Текст книги "Беспокойное сокровище правителя (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Оксана Чекменева
Беспокойное сокровище правителя

Глава 1
Колесо обозрения

Где-то в параллельной вселенной.

Земля. Россия. Наши дни

– Тебе какое? – спросил дядя Коля.

– Пломбир,– ответила, не раздумывая.

– Скучная ты, Вика,– поддразнил меня его младший племянник Никита.– А мне – по шарику клубничного, шоколадного и киви. С сиропом и орешками.

Пока мужчинам делали мороженое – дядя себе тоже заказал что-то сложное и разноцветное,– я с удовольствием облизывала свой простой белый рожок – зато его сделали быстро,– и оглядывалась по сторонам.

Если не считать раннее детство, то находиться в толпе людей мне прежде не приходилось. Это был мой первый «выход в свет» – переводные экзамены не в счёт,– после того, как мне якобы сделали операцию, после которой я встала с инвалидного кресла. Эта легенда была нужна, чтобы объяснить моё домашнее обучение, а на самом деле меня просто прятали на ферме ради моей же безопасности.

Но теперь я достаточно взрослая, чтобы контролировать свои способности и не выдать себя даже случайно, к тому же, скоро уезжаю в областной центр, учиться в сельскохозяйственной академии, вот меня и «вылечили».

Сегодня праздник, День молодёжи, и по давней традиции вся семья, на этот раз и со мной тоже, приехала в Лисьи Горы, посёлок, ближайший к нашей ферме. Даже Маринка с мужем и детьми из города вернулась, хотя там-то всё намного интереснее устраивается, красочнее, масштабнее, но семейные традиции есть семейные традиции, их нужно соблюдать.

– Да, сейчас любое мороженое можно выбрать, были бы деньги,– дядя Коля откусил чуть ли не половину розового шарика и довольно улыбнулся.– В любое время, на любом углу, десятки сортов, бери – не хочу. А вот во времена моего детства в посёлке вообще мороженого не было. Совсем.

Мы с братом переглянулись. Вроде и не в первый раз об этом слышим, а всё равно не верится. Как такое вообще возможно, чтобы мороженого – и не было?

– А на день молодёжи его сюда привозили. Фруктовое. Самое дешёвое, в городе-то его и не покупали почти. Там оно семь копеек стоило, а здесь по двадцать три продавали. Да ещё и привозили на машинах без всяких холодильников. И ведь покупали! По многу брали. Отец нам с братом по три-четыре сразу покупал, они в бумажных стаканчиках были, так из первого ещё что-то можно было палочкой выгрести, а из последнего уже просто пили. И так было вкусно, -с ностальгической улыбкой прижмурился дядя Коля.– Только когда старше стал, и нас с классом в город возили, в цирк, там-то я и попробовал настоящее мороженое. А теперь – чего только не придумают лишь бы покупали.

И он снова принялся за своё мороженое, мы от него не отставали. Это была уже четвёртая порция – наша немаленькая семейка по очереди «выгуливала» меня, одну не оставляли, и каждый угощал мороженым. В первый раз я тоже набрала разноцветное ассорти, а потом вернулась к любимому пломбиру.

– Пошли, на каруселях покатаемся,– предложил Никита, раньше всех расправившийся со своей порцией.

– Ох, я уже сегодня накаталась, иди сам. Я немного отдохну – и ещё разок на колесе обозрения поднимусь, а то меня уже от одного вида каруселей укачивает. Дядь Коль, пусть идёт, что вдвоём-то меня пасти, ты и сам мне заблудиться не дашь.

– И то верно. Иди, пострел.

И Никита помчался к каруселям, словно всё ещё был мальчишкой, а не заканчивал в следующем году институт. А я отошла в сторонку и присела на краешек помоста, на котором стояли старые, ржавые и уже не работающие качели-лодочки – единственный аттракцион, который был в посёлке родным. Всё остальное привезли и расставили на поле поселкового стадиона: карусели шести видов, от совсем детских, со зверями всякими «ездовыми», до похожих на центрифугу, качели, сталкивающиеся машинки, комнату смеха и даже небольшое колесо обозрения.

