Текст книги "Время волка (ЛП)"

Автор книги: Нина Блазон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 13

ТАЙНА

Над страной нависла выжидающая тишина. Мрачные мысли были пронзительным хором, который стоял у Томаса в ушах. Бестия не схвачена. Мясные приманки были отравлены рвотным орехом и напичканы битым стеклом, и в лесах расставлены новые капканы. Томас обсуждал с охотниками планы охоты и раздавал снаряжение и оружие, но в мыслях он был с мадемуазель д’Апхер. Вечером юноша играл с её братом в шахматы, но граф ни словом не упоминал свою сестру, хотя Томас искусно пытался сменить тему, чтобы поговорить о ней.

В своей жизни Томас часто восторгался, но как это бывает, когда ярким пламенем сгораешь за дело, с тех пор как закончил последний штрих портрета зверя, он окончательно знал одно. И как в сказке, рядом с бестией появился следующий вид, который больше его не отпускал: красавица с обезображенным лицом, судьба которой, кажется, была связана с судьбой монстра. Однако когда по ночам он прокрадывался в коридор или ждал поблизости от библиотеки, то никогда её не встречал.

Но однажды утром он заметил, что его записи на столе лежали иначе, чем он оставил их ночью, как будто кто-то тайком их изучал. Для этого Томас положил следующий лист:

«Уважаемая мадемуазель д’Апхер,

Простите мою бесцеремонность, но я хотел бы попросить вас о непродолжительной беседе. Если вы не хотите говорить со мной лично, я был бы также благодарен за письменный ответ. Речь идёт о бестии. Конечно, строго на службу науке. Мне кажется, что у вас есть информация, которая может быть бесценной. Кроме того, я с удовольствием возвратил бы вам вашу книгу лично.

Ваш преданный слуга, Томас Ауврай».

На следующее утро кто-то снова привёл документы в беспорядок, но когда Томас с бьющимся сердцем отодвинул охотничий план, то обнаружил, что его письмо лежало скомканное на земле.

***

Граф д’Апхер сдержал слово. После того как последние охотники переехали в свои деревенские квартиры, месье Антуан также согласился с замыслами Томаса. Через полчаса после этого Томас перенёс свои немногочисленные пожитки из каморки и вышел во двор. Как всегда он замедлил шаги и обыскал взглядом окна, в надежде обнаружить графскую дочь. Однако сегодня он также был разочарован.

Недавние гости давно отправились в путь, конюшня была пустой, нигде не было видно никакого конюха. Сивая кобыла, кажется, была не в восторге от того, что Томас седлал её сам. Она прижимала уши и высоко вытягивала голову, что ему не оставалось ничего другого, как самому управляться с седлом. К сожалению, он никогда раньше не седлал лошадь сам. Стремя ударило его по лбу, когда Томас втянул голову в плечи и повис на руках на подпруге. Он твердо закрепил её неопытными руками и как раз хотел схватить своё снаряжение, когда заметил какое-то движение. И хотя его сердце сразу начало сильно биться, голове понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он увидел пистолет. В худой женской руке.

Томас медленно выпрямился. И оружие следовало за ним также медленно.

– Сначала вы украли мою книгу, и сейчас значит ещё и мою лошадь?

Её голос был тихий, но ничем не напоминал о прерывистом нежном шепоте той ночи. Томас узнал только вибрирующий страх, который был как вторая едва слышная мелодия.

Изабелла д’Апхер была ростом меньше, чем высокая Жанна. Она вынуждена была поднять подбородок, чтобы смотреть ему в лицо. В тени её капюшона он мог видеть только левую половину лица. Все картины, которые Томас рисовал себе о ней, разбились как стекло. И было странно, что с ним это так происходило, как будто бы он никогда не представлял себе ничего иного: в пыльном освещении светились рыжеватым цветом карие глаза – тем же самым цветом, который он видел у лисиц. Кудрявые волосы, которые она сегодня собрала в длинную свободную косу, падали на её грудь. Коса была такой же чёрной как пальто девушки и траурная одежда. Цвет её лица казался темнее, чем у дам в Версале. И, тем не менее, видимая для него часть лица была неприступной дикой красоты, которая поразила его в сердце. «Девушка-ворон», – подумал он. – «Сейчас её траурная одежда превратится в крылья, и она отсюда улетит. Или бросится на меня и выклюет мне глаза».

– Ваш… брат одолжил мне лошадь.

