Текст книги "Хроники новуса II (СИ)"

Автор книги: Н.В. Сторбаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Утром я подскочил ни свет ни заря и снова поежился от воспоминаний. Сто пятьдесят лет жизни! Летающая при помощи спиритуса книга! И это custos. А на что способны тогда omniscientes? Сколько живут они? Что могут сотворить? Мне почему-то подумалось о летающем мече. Здорово же! Сражаешься с каким-нибудь врагом, машешь перед ним мечом, а потом – хоп, а сзади подлетает другой меч и срубает ему голову. Хотя кто в здравом уме будет враждовать со всеведущим?

Я выскочил во двор, поеживаясь от утреннего холодка, и сообразил, что не знаю, где тут кузнец. Когда мы бегали, я ни разу не слышал стука и звона. Потоптавшись на месте, я пошел к сторожевой башне, отыскал там караульных и спросил у них.

– А тебе для чего?

– Ну, чтобы выковать кое-что, – растерялся я. А для чего вообще кузнецы надобны?

– Гвозди, подковы, всякая всячина для дома – это кует обычный кузнец, такой есть в городе, за стенами, но первогодкам пока туда нельзя. А если нужно особое оружие, то нужно к нашему кузнецу, из культа, но тебе туда пока не по чину. Такое оружие можно лишь адептам, да и то не всем.

Я рассмеялся:

– Да мне не для себя. Велено письмо ему передать, а я еще не запомнил, где что.

Караульные растолковали, что алхимическая кузня находится внизу, под центральным крылом замка, я в том крыле бывал лишь единожды, когда клялся культу в верности. С опаской я прошел внутрь, отыскал лестницу, спустился и бродил по коридорам, пока не почуял запах дыма.

Кузня оказалась большой и странной, непохожей на обычную. Да, в дальнем углу из-за глиняной загороди виднелся уголь, вдоль одной стены в коробах лежат бурые, красные и другие куски не пойми чего, есть крытый очаг, из которого кирпичный раструб уходил куда-то в стену, есть несколько наковален, на гвоздях висят щипцы, молоты на любой вкус и под любую руку, другие непонятные железные штуковины. Но тут под самым потолком на полках стояли бутыли с письменами на боках, некоторые – с жидкими смесями, другие – с твердыми, в одной мне почудились ядра кровавых зверей, ничуть не меньше двух десятков.

Двое парней лет на пять-семь старше меня небрежно занимались розжигом огня в печи.

– Доброго утреца! – окликнул я их. – Это здесь кузнец?

– Здесь-здесь! – радушно отозвался один, но едва увидел меня, как посмурнел: – Чего тебе? Для новусов тут ничего нет.

– Письмо велено передать…

– Ну так давай, чего мнешься?

Я сомневался, что эти парни и есть кузнецы культа, но все же отдал им бумагу.

– Брат Илдрос? – наморщил лоб парень. – Кто это? И чего он взял, что может говорить кузнецу-сапиенсу, что делать?

– А что сделать-то надо? – спросил второй.

– Там сказано, что это разъяснит тот, кто принес письмо. Брат Илдрос, брат Илдрос…

– А разве это не старик из либрокондиума?

– Да быть того не может! Он разве еще не помер?

Я влез в их разговор:

– Жив. И он custos. Сказал, что если кузнец не вспомнит его, пусть сходит к магистру и узнает имена всех старших!

Парни переглянулись меж собой.

– Мастер скоро подойдет, но он страшно злится, когда видит в кузне чужих. Скажи, чего тебе надобно, посмотрим, возьмется он или нет.

Я растолковал им, что мне нужны ловушки для крыс, какие они должны быть и что требуется от кузнеца.

– Мастер за такое нас выгонит. Пойдет же любое железо? Тогда мы сами тебе и выкуем, что надо. Давай еще раз повторим, как оно будет выглядеть.

Мы обговорили заказ со всеми подробностями, и парни пообещали сделать всё, что нужно.

– Только до турнира мы никак не успеем, нынче полно работы привалило. Приходи дня через три после турнира.

