Текст книги "Невеста последнего принца (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
А та только усмехнулась, продолжая: «Слышала бы ты, что большинство из них говорили, когда в моей судьбе не все было так светло. Это сейчас все вспомнили, что знали моего отца, что из внуки служили с моим старшим братом… И вообще я, можно сказать, на глазах у них выросла. В общем, хорошая девочка». Выражение лица Мелиссы явно говорило о том, что подобное отношение ее ничуть не обманывало.
Слова Мелиссы напомнили Рике, что она имеет дело с представительницей старинного и весьма влиятельного люнборгского рода, с которой надо не терять бдительности. Иначе, вместо заручиться поддержкой для себя, того и гляди, окажешься среди тех, кто поддерживает. От этих мыслей голова шла кругом и руки опускались. Временами Рике уже начинала сожалеть о том мальчике, невестой которого она могла стать. Жила бы себе среди лавандовых полей, вдали от Люнборга с его дворцом и странными принцессами.
В любом случае, начинать с чего-то было надо. И Фредерике села писать письмо своему загадочному кузену. Моритц, если верить отцу, вполне успешно служил то одному королю, то другому. Вряд ли были какие-то препятствия, почему бы ему не послужить и третьему. Но, в любом случае, если уж браться кому-то протежировать, то надо хотя бы убедится, что подопечному это надо. А то хороша же она будет, если пойдет просить за «толкового и боевого кузена», а он уже окажется связан каким-либо обещанием.
И, если уж писать письма, то, заодно, неплохо было бы отписать родителям и Курту. Правда, что писать брату, Рике представляла с трудом. С матушкой было проще: свадьба, балы, прогулки с мужем и королевской свитой…
Примерно, на этом месте Фредерике бросила перо и с досадой хлопнула себя по лбу: «Свита!». Как она вообще могла забыть?! А ведь говорила ей что-то королева Ариана, что после свадьбы надо будет заняться побором девушек-фрейлин. Советовала присматриваться к придворным. А Рике совсем забыла об этих девицах. По степени влияния при дворе, их почтенные матушки интересовали ее куда больше. – Вы, Рике, вечно витаете где-то в облаках, – Магдалена со вздохом вытащила из причудливо расшитого кошелька небольшой лист бумаги. – Я уже думала, вы никогда не спросите. – А когда это ты успела так познакомиться с люнборгской знатью? – Вопрос был, в сущности, праздный.
Но, с другой стороны, весь этот разговор был праздным. Две дамы – принцесса и ее многолетняя компаньонка – собрались в беседке, чтобы выпить чая с природными и спокойно побеседовать. Статус Фредерике оберега их от посторонего вмешательства так же, как увитые розами стены – от лишних глаз.Вроде, все все замечают, но подойти настолько близко, чтобы узнать подробности, не позволяют шипы (то есть, приличия).
Ответ Магдалены подтвердил, что Рике была права в своем предположении.
– Пока вы на приемах своих поэзиях беседовали, – вздохнула компаньонка. – Сами же знаете, что к каждому влиятельному семейству прилагается определенное количество бедных родственников. И чем больше прием, тем больше таких приживалок они тащат с собой. В общем, – резко оборвала фразу она, – мне тоже было с кем побеседовать. – Лена, – Рике, повинуясь порыву, протянула руку и осторожно коснулась рукава собеседницы. – Я, кажется, совсем потерялась здесь. Тут всего так много… – Ох, Фредерике, не доведет вас ваша сентиментальность до добра. – Магдалена осторожно сжала в ладони пальцы подопечной, и тут же отпустила, чтобы никто случайный не мог увидеть эту минуту слабости. – Вы здесь – на своем месте. И что бы вы себе там не напридумывали под настроение, вы и сами это знаете. Тем более, с принцем вам, кажется, тоже повезло. – Да, повезло. – Рассеянно ответила Рике. – Но давай лучше вернемся к твоему списку. Расскажи, кого ты мне там насоветовала?
