Текст книги "В объятиях его жестокости (СИ)"

Автор книги: Нина Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 39. Ксюша

У этого мужчины какая-то нечеловеческая сила. Щека болит от пощёчины, кожа прямо пульсирует. Всё щиплет от слёз, голова ватная. У меня может быть опять сотрясение?

Он связал меня по рукам и ногам. Сижу на новом стуле, который купил Батыр. И от этой мысли внутри всё переворачивается.

Где ты?

Почему опять это происходит?

Батыр! Ну пожалуйста!

Я не знаю, сколько проходит времени. По ощущениям – вечность. Мужчина не говорит ни слова, сел сбоку на диван и достал пистолет. Не направляет на меня, а просто держит в руках.

Нет смысла разговаривать и что-то спрашивать. Я прекрасно знаю, зачем он здесь. Хотел бы изнасиловать – уже бы сделал. Значит, манипуляция и давление. Он ждёт Батыра, а я мощный рычаг.

Меня бьёт дрожь, но стараюсь держать себя в руках. Очень страшно, лучше бы он что-то говорил. Молчание пугает ещё сильнее.

Наконец-то входная дверь тихо скрипит и я слышу знакомые тяжёлые шаги. Мужчина сразу разваливается на диване и направляет пистолет на меня. Вслушиваюсь в звук стиральной машинки, как будто это может успокоить.

Батыр медленно появляется в дверном проёме. Бледный, злой и какой-то… другой. При виде его, у меня опять слёзы. Всё ведь сейчас закончится?

– Сразу шмальнуть в девку твою или договариваться будем? – мужчина, улыбаясь привстает и упирает дуло мне прямо в висок. Сжимаю кулаки, пальцы ледяные. Я не могу ничего сделать из-за этих проклятых верёвок!

– Батыр, – зову одними губами, на что он резко меняется в лице. Как будто снял маску и надел другую.

– О чем договариваться, Юра? – Батыр делает шаг вперёд и я замечаю, как у него стекает пот со лба и висков.

Азамат сидит на корточках в тени коридора и показывает мне рукой, чтобы я задрала голову. Что? Зачем? Юра давит мне в висок пистолетом и я ничего не соображаю.

Азамат сжимает ладонь, потом медленно показывает один, два... я догадываюсь, что нужно сделать. На знак «три» я резко запрокидываю голову. Он стреляет в руку Юре и тот с криком отшатывается.

А дальше…

Батыр бросается на Юру, хватает рядом стоящий журнальный столик и разбивает об его голову. У меня от этого грохота ещё сильнее рассыпается дрожь по телу.

– Не смотри, – Азамат подбегает ближе и разрезает веревки. – И уши закрой.

– Зачем? – растираю запястья, опять останутся следы. Он не успевает ответить, я слышу хруст, писк, плач и еще какие-то ужасные звуки за спиной.

– Пойдем, – Азамат тянет меня за руку и я падаю. Ноги не слушаются. – Ксюша, ну блядь!

Начинаю плакать, почему он ругается? Что я сделала не так?

Встаю и бегу в коридор, доходим до двери, как Азамат закрывает мне уши. Толкает вперёд и только на лестнице отпускает ладони. Человеческий вой слышен и в подъезде.

– Тебе не нужно это знать, – Азамат предугадывает мой вопрос, только я открыла рот.

Молчу. Опускаю голову и вижу, что я в носках. И в домашней одежде.

– Плевать, потом оденешься. Сейчас в машину, – Азамат берет меня за руку. Хорошо, что он ведёт, потому что я в полнейшей прострации. Ничего не понимаю.

Батыр перестал быть человеком и превратился в животное. Он убьёт этого Юру, если не уже. Эти звуки… чувствую тошноту. Это ужасно. Я хочу всё забыть.

Азамат открывает мне заднюю дверь. Залезаю на сиденье вместе с ногами. Мне холодно, но и жарко. Трясет, зубы стучат.

– Возьми, – подаёт мне бутылку воды и я не могу ее взять, руки ходуном.

– Он пытает его? – не знаю, зачем спрашиваю.

– Восстанавливает справедливость, – отвечает небрежно.

Азамат уходит, закрывая меня на ключ. Срываюсь на рыдания. Тяну волосы, кусаю губы. Почему это случилось? За что? Я не хочу участвовать во всем этом!