Остальные письма я пока решил приберечь, будут ловушки, тогда можно просить остальное. Не хранить же опилки с овсом в своей келье, того гляди и у меня крысы появятся.

* * *

В оставшиеся до турнира дни я так и не сумел дойти до старика в либрокондиум: то конюшня, то караул, то отсыпался после караула, да и всё равно я пока ничем ему помочь не мог.

Когда настал день открытия турнира, мы, как всегда, пришли в оружейную. Брат Арнос уже нас ждал. Он сказал, чтобы мы встали в ряд, сам уставился на стену позади нас и равнодушным, почти безжизненным тоном сказал:

– Согласно устоявшейся традиции новусы первого года не участвуют в турнире, но в сей год магистр изволил пожелать продемонстрировать благородным зрителям, как юноши становятся сильнее под покровительством культа. Поэтому сегодня сразу после полудня пройдут бои меж новусами первого года, затем второго, третьего, а после меж собой сразятся самые сильные новусы различных культов.

Арнос замолк, облизнул сухие губы и, всё так же не глядя на нас, продолжил:

– Учитывая, что прочие культы не привезли столь значительного числа новусов первого года, я выберу нескольких достойных бойцов от Revelatio. Чтобы не затягивать, сражение будет общим, новусы Revelatio против новусов остальных культов. Итак, на турнир пойдут… – он назвал несколько имен лучших наших фехтовальщиков. Краем глаза я увидел, как обрадовался Фалдос, как приосанился Ренар. – … и Лиор. Возьмите привычное вам оружие и щиты и идите к воротам.

Что? Я? Но я даже не в первой десятке по умениям.

– Идите! – прикрикнул брат Арнос.

Я взял оружие и поплелся за избранными новусами во двор. Вскоре к нам подошли старшие, и мы дружной толпой вывалились за ворота. Приглядывать за нами поставили мужчину лет сорока с грубыми чертами лица и зычным голосом. Он то и дело рявкал:

– А ну не расходиться! Гурьбой идем! На девок не отвлекаться!

А девок нам попадалось на глаза немало, только у спуска с каменного моста их стояло не меньше десятка, и все вертлявые, веселые и разбитные. Они окликивали знакомцев из новусов, спрашивали, когда те вновь наведаются в гости, хихикали над шутками. Фалдос аж затрясся от восторга и нетерпения, стал махать девкам, чтоб подошли ближе.

– Берегись, – шепнул идущий рядом со мной Ренар. – Тебя не просто так выбрали.

– Думаешь, магистр еще помнит обо мне?

– Причем тут магистр? Имя твое назвал Арнос, а он – человек командора. Не магистр же выбирал, кто пойдет на турнир.

Собственно, я тоже об этом подумал, но это же турнир! Сражение на глазах у сотни людей, если не больше. К тому же сражение меж первогодками различных культов!

– Неужто командор сумеет подговорить новусов из других культов? – обомлел я.

– Разумеется, нет! Нельзя выносить за порог внутренние дрязги! – воскликнул шепотом Ренар, потом оглянулся, кашлянул и заговорил обычным голосом: – За такое магистр собственными руками убьет командора. Тебе стоит поберечься своих.

Я посмотрел на своих собратьев, да, отступивших от меня, причем дважды, но всё же собратьев. Мы вместе ели, вместе тренировались, вместе стояли на коленях в молитвенной комнате. Я бы, конечно, не отдал ни за кого свою жизнь, но и забирать их жизни тоже бы не стал.

– Для чего им это? Что командор мог пообещать?

– Меня можешь не бояться, мой дядя – сапиенс и стоит выше командора. А вот остальным… Глянь!

Какая-то неосторожная девка подошла слишком близко, Фалдос протянул руку, ухватил ее, дернул и жадно облапал у всех на виду. Впрочем, девка не сильно возражала, лишь попискивала в его объятиях, пока старший культист не прикрикнул на них.

– Ему довольно лишь пообещать девку на ночь, – тихо сказал Ренар. – Других можно припугнуть или посулить что-то иное. Не всем присылают деньги из дому, не все довольны нынешним житьем… Следи за своей спиной.