На первый взгляд, список Магдалены можно было назвать идеальным. Хоть прямо завтра подавай на подпись Ее Величеству. Однако, Рике не была настолько наивной, чтобы безоговорочно доверять компаньонкам. Сейчас, когда содержание и оплата услуг Магдалены перестали быть обязанностью графа Моритца, Лена, при всей ее преданности, становилась всего лишь еще одной из многочисленных придворных в люнборгском дворце. «Запомни, дорогая,» – поучала дочь в свое время графиня Мария-Евгения, – «Никогда нельзя полностью полагаться на слуг, которым платишь не ты».
Правда, это поучение всплывало в разговоре обычно, когда упоминали судьбу семьи самой Марии-Евгении. По негласным сведениям, которые семье пропавшего графа все же удалось собрать, к исчезновению графа приложил руку кто-то из его близкого окружения. Из свиты герцога или герцогини, если быть точным. Сейчас Фредерика жалела, что не расспросила об этой скандальной истории поподробнее. В их с матерью разговорах все больше фигурировали имущественные моменты. А ей бы, как оказалось, больше пригодились бы дворцовые сплетни и интриги.
На всякий случай, Рике решила показать копии списка еще двум доверенным людям. Ну, по крайней мере, тем, которых пока что условно можно считать таковыми. Таким образом список уменьшился на несколько позиций. – Ой, нет! – Замахала руками принцесса Мелисса, прочтя одно из имен. – Семейство, конечно, вполне приличное. Но сама девица – ужасная болтушка. Брать ее в доверенные особы я рекомендовала бы лишь в том случае, если тебе необходимо срочно сообщить подробности своей жизни всему двору – И как она такая при дворе выживает?! – Искренне удивилась и, пожалуй, даже восхитилась Рике. – Ее с детства учили, что подобного легкомыслия двор правителя не прощает. – Ну-у… Выживает. – Мелиссе пожала плечами. – В отличие от дочки, отец – нужный человек в ведомстве, кстати, твоего мужа. Да и матушка тоже – замечательная дама, со связями. С ними мало кто рискнет ссориться вот так, напрямую. Но вот девочку я бы, на их месте, пристраивала не ко двору, а лучше сразу замуж. – Да уж, замуж…
Еще одну кандидатуру вычеркнул Рихард. Мужу Фредерика показывала список с опаской, хотя ее и предупреждали, что пассия у него была из тех, что попроще. Не при дворе, а где-то в городе. – Только по согласованию с Эриком. – Безапелляционно заявил он, вычеркивая имя. – А почему именно с ним? – Удивилась Рике, но тут же поспешила уточнить. – Нет, я понимаю, что все имена из свиты придется согласовывать. Но почему эту – особо? – С этим – к Эрику, – пожал плечами принц Рихард. – Сможет – скажет. Но, если вкратце, у его ведомства там какие-то вопросы к старшему брату.
В итоге, после нескольких изменений и согласований, придворные смогли наконец-то вздохнуть. Кто-то – с облегчением, а кто-то – огорченно. Свита последней принцессы была полностью укомплектована. Проигравшим оставалось ждать своей очереди и надеяться, что какое-либо место вскоре освободится.
Таким образом принцесса Фредерике кроме верной компаньонки обзавелась также секретарем, двумя девицами для парадных выходов и еще одной, чья обязанность заключалась в том, чтобы содержать в порядке корзинку для рукоделий. Должность, надо сказать, совершенно несложная, учитывая нелюбовь Фредерике к ручному труду. Конечно, как любая уважающая себя знатная дама, она умела нанести тонкую вышивку на алтарное покрывало для храма или на шелковое полотно будущей подушки. Но занималась она этим, скорее, по обязанности, чем для души.
