Текст книги "Хроники новуса II (СИ)"

Автор книги: Н.В. Сторбаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

Вернувшись в келью, я подпер дверь и с сомнением осмотрелся. Куда положить листы так, чтоб не запачкать и не порвать ненароком? У меня нет ни стола, ни свободной лавки, да и на полу места не очень много. Кое-как приладился на одеяле, развернул первый лист, приготовился читать, а там вместо букв какие-то полосы и круги. Буквы там тоже были, но прям немного, по ним я хотя бы понял, где у листа верх, а где низ.

Со вторым листом было понятнее – вот молот, вот простая наковальня. Наверное, надо было молотить. На третьем я угадал только клетку, а вот что с ней делать? Кровавого зверя ловить? На следующем что-то вроде камней на веревках. Их надо поднимать? Опускать? Крутить?

Словом, так я и не понял, как эти рисунки могут пригодиться. Лучше бы не спрашивал брата Илдроса, тогда бы не пришлось врать магистру про первое ядро.

Но проснувшись поутру, я подумал, что неплохо бы показать эти записи брату Йорвану. Он, судя по всему, из тех людей, которым нравится пробовать что-то новое, особенно чтоб помучать новусов-первогодков.

Я отбегал положенное, затем метнулся в келью, прихватил пару листов и отнес их в оружейную.

– Ну что, братья новусы, чем займемся сегодня? – поприветствовал нас брат Йорван.

Я поднял руку, как приучил нас брат адептус.

– Что у тебя? Снова хочешь покрасоваться в доспехе?

– Брат Илдрос из либрокондиума дал мне эти записи и сказал, что они помогут нам быстрее впитать силу ядра. Только я почти ничего не понял, потому решил показать тебе.

– Записи… – хмыкнул наставник. – Эти дряхлые клячи всегда думают, что истину нужно искать в бумаге да чернилах. Ну, давай гляну.

Он развернул первый лист, покрутил его, потом глянул на нас:

– Кто из вас посмышлёнее – подите сюда!

Смышлёными себя посчитали Эдмер, наш погорелец, и Ренар. Они ухватили нарисованную мысль, и они втроем начали ее обсуждать. До нас доносились лишь отдельные слова про кузнеца, возможный запрет магистра и где отыскать столько железа.

– А вы чего стоите? – вдруг вспомнил о нас Йорвин. – Взяли копья, мешки и начинайте колоть. Вчера ни одного достойного удара не было!

И мы принялись выполнять его указ.

Несколько дней всё шло как обычно: бег, фехтование, зачитывание стародавних книг о прошлом культа, отдых в молитвенной комнате, работа в конюшне и ночные караулы на стенах. Разве что Ренар с Эдмером часто запаздывали в трапезную после оружейной, оставались, чтобы что-то обсудить с братом Йорваном.

Спустя какое-то время мы пришли в оружейную и сразу ее не признали. Половина зала была вычищена от стоек с оружием и коробов, зато там появились новые приспособления. В примеру в одном углу под самым потолком прикрепили круглую балку, через нее перекинуты цепи, у которых один конец свободный, а другой обернут вокруг камней разной величины. Еще я увидел ту самую клетку, вернее, одну лишь ее стенку, которая висела меж полом и потолком.

– Отныне каждый, кто захочет укрепить свое тело и поскорее впитать ядро, может перед уроком приходить сюда. Камни нужно поднимать, перебирая на себя цепь, и либо удерживать их на весу, либо махать руками вверх-вниз. Тяжесть у них разная – на любой вкус. Клеть нужна для укрепления пальцев и руки, на ней можно просто висеть, держась за прутья, или двигаться туда-сюда. Если слишком легко – надевайте сбрую с мешками. Но это больше приправа, чем основное блюдо, потому как одной лишь силой кровавого зверя не убить, нужно еще и умение. Со мной вы будете по-прежнему махать копьями да мечами.

