Текст книги "В объятиях его жестокости (СИ)"

Автор книги: Нина Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 48. Ксюша

– Надо покраситься, а то отросли уже, – Алена смотрит в зеркало и поднимает волосы у корней.

– Нахрен тебе эта химоза нужна? – Миша отрывается от телефона и бросает на девушку недовольный взгляд.

– Глупый вопрос. Чтобы красивой быть, – собирает волосы в гульку.

– Ты и так королева, с любыми волосами, – Миша сильно шлёпает Алёну по заднице и та бьёт его по руке.

– Угомонись, а то отрежу ненужные конечности.

– Это специфика Абая, – улыбается.

Алёна закатывает глаза и вздыхает.

Я проспала до утра и сейчас голова будто чугунная. Выпила таблетку, поела и жду, когда отпустит. Мы сидим за столом, Арина моет посуду, Тимур где-то в глубине дома.

Мне нравится наблюдать за Мишей и Алёной. Они смешные, подкалывают друг друга постоянно, но видно, что у них большая любовь. Хотя всё равно не понимаю, что Алёна нашла в таком мужчине? Он прямо… бандит. Внешне так на сто процентов похож.

– Ехали, – Тимур заходит на кухню и заводит машину с пульта. Арина выключает воду, вытирает руки полотенцем и обнимает мужа за шею.

– Во сколько вас ждать?

– К вечеру. Я на связи, – Тимур целует Арину и они с Мишей выходят из дома.

Чувствую себя странно, здесь две пары и я. Стараюсь не мешать, но ребята сами затягивали меня в разговоры. Похоже, что Миша и Тимур близкие друзья. Вообще между ими есть сильная связь. Дружба, но как будто ещё, что-то сильнее.

– Не хочешь посмотреть территорию? – Арина задвигает стулья.

– Надо прогуляться, подышать свежим воздухом, – Алёна поддерживает.

Выходим на улицу. Сегодня пасмурно и ветер холодный. Хорошо, что у меня толстовка с капюшоном.

Арина рассказывает, что это их семейный бизнес. Тимур очень любит этот комплекс и они часто здесь отдыхают как гости. А ещё Тимур построил большую детскую площадку, каждые выходные приезжают аниматоры развлекать детей.

– В последний раз Маша стащила у Гарри Поттера палочку и с боем отдала ее, – Алёна хихикает. – Маша – это наша дочь.

– У вас с Мишей есть ребёнок? Неожиданно, – улыбаюсь. – Извини. Я просто…

– Да знаю, увидела Мишу и подумала, что он отмороженный отморозок и как вообще он может нравиться? Все про него так думают, – смеётся.

– Ну да, если честно.

– На самом деле, Миша прекрасный семьянин. Добрый, заботливый и очень любящий. А Маша для него – это всё. Когда они вместе, мир перестает существовать вокруг. Он с ней носится как с принцессой. Я иногда смотрю со стороны и думаю, когда у Маши начнется переходный возраст, она даст ему прикурить за всё это разгильдяйство.

– Ну прям, – Арина фыркает. – Разве это плохо, что папа балует дочку? Тимур такой же. Но Регина вроде не наглеет сильно. Она знает, когда можно попросить, а когда пора остановиться.

– Так у Маши нет чувства меры, в том-то и дело! Вспомни, как Миша искал ей эти куклы уродские посреди ночи.

Арина смеётся и мне тоже хочется улыбнуться.

– Слушаю вас и кажется, что нормальная жизнь всё-таки существует, – опускаю голову.

Девочки смотрят на меня с сочувствием. Или с жалостью.

– Всё наладится. Черная полоса заканчивается, а потом наступает белая, – Алёна приобнимает меня за руку.

– Я не уверена. В нашем случае, либо тюрьма, либо смерть.

В душе полнейшая безысходность. У меня уже даже нет сил плакать. Просто чувствую, как истекаю фантомной кровью. Как будто ещё немного и всё, меня не станет. Какой бы итог не получился, в нем не будет спокойствия, любви, детей и так далее.

– Ксюша, рано делать выводы. И не хорони Батыра раньше времени. Мы знаем только то, что их взяли под следствие. Весь город платит Батыру за крышу, ты думаешь, не найдутся те, кто помогут это решить? – Арина поднимает воротник куртки и закрывает уши от ветра.

– Я думаю, найдет гораздо больше тех, кто захочет его убить, Арина, – смотрю в сторону.