И тем более Фредерике никак не могла понять, зачем той же Мелиссе, к примеру, вязать вечерами теплые чулки. Благотворительность – ладно, но можно же благотворить чем-нибудь… ну-у, не настолько приземленным? – А мне нравится вязать. – Легко рассмеялась Мелисса в ответ на вопрос. И это после того, как Рике полвечера промучилась, подбирая слова, чтобы задать этот вопрос максимально деликатно. – Понимаешь, это просто привычка. Вроде, и руки заняты, а голова все равно свободна для того что надо обдумать прямо сейчас. – А остальное рукоделие? – Не поняла Фредерике. – А остальное – не так привычно. Там думать надо, голову подключать. – Мелисса пожала плечами. – А чулок, его плети да плети. Польза, опять же. А Гота наша кружева любит, как воспоминание о детстве. Ее Величество – вышивает… В общем, никто не будет заставлять тебя заниматься нелюбимым делом. Хочешь алтарные покрывала, пусть будут покрывала. Храмовники возрадуются.
Вспомнив, сколько зимних вечеров они с матерью и их компаньонки провели за одним-единственным покрывалом, Фредерике приуныла. Но, как оказалось, от нее никто и не требовал посвящать все время благочестивым делам. Наступало лето и двор начинал готовиться к выезду. Принц Рихард, с которым у Рике успели установиться вполне дружественные отношения, опять сумел удивить. – Велите собирать вещи, – эти слова были сказаны будничным тоном за обычным ужином. Наверное, именно поэтому и не произвели поначалу должного впечатления. – Какие вещи? – Рике, как раз выбиравшая среди крошечных паштетов свой любимый, отвлеклась. – Самые необходимые, – Рихард уже отдал должное ужину и теперь лениво посматривал на аппетитные блюда. – Примерно, на неделю. Остальное доставят потом с основным обозом. – Необходимые для чего? – Деловито уточнила Рике, раздумывая, к чему такая спешка. – Бал? Приемы? Встречи? – Нет, просто пара прогулок по окрестностям и семейных вечеров.
Заметив, что супруга все еще находится в полном недоумении, Рихард пояснил: «Со времен свадьбы у нас почти не было случая выбраться куда-нибудь из дворца. К сожалению, и в этот раз моя служба не способствует долгим путешествиям. Поэтому, я просто договорился с братом, что мы выедем на неделю раньше и, пока слуги готовят летний дворец к приему королевской семьи, мы поживем в резиденции кронпринца. Неофициально».
Такое пояснение делало ситуацию более понятной, и Рике пообещала, что завтра прямо с утра распорядится о сборах.
Несмотря на всю неофициальность совместной поездки, Фредерике извелась, пока служанки собрали вещи. Невысказанный намек мужа был ей понятен. Время, отпущенное ей на привыкание к новому дому истекло. Теперь оставалось решить для себя, что с этим пониманием делать. С одной стороны, в сердце таилась обида, что муж так долго пренебрегал ею. Хотелось выйти победительницей из этой борьбы, чтобы принц Рихард осознал наконец-то, что зря свел к формальностям общение с супругой. С другой, Рике была благодарна принцу за отсрочку, которая позволила привыкнуть к нему, а также, привести в порядок свои дела и мысли.
Соответственно, и в сборах Фредерике металась от одной крайности к другой. Она то порывалась приказать упаковывать сорочки тончайшего, почти прозрачного, шелка, привезенные ею из дома. То ей хотелось потребовать, чтобы этот «разврат», как походя назвала это богатство Магдалена, остался лежать в шкафах, а место в дорожных сундуках заняли не менее дорогие, зато более практичные сорочки из льна.
К счастью, сборами занимались люди, которые не первый день служили королевской семье. Добрые женщины отобрали, уложили у паковали все, что было необходимо, без лишних вопросов и суеты. И только в день выезда Рике осознала, что за всеми своими волнениями так и не проверила, что же лежит у нее в сундуках. Но велеть прямо на пороге открывать окованные посеребренными металлическими кружевами крышки было глупо, поэтому Рике с истинно королевским достоинством прошествовала к поданной карете.
Принц Рихард, который, как Рике уже знала, больше любил путешествовать в седле, немало удивил ее, заняв место напротив. «Не хочу устраивать из нашего выезда большой спектакль», – пояснил он коротко в ответ на вопросительный взгляд. – «Вы уж потерпите мое общество, дорогая, хотя бы до выезда из города. А там можно будет спокойно пересесть на коня».
