Текст книги "Невеста последнего принца (СИ)"

Автор книги: Оксана Зиентек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Но-о… Откуда мне знать, как правильно? А если мне покажется неприемлемым то, без чего в данном… кхм… процессе никак не обойтись? – Так не бывает! – Уверенно возразил Рихард. – Правильно – это когда обе стороны … ну, если не всем довольны, то хоть не испытывают особого неудобства. А обойтись в этом, как вы говорите, процессе, можно без чего угодно. Немного смелости, немного фантазии… Мы же не варвары какие-то.

Это утверждение оказалось для Рике настолько неожиданным, что занятая его обдумыванием, она почти не заметила, как муж оказался в постели. Рубашку он решил оставить, а все остальное оказалось надежно скрыто под легким летним одеялом.

Надо отдать Рихарду должное. Все оказалось совсем не так страшно, как представлялось накануне первой брачной ночи. Мимоходом, Рике подумала, что надо бы поблагодарить принцессу Либуше за тот мед. Кто знает, как все вышло бы тогда, после пышного празднества, чуть ли не на глазах у толпы придворных. Сейчас же, в отдаленном домике на берегу озера, под сенью вековых деревьев, скрывающих от любопытных взглядов даже свет в окне, было в происходящем что-то такое… правильное. Именно это слово приходило на ум Фредерике каждый раз, когда она пробовала оценить происходящее.

– Фредерике, о чем вы думаете? – В наступившей темноте выражения глаз Рихарда было не видно, но Рике подумала, что, наверное, в них отражается беспокойство. – О том, что здесь лучше, чем во дворце.

Вместо ответа принц приложился лицом о кровать. Подушка, конечно смягчила удар, но почему-то Рике казалось, что не будь ее, звук от удара пошел бы знатный. И что сделано это было специально. Она ждала, что Рихард пояснит, чем он не доволен, но тот просто сел на постель и потянулся за халатом. – Вы уходите? – С тревогой спросила Рике, опасаясь, что сказала что-то невпопад. – Мы уходим, – ответил ей муж, сделав особое ударение на первое слово. – А, позвольте спросить, куда? – Опешила она, слабо представляя себе, куда можно пойти в одних ночных сорочках. К нему в покои, что ли? Так а чем там лучше, чем здесь? – Я покажу вам, насколько здесь действительно лучше.

Рихард уверенным жестом запахнул халат и затянул пояс. Потом протянул руку жене. Рике не совсем понимала, чего от нее хотят, но покорно позволила закутать себя в халат и, рука в руке, пошла за мужем. Супруги вышли из дома черной лестницей. Рихард шел так, словно сбегать тайком ночью из дома для него – самое нормальное времяпрепровождение. Учитывая, что шел он, уверенно ориентируясь в темноте, возможно, так и было.

– Где мы? – Спросила Рике, когда прибрежные кусты сомкнулись за ними, а впереди отчетливо стал слышен плеск воды. Было все так же непонятно, но не топить же он ее сюда привел? Идея про купание ночью в огромном, незнакомом для Фредерике озере, казалась примерно такой же дикой. Но, оказалось, именно купание и задумывалось.

– Вот, добро пожаловать, – Глаза Рике успели привыкнуть к темноте и она видела, что Рихард заговорщицки улыбался, – Личная купальня наших высочеств.

Купальня оказалась довольно уютным помещением. Фактически, небольшим домиком, двери которого открывались как в сторону берега, так и озера. Войдя внутрь, Рихард наощупь нашел лампу, в ее слабом свете Рике смогла лучше рассмотреть обстановку. Оказалось, что домик купальни только наполовину стоит на берегу, нависая над озером. В воду можно было спуститься по широким ступенькам или же пройти по помосту, который доходил до самой двери. – Там, дальше, начинается настоящая глубина, – пояснил Рихард. – А здесь, у берега, можно иногда поплескаться в свое удовольствие. – Мы… Мы будем купаться? – Рике была в недоумении. – Сейчас? Ночью? – А почему бы и нет? Возможно, это отвлечет вас от серьезных раздумий. Вы когда-нибудь купались в ночном озере?