Алёна кивает и я понимаю, что мои мысли всё-таки более реальны. Арина хочет поддержать и я благодарна ей за это. Но строить сейчас иллюзии, чтобы потом сгореть в них – не хочу. Надежда надеждой, но здравый смысл впереди всего.

Оставшийся день проходит спокойно. Мы много разговаривали с девочками и я словила себя на мысли, что у меня никогда не было таких посиделок. В детдоме подруг сложно найти, да и в моем случае, со мной никто не хотел общаться. А потом не было времени на поиск подруг и поддержания связи. Я все время работала, чтобы прокормить себя и сделать хоть какой-то ремонт в квартире.

Чем бы я не занималась, чтобы не говорила, Батыр всё равно в мыслях, на фоне. Я держусь и держу его в голове. Взгляд, походка, запах – стараюсь фантазировать, что он рядом, просто отъехал по делам. Так легче, но всё равно больно.

Тимур и Миша приезжают вечером. Угрюмые. Арина и Алёна считывают их настроение моментально. Никаких шуток, подколов и любезностей. Мужчины снимают куртки в гробовой тишине и я чувствую, что это не просто так. Горло сжимает в тиски, будто кто-то душит. Мне страшно. Кажется, что от напряжения в теле я прямо сейчас потеряю сознание.

– Ксюша, – зовёт Тимур и я прикрываю глаза. Сижу на стуле и чувствую, как всё «плывет». Арина смотрит на мужа с тревогой, глаза на мокром месте. Алёна и Миша ушли в свою комнату.

– Тимур, ты пугаешь, – Арина берет его за руку.

– Мне жаль, Ксюша. Убили.

Глава 49. Ксюша

Смотрю на Тимура не моргая. Я поняла, что он сказал. Но я ничего не понимаю.

– Как убили? – спрашиваю.

Тимур молчит. Его кадык вздрагивает, когда он сглатывает. Воздух слишком тяжёлый, у меня кружится голова.

– Я не знаю подробностей.

– А как ты узнал, что его убили?

– Мне позвонил адвокат.

Слёзы катятся.

– А он откуда узнал?

Тимур вздыхает и от того, что он подбирает слова, меня начинает бить дрожь. Значит, там случилось что-то ужасное.

– Они пытали его? Он поэтому умер? Или они просто выстрелили? Как это случилось? А Азамат?

Я не знаю почему у меня столько вопросов. Я ничего не понимаю.

– Ксюша, я не знаю деталей. Мне позвонил адвокат и сказал, что Батыр скончался. На этом всё, – его голос хрипит.

Скончался.

– А тело? Его отдадут?

– Скорее всего… нет.

– Почему?

Тимур снова вздыхает, а я хочу ему врезать. Я хочу знать правду!

– Потому что у Батыра нет родственников, а вы не женаты. Это всё бумажная волокита, которой они не будут заниматься. Они просто… сами утилизируют тело.

– Что это значит?

– Сами похоронят, я не знаю, Ксюша. У меня нет ответов на твои вопросы. Скорее всего они уже всё сделали, потому что это случилось прошлой ночью. А стало известно к вечеру. Я сказал тебе, как только узнал.

Киваю. Мне нечего сказать. Наверное, стоит поблагодарить, но я в секунде от истерики. Если из меня выйдет какой-то звук – это будет крик.

– Ксюша, хочешь я вколю успокоительное? – Арина подходит ближе, но я выставляю руки вперёд. Она останавливается и внимательно следит за моими движениями. Я молча встаю и иду в свою комнату. Закрываю дверь, залезаю на кровать и даю волю слезам.

Это не может быть правдой. Батыр не мог меня бросить, он же обещал! Говорил, что его не так просто «убрать», а в итоге?

Что они с ним сделали, если это… закончилось?

Хожу по комнате кругами, голова раскалывается. Что теперь делать? Как теперь вообще? Сажусь на пол, сильно тяну волосы у корней. В груди огромная дыра. Я не смогу так. Не смогу без него.

Почему жизнь снова и снова меня испытывает? Неужели мне мало было страданий?

– Ненавижу! – пинаю ногой кровать и вскрикиваю от боли.

Арина заходит в комнату и в очередной раз пытается меня успокоить. Но это невозможно. Как и принять, что Батыра больше нет.

– Пусть Тимур меня тоже убьет, я не могу больше это выносить. Пожалуйста, – сижу, облокотившись на стену и смотрю в одну точку. Лицо щиплет от слёз, чувствую как глаза опухли.

