Текст книги "Беспокойное сокровище правителя (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Глава 2
Фея

13 лет назад

– Мама, это тебе! – я протянула маме горсть ягод, счастливо улыбаясь. Мама обязательно обрадуется такому подарку, ведь она говорила, что для клубники ещё рано, нужно подождать недельку, а ягодки-то, вот они!

Но мама почему-то не обрадовалась. Она встревоженно смотрела на мою ладонь и хмурилась.

– Викуля, ты же знаешь, что нельзя выходить за ворота и брать что-то у чужих? И магазинная клубника – это настоящая отрава. Ты ведь у меня уже большая девочка, конечно, знаешь. Откуда эти ягоды?

Я гордо выпрямилась. Конечно, я уже большая, не то что братик, крошка-Серёжка. Мне уже пять лет, и я всегда слушаюсь маму.

– Мамочка, я ни у кого ничего не брала! Мне кустики дали, когда я попросила. И Серёже тоже, но ты не волнуйся, я ему хвостики оторвала. А это – тебе.

– Какие кустики? Вика, ты не должна обманывать маму. Скажи правду – и я не стану сердиться.

– Мам, ну я правду говорю! Пойдём, я тебе покажу!

Высыпав ягоды на стол, я потянула маму с веранды к клубничным грядкам. У крылечка стоял Серёжа. Увидев нас, он протянул мне пустую, перемазанную соком ладошку.

– Сё сьель! Дай исё няку!

– Пойдём, сейчас ещё дам! – ухватив за грязную ладошку, я потянула за собой и брата. Впрочем, он и сам радостно бежал рядом, зная, где вкусное.

Мы подошли к грядкам с клубникой. С тех пор: как мы приехали жить на дачу а это было уже очень давно, я ждала, когда поспеют ягодки. Но сначала были одни цветочки, потом малюсенькие ягодки, с ноготок, а сейчас на кустиках уже висели большие белые ягодки, но мама говорила, что есть их нельзя, а то животик заболит.

– Вот, смотри, мам! – присев на корточки, я протянула ладошку к одному из кустиков.– Пожалуйста, дай мне красные ягодки.

Я очень вежливая и воспитанная девочка, и никогда не забываю сказать волшебное слово, если о чём-то прошу. А слово-то, и правда, оказалось волшебным. Потому что ягодки на кустике начали краснеть, даже те, что были совсем крошечными – они тоже вырастали на глазах и краснели.

– Няка! Дай! – закричал братик.

– Видишь, мам! Кустик мне дал ягодки. Я не брала у чужих!

– Да-да, ты молодец,– голос мамы звучал почему-то совсем не радостно, и улыбка была тоже какая-то странная. Она сорвала клубничнику, внимательно её рассмотрела, оторвала хвостик и отдала братику, который тянулся к ягодам, крича: «Дай».– Ты просто умница, доченька, только знаешь... Об этом волшебстве никому нельзя знать.

– Никому-никому? Но почему? Я же фея, как в мультике. Только она вырастила тыкву, а я клубнику, потому что тыкву не люблю. Но если надо, я и тыкву выращу!

– Викуля, иди ко мне,– мама крепко обняла меня и прижала к себе, не обращая внимания на то, что Серёжа рвёт ягоды и суёт их в рот прямо с хвостиками.– Зайка, о том, что ты у меня фея, не должен знать никто, кроме папы. Но я сама ему расскажу, хорошо?

– Хорошо. А почему?

– Викуля, ты когда-нибудь видела фею не в сказке?

– Не-ет!

– Это потому что феи никому не рассказывают кто они такие. Это секрет. Особый фейский секрет.

– Тогда я тоже никому-никому не расскажу! – я помотала головой. Иметь фейский секрет – это почти так же здорово, как и быть феей.

– Няка! Дай исё! – потребовал Серёжа.

– Сейчас! – обрадовалась я.– Смотри, Серёжа, как фея творит чудеса! Ой! Мама, а Серёже можно знать, что я фея?

– Ему можно,– мама почему-то снова грустно улыбалась.– Но больше никому-никому!

– Ла-адно!

Когда вечером приехал папа, мама увела его в другую комнату, включив нам мультики, чтобы мы с Серёжей спокойно посидели, пока они разговаривают. Обычно мы вечером мультики не смотрели, и я обрадовалась. Столько всего замечательного в один день! Наверное, это потому, что я – фея.