«Очень умно, Ауврай! Это все, что пришло тебе в голову?» К сожалению, он не нашёл подходящих мыслей, так сильно девушка сбила его с толку. Несколько секунд они только молча рассматривали друг друга, кроме того, Томас заметил детали: что пистолет был не заряжен и серебряная инкрустация герба д’Апхер, казалось, блестела, потому что рука Изабеллы слегка дрожала. Скорее всего, она хотела защититься от него, чем угрожать. Он поймал себя на том, что улыбается, хоть его улыбка и осталась без ответа. Только оружие опустилось.

– Только ничего себе не воображайте, – прошептала она, и Томас сразу понял, что девушка имела в виду ночную встречу. На мгновение они опять были близко друг к другу. И как ни парадоксально, он ничего не желал так сильно, как вновь шептать ей на ухо, что всё будет хорошо, и что она ничего не должна бояться.

– Я ничего такого не воображал, – так же тихо ответил Томас. – Вы плохо спали, и я только хотел помочь вам, мадемуазель.

– Я выглядела так, как будто нуждалась в помощи?

«Честно говоря, да. Вас настигло что-то ужасное». Но в этот раз парень поостерегся отвечать на это.

Шум в задней части конюшни заставил их испуганно вздрогнуть. Конечно, она была здесь тайно. Только небо могло знать, как девушка улизнула от цербера – мадам де Морангьез. Когда Изабелла ненадолго повернулась, он обнаружил на её шее широкую чёрную шёлковую ленту, которая доставала ей до подбородка. Какая травма могла за этим скрываться?

Она прикусила нижнюю губу и, казалось, напряжённо размышляла. Потом её взгляд упал на седло. Она насторожилась.

– Подойдите сюда и оставьте мою лошадь!

Томас помедлил, но потом повиновался. Изабелла подождала, пока расстояние между ними не станет достаточно велико, потом спрятала оружие под пальто, проскользнула к своей лошади и расстегнула подпругу. Вначале Томас подумал, что она снова хочет расседлать животное, но затем испытал следующее потрясение: привычными движениями она передвинула седло и взнуздала лошадь. Окончательно смутившись, он наблюдал за её проворными руками, которые были такими же умелыми как руки конюха. «Извращенный мир», – подумал он. – «Хозяева, которые избивают своих гостей, дамы, которые размахивают пистолетами и седлают лошадей».

Ошарашено он пристально смотрел на неё. Естественно она это заметила и бросила ему опущенной головой быстрый взгляд через плечо. И снова выражение её глаз было для него как маленькая острая шпилька, которая заставила сердце Томаса биться быстрее.

Он сглотнул. «Факты, Ауврай! Спрашивай у нее о письме!»

– Вы просмотрели ночью мои документы…

– Ну и что? По крайней мере, я не краду книги.

Она снова заткнула его за пояс. Это было не часто, чтобы его метили как вора.

– Я написал вам, что возвратил бы книгу, – энергично сказал он. – Вы же всё-таки прочитали моё письмо? Перед тем как его скомкали и выкинули, я прав?

– Разумеется, – ответила девушка и насмешливо добавила: – «Ваш преданный слуга, Томас Ауврай». С этим подхалимством вы точно правильно находитесь возле моего брата.

Он почти испытал облегчение, что теперь она только пряталась за своей насмешкой. Томас мог лучше обходиться с этим, чем с действительностью, которая по каким-то причинам совершенно выводила его из себя.

«Спрашивай ее, наконец, прежде чем она снова исчезнет!»

– Вы встретили зверя, я прав? Он вас ранил?

Изабелла д’Апхер быстро развернулась к нему. Он мог видеть, что она побледнела.

В этот момент Томас получил новый урок – эта девушка действительно не имела совершенно ничего общего с версальскими женщинами. Не носила маску и была для него тем же самым, что аборигенка колоний. И он понял ещё кое-что: маска была совершенно чем-то иным, чем тайна.

– Мне очень жаль! Я не хотел напугать вас, я …

Девушка покачала головой, и в этот раз он понял, и замолчал. Загадка теплилась в её глазах, и сердце билось так долго, как будто они снова были близко друг к другу, только лишь разделённые темнотой.

– Почему я должна говорить об этом именно с вами? – спросила она беззвучно.

«Потому что я сделал бы все, чтобы прогнать ваш страх, Изабелла!»

Он откашлялся, чтобы его голос не был таким грубым.

– Потому что я хочу сделать всё, чтобы обезопасить всех от чудовище. И даю вам слово, что стану молчать обо всём, что вы мне сообщите.