– Нет, откуда, – растерянно улыбнулась Рике. – Для омовений у нас была купальня. В горных озерах вода ледяная даже посреди летней жары.

– Купальни есть и у нас. Но там все так… по дворцовому.

И Рике показалось, что на миг снова приоткрылась дверка, мир за которой ей один раз уже ненадолго показали. Вместо чопорного казначея рядом с ней сидел мальчишка, чуть старше Курта. Этот мальчишка, наверное, только что вернулся с Последней войны и еще не забыл, как радоваться простым вещам: теплому летнему вечеру, мягкому свету лампы, гладким доскам под босыми ногами… – А это не опасно? – Сказала Рике совсем не то, что собиралась. – Для меня – нет, – блеснул принц белозубой улыбкой. – Я же вырос на этом озере. – А для меня? – Если не заплывать далеко на глубину… – Я вообще не умею плавать. – Ну да, моя принцесса, что-то такое я и предполагал. Пойдем, мы не будем заходить далеко. Вот здесь, с краешка…

Рихард повернулся спиной и небрежно отбросил халат. Потом рубашку. Рике смущенно отвела глаза, но принц уже сделал несколько уверенных шагов, прячась по грудь в темную воду. «Ну?» – снова приглашающе протянутая рука.

Раздеваться до нага, как муж, Рике не рискнула. Стены купальни хоть и создавали иллюзию, что они – одни во всем мире, но кто знает. Да и вообще, разоблачаться перед мужчиной, будь он хоть трижды мужем, было неловко. Решив, что за короткий путь обратно халат не позволит ей замерзнуть насмерть даже в мокрой рубашке, Рике сделала шаг вперед и вниз.

Одна ступенька, вторая… Холодная вода обожгла ноги, заставив ойкнуть. Тонкая ткань рубашки ореолом всплыла вокруг талии. Сильные руки легко подхватили Рике, окуная до самых плеч и вновь поднимая из воды. – Холодно? – Рике уже давно поняла, что в мужья ей достался человек незлой. Но все же, во дворце у него было намного меньше случаев проявить участие. – Надо сразу окунуться, вот так… – Под возмущенный визг он еще раз присел в воду, увлекая Рике за собой, – А потом тело привыкает.

Ему самому, видимо, холодная вода не доставляла вообще никакого дискомфорта. А Рике, занятая борьбой с норовящей всплыть сорочкой, сначала не обратила внимание, что руки Рихарда уже не просто поддерживают. Некоторые ласки уже были ей знакомы. Да и вообще, здесь все происходящее казалось просто игрой. Странной, возможно, варварской, но незлой.

Еще пару раз окунувшись вместе с женой, Рихард повернулся так, что теперь Рике находилась спиной к озеру. Поднявшись чуть выше, он уселся на одну из ступеней, он усадил жену к себе на колени. – Это же неприлично! – Прошипела Рике, пытаясь одновременно выпутаться из складок сорочки и принять более подобающую позу. – А кто увидит?

Ответа на этот, вполне логичный вопрос у Рике не нашлось. Действительно, стал бы принц приводить ее сюда, если бы не был полностью уверен в безопасности? Но, все равно, сидя подобным образом, Рике ощущала себя абсолютно бесстыдной. А Рихард еще бормотал что-то про мокрую сорочку, которая только холодит. И про то, какая она, Фредерике, красавица. И вообще…

Резкая боль была подобна нырку в холодную воду. Она напугала и отрезвила одновременно. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Рике осознала, что они лежат на скомканных халатах, а под ними – жесткий пол. И что ночь у озера, оказывается, совсем не такая теплая, как казалось поначалу. И что мокрые волосы завтра, наверное, будет не расчесать…

К счастью, Рихард не позволил жене снова окунуться в собственные мысли. Отвлекая ее какими-то совершенно пустыми разговорами, он снова потащил ее в воду. Супруги немного поплескались на ступеньках, после чего Рихард заботливо вытер Рике своей рубашкой и укутал в оба халата. – С вашего позволения, дорогая, – с улыбкой, так что не было понятно, шутит он или всерьез, Рихард откланялся и отошел на самый конец помоста.

