Текст книги "Беспокойное сокровище правителя (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Глава 28
Разоблачение

День четырнадцатый. Суббота

– Конечно,– кивнул Максим.– Подобное нужно пресекать в зародыше. Ты сильно пострадала? – Это уже мне вопрос.

– Один раз упала и ободрала локти и колени, другие два раза меня поймали,– отрапортовала я.– Правда, последние дни ничего не было, может, он... она передумала и больше не станет на меня...– Я задумалась, слово «нападать» показалось слишком серьёзным для тех происшествий, «ронять» как-то по-детски, словно я и правда Весельчак У из мультика.– Воздействовать? – нашла, наконец, подходящее слово.

– В любом случае, нужно выяснить, кто это делал,– возразил Ростислав.– Безнаказанность в небольшом проступке может привести к серьёзному преступлению, а нам ведь это не нужно, верно?

Я кивнула.

– Ладно, у них хотя бы в мозгу ковыряться не будут, а то я бы чувствовала себя виноватой. А когда будет проверка?

– Да прямо сейчас. Все «подозреваемые» как раз собрались в одном месте, ни за кем ходить не нужно. Просто ответят, они это делали или нет, а Максим определит, кто из них врёт.

– Ещё и хороший день им испорчу,– вздохнула я, заходя в портал следом за правителем, который вновь вёл меня за руку. Максим шёл за нами, а почти забывая мною Белла всех нас опередила.

У реки за это время мало что изменилось. Так же народ купался, играл в подвижные игры, ел и просто отдыхал. Но завидев нас, все притихли и приостановили свои занятия. Стало неловко оттого, что все на нас смотря. Но неловко было только мне, Ростислав совершенно спокойно и, кажется, привычно чувствовал себя под прицелом сотен глаз. Ну да, он же правитель, конечно, ему не впервой.

– Раз уж всё началось у вас на глазах, думаю, вы имеете право знать, чем всё закончилось,– обратился он к народу.– Брат Виктории собирался стать её опекуном, не зная, что эту миссию её отец поручил мне. Теперь узнал и уехал. Всё остаётся по-прежнему.

Вот так. Пара фраз – и всем всё понятно. Хотя лично у меня, стали появляться вопросы. Например, что за документы Ростислав показывал Трофиму? С первым, сожжённым, всё вроде ясно, Кирилл назначил правителя моим опекуном. А вот что было во втором? Почему Трофим скис, увидев его? И что значит, «опекун должен дать согласие на брак»? Это в двадцать первом веке? Домострой какой-то. Конечно, у магов свои законы и культура, но как-то не по себе мне стало от такого известия.

Нужно расспросить Ростислава, может, не всё так мрачно? Он же говорил, что они ни к чему девочек не принуждают. Вон, все их выпускницы дружным строем радостно идут замуж и детей рожать, а я учиться буду. В общем, нужно всё выяснить и не волноваться. А сейчас будет немного не до того.

Я заметила, что теперь внимание большинства присутствующих сосредоточилось на Максиме. Причём, мужчины смотрели чуть настороженно, похоже, зная, кто он такой, и понимая, что маг в форме, а значит – при исполнении, вряд ли пришёл сюда просто отдохнуть на природе. А вот девочки постарше с явным интересом поглядывали на молодого симпатичного русоволосого мужчину с голубым, под цвет глаз, куэльдом на шее. Дети же либо вновь вернулись к играм, либо наблюдали за происходящим с любопытством, не выделяя из нас кого-то одного.

Хмм... Я назвала «молодым мужчиной» того, кто выглядит ровесником Ростислава или даже чуть старше? Кажется, моё сознание потихоньку меняется, подстраиваясь под реалии магов, и если раньше мужчина, выглядевший как Максим, показался бы мне «из другого поколения», то теперь, когда я осознаю, что до старости ему ещё несколько сотен лет, я воспринимаю его как вполне подходящую пару для своих сверстниц.