– Дура, блядь. Не говори такой херни, – Тимур стоял в дверях и наблюдал за нами. Перевожу на него взгляд, он в бешенстве. Наверное, если бы не Арина рядом, он бы точно меня придушил.

– Ксюша, жизнь не заканчивается. Твоя. Это больно, но надо жить дальше, – Арина подаёт мне салфетку.

Мне хочется послать всех нахрен.

– Хорошо так рассуждать, когда твой муж жив, здоров и на свободе.

Арина вздыхает, но ничего не отвечает. Потому что я права. Никто не может меня понять сейчас, да и я не хочу этого. Пусть они будут счастливы, а я как-нибудь справлюсь.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – пытаюсь встать.

– Нет, – Тимур передёргивает плечами. – Рано ещё.

– Что это значит? Разве теперь это имеет значение?

– Какое-то время поживешь здесь, Ксюша, – Тимур кивает Арине и та встаёт.

– Я хочу домой и побыть одна. Господи, я могу хотя бы свое горе прожить так, как мне хочется?

Тимур вздрагивает и его лицо искажает странная гримаса.

– Могу закрыть тебя в комнате на ключ. Будь одна и проживай свое горе. Но домой пока нельзя, базар закрыли.

Арина мешкается между мной и Тимуром. Вроде хочет остаться со мной, но слушается мужа. Когда они уходят я остаюсь сидеть на полу, нет сил даже встать. А потом ложусь на бок и засыпаю.

***

– Здесь деньги. Они все твои, – Тимур ставит на стол спортивную сумку. Открывает замок, а там доверху забито свернутыми тысячными и пятитысячными купюрами.

– Банк ограбил? – спрашиваю безучастно.

– Это деньги Батыра. Они теперь принадлежат тебе. Хватит лет на пять.

– Мне не нужны эти деньги.

– Ксюша, не беси меня. Мне нахуй эти заморочки не нужны, но Батыр просил позаботиться о тебе и я делаю всё, что в моих силах.

– Он попросил тебя? – отодвигаю кружку с чаем. Я не могу есть. За последние две недели я съела пару картошин и то, через силу. Желудок болит, но мне плевать.

– Да. Когда всё пошло через жопу, Батыр попросил помочь тебе, – Тимур открывает пачку сигарет и достает одну зубами. Батыр тоже так делал. Внутренности болезненно сжимаются.

– Спасибо. За помощь, за деньги. И вообще за всё, – встаю.

– Не за что. Номер мой есть, звони в любое время. Арина тоже на связи всегда.

Киваю.

– Теперь мне можно домой?

– Да, поехали.

Мы едем молча. Первую неделю они были со мной, но потом дела, свои заботы, и я осталась одна. Хоть здесь всё и было: еда, горячая вода, чистая постель, я очень хотела домой. И пока Тимур не разрешал вернуться к себе, у меня сдавали нервы. Это место прекрасное, но не моё. Я не могла там расслабиться, всё чужое. Я чувствовала себя виноватой и обязанной. Злилась, что снова была заложником ситуации, в которой я не могу разобраться. И в которой ничего не понимаю. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Спасибо ещё раз, – благодарю Тимура и выхожу из машины.

– Давай, не глупи.

Самую большую глупость я уже совершила. Устроилась работать в это проклятое кафе, не сбежала от Батыра, а поддалась чувствам. И в итоге… Батыр мертв, а я хоть и жива физически, но морально – меня нет.

В квартире душно, всё это время окна были закрыты. Ставлю сумки на пол, снимаю обувь. Открываю шкаф, вещи Батыра лежат на полках. Тянусь за футболкой, но рука застывает в воздухе. Холодильник щелкает на кухне и я вздрагиваю от резкого звука. Беру большую чёрную футболку, прижимаю ткань к лицу. Она всё ещё пахнет им. У меня встают волосы дыбом от родного запаха, который остался только на вещах. Больше я никогда не смогу обнять его, прикоснуться.

Никогда.

Они не дали с ним попрощаться. У него даже нет своей могилы. Просто он бандит, который не заслуживает этих формальностей. Странно это всё, как будто нелюди и с другой стороны тоже. С той, где правда, честь, закон и все эти красивые, но бестолковые слова. Так ли был плох Батыр на их фоне? Он хотя бы не притворялся хорошим.

Надеваю футболку Батыра. Его нет, но мне хочется чувствовать мнимое присутствие и тепло. Открываю окна, смотрю на улицу. Вот-вот пойдет первый снег. Передавали по новостям, что зима в этом году наступит очень рано.