Но мы равно не удержались, и каждый попробовал оба приспособления. Я, как и все, подергал за все цепи: первая шла довольно легко, а последний камень даже не шелохнулся; попробовал повисеть на клетке – вроде бы и не тяжело, только пальцы сами собой разжимаются да соскальзывают. Вот уж не думал, что и их надо укреплять тоже, хотя мог бы и догадаться – меч-то не зубами держат.

Потому на следующее утро я решил бегать поменьше, чтоб успеть до урока потягать камни. И когда я уже думал заканчивать, внезапно распахнулись главные ворота, а их в такую рань почти никогда не открывали, и во двор влетел черный всадник. Он осадил коня возле меня, спрыгнул с седла, снял несколько мешков, низ которых был выпачкан в чем-то черном, и велел:

– Отведи в конюшню!

Сам же не глядя пошел прямиком к центральному крылу.

Странный мужик, я его прежде ни разу не видел. Похож на ворона – глубоко посаженные черные глаза, острый нос, черная одежда, не похожая на обычное платье культа, и запах мертвечины. Но не будь он из Revelatio, его бы не пустили в замок.

К коню я подходил к некоторой опаской, помнил, как похожий скакун цапнул меня за руку еще в Сентиморе. Этот, видать, был поспокойнее, потому я ухватил его за узду и потянул к конюшням, где передал коня слугам.

Сам же поспешил в оружейную. Для начала взялся за самый легкий камень, дернул цепь несколько раз – не, не годится, перешел к следующему, затем к третьему и остановился на нем. Когда руки уже изрядно отяжелели, и цепь начала выскальзывать из потных ладоней, в залу вбежал Ренар.

– Тебя ищут возле келий. Бегом туда!

– Кто? – удивился я, а в груди уже все сжалось со страху. Вряд ли меня ищут ради чего-то хорошего.

– Бегом! – рявкнул он.

Я поспешил к кельям, а там ходит туда-сюда всполошенный слуга.

– Я Лиор.

– Наконец-то, – с облегчением выдохнул слуга. – Тебя хочет видеть магистр. Следуй за мной.

От этих слов стало еще страшнее. Недаром же мне привиделся ворон-падальщик в том всаднике, явно не к добру. Если бы я мог спрятаться или сбежать куда…

И я поплелся за слугой по длинным запутанным коридорам и лестницам, понимая, что мы идем к центральному крылу. Впрочем, где же еще мог быть магистр? Я почти узнавал дорогу. Вот только потом слуга пошел не прямо, а начал спускаться вниз. Влажная после пробежки рубаха неприятно холодила кожу, и я то и дело поеживался.

Вскоре путь нам преградила крепкая с виду дверь, оббитая железом. Слуга с силой постучал, открылось небольшое оконце.

– По велению владыки я привел новуса Лиора.

С натугой скрипнул засов, дверь отворилась, мы прошли мимо вооруженного воина, по годам либо адептус, либо опытный новус, вроде брата Йорвана. За поворотом мы увидели еще одного такого, и на сей раз засов был с нашей стороны. Получалось, что если эти воины не захотят поднимать засовы, то ни изнутри нельзя будет подняться в за́мок, ни спуститься из за́мка.

Слуга остановился перед красной дверью, постучал и кивнул мне, мол, заходи. К этому времени у меня уже зуб на зуб не попадал, не столько от холода, сколько со страху. Сглотнув слюну, я вошел и немного успокоился. Это оказалась обычная комната наподобие моей кельи, только вместо одеял тут стоял стол, вокруг него длинные лавки, свечи в медном подсвечнике ярко озаряли серые стены. За дальним концом сидели магистр и еще двое умудренных летами мужчин, вроде бы они присутствовали и при нашей последней встрече с владыкой. К моей радости, командора тут не было, зато был тот всадник-ворон. Он стоял сбоку от стола, у его ног лежали те самые мешки.

– Лиор, – обратился ко мне магистр, – поведай еще раз, как ты получил первое ядро.