Интересно, это на меня поцелуи правителя так повлияли? Просто в последнюю пару дней он уже не кажется мне кем-то вроде заботливого дядюшки, вовсе нет! С дядюшкой же не целуются. Ну, не в губы. И удовольствие от поцелуев с дядюшкой таким не бывает. И их не ждёшь, не хочешь повторить. А вот с Ростиславом бы – с удовольствием...

– Это Максим, он менталист и поможет нам разобраться с одним неприятным инцидентом, произошедшим недавно в нашем посёлке,– прервал мои мечты о новом поцелуе голос правителя. Я мысленно встряхнулась, выныривая из грёз, и сосредоточилась на происходящем.– Те, чьи имена я назову, подойдите, пожалуйста, к нам.

– Что, вот так, прямо здесь, у всех на виду?! – ахнула я и зашептала: – Не надо! Зачем позорить перед всеми!

– Надо, Вика, надо,– едва слышно ответил мне Ростислав.– Этот позор – едва ли не единственное возможное наказание, которое получит тот, кто решил обратить свою магию во зло. Другой вариант – заблокировать этот дар, но он применяется при более тяжких преступлениях и не соответствует глупому детскому проступку. И, кстати, я давал виновной возможность признаться наедине – она этим не воспользовалась. Поэтому – только так.

После этого он назвал пять имён и фамилий. К нам подошли Рита, Полина и ещё три девушки, с которыми я не была знакома, и, в принципе, так они для меня незнакомками и остались, поскольку кто из них Валерия Гусева, кто Злата Сойкина, а кто Алина Волкова я так и не поняла. Хотя одной из них я розы посадила, а другой традесканцию отдала, но толком так с ними и не познакомилась.

У одной из девушек был заметен небольшой животик, две, включая Риту, держали на руках младенцев. Их, по просьбе Ростислава, передали мужьям, которые подтянулись следом и с явным недовольством за всем этим наблюдали, но как-то возражать не пытались. Девушки выглядели слегка растерянными, но страха разоблачения на их лицах заметно не было.

Я улыбнулась Рите, показывая, что знаю – она здесь точно ни причём, потом подозрительно взглянула на Полину – ей, в отличие от остальных, я на хвост наступила одним своим присутствием, да и конфликты у нас бывали. С остальными у меня вообще не то что ссор, а просто разговоров почти не было, но кто знает... Чужая душа – потёмки.

– Максим, твой ход,– Ростислав сделал приглашающий жест, и менталист шагнул ближе к машинально выстроившимся в шеренгу девушкам.

Те напряглись. Они ведь не знали, что конкретно этот менталист в мозгах копаться не станет. А ведь это неприятно уже само по себе. Даже если скрывать нечего.

– Сейчас каждая из вас...– начал Ростислав, но был перебит громким детским криком.

– Нет! Не надо! Это всё я! Я! – И под изумлёнными взглядами присутствующих к нам подбежала ревущая Снежка и прижалась к Полине. Та машинально приобняла трясущуюся девочку, но выглядела не менее ошарашенной, чем все остальные.– Не надо у них в голове ковыряться, не надо! Это я её роняла!

– Ты? – недоверчиво выдохнуло сразу несколько человек. Такого точно не ожидали, хотя, учитывая слова Ростислава о том, что «диверсии» были глупые и явно детские, всё как раз сходилось. Однако муж Полины озвучил причину общего удивления:

– Снежанна, у тебя же нет дара воздуха, только вода. Я понимаю, что ты хочешь защитить маму, и это похвально, но не стоит ради этого лгать...

– Она сказала правду,– перебил его Максим.

– Но как? – отец Снежки переводил ошеломлённый взгляд с дочери на Максима и обратно, малышка на его руках с интересом за ним понаблюдала, а потом, хихикая, стала мотать головкой синхронно с ним. Как же его зовут, я же знала! Имя такое редкое, но знакомое, я когда услышала, ещё про старый фильм подумала, про школу, вечернюю ... А, точно, Нестор! Кстати, муж Полины был довольно симпатичным, но Ритин Артём всё равно был красивее!