Рике не могла не залюбоваться. Глядя, как он одним гибким движением ныряет в темную воду. Прошел миг, потом второй… Ожидание показалось Фредерике вечностью, когда Рихард наконец-то появился из воды. Но не у помоста, с которого нырнул, а у самых ступенек. Поднявшись из воды, он вытерся изрядно уже промокшей рубашкой и немного виновато улыбнулся: «С сожалению, дорогая супруга, мне придется просить вас вернуть мой халат. Я ни за что бы не стал лишать вас этой защиты от холода, но… Боюсь, слуги не поймут».

Это выглядело одновременно и смешно, и настолько органично, что окажись рядом человек, ничего не знающий о Рихарде, даже он ни на минуту бы не усомнился: перед ним – настоящий принц. По крайней мере, Рике была в этом уверена. Точно так же чопорно раскланиваясь и рассыпаясь в благодарностях, она вернула Рихарду его халат.

– Только, боюсь, дорогой супруг мой, вам придется вести меня домой. Я в этой темноте не найду даже, в какой стороне находится дом, – добавила она. – Сопроводить вас домой – это честь для меня.

Рихард открыл дверь, выпуская Фредерике из купальни. После этого погасил лампу и тщательно проверил, чтобы на фитиле не осталось ни искорки. А потом легко подхватил Рике на руки и понес, как предполагалось, домой.

Только в доме он спустил жену с рук, потому что узкая «черная» лестница была тесновата для двоих. В покоях Фредерике Рихард напомнил, что ей необходимо срочно одеться, чтобы не простыть. Поинтересовавшись. Справится ли Рике без горничной, он услышал в ответ, что одеться – да, конечно справится. Но она еще не успела разобраться, куда служанки уложили вещи из сундуков. Рике ожидала, что принц сейчас уйдет и даст ей возможность вызвать прислугу, но он сам с деловыми видом пошарил по шкафам в гардеробной. – Вот, возьмите, вам сейчас действительно надо согреться. – Э-э… Ваше Высочество. Не кажется ли вам, что рыться в моем белье – это наглость? – Рике постаралась, чтобы ее укор звучал как можно мягче. Портить вечер, или скорее – ночь, не хотелось.

– Ваше здоровье, Ваше Высочество, мне важнее хороших манер – последовал ответ.

Фредерике ожидала, что принц останется в ее покоях, но он мягко напомнил, что его рубашка тоже промокла до нитки. Так что ему придется позаботиться и о себе: «Но, если вы будете не против, я охотно приму ваше приглашение через пару-тройку дней, когда вам будет удобно». Подобная постановка вопроса смущала. Получается, ей снова придется принимать решение. Но, с другой стороны, иметь право выбора тоже было приятно. – Пожалуй, я буду не против еще когда-нибудь искупаться в ночном озере, – стараясь, чтобы тон получился как можно более светским. Сказала она. – Увы, моя дорогая! – Рихард развел руками. – Через неделю в округе будет не протолкнуться от толпы придворных. И если с братом (Генри с Либуше решили занять этот особняк) я вполне могу договориться, то выбраться незаметно из замка нам с вами будет намного сложнее. Но мы непременно попытаемся. – Он подмигнул.

Рихард ушел, убедившись, что жена устроена в тепле и удобстве. А Рике лежала и думала, насколько же интересную натуру подсунула судьба ей в мужья. Интересно, чего еще ей не рассказывали о третьем люнборгском принце? Что еще ей предстоит открыть на собственном опыте? И, главное, что ей теперь с этими открытиями делать?

Глава девятая

Рихард не ошибся в своих предположениях. Когда шумный двор перебрался в летнюю резиденцию, не протолкнуться стало не только во дворце, но и во всем городке. И даже в его окрестностях. Вельможи и рыцари всех мастей, кому не хватило места во дворце, занимали гостиницы и даже дома, которые им охотно сдавали некоторые горожане, предпочитая пересидеть лето у родни, но не упустить звонкую монету.