– В Сентиморе, – неуверенно сказал я, – у окаянников. Угорь дал мне его и велел проглотить.

– Брат Гракс? – магистр перевел взгляд на ворона.

Гракс… Где-то я уже слышал это имя. И тут я вспомнил. В прошлый раз магистр сказал, что вместе с сентиморским наместником отправится брат Гракс, и наместника это известие не порадовало. Значит, вот он какой – этот Гракс! Даже имя похоже на карканье вороны.

Он распахнул один мешок, вытащил оттуда что-то и поставил на стол. Остро пахнуло тухлятиной. Я поморщился, уставился на эту вещь, не понимая, что это за слипшееся почерневшее месиво. Вон та штука похожа на человеческое ухо, а левее торчит что-то, напоминающее нос. Гракс вынул нож, его кончиком отбросил темную заскорузлую тряпицу. Я шарахнулся назад и упал на задницу, с трудом сдерживая подкатившую к горлу рвоту.

Это же голова! Человеческая голова. Я боялся поднять глаза, чтоб не увидеть это снова, но в то же время меня так и подмывало сделать это. Кое-как я поднялся на ноги, посмотрел на это, отвернулся, снова посмотрел. Что-то меня прямо-таки притягивало к ней, к этой голове. Нос, широко распахнутые глаза, уши, искривленный рот…

– Ко… Колтай? – прошептал я.

– Последний глава окаянников в Сентиморе, – сухо пояснил брат Гракс. – Весьма ловок с ножом, едва не ранил меня, – и прикоснулся к длинной царапине на скуле. – Поначалу запирался, но стоило взяться за его жену, как рассказал всё. По его словам, Угорь послал за неким Лиором где-то в конце осени, поначалу хотел переломать ему руки-ноги, но увидел его силу и решил оставить при себе.

– Откуда у Угря взялись ядра?

– Первое он выкупил в Вальдерне, на прошлогодней ярмарке, долго не решался съесть его и в итоге скормил своему подручному по прозвищу Ломач. Тот поначалу долго хворал, потом окреп, даже осильнел, но его тело начало обрастать дурным мясом, и несколько месяцев назад он помер. Я разрыл его могилу. По трупу было видно, что он съел ядро без знания слов.

– Verbum, – поправил его магистр.

Брат Гракс наклонил голову и продолжил:

– Колтай сказал, что Ломач прежде был весьма сильным и крепким мужиком, никогда не хворал, наверное, потому и прожил так долго. Второе ядро к Угрю попало за месяц-другой до дня Пробуждения, и он решил скормить его Лиору, но тот упросил дождаться Дня пробуждения. После принесения даров древу Сфирры Лиор пришел к Угрю. Зачем, Колтай не знал, но думал, что как раз из-за ядра. После этого Лиор исчез из города, а Угря нашли избитым. Колтай зарезал Угря и взял всех окаянников города под свою руку. Он искал Лиора в городе и в окрестных деревнях, но так и не нашел.

– А кто дал Угрю второе ядро?

– Колтай сказал, что тогда в Сентимор пришли новые люди. Он сначала подумал, это крестьяне с голоду подались в бега, так как одежда у них была бедная и истрепанная, за спинами свертки, обернутые в рванье. Угорь послал к ним своих людей для беседы, чтобы те не вздумали воровать на его улицах, но они не испугались, а предложили выгодную сделку. Сделка оказалась очень выгодной для Угря. Они предложили выкупить у них ядро, причем за небольшую плату – всего пятьдесят серебряных монет. Угорь подумал, возможно, ядер у них больше, чем одно, хотел их ограбить, но один из тех крестьян в единый миг раскидал людей Угря, а другой вытащил меч из свертка и приставил его к горлу Угря. После этого Угорь выплатил всю оговоренную сумму, получил ядро. Те люди купили в городе еды, тканей и ушли. Больше их в Сентиморе никто не видел.