Но для меня зима пришла навсегда.

Глава 50. Ксюша

Прошел год

– Бельё брать будете? – проводница останавливается в проходе.

– Нет, спасибо, мне скоро выходить.

– А, хорошо, – отходит в соседнее купе.

Первый раз еду в поезде. Очень нравится суета в вагонах. Столько разных людей. У меня среди соседей – рыжий пушистый кот. Его хозяйка постоянно спрашивает, не мешает ли мне Барсик. А я каждый раз отвечаю, что не против, даже если он ляжет мне на голову. Очень уж ласковый парень оказался.

До Анапы осталось полтора часа. Жара невыносимая. Я в шортах и ноги прилипают к полке. Постелила под себя полотенце, иначе остаются красные следы на коже и долго не проходят. Барсик, бедный, не знает куда спрятаться. Громко мяукает и дышит через рот.

Дверь в купе открыта, я слышу детский смех и голоса. Жизнь идёт у всех, кроме меня.

Стыдно признаться, но за этот год я ни дня не работала. Первые три месяца я практически не выходила из дома. Только в магазин и обратно. Тимур и Арина приезжали несколько раз, но я всё меньше и меньше хотела общаться с ними. Дело во мне. Я просто не хочу ни с кем поддерживать связь. Никакую. Я больше не хочу ни к кому привязываться. Одной быть легче. Я со всем справляюсь.

Батыр оставил огромное количество денег. Вряд ли бы я смогла столько заработать за всю жизнь. Но и потратить эти деньги просто так, тоже не могла. Я пошла на подготовительные курсы в вечернюю школу, в конце мая сдала ЕГЭ. К экзаменам готовилась круглосуточно. Много читала, учила. Я, оказывается, столько всего не знала. В конце июня пришел результат последнего экзамена и я отнесла документы в социально-гуманитарный колледж. Не уверена, что потяну обучение в ВУЗе, я для него не такая умная. Побоялась, что потрачу деньги впустую. А в колледже меня встретили радушно. Правда, я буду самая взрослая в группе, но что поделать. Учиться ведь никогда не поздно, да?

Когда я ходила на подготовительные курсы, со мной пытался познакомиться парень. Мы сидели за одной партой и он постоянно оказывал знаки внимания. Предлагал домой подвезти, потом в кафе сходить. Но я всегда отказывалась.

Батыра нет, но он всегда жив в моей памяти и в моей душе. У меня никогда не будет другого мужчины, не хочу. Даже представить не могу, что смогу обнять кого-то другого. Нет. Если Батыра нет, значит, никого нет. Я слишком его люблю, чтобы заменить другим мужчиной. Мне никто не нужен.

Я приехала в Анапу не случайно. Мы были здесь с Батыром год назад и я хочу… как будто восполнить то, чего у нас никогда не будет. Или почтить память? Не знаю. Но я сняла тот же домик. Посмотрю на море, погуляю по городу и обратно.

На вокзале куча людей. Все толкаются и кричат. У меня только одна сумка, поэтому я быстро протискиваюсь и сажусь в автобус. Мы доезжаем до моей остановки минут за двадцать, за это время с меня сошло семь потов. Всё-таки, не смогла бы я жить в такой жаре постоянно. Выматывает.

Забираю ключи в административном домике и иду к своему. Ощущения – дикие. Я рада, что снова вижу море и чувствую песок под ногами. Но и разрывает от воспоминаний. Слёзы на подходе, но я вытираю глаза и заставляю себя не реветь. Батыр не любил это дело.

Открываю ключом дверь, останавливаюсь при входе. Ничего тут не изменилось. Кажется, даже скатерть на столе такая же. Оставляю сумку на диване, потом посмотрю комнаты. Снимаю кроссовки и носки, босиком иду к воде. Сейчас где-то шесть часов вечера. Солнце уже не такое агрессивное, но песок обжигает ступни. Захожу по икры в воду, море очень теплое. Смотрю, как пальцы зарываются в песок, а мелкие ракушки под воздействием волн «бегают» туда-сюда.

Слёзы всё-таки текут.

Мой Батыр, мой любимый единственный мужчина. Я умерла тогда вместе с тобой. Жизнь продолжается, но для меня – остановилась. Нет ни минуты, чтобы я о тебе не думала. Я сплю в твоих футболках, хожу по улице в твоей толстовке. Это странно, но мне кажется, что так, ты будто рядом. Приглядываешь.

