Текст книги "Беспокойное сокровище правителя (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Глава 22
Река

День двенадцатый. Четверг

Первое время идти было непривычно, но довольно легко – благодаря «расчистке» телекинезом, мне не приходилось перелезать через валежник или продираться сквозь подрост. Хотя с асфальтовой или просто грунтовой дорожкой не сравнить – хвоя и старые шишки скрывали неровности, но я прекрасно чувствовала их ступнями, и это было неприятно, а порой и болезненно. Постепенно я приноровилась ставить ногу так, чтобы не споткнуться и не зацепиться за мелкие кочки.

Радовало то, что местность была довольно ровная, без подъёмов и спусков. То ли мне так повезло, то ли ручеёк такой путь выбирал, не знаю. Но я шла и шла вдоль него, грызя орешки и изредка поглядывая по сторонам. Один раз сделала привал – на нашем пути встретилась впадинка, и пока ручеёк не заполнил её, превратив то ли в большую лужу, то ли в крошечное озерцо, дальше не потёк. И как-то поторопить его я не могла – не знала, в какую сторону заставить течь. Это он был моим проводником, как волшебный клубочек из сказки, приходилось терпеть такие вот задержки.

Зато, пока я сидела на коряге, впервые в жизни увидела белку живьём, а не на экране. Она бегала по соседнему дереву, и логики в её передвижениях я не заметила, но это не помешало мне с удовольствием её рассматривать. А ещё я увидела бурундука – спугнула, отодвигая с пути очередной валежник. Что он под ним делал – не знаю, но отбежав и забравшись на дерево, он ещё долго материл меня на своём, на бурундучьем. К моему удивлению, это скорее походило на птичий свист, а не на цоканье и пощёлкивание, которое издавала белка.

Что ж, хоть какая-то польза от этого моего незапланированного путешествия, хотя я предпочла бы и дальше не знать, как болтают белки и бурундуки, лишь бы не тащиться сейчас через нехоженый лес, не представляя, выйду ли я к реке через полчаса или же через неделю.

Но я отпихивала от себя эти мысли и шла, шла, потому что другого варианта у меня не было. Заблудившийся в лесу грибник или турист ещё может сидеть и ждать, его будут искать, потому что знают, где он может быть. Пусть и с поправкой на несколько километров. А я даже не уверена, что вообще в России нахожусь, тайга ведь не только в ней, но и в Канаде, и, наверное, ещё где-то. И мне стоит радоваться хотя бы тому, что меня не в Антарктиду выкинуло.

Идти было ещё и скучно. По сторонам я почти не смотрела, в основном – вперёд и под ноги. Мысль поискать музыку на Олесином смартфоне отвергла сразу – неизвестно, насколько хватит оставшегося заряда. Поэтому я позволяла себе лишь изредка поглядывать на часы и значок сигнала, увы, безжизненный. Совсем выключить гаджет тоже не решалась – вдруг попаду в зону сигнала и даже не замечу этого, мимо пройду. А так – хотя бы зависшая СМС-ка отправится. Пока мобильник включён – шанс есть.

Поэтому я шла и напевала песенки, вслух или про себя – когда орешки грызла. Дело это оказалось медленным и, с непривычки, малопродуктивным, но удавить червячка мне всё же удалось. Один раз наткнулась на небольшой малинник, пару раз – на кусты дикой чёрной смородины, мелкой и кислой. Заставила созреть и то, и другое, малину съела, сколько смогла, смородину осилила всего полгорсточки. Но помня о том, что идти мне ещё неизвестно сколько, и может, завтра мне эта же смородина покажется с голодухи очень вкусной, заставила куст папоротника вырасти, плотно сплетясь листьями в виде маленькой коробочки. Получилось не очень прочно, да и, высохнув, она могла просто развалиться, но несколько часов должна продержаться. Насыпав в «коробочку» смородину, я потопала дальше.