– Это утверждает новый друг моего брата, – с горечью возразила она.

– Я друг вашего брата не более чем вы. Вы можете мне доверять!

– Я не могу никому доверять! – бросила она ему. Девушка резко развернулась к лошади и провела рукой по её светлой гриве. «Как будто она ищет опору», – подумал Томас. У него перехватило горло от того, что он увидел вспышку ее ранимости.

– Пожалуйста, верьте мне, – сказал он мягко. – Я вижу, что вас напугало что-то ужасное. Вы… изобразили кое-что в вашей книге. Вы встретили это существо, когда упали с лошади? Оно вас преследовало? И что вы вообще делали там снаружи перед замком?

– Танцевала голой вокруг камней матрон в лунном свете, что же ещё? Разве вам не сказали, что я помешанная?

И хотя она снова обращалась к нему, это было, как будто девушка второй раз захлопнула между ними дверь. Однако теперь от него было не так просто отделаться.

– У бестии есть имя, – сказал он. – Вы написали это под рисунком. Вы узнали этот вид животного? Я сделал рисунок, мы могли бы вместе рассмотреть его, и вы бы мне сказали…

Она тихо рассмеялась.

– Вид животных. Конечно, учёный ищет логическое объяснение. Но с этим вы здесь недалеко уйдёте, – к его удивлению, она снова вытащила пистолет, схватила его за ствол и подала ему рукояткой вперёд. – Что? Боитесь оружия, Томас?

Хотя её интонация и была такой вызывающей, но его имя из уст девушки ощущалось как прикосновение. И тогда он посмотрел сам на себя так, как действительно брал оружие, просто потому что этот предмет был чем-то, что приближало его к ней и создавало связь. Тем временем, девушка вытащила сумку с боеприпасами и мешочек с порохом из-под своего пальто.

– Вот, возьмите это в деревню. В плане расквартировки стоит, что вы будете жить с двумя охотниками в «Белой Корове». Не потеряйте пули, они ценные – вылитые из расплавленных медальонов Святой Марии. И наш аббе благословил их.

– Вы… верите, что животное можно убить только освященным оружием?

Изабелла глубоко вздохнула.

– Это не животное!

Даже лошадь чувствовала её страх и нервно била копытом.

– Но что тогда это должно быть?

Она сглотнула и пристально смотрела вдаль, которая принадлежала только ей. У взгляда Изабеллы было что-то обречённое, как будто она попала в плен своих сновидений.

– Я этого не знаю, – тихо сказала она и так мучительно, что это резануло ему сердце. – Я не могу вспомнить, но знаю, что животное не разговаривает.

– Бестия… говорила с вами?

Он не знал, из какого места она заставила себя вернуться.

– Вы тоже мне не верите.

– Все свидетели определенно говорили о животном. И, конечно, никто не слышал, как оно говорит.

– Конечно, нет, – разочарованно прозвучал её ответ. – И это тоже неважно. Послушайте, хорошо присматривайте за моей лошадью. Никогда не ездите верхом по лесу, выбирайте дорогу в полях, это надежнее. И давайте пистолет только Мари Хастель или её матери, Терезе.

– То, что вы с Хастель…

– Я не должна вам никаких объяснений!

Это было как пощёчина. На несколько минут он действительно полностью забыл, что перед ним стояла аристократка, которая весьма осознавала своё положение. Но у него тоже была гордость.

– Строго говоря, я не выпрашиваю у вас одолжение. Кроме того: если вы итак уж мне не доверяете, как вы пришли к выводу, что я повезу оружие к Хастель?

– Вы едете туда. На моей лошади, если вы это забыли.

– И что вы хотите сделать? Заставить меня быть мальчиком на побегушках?

– А вы это планируете? – ответила она прохладно и скрестила руки. – Вы ведь хотите быть свободным для своих научных исследований. И рассчитываете на помощь моего брата. Но вы верите, что будете так же приятны Жану-Жозефу, если я расскажу мадам де Морангьез, что вы беспокоили меня недавно ночью? Она даже была свидетельницей, как два дня назад вы пытались проникнуть в мои личные комнаты. И как вы думаете, чьё мнение примет особое значение для моего архи-католического брата?

Томас стоял с открытым ртом. «Так отдаленно от темы «бедной, беспомощной девушки». Она не только Красавица, но также и чудовище!» Он уже глубоко вдохнул воздух для возмущённого ответа, когда Изабелла неожиданно вздрогнула и поспешно отступила.