Магистр кивнул:

– Их надо найти. Скорее всего, они и осквернили кладбище.

– Да, владыка, – кивнул брат Гракс.

– Что еще ты узнал про нашего нового брата Лиора?

Гракс как на духу рассказал про крысолова, про мою ссору с торговцем шерстью, с цехом золотарей и старухой Бриэль, про пятьдесят плетей и про то, что меня выходили тамошние попрошайки в обмен на небольшую плату. А потом он открыл второй мешок и поставил на стол еще одну голову. Лицо на ней было сильно искажено, но я узнал его по одному отрубленному уху.

После этого я не выдержал и расплакался. Колтая мне было не жаль, но Воробей… За что убили Воробья? Он же ничего дурного не делал.

– Кто это? – спросил магистр.

– Тот самый попрошайка, который вы́ходил Лиора после порки. Сказал, что Лиор заплатил ему серебром.

– Серебром? И это до того, как тот стал окаянником?

– Верно.

– И откуда у безродного мальчишки серебро? Обворовал кого-то?

– Вряд ли, иначе бы Угорь приметил его раньше.

Магистр улыбнулся и повторил свой первый вопрос:

– Итак, брат Лиор, я спрошу еще раз, откуда взялось твое первое ядро?

Я попытался выдавить из себя слова, но голос меня не слушался, в горле стоял ком, я едва успевал утереть текущие слезы. Воробей… А что стало с остальными? Пятка? Другие ребятишки? Неужто это всё из-за меня? Из-за моих дурных слов, из-за лжи… И Элианна! Вряд ли брат Гракс оставил ее в живых после допроса Колтая.

– Дозволь допросить его, – сказал брат Гракс.

– Долго?

Ворон смерил меня взглядом, пожал плечами:

– Нет, и четверть свечи не сгорит.

– Тогда мы подождем здесь.

Брат Гракс схватил меня за шиворот, поволок к выходу, и только тогда я опомнился:

– Нет, владыка! Я расскажу! Я всё расскажу!

Глава 20

Всё еще чувствуя крепкую хватку Гракса на своей одежде, я поспешил выложить всю правду. Я рассказал и об отчиме, и о его схроне, и о том, как я самонадеянно проглотил то ядро, надеясь стать новусом.

– Как ты понял, что в тайнике то самое ядро? – спросил магистр. – Неужто нынче и чернь ведает о ядрах?

– Я не знал! Не знал! Но мой отчим же убил кровавого волка! А староста послал за подмогой. Они приехали, при всем честном народе выковыряли ядро из головы волка и уехали. А я уж потом со слов старосты узнал, что это нужно съесть, чтоб стать новусом.

– Когда это было?

– Как раз в середине лета, перед страдой.

Магистр задумался, махнул рукой. Гракс, не отпуская меня, открыл дверь и крикнул:

– Войди!

В проеме показался тот же самый слуга, который меня сюда привел.

– Отыщи новусов, которые год назад ездили в деревню близ Сентимора за кровавым зверем. Сгодится любой из них, но лучше приведи старшего.

Слуга коротко поклонился и исчез. Гракс с грохотом захлопнул дверь.

– А слова тебе тоже староста сказал?

– Нет. Отчим перед смертью.

– И что это были за слова? – магистр аж подался вперед.

Я заколебался было, но Гракс привел меня в разум, легонько тряханув за шиворот.

– Море камней и льда, – начал я и едва не прикусил язык от затрещины.

– Владыка велел говорить слова, – буркнул Гракс.

– Verbum, – дополнительно пояснил один из тех двоих, что сидели возле магистра.

– Я и говорю! Море камней и льда, пылает в огне вода, – затараторил я, чтобы меня не перебили, – ветер из пепла и стали стирает жизнь навсегда.

– Что это за чушь? Ты смеешься над магистром?

– Нет! Отчим это и сказал!

– Гракс, побеседуй с ним, – махнул рукой магистр.