Въезды в город, как Фредерике доводилось слышать от слуг, были постоянно забиты телегами с мукой, мясом, овощами и прочей снедью. На рыночной площади теперь торговали не по строго отведенным дням, а почти постоянно, кроме воскресенья и больших храмовых праздников. Толпы столичных гостей необходимо было кормить.

Однако, если кто-то из горожан и был недоволен таким положением вещей, свое недовольство он благоразумно скрывал. Хотя, вполне возможно. За более чем сто лет, прошедших с тех пор, как предки нынешнего короля Эриха пятого начали строить здесь летний замок, люди вполне могли ко всему привыкнуть. И теперь просто принимали это летнее нашествие, как должное.

Семья фон Шатцфельз тоже имела небольшой летний замок. Но дорога туда занимала меньше одного дня, поскольку и само графство сложно было сравнить с размерами королевства, и граф Моритц предпочитал не удаляться с семьей далеко от столицы без серьезной на то необходимости. Как он всегда говорил, горные дороги бывают коварны, коварнее их бывают только старые друзья. Так что правящее семейство просто перебиралось на лето чуть повыше в горы, туда, где свежий горный ветер не позволял оседать удушливой жаре. А с главной башни летнего замка в ясный день можно было увидеть флюгера на столичной резиденции.

Здесь все было иначе. Рике предполагала, что в последующие годы она сполна сумеет насладиться летом над озером. А пока ее немного раздражала та толчея, которая мешала ей разобраться в собственной жизни. В купальню, вопреки предположениям Рихарда, наведаться они так больше и не успели. На второй день поднялся сильный ветер, по озеру пошли высокие волны. «Не чета морским, но тоже шутить не стоит», – заметил принц, уважительно глядя на неспокойное озеро с высокого берега. Поэтому теперь супруги чинно встречались веерами в спальных покоях Фредерике.

Вообще, у Рике с мужем установились вполне приятные отношения. Она долго думала как их назвать, потому что это явно была не та страсть, о которой пелись баллады. Но и просто сделкой, привычным аристократическим браком это назвать было тоже нельзя. В конце концов, принцесса остановилась на определении «нежная дружба», которое неоднократно встречалось ей в книгах.

Теперь она намного лучше понимала значение этих слов. Новые события в браке с Рихардом не сделали супругов в один момент романтическими героями. Но придали отношениям нотку доверительности, которая делала их вечерние встречи не просто неизбежными, но даже приятными.

Нельзя сказать, что супруги как-то специально устанавливали график встреч. Но так уж получилось, что летние праздники и приемы не оставляли много обоим свободного времени. Кроме того, государственные дела, как известно, не делают праздничных и летних пауз. Поэтому Рихард то и дело засиживался допоздна, о чем-то советуясь то с отцом, то с кронпринцем.

И так уж сложилось, что по вторникам и пятницам веер Рике был занят задолго до начала недели. Рихард все так же был исключительно вежлив и ненавязчив, все так же заранее справлялся запиской, будет ли супруге удобно принять его у себя. И Рике старательно отвечала каждый раз. Что да, конечно, ее дорогого супруга с нетерпением ждут. В какой-то мере ей даже нравилась сложившаяся ситуация. Не надо было каждый вечер жить в ожидании. Опять же, не надо было принимать гостя в указанные дни, если не лежала душа. На вежливый вопрос всегда можно было ответить столь же вежливым отказом или просьбой перенести встречу. Согласитесь, это не то же самое, что выставлять законного мужа из спальни.

В общем, можно было считать, что семейная жизнь принцессы Фредерике сложилась вполне удачно. Если у кого-то было как-то иначе, так мало ли людей на свете. И все со своими странностями. Правда, изо всех поставленных поначалу целей Рике пока удалось добиться только одной – кронпринц Генрих всерьез заинтересовался молодым перспективным командиром. А кузен Моритц как раз был не против сменить место службы, на новое, которое обещало более интересные перспективы. Так что, судя по переписке, выглядело все так, что вскоре армия Люнборга пополнится очередным рыцарем.