Я хотел поблагодарить Ренара, но тот отошел от меня и заговорил с другим новусом. Зато вернулся Фалдос, красный, разгоряченный и злой.

– Когда же нас выпустят из замка? Будто мы несмышленыши какие! Убил бы за вот такую бабу! Какие они тут задорные! Не то, что в отцовских землях – вечно с кислыми рожами, глазки в пол и что-то блеют себе под нос. А эта – огонь, а не девка! Сама к рукам льнет! Эх, ты, поди, еще ни с одной не был, а? Не хотят девки с беспризорной псиной ложиться? Я-то в твои годы уже кучу баб опробовал.

Теперь он всю дорогу проговорит о девках, снова начнет вспоминать, какие у него уже были, сравнивать их меж собой… Поначалу это было весело и любопытно, но сейчас у меня были другие заботы.

– Фалдос, – оборвал я его излияния, – с тобой командор говорил? Или брат Арнос?

Кому, как не мне, знать о многочисленных недостатках Фалдоса? Он жесток, глуп, честолюбив, падок на женщин, не терпит пререканий, уперт и надменен, но при всем при этом, как ни странно, довольно честен и прям, говорит всегда в лоб. И я не верил, что он сможет скрыть от меня правду.

– О чем им со мной говорить? – удивился он.

– Ре… Мне думается, что брат Арнос не просто так назвал мое имя. Я ведь не особо хорош с мечом. Они могут подговорить кого-то из новусов напасть на меня, и я хочу убедиться, что это не ты.

– Не особо хорош? Да ты с мечом как ворона с… тем же мечом! – рассмеялся Фалдос, а потом посерьезнел: – Хмм, а ты прав. Арнос не хуже моего знает, кто хорош, а кто – пенек с ушами.

Я пересказал слова Ренара, не упоминая его имени, Фалдос внимательно выслушал и сказал, что приглядит за мной на ристалище.

– Ты пообещал помочь мне с отцом, а с этими недорослями я разберусь. Если только… – Фалдос замялся, но честно признал: – Если только это не Ренар. Один на один я с ним слажу, а в общей сече могу и не успеть. Шустрый он слишком.

Мы вышли за городские ворота и двинулись дальше, через деревенские подворья, что плотно облепили стены, через поля и огороды, к высоким цветным шатрам, на вершинах которых развевались длинные языки флагов и вымпелов.

Наш культ щедро выделил несколько полей для проведения турнира, их не вспахивали по весне, и земля уже была изрядно утоптана конями и сотнями людей, что приехали сюда. Вокруг огромных шатров, внутрь каждого из которых легко бы поместилось одно подворье, раскинулось множество небольших тентов и павийонов. Густо сновали люди, ржали лошади, пахло пряностями, жареным мясом и конским потом. Слуги переступали через растянутые веревки, вывозили тачками конский навоз, привозили сено и свежую траву, тащили готовые блюда. Вездесущие девки шныряли и тут под приглядом сморщенных злобных старух, которые взглядом и повадками напоминали Вдову из Сентимора.

Пробравшись через сутолоку, мы вышли к самому ристалищу – вытянутому и огороженному месту, вокруг которого были расставлены скамьи в несколько рядов. Посередине трибуны, на самом лучшем месте, построили деревянный навес, под ним стояло несколько столов со стульями, на землю там положили ковры, вместо стен – присборенные и убранные пока полотнища. Наверное, под этим навесом рассядутся главные из всех культов. Хотя еще ничего не началось, на скамьях уже кое-где сидели люди, судя по одежде слуги.

Нас поставили сбоку от входа в ристалище и велели ждать.

Фалдос вдруг ухватил меня за плечо:

– А ведь мой отец может быть тут! Он всегда приезжал, когда турнир проходил на землях культа Revelatio. Он наверняка здесь!

– Ты же не думаешь мстить ему прямо сейчас? – встревожился я. – На глазах у магистра и прочих?