– Вон сколько всего сейчас привозят, ребятишкам на радость,– дядя присел рядом.– А мы с Толиком в своё время на этих вот лодочках качались, пока мороженое обратно не полезет. Набивались в лодку человек по десять ребятни – и вперёд! Эх, было время... А сейчас -катайся, сколько угодно и на чём угодно, а не хочется уже. Старость – она такая...

– Дядь Коль, да какой же ты старый? Давай со мной на колесо, а?

– А давай! На карусели уже не тянет, а вот на посёлок посмотреть с высоты птичьего полёта – это я с удовольствием. Может, и ферму нашу увижу.

Не увидит. Я пыталась уже – но далеко она, с этого колеса не видно. Оно не очень высокое, всего четырнадцать метров, шестнадцать кабинок. Вот в областном центре, Маринка говорила, в два раза выше, а в Москве – вообще больше семидесяти метров, с такого, наверное, нашу ферму увидеть можно, если здесь колесо поставить. А с этого – даже посёлок не весь. Но хорошо, что хотя бы такое привезли, говорят, первый раз, раньше не было. Вот потому-то на него и очередь самая большая.

– Пойдём, дядь Коль, очередь займём. Как раз доем мороженое, и она подойдёт.

И мы пошли к стадиону и нырнули в галдящую толпу, окружившую аттракционы. Шуму добавляли выступления школьников из местных танцевального и хорового кружков – они обосновались на сцене, ровеснице качелей-лодочек, а динамики разносили над толпой искажённый голос ведущей, объявляющей номера. В общем, шум, гам, разговаривать можно только отойдя в сторонку, а на поле – только в ухо орать или жестами.

Тут и там замечала родственников. Вон, Серёжка с Петькой на машинках сталкиваются – и как только Петька в свою поместился, лось здоровый? Вон Никита в карусельную чашку садится – я на этой карусели так и не рискнула прокатиться, там чашки и сами по себе крутятся, и вокруг общей оси, для моего непривычного вестибулярного аппарата это перебор, а Никита и ухом не дёрнет, всё ему нипочём.

Вон деда Миша из комнаты смеха выходит, улыбается. Дядя Толя с женой в очереди на «цепочки» стоят. «Цепочки» я люблю, три раза на них уже каталась сегодня. Там словно не по кругу, а вперёд летишь, вообще не укачивает.

Вон Маринка с мужем рядом с малышовой каруселькой стоят, Маринка погодок своих на смартфон снимает, те родителям машут, Алёнка с верблюда, Игорёшка со слона. А сразу за каруселькой – колесо обозрения.

– Эх, чуть бы раньше подошли – и в очереди стоять не пришлось бы,– дядя Коля досадливо поморщился и махнул рукой на кабинку, уже поднявшуюся выше середины колеса. Там сидели мои родители с младшими детьми. А в кабинке шестеро умещается, нам бы как раз места хватило. Да кто ж знал-то?

– Может, они за несколько кругов билеты отдали, тогда мы на следующем круге к ним и подсядем.

– И то верно,– дядя Коля достал из кармана ленту билетов и сунул мне – они на все аттракционы одинаковые были, только на детские-взрослые различались, вот мы и накупили сразу же кучу, гулять, так гулять! – Сейчас спрошу, если, и правда, несколько кругов делать будут – обойдём очередь. Оторвёшь тогда, сколько надо,– и он вытянул из кармана телефон.

Тут колесо вдруг вздрогнуло и остановилось. Так-то оно всё время плавно и медленно двигалось, так, что выйти-зайти люди успевали на ходу а тут остановилось. Сначала никто ничего не понял, потом раздались возмущённые крики – люди из очереди и нижних кабинок требовали, чтобы колесо запустили вновь, мол, сколько можно ждать. Те же, кто сидел в кабинках на самом верху даже радовались – получилось продлить удовольствие. Но очень скоро удовольствие превратилось в кошмар.

Раздался громкий, зловещий скрежет – я такой прежде только по телевизору слышала, в фильмах-катастрофах, но теперь, наяву он был в разы громче и в десятки раз страшнее. Колесо покачнулось и начало медленно, как в страшном сне, падать. И падало оно прямо на карусель с малышами.