– Эй, Томе!

Адриен приближался с седлом на руке вдоль прохода. Изабелла д’Апхер немедленно втянула голову в плечи и ступила глубже в тень. Ни следа былого высокомерия. Она смертельно побледнела и прижала указательный палец к губам. Пожалуй, это была просьба, настоятельная в этом жесте, которая позволила ему среагировать. Он повернулся и пошел на выход. Адриен остановился.

– Вынуждаешь меня к дуэли? Цель хороша, если ты видишь чудовище. Но бьюсь об заклад, месье Эрик и я будем быстрее.

– Я совершенно не знал, что ты ещё находишься здесь. Месье Эрик не уехал уже вчера?

– И я с ним, да. Но сегодня утром он вернул меня, чтобы я привёз его тёте письмо от епископа. Сейчас я поеду верхом в направлении Сент-Албан. Ты должен идти к «Белой Корове»?

– Разумеется.

– Тогда я часть пути проеду с тобой!

Томас ждал, пока Адриен подойдёт к растрёпанной коричневой лошади, потом отступил на два шага и всмотрелся в тень. Изабелла д’Апхер исчезла.

***

Замок лежал уже далеко позади, но Изабелла, казалось, всё ещё сопровождала его. Задумчивым взглядом он бродил по опушке леса и восстановил в памяти её неуклюжий рисунок – пасть зверя и круг из девяти деревьев. Томас пришпорил кобылу и неровной рысью догнал Адриена.

– Скажи, где д’Апхер нашёл сестру после происшествия?

Адриен засопел.

– Что ты постоянно суетишься с юной д’Апхер? Возле замка, я уже тебе говорил.

– Да, но где точно?

– На повороте перед воротами.

– Не в лесу? Ты уверен?

– Естественно я уверен. Это рассказал месье Эрик. И он нашёл её, наконец.

Томас вытаращил глаза.

– Де Морангьез?

– Да. Её слуга напрасно искал девушку в лесу. Месье Эрик прискакал вечером к замку и так сказать, споткнулся об неё на пороге. Но ты это тоже знаешь не от меня, ясно?

Томас кивнул.

– А Эрик что-нибудь рассказывал о её ранении?

Адриен засмеялся.

– Что врать и говорить лишнее. Он и мадемуазель почти обручены.

Для Томаса это было как удар в живот. Но, чего он собственно ожидал? Ей наверняка уже было шестнадцать, и была хорошая партия, и жизненный путь Изабеллы давно расписан. «И даже если бы это было не так: почему тебя это интересует?» И всё же, несмотря на это, воспоминание о высокомерной улыбке Эрика ухудшало настроение Томаса.

– Ты не веришь, что она встретила бестию, Адриен?

Работник искоса взглянул на него загадочным взглядом.

– Я дам тебе хороший совет: просто закрой рот. Я забуду, что ты только что говорил. Но остерегайся намекать кому-нибудь, что графская дочь могла бы быть грешницей. Она неудачно упала с лошади. Конец истории. Ты понял?

– Я… понял.

Сейчас обрывки формировались в логическую картину. Каждый, кого атаковала бестия, был опозорен, своим грехом он сам был виновен в несчастье. Так епископ Менде объяснил свирепость бестии. Поэтому граф должен был подавлять каждый слух. Если станет известно, что Изабелла стала жертвой бестии, то это был бы призыв населению нанести вред семье д’Апхер.

– Что ты ещё знаешь о графах д’Апхер? – хотел он узнать от Адриена. – Они должны что-то делать с Хастель?

– Что? Почему они должны? Мужчины Хастель считаются возмутителями спокойствия, про старого Хастель говорят, что он сын ведьмы. Ты не увидишь его сыновей в церкви. Жан Хастель однажды долго работал для старого графа д’Апхер как егерь. Но это было давно.

– А ты? Давно работаешь на месье Эрика?

– Три года. Я родом из Ланжак, но после войны обосновался в Сент-Албан. Вначале я был лесорубом, когда месье Эрик нанял меня на службу – вообще для своих собак, но я забочусь обо всём, что возникает.

– Так значит, ты тоже был на войне!