И Батыр, как с ним теперь? Он сделал эти ужасные вещи практически на моих глазах. Я знала, что он не святой. Но слышать это… Передёргиваю плечами.

Смотрю в одну точку, даже не моргаю. Мужчины наконец-то возвращаются. Азамат садится на место водителя. Батыр держит в руках черный пакет и там что-то объемное. Открывает багажник и бросает пакет туда.

Садится вперёд, не поворачивается. Он переоделся, но не помылся. На шее кровавые разводы, на висках грязь и сукровица. Костяшки содраны, под ногтями… кровь.

Я сижу за Азаматом и смотрю на Батыра. Это не тот человек, который называет меня «сладкой» и пытается нормально целоваться. Не тот, кто предлагает пойти учиться и делает ремонт в квартире.

Этот Батыр – не мой.

Он вертит головой, как и всегда, когда случается помутнение рассудка. Меня немного успокаивает, что здесь Азамат. И если что-то случится, он заступится же? Да, я уверена. Но Батыр пугает своим… Нутром.

Мы подъезжаем к девятиэтажному дому. Напротив этого микрорайона медицинский колледж, а чуть дальше – конечная, где автобусы останавливаются на перерыв.

– Выходи, – Азамат открывает мне дверь и подаёт руку. Вылезаю с его помощью.

– Где мы? И что с Батыром? – киваю на мужчину, который всё ещё сидит в машине и смотрит в противоположную сторону от нас.

– Здесь квартира моя. А Батыр… отойти ему надо. Пока вместе побудем, мало ли. Помоешься, поспишь. А на утро он уже отойдет.

– Мне страшно. Что значит «мало ли»? – иду следом за Азаматом. Заходим в подъезд, к счастью, никого не встречаем. Я в таком виде, просто ужас.

– Не ссы, я поэтому и послежу за ним. Здесь самое безопасное место для вас двоих.

– Азамат, мне нужна какая-то конкретика, я не понимаю, – обнимаю себя за плечи. Мы поднялись на третий этаж.

– Ну какая конкретика тебе нужна? Батыр только что забил человека до смерти и испачкал тебе комнату. Надо всё отмыть, ковер этот вынести. Дел тьма.

– Почему ты так спокойно обо всем говоришь? Ты ведь видел, что он сделал, – заходим в квартиру.

– Потому что это не самое страшное, что я видел. И не самое безумное, что делал Батыр.

Глава 40. Ксюша

Азамат провожает меня в комнату, где есть только диван и небольшой шкаф. Я не сильно разглядывала квартиру, но она будто полупустая.

– Ванная дальше по коридору. Вещи твои позже привезу. Поспи пока, может в холодильнике, что найдешь.

– А вы?

– А мы приедем позже. Не очкуй, всё под контролем, – Азамат отвечает как-то добродушно, но не улыбается.

– Мне страшно, – подхожу к дивану и почему-то не решаюсь даже сесть.

– Уже всё закончилось, – достает из заднего кармана джинсов телефон. Читает, щурится и убирает гаджет обратно.

– Но Батыр… Он вернётся в себя? Или как теперь будет?

Азамат молчит. А через пару минут всё-таки отвечает.

– Вернется. Если мы поможем ему. Самостоятельно это не выходит у него.

– Что это значит? – всё-таки сажусь на диван.

– Это значит, что нужно тормозить его. Когда кукуха отлетает, он становится агрессивным. Очень. Поэтому я не оставил вас одних, – вздыхает.

Мне не стало легче и спокойнее от этих слов. Наоборот.

– Отдыхай, Ксюша. Всё под контролем.

– Ты не боишься?

– Чего? – спрашивает через плечо. Не хочу, чтобы он уходил, мне не по себе.

– Батыра, – снимаю грязные носки. Надо всё-таки помыться.

– Нет, – отрезает.

Ладно. У меня нет причин не доверять Азамату, он второй раз спасает мне жизнь. И я должна как-то его отблагодарить. Но я не могу ничего сделать, кроме как приготовить еду или убраться в квартире. Про уборку – лишнее, скорее всего. Не могу и не хочу хозяйничать в чужой квартире. А готовкой займусь, когда он вернётся.

Когда за Азаматом закрывается дверь, я иду в душ. У него большая квартира и она действительно с минимумом мебели. Возможно он сюда только ночевать приходит. Как будто даже вещей его нет. Всё чисто и спрятано по своим местам. В ванной нет женских баночек. Азамат одинок? Зачем я об этом думаю, это меня не касается.

