Текст книги "Невеста последнего принца (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Но когда старый пройдоха попытался воспользоваться хорошим настроением высокого гостя, уговаривая того пустить породистого племенного жеребца на случку забесплатно, в Рихарде взыграл охотничий азарт. И не то, чтобы торговля потомством из собственной конюшни была таким выгодным делом, что без нее короли Люнборга могли обеднеть. Но и лошадиный сват не выглядел нуждающимся, так что Рихард не без удовольствия потребовал достойную плату (хотя, по правде говоря, эта сумма не составляла и половины той, что взял бы королевский конюший, приди к нему с подобным вопросом кто-либо из вельмож).
Рыцарь тоже оказался не промах. Торг затягивался. И Рихард уже начинал потихоньку задумываться, не сглупил ли он. Потому что шанс из участника ярмарочной забавы превратиться в шута был уже довольно велик. К счастью, пока противник разразился очередной тирадой, доказывая, почему Его Высочество непременно должен войти в положение «бедного рыцаря», на руку упомянутому высочеству опустилась птичка.
Рихард внимательно прочел содержимое письма, с важным видом магией испепелил клочок бумаги прямо на ладони (чем вызвал несказанный восторг вездесущей ребятни), после чего хлопнул в ладоши и картинно развел руками: «Все, уважаемые. На сегодня представление окончено. Дела…». Несогласным было предложено по всем вопросам обращаться к амтсманну. А сам принц прошел через ярмарочную толпу уже целенаправленно, как нож сквозь масло, не задерживаясь, чтобы разглядеть содержимое лотков, и не отвлекаясь на досужие разговоры.
Добрые жители городка почтительно расступались перед своим принцем, не допуская даже мысли, что половина его озабоченности – не более чем театр. Ничего страшного, на самом деле, не случилось. Просто, появился повод с честью выйти из ситуации, не роняя королевского величия, но и не обижая честного служаку. В записке от командира заставы значилось всего лишь, что караван с молодой графиней фон Шатцфельз проехал отметку и находится, примерно, в полуднях пути от замка. Пора готовиться к встрече.
Вернувшись в замок, Рихард первым делом написать письмо соседу, напоминая об уговоре и прося заранее приготовить гостевые комнаты. После этого переговорил с управляющим, в который раз проверяя готовность замка. А потом велел приготовить купальню и поставить греть побольше воды. Гости, наверное, тоже не откажутся освежиться с дороги.
Приводя себя в порядок, Рихард, наверное, впервые задумался о том, что из себя представляет Мария-Фредерика. Не как залог пограничного мира, не как дочь своего отца, а сама по себе. Как женщина, с которой ему вскоре предстоит делить постель. Люди Гуннара не поскупились на информацию, детально описав не только внешность молодой графини, но и привычки в одежде, в еде. Однако все это Рихард только пробегал глазами, почти не запоминая. Несмотря на все старания люнборгской агентуры, увидеть за этими строчками живого человека не получалось никак.
Рихард закрыл глаза, пытаясь свести в единый образ все прочитанное. Но вместо Марии-Фредерики перед мысленным взором всплыла Гретта. Ее волосы, светлыми прядями падающие на белые, округлые плечи. Ловкие руки, с одинаковой сноровкой умеющие управляться как с тонкой вышивкой, так и с тестом для пирогов. Ее запах, в котором причудливо смешивались горьковатая свежесть трав и заморские пряности. Любовь Гретты к корице была у них вечной темой для шуток.
Резко мотнув головой, Рихард отогнал видение. Бесполезно травить душу бесконечными воспоминаниями о теперь уже чужой жене. Этот парень – Антон – очень вовремя попался ему на глаза, напоминая о том, что женитьба на молодой и, по слухам, красивой женщине – не самая высокая плата за мир на границе. Оставалось надеяться, что граф Моритц сумел воспитать в дочери хоть немного своей практичности, чтобы с ней мржно было договариваться. А уж там, как любил шутить Генрих: «Принца любить не обязательно. Достаточно честно выполнять условия сделки». Убедившись, что к встрече гостей все готово, Рихард отправился в библиотеку и приготовился ждать.