Родители разговаривали очень долго. Я посмотрела уже четыре мультика, а Серёжа уснул прямо на ковре. Когда они вышли, у мамы были красные глаза, а папа взял меня на руки, долго и внимательно смотрел на моё лицо, словно первый раз увидел. А потом обнял крепко-крепко.

– Я очень люблю тебя, доченька. Что бы ни было, я всё равно тебя люблю.

Родители часто говорили мне, что любят, поэтому я, как и всегда, обняла его в ответ – Я тоже тебя люблю, папа!

После того, как я стала феей, жить стало намного интереснее. Оказалось, что мне дарят ягодки не только кустики клубники, но и малина, и слива, и даже яблоня. Однажды я даже вырастила большую тыкву, хотя и пришлось потом есть тыквочную[1]1
  От автора: Я в курсе, что правильно говорить «тыквенная», но Вике всего пять, и она этого не знает


[Закрыть] кашу. Правда, лошадей из мышей вырастить не получилось, потому что я так и не смогла найти ни одной мышки, но мама сказала, что маленькие феи всё равно этого ещё не могут, только взрослые, как в сказке.

А ещё мы больше не ходили купаться на пруд – мама сказала, что там завелись пиявки, и в воду заходить нельзя. Но папа принёс надувной бассейн, и мы с Серёжей по полдня в нём плескались, это было ещё лучше, потому что не нужно было долго идти на пруд. И в магазин мы с мамой тоже перестали ходить – папа сам привозил вечером всю еду. Это было здорово, я не любила ходить в магазин на даче, он был так далеко, идти было долго, жарко и скучно, не то что в тот, который в городе, прямо возле дома.

Когда я не сидела в бассейне и не смотрела мультики – их мама тоже стала чаще включать,– я играла с растениями. Придумывала разные просьбы – и они их исполняли. Мама иногда просила меня сделать так, чтобы помидорки для салата покраснели или огурчики выросли одинаковые – так их удобнее солить. И я делала, что она просила, радуясь, что могу сделать для мамы что-то волшебное и этим её порадовать, а то она всё время была какая-то грустная, хотя и улыбалась, но всё равно – грустила.

А потом мама сказала, что мы уезжаем. Я думала, что домой, в город, и расстроилась – там уже не будет столько растений, с которыми так интересно играть в сказку. Но оказалось, что мы едем к дедушке Мише, папиному дяде, которого я не помнила, хотя мама и показала мне фотографию, где я, совсем маленькая, как Серёжа, на руках у дяденьки с усами. И вот у этого дедушки Миши есть ферма – это такое место, где много-много растений, это как будто дача, только очень большая, и там живут всё время, и не нужно уезжать в город.

Я немного огорчилась, что не увижу больше Таню и Ульяну – своих садиковых подружек, зато и Ленку Мохину тоже, и это хорошо, а то она всегда отбирает у всех игрушки и лезет на горку не по очереди, потому что большая и сильная. И всё равно в садике нельзя будет рассказать, что я фея, а у дедушки Миши, мама сказала, есть внуки, с которыми я смогу играть, и им можно рассказать про фею.

На ферму мы ехали очень долго. В машине было очень скучно, Серёжа капризничал, папа хмурился, мама иногда плакала, когда думала, что мы спим, тогда папа брал её за руку и говорил: «Всё будет хорошо. Мы не потеряем нашу девочку, обещаю».

Я не очень понимала, как можно меня потерять, я же вот она, в машине сижу. Но, на всякий случай, выходя из машины покушать или в туалет, крепко держалась за мамину руку.

12 лет назад

– Викёныш, а ты можешь сделать так, чтобы картошка тоже выросла пораньше?

Мы с дядей Колей стояли перед большим полем, на котором были странные растения – раньше я их не видела. Возле дома дедушки был сад, в котором я играла и феячила – так это назвал Валерка, старший сын дяди Толи, и теперь все в доме так говорили,– и дальше огород, но вот такое я видела первый раз, и его было много, очень много. И мы приехали сюда на машине, пешком было очень далеко.

Картошку я раньше только в тарелке видела. Жареную или мятую. Как она растёт, я не знала.

На растениях были маленькие цветы. Наверное, из них и вырастает картошка? Как помидорки. Я потянулась к кустику – цветок завял, сбросил лепестки, вместо него стала расти зелёная горошинка. Она выросла с вишню, и больше расти не хотела – сморщилась и отвалилась.