– Этой тупой железякой? – Фалдос посмотрел на затупленный меч, что болтался у него на поясе. – Нет. Сперва я хочу показать ему, насколько никчемны другие его сыновья по сравнению со мной. Пусть он поглядит, кого выгнал из дому!

Я вздохнул. Видать, на помощь Фалдоса лучше не рассчитывать, вряд ли в пылу сражения он вообще вспомнит о нашем разговоре.

Мы стояли и потели под жарким летним солнцем. На небе, как назло, не было ни облачка. В толстых двухслойных гамбезонах взопрело все тело, я прямо чувствовал, как щекочут кожу капли стекающего пота. Новусы из других культов, видать, сейчас сидели в прохладных шатрах или хотя бы в тени павийонов, и только мы стояли на самом солнцепеке и медленно запекались в собственном соку. Хотелось пить, но воды нам никто принести не удосужился, пока Фалдос, взбеленившись, не вырвал ведро у проходящего мимо слуги. Мы по очереди напились оттуда и смочили головы, хотя, возможно, эта вода предназначалась для лошадей.

Наконец прогремели трубы, и со всех сторон к ристалищу потянулись люди – важные господа в разноцветных одеждах, в красивых плащах, подбитых мехом, в золотых цепях и кольцах. Но все они сели на обычные скамьи.

Когда трибуны заполнились, показались и культисты: старики, мужчины в летах и их сопровождающие. Они молча поднялись под навес и расселись по разным столам. Я пытался угадать, кто из них сапиенс, кто кустос, но так с виду непонятно. Не всякий старик – кустос, не всякий юноша – адептус. Вон, дядя Ренара выглядит не особо старым, а уже сапиенс!

Наш магистр встал, подошел к краю трибуны, чтобы его увидели все, и заговорил:

– Сегодня, под сенью древа Сфирры, мы собрались не как соперники, но как братья, связанные общим стремлением к совершенству! Concordia res parvae crescunt (в согласии малые дела растут). И нынешний турнир – не просто испытание стали, но праздник единства, где сливаются знания наших культов, где молодые умы перенимают мудрость, а старшие обретают новую надежду!

Он замолчал, обводя взглядом толпу. Его взгляд остановился на знатных господах.

– Вам, благородные отцы, чьи сыновья доверены нашему попечению, я говорю: взгляните! Вот они – юные цветы Revelatio, взращённые трудом и упорством. Они уже не те робкие отроки, что переступили наши пороги. Нет! Они – воины, чьи сердца закалены в горниле испытаний, чьи умы просветлены истинным языком! И сегодня они покажут вам, каких высот достигли!

Одобрительный гул прокатился по толпе. Магистр поднял руку, и наступила тишина.

– Но помните, братья мои: этот турнир – не просто состязание. Это долг перед теми, кто верит в нас. Перед землями, что ждут наших защитников. Перед самими собой, ибо лишь преодолевая свои пределы, мы становимся тем, кем предназначено быть!

Магистр поднял руки и провозгласил:

– Пусть победит сильнейший! Но пусть никто не уйдёт побеждённым! In lumine Sphyrae vincimus! Во свете Сфирры мы побеждаем!

Глава 12

После магистра на ристалище вышел глашатай и оповестил всех о начале турнира.

– Первыми свои умения покажут юноши, что явились в культы после нынешнего дня Пробуждения. Они еще не успели вобрать в себя и толики мудрости, но уже стали новусами. Чтобы не томить почтенную публику, бой будет общим: новусы культа Revelatio против новусов культов Hortus, Fornace, Stella и Perfectio. У новусов Revelatio – синие шапки, у остальных – красные. Те, кто упали или признали поражение, уходят с поля боя. Сражение идет до тех пор, пока в каком-либо отряде не останется ни одного человека.

Только он это сказал, как к нам подбежал запыхавшийся слуга, сунул Фалдосу ворох синих тряпок и умчался, прежде чем мы успели его поколотить за нерасторопность. Я натянул первую попавшуюся и утер стекающий из-под нее пот.