К реке вышла вечером, когда уже начало смеркаться. К этому времени я шла уже на одном упрямстве, просчитывая в голове варианты своей будущей ночёвки. Варианты получались один фантастичнее другого,– от гнезда на верхушке сосны до выращивания частокола вокруг своей временной стоянки,– но все они не казались мне достаточно безопасными, и потому я шла и шла, позволяя себе лишь короткие минуты отдыха, причём стоя, лишь привалившись к стволу дерева. Боялась, что если сяду, то больше уже не встану.

И когда уже совсем отчаялась, вышла к реке. Совсем маленькой, метров пять в ширину, а порой и уже. Но это не важно, мне же не круизный лайнер по ней запускать. Главное, это вода, её много, и она мне послушна. Значит, пусть помогает.

Усевшись на берегу – теперь-то встать смогу, я уверена,– стала отдыхать и работать одновременно. Отдыхали ноги, работала магия. Я знала, что при желании могу по воде ходить, могу на ней сидеть – удержит и отнесёт, куда нужно. Но мне отчаянно не хотелось с ней соприкасаться – вода была очень холодной, несмотря на лето. Поэтому сейчас я плела себе плотик.

Выбрав несколько кустов какого-то лиственного подроста – вернусь домой, обязательно почитаю побольше о растениях тайги,– я заставила их расти, куститься и сплетаться, словно живая изгородь, делая что-то, похожее то ли на циновку, то ли на дно корзины. В общем, нечто, на чём я могла бы сидеть, не соприкасаясь с водой.

Когда получившееся нечто, которое я решила называть плотом – раз уж именно такой была его функция,– стало достаточно крепким и плотным, я велела корням кустов отмереть, состарившись и рассыпавшись в прах. Сам плот, похожий на донышко большой корзины, остался невредимым, свежим и упругим. Я потащила его к воде, на полпути обозвала себя идиоткой, и дальше его уже нёс телекинез.

Я аккуратно опустила плот на воду, приказав ей держать крепко. Потыкала в него рукой, пытаясь притопить, потом ногой, потом вообще попрыгала на нём – даже не дрогнул. Отлично. Плот был в пару-тройку сантиметров толщиной и меньше метра в диаметре, сам по себе он вряд ли удержал бы даже годовалого ребёнка. Но держать меня будет вода, а не он.

Я насыпала на плот хвои, чтобы помягче было, сбегала в кустики «на дорожку», в последний раз напилась из своего маленького проводника, жалея, что не могу взять с собой воду из него про запас. Вода в реке особо не прельщала, но я утешилась, что при желании могу вызвать похожий родничок где угодно или даже просто сконденсировать чистую воду из воздуха. Уже привычным способом насыпала полный карман орешков, забрала коробочку со смородиной и уселась на плот, сложив ноги по-турецки. Я была готова к новому этапу своего пути к дому.

– Неси,– велела я воде вслух, а мысленно уточнила: «Аккуратно, не тряси, не урони, обходи препятствия...»

Я много чего мысленно нажелала, того, что словами описывать долго, а представить картину – легко. Сначала сидела напряжённо, готовая в любой момент отреагировать на... да на что угодно! Что плот перевернётся, что медведь за мной погонится, что на реке появятся мели, перекаты или, не приведи господи, водопад. Так-то река казалась довольно спокойной, но много ли я знаю о таёжных реках? В общем, была начеку.

Потом расслабилась. Ничего не происходило, река несла меня ровно и аккуратно, даже на машине по ровному асфальту трясло сильнее, здесь же ни гула мотора, ни его вибрации, красота! Даже пожалела, что не сплела плотик побольше, чтобы лечь. Потом одёрнула себя – лягу, усну и утону. Во сне-то некому будет воду контролировать.

А спать уже хотелось. И замёрзла быстро – пока шла, да день был, какое-никакое, а солнышко сквозь кроны прорывалось, не так холодно было. А вечером, на реке и не двигаясь, быстро начала зубами стучать. В итоге решилась – аккуратненько, потихонечку, вырастила на ладони огонёк. Поняла, что вполне его контролирую, сделала побольше – сразу стало теплее. В итоге поменяла положение ног и, положив ладонь на коленку, вырастила на ней небольшой костерок. Спина, конечно, всё равно мёрзла, но спереди было тепло, и зубами я больше не стучала.