– Не получается,– я скривила губы, готовясь заплакать. Почему так? Я же фея, и растения меня всегда раньше слушались.

– Тише-тише, Викёныш, не надо плакать! Ты не виновата, это я, дурак старый, не объяснил толком. Это,– он ткнул в сморщенную «горошину», лежащую на земле,– не то, что нам нужно. Она и должна такой стать. Настоящая картошка прячется в земле.

– Как клад? – слёзы тут же высохли, ведь клад – это так интересно!

– Можно и так сказать. Да, пожалуй, что и клад. Давай, я тебе покажу.

Дядя Коля достал из машины лопату и выкопал один кустик. Потом показал, что на его корнях тоже горошинки – только розовые.

– Видишь? Это называется клубни. Сейчас они ещё маленькие, а нужно, чтобы стали большие.

– Такие? – я показала пальцами.– Как клубника?

– Нет-нет, намного больше. Как мой кулак. Сможешь?

– Попробую,– после неудачи с зелёной горошиной, я уже в себе не была уверена. Но я же фея! Просто я не то растила, вот и не получилось. Но теперь – должно выйти.

Потянулась к соседнему кусту, представила, как там, под землёй, розовые крохи растут, становясь большими, как кулак дяди Коли. Цветы на кустике стали превращаться в горошины, подросли, сморщились, засохли. Сам куст тоже вырос и... засох тоже.

– Ой! Опять не получилось,– на этот раз я всё же разревелась.

– Нет-нет, всё получилось, уверен, что получилось. Не плачь, давай лучше вместе посмотрим. Ну, что, готова выкопать клад?

– Готова,– вытирая щёки и мокрый нос рукавом – хотя мама такое и не разрешает,– кивнула я, глядя, как дядя Коля выкапывает кустик и выбирает из земли крупные, и правда, с его кулак, клубни. Сосчитала. -Двенадцать! Столько хватит? У нас получился хороший клад?

– Очень хороший, очень! – обтирая клубни от земли и любуясь самым большим, закивал дядя Коля.– Вика, детка, а ты сможешь сделать вот так же со всем полем?

– Со всем? – я оглядела много-много кустиков, немного испугалась – столько я ещё не феячила. Но я же фея, а значит, я всё могу.– Сейчас сделаю.

И мысленно попросила ближайшие кустики вырастить большие-большие клубни. И много. По двенадцать каждый!

Вскоре ближайшие кустики высохли, и дядя Коля кинулся копать, приговаривая:

– Какая же ты молодей! Чудо, а не девочка! Просто чудо!

А я продолжала выращивать картошку дальше, и дальше. Вот уже половина поля сухая. Я почувствовала, что почему-то устала, словно весь день бегала с братьями и сёстрами в догонялки. Стоять стало тяжело, и я села, но продолжала просить кустики растить клубни.

Сухих кустов становилось всё больше, осталось уже совсем немного. Под носом стало мокро. Вытерла рукавом, увидела на нём что-то красное. Ой, да это же кровь! Теперь мама точно заметит и будет ругаться. Ладно, мне нужно ещё немного постараться – и готово. Я же фея! Я всё смогу!

Дождалась, когда, наконец, все кустики высохли, и легла на землю. Я только немножко посплю и всё. Совсем чуть-чуть.

Проснулась в своей кроватке, в нашей с Серёжей комнате. Очень хотелось есть и пить, и ещё сильнее – на горшок. Взяла Серёжин, а то до туалета идти далеко, на первый этаж, не успею.

Теперь – пить.

Спустившись по лестнице, услышала мамин голос. Ой, сейчас мне за сопли на рукаве попадёт! Лучше я тихонечко на кухню прокрадусь, чтобы она пока не знала, что я проснулась. Я на цыпочках кралась по коридору мимо зала, и тут услышала:

– Дядь Миша, ты как хочешь, но я везу Вику в больницу! Она уже почти сутки не просыпается. Я боюсь за неё.

– И что ты им скажешь? Что у твоего ребёнка магическое истощение? Да у тебя её заберут – глазом моргнуть не успеешь?

Как – заберут? Меня? У мамы? Не хочу чтобы меня забирали, не хочуууу!

Заревела в голос. Тут же оказалась на руках у мамы, которая крепко обнимала меня, целовала, в зарёванное лицо, в волосы, везде.

– Не хочу, чтобы меня забирали! Мама, не отдавай меня, не отдавай.