Куда туманнее выглядели перспективы Курта. – Фредерике, дорогая, я понимаю, что вам было бы приятно иметь рядом родную душу, – сказал Рихард в ответ на ее просьбу. – Но пока ваш младший брат не закончил свой курс наук, в Академии я могу ему обещать место исключительно в качестве студента. – Но Курт – очень талантлив! – С жаром возразила Рике. – Даже отец, который весьма скептически отзывается о «новомодных веяниях с Юга», признал, что Курту пойдет на пользу учеба. – Учеба не помешала ещё никому, – усмехнулся Рихард. – Но, все же, об Академии стоит поговорить позже. Поверьте, вашему брату тоже мало понравится, если о нем будут говорить исключительно в ключе: «Он сделал карьеру благодаря удачной партии сестры». – Можно подумать, он будет первым! – Фыркнула Рике. – Не первым. И не последним, конечно. Для того и рождаются дочери в высоких родах. – Спокойно возразил Рихард. – Но именно поэтому остальные не упустят случая задеть другого. Тем более, извини, но ты – это ты, а твой брат еще долго по приезду будет восприниматься здесь чужаком.

Сколько бы Фредерике не хотелось поспорить, принц был прав. Курт и сам бы е согласился занять место, которое не принадлежит ему по праву, а только из милости сестрыной новой родни. Но, тем не менее, именно с этим планом расставаться было особенно жаль.

Моритц Франкский по приезду не стал ждать милости от сиятельной родственницы. Он встретился с кронпринцем, благополучно устроился в казармах и начал поиски квартиры в рыцарском квартале. И только потом прислал записку, в которой просил "уважаемую кузину" о встрече.

Моритц оказался весьма приятным молодым человеком, примерно, в возрасте принца Рихарда. – Принцы всегда начинают службу раньше других, – пожал он плечами в ответ на вопрос Рике. – А принцы-бастарды – ещё раньше. Их, как и третьих запасных, не жаль. – И, все же, наверное, приятно достичь определенных высот в вашем возрасте. – Таких высот как вы, моя дорогая кузина (вы же позволите вас так называть?), мне не достигнуть никогда. – Почему же? Ваше имя говорит само за себя, – Рике уловила иронию и отплатила той же монетой. – Увы, кроме имени, ничего королевского во мне нет, – легко отреагировал на подколку Моритц. – Мне иногда кажется, что уважаемый батюшка мог бы и раскошелиться на какое-нибудь менее громкое имя. Не каждый владетель, знаете ли, может позволить себе нанять на службу одного из фон Франкен. Это, конечно, сразу повышает ставки, но и несколько ораничивает выбор мест.

Моритц фон Франкен получил свое назначение довольно быстро, но до отбытия его в гарнизон оставалось еще некоторое время. Хотя он и жаловался на своего сиятельного отца, даже не будь дальнего родства с правящей фамилией, его имя открывало бы ему многие двери. Вот и сейчас, пока двор наслаждался летом и красотами окрестной природы, Моритц блистал среди люнборгской знати.

Он оказался блистательным собеседником, сказывалось воспитание. С кронпринцем Генрихом и старыми вояками он говорил об опыте своей службы при разных дворах. С придворными – об обычаях франкского двора. С дамами – об искусстве. Сам Моритц оказался довольно плохим рифмоплетом, но при этом играл на нескольких музыкальных инструментах. Голосом он обладал хотя и низковатым, немодным, но довольно приятным. И, что особенно порадовало Фредерику, кузен оказался е только знатоком опицианских правил, но и лично был знаком с некоторыми последователями Виттенбергской школы.

В общем, обаятельный франкский принц-бастард довольно легко нашел свое место среди люнборгского рыцарства. И стал одним из любимчиков светских дам. Когда Фредерике докладывали об этом, она только смеялась. – Грех упрекать молодого холостого рыцаря в том, что он пользуется вниманием дам. Тем более, если дамы – не против.