После случившегося нет аппетита. Да и я бы ни за что не заглядывала на кухню. Как я могу есть то, что я не покупала?

Раскладываю полотенце на подушке от дивана, чтобы мокрыми волосами не намочить её. Ложусь, закрываю глаза. Тело ещё напряжено, но стресс постепенно «отпускает».

Полнейший раздрай в голове. Эти эмоциональные качели достали. Я не хочу жить в постоянном страхе, что кто-то может ворваться в квартиру, связать и приставить пистолет к голове. Такая жизнь не для меня. Я скоро стану заикаться или ещё чего.

Но Батыр… вряд ли я смогу сделать хоть вздох без него. Он пугает, но и манит. Со мной – мягкий и заботливый. С другими – жестокий и карающий. Как это всё уживается в одном человеке? Почему он такой?

С этими мыслями я всё-таки засыпаю, а просыпаюсь, когда за окном уже темно. Дверь в комнату открыта, слышу возню и тихую речь Азамата.

– Вставай, кабан.

На это Батыр отвечает что-то несвязное. Встаю и на носочках выхожу в коридор. Они стоят у входной двери. Точнее, Азамат стоит над Батыром, который сидит на полу облокотившись спиной на стену.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Отлетел восвояси, – Азамат легонько пинает Батыра по ноге. – Батыр, честное слово, тебя проще пристрелить, чем поднять. Пожалей мою спину, блядь.

Батыр переводит взгляд на меня, щурится. Такое выражение лица, будто вспоминает, кто я.

– Он пьяный?

– Нет. Это последствия срыва, – Азамат снимает футболку и вся его спина в ужасных шрамах. Будто его били плетью. Он худощавый, но жилистый. Тело натренированное, на руках красивые мышцы. Но шрамы… Бедный. – Сиди здесь, не потащу тебя.

Азамат уходит в ванную и слышно, как льется вода. Мы остаёмся с Батыром одни и я не знаю, как себя вести.

Подхожу ближе, сажусь на корточки. Между нами сантиметров десять. Батыр дышит тяжело, но ровно. Смотрит на меня так, что я хочу расплакаться. Он устал, это очевидно. Лицо осунулось и будто постарело.

– Давай ляжем в комнате? – спрашиваю. Батыр кивает, но сидит. – Я не смогу тебя поднять, попробуй сам встать.

– Понравился? – хрипит.

– Что?

– Азамат. Понравился? – наклоняет голову в сторону.

– В каком смысле? – не понимаю, что он спрашивает.

– Смотрела на него. Когда разделся, – вздыхает.

– У него вся спина исполосована, я просто зацепилась взглядом за это, – встаю.

– Так «да» или «нет»?

– Нет, Батыр. Не понравился, – подаю ему руку. Он перехватывает её и медленно поднимается. Веду его в комнату, он будто пьяный, шатается из стороны в сторону. – Сможешь раздеться?

Батыр садится на диван и тот скрипит под его весом. Включаю свет в комнате, мужчина щурится.

– Сама, – шепчет.

Снимаю с Батыра футболку, он с трудом даже поднимает руки. Следит за мной взглядом, но это не пугает. Сейчас он больше похож на человека, который смертельно устал. И мне хочется его крепко обнять и не отпускать.

Касаюсь губами плеча, его кожа соленая. Показываю рукой, чтобы лег и он падает на спину. Расстегиваю его ремень, затем джинсы. Стягиваю вниз вместе с носками. Батыр остаётся в одних трусах. Какой же он большой. И какой же сломленный.

– Теперь спать, – укрываю его пледом, выключаю свет и ложусь рядом. Батыр смотрит в потолок, а я на него. Вряд ли сейчас что-то нужно говорить.

Привстаю на локтях, нависаю над ним. Он смотрит не моргая. Провожу рукой по лицу, щетина приятно колется. Прижимаюсь губами к его и… он ничего не делает. Не перехватывает инициативу, не давит. Приоткрывает рот и позволяет себя целовать.

Мне всегда казалось, что за такими поцелуями обязательно следует телесная близость. Но сейчас между нами гораздо больше, чем секс. Нежность, которой никогда не было. И которая пришла к нам через боль.

– Я устал, сладкая. Очень устал.