– У меня недавно воздух появился. Я никому не говорила,– покаянно бормотала Снежка куда-то в подмышку Полины.– Я тренировалась сама, потихоньку, хотела всех удивить.

– У тебя получилось,– задумчиво глядя на девочку, кивнул Ростислав, потом обвёл взглядом окружающих.– Ну вот, всё и выяснилось. Извините, что пришлось прервать ваш отдых, можете к нему вернуться,– это уже к «подозреваемым».

Те послушно разбрелись, бросая любопытные взгляды на Снежку, им явно хотелось узнать подробности, но задерживаться никто не стал. Впрочем, я не удивлюсь, если завтра все и так всё будут знать – слишком мало население посёлка.

Рядом с нами, троими, осталась лишь семья Полины.

– Нестор, поставь полог тишины,– попросил Ростислав, потом обратился к Снежке.– Объясни, пожалуйста, зачем ты это делала?

Да-да, мне тоже стало любопытно. Я никак с этой девочкой не просто не конфликтовала, а даже не контактировала, кроме случайных встреч на площадке и в доме у Маши, да и там мы максимум здоровались. Злиться на меня ей было просто не за что – так я считала. Но у детей своя логика.

– Мама из-за неё расстраивалась! – выпалила девочка, отлипнув от бока Полины и смело посмотрев на правителя.– И я подумала, если напугаю её, она уедет.– Пожалуй, какая-то логика в этих рассуждениях была, месть за любимого человека – чем не повод для подобных диверсий? – А потом она потерялась, и мама переживала, и я подумала, может, она не такая и плохая? И решила больше её не трогать. Я не знала, что на маму подумают, и на остальных, и менталиста приведут. Я не знала, я бы сразу призналась! – и девочка снова разревелась.

– Всё, сказанное этой девочкой, правда,– подтвердил Максим.

– Ну вот и ещё одна загадка разрешилась,– кивнул Ростислав.– Ты понимаешь, что поступила очень плохо? – чуть нахмурившись, обратился он к Снежке.

– Понимаю,– кивнула та с тяжёлым вздохом, шмыгая носом.

– И не только потому, что использовала магию, чтобы причинить Вике вред, но и потому, что из-за твоих действий могли наказать кого-то другого.

– Я больше так не буду!

– Очень на это надеюсь. Нестор, ты отец, тебе и наказание выбирать. Ты ведь понимаешь, Снежанна, что за каждым проступком следует наказание?

– Угу,– девочка опустила голову ещё ниже, практически уткнувшись подбородком в грудь.

– Снежка, ты ничего не хочешь сказать Вике? – вкрадчиво спросил Нестор. Голос звучал ласково, но стальные нотки в нём чувствовались очень явно.

– Прости меня, пожалуйста,– девочка так и не подняла голову, но развернулась чётко в мою сторону.– Я не должна была так делать, мне жаль, что ты коленки расшибла.

– Правда,– одними губами сказал Максим, поймав мой взгляд.

Ну, если она от всей души, то...

– Я тебя прощаю,– торжественно сообщила я, а потом наклонилась и доверительно шепнула: – Если бы кто-то расстроил мою маму, я бы, наверное, тоже попыталась отомстить.

– Правда? – Снежка вскинула на меня широко раскрытые глаза.

– Правда,– хмыкнул Максим, ответив вместо меня.

– Мы, пожалуй, пойдём,– Нестор, давя улыбку, уж не знаю, что его развеселило, положил свободную руку на плечо старшей дочери.– Нам предстоит долгий разговор. И я прошу прощения за свою дочь, видимо, что-то я в её воспитании упустил.

Полина взяла за руку сына, кивнула нам и отправилась вслед за мужем.

– Вика, это было ужасно непедагогично,– покачал головой Ростислав, глядя вслед удаляющейся семье.

– Зато честно,– я пожала плечами, ни капельки не жалея о своих словах. Где-то я Снежку даже понимала, наверное, в её возрасте тоже могла бы отколоть что-то подобное. И да, использовать при этом магию.