От должных заверений о том, что он никоим образом не мешает, Рихард только отмахнулся и, достав рабочую папку, начал вчитываться в какие-то бумаги. Фредерике ничего не оставалось, как заняться своими делами. Для дальней дороги у нее с собой были припасены томик с любимыми стихами и несколько писем от родных, которые требовали ответа. Но эти дела могли подождать, пока кортеж выедет из города и за окнами кареты потянутся бесконечные леса и поля. А пока же можно было в очередной раз полюбоваться на Люнборг.
Поправляя шторку на окнах кареты так, чтобы саму ее было поменьше видно, Рике подумала, что город чем-то напоминает ей своих правителей. Торговля, в первую очередь – торговля «белым золотом» и «живым серебром» – делала Люнборг до неприличия богатым. И это солидное, вековое богатство чувствовалось в солидных постройках центральных кварталов. Зря она кода-то опасалась, что Люнборг покажется ей скучным. Оказалось, в фигурной кладке красного кирпича, в причудливых узорах стрельчатых окон есть не меньшая прелесть, чем в каменных замках Шатцфельза и окрестностей.
– О чем вы задумались, Фредерике? – Неожиданно ворвался в ее раздумья голос Рихарда. – Вам удивительно идет эта мечтательная улыбка. – Спасибо, – Вежливо приняла комплимент Рике, в очередной раз запнувшись на обращении. Назвать мужа Рихардом у нее все еще не получалось, но и официальное обращение «Ваше Высочество» к человеку, с которым наедине они провели не один вечер, тоже звучало бы странно. – Я просто любовалась городом. Люнборг удивительно красив. – Подождите, вы еще не видели летней резиденции, – В голосе принца слышалась настоящая гордость. Гордость хозяина, осознала внезапно Рике. – Она так сильно отличается от главного дворца? – Спросила она. – Это трудно описать словами. Она просто другая. Там другая местность, другой город. Другой ландшафт заставил садовников по-другому разбить сад. Да и сам летний дворец поновее, больше соответствует веяниям моды. Думаю, вашей романтической натуре понравятся тамошние места. – Как оказывается, Ваше Высочество, вам тоже не чужда романтика, – Очарованная редким моментов теплоты, легко поддела мужа Рике. – Каюсь, Ваше Высочество, все мы порой грешны, – легко парировал шутку принц. – О, кажется, началось.
Последняя реплика относилась к горожанам, которые, прослышав о кортеже с королевскими гербами, начинали собираться на улицах. «Вот и выехали незаметно», – мысленно хмыкнула Рике, вслед за мужем открывая окно кареты и приветствуя народ. Должен же и у горожан бы свой маленький праздник.
Глава восьмая
Дорога до летней резиденции оказалась неожиданно приятной. Хотя, Фредерике успела уже заметить, что муж умел быть интересным собеседником, когда считал нужным. Не сказать, чтобы после свадьбы принц превратился в большого ценителя поэзии или искусств. Но неучем Рихард не был (что не удивительно, учитывая его происхождение и должность). В свою очередь, Фредерике тоже вполне могла поддержать светский разговор. Так что оба супруга вполне способны были скоротать время за приятной беседой.
А в остальном, эта поездка мало чем отличалась от предыдущих. Разве что, принц с принцессой никуда не спешили, останавливаясь на обеды и ночлеги в заранее выбранных поместьях. «Сами понимаете, дорога наезженная» – пояснил Рихард в ответ на вопрос, неужели он настолько доверяет каждому их дворян. И, действительно, их принимали не просто как членов правящей династии, но как хороших знакомых и чуть ли не близких друзей. В разговоре то и дело всплывали общие знакомые и детские проказы люнборгских принцев.