Глава 41. Ксюша

Батыр спит очень крепко, даже не шевельнулся, когда вылезла из его объятий. Пусть отдыхает. Одеваюсь, собираюсь волосы в хвост и выхожу на кухню. Азамат сидит за столом, смотрит в ноутбук. Пахнет кофе.

– Доброе утро, – здоровается первым.

– Доброе.

– Нормально всё? – закрывает компьютер.

– Сложно сказать, – сажусь на стул.

– Если ты хочешь уйти, он не отпустит тебя, – щелкает чайник на подоконнике.

– Почему ты так думаешь? – осматриваю кухню. Небольшой зелёный кухонный гарнитур, стол, стулья и белый холодильник в углу. Все как у всех.

– Значит, всё-таки собралась встать на лыжи, – ухмыляется.

– Что? Нет, я не про это.

Азамат склоняет голову к плечу и смотрит на меня как на дурочку. Цепляюсь взглядом за его шрам на лице и грудь сжимает от жалости. Почему они все покалеченные? Ну да, глупый вопрос.

– А я про это. Ты можешь сбежать, но Батыр всё равно тебя найдет. Мы это уже проходили. Даже если отпустит сам, будет появляться в твоей жизни как черт из табакерки. Не даст тебе ни замуж выйти, ни детей родить от другого. Нет спасения от него.

– Зачем ты говоришь это всё?

– Чтобы ты перестала строить иллюзии. Ты первая женщина у Батыра. В том смысле, что у него кроме меня и Асылжана никого нет в жизни. Это братство, это другое. Но Батыр влюблен, заботится о тебе как может. Для него это всё новое и желанное. Поэтому у тебя нет ни единого шанса свалить, – встаёт к раковине, моет руки.

А я строила иллюзии? И я не собиралась уходить. Я просто испугалась вчерашней ситуации, учитывая, что до этого меня держали в плену! Я же нормальный человек, конечно, я переживаю за свою жизнь.

– Я не хочу бросать его, Азамат. Но ваш образ жизни – не для меня. За последние полтора месяца я успела попасть в аварию, отлежаться в подвале, потом в больнице, а вчера ещё и чуть пулю в голову не получила. Это слишком.

Азамат молча наливает мне кофе, достает из холодильника хлеб, масло и колбасу. На столе уже лежала доска и нож, режу бутерброды.

– Это наш косяк. Сейчас такой период, Ксюша. Много… разного происходит вокруг. Если всё закончится хорошо, что скорее всего, будем жить и горя не знать, – убирает ноутбук на холодильник и садится рядом.

– А если закончится плохо?

– Либо посадят, либо убьют. У нас не бывает третьего.

– Ты так спокойно говоришь об этом, – кладу бутерброды на тарелку.

– А смысл переживать? Будет как будет.

Наверное, при такой жизни – это хорошая философия. Но меня совершенно не успокаивает.

– Я так не смогу. Жить одним днём. Не строить никаких планов, – смотрю в кружку.

– Я не сказал жить одним днём. Я сказал, не тратить нервы попусту, – откусывает колбасу.

– Для бандита ты слишком… не знаю даже. Ты кажешься умным.

Азамат смеётся.

– На фоне Асылжана все кажутся умными. Но если это комплимент, то спасибо.

Улыбаюсь. С Азаматом комфортно, хотя я не знаю ничего о нем. На нем столько отметин, у Батыра таких нет даже. Наверняка у него сложная судьба.

– Сейчас поеду за твоими вещами. Пожелания?

– Мне не в чем ходить на улицу, обуви нет даже. Ну и дома тоже. Мы здесь надолго?

– Минимум на неделю, – берет пульт от машины, направляет в окно. Брелок издает громкий звук. – Привезу к вечеру одежду. Пока придется дома посидеть.

Киваю. Азамат уходит в комнату и через пару минут возвращается одетый в черную водолазку и синие джинсы.

– Мне можно что-то приготовить? – спрашиваю, когда мужчина обувается.

– Да. В холодильнике всё есть, затарился утром, – бросает обувную ложку на пол.

– Ты ездил утром в магазин?

– Ксюша, для меня утро начинается в пять часов. Да, съездил в «Магнит». Закройся на нижний замок, – выходит из квартиры. Делаю как он говорит и возвращаюсь на кухню.

Убираю посуду за нами. Нахожу кусок мяса в холодильнике, ставлю бульон. Пока вода закипает, чищу картошку, лук и морковь. Сделаю обычный суп с зажаркой.