Раздался всеобщий крик ужаса. Сначала люди, стоящие рядом, бросились врассыпную, спасаясь от огромной железяки, готовой их раздавить. Потом, осознав, что происходит толпа гуляющих, в едином порыве, кинулась в разные стороны, те же, кто оставался на других аттракционах, могли лишь кричать, не в состоянии сделать хоть что-то, но они хотя бы были в безопасности, а вот люди на колесе обозрения и малыши на карусельке с животными были в шаге от гибели. И на обоих были мои близкие.

И я сделала то, о чём прежде и помыслить не могла – остановила падающее колесо. Собрала все свои силы и вложила их в невидимую подпорку которую подставила под него.

Удар был страшен. Было чувство, что я попыталась плечом удержать скатывающийся с пригорка грузовик. Я упала на колени, из носа хлынула кровь – знакомое чувство, только в этот раз всё было намного, намного хуже. Но колесо задержать у меня получилось. Его падение замедлилось, хотя и не остановилось, и это дало людям лишние минуты, чтобы спастись.

Я видела, как несколько мужчин, в том числе и Витька, Маринкин муж, запрыгнув на карусель, сдёргивали с животных перепуганных, ничего не понимающих, орущих ребятишек и кидали их через невысокую загородку в толпу, где люди их ловили и сразу же отбегали.

Когда нижние кабинки колеса приближались к земле, люди выпрыгивали из них. Кто-то отбегал сам, кого-то оттаскивали – не все приземления были удачными,– но главное, они оставались живы.

И над всем этим – криками, плачем, страшным скрежетом железа,– разносилась весёлая песня «Валенки» – под неё ещё пару минут назад лихо отплясывали ребятишки в народных костюмах. Выключить музыку никто не догадался.

– Держи, Вика, держи! – простонал дядя Коля, положив мне руку на плечо, словно пытаясь передать мне свою силу, только не мог – нет у него магии, ни у кого здесь нет. Наверное, только он один и понял, почему колесо падает так медленно.

А я в ужасе смотрела, как кабинка с моей семьёй зависает как раз над каруселью, на которой, к счастью, детей уже не осталось. И у меня не было никакой возможности опустить их на землю, как остальные кабинки, потому что их может просто покалечить конструкцией карусели. Собрав оставшиеся силы, я остановила колесо, не зная, что делать, и понимая, что долго я его не продержу – силы утекали из меня, словно воздух из проколотого воздушного шарика.

Я прекрасно видела, как в открытой кабинке мама крепко прижимала к себе перепуганного, но молчащего семилетнего Костика, а папа пытается успокоить бьющуюся в истерике Любашку.

– Прыгайте! – закричал им дядя Коля.– По крыше скатитесь!

К моему удивлению, во всем этом гвалте, папа его услышал. Схватил за руки Костика и, перегнувшись через ограду кабинки, уронил его на полотняную крышу карусельки, по которой тот, как по горке, скатился вниз, а когда крыша закончилась, пролетел оставшиеся до земли метры и упал в руки дяди Коли. Следом прыгнула мама – её подхватили какие-то парни. Но вот девятилетняя Любашка прыгать отказалась. В истерике она мёртвой хваткой вцепилась в перила кабинки и кричала: «Нет, боюсь!», не слушая папины уговоры, а потом и приказы.

В отчаянии, он попытался расцепить её пальцы силой, а я смотрела на них сквозь накатывающую темноту и понимала, что ещё пара секунд – и я просто уроню колесо. И ось карусельки проткнёт кабину с папой и Любашкой, а люди в остальных кабинах, те, кто ещё не спрыгнул – слишком высоко,– разобьются.

И в тот момент когда я поняла, что роняю колесо, его словно кто-то перехватил у меня, кто-то гораздо более сильный. Удержал, не давая упасть. Я, всё ещё не веря, что неизвестно откуда, но помощь пришла, продолжала пытаться удерживать колесо, но, услышав:

– Отпусти, девочка, я держу,– расслабилась и рухнула на траву, уже не в силах даже сидеть.