Караван прибыл, когда солнце уже начинало клониться к закату. Можно сказать, почти не опоздали, однако Рихард почувствовал легкое разочарование. Он надеялся, что пара часов на общение с невестой у него все же будет. А так, пришлось ограничиться формальным знакомством. После этого дамам пришлось удалиться, чтобы освежиться и отдохнуть с дороги, а Рихард, коротко переговорив с командиром обоза, отправился к соседям на ночлег. О людях Марии-Фредерики позаботятся наилучшим образом, тут он не сомневался. Однако, опытный амтсманн вполне в состоянии справиться с подобным заданием сам. А ему надо выспаться, чтобы завтра иметь ясную голову.
Глава четвертая
Несмотря на дорожную усталость Фредерике не спалось. Хотя она уже и велела открыть окно, и с благодарностью приняла чай с ромашкой и мелиссой, присланный ей по просьбе Магдалены. Но мысли кружили, словно назойливые мошки, никак не желая отступать. Первая встреча с женихом получилась какой-то скомканной, бестолковой. Они должны были приехать раньше, но задержались из-за затора. Судя по всему, задремавший возница чуть вильнул по дороге, попав колесом в промоину на обочине, и повозку развернуло поперек дороги.
Делать нечего, пришлось ждать, пока купцы разгрузят телегу, пока вытащат ее обратно и снова загрузят. На торговом тракте собралась уже настоящая толпа, когда дорогу наконец-то освободили. И это кортеж прибыл еще не к самому началу веселья. В другое время Фредерике не стала бы обращать нимание на такие мелочи, погрузившись в очередную книгу. Но сегодня она лихорадочно ломала пальцы, досадую на каждый миг задержки. Встреча с будущим мужем будоражила воображение, заставляя с нетерпением выглядывать в окно: «Ну, скоро уже?»
Чем ближе подходил момент встречи, тем больше досадовала Фредерика на отца. Дома, в привычной безопасности родных стен, казалось разумным и правильным, что граф Моритц не стал навязывать ей лишние знания, предоставив делать выводы самой. Сейчас же, наоборот, Фредерика была бы рада каждой крупице информации, чтобы знать, чего ожидать, как себя повести при первой встрече. Однако, приходилось полагаться только на случай и собственную наблюдательность.
Наверное, еще и поэтому в холл небольшого замка, который должен был стать их прибежищем на следующие пару дней, Мария-Фредерика входила осторожно, стараясь исподволь разглядеть встречающих. Принца Рихарда она узнала почти сразу. Да он и не скрывался среди немногочисленных встречающих. На вид – обычный молодой рыцарь приятной наружности, разве что одежда выдает куда больший достаток, чем может позволить себе простой рыцарь.
Мысленно досадуя на задержку, не позволившую привести себя в порядок перед встречей, графиня вежливо ответила на приветствие. К счастью (или, все же, к сожалению), принц Рихард сразу же поспешил откланяться. Заявил, что не смеет утомлять дам с дороги еще больше. Ну, что же, хоть увиделись.
Позднее Фредерика снова и снова пыталась восстановить в памяти мельчайшие детали встречи, чтобы попытаться составить стратегию на следующий день. Но то ли короткой встречи было мало, то ли усталость брала свое, детали вспомнить не получалось. А без деталей принц Рихард действительно казался обычным мужчиной. Темно-русые волосы, кряжистая фигура, плавные, «хищные» движения – при случайной встрече обладателя такой внешности скорее сочтешь каким-нибудь военным чином, чем обычным придворным. И, все же, вряд ли король Эрих поставил сына министром только за кровное родство. Насколько Фредерика помнила и отцовских лекций, слишком в порядке были у Люнборга финансы государства для подобных предположений.
Так и не придумав ничего много, молодая графиня решила за завтраком ограничиться скромным присутствием, предоставив жениху самому проявлять инициативу. Она не сомневалась, что раз уж принц выехал лично ее встречать, значит, заинтересован в успехе этого брака не менее ее. Оставалось только выяснить, в чем он видит свою пользу, чтобы впредь договариваться с открытыми глазами. И, все же, сколько бы ум не говорил о том, что все идет, как надо, сердце тревожно билось, мешая уснуть.