– Я смотрю, у вас была весьма интересная юность, – Рихард заметил, что хотя Фредерике и пыталась придать этим словам вид шутки, в них прозвучала настоящая зависть. – Это мы еще без остального семейства путешествуем, так что все достаточно невинно, – Честно ответил он. – Будь здесь Генрих или Гуннар, в ход непременно пошли бы воспоминания времен Последней войны. Это было бы не менее интересно, но, боюсь, куда менее весело.
Пока Рике пыталась высчитать, успел ли ее муж повоевать, он сам ответил на невысказанный вопрос. – Я ту войну, фактически, плохо помню. Если братьям действительно довелось повоевать, то я больше мотался по штабам. – Разве в Люнборге служат не с шестнадцати лет? – Рике удивилась. Ей казалось, что что-то такое она слышала. – С пятнадцати, вообще-то. Просто, совсем зеленых мы стараемся в войска не принимать. Разве что, в виде исключения, если мальчишки – даровитые, а дома учить некому.
Но это – сейчас. А тогда в бой шли наследники лучших родов. Сам кронпринц со своим отрядом был среди рыцарей. Так что и третьему принцу нечего было делать во дворце. Но, конечно, я и половины не видел, что довелось повидать обычному рыцарю. – Но… Это же… Это же неразумно! – Почему-то Фредерике возмутил тот факт, что король так просто рисковал жизнью всех сыновей. – У родителей оставался еще Эрик, на всякий случай, – пожал плечами Рихард. – Мы – Люнборги, мы служим Люнборгу. Да даже если отбросить весь этот пафос (я и правда считаю, что он хорош только для этих ваших поэтов), это – мой дом. А как иначе? – Да… Действительно…
Беседа на некоторое время стихла. Каждый из супругов прятался за книгой, по-своему переживая сказанное. Рихард сожалел, что позволил себе слишком разоткровенничаться. Пусть Фредерике ему и жена, он не собирался впускать ее так далеко в свое прошлое. А Рике, наоборот, эта нечаянная откровенность заставила посмотреть на своего принца другим взглядом. Хотя она всегда предпочитала изящные манеры, не жалуя нарочитую простоту, три простых слова: «А как иначе?» – что-то зацепили в ее душе.
Сложно сказать, до чего бы додумался каждый из них, продлись их вынужденное уединение чуть подольше. Но Рихард вовремя нашелся, отвлекая Фредерике от лишних мыслей: «Мы подъезжаем. Смотрите! Сейчас будет виден замок». ! Сейчас будет виден замок». Замок действительно сложно было не заметить. Высокий, белоснежный, он стоял на холме, гордо возвышаясь над водной гладью. Казалось протяни руку, и ты – у цели. Впрочем, как оказалось, ехать до замка оставалось еще добрые два-три часа. Кони, как известно, не летают над водой. А до ближайшей дамбы пришлось объезжать берегом почти половину озера.
Хотя Рике и знала, что неделю до приезда всей королевской семьи они с мужем проведут не в самом замке, а в поместье где-то поблизости, она все равно не смогла сдержать легкий вздох разочарования. Карета проехала по дамбе, потом въехала в город (обычный провинциальный городок, насколько Рике могла судить) и двинулась в сторону замка. Вот только в самом замке их сегодня не ждали. На площади у местного храма карета свернула не налево, туда, где в конце улочки виднелись высокие кованные ворота, а направо. Объехав храм, возница направил лошадей вниз, в объезд Замковой горы. – В замок мы переберемся позже. А пока не огорчайтесь, мы тоже будем жить рядом с озером, – Принц Рихард по-своему истолковал разочарование Фредерике. – Но прямой дорогой через замковый сад карета не проедет, придется в объезд. – Я не огорчаюсь, – Поспешила заверить мужа Рике. – Я лишь сожалею, что отсюда почти не видно замка. – Вообще-то, видно. Правда, для этого надо задирать голову повыше. Мы сейчас под горой, поэтому из кареты его рассмотреть не получится.