Колесо застыло, а потом случилось странное – люди, в том числе и папа с Любашкой, которую он всё же отодрал от перил, начали вылетать из кабинок. Не падать, а подниматься над ними, а потом медленно, плавно опускаться на землю, достаточно далеко, чтобы их не задело рухнувшим колесом. А оно рухнуло, в щепки раздавив карусельку, уже после того, как кто-то подхватил меня на руки и отнёс на безопасное расстояние, ласково приговаривая.

– Маленькая героиня. Откуда же ты взялась такая, а?

Ответить я не успела – всё-таки потеряла сознание.

Очнулась я оттого, что мне протирали лицо и шею мокрой тряпкой. Открыв глаза, увидела перед собой лицо незнакомого мужчины. На вид лет сорока, но это ни о чём не говорило – я знала, что маги живут намного дольше людей, а это был именно маг, на что указывал кулон со слегка светящимся синим светом камнем. Такие кулоны были на всех магах, я их часто видела в новостях и других передачах. Камни были разных цветов, наверное, этот цвет что-то означал, но что именно – я не знала.

Светлые волосы мужчины были коротко пострижены, на нём была тёмно-серая рубаха с короткими рукавами и какими-то металлическими значками на левом погончике из ткани. Напоминало какую-то форму, но ничего похожего я прежде не видела.

– Как ты себя чувствуешь, героиня? – увидев, что я очнулась, он отвёл тряпку от моего лица.– Извини, я решил, что лучше обтереть кровь, пока она не засохла.

– Спасибо,– машинально ответила и, сообразив, что лежу на каком-то диване, а маг сидит возле меня на корточках, попыталась подняться, но была мягко, но непреклонно остановлена.– А где я? Где мама? Никто не пострадал? А вы кто? И как сюда попали?

– Давай по порядку. Вставать тебе пока не стоит, договорились? – я кивнула, и рука, придержавшая меня за плечо, исчезла.– Я, конечно, влил в тебя немного силы, но плясать тебе пока рано. Мы находимся в полицейском участке, местный участковый любезно предоставил нам это помещение, а сам сейчас находится на месте происшествия. Когда он отыщет твоих родителей, то приведёт их сюда. Я пока не в курсе, пострадали ли они или нет, но могу точно сказать – погибших и тяжело раненных среди населения нет. Несколько переломов и вывихов от неудачных приземлений, синяки, ссадины – собственно, и всё. И за то, что это происшествие не превратилось в место массовой гибели людей, нужно сказать спасибо тебе, Вера.

– Я Вика,– поправила мага. Переломы – это не страшно, а может, у моих и этого нет. Можно выдохнуть.

– Вика? – переспросил другой голос, и, задрав голову, я увидела второго мага, сидящего за столом перед раскрытым ноутбуком, хотя там же находился и компьютер. Стол стоял в головах дивана, вот я его прежде и не увидела.– Участковый сказал, что тебя зовут Вероника Лазарева. Он ошибся?

– Нет, всё правильно. Только маме не нравилось имя Вера, и она называла меня Викой. Так тоже можно сокращать.

– Значит, Вика,– первый маг снова мне улыбнулся.– Меня зовут Геннадий Владимирович. А это – кивок в сторону того, кого я снова не видела, потому что держать задранной голову было неудобно,– Даниил Андреевич. Мы из магической инспекции.

– Откуда? – слова по отдельности понятные, а что они означают вместе, я не знала.

– Скажем так – мы отслеживаем все странности и аномалии, связанные с магией. Например, мощный выброс магии не менее пятого уровня в районе, где магов такой силы просто нет, да и поводов для подобного выброса – тоже. Конечно, был вариант, что кто-то просто туда приехал зачем-либо, всякое бывает. Но подобной силы выброс?

– Удержать падающее колесо обозрения не каждому магу пятого уровня под силу, -подхватил Даниил Андреевич.– В любом случае, мы обязаны были всё выяснить. И успели вовремя.

– Спасибо! – от души поблагодарила я.– Без вас я бы не справилась.

– Я рад, что мы пришли. Ещё и потому, что нашли тебя. Скажи, Вика, где твой идентификатор, и почему сигнал от чипа не проходит?