Глашатай приглашающе махнул нам рукой, и мы вывалились на поле гурьбой.

На уроках брата Арноса мы всегда бились один на один и не учились командному бою, потому выглядели сейчас довольно нелепо. Радовало, что наши противники вовсе были незнакомы друг с другом. Они вышли на поле с другой стороны, такие же нелепые, в красных шапках и с затупленными мечами. Среди них выделялся один парень: высокий, долгорукий с длинным мечом, он возвышался над остальными, как журавль над курами.

– Верзила – на мне! – сказал Фалдос. – Ренар, возьмешь крайнего слева.

– Да он же неумеха, – возразил Ренар.

– Собьешь его и сразу иди на подмогу. Так будет и быстрее, и проще. Остальные вроде так себе, как-нибудь продержимся. Кто первый свалится, я того в поганом ведре утоплю!

Один новус усмехнулся:

– И приятеля своего притопишь?

Фалдос оглянулся, будто только сейчас вспомнил обо мне:

– Лиор, просто не упади! Свалить ты вряд ли кого свалишь, главное, чтоб сам выстоял до подмоги.

Я кивнул. Впервые видел Фалдоса таким суровым. Он будто не на турнир собрался идти с тупым мечом, а на кровавый бой до смерти. И, судя по всему, проигрывать Фалдос не любил.

Мы и те новусы пошли друг на друга. Крайний левый, как верно приметил Ренар, впрямь был неумехой, высоко задрал щит и выставил оружие вперед, хотя до нас еще двадцать шагов, прямо как я, когда впервые взял меч.

На меня вдруг нахлынул страх. Я же никогда не бился с оружием всерьез. Да, меня изрядно дубасили и Фалдос, и брат Арнос, но я всегда помнил, что это не по-настоящему. Тут тоже не по-настоящему, но всё же как-то иначе, чем в оружейной. И эти люди на трибунах, и магистр нашего культа, и напротив совсем иные лица, ну, и обещанное поганое ведро изрядно подбадривало.

Когда до противников осталось всего несколько шагов, я совсем сомлел: щит потянул руку вниз, ноги обмякли, пот обильно стекал прямо на глаза, в голове ни единой мысли. Как биться? Как уворачиваться? Как ставить ноги? Я будто начисто забыл всё, чему научился в культе, и вновь стал деревенским мальчишкой, который ничего опаснее серпа в руках не держал. Куда мне против благородных господ? Они-то с мечом, почитай, родились и выросли.

Фалдос оглянулся еще раз, поймал мой всполошенный взгляд и сказал:

– Не падать!

Не падать… Это я смогу. Должен суметь.

Бац! Схлестнулись первые бойцы. Фалдос и долгорукий как будто сговорились, что будут биться друг с другом, и без малейшего промедления скрестили мечи. А дальше я уже ничего не замечал, кроме своего противника, да и его разглядел не сразу, сначала видел лишь выпуклый щит с облупившейся краской и блестящее, такое опасное лезвие меча. Несколько ударов я принял на щит, отступил, выдохнул и только тогда понял, что всё еще жив. И это было… нестрашно. Едва ли отличалось от наших тренировок в оружейной.

От следующего удара я увернулся и, заметив промедление, толкнул противника щитом в щит. Он пошатнулся, но удержался на ногах. И лишь сейчас я увидел, что напротив меня такой же мальчишка, только чуть более раскормленный. Может, напасть на него самому? Нет, тогда он увидит, какой я неловкий с мечом, расхрабрится и начнет бить всерьез. Пусть лучше думает, что я выжидаю момент, чтоб атаковать, тогда я, может, продержусь до подмоги.

После отпора крепыш стал еще осторожнее. Он ходил вокруг меня, изредка наскакивал, снова отходил назад… словно чего-то ждал. А чего, кроме подмоги? Значит, он тоже не слишком хорош на поле боя и надеялся, что его соотрядники закончат свои сражения и навалятся на меня скопом.