Иногда я думаю, что схожу с ума. Не могу спать, потому что думаю о тебе. А если засыпаю, ты приходишь во сне и я не хочу просыпаться. Мне тяжело. Настолько, что я не могу дышать.

Мне до сих пор никто не говорит детали твоей гибели. Я даже ходила к следователю, спрашивала, где твое тело. Я бы похоронила и ходила навещать тебя. Но он отвечал примерно то же самое, что и Тимур.

– Ксения, тело утилизировали. К сожалению, я ничем не могу вам помочь. Дело Батырхана закрыто, – говорил Виктор Алексеевич.

– А что с Азаматом и Асылжаном?

– Они пока под следствием.

Больше никаких подробностей. Возможно и к лучшему. Не знаю. Я ни в чем не уверена.

Я очень скучаю. И очень тебя люблю. Надеюсь, ты это знаешь. Я не успела тогда сказать это, но, пожалуйста, не сомневайся в моих чувствах.

Вытираю глаза краем футболки. Нос заложило, надо высморкаться. Поворачиваюсь к дому, на крыльце стоит мужчина. Это ещё кто? В груди сразу разрастается тревога.

Я шагаю вперёд, мужчина спускается с лестницы и направляется ко мне. Я щурюсь от солнца и не могу разглядеть лицо.

Он хромает слишком похоже на…

Чем ближе мужчина подходит, тем сильнее меня бьёт дрожь. Это не может быть он.

– Здравствуй, Ксю-ша, – Батыр хрипит, а я чуть не падаю в обморок.

Живой. Постаревший лет на десять и совершенно седой.

Глава 51. Батырхан

Смотрит так, будто привидение увидела. Хотя так и есть.

Похудела. И волосы короче стали. Взгляд совсем другой. Выжженный.

– Ты… как это? – щурится, разглядывает меня. Лицо мокрое от слёз, нижняя губа дрожит. Пальцы колет, как хочу прикоснуться.

Чувство вины ломает, но нельзя сломать то, что уже разбито вдребезги. Я уже не человек. Оболочка.

– Ты всё это время был жив? – шепчет.

– Да.

Молчит. И я тоже. Горло сводит от того, что я хочу ей сказать. Как много.

– Это была ваша игра?

– Так было нужно.

– Нужно?! Ты хоть знаешь, что я пережила?! – вскрикивает и лупит меня по лицу.

Знаю, сладкая. Всё знаю. И чувствовал всё вместе с тобой. Мало врезала.

Ксюша хватает меня за руки, проверяет, точно ли я. А потом толкает от себя. Убегает в дом. Иду следом, но стоит зайти как она бросает в меня подушку. Плачет. Нет, рыдает.

– Как ты мог?! Как ты мог так поступить?! Я же умерла в тот день вместе с тобой! И всё это время была как не живая! Как ты смог быть со мной таким жестоким?!

– Чтобы они не убили тебя, Ксюша. Всё было сложно. И опасно. Это был единственный выход, чтобы спасти твою жизнь. Я всё отдал, чтобы они не добрались до тебя. И сделал бы это ещё раз. Ситуация пиздец, я всё понимаю и знаю. Но тогда нельзя было по-другому.

Она визжит раненым животным, а у меня сжимаются лёгкие. Я сломал её. Так сильно, что не уверен, смогу ли исправить хоть процент.

– Тимур знал?

– Знал.

Она бросает в меня стеклянный графин, прикрываю рукой лицо. Стекло разбивается об кулак и я стряхиваю кровь и осколки на пол.

– Ненавижу тебя! От того, что так сильно люблю. Будь ты проклят, Батыр. За все свои игры, за манипуляции эти. Я тебе доверилась, всю себя отдала, а ты… – садится на пол и закрывает уши. – Как ты мог, я не понимаю.

Сажусь на корточки перед ней, затем на колени. У меня горит грудь, внутри всё разрывается и переворачивается. Я знаю, что виноват. Нет никакого прощения тому, что я сделал. Но так действительно было нужно.

– Ксюша, – кладу руки ей на колени и она вздрагивает.

– Не трогай меня.

– Ксюша, пожалуйста.

Она смотрит мне прямо в глаза и снова плачет. Каждая слеза – яд. Отравляет меня, разъедает до костей.

– Ты мог хотя бы сказать, что это необходимость и я бы ждала. А так… Господи, я даже ходила выпрашивать твое тело к следователю. Он тоже знал?