– Идентификатор? У меня нет никакого идентификатора. И какой ещё чип, я же не собака!

Я уже поняла, что маги меня обнаружили, и моя жизнь, наверное, как-то изменится. Но я уже совершеннолетняя, забрать меня у родителей они не смогут. И что это ещё за чип такой?

– Она не чипирована,– пояснил второй. Интересно, как узнал? – В базе нет никакой Вероники Лазаревой. Думаешь, кто-то из наших тайком создал ребёнка и никому не сказал? Но зачем?

– Она – второе поколение,– возразил Геннадий Владимирович. Я снова не поняла, о чём он, а вот другой, похоже, понял.– Как зовут твою маму, Вика? И девичья фамилия тоже нужна,– это он уже мне.

– Дарья Семёновна Лазарева. Девичья? Харитонова. А зачем девичья-то?

– Нужно всё проверить,– пояснил Геннадий Владимирович и повернулся ко второму. -Нашёл?

– Нет. Среди носителей такой нет. Ни Лазаревой, ни Харитоновой, да и вообще – все носители под присмотром, ни одна не пропадала. Неужели двойное совпадение? Но зачем? И кому это нужно?

– Придётся задать много вопросов твоей маме,– вздохнул первый маг.– Только пока в этом бедламе, что творится в парке, её отыщут... Участкового мог кто-нибудь отвлечь.

– Я могу позвонить! – и как я сразу-то не сообразила?! Здесь столько всего странного происходит. Да, я знала, мама скрывала ото всех, что я – маг, но всё равно! Какие-то чипы, носители, странные списки, где её нет. И хотя оба мага относились ко мне очень доброжелательно, всё равно хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то родной.

Но телефон почему-то оказался полностью разряженным и включаться отказывался. А переставлять сим-карту в телефоны магов не имело смысла – номера у меня были записаны на телефон, а не на неё.

– Ладно, есть другой вариант,– Геннадий Владимирович встал, разглядывая окровавленную салфетку.– Можно довольно просто узнать, кто твой отец. А заодно и деда вычислим.

– Мой папа – Павел Лазарев, что здесь узнавать?

– Нет, это невозможно. Твоим отцом мог быть только маг.

– Мама не изменяла папе, она его любит! – в этом я была абсолютно уверена. От злости даже поднялась и села, привалившись к спинке дивана. Теперь я могла видеть обоих магов – у второго, кстати, камень в кулоне тоже был синий,– и заметила, как они виновато переглянулись.

– Она может в это верить, сама не зная правды,– сказал, наконец, первый маг, а потом что-то сделал свободной рукой, и салфетка из его ладони просто исчезла. Он словно фокус показал – раз, и нету!

– А куда она делась?

– Я отправил твою кровь в лабораторию, проверить ДНК. Это займёт немного времени. Зато мы будем всё точно знать. А пока – не возражаешь, если я кое-что проверю?

– Что именно? – вот так просто, я ни на что соглашаться не собиралась.

– Твой уровень.– Геннадий Владимирович снял свой кулон и, к моему удивлению, камень погас и стал прозрачным, словно обычная стекляшка. -Разрешишь мне надеть это на тебя ненадолго? Это не больно и не опасно.

– Ладно,– согласилась, поскольку самой было любопытно.

Оказавшись у меня на груди, прозрачный камень побелел, словно налившись молоком, потом покраснел, а потом начал быстро менять цвета радужного спектра. Оранжевый, жёлтый, зелёный и, немного помедлив – голубой. И больше уже не менялся.

– Шестой уровень! – заворожённо прошептал маг.– Даже не пятый! Сколько тебе лет, девочка?

– Восемнадцать. Совершеннолетняя уже,– поспешила уточнить, чтобы понимали – я не ребёнок, и распоряжаться мной они не могут.

– Шестой уровень в восемнадцать лет! Я о подобном даже не слышал! -восхитился второй маг.

– На том колесе был кто-то из твоих близких,– Геннадий Владимирович не спрашивал, он констатировал.

– Да. Родители и младшие брат с сестрой. В той кабинке, что зависла прямо над центром карусели.