Бам! Бух! Тресть! Скрежетало железо, билось о деревянные щиты. Я видел, что Ренар всё никак не сладит со своим первым противником, его меч не раз прорывался сквозь оборону и бил по телу, но не мог разрубить гамбезон. У того мальчишки, поди, грудь и живот в огромных кровоподтеках, вот только условие проигрыша – либо падение, либо признание поражения, а он пока ничего признавать не собирался.

Сражение Фалдоса и верзилы тоже продолжалось. Летали повсюду мечи, сталкивались с оглушительным треском щиты, рычал Фалдос, скрипел зубами долгорукий. Все люди на трибунах смотрели только на них.

Первым ушел с ристалища наш собрат. Я не увидел, как это случилось, только в какой-то миг против меня оказалось уже двое противников. Почему именно я? Наверное, потому что выглядел слабее других.

Крепыш с союзником навалились с двух сторон, и я уже не успел уворачиваться и отбивать все удары. Едва подставил щит под один меч, как другой огрел меня со спины. Даже через гамбезон я прочувствовал всю его мощь. Еще один наскок – я встретил атаку мечом и взвыл от боли в бедре.

– Держись! – крикнул Ренар.

Но мне было не до него. Мои противники напирали, стараясь бить по ногам, крепыш выпалил: «Сдавайся», я пятился назад и думал: только бы не упасть. Затупленные мечи секли плоть не хуже плетей, но явно слабее палки брата Арноса. Я мог продержаться еще немного…

– Сдаюсь, – послышался чей-то писк.

– Лиор, я иду! – голос Ренара.

– Нет! – крикнул Фалдос. – Помоги Бранту. Лиор хорошо стоит!

Сбившись, я недостаточно высоко поднял щит, и вражеский меч, соскользнул с кромки, ударил меня в скулу, хвала древу Сфирры, плоской стороной, а не острием. На миг я застыл, пережидая звон в ушах, мои противники тоже замерли, видать, вспомнили, что в голову бить запрещено. Во рту стало солоно и горячо, я проглотил набежавшую кровь, тряхнул головой и снова поднял щит.

Я ещё стоял.

После всё будто подернулось туманом. Я едва ли не вслепую отмахивался то щитом, то мечом, вздрагивал от полученных ударов, сплевывал кровь, что текла и текла внутри рта, отступал, уворачивался. И стоял. На моем теле не осталось ни одного целого места, кроме разве что правой половины лица, левая вся затекла, и я плохо видел движения слева.

– Да упади же, долгоров сын! – ревел крепыш.

– Сдавайся, – твердил второй.

А я стоял.

– Отбей ему ногу!

– Да я себе руку уже отбил…

Правая нога почти не сгибалась, колено вздулось, распирая ткань портков. Я почти не подымал меч, из последних сил держал перед собой щит и поворачивался всем телом, надеясь, что сумею отбить хоть один удар.

А потом всё вдруг закончилось. Упал крепыш, свалился второй противник, и на их месте показался взъерошенный Фалдос без синей шапки. Он подошел, широко улыбнулся и сказал:

– Ты отлично стоял! Мы победили!

Откуда-то вынырнул глашатай и прокричал о победе новусов Revelatio.

– А сейчас благородные господа увидят сражение меж новусами второго года. Revelatio против всех остальных культов. На сей раз бой будет проходить иначе: с каждой стороны будет по четыре участника. Сперва сразятся два новуса: проигравший уходит с ристалища, а победитель останется на следующий поединок и так до тех пор, пока не проиграет либо у противоположной стороны не останется ни одного человека. Если он проигрывает, на его место встает другой участник его отряда.

Фалдос толкнул меня к выходу с ристалища, и я поплелся следом за собратьями, прихрамывая на правую ногу.

Едва мы вышли за деревянную оградку, Фалдос огрел меня по спине, что отозвалось острой болью.

– А ты молодец! Если бы сдался, мы все бы там полегли. Этот стервец из Perfectio уж больно хорош, я едва его одолел.

Ренар тоже кивнул:

– Я поначалу подумал, что ты не выстоишь. Видал, как тебя измолотили.

