Воевода распорядился.

– Да? – искренне поразился Осипов. – А что штурмовать собираемся?

– Королевский замок, Государь.

– Что? Что штурмовать?

– Ваш замок, Государь.

Услышанное настолько поразило Николая, что он почти минуту не мог дышать. Даже на фоне всех произошедших с ним за последние сутки невероятных событий, информация о готовящемся штурме королевского замка выделялась среди них своей крайней неординарностью. Причем его личную резиденцию собрались брать приступом его же собственные верноподданные. Это обстоятельство больше всего озадачивало Николая и он начал задумываться, а не сошел ли он с ума после милого общения с Нестерпимой.

В который раз горько пожалев о том, что его друзья ничем сейчас не могут ему помочь, Осипов решил деликатно прояснить обстановку, при этом постаравшись ничем не выдать свою неосведомленность. Оглядевшись по сторонам, Николай откровенно удивился, как разительно изменилось его свита. Никаких напыщенных физиономий, сутулых фигур и отвратительных алчных глаз, беспрестанно высматривающих по сторонам чтобы еще такого украсть из королевских амбаров. Сейчас вокруг короля стояли и жадно ловили каждое его слово, совсем другие гномы. Конечно начисто лишенные изысканных манер, грубоватые и притом весьма наивные. Но напоенные жизнью по самые кончики бород. Взгляд Николая скользил по запыленным одеждам рудокопов, простым доспехам дружинников, и остановился на обильно украшенной золотой вышивкой тунике почтенного Эрикбарта. Как ни странно глава артели особо не выделялся из толпы, и смотрелся среди простых гномов весьма естественно и гармонично. Его при определенных обстоятельствах даже можно было принять за её предводителя