Фредерике ничего не оставалось, как рассматривать улицы города. Время было позднее, ближе к ужину, чем к давно прошедшему обеду, поэтому несколько лавок, мимо которых проезжала карета, были уже закрыты. Сквозь щель в приоткрытом окне доносились обычные звуки городской жизни: кто-то с кем-то ругался, кто-то что-то мастерил, где-то галдели гуси…
– Интересно, – обратилась Рик к мужу, признавая за ним право эксперта в местных делах. – Гуси – прямо посреди города. – Возможно, не прямо посреди. Скорее, где-то в боковых переулках. – Возразил Рихард. – Все же, по торговым улицам они гурьбой не ходят. По большей части… – Но иногда случается? – Иногда, моя дорогая, случается все. Вообще, удивляться тут особо нечему, вы же сами видели местное озеро. И это – самое большое, но всего лишь одно из многих. Редкий горожанин откажется от возможности разнообразить свое меню за счет птицы, которая не требует особого присмотра.
Тем временем, по городу, видимо, распространился слух о прибытии кареты с королевским гербом. Люди начали появляться на обочине узкой улочки, приветственно махая руками. Рихард открыл окно и остаток улицы Фредерике тоже усердно махала в ответ. Наконец-то карета свернула на боковую дорогу, затененную старыми липами. Несколько поворотом, и дорога превратилась в аллею, ведущую к небольшому особняку.
Этот дом мог бы принадлежать как зажиточному рыцарю, так и богатому купцу, но был, как объяснил уже в дороге Рихард, личной резиденцией кронпринца. Там он с братьями учились управлять хозяйством поместья, там устраивали холостяцкие вечеринки. Там начиналась для принцев самостоятельная жизнь.
Рике проводили в приготовленные для нее комнаты. Присмотревшись, она обратила внимание, что из них не было двери в смежные комнаты. Пусть в люнборгском дворце эта дверь пока оставалась закрытой, но она оставляла иллюзию выбора. Не ошиблась ли она в первоначальной оценке намерений Рихарда? – Располагайтесь, Ваше Высочество, – экономка, лично сопровождавшая высокую гостью, не подала виду, что заметила ее беспокойство. – Вы уж простите, этот дом обустраивался, когда их высочества были совсем еще юношами. Места тут, конечно, немного, зато и народу лишнего нет. – А комнаты Его Высочества? – Решилась спросить Фредерике. В конце конов, она – законная жена и выспрашивает далеко не секретную информацию. – Они в этом же этаже, – невозмутимо ответила экономка, но в небольшие морщинки в уголках глаз выдавали, что женщина старательно прячет улыбку. – Прямо через гостиную, точь-в-точь как Ваши, только расположены зеркально. Вы отдыхайте, Ваше Высочество, Его Высочество просил передать, что завтра сам покажет вам поместье.
И Фредерике осталась только отдыхать. За окнами шелестели листьями вековые деревья, создавая дополнительную тень. От этого летние сумерки казались гуще создавая в комнате приятный полумрак. Слуги быстро натаскали ванну теплой воды, расторопностью своей доказывая, что порядок в хозяйстве зависит отнюдь не от постоянного надзора. Служанка помогла нять дорожное платье и Рике с наслаждением опустилась в купель.
Вместе с дорожной пылью вода смывала усталость. Легкий запах лаванды заставил принцессу хмыкнуть. Почему-то с недавних пр этот запах навевал воспоминания не о бескрайних полях под летним солнцем, а о криво сложенном букете, перевитом отрезаной от портьеры лентой.
Приведя себя в порядок, Фредерике обнаружила, что в покоях ее ожидает записка от мужа. В нескольких скупых, но безупречно учтивых фразах Рихард приглашал супругу ссоставить ему компанию за ужином. Принцесса подумала, будет ли уместно ответить через служанку, но в итоге решила играть по предложенным мужем правилам. Быстро написав такой же короткий и не менее учитивый ответ, она дернула за шнур звонка, вызывыя прислугу. Ответ принцу передадут, оставалось дождаться ужина.