Мою посуду после готовки, к спине прижимается Батыр. Вскрикиваю от испуга. Вода шумит, я не услышала.

– Хозяйничаешь, – сжимает талию и прикусывает мочку уха. По телу разливается тепло и кожа покрывается мурашками.

– Азамат разрешил приготовить, – выключаю воду и облокачиваюсь на раковину.

– Как… – язык заплетается, когда Батыр почти наваливается на меня, засовывает руки под футболку и сжимает грудь. – Как ты себя чувствуешь?

– В тебя хочу, – кусает шею и наматывает волосы на кулак. Его прямота моментально возбуждает. Батыр опускает руку мне в штаны и проводит пальцами. – Сладкая, – шепчет довольно.

Стягивает с меня одежду, давит на лопатки. Выгибаю спину и чувствую наполненность. Привстаю на носочках. Батыр рычит, но двигается медленно.

Я ощущаю его нетерпение, у него рваные движения, будто сдерживается. Но эта мягкость граничащая с грубостью – подчиняет и уносит. Всё в этом мужчине на грани. Бесконечные эмоциональные качели. Но я не хочу другого. Возможно это проклятие, любить такого мужчину как Батыр. А возможно великая радость. Я не знаю. Логического объяснения нет.

Но эти объятия бесконечной жестокости, наверное, единственное, что он может дать. У Батыра ведь ничего нет, кроме него самого. А это никакой нежности, ласки и света. Сплошная тьма и насилие. Он ведь никогда не был любим и никогда не любил сам.

Эти откровения в моей голове вызывают слёзы. Батыр всё также лепит из моего тела всё, что хочет. А я добровольно подчиняюсь и прошу ещё.

– Больно? – Батыр хватает меня за шею и тянет назад. Слезы льются на его кулак и мы замираем.

– Я люблю тебя. И от этого больно.

Глава 42. Батырхан

Выдыхаю ей в волосы. Не хочу ее слёз. Не хочу делать больно. Но всё разворачивается именно так.

Ксюша толкает меня назад, отступаю. Поворачивается, в глазах слишком много всего, не прочитать.

Она опускается на колени и делает то, о чем я недавно спрашивал. Чувствовать ее губы на себе, это… Блядь. В голове вата. Смотрит прямо в глаза, держит меня за нутро. Кладу руку ей на голову, сжимаю волосы. Мне не надо долго, я от одного взгляда – взрываюсь. Крыша опять «едет», в глазах стреляет и темнеет одновременно.

– Уф, – единственное, что могу выдавить из себя.

Ксюша вытирает губы и встаёт. Целовать. Хочу целовать. Она не сопротивляется, отдает свой рот в мои зубы. Я бы ее сожрал. Прямо сейчас. Но держусь за остатки реальности, пока не накрыло окончательно. Уже близко.

– Тебе надо поесть, – останавливает меня. Упираюсь лбом в её и прикрываю глаза. Да, надо и поесть, и помыться.

– Сначала душ.

Под холодной водой становится немножко легче. Я понимаю, что мы в квартире у Азамата, но не помню, как приехали сюда. И где он сам?

Ксюша на кухне гремит тарелками, а у меня щелкает голова от громкого звука.

– Тормози, – сажусь за стол. Пахнет вкусно. Суп какой-то, выглядит съедобно. – Голова раскалывается.

Понятливая девочка у меня. Садится рядом, смотрит в окно. Взгляд грустный, не нравится это мне. Хотя почему она должна веселиться? Её чуть не грохнули недавно.

– Азамат когда уехал?

– Наверное, полтора-два часа назад, – отвечает тихо.

Надо позвонить ему, я вообще половину из последних дней не помню. А это всегда значит, что я натворил какое-то дерьмо.

– Пойдем, – встаю из-за стола.

– Куда?

– В комнату.

– Убрать надо сначала, – поднимается.

– Забей. Сначала полежим.

Хочет возразить, но я беру ее за руку и тащу в комнату. Душно, надо окно открыть. Ксюша будто чувствует, сама тянется к форточке. Ложимся, она почему-то не двигается ближе.

– Иди сюда, – закидываю руку ей за голову и она ложится мне на плечо. Хорошо. Успокаивает.

– Ты убил того мужчину, – говорит через время.

– Заслуженно.