Меня вмиг выволокли оттуда и зашвырнули в другую комнату. Я с ужасом огляделся, но не увидал там ничего страшного: ни ножей, ни крюков, ни цепей. Там вообще ничего не было, только стены и пара свечных фонарей на них.

Я вжался в угол. Гракс же встал напротив, потер ладони и спокойно сказал:

– Знаешь, чем отличаются адепты, мудрецы и защитники? Адепты чувствуют дух в себе и в других, умеют передвигать его внутри своего тела. Защитники выплескивают дух наружу и лепят из него, как из глины, всё, что вздумается. А мудрецы могут вливать дух в что-то вовне, но лишь в телесное, в то, что можно пощупать. Кто-то вливает его в отвары, создавая зелья, кто-то – в металлы, а я обычно делаю это с людьми. Такими, как ты.

Я с непривычки не сразу понял, что защитники – это custodes, а мудрецы – это sapiens. Потом осознал, что Гракс не новус и даже не адептус, а целый сапиенс. А потом он коснулся моей руки, и я заорал.

Острые крючья впились в мою плоть, кромсая ее, будто бумагу. Я чувствовал, как железо входит под кожу, а затем резко вырывается наружу с клочьями мяса, оставляя после себя лохматые кровавые раны.

Боль прекратилась. Я вновь задышал, задышал мелко и часто, содрогаясь от пережитого ужаса, и боялся взглянуть на израненную руку, боялся увидеть измочаленную плоть, сквозь которую проглядывают кости. И в то же время хотел туда посмотреть. А вдруг всё не так плохо? Смогу ли я вновь сжать пальцы? Смогу ли взять меч?

Гракс решил сомнения просто: силой повернул мое лицо к этой руке. Я зажмурился, но всё же успел кое-что увидеть. Как это может быть? Открыл один глаз, потом второй – рука была невредима. Я даже ощупал ее: ровная кожа, упругое мясо, целые кости.

– В следующий раз я коснусь твоей груди. Или живота. Или горла, – Гракс небрежно ударял пальцем по называемым местам, и всякий раз я закрывал глаза, ожидая боли. – Тело не покалечится, но твоя душа может обмануться и покинуть его прежде времени. Еще раз – какие слова дал тебе отчим?

– Клянусь! Эти слова он мне и сказал перед смертью! Море камней и льда…

Бац! Еще одна оплеуха, от которой меня мотнуло так, что я чуть не свернул шею.

– Это ярмарочные стихи, а не слова. Мог бы и получше придумать!

– Клянусь древом Сфирры! – взмолился я. – Могилой матери! Собственной душой! Пусть зачахнет дерево на моей могиле, если я вру!

– Эти слова ты и говорил, когда съел первое ядро?

– Да! Только эти! И потом тоже, в культе!

Он явно удивился:

– Здесь, в культе? Почему? Разве тебе не сказали правильные слова?

Я чуток замялся, но едва Гракс шевельнул рукой, как поспешил ему ответить:

– Не сказали. Я семь дней просидел попусту, потом мне дали ядро и сказали, что командор велел мне не говорить вербум. Если бы не отчим, я бы тогда и помер! Но и потом… я тоже говорил только их. Вербум Revelatio очень трудны и плохо ложатся на язык.

– Потом – это когда?

– Ну, на испытании тоже.

Гракс помолчал, потом спросил:

– Было ли тебе дурно после первого ядра?

– Очень! Я два дня и две ночи пролежал пластом! Было больно, больнее, чем сейчас, ну, с рукой. Если бы не слова, я бы там и помер! Клянусь, брат Гракс, – еще затрещина, – … господин, я тогда и не слыхивал об истинном языке, ни единого словечка не знал. Я и про культ услышал впервые потом, уже когда ушел в Сентимор. Мне крысолов о нем поведал.

– Выходит, отчим сказал тебе эти нелепые слова, оставил ядро, а потом ты еще и культовую печать заполучил. Не много ли случайностей?