*** Пока Фредерике отдыхала с дороги, Рихард в своих покоях ломал голову, как удачнее начать деликатный разговор. Если красотой навязанная жена превзошла все возможные ожидания, то характер ее заствлял менять на ходу хорошо продуманный план. Рихард ухмыльнулся, подумав, как хорошо, что рядом нет сейчас кого-нибудь «старого и мудрого», вроде старших братьев. Уж они бы не упустили шанс напомнить, насколько глупо в таких делах полагаться на сторонние отчеты. С другой стороны, установи он в процессе личного знакомства, что невеста не соотвествует его ожиданиям, что это изменило бы?
По большому счету, большинство аристократов не стало бы ничего менять и сейчас. Ну, подумаешь, подсунули романтичную девочку вместо разумной и прагматичной графини. Делов-то! Дочери правителей, они и такими бывают, да. Вот только спокойный дружеский брак, на который надеялся Рихард, с такой девочкой строить намного сложнее. С ней бесполезно заранее договариваться о правилах игры. Все равно, начитавшаяся высокой поэзии романтичная натура в любой момент может надумать себе чего угодно. А он потом окажется виноватым, потому что муж.
И, все равно, договариваться было как-то надо. Рихард прекрасно понимал, что сколько ни создавай иллюзию удачного брака, рано или поздно правда выплывет наружу. Если бы они жили не во дворце, было бы проще. Но позволить себе оставить столицу и поселиться в одном из отдаленных королевских замков министр финансов позволить себе не мог. А приобрести и обустроить какое-нибудь из близлежащих поместий, да еще и организовать надлежащую его охрану… На фоне четырех свадеб, пограничной войны и предстоящей коронации Генриха эти расходы даже для люнборгской казны выглядели излишними.
Потому Рихард ухватился за идею, высказанную кем-то из братьев еще перед свадьбой. В преддверии отъезда королевской семьи в столице сейчас все равно не намечалось ничего серьезного. Самое время принцу заняться личной жизнью.
Наблюдая, как слуги сервируют стол для ужина, Рихард снова и снова прокручивал в голове приготовленные слова. Как отреагирует Фредерике, если он выразится так? И если – вот так? Стоило честно признать, что практики в соблазнении девиц ему явно не хватало. Нет, орденским братом Рихард никогда не был. Но с Греттой у них с самого начала все сладилось как-то само. А потом… Есть разница, заинтересованная дама сама подает тебе знак или перепуганная девица упивается в хлам от страха перед ночью с тобой.
В итоге, вместо делового разговора у Рихарда с супругой получился обычный ужин. Так и не придумав, как максимально тактично (но не вызывая при этом ложных надежд) обсудить в Фредерикой их брак, принц решил не портить вечер себе и ей. В итоге, все вышло намного лучше, чем он ожидал. Простая пища прекрасно сочеталась с простой на вид посудой (то, сколько стоит этот фарфор на самом деле, Рихард знал не понаслышке). Огоньки свечей плясали от легкого ветерка, долетающего с озера в приоткрытое окно. Девушка напротив была прекрасна и очаровательно смущена. Наверное, надо было чувствовать себя счастливым.
И только Рихард так и не придумал, как заговорить с женой. В конце концов, он сделал худшее, что, по его мнению, можно было сделать. Когда ужин был окончен и пришло время проводить даму, Рихард просто спросил: «Вы позволите навестить вас сегодня?». Рука в его руке дрогнула и принц приготовился услышать вежливый отказ. Мысленно он уже отвесил себе оплеуху, нашел, называется, подход к невинной деве. Но Фредерика в ответ только на миг опустила взгляд. «Да, конечно. Я буду ждать», – ответила она. В ответ Рихард, как и положено внимательному кавалеру, поцеловал даме кончики пальцев и проводил до дверей в ее покои.