– Фредерика, да спите вы уже наконец! – В нарушение всех норм субординации возмутилась Магдалена, услышав очередной вздох. – Иначе будете завтра на официальном представлении жениху будете выглядеть совершенно больной. – Официальное представление состоится уже в Люнборге, – меланхолично поправила ее Фредерика, – А невесте при первом знакомстве и подобает выглядеть скромно и взволновано. – Взволнованной – да, но не больной же! Тем более, ваш отец – сам граф фон Шатцфельз! Излишняя скромность пристала бедным вдовам, вроде меня, но не дочери графа Моритца. – Говорят, жена второго принца – тоже графиня. – Однако же, это не ее, а ваш отец никому не приносил вассальной клятвы. – Ох, спи уже…
Фредерика отмахнулась от своей компаньонки. Конечно, у себя в землях отец пользовался безоговорочным авторитетом. И, конечно, как его дочь, Мария-Фредерика стояла выше любой люнборгской графини. Хотя бы потому, что над графом Миритцем никакого короля не было. И, все же, осознавать это самой – одно дело, и совсем другое – ожидать, что твою исключительность осознают все. Нет, подобными иллюзиями Фредерика не страдала.
И все же, в одном Магдалена полностью права. Ночные тревоги не улучшают цвет лица. А произвести впечатление на будущего супруга, чего греха таить, хотелось.
Принц Рихард, в отличие от своей невесты, подобными проблемами не тревожился. Он провел довольно спокойный вечер в приятной компании. Рыцари Гиду и Антон, кода прошел первый ужас от того, что вот он – сам принц – просто напросился на ночлег и просто сидит за столом, как любой из соседей, оказались вполне интересными собеседниками. Отец, которого с детства пророчили в храмовники, и в более зрелые годы сохранил тягу к книгам. Только вместо храмовых трактатов теперь со всей страстью выискивал все, что можно прочесть о хозяйстве, урожае и удачной торговле.
Рыцарь Антон, наоборот, казался временами немного не от мира сего. Юноша, по его словам, больше жалел о руке, чем о магии. Будучи первым магом в семье за несколько поколений, он еще не успел завести привычки постоянно прибегать к магии. Поэтому что посевная, что уборочная, что прочие земляные работы в их имении прекрасно проходили по старинке. – Жаль только, – степенно рассуждал он, – что у младших ни у кого искорки нет. Мне-то что, я хоть с рукой, хоть без руки – я наследник. А вот братьев бы пристроить удачно… – А сестер? – Подмигнул Рихард одной из упомянутых сестер, что как раз забежала в комнату, по распоряжению матери заменить на столе кувшин с питьем.
Девчонка, которой, навскидку, было еще лет пять о права называться невестой, смущенно зарделась и, поставив кувшин, шустро сбежала, мотнув в воздухе парой тонких белесых косиц.
– А за сестер можно не волноваться, – молодой рыцарь повел здоровым плечом. – Сестры мага в девицах не засидятся. Отец еще – хоть куда, да и я, хоть и не маг больше, но по хозяйству помочь могу. Без приданого никто не останется. – Ну вот, – пошутил принц, салютуя кружкой обоим соседям. – А я думал помочь с кандидатами. – А и помогайте, – в глазах рыцаря Гиду сверкнул хищный огонек. – Помогайте, Ваше Высочество, а мы посмотрим.
Мужчины рассмеялись и продолжили беседу. Когда пришло время укладываться спать (негоже являться с утра на глаза к невесте с заспанной рожей), Рихарда проводили в лучшие покои замочка. Рыцарь Гиду рвался уступить дорогому гость хозяйские покои, но принц отказался. Почет почетом, сказал он, но что же он за рыцарь, если не сможет переспать одну ночь, не причиняя лишнего беспокойства благородным дамам?! А в покоях гостя уже ждала благородная дама в лице хозяйки. – Вот, Ваше Высочество, выпейте, пока горячее, – заявила она вежливо, но непреклонно, протягивая Рихарду кубок с горячим травяным отваром. – Вы уж простите, но тут и под дверью подслушивать не надо, чтобы понять, что кто-то давеча попал верхом прямо под проливной дождь. Не хватало еще совсем расхвораться перед свадьбой! – Благодарю вас, – Рихард едва сдержал улыбку, принимая кубок, о того почтенная фру припомнила ему матушку. Ее Величество Ариана тоже не давала спуску разгильдяям, ленящимся привести себя в порядок после непогоды.