– Я… я не виноват. Я не знал, что так нельзя. Я бы никогда…

Гракс отошел от меня, и я немного выдохнул. Приподнял ту самую руку и увидел, что она дрожит.

– Что еще было в тайнике?

– Деньги. Кошель с чернушками и бле… с медными монетами и с серебряными. Еще меч и книга.

– Что за меч? Что за книга?

– Я не знаю.

Брат Гракс вмиг очутился надо мной, и его пальцы едва не коснулись моего лба. Если бы я мог, я бы вдавил свою голову в камень, чтобы избежать его прикосновения.

– Правда, не знаю. Просто меч. Железный, длинный, блестящий, с рукоятью. Тяжелый. До ядра я едва мог его поднять.

– А книга?

– Обычная. Из бумаги. С буквами. Я тогда не ведал грамоты, даже не знаю, каким языком она написана – истинным или фалдорийским.

– И где она?

– Я… я перепрятал. Закопал в лесу. Могу показать!

Сейчас я бы отдал Граксу всё, лишь бы он оставил меня в покое: и меч, и книгу, и все монеты до единой.

– Повтори те слова!

Я сразу же повторил. Гракс медленно проговорил их вслед за мной, словно пробуя их на вкус, потом покачал головой. Он мне не поверил! Слезы потекли сами собой, но я боялся их утереть, чтоб ненароком не разозлить палача, боялся отвести взгляд от Гракса хоть на миг, чтобы он не подумал, что я вру.

– Клянусь, – заскулил я, – это правда. Что мне сделать, чтобы доказать, что я не лгу?

Гракс усмехнулся:

– Посмотрим. Вставай! Пока я тебе поверю.

– Хвала древу Сфирры! Благодарю!

Я поспешил подняться на ноги, всё еще вжимаясь в стену. Мне казалось, что если я отойду от нее, Гракс снова дотронется до меня, и боль вернется снова. Только сейчас я вспомнил, что отчимовы слова могли бы спасти меня от этого ужаса.

Мы вернулись в комнату к магистру. Едва мы зашли, как в дверь постучали. После дозволения в проеме показался незнакомый мужчина и бодро сказал:

– Новус Сальтек пришел по зову владыки! – и поклонился.

Хоть лицо его мне было незнакомо, но голос я узнал. Это и впрямь был тот старший, что приезжал к нам в деревню, только он был в шлеме, из-под которого виднелся лишь нос, похожий видом на соколиный. Я уставился на его спину, чтобы ненароком не взглянуть на человеческие головы, что всё еще лежали на столе.

Магистр махнул рукой, Гракс отпихнул меня к стене, закрыл дверь и спросил:

– Это ты год назад ездил в деревню близ Сентимора?

Сальтек почесал бровь и кивнул:

– Было такое. Там кровавый волк объявился. Мы его быстренько убили, привезли ядро и отдали в культ, как полагается.

Гракс посмотрел на меня, я молча кивнул, мол, да, узнаю его.

– Сами убили? – уточнил он.

– Само собой. Не лапотники же эти!

Дальше я не сразу понял, что произошло. Просто этот Сальтек вдруг отлетел к стене и треснулся об нее спиной, будто кто-то сильно ударил его в живот, хотя никто к нему даже близко не подходил. Магистр встал и гневно прорычал:

– Новусы совсем стыд потеряли! Лгут в глаза мне, магистру культа! Видимо, я был слишком добр к вам! Надо вернуться старые обычаи и пороть всех новусов до кровавой горячки!

– Только прикажите, владыка! – спокойно сказал брат Гракс.

Это же спиритус! Как у брата Илдроса из либрокондиума! Оказывается, им можно не только душить и книги таскать, но и бить. Как там говорил Гракс? Кустодесы могут слепить из спиритуса все, что им вздумается.

Когда Сальтек смог вдохнуть, то опустился на колено и смиренно склонил голову:

– Мне нет прощенья, владыка! Желание показать свою доблесть перед высокочтимым магистром культа сбило меня с истинного пути.