Дамы были не против. Однако, Моритц умел лавировать, никому не отказывая, но и ничего не обещая.

– Не нравится мне ваш кузен, хоть убейте! – Ворчала Магдалена в те редкие моменты, когда Рике удавалось остаться наедине с компаньонкой. – Тебе бы все ворчать, Магдалена, – смеясь отмахивались Рике. – Кузен Моритц – настоящий придворный. С его воспитанием ничего удивительного, что он чувствует себя во дворце, как рыба в воде. – Лучше бы он сидел в своем гарнизоне, – не сдавалась компаньонка. – Содержание ему ваш свекр платит отнюдь не за то, чтобы фрейлины при дворе не скучали. – Ну, я думаю, если Его Величество кузена не гонит, значит его все устраивает. – Миролюбиво заметила Рике. – Да и нам, какое дело, как человек проводит свое время. Мне кажется, ты просто наслушалась моей матушки и теперь судишь пристрастно. – Да уж, вашу дорогую матушку не грех и вспомнить. Яблоко от яблони... Но вы теперь дама замужняя, сама знаете, что себе можно позволять, а что – нет. – Не забывайся, Магдалена, – строго напомнила Фредерике.

Шутки шутками, сплетни сплетнями, но подобные намеки лучше пресекать в самом начале. Она не делает ничего предосудительного, поэтому и не обязана оправдываться ни перед кем. Тем более, перед прислугой, хоть и благородной и особо доверенной. Сложно упрекать человека, что на новом месте его тянет к родной крови. Тем более, это был прекрасный шанс свести знакомство не только с кузеном, но и, возможность, если понадобится, получить протекцию при одном из дружественных дворов.

Как бы там ни было, в лице кузена Фредерика нашла того человека, который разделял ее интересы. Кроме поэзии им было что ещё обсудить. Например, о военных достижения их общих предков кузен Моритц знал не из семейных, а из государственных хроник. Его рассказы были интересны еще и тем, что раскрывали более широкую перспективу, показывая последствия того или иного выбора не только для семьи. Было странно осознавать, что твоему деду или прадеду выпадало решать судьбы целого континента.

Ещё он довольно тепло отзывался о матери, хотя идею Рике наладить с ней отношения воспринял неоднозначно. – Понимаете, кузина, – начал он после некоторого раздумья, – матушка, конечно, будет польщена. Но я искренне опасаюсь, что своими действиями вы вновь привлечете к ней светское внимание. А она и в штифт ушла затем, чтобы ее оставили в покое. – О... А я думала... Фредерике вовремя прикупила язык, чтобы не сказать нечего, не совсем подходящее для светской беседы. Ну не скажешь же, право, что по рассказам графини Марии-Евгении, в штифт Марию-Аврору отправил никто иной, как ее коронованный любовник, освобождая место для новой игрушки. Подобное предположение кузену вряд ли будет приятно услышать. И как сыну Марии-Авроры, и как сыну короля Людовика. – Вы думали, ее вынудили? – Правильно понял заминку Моритц. – Нет, это не так. Моя матушка – очень своеобразная женщина. Но чтобы понимать это, конечно, надо хотя бы быть с ней знакомым. Свобода всегда была ей милее светских условностей.

Вы никогда не задумывались над тем, что когда случились все эти печальные события в семье, она ведь была старше, чем вы сейчас? Матушка не хотела замуж, а дядя не считал нужным ее неволить. Маленькие прихоти любимой сестры, такие как новое платье или уроки игры на очередном инструменте, не были ему в тягость. Ей нравилось блистать при дворе, вести корреспонденцию с философами и поэтами. Она была счастлива, а замужество сильно ограничило бы ее.

Я думаю, если бы незамужние девицы могли владеть собственностью, дядя просто подарил бы ей поместье из ее приданого и оставил все как есть. Но Фразия – чопорная северная страна, где внешним приличиям до сих пор (а тогда – еще более) отводится очень важная роль. Сейчас матушка – уважаемая аббатиса, равная по влиянию иным графам. Она управляет огромными имениями и меньше всего хочет, чтобы люди припоминали ей невинные развлечения юности.