Пожелав гостю доброй ночи, хозяйка поместья вышла из покоев, оставив принца с его телохранителями. Строгий голос и быстрый топот ног, раздавшийся за дверью, говорили о том, что понаблюдать за балаганом под названием: «Строгая матушка и принц» пришло все юное население замочка. Усмехнувшись, что, видно, судьба у него сегодня такая – веселить народ, Рихард предоставил сопровождающим проверить кубок, а потом с наслаждением сделал первый глоток.
«М-м-м…» – Цвет бузины, лакрица, анис – заботливо подобранные травы создавали неповторимый букет, навевающий мысли о грядущем лете. Ложечка меда – самая малость, ровно столько, чтобы подсластить питье, но не сделать приторным, – дополняла картину. Летними травами пахло не только питье, но и вышитое белье на широкой постели. И вскоре принц Рихард уже безмятежно спал, улыбаясь во сне, словно снилось ему что-то хорошее. Или кто-то.
Утро для принца началось с еще одной кружки отвара от кашля, поданного почтенной хозяйкой прямо в постель.
– Доброго утра, Ваше Высочество! – Супруга рыцаря Гиду, дама зрелая и многодетная, вовсю пользовалась привилегиями своего статуса. – Доброго, милостивая госпожа! – Рихард, хоть и не отличался излишней стыдливостью, все же повыше подтянул одеяло и поправил распахнутый ворот ночной сорочки. – Вас не смущает мой вид? – У меня – пять сыновей, Ваше Высочество, – усмехнулась в ответ женщина. – Вряд ли меня может сильно смутить вид сонного юноши. Выпейте лучше отвар, пока не остыл. Покорнейше прошу простить, я уж не знаю, что вы там о себе думаете, но целители в наших краях – редкие пташки. Не стоит доводит себя до горячки. – Спасибо! – Искренне поблагодарил принц, тронутый такой заботой.
Конечно, случись ему на самом деле расхвораться, целитель не только из ближнего, но из любого гарнизона примчится, загоняя лошадей. А потом он, Его Высочество принц Рихард, получит по шее сперва от матушки (чтобы не смел гробить себя в расцвете лет), потом – от отца (чтобы впредь не мешал своим разгильдяйством добрым людям службу нести). А Генрих, любимый братец и уважаемый кронпринц, добавил бы потом что-нибудь об «этих гражданских», которые вечно путаются под ногами у честных служак. В общем, как ни крути, лучше не болеть.
Хотя впереди Рихарда ждал чинный завтрак с невестой, от легкого перекуса в компании рыцаря Гиду и семейства он не отказался. Свежий хлеб и сытный завтрак сделали свое дело, на кон принц садился в отличном настроении. Оставалось теперь достойно выступить в замке, чтобы произвести приятное впечатление на будущую супругу. Принц надеялся, что молодая графиня сейчас занята теми же мыслями и что время, потраченное на дорогу и ожидание, окажется не пустой тратой.
Въезжая в замок, Рихард испытал прямо-таки гордость за свое королевство. Из конюшен, где временно разместили охрану графини фон Шатцфельз, раздавались конское ржание и веселые мужские голоса. Кто-то перешучивался, а кто-то перебранивался, но вполне беззлобно. Во дворе и вокруг вовсю кипела работа. Несмотря на почти три десятка приезжих, замок продолжал жить своей привычной жизнью. И за это тоже следовало особо отметить амтсманна в письме к отцу, решил Рихард.
Из открытых окон бокового флигеля, где, как уже успел выяснить принц, располагались кухня и пекарня, по округе разносились запахи варящейся с пряностями похлебки и свежей выпечки. Рихард повел носом, пытаясь определить меню сегодняшнего обеда, и внезапно осознал, что кусок сыра, которым он от души угостился за завтраком, был совсем не таким большим. Да и хлеб – не таким сытным, как казался вначале. В общем, вопреки всем расчетам оказалось, что завтракать бравый принц готов хоть прямо сейчас. Но следовало сначала переодеться и сообщить невесте, что ее ждут.