– Говори! – бросил магистр и сел обратно.

– Когда мы приехали в ту деревню, кровавый волк был уже мертв. Нам сказали, что его убил пастух. Мы поначалу не поверили, подумали, что крестьяне спутали кровавого зверя с обычным волком, такое уже не раз было, но нам принесли его отрубленную голову. Я вынул ядро, и мы уехали. Вот и вся истина!

– И ты не подумал увидать того пастуха? Даже новус один на один не отважится сразиться с кровавым зверем!

– Подумал, но мне сказали, что он помер из-за ран. А что можно узнать у мертвеца?

Гракс негромко заметил:

– Ты удивишься, когда узнаешь, насколько болтливы мертвые.

Магистр выплюнул:

– Пошел вон! В наказание отправишься на хребет с ближайшим отрядом!

Сальтек поклонился еще ниже:

– Да, владыка! Благодарю, владыка!

Когда новус убрался прочь, магистр посмотрел на Гракса и меня.

– Что скажешь? Лжет мальчишка?

Гракс покачал головой:

– Похоже, что не лжёт. Он и впрямь думает, что это были слова!

– Verbum, – поправил его магистр. – Значит, его первое ядро…

– Скорее всего, оно не с нашего кладбища, но с позволения магистра я бы хотел побольше разузнать об отчиме мальчишки. Может, он связан с каким-то другим культом или вовсе с дикими. Для того прошу разрешить мне взять мальчишку с собой!

Нет! Только не это! Правда, вслух я этого не сказал, а лишь подумал. Ехать с этим чудовищем в человеческом обличии… Пусть лучше мне дадут еще пятьдесят плетей в наказание за ложь!

– А кто будет искать тех, кто продал ядро этому… как его…

– Угрю. С тех пор прошло уже несколько месяцев, задержка в три-четыре дня хуже не сделает.

Магистр согласно кивнул:

– Дозволяю. Слишком много ядер ходит вокруг, слишком много людей знают о том, что не следует.

– Как поступить с мальчишкой после? – вдруг спросил Гракс, и я насторожился. – Вернуть в культ или похоронить возле отчима?

Взгляд владыки уперся в меня, и я забыл, как дышать, в горле сразу пересохло и что-то сжалось. Я хотел взмолиться о пощаде, но даже не мог раскрыть рта.

– Решай сам, – проговорил магистр. – С одной стороны, он вроде бы не связан с осквернителями могил и иными культами, с другой – слишком много лгал. Командор жаждет его смерти, но Илдрос и Гримар за него просили.

– Благодарю, владыка. Прошу дозволения покинуть вас!

– Иди!

Гракс коротко поклонился, повернулся ко мне и глазами указал на дверь. Я тоже поклонился магистру и, не чуя под собой ног, вышел из комнаты, дальше следовал по пятам за этим сапиенсом, боясь разозлить его непослушанием или отставанием. Он поднялся из подземелья, затем повернул к левому крылу, прошел мимо десятков комнат, затем достал ключ, открыл очередную дверь и велел мне зайти.

Это была вроде как келья, где явно жил один человек, скорее всего, сам Гракс, и она весьма напоминала мою, разве что сильно просторнее. А так там не было ни ковров, ни изящных подсвечников, ни резных комодов, только простая скамья с ворохом одеял, стол со стулом, в углу самый обычный сундук, какой можно увидеть даже в крестьянских домах.

Гракс сел за стол, зажег свечу, которую попросту прилепил к доске, чтоб не падала, взял тонкую книжицу, перо с чернилами и велел мне рассказать все заново, начиная с того дня, как погиб отчим, и вплоть до прихода в культ. Сказал, чтоб я назвал каждого человека, с кем говорил.

У меня мелькнула мысль, что после этого я ему вовсе не надобен стану, но перечить не осмелился и начал говорить.