– Нет-нет, доченька, не отдам, ну что ты, что ты, успокойся. Я никогда и никому тебя не отдам, ты моя девочка, моя! И никто у меня тебя не заберёт. Ты мне веришь?

– Верю,– потёрла рукой нос, вспомнила про испачканный рукав, подумала – вот сейчас попадёт.

Но нет, про это и не вспомнил никто. Меня всю зацеловали, потом накормили и напоили – и я сидела у мамы на коленях, как Серёжа. А мама прижимала меня к себе и повторяла, что никому и никогда меня не отдаст.

– Мам, а что такое магинское исто... исто... вот это, про что деда Миша говорил?

– Магическое истощение? Это значит, что твои волшебные силы закончились. Ты сделала слишком много сразу, этого нельзя было делать, и потому сил у тебя не осталось.

– Кончились? Насовсем? Я больше не фея?

– Фея. Ты моя маленькая фея. Просто очень-очень уставшая. И тебе нужно снова набраться сил. А для этого – пока не играть с ягодками и другими растениями. Хорошо?

– Ла-адно... А потом я снова смогу? Ну, потом, когда фейских сил снова наберусь?

– Потом обязательно сможешь. Но никогда больше не делай ничего через силу. Пообещай мне, Вика! Никогда-никогда. Кто бы тебя ни просил. Как бы тебе самой не захотелось что-то сделать. Если устала – сразу прекращай, сразу! Обещаешь?

– Ладно,– мне и самой не понравилось, что я так устала и уснула прямо на земле. И кровь из носа – тоже плохо.

– Всё распродали! – в дом ввалился довольный дядя Коля.– Остальные в городе остались, в магазины заглянуть хотят, а я скорее сюда, вот, подарочек любимой племяшке привёз.

И он протянул мне коробку с куклой в костюме феи.

– Николай, и у тебя хватает совести...– зашипела мама, пока я открывала коробку и вынимала куклу.

– Даш, не шуми,– дядя Коля увёл маму к окну и зашипел в ответ, но я всё слышала.– Думаешь, сам не понимаю, что дурака свалял? Увлёкся, да. Сглупил. Но ты представляешь, сколько сейчас молодая картошка стоит? Не привозная, наша. Да у нас её с руками оторвали.

– Не смей больше мою дочь использовать! Не смей! Ей шесть лет всего, она ребёнок! А ты! Дурак здоровый! Пятый десяток разменял, а ума не нажил. А если бы с Викой что похуже случилось? Да я б тебя сама, своими руками...

– Даш, Даш, успокойся! Что ж я, чудовище какое? Викулька вон как ловко со своими ягодами управляется, я ж и подумать не мог... Ну, прости!

– Не у меня прощения проси. Это ещё Павел не знает, приедет – он тебе за дочь...

Сверху раздался зов: «Мама!» – Серёжка проснулся.

– Иди вон, у тебя дитё проснулось. А с Пашкой я сам разберусь, по-мужски всё обговорим. Знаю, что виноват, но не со зла ведь.

– Смотри у меня! – и мама убежала к Серёжке.

– Прости, Викёныш,– дядя Коля опустился рядом со мной на корточки.– Ох, и напугала же ты меня! Не нужно было через силу, и я не сообразил. Ты уж прости дядьку своего. Простишь?

– Прощу,– кивнула. Дядя Коля хороший. На плечах меня носит, на тракторе катает, подарки дарит. Папа к нам только на выходные приезжает, работа у него далеко, а дядя Коля и дядя Толя всегда рядом.– А вы на каруселях покатались?

– Да, мы ребятишек на аттракционы отпустили, пока на базаре были. Так что, да, они покатались.

– А я всё проспала,– тяжело вздохнула.

– Викёныш, тебе в город нельзя,– тяжело вздохнул дядя Коля.

– Потому что там меня заберут у мамы?

– Тебе рассказали?

– Сама услышала. Дядь Коль, а почему меня заберут?

– Потому что маленьких фей забирают у их мам в специальную школу. Навсегда.

– Ой, я не хочу! Дядь Коль, не надо меня в школу навсегда! Вы же меня не отдадите? И не нужны мне карусели, я вообще никогда в город не поеду, я не хочу, чтобы меня забирали, не хочуууу!

– Никто тебя не заберёт – на кухню зашёл деда Миша.– Здесь тебя никто не найдёт и никто не узнает что ты фея. Лазаревы своих не отдают!