Одно плохо – как только огонь зажгла, так и перестала видеть, что вокруг происходит. До этого, в сумерках, хотя бы берега и деревья на фоне неба видела, теперь только свой плотик, освещённый костром, и темноту вокруг. Ещё раз настоятельно велела реке, чтобы, если препятствия появятся, сразу меня к берегу несла, и смирилась с вынужденной слепотой.

Прошло около трёх часов. Я со скуки доела смородину, от орешков уже зубы ныли, и теперь, чтобы не уснуть, во весь голос распевала, распугивая всех окрестных белок: «По синему морю к зелёной земле плыву я на белом своём корабле...» И едва не свалилась в воду, вздрогнув от неожиданности, когда Олесин смартфон вдруг ожил в моём кармане и, перебивая меня, запел весёлым детским голосом: «Папа может, папа может всё, что угодно...»

Отшвырнув огонь прямо в воду, я с трудом удержалась, чтобы не кувыркнуться туда же. Потом, трясущимися руками вытащила смартфон и приняла вызов.

– Вика?! – голос Ростислава звучал очень взволнованно.

– Да,– пискнула я, потому что голос сорвался. Прокашлялась и повторила: – Да, это я.

– Слава небесам! – с чувством выдохнул мужчина на том конце.– Оставайся на месте, сейчас буду.

– Нет! – заорала я в трубку, представив, как он выходит из портала прямо в реку.– Стойте! Не сейчас!

– Что случилось? Вика, ты в порядке?

– В полном, просто я посреди реки. Дайте мне минутку, я на берег выберусь,– тараторила я, в то же время мысленно отдавая приказ воде.– Сейчас, сейчас, уже причалила, сейчас встану. Ой!

– Что случилось? Вика, я иду.

– Ноги затекли,– пожаловалась я, слыша на том конце вздох, то ли от облегчения, то ли от раздражения, что все нервы опекуну истрепала.– Сейчас, ещё минуточку,– на четвереньках, точнее – опираясь на колени и одну руку, в другой был крепко зажат смартфон, я вслепую переползла на берег, благо, тот был пологий.– Вот, теперь можно. Только фонарик возьмите, здесь темно.

Пара ударов сердца – и в глаза мне ударил луч прожектора. Ну, или не прожектора, а просто мощного фонарика, в любом случае, я крепко зажмурилась. И почувствовала, как меня подхватывают на руки – какое знакомое, практически родное ощущение,– и куда-то несут. И вот вокруг меня светло, тепло, вкусно пахнет, слышится гул голосов – и детских и взрослых, мужских. А я продолжаю жмуриться, вцепившись в рубашку Ростислава и уткнувшись лбом в его плечо, и только мотаю головой на взволнованные расспросы, не поранилась ли я, не болит ли у меня что-нибудь.

Спустя несколько минут я блаженствовала, сидя по шею в тёплой пенной ванне, отогреваясь, и жевала бургер с беконом. Ростислав, убедившись, что медицинская помощь мне не нужна, отнёс меня прямо сюда, в мою ванную, приказав мыться и греться, а разговор подождёт и до завтра. Точнее – до утра, поскольку было уже хорошо заполночь. А когда я раздевалась, рядом с ванной из воздуха появился журнальный столик, на котором, кроме бургера, расположились креветки в кляре, салат Цезарь, картошка фри, фанта и молочный коктейль. То есть, точь в точь всё то, что я выбрала из предложенного изобилия в первый вечер в этом доме.

Видимо, Ростислав решил, что уж это-то всё мне точно понравится и доставит удовольствие. Не ошибся. Где он всё это умудрился раздобыть среди ночи, да ещё и так быстро, я не задумывалась. В конце концов, он – правитель магов, самый главный и самый сильный среди них. Он может всё.