Фредерике подумала, что роман с одним из наиболее могущественных монархов континента, закончившийся рождением признанного бастарда, с трудом можно назвать «невинными развлечениями». Но если тетка хочет, чтобы о ее бурной юности предпочли забыть, да будет так. В конце концов, она – Фредерике – понятия не имеет, что пришлось пережить Марии-Авроре после официальной отставки при франкском дворе, если теперь жизнь под сенью храма кажется ей высшей степенью свободы.

Появление нового лица во дворце не могло пройти мимо остальных членов королевской семьи. Но если мужчин интересовали, в первую очередь, опыт, умения и связи Моритца, то дамы прислушивались и к сплетням – И что вы о нем скажете? – Спросила как-то принцесса Мелисса невесток. – Судя по тому, что собрать ты нас решила как раз тогда, когда у Фредерике назначено свидание с мужем, – принцесса Либуше фыркнула, – сама ты ничего хорошего не скажешь. – Да-да-да, – цепким взглядом окинула комнату принцесса Агата. – И амулетики от прослушивания из арсенала мужа ты тоже совершенно случайно всюду развесила – Да нет... – Мелиссе понадобилось несколько глотков чая, чтобы собраться с мыслями. – Ничего плохого я тоже не скажу. Но вот почему-то настораживают меня всякие там опальные принцы, хоть вы что ни говорите. – Ну, допустим, он – не опальный. – Агата покачала головой. – Отец и брат к нему относятся вполне неплохо. Говорят, Людовик даже открыто гордится успехами сына. Другое дело, гордому рыцарю хочется собственного успеха, а не подарков от могущественного папеньки. И кто может его в этом упрекнуть? Опять же, Эрик его проверял и, похоже, в этом рыцарь Морит не врёт. – В этом? – В этом, да. Я не знаю никого, включая нас с вами, улыбнулась уголком рта Агата, кто мог бы похвастаться, что не врет никогда. – В этом… В том… Неважно. А ты? Ты о нем что скажешь? – Ну-у-у... Мне тоже кажется, что мотивы у рыцаря вполне достойные. Но если ты скажешь, что тебя настораживает, мы будем знать, куда посмотреть попристальнее. – Знала бы я сама. Либуше, а ты что скажешь? – Ну, я в делах военных привыкла всецело полагаться на Генриха. – Пожала плечами супруга наследного принца. – Поэтому я больше смотрела на него как сваха. У меня ещё не всё девушки пристроены, если помните. – И что, решила уже, кого пристраивать будешь? – В голосе Мелиссы прозвучал живой интерес. Дело было даже не в праздном любопытстве. Выбранная Либуше кандидатура сама по себе многое говорила о ее отношении к новому рыцарю. Но Либуше только засмеялась в ответ. – Пока – никого. Пусть будет нагуляется сперва, кобетаж. Знаете, я кажется поняла, почему дамы вокруг этого рыцаря так вьются. – Да? Расскажи! – А он им не врет, – в голосе вендской княжны звучало искреннее удивление. – Он как-то умеет говорить каждой то, что она хочет слышать, и при этом ни капельки не врать. То ли и правда такой дамский угодник, что в каждой находит что-то хорошее, то ли так искусно притворяется, что отказывает даже мой дар. – Ну и Творец с ним, – вздохнула Мелисса. – Это даже неплохо, что куча навязанных нам бездельниц занята чем-то, кроме сплетен о нас. Тех, кто поумнее, на сладенькое так просто не поймать. А с остальными пусть отцы и мужья разбираются.

Три принцессы переглянулись и одновременно вздохнули. В воздухе повисла никем не высказанная мысль о том, что не зря дипломатичная Мелли не пригласила на это чаепитие Фредерике. Пока что близкое общение кузена и кузины еще можно было списать на родство и новизну. Но рано или поздно кому-нибудь в голову может прийти и менее пристойная мысль.