А дальше начиналась извечная игра, в которой обычно столь искусны придворные, но которую Рихард ненавидел до зубовного скрежета. Прийти следовало пораньше, чтобы ни в коем случае не оскорбить даму, заставив ждать. Но, при этом, ни в коем случае не следовало приходить сильно заранее, чтобы даме не было неловко за опоздание. Опять же, приходить позже должен был бы он, принц, как обладатель более высокого титула и представитель более сильной династии. Но, как ни крути, графиня – дама, да еще и невеста…
В итоге, графиня Мария-Фредерика вошла с компаньонкой в утреннюю столовую всего на пору минут после оговоренного времени. Приветствуя дам, Рихард успел немного рассмотреть невесту. Отметил и подчеркнуто скромный крой утреннего наряда, и неброскую изысканность украшений, и волнение, заставляющее слегка подрагивать тонкие пальцы. «Недурна», – решил он, провожая дам к столу. – «Весьма и весьма».
Со своей стороны, он понимал, что также является объектом пристального рассмотрения, отчего в голове то и дело всплывало сравнение с собственным жеребцом. Впрочем, принц устыдился своих мыслей, не успев даже как следует разозлиться. В конце концов, разве не к подобному браку готовят с рождения всех представителей вельможных семей? С чего это он, действительно, решил, что может рассчитывать на что-то иное?
– Как прошло ваше путешествие, графиня? – Подождав, пока дамы утолят первый голод, начал разговор принц.
– Как прошло ваше путешествие, графиня? – Подождав, пока дамы утолят первый голод, начал разговор принц. – Благодарю, Ваше Высочество, все прошло замечательно, – Ответ был столь же вежливым, столь и безличным.
Немного больше ясности внесла дама во вдовьем чепце, путешествующая в качестве компаньонки молодой графини. – К сожалению, непогода существенно удлинила наш путь, – Тон дамы был достаточной мере почтителен, однако, легкая нотка недовольства в нем все же была заметна. – Увы, милые дамы, над погодой не властен даже Его Величество, – Рихард слегка улыбнулся, давая понять, что данную отповедь следует воспринимать в качестве шутки.
Как водится, обсудили непогоду. В качестве общих знакомых сошли гостеприимные хозяева – все сплошь проверенные люди Короны. Вообще, принц и не ждал много от этого разговора за завтраком. Ему просто важно было посмотреть на графиню при свете дня, услышать как она говорит, увидеть, как держится. А вот возможность поговорить должна появиться после завтрака. И эту возможность Рихард упускать не собирался.
После завтрака молодые люди решили пройтись по саду. О том, что такое предложение последует, Рихард благоразумно заранее предупредил через слуг. И, поскольку возражений от дам не последовало, он спокойно повторил это предложение уже вслух. Дамы, как и ожидалось, приняли идею прогулки благосклонно. В общем, пока обе стороны всячески демонстрировали готовность договариваться.
Уже гуляя по саду, Рихард с досадой подумал, что к первому свиданию надо было готовиться куда как тщательнее. Он же, видя образцовый порядок в замковом хозяйстве, просто понадеялся, что и в саду будет такой же порядок. Порядок и был, не было сада. Нет. Какие-то старые деревья, высаженные для красоты на склоне замкового холма, конечно. сохранились. В остальном же, каждая пять земли была использована с разумной рачительностью добрых хозяев.
Вместо декоративных изгородей, разделяющих или затеняющих отдельные участки сада, вовсю щетинились колючками кусты шиповника или боярышника. Место ухоженных клумб занимали не менее ухоженные грядки с аптечными и кухонными травами. Даже лаванда – неизменный житель любого замкового сада, росла стройными рядами ровно подстриженных кустиков. Вместо паркового пейзажа на склоне холма красовались ровные ряды молодых плодовых деревьев. На молодых вишенках уже вовсю распускались первые цветы.