Когда я почти закончила с поздним ужином, ко мне прокрались близняшки. Босиком, в одних пижамах. Их отправили спать, но терпеть до утра они не могли – мучило любопытство, меня, собственно, тоже. Я вкратце рассказала им о своём приключении, самым захватывающим моментом которого был свистящий бурундук. Поделилась фантой и отдала остатки кедровых орешков и Олесин смартфон. А потом стала расспрашивать, что было после того, как я исчезла.

– Ой, папа как с ума сошёл! – Алиса тут же стала делиться впечатлениями.– Когда ты исчезла, он сначала пометался там, в том месте, потом стал звонить на Олесин номер, а потом исчез, велев мне самой звонить.

– И мы по очереди набирали и набирали, а там всё время: «Абонент находится вне зоны действия сети».

– А потом пришли какие-то незнакомые маги в форме через стационарный портал, спросили нас, где дом Арсения, и мы сказали, что проводим.

– Нам же любопытно было!

– А когда подошли, то Арсений прямо из дверей вылетел! Прям пулей, словно ему кто пинка дал!

– И под глазом вот такенный синяк! И кровь из носа.

– Это его папа так. И за тебя, и за нас. Так ему и надо!

– И за вас? – удивилась я, сумев вставить слово.

– Нуда! Он же нас тоже убогими назвал, сказал, что мы вряд ли на что-то путное сгодимся.

– Не мы, а я,– вздохнула Олеся.

– Он сказал: «Особенно та, что с половинкой», но и на меня сказал времени не тратить. Как будто мне это нужно,– презрительно фыркнула Алиса.– Я себе мужа сама выберу, самого лучшего.

– А не рано тебе? – неужели близняшки тоже заразились этим муже-дето-помешательством?

– Так я ж не завтра замуж собираюсь,– захихикала девочка.– Вот вырасту, выучусь, тогда и посмотрю, кто мне понравится. И это я буду выбирать, а не меня, вот!

– И правильно,– кивнула я и открыла горячий кран, а то вода в ванной остывать начала. Надо бы вылезать, но тут такой разговор интересный, жаль прерывать.

– А ты разве сама не досмотрела? – это уже Олеся.

– Нет. Мне и в голову не пришло. А и захотела бы – не стала. Я боялась твой телефон разрядить, а без него мне было бы сигнал не подать. Так что там дальше с Арсением было?

– Его те маги увели. Папа сказал, что как только тебя найдёт, то чтобы собирали комиссию по... не помню, как он это назвал...

– Незаконному использованию... ммм... какого-то дара,– попыталась помочь сестре Алиса, но тоже застряла.– В общем, папа нам объяснил, что Арсений тебе на мозги действовал, а это нельзя, потому что ты маг. На людей можно, а на магов нельзя почему-то.

– От этого дар может как-то повредиться,– вспомнила я наш давний разговор с правителем.

– Наверное. Остальные маги такие суровые были, когда Арсения уводили, смотрели на него, прям как на таракана в тарелке. Надеюсь, ему влетит как следует.

– Он мне вообще никогда не нравился. Какой-то он... неприятный.

Даже дети что-то неладное заподозрили, одна я такая лохушка оказалась. А стоило бы удивиться, с чего бы такой красавчик за мной, самой обыкновенной, ухаживать вдруг начал. А я-то, дурёха, ничего, кроме его красоты не видела. Утешает лишь то, что это были, похоже, не совсем мои чувства. Впредь буду осторожнее.

– Ладно, мы пойдём,– зевнув, Алиса встала с бортика ванной.– Спать охота.

– А кто там был, в гостиной, когда мы вернулись? – успела спросить, пока девочки не ушли.

– Ой, там какие-то маги наприходили, о чём-то с папой говорили, кажется, пытались как-то тебя искать,– притормозив, стала рассказывать Алиса.– Какие-то приходили, какие-то уходили.

– А дядя Гена и дядя Даниил почти всё время здесь были,– подхватила Олеся.– Они ж как раз главные по розыску, или что-то такое. Они всё время по телефону с кем-то разговаривали, в основном спрашивали, нет ли вестей, не засекли ли тебя.

– А дядя Даниил всё из-за Арсения сокрушался, говорил, что «проглядел мальчишку», хотя, какой же он мальчишка, ты знаешь, ему уже больше ста лет, представляешь!