И я поверила. Конечно, меня не отдадут. Не хочу я в эту фейскую школу, я хочу жить с мамой и со всей своей семьёй здесь, на ферме. Это мой дом! И не нужны мне карусели, ну их!

9 лет назад

– Пап, эти цветы нужно полить! Они пить хотят! – шипела я, пока папа вёз моё инвалидное кресло по школьному коридору.

Я только что сдала экзамены и перешла в четвёртый класс. Училась я на дому – мне опасно было находиться среди людей, я могла себя выдать. Поэтому считалось, что у меня какие-то проблемы с позвоночником, поэтому я не могу ходить. И хотя школьный автобус возил от нашего дома Свету, Никиту и Петю, считалось, что мне, в инвалидном кресле, добираться до школы слишком сложно – даже в автобус не влезть.

И когда я всё же появлялась в школе ближайшего посёлка, где учились все внуки деда Миши, чтобы сдать переводные экзамены, мне брали напрокат инвалидное кресло. Покупать его не было никакого смысла – на один-то день в году.

– Малыш, нельзя. Никто не должен знать о твоих способностях. А эти растения выглядят нормально. Да ещё и стоят так высоко.

– Поэтому их и не поливают! – буркнула я, обернувшись и глядя на два папоротника и одну традесканцию, страдающих на шкафу. Цветы на подоконниках, были хорошо политы, а эта троица очень хотела пить.– Пап, вон там, рядом, бутылка с водой стоит, наверное, как раз для цветов. Полей, а!

– Вика, это могут заметить.

Папа был прав. Школьный коридор был пустым – каникулы, ради нас пришли завуч и учительница, остальные были в отпусках. Но иногда учителя всё же заходили в школу по каким-то своим делам.

Но так жалко цветочки. И бутылка стоит совсем рядом. Вот если бы вода могла как-то попасть из неё в их горшки. Если бы могла!

Я не поверила своим глазам, когда из пластиковой бутылки вдруг выплыл небольшой водяной шарик – я такое видела по телевизору там показывали репортаж из космоса, и вода так же плавала в невесомости. Шариком. И здесь такой же шарик проплыл полметра по воздуху и упал в горшок с традесканцией.

– Па-ап...

Наверное, что-то в моём голосе дало понять – происходит что-то очень серьёзное. Папа остановился и проследил за моим взглядом. И увидел второй шарик, поливший один из папоротников.

– Вика, нет! – прошипел он и, оглянувшись, нет ли кого-нибудь в коридоре, почти бегом повёз меня к выходу. Я перепугано молчала, пока не оказалась в машине, пристёгнутой к креслу, и лишь когда та тронулась, рискнула подать голос:

– Пап, что это было?

– Магия,– коротко ответил он.

– Но... я же маг растений!

Да, теперь я уже знала, что феи бывают лишь в сказках, а в жизни – маги. И я – одна из них. Но ведь я могла управлять только растениями. Откуда же это?

– Значит, и маг воды тоже. Не пугайся, дочура,– папа весело мне подмигнул.– Это же хорошо, правда?

– Наверное...

Я очень легко приняла свои способности управлять растениями. Была ещё слишком маленькой, верила в сказки и не испугалась. Но теперь-то я уже не малышка, хотя папа меня так иногда называет, мне уже девять лет, и я уже многое понимаю.

– Это очень полезная магия: – улыбнулся папа.– Можно огород поливать, можно дождик прогнать, можно... многое, наверное, я и сам пока не знаю.

– Можно Никиту водой облить! – вспомнив, как ловко троюродный брат обращался с водяным пистолетом и всегда побеждал нас со Светкой, я злорадно потёрла ладошки.– Ну, держись теперь!

– Не очень благородно, но... тоже можно. Ну как, больше не боишься своего нового дара?

– He-а! Это круто!

– Но помни, Вика,– папа вдруг посерьёзнел.– Всё это можно только дома, с семьёй. Чужие ничего знать не должны.

Да, я это знала. Иначе меня заберут у родителей, а этого я боялась больше всего на свете.

6 лет назад

– Мам, ты где! Смотри, у меня новая магия!

Я сбежала по лестнице и оглянулась. Серёжа увёл мелких смотреть на только что вылупившихся цыплят, я тоже собиралась с ними, но когда меня позвали, как раз дописывала письмо своей подруге по интернету – нужно было срочно поделиться впечатлениями от только что прочитанной книги. Пока писала – локтём спихнула со стола карандаш. Потянулась, чтобы его поднять, и он оказался у меня в руке. Я не дотянулась, он сам словно бы прыгнул мне в ладонь.