– Как вам нравится сад, графиня? – Брякнул принц не подумавши, и тут же мысленно отвесил себе подзатыльника. Чего он ожидал? Что дочь владетельного вольного графа начнет рассыпаться в восторгах при виде грядок со шпинатом? – Э-эм-м… Интересная концепция. Разумно, практично… – Нашлась с ответом Мария-Фредерика, заслужив как минимум еще один бал за чувство такта. – Да уж, действительно, практично. – Рихард улыбнулся, давая понять невесте, что оценил ответ. – И, к сожалению, никакой романтики. – Мне доводилось встречать у вас в королевстве чудные оранжереи, – Все так же осторожно заметила графиня. – Очевидно, не для всех подданных Его Величества практичность – на первом месте. – Не для всех. – Не стал спорить Рихард, подумав, что надо бы узнать, у кого же это там такие «дивные» сады. – Однако, здешний амтсманн с супругой – люди немолодые, благочестивые и, действительно, очень практичные. Для них горшочек шиповникового пюре зимой намного важнее, чем мимолетный аромат десятка розовых кустов. – А у нас дома сейчас распускает цветы миндаль…
Фраза прозвучал слегка невпопад, но было в ней что-то, на что Рихард просто не нашел, что ответить. То ли тщательно скрываемая тоска по дому, то ли что-то еще. Но любые слова казались здесь не совсем уместными. И лишь пару минут спустя принц заметил, не столько продолжая разговор, сколько заводя новый: «К вашему приезду в Люнборге как раз расцветут сады. Уверяю вас, зрелище, достойное самого взыскательного взгляда».
Разговор завершился, оставив у обоих его участников чувство легкой неудовлетворенности. Вроде бы, встречались, говорили, и даже вели более-менее содержательную беседу. И, тем не менее, Рихарда не отпускало чувство, что ничего так и не было сказано. Не просто ничего важного, а вообще ничего, словно все слова значили не больше, чем шелест листвы. Хотя, даже по шелесту опытный воин определит место, где укрылся враг. А здесь… просто звуки.
Почему-то вспомнилось, что с Греттой ему не нужно было все это словоблудие. Их разговоры всегда были с толком, по делу. Рихард попытался вспомнить, о чем они обычно разговаривали с Греттой, и не смог. Память услужливо подсовывала эпизоды, когда говорил он, делясь текущими делами, из тех, само собой, которыми можно делиться за пределами дворца. Гретта обычно садилась напротив, подпирая щеку рукой, и слушала. Иногда задавала ничего не значащие вопросы. Он пытался ответить на них наиболее понятным языком, от чего мысли сами собой укладывались в голове. А чаще всего им было просто не до разговоров. Слишком редко удавалось обоим вырваться, чтобы тратить драгоценные минуты на болтовню.
Со своей невестой принц Рихард встретился еще раз за обедом. На этот раз – в компании амтсманна с супругой, начальника замковой стражи и командира обоза. Почти сразу после обеда Рихард уехал. Воспоминания нахлынули, тревожа и мешая сосредоточиться. И чем глубже он погружался в эти воспоминания, тем понятнее становилось и упрямство отца, и недовольство отца Гретты. «Как ни крути, кругом ты, Ваше Высочество, – сам дурак» – снова и снова повторял себе Рихард. Сейчас, в договорном браке с Марией-Фредерикой он получал все, от чего так старательно убегал в отношения с Греттой.
Потому что новая невеста – это не добрая Гретта, которая все эти годы любила просто так, просто за то, что он есть. У графини фон Шатцфельз наверняка есть свои амбиции. А еще есть семья, которая возлагает большие надежды на этот союз. В общем, в этом браке открывается обширное поле для торговли. Только, пожалуй, обрабатывать это поле Рихард будет не прямо сейчас. Отцовский приказ выполнен, невесте оказаны почет и всяческое уважение. Так что нечего заставлять добрых людей, вроде рыцаря Гиду с семьей, тесниться. Пусть-себе графиня отдыхает в королевском замке, сколько захочет. А ему – принцу – и во дворце есть чем заняться.
*** Фредерика, как и принц, тоже не могла избавиться от ощущения, что расстояние между ней и принцем не сократилось за этот день ни шаг. Весь день они словно танцевали сложный придворный танец, тщательно выверяя каждое па в бесконечной череде движений. Но то ли в музыку вкралась где-то фальшива нота, то ли кто-то из танцующих забыл выучить урок, но каждое движение друг к другу неизменно отдаляло их с принцем Рихардом еще дальше.