– Вот тебе и объяснение,– маг обращался к своему коллеге.– Именно в такие моменты и происходят подобные скачки. Правда, не слышал, чтобы больше, чем на два уровня, а здесь сразу три. Нужно сообщить Ростиславу. Он должен узнать это первым.

– Да. Но звони ты.

– А почему на три? Как вы узнали? – не удержалась я от вопросов.

– Потому что прежде в этом районе магических всплесков выше третьего не фиксировалось. А третий не настолько редок, чтобы на него обращать внимание -так мы прежде думали. Как оказалось, напрасно.

После чего достал телефон и пару раз ткнул в экран – видимо, тот, кому он хотел позвонить, был на быстром наборе. Ответили сразу.

– Да.

– Ростислав Севастьянович, извините, что, возможно, не вовремя, но у нас здесь чрезвычайное происшествие. Девушка-маг. Незарегистрированная, без чипа. Восемнадцать лет. Шестой уровень.

– Сейчас буду,– послышалось в трубке, и связь прервалась. А у меня мурашки по спине побежали от этого голоса. Такой холодный, властный. Мне стало жутко.

Воздух посредине комнаты слегка засветился, переливаясь, словно мыльный пузырь, и прямо из ниоткуда к нам шагнул ещё один маг. Портал! Я читала о таком в фэнтези, видела в фильмах – кстати, совсем не похоже, в фильмах слишком сильные спецэффекты, здесь же сияние было едва заметно,– но никогда не видела вживую. Если не считать исчезновения салфетки. Думаю, первые маги тоже пришли порталом, но я этого не видела.

Этот маг был заметно выше Геннадия Владимировича – насчёт Даниила Андреевича сказать сложнее, он сидел,– и, в отличие от «моих» магов, чьи лица при взгляде на меня светились доброжелательностью, а порой и восхищением, его лицо ничего не выражало. Мне оно показалось не очень красивым – жёсткое, нос слишком большой, такой в книгах называют хищным, густые брови, сейчас нахмуренные, цепкие, холодные глаза. К моему удивлению – ярко-синие, что странно смотрелось при чёрных волосах.

В отличие от магических инспекторов, на которых была одинаковая тёмно-серая форма, одет он был совсем просто – в джинсы и чёрную футболку без принта. Но на нём эта одежда смотрелась, словно военный мундир. Может, из-за выправки?

Камень в его кулоне был чёрным.

Этот маг шагнул ко мне, заставив инстинктивно вжаться в спинку дивана, и, присев на корточки, положил пальцы мне на виски, чем окончательно перепугал. Но из его пальцев в меня словно бы потекло что-то тёплое, и от этого мне стало гораздо легче. Уже не хотелось лечь, а ведь минуту назад я сидела лишь на одном упрямстве.

– Почему ребёнок в таком состоянии? – голос был таким же, как в трубке -холодным и жутковатым. Я содрогнулась, но... Он страшный, конечно, но делает-то мне хорошее. Кажется, он делится со мной своей силой – по крайней мере, о чём-то похожем я читала в книгах о магах. В фэнтези, но больше-то мне знания брать было неоткуда.

Геннадий Владимирович начал рассказывать о произошедшем в парке. О том, как я старалась спасти своих близких, и от этого мой уровень поднялся на три пункта. О том, что моей матери в списках носителей нет. И о том, что отправил мою кровь на экспертизу.

И когда он это рассказывал, в ноутбуке Даниила Андреевича раздался сигнал о сообщении, он открыл его и поражённо вскрикнул, чем привлёк внимание остальных.

– Она есть в списках! Только... Да вы сами посмотрите, кто она!

Ростислав... отчество забыла... первым подошёл к нему. Взглянул на экран, на меня, снова на экран, опять на меня, будто пытаясь что-то высмотреть на моём лице. Его глаза словно взяли меня на прицел.

– Ну, здравствуй, Виктория,– обратился он, наконец, ко мне. Но ему же назвали моё имя!

– Я Вероника,– напомнила на всякий случай.

– Нет, ты именно Виктория. И я очень рад снова тебя увидеть.