– Девочка призналась, когда поняла, что из-за неё могут пострадать невинные, это дорогого стоит,– Максим с каким-то не вполне понятным мне выражением лица смотрел вслед Снежке.– Смелая малышка. Я, пожалуй, тоже пойду, дела. Но буду заглядывать в гости, у вас тут замечательно.

И, попрощавшись, ушёл порталом.

– Даже так? – хмыкнул Ростислав.

– Вы о чём?

– Кажется, Максим заинтересовался этой девочкой.

– Ей же девять всего! – ужаснулась я.

– Вика, он не собирается начинать ухаживать за ней прямо завтра или в ближайшие лет семь. Но ему понравилось то, как она повела себя сегодня. Он явно будет к ней и дальше присматриваться. Почему бы и нет? Кстати, давай или сядем, или домой вернёмся, приляжешь, ты ещё до конца не восстановилась после вчерашнего,– и рука Ростислава приобняла мне за талию, поддерживая.

И я вдруг поняла, что действительно обессилила. Пока проходило разбирательство – не думала об этом, но когда всё закончилось, поняла, что очень хочу присесть.

– Лучше здесь,– я кивнула на наше покрывало.– День такой хороший, да и девочек не хочется сдёргивать.

– За ними бы присмотрели, но ты права – день слишком хороший, чтобы провести его в помещении.

Мы быстро сходили порталом домой, переодеться в пляжное, а потом уселись на наше покрывало, глядя на резвящихся в воде детей. Ростислав притянул меня к себе, чтобы я опёрлась спиной о его грудь, так сидеть было гораздо удобнее, во всяком случае – мне. И удобнее, и просто приятнее.

Девочки продолжали плескаться в реке. Вместе с новыми подружками они стояли в воде по пояс или по грудь – зависело от роста,– держались за руки и, продекламировав хором какую-то считалку – слов разобрать я не могла,– на последнем слове дружно садились на корточки, скрываясь под водой с головой и стараясь продержаться как можно дольше. Правда, долго ни у кого не получалось, мешал смех, так что, вынырнув и чуть отдышавшись, они начинали всё сначала.

Жаль, что в детстве у меня таких игр не было, а сейчас я слишком для этого взрослая. В любом случае, мне больше нравилось сидеть, прижавшись к Ростиславу, впитывать ласковые лучи солнышка, наблюдать за веселящимися детьми и вдыхать аппетитный запах шашлыка, глотая слюни. Вроде бы, совсем недавно сытно пообедала, но разве перед таким ароматом устоишь?

И словно кто-то прочёл мои мысли! Прямо у меня под носом материализовалась тарелка с сочными кусками жареного мяса, источающего волшебные запахи. Рядом возникла такая же, ну уже протянутая Ростиславу. Схватив предложенное и убедившись, что это не плод моего голодного воображения, я подняла глаза и увидела добрую улыбку Геннадия Владимировича. У него на плечах всё так же восседал Виталик, крепко обнимая литровую бутылку с колой, которую его отец передал нам, освободив руки от тарелок.

– Я подумал, что перекусить вам сейчас не помешает, особенно тебе, Вика.

– Спасибо огромное! – от всей души выдохнула я.– Вы – добрый волшебник!

– Кушайте на здоровье,– польщённо улыбнулся Машин муж.– Сынок, что нужно сказать?

– Пр-р-риятнапитита! – грассируя, выпалил Виталик.

– Спасибо,– поблагодарила я, очень стараясь не рассмеяться – таким уморительно-серьёзным выглядел малыш.

– Да-да, мы научились говорить букву «р»! – гордо улыбнулся счастливый отец, и, приняв благодарность от Ростислава, удалился.

Какое-то время я наслаждалась шашлыком, задумчиво глядя на играющих девочек. А ведь всего какой-то час назад с ними так же веселилась Снежка, а сейчас у неё серьёзный разговор с отцом, за которым последует какое-то наказание.

– А ведь вы сказали, что единственным наказанием будет прилюдный позор,– со вздохом озвучила я свою мысль.