Хотя сам он уже успел привести себя в порядок и сам отдавал распоряжение слугам приготовить для принцессы ванну, Рихард еще раз придирчиво проверил, все ли в порядке. Несколько раз провел рукой по щеке, проверяя, идеально ли он выбрит и не успела ли уже появиться щетина. Потом махнул рукой, смешно, право. Взрослый опытный мужчина готовится к встрече с дамой, словно зеленый юнец. Он уже успел пожалеть о том, что они с Фредерике так и не поговорили толком за ужином. Начинать же подобный разговор в спальне было бы верхом глупости. А значит, их отношения продолжат оставаться неопределенными еще на некоторое время.
Рихард придвинул светильник поближе и открыл книгу, в надежде с пользой скоротать достаточное для поддержания приличий время. Книга, найденная на прикроватной консоли у Генриха оказалась неожиданно познавательной. И Рихард действительно отвлекся от собственных сомнений. Опомнился он только тогда, когда сумерки за окном сгустились настолько, что одного светильника стало не хватать для чтения. Спохватившись, он отправился к жене. Халат Рихард набросил прямо поверх домашней одежды, решив действовать по обстоятельствам. Пройдя через небольшой альков, соединяющий оба крыла здания, он открыл дверь в покои Фредерике.
***
Не сказать, чтобы вопрос мужа оказался для Рике неожиданностью. Все к тому шло и она была даже в какой-то мере рада, что он не стал дольше тянуть. Правда, она не ожидала, что Рихард нанесет ей визит прямо в первый же вечер по приезде. Но, с другой стороны, этот вечер ничем не хуже и не лучше других. Если ее супруг не слишком устал с дороги…
Некоторое время она бездумно смотрела на белье, потом наугад взяла одну из сорочек. Горничная помогла принцессе переодеться и удалилась. А Рике осталась ждать обещанного визита. Сумерки за окном сгущались. Дорожная усталость, на время смытая ароматной водой и забытая за приятной беседой, накатывала заново. Рике почувствовала, что начинает бороться со сном, когда в дверь спальни постучали. – Войдите! – Ответила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Доброго вечера!
Рихард выглядел невозмутимо. Из-под неплотно запахнутого халата виднелись кружева рубашки. Непонятно почему их вид вызвал у Рике облегчение. Ну, вот умом она понимала, зачем муж пришел, но вид тонкого кружева, слегка примятого тяжелым шелком, успокаивал. – Вы позволите? – Рихар жестом указал на край постели. – Конечно, – Рике подвинулась, освобождая ему чуть больше места.
Принц сел на край постели, взял ладонь жены в свои руки и бережно, неспешно, словно пытаясь открыть для себя что-то новое, поцеловал каждый пальчик. Некоторое время супруги молчали. Рике уже начала волноваться, что что-то пошло не так. Но, наконец-то, Рихард взял инициативу в свои руки. – Фредерике, – начал он откашлявшись, – я понимаю, что для вас все происходящее – новые земли. Но, поверьте, для меня это тоже совершенно уникальный опыт – быть с женщиной, которой мою особу навязали в силу обстоятельств.
Пока Рике раздумывала, что ответить на такое признание (и надо ли вообще отвечать?), принц продолжил уже другим, более деловым тоном, словно на миг приоткрывшаяся дверца снова захлопнулась.
– Поэтому давайте договоримся сразу. Если что-либо из того, что я делаю, покажется вам неприятным или категорически неприемлемым, вы прямо скажете мне об этом. – Но-о…
Рике было, с одной стороны, очень приятно, что принц взял на себя труд подобным образом позаботиться о ней. С другой, получалось, что она сама должна решать, что можно, а что – нет. Но ей-то откуда это знать?! Курт, добрый братец, тайком выслал ей какую-то очень уж хитрую книгу, в которой южане со свойственным им бесстыдством описывают науку плотской любви. Но многого она там прочесть не успела, графиня Мария-Евгения (не иначе, как по докладу кого-то из служанок) нашла книгу и забрала ее, прочтя нотацию о том, что «не все из того, чем интересуются молодые мужчины, полезно девице на выданье»). Сама же матушка перед отъездом говорила на эти темы долго и подробно, но ее иносказания больше запутали Рике, чем внесли ясность в вопрос.