Попрощавшись с женихом, Фредерика решила еще раз прогуляться по саду. На этот раз ровные грядки же не умиляли, а скорее раздражали. Словно все ее девичьи страхи, позабытые было за время дороги, вдруг ожили в один миг. Строгая северная рачительность смотрела на будущую принцессу из-за каждого куста и словно бы шипела: «Романтика – это для трубадуров и королевских дочерей. Жене третьего принца подобает быть благочестивой и скромной особой». Точно так же, как любила повторять в детстве строгая фразская гувернантка, пытаясь заставить маленькую Рике быть немного серьезней.
Из задумчивости ее вывел голос Магдалены. Оказывается, компаньонка уже некоторое время пыталась дозваться задумавшуюся графиню. – Что, прости? – Я говорю, Фредерика, что вас можно только поздравить. – повторила Магдалена, ничем не выдавая своего недовольства. В конце концов, не ей пенять графине, вздумай та слегка замечтаться. – Жених ваш молод, недурен собой и учтив. – Да… – Рассеянно ответила Фредерика, продолжая сосредоточенно разглядывать кустик тимьяна. – И холоден, как ночь в горах. – Сдержанность в мужчине – не порок, – поджала губы Магдалена. – А вы бы поменьше читали тех срамных книженций, которые (Творец, сохрани его и помилуй его душу!) ваш любезный братец шлет вам из своих Университетов. Они там в южных краях и сами всякий стыд позабыли, и других учат. А вы начитаетесь, а потом страдаете. То цветочков вам в саду не хватило, то кавалер недостаточно убедительно вздыхал… – Уймись, Магдалена, – мягко одернула компаньонку Фредерика. – До сих пор поэзия если и вводила кого в искушение, то только в искушение творить. А сады для того и придуманы, чтобы создавать красоту. Для пользы есть поля и огороды. – И толку в той красоте, когда зимой детей накормить нечем? – Магдалена отступилась, но все еще продолжала ворчать вполголоса. – А здесь – и красота, и польза. Я, пожалуй, побеседую с местной хозяйкой, если вы не против. – Да пожалуйста, – равнодушно повела плечом молодая графиня. – Выезжаем только завтра, так что почему бы и нет.
Ворчание Магдалены начинало понемногу раздражать. За то время, что они провели вместе, Фредерика привыкла воспринимать компаньонку в качестве своего рода «голоса разума» – скучного, ворчливого, но, нем не менее, незаменимого. Однако, недели в дороге, когда дамам волей-неволей приходилось проводить вместе большую часть времени, заставили о многом задуматься.
Например, о том, насколько чуждой выглядела всегда Магдалена на светских мероприятиях, доступ на которые ей открылся со вступлением в должность. Понятно, что компаньонка и должна своей скромностью уравновешивать юность сопровождаемой. Но, все же, при дворе графа Моритца никто не требовал от молодой женщины, что она будет вести себя, словно нонна. Да и разговоры…
После нескольких дней в карете, когда выбор собеседников в течение дня был категорически ограничен, Фредерика честно признавалась себе, что от разговоров о хозяйстве и душеполезных историй, коих Магдалена знала великое множество, ей становится нехорошо. Компаньонка же, наоборот, прониклась важностью своей миссии. Настолько, что в попытках напомнить излишне мечтательной, по ее мнению, графине о долге и обязанностях матери семейства, порой забывала даже о субординации.
Первые дни Фредерика милостиво терпела, понимая, кто каждый переживает разлуку с домом по-своему. Потом – тихо злилась. И только правила приличия да чувство ответственности за своего человека не давали окончательно рассориться с занудной сопровождающей. А сегодня, когда при ней в очередной раз начали восхищаться ровными грядками, Фредерику осенило: «Да ей же замуж надо!». Магдалена именно потому и тянется всей душой к упорядоченному хозяйству, что для нее самой это – предел мечтаний.
Осененная этой мыслью, Фредерика с досадой топнула ножкой. Отец велел ей собирать вокруг себя людей, которых можно назвать своими. А она, получается, еще не доехала до нового дома, а уж строит планы, как избавиться от одного из них. Но, с другой стороны, если при дворе Магдалена будет несчастна. Хотя, кто бы спросил, будет ли счастлива сама Фредерика.