Этот следователь грёбаный кукловод. Я продал себя за жизнь Ксюши. И, к счастью, следак не воспользовался ею, хотя ему ничего не стоило нарушить наши договоренности.

– Следователь знал.

– То есть все были в курсе и никто даже не додумался сказать правду? – вытирает лицо воротником футболки.

– Знали немногие. Только те, кто мог обеспечить тебе безопасность.

– Причем тут я, Батыр? Я ничего не сделала, у меня не было ни денег, ни власти, ни чего-то другого. Единственное, что меня связывало с криминалом – это ты! – Ксюша дрожит и я так хочу её обнять, чтобы она наконец-то успокоилась.

– Про папашу своего забыла? – встаю. Надо перекурить.

– Чего? Его убили несколько лет назад. Ты убил.

– Да. Но сколько он дерьма сделал за свою жизнь, знаешь? Не знаешь. И не надо это тебе, но факт остаётся фактом.

Она молчит, обдумывает. Всё оказалось не так, как я предполагал. Всё вышло из-под контроля. Я не расскажу Ксюше и половину, потому что это…

– Что с Азаматом и Асылжаном?

– Сидят.

– Из-за тебя?

Вздыхаю. Из-за всего.

– Из-за меня, в том числе.

– Не понимаю. Ты вышел на свободу, а они – нет?

Закуриваю прямо в доме. Я не знаю как объяснить то, что произошло. И со мной, и с ними. Азамат… блядь, мой Азамат.

– Ксюша, – зову, а она вскакивает и бьёт меня кулаком в плечо.

– Да господи, почему нельзя сказать правду?! Ты говорил про доверие, а сам молчишь как партизан. Зачем ты появился тогда? Чтобы что, Батыр? Делать вид, что я тебя год не оплакивала?! У тебя есть хоть капля сострадания и сожаления?

Ксюша снова плачет и я уже не сдерживаюсь. Тушу сигарету в пепельнице и подхватываю девчонку на руки. Кладу на диван, придавливая своим телом. Она отбивается, пару раз царапает мне лицо. Плевать. Может хоть шмальнуть в меня, я стерплю.

– Я так боялась тебя потерять, Батыр. И не могла смириться с твоей смертью, а потом ты появляешься вот так. Это жестоко. И несправедливо, – давит мне на плечи, то ли притягивает, то ли отталкивает.

– Я знаю, сладкая, – утыкаюсь носом в тонкую шею, вдыхаю её запах и чувствую дрожь в теле. Я страдал не меньше. Я знал каждый её шаг, видел как она менялась день ото дня. Я следил. И рвал на себе кожу, потому что не мог сказать, что я жив. – Не прощай, я этого не заслуживаю. Если прогонишь, я уйду. Оставлю тебя в покое навсегда.

Ксюша колотит меня руками по спине, тянет с такой силой футболку, что она с треском рвется. Ей больно. Очень больно. Из-за меня.

– Как ты мог?! Мы же были вместе, а ты заставил меня сгореть, – срывается на плач. Прижимаюсь к ней, проталкиваю руку под затылок, чувствую мягкость волос. Веду носом по щеке, касаюсь губами подбородка.

Я скучал. Я пиздец как скучал. Выл как побитый пёс.

Голова щёлкает. Сейчас главное не провалиться в небытие, как это бывало в последние месяцы. Резко наступала темнота, а потом свет, где я видел свою девчонку.

– Я тебя люблю, Ксю-ша. Не подох только из-за тебя. Всё отдал. Ничего больше нет. Ни денег, ни авторитета, ни людей рядом, ни-че-го. Гол как сокол. Посмотри на меня, – сжимаю пальцами её скулы.

Она поднимает глаза полные слёз. Не хочу, чтобы плакала. Она должна улыбаться. Хватит с неё дерьма, нельзя столько одному человеку тащить.

Прижимаюсь губами к ее, слизываю стон вперемешку с мольбой. Ксюша кусается. Сильно, больно. До крови.

Плевать. Я готов на всё. Пусть хоть режет. Я не хотел её ломать, не хотел новых потрясений. Я думал, всё будет по-другому. Но случилось как случилось, не отмотать время назад.

Ксюша тянет мои джинсы вниз, снимаю с нее шорты. Никакой прелюдии. Никаких ласк.

Животные. Израненные, потерянные, но наконец-то преодолевшие ужас и нашедшие друг друга.