– Представляю,– кивнула я. Никогда не пыталась узнать возраст Арсения, знала лишь, что он младше Ростислава, но судя по рассказу правителя, у них здесь среди магов либо мальчишки, либо старики, которые просто выглядят молодыми.

– А ещё Полина приходила, чтобы ужин всем сготовить, хотя можно же в ресторане заказать было, но она сказала, что хочет поддержать папу, потому что он всегда её поддерживал. Я прям удивилась даже.

– Может, она не такая и вредная, какой кажется? – пожала плечами Олеся.

– Не знаю. Может, просто перед папой старается хорошей притворяться, как Тараска? В общем, мы все поели, а папа не стал, некогда, говорит, потом поем. В посёлке тоже все волновались, только и разговоров было о тебе, что ты пропала, и что Арсений оказался преступником.

– Да уж, натворила я дел,– вздохнула, чувствуя вину за то, что так всех взбаламутила. И хотя я не по своей воле перенеслась в тайгу – и до сих пор не понимала, как именно туда попала, оставила это всё на завтра, как Скарлет,– но не побеги я, может, и никуда не делась. А так – столько народа от дел отвлекла, волноваться заставила.

– И я,– вздохнула Олеся.

– Не выдумывай,– одёрнула её сестра.– Если бы не ты, неизвестно, что бы он натворил. И вообще – женился бы на Вике, получается, что насильно. А ты её спасла. Папа же сказал, что ты молодец.

– Ты молодец,– подхватила я, содрогнувшись от нарисованной картины того, что со мной могло случиться, не выплыви план Арсения наружу.– Спасибо тебе, Олесь, огромное. От большой беды меня спасла.

– Пожалуйста,– улыбнулась девочка, потом широко зевнула.– Мы пойдём, ладно?

– Конечно. Я тоже сейчас лягу.

Оставшись одна, я вылезла из ванной, вытерлась, расчесала и заплела влажные волосы, чтобы за ночь не свалялись. Сушить их магией опасалась, зная, что своей возросшей силой до конца ещё не овладела. Это ручеёк вызывать или речкой командовать было не так страшно – там если и переборщить, то ничего непоправимого не произойдёт. А вот собственные волосы было жалко, вдруг пересушу или ещё что. Облысеть не хотелось бы. Поэтому просто расстелила на подушке чистое полотенце и улеглась прямо так.

Сначала мне казалось, что от усталости засну тут же, но нет. Лежала и лежала, ворочалась, вспоминая обидные слова из снятого Олесей видео. Все последние часы мои мысли занимал более важный вопрос – как выжить и вернуться домой. Но теперь, когда я вернулась, лежу в своей кровати, в безопасности, сытая и согревшаяся, злые слова Арсения вновь набросились на меня, больно жаля, словно пчёлы.

«Ты даже не представляешь, каково мне изображать влюблённого рядом с этой деревенщиной».

«Раз в год и с этой убогой можно».

«Целую её, а сам запах навоза чувствую».

«Жаль, что эта дурёха всё ещё упирается».

«Дурёха», «деревенщина», «убогая»...

Я и есть убогая! По сравнению с другими девушками – настоящее убожество. И дурёха, раз меня так просто было вокруг пальца обвести. Дурёха, как есть дурёха.

Раздражённый голос красавца-мага звучал и звучал в голове, словно испорченная пластинка:

«Запах навоза... навоза... навоза...»

Не выдержав, я заревела от обиды, уткнувшись в подушки и надеясь, что никто меня не услышит. А потом почувствовала, как прогнулась кровать – кто-то сел на её край, и этот кто-то был гораздо тяжелее двойняшек, даже вместе взятых. Большая ладонь стала гладить меня по голове, тихий голос зашептал:

– Тшшш... Всё хорошо, всё уже позади, не плачь, не надо. Всё будет хорошо.