Не сразу поверив – три года ничего нового со мной не происходило, лишь старые способности росли,– я снова уронила карандаш на пол, и он опять оказался у меня в руке, стоило лишь пожелать. И даже наклоняться не пришлось.

Быстро отправив письмо, я вскочила и, с зажатым в кулаке карандашом, кинулась искать маму – надо скорее ей показать, что я теперь умею. Мои способности с растениями и водой очень пригодились на ферме, урожаи выросли в разы, ту же картошку мы теперь собирали четыре раза за сезон. Я уже не падала в изнеможении, вырастив поле картошки, делала это постепенно, за несколько дней – и вообще не уставала.

Дядя Коля всё ещё чувствовал вину за тот случай, внимательно следил, чтобы я, не приведи господи, не утомилась, и осаживал остальных, которые просили меня то морковь вырастить, то помидоры. Даже если я сама говорила, что могу это сделать, отвечал: «Завтра сделаешь, а на сегодня хватит».

И если у меня теперь есть способность к телекинезу – а я прочла многое о магии, всё, что нашла, и знала, что со мной только что произошло, и как это называется,– то ведь это сколько всего сделать-то можно! Вот все обрадуются!

Ни в зале, ни в кухне мамы не было. Нашла я её на веранде, но подбежав с криком: «Мам, смотри!» испуганно затормозила.

– Мам, что случилось? Почему ты плачешь?

– Ах, Вика! Иди ко мне, я тебя обниму.

Я тут же с радостью подсела маме под бочок. Когда ты старшая из четверых детей, не часто удаётся получить маму вот так, только для себя. Но то, что она плакала, мне всё равно не понравилось.

– Мам, почему ты плакала?

– Мне кажется, я такая эгоистка. И этим испортила тебе жизнь. Тогда это казалось правильным, но теперь...

– Мам, ты о чём?

– Знаешь, я хочу тебе что-то рассказать. Ты уже большая, и, надеюсь, сможешь меня понять.

Меня такое начало разговора насторожило. Но я приготовилась внимательно слушать.

– Ты знаешь, что в нашем мире есть люди, а есть маги? Конечно, знаешь. Но так было не всегда. Маги появились в нашей стране внезапно. Просто объявили о том, что они есть. К тому времени они заняли все главные посты в правительстве и бизнесе, и во многих других отраслях. Их немного, по сравнению с людьми, но они очень сильны. Знаешь, когда-то на Земле всё время происходили войны, страны враждовали, угрожали друг другу, старались доказать кто сильнее и...

– Круче? – подсказала я.

– Да, примерно так. Маги всё это прекратили. Просто показали остальным, что Россия – сильнее всех остальных именно потому, что они выбрали её своим новым домом. Где их старый дом – никто не знает. Они мало о себе рассказывают, хранят почти всё о себе в секрете. Но придя к власти, они сделали нашу жизнь лучше. Никто не опасается будущего, побеждена безработица и преступность – просто потому, что любые преступления маги раскрывают в один момент, от них ничего не укроется. Побеждены многие, когда-то смертельные болезни. И ещё многое изменилось, не стану тебе голову забивать, это всякие взрослые вещи.

– Значит маги хорошие?

– Получается, что да.

– Тогда почему они хотят меня отобрать у вас?

– Я не знаю,– мама вздохнула.– Но в последние годы в семьях людей стали рождаться маги. Никто не знает, почему.

– Может, просто у тех детей папы были маги? – Я уже не маленькая и знаю, что дети рождаются не только в браке, а если и в браке – то не обязательно от мужа. Но тут до меня дошло, что я сказала.– Ой, мам, так значит папа?..

– Я никогда не изменяла своему мужу,– мама строго посмотрела на меня.– Кроме того, у меня есть подруга по переписке -и у неё тоже родилась дочь-маг. И она тоже клянётся, что дочь от мужа. Поэтому никогда не смей думать, что папа тебе не родной. Он такой же родной тебе, как и я. И так же сильно тебя любит.

– Прости, мам! – мне стало неловко, но новая мысль отвлекла.– У твоей подруги есть дочь-маг? Как я? А можно мне с ней познакомиться? Хотя бы по интернету? Можно, мам?