Я не просто его забил. Я отрезал ему голову и отправил к Кабирову в подвал. Это я помню. Но Ксюше знать такое не обязательно.

– Ты был жестоким.

– Я всегда такой.

– Почему?

Вздыхаю. Ненавижу эти разговоры. Потому что причин стать отморозком – вагон и маленькая тележка.

– Это помогало выживать.

Ксюша молчит. Ей наверняка интересно знать хоть что-то обо мне. Я это понимаю. Но ничего хорошего о себе не расскажу.

– Мы с Азаматом жили через забор, родители наши общались. Его отец пил, прямо сильно, белку ловил. И один раз допился до того, что начал бросаться на семью с топором. Мы возвращались домой с гулянки и услышали крики.

Закрываю глаза. Как будто и не прошло стольких лет.

– Тогда отец Азамата успел зарубить его мать, а сестра младшая пряталась по углам. Моя мать её закрывала собой, пыталась вразумить этого. Она прибежала на крики. Но не получилось. Искандер бы и Айгуль достал всё-таки, но мы тогда уже забежали в дом. И я успел свернуть ему шею, когда он замахнулся на девчонку. Сзади подбежал и как-то… Просто сделал это, не думал. Азамат в тот вечер потерял родителей, а я мать.

– Он убил топором и твою маму? – Ксюша поднимает голову.

– Да, в шею попал, в артерию. И всё. Кровищи было, пиздец. Столько даже в кино не показывают. Потом милиция приехала, меня забрали. Получил первый срок.

– Сколько тебе лет было?

– Почти шестнадцать. Приехал в колонию в свой день рождения. Ну и всё. Так и пошло, поехало.

– А Азамат и сестра его? – садится по-турецки.

– Отец мой забрал их. Денег не было, отцу зарплату не выплачивали месяцами. Когда жрать совсем нечего было, Азамат воровать пошел. И попался почти сразу. В городе стащил деньги у мента по гражданке. И тоже по этапу пошел. Отец, мой младший брат и Айгуль, через год погибли в аварии, ехали с соседней деревни в автобусе, а водитель уснул за рулём. И всё, тринадцать человек тогда и ушли.

Во рту привкус пепла и меди. Разочарование. И горе. Я очень любил родителей и брата. Когда думаю о них, всегда больно. Не вздохнуть.

– А потом? Ты ведь мог выйти и начать другую жизнь.

– Мог, и не мог, одновременно. Я всегда был буйным, не ломался. Когда восемнадцать исполнилось, меня в другую колонию перевели. Там успел врагов себе нажить. Вышел и начались разборки. Потом я уже не думал, что соскочить надо, водоворотом затянуло. Азамат через время вышел, морально уничтоженный. Выхаживали с Лёней его.

– Это с которым в Анапе виделись?

– Да, тоже в одном дворе мяч пинали. А потом случайно на нарах встретились. Но он вышел раньше. Жизнь свела, потом развела. Сейчас опять увиделись.

Ксюша молчит, переваривает.

– Тяжело это всё. Жалко вас и не очень, – приподнимает плечи.

– Не надо жалеть.

– Не буду.

Ложится рядом. Только засыпаю как она говорит.

– Отец мой тоже был авторитетом. Нашел меня, когда мне девятнадцать было. Сказал, случайно узнал, что я вообще существую. Увидел где-то маму и она сказала про меня. Мы два раза виделись всего, потом его убили. Приезжал мужчина, передал четки его. Лежат как память. Хотя может и выбросить надо было, не знаю.

– А мама не появлялась? – спрашиваю не открывая глаз.

– Один раз. Мы поговорили минут десять и всё, она уехала. Сказала, что у нее семья, дети ещё родились. И раз мне дали квартиру, то вроде как я устроилась. Помогать не надо. Она как-то так выразилась.

Ну да, устроилась. А до этого столько лет в аду жила. Прекрасная мамаша. Не хочу спрашивать про ее деда именитого. Иначе поеду их гасить всех.

– Какое погоняло у отца было, знаешь?

– Кот, – ухмыляется. – От фамилии Котов.

Открываю глаза. Смотрю в потолок, щурюсь, пока зрение в норму не приходит. Котовская группировка пыталась отжать Котелково несколько раз. И оба безуспешно. И когда они налетели второй раз, я сам вышиб Коту мозги.

Жизнь, ну какая же ты сука.