– А кто-нибудь помнит, что там с этим их фразским наследством? – Спросила невесток Либуше. – Я, право же, так далеко в склоки тамошней аристократии не вникала. Но мне почему-то все время кажется, что внезапный интерес фон Шатцфельзов к побочному родственнику возник не просто так.

Дамы задумались. Как выяснилось, после проявленного Фредерике интереса, каждая из них потрудилась побывать в королевских архивах. Оставалось только понять, до какой степени новая невестка готова отстаивать интересы своей семьи? И какую роль в этом сыграет новообретенный кузен? – Я не сильно разбираюсь в этих наследственных склоках, – Агата вздохнула. – Хотя, не могу сказать, что осуждаю графиню Марию-Евгению и ее сестру. Остаться у родни на содержании только потому, что мужчина в семье не потрудился составить вовремя завещание, такое-себе, знаете ли, удовольствие. Ничего удивительного, что дамы пытались бороться, каждая своими методами. – Я думаю, пустая это затея. – Мелисса с самого появления при дворе не питала чрезмерных иллюзий. Наверное, за это ее Величество Ариана особо выделяла вторую невестку. – Я тоже не стала вникать во все это крючкотворство. Поняла только, что тогдашний король Фразии все сделал по закону. А значит, изменить что-то может только добрая воля самого короля. – Вот этого я и опасаюсь, – Либуше нахмурилась. – Вам обеим – легко, вы у себя дома. Меня с детства готовили к тому, что мой супруг когда-нибудь станет королем Люнборга. А Фредерике… Я же вижу, как она мается. И там уже не своя, и здесь еще… Будет жаль, если она позволит втянуть себя в чужие игры. – Занять ее чем-то надо, – безаппеляционно заявила Агата. – Все интриги – исключительно от безделья. – Года, ты уже говоришь, как Его Величество! – Всплеснула руками Мелисса. – Ну, чем ты ее займешь, если ей самой интересны только ее стишки да книжки про дальние страны? Я вообще не пойму, о чем они с Рихардом вечерами разговаривают.

Либуше снова самым неподобающим для будущей королевы образом фыркнула. А Агата только развела руками.

По ее глубокому убеждению, Фредерике с Рихардом вообще не разговаривали. Чопорные отношения в семье брата могли остаться незамеченными вреди придворных (в конце концов, большинство из них и сами жили, в лучшем случае, так), но не в кругу семьи. Понятно, что и братья и невестки замечали многое, но не считали нужным вмешиваться. Зачем, если и Рихару, и Фредерике так, очевидно, удобно. В конце концов, каждый в своей семье живет, как считает нужным.

И, все же, Агате в таких «высоких» отношениях многое было непонятным. По ее мнению, они с Эриком встречались гораздо чаще, чем дважды в неделю. Строго говоря, вторая спальня в их доме существовала больше для порядка. И, тем не менее, времени на разговоры у них все еще оставалось не так много. Поэтому она не понимала, как можно сводить общение в семье к подобным формальностям: «Ваше Высочество!... (поклон) Ах, Ва-аше высочество…»

***

Рихард несколько раз порывался написать записку, и каждый раз откладывал перо. Почему-то именно сегодня было сложно написать привычные слова. Сегодня был не вторник, и не пятница, и Фредерике его, скорее всего, не ждала. Но запоздавший подарок (королевская почта может работать столь угодно быстро, но если замешкался отправитель, никакие курьеры не помогут) лежал на столе и просто-таки просился в руки хозяйке.

Быть принцем, порой, бывает невыносимо. С кем дружить, на ком жениться… Зачастую, даже кого выбирать в фаворитки, решаешь не ты, а политическая целесообразность и государственные интересы. С другой стороны, быть принцем – очень даже неплохо. Особенно, если хочешь порадовать кого-нибудь приятной мелочью. В отличие от простого рыцаря. Рихард был не стеснен ни в средствах, ни в возможностях. Стоило всего лишь написать в дальний Университет, присоединив к вежливой просьбе увесистое пожертвование, и некоторое время спустя на его рабочем столе лежит копия лекций недавно почившего профессора Бухнера, изготовленная его учениками.