И почему-то от этих слов слёзы хлынули в два раза сильнее. Сильные руки подхватили меня, и вот я уже сижу у Ростислава на коленях, закутанная в лёгкое покрывало, а он покачивает меня, словно маленькую, шепчет что-то успокаивающее и, кажется, даже целует во влажные волосы. А я, выпростав руку из «кокона», вцепилась в его рубашку и обливаю её слезами, выплёскивая вместе с ними обиду, боль, страх, всё напряжение сегодняшнего дня.

Не знаю, сколько мы так просидели. Постепенно я успокоилась, но продолжала сидеть в кольце рук Ростислава, а он почему-то продолжал меня держать. Наверное, это было неправильно – он всё же мужчина, ночью в моей спальне, а я в тоненькой ночнушке у него на коленях, правда, сверху ещё покрывало. И одно дело – когда утешал плачущую, но теперь-то я уже спокойна. Но я не спрашивала, почему он не уходит, и даже не пыталась как-то выбраться из его объятий, потому что в них было так хорошо. Уютно, надёжно, безопасно. А мне сегодня так этого не хватало.

– Почему ты не использовала магию? – спросил вдруг Ростислав мне в макушку, удивив меня. И не только некоторой неуместностью этого вопроса в данный момент, я ожидала чего угодно, только не разговора о магии, но и потому, что, даже не зная подробностей моего приключения, он прекрасно понимал – без своей магии я бы просто оттуда не выбралась.

– Я её использовала! – возразила, а потом стала перечислять, что и как я делала. Все четыре моих дара помогали мне, я делала всё, что могла и умела.

– Этого было мало. Ты должна была задействовать весь свой потенциал – и мы бы тебя засекли, как в случае с колесом обозрения. Мы мониторили всю планету на предмет вспышек, установили местоположение всех магов с уровнем выше пятого. Надеялись, что ты догадаешься себя проявить – а ты, если и магичила, то на уровне не выше второго, максимум третьего.

– Я боялась. Вдруг что-то вырвалось бы из-под контроля? Я даже огонь решилась зажечь, только когда посреди реки была. Боялась лесной пожар устроить.

– Твой самый сильный и самый безопасный дар – растения. Тебе достаточно было вырастить из семян несколько десятков вековых сосен, или столько, на сколько хватило бы сил, и мы бы тебя сразу же нашли.

– Я не догадалась,– вздохнула, понимая, что правитель прав.– Думала лишь о том, что нужно выбираться туда, где есть связь, и что моя магия всё ещё до конца меня не слушается.

– Ладно, это уже не важно, главное, что ты нашлась. Хотя именно на этом и была большей частью построена наша стратегия поиска – что ты используешь свою магию в полную силу. Давай-ка, засыпай, Вика, день у тебя был тяжёлый. Про портал поговорим утром, которое совсем скоро наступит,– проговорил он всё так же, мне в макушку, а потом глубоко вдохнул воздух, словно принюхиваясь.

– Навозом пахнет, да? – не знаю, почему эти слова слетели с моего языка, может, потому, что крутились в голове всё это время?

– Ты о чём? – Ростислав, уже сделавший было движение, чтобы ссадить меня с колен, напрягся.

– Теперь мне хотя бы понятно, почему вы согласились, чтобы я училась, и не настаивали на скором замужестве,– эти слова вырвались у меня сами собой, я не собиралась такое говорить. Но почему-то сказала.

– И почему же? – голос правителя вдруг похолодел, стал таким, как при нашей первой встрече.

– Да потому что на мне и не женился бы никто. Зачем им деревенщина, когда можно подождать пару лет и выбрать себе идеальную жену из тех, кого специально для этого воспитывали. А за время учёбы я, может, и пообтесалась бы немного.

Никогда не думала о себе, как о существе второго сорта, но слова Арсения сильно ударили по моей самооценке.

– То есть, ты считаешь, что сейчас никого не способна привлечь только потому, что росла на ферме? – вкрадчиво поинтересовался Ростислав.

– Да,– пожала плечами.– Я ведь фермерша, не способная говорить ни о чём, кроме...

Договорить я не смогла, потому что Ростислав заткнул мне рот. Способом, о котором я прежде только читала. Поцелуем.