– Вспомни наших «подозреваемых». Вряд ли есть смысл лишать замужних женщин мультиков или ставить в угол. А вот для девятилетней девочки это вполне действенно. Раз уж она провинилась, должна быть наказана, и она прекрасно это понимает.

– В угол и её уже поздно ставить, а вот насчёт мультиков – вполне актуально,– вспомнила я Любашку, ровесницу Снежки.

– Думаю, Нестор сам решит, как именно наказать дочь, ему виднее. Это уже их семейное дело, главное – мы в нём разобрались, и новой опасности нет.

– Ага,– согласилась я. За сегодня столько всего произошло, что заморачиваться ещё и Снежкиным наказанием было просто лень. А вот насчёт «согласия на брак» было интересно. Обязательно спрошу у Ростислава, но не сейчас. Не хочется опять портить этот чудесный денёк, который и так уже клонился к вечеру.

Мы просидели у реки до ужина, после которого младшие девочки, зевая, расползлись по комнатам. Людмила так и не появилась, прислала сообщение, что задержится, поэтому мы остались в гостиной вдвоём. Усевшись на диван, Ростислав усадил меня рядом, прижав к себе. Я подумала, что мы или телевизор смотреть будем, или целоваться – я бы предпочла последнее,– или совместим, но у правителя были другие планы.

– Мне кажется, тебя что-то волнует помимо истории со Снежанной. Ты порой словно отключаешься ненадолго, смотришь куда-то «вглубь себя».

– Да,– кивнула, с одной стороны слегка разочарованная, что поцелуев не будет, а я-то уже предвкушала, но с другой – эта мысль и правда меня полдня царапала.– У вас, правда, родственник должен дать согласие на брак?

– У нас,– в очередной раз поправил меня Ростислав.– А что тебя удивляет? У землян такой обычай тоже есть во многих культурах. И даже у россиян.

– Так это когда было-то! Средневековье какое-то! – возмутилась я.

– О, нет,– хохотнул Ростислав,– поверь, не так и давно это было. Но, в любом случае, ты должна понимать, что у каждого народа есть свои законы и свои правила. И поскольку ты маг, то на тебя именно наши законы и распространяются.

– Жуть,– меня аж передёрнуло.– Я, конечно, замуж в ближайшие годы не собираюсь, но хотелось бы иметь право выбора...

– А кто его у тебя отнимает?

– Ну... родственник же должен дать согласие. А это значит, может и запретить. Вдруг я кого-нибудь полюблю, а Трофим просто из вредности запретит мне за него выходить? Я должна буду покорно покивать и отказаться от своей любви?

– Если ты выберешь негодяя, и запрет будет обоснован – то да, а на случай «вредности» есть Дмитрий. Этот закон принимался для защиты девушек, а не для их притеснения, как тебе, должно быть, кажется. Конечно, случались и злоупотребления, но они были скорее исключением, чем правилом, к тому же, у жениха есть право на обращение в суд и обжалование отказа.

– Тогда зачем такие сложности?

– Чтобы никто не мог девушку принудить к браку, заставить. Даже здесь, на Земле, у многих народов практиковались, да и сейчас практикуются похищения невест, и я говорю не о шуточном свадебном ритуале. Когда-то, многие тысячелетия назад, такое случалось и у нас, пока не был принят закон о том, что без официального согласия отца или, при его отсутствии, ближайшего родственника мужского пола, брак не будет считаться законным. Сейчас это, большей частью, превратилось в формальность, как, например, у людей – наличие свидетелей при заключении брака, но право вето у родственников всё же осталось. На это Трофим и напирал, пытаясь влезть в твою жизнь. Не вышло, Кирилл обо всём позаботился.

– О чём вы? – я вдруг вспомнила, как «спёкся» мой брат, увидев второй документ. Что же там такое было? Он этого права вето лишался, потому что младший из братьев? Или что-то ещё?

– Я говорил, что в случае, если Трофим что-то тебе запретит, то вмешается Дмитрий, чтобы обрисовать ситуацию наших девушек в целом на твоём примере. Образно. Чтобы было понятно, что и как происходило и будет происходить с ними. Но конкретно для тебя всё несколько иначе.