– Не зря я столько дней его избивал! – прихвастнул Фалдос. – Вон какой крепкий стал. Знал, что сладишь. А Лукару я еще всыплю! На ровном месте споткнулся, осел слеподырый! Где этот болван? Сбежал от меня? Ну ничего, я его в замке выловлю.

Братья радовались победе, и я вместе с ними. Надо же! Пусть я никого не одолел, зато помог остальным. Без меня бы проиграли! Разве этого мало?

– Пойдем отпразднуем победу! – воскликнул Фалдос.

– Надо подождать того брата, что нас привел. Наверное, мы должны возвратиться, – возразил Ренар.

– К долгору того брата! Он давно о нас позабыл, иначе б мы не стояли на самой жаре так долго. Да и пить страсть как охота! С меня семь потов сошло!

Фалдос ухватил за шиворот пробегающего мимо слугу и рявкнул ему прямо в ухо:

– Где тут выпить можно? Выпить и поесть!

– А? Так вон там есть…

– Давай языком не трепи. Отведи нас!

– Но, господин…

Отхватив злую пощечину, слуга заткнулся и, приложив руку к разбитой щеке, посеменил к кострам, где вовсю жарили мясо, а неподалеку с телег сгружали тяжелехонькие бочонки. Поначалу нас отказывались кормить, верещали, что еда для господ, но Фалдос быстренько их образумил.

– Я старший сын из рода Фалькстейн, новус культа Revelatio! – жестко говорил он, чередуя оплеухи со словами. – Куда тебе еще важнее? Или это вино только для custodes?

Вскоре мы уселись в тени высокого шатра, прихватив с собой хлеба, гору жареных перепелов, свиной бок, истекающий жир, и небольшой бочонок вина. Откусывать было больно, жевать левой стороной я вовсе не мог, сразу начинало кровить, и глаз заплыл целиком, но я был счастлив. В немалой степени и из-за того, что никто из моих братьев не попытался напасть на меня. Может, брат Арнос назвал мое имя не из-за командора, а потому что я и впрямь был не так уж плох с мечом?

Мы пили, ели, смеялись. Фалдос скинул с себя обычную спесь и болтал так, будто ему тоже не больше пятнадцати лет. Ренар то и дело озирался в поисках пропавшего Лукара. Другие братья хоть не разговаривали со мной напрямую, но больше не притворялись, что меня тут вовсе нет.

Бочонок быстро закончился. Меня изрядно повело от жары и вина, потянуло в сон.

– Лиор! Нет, сиди. Куда тебе, хромому? Брант! Пойдем добудем еще вина! – сказал Фалдос.

– Нет, пора возвращаться, – не согласился Ренар, пьяный, но еще не утративший разум. – Нас, наверное, ищут.

– Пока же не нашли! Брант!

Фалдос с Брантом уковыляли за вторым бочонком, а следом поднялся Ренар.

– Я поищу того брата, что нас привел сюда, или кого-то из старших.

– Я с тобой, – отозвался еще один брат.

Возле шатра нас осталось всего двое: я и Залтар. Он помолчал, потом тоже встал, бросил:

– Пойду отолью.

Отошел на несколько шагов, но едва потянулся к завязкам, как к нему кинулся слуга и слезно попросил не орошать землю возле шатра какого-то там господина, а соизволить пройти еще немного до отхожего места. Залтар оглянулся на меня, пожал плечами и нетвердым шагом двинулся за любезным слугой.

Я лег на спину, прикрыл глаза и прислушался к боли, что гуляла по телу. Болело всё, особенно нога, но за несколько дней, скорее всего, пройдет. Поем, отосплюсь, как следует, разомнусь в оружейной…

Рядом послышались шаги. Я лениво приоткрыл глаз, полагая, что это вернулся Фалдос с вином, но успел заметить лишь нависшее незнакомое лицо, как мне в грудь вонзилось что-то обжигающее острое.

– Эй! Руки прочь от него! – откуда-то издалека прилетел крик Фалдоса.

Мое сознание помутилось, и я провалился в черную-черную бездну.