– Нет, Викуль, нельзя. И не потому, что я не хочу. Просто Киру забрали в ту самую школу магии, и больше её мама с ней не виделась.

– Забрали? – меня прошиб холодный пот. Я знала, что прячусь на ферме, чтобы меня не забрали у родителей, но почему-то никогда не думала о тех, кого всё же забирали. Просто не думала. Они были где-то далеко, и я их не знала, поэтому их как бы и не было. А у этой девочки есть имя. Кира. И моя мама знала её маму.– Расскажи!

– Мы познакомились с ней, когда обе лечились от бесплодия. Да-да, ты нелегко мне досталась, доченька. Я семь лет тебя ждала. А вот Ирине повезло – спустя год у неё уже родилась Кира. Впрочем, о каком везении можно говорить, если через пять лет дочь у неё забрали.

– Ты поэтому не радовалась, когда я принесла тебе клубнику и сказала, что фея?

– Я пришла в ужас. И всё ждала, что за тобой придут и заберут. Но никто не приходил, и я решила – это потому, что никто о тебе не знает. Потому-то мы с твоим папой и решили переехать сюда.

– Спасибо, мам! – я прижалась к ней ещё крепче.– Я не хочу, чтобы меня забрали.

– Тогда это казалось мне правильным. Но сегодня я увидела вот это,– мама повернула экраном ко мне стоящий на столе ноутбук, я увидела какой-то новостной сайт и большую фотографию. Три девушки и парень, он в костюме с бабочкой, девушки в красивых платьях до пола. Все четверо широко улыбаются и выглядят счастливыми. Мама указала на девушку в зелёном платье.– Вот это – Кира. В школе магии был первый выпуск.

– Всего четверо? – я разглядывала девушку и остальных, пытаясь увидеть в них что-то... волшебное, они ведь маги. Но девушки ничем не отличались от разнаряженной Светки на свадебной фотографии нашей сестры Маринки в прошлом году. Красивые платья, макияж, причёски – и эти девушки ничем не отличаются от кучи фоток с выпускных балов, которыми заполнены соцсети.– Они выглядят... обычными.

– Эти четверо – лишь первые. И да, они выглядят обычными, как я или ты. Маги внешне ничем от людей не отличаются, ты же смотришься в зеркало. Только способностями.

– А как ты узнала, что это – Кира? Её мама тебе сказала?

– Нет. Ирина не видела дочь и не общалась с ней с того дня, как малышку забрали маги, пообещав ей светлое будущее. Я просто видела её детские фотографии и знаю, что в этом году она должна была окончить школу. И вот, увидела.

– Но почему ты плакала?

– Я вдруг подумала – не было ли с моей стороны эгоистично не дать тебе такого же шанса? Для этих детей,– она кивнула на фотографию,– открыты любые пути. Любые учебные заведения. Потом – самая престижная работа. Быстрая карьера. Маги – это элита. Богатые, облачённые властью, знаменитые. А я заперла тебя на ферме только потому, что не могла с тобой расстаться. Понимаешь, я, возможно, лишаю тебя лучшего будущего лишь потому, что хочу, как лучше – для себя. А вдруг я поступила неправильно?

– Нет, мам, нет! Всё ты сделала правильно. Я не хочу пусть в самую-рассамую лучшую школу, не нужна мне карьера и знаменитость. А деньги я и так заработаю. Мне здесь хорошо, и я никуда не хочу уезжать. Тем более – навсегда. И больше никогда не видеться. Наверное, мама Киры тебе завидует, да?

– Я ничего ей не сказала. Никто, кроме родных, не знает о тебе, о твоих способностях. Даже муж Марины. И я не хотела делать Ирине больно. Она смирилась. Порадовалась тому, что у её дочери впереди просто фантастическое будущее. И отпустила её. Утешилась остальными детьми.

– А если бы меня забрали, ты бы тоже утешилась Серёжей? И Любашкой с Костиком?

– Вика, запомни, детей может быть много, но первенец – он один. И если бы тебя забрали, я никогда не смогла бы утешиться, родись у меня хоть десять детей. Ты слишком тяжело мне досталась. Я не смогу тебя отдать.

– И не надо, мам! Не отдавай меня этим гадким магам! Никогда-никогда!

– Не отдам,– мама крепко обняла меня и прижалась щекой к волосам.

И я верила ей. Потому что была ребёнком и не знала, что не все обещания можно сдержать, как бы ты этого ни хотел.