– Почему?

– Прочти,– Ростислав взял из папки, так и лежавшей возле дивана, уже знакомый документ и протянул мне.

С трудом продравшись сквозь аналог нашего «в здравом уме и твёрдой памяти», только размазанный на восемь строчек всяких ритуальных фраз, потом сквозь пятнадцать свидетелей, с перечислением имён, титулов и званий, среди которых на первом месте значился Беркутов Ростислав, правитель всего магического сообщества планеты Земля и... дальше было слово, написанное незнакомыми мне символами, видимо, означающее Терру, я добралась, наконец, до сути.

Сухими, казёнными формулировками в документе значилось следующее: сам Кирилл Соколов, являясь отцом и ближайшим родственником, даёт согласие на брак своей дочери, Соколовой Виктории, с тем, кого она выберет сама, при условии, что вышеупомянутая Соколова Виктория любит своего избранника, а её слова о любви подтвердит менталист в присутствии Беркутова Ростислава и ещё двух любых свидетелей из вышеперечисленных. При выполнении этого условия, Дмитрий Соколов и Трофим Соколов права вето в отношении этого брака лишаются. В случае их отказа подписать согласие на брак, его подписывает Беркутов Ростислав.

Датой подписания документа значился день моего настоящего рождения, а не тот, что я отмечала последние восемнадцать раз.

– Твой отец очень надеялся увидеть твою свадьбу, ведь рассчитывал прожить ещё лет тридцать. Но понимая, что теряя магию, становится уязвимым, решил предусмотреть всё. Он очень тебя любил, Вика.

– Значит, мне нужно просто полюбить? – чувствуя, что в горле появился комок от накатившего чувства признательности к незнакомому отцу, прошептала я.

– Да.

Я помолчала, пытаясь разложить все полученные сегодня сведения «по полочкам».

– А здесь, на Земле, кому-нибудь из девушек запрещали?..– я запнулась, не зная, как сформулировать вопрос, но Ростислав меня понял.

– Нет. За последние годы у нас создалось сорок три семейных пары и ещё четырнадцать помолвленных. Ни к одному из женихов претензий не было. С другой стороны, все кандидаты тщательно проверялись, прежде чем быть допущенными к нашим сокровищам.

– А Арсений? И на что он вообще рассчитывал, если я должна любить своего избранника, а он на меня ментально воздействовал?

– Он не знал об этом документе, о нём всего-то человек двадцать знает, не больше. А то, что воздействовал... По его словам, он планировал влюбить тебя в себя по настоящему, ментальное воздействие должно было помогать ему лишь поначалу. Он ведь и сам по себе хорош, и знает это, имел успех у женщин ещё до появления ментального дара. А о согласии собирался договориться с Трофимом, узнал как-то о его финансовых проблемах.

– То есть, у Арсения был шанс?

– Если бы ты на самом деле его полюбила – да.

– Не уверена, что полюбила бы. Что-то мешало. Когда он рядом был, улыбался – я плыла, словно подросток рядом с кумиром. Он уходил – и как отрезало. Я уже и сама стала удивляться такому, ещё немного – и осознала бы неправильность происходящего. Но хорошо, что Олеся его разговор сняла, меньше времени зря на него потратила.

Говоря всё это, я вдруг поняла, что именно мешало мне окончательно влюбиться в Арсения. По его планам, навязанное обожание должно было перейти в привычное, а потом и настоящее, а там и любовь не за горами. Но Арсений уходил, а вот Ростислав – он оставался. И был рядом. И рядом с ним терялся даже красавчик Арсений, хотя тогда я этого не осознавала. Мне просто было хорошо рядом с правителем, просто нравилось с ним общаться, было приятно принимать его заботу, гордиться, когда он советовался со мной и прислушивался к моим словам, радоваться, видя его улыбку, подаренную только мне.

Ой, мамочки! Кажется, я только что осознала, что влюблена в Ростислава, и влюбилась в него уже давно.