– Ну, покажи мне хоть одного, кого там не было! – Адриен придержал на перекрестке лошадь, на котором расходились их дороги, и указал на свой шрам. – Вот поцелуй пруссака, который подкрался сзади, – он зацепил пальцем уголок рта и показал Томасу, что у него отсутствует коренной зуб. – Выстрел попал прямо сюда. Немного выше и проклятый пруссак выбил бы мне глаз. Но девушкам моя подпорченная физиономия нравится больше, кто бы мог подумать? – он засмеялся и прищёлкнул, чтобы лошадь тронулась с места. – Ну, береги себя! – крикнул он через плечо. – Не попадайся у Хастель сторожевому псу, он может быть злым!

Глава 14

СЛЕДЫ

Две маленькие девочки близняшки с любопытством взглянули вверх от своих тарелок, когда Томас вошёл в зал для постояльцев. Бородатый пожилой мужчина, рядом с которым сидели девочки, вероятно, был трактирщиком. Томас узнал в нём седовласого мужчину, который недавно с винтовкой охранял детей пастушков у околицы. Своё оружие он прислонил позади себя к стене.

– Я – Жан Хастель, – представился он. – Эй, Тереза, наш третий гость тоже здесь! Неси ему суп! – половина его лица при разговоре оставалась почти неподвижной, пока он кричал своей жене.

– Спасибо, – Томас занял место. Пьер и Антуан всё-таки ему кивнули. «Так что это здесь очевидно. Сначала тебя бьют, потом приветствуют». Мари застенчиво его разглядывала и скоро опять склонилась над своей тарелкой. Отсутствовал только Бастьен. А также тут не было обоих охотников, должно быть они ещё были в своей квартире.

Тут же перед Томасом на стол поставили суп из зелёной чечевицы и девочки близнецы, ухмыляясь, наблюдали, как он возился с деревянной ложкой. На первый взгляд они были едва различимы, но Томасу сразу бросилось в глаза то, что их носы были разные: у одной из девочек ноздри были немного сильнее изогнуты.

– Правда, что ты хотел поцеловать Мари? – неожиданно выпалила одна девочка.

Томас подавил ухмылку, когда увидел выражение лица Пьера.

– Ты в неё влюблен? – хотела узнать другая малышка.

– Дельфина! – прошипела Мари. Однако она так покраснела, что её веснушки запылали.

– Кто может наесться досыта, когда говорит, – крикнула от бара мадам Хастель. – Идите на улицу и займитесь козами! И ты, Мари, иди с ними.

Близняшки закатили глаза и скорчили гримасы, но после сурового взгляда своей матери медленно поднялись и последовали за своей сестрой к двери. Когда Томас на прощание украдкой им подмигнул, они захихикали и выбежали из комнаты. Качая головой, покрытой платком, хозяйка вытерла руки и исчезла в соседней комнате. Теперь за столом они были впятером, не считая тяжелого гранитного молчания. Томас рассматривал винтовку.

Это было охотничье ружьё с двумя разными по длине стволами. Предохранительная скоба была украшена насечками, изображающими розы и листья. Вокруг приклада были закреплены два латунных кольца, как будто однажды он был повреждён.

– Бастьен снова в пути? – спросил он в тишину.

– Где иначе? – прорычал Пьер. – Трус гуляет по горам, пока другие работают.

Томас ожидал, что отец одёрнет его, но Жан Хастель только пренебрежительно поднял вверх уголок рта. Однако не потому, что решение Пьера ему не понравилось. Это выглядело так, как будто втайне он с ним соглашался. Томас растерялся: Хастель не защищал своего сына!

Парень отложил ложку.

– Я познакомился с Бастьеном и совершенно не как с трусом. Почему его так называют в собственной семье?

– Как иначе можно называть людей, которые сами себя на фронте намеренно ранят, чтобы их отправили домой? – ответил Пьер. – Ты не видел, что он инвалид?

Антуан ухмылялся. Было сложно оставаться спокойным при таком сильном презрении. Но теперь Томас никак не мог кивать только из вежливости и ел дальше. Это было слишком чудовищное обвинение против Бастьена.

– Людям, которые уклоняются от службы в войске, всё же, как правило, выносят обвинительный приговор. Может быть, Бастьен был в тюрьме?

– Этого ещё не хватало, – бормотал Жан Хастель.

– Но всё же кто-то должен был видеть собственными глазами, что он ранил себя самого и мог свидетельствовать об этом или нет? – настаивал Томас.

– Вряд ли. Так глупо, что он попался, – недовольно бросил Антуан.

– Ага. Тогда это совершенно не доказано. Или он рассказал об этом вам сам?

Антуан засмеялся.

– Он врёт. И хочет, чтобы все читали его героем, нашим королем мулов.

Томас был возмущён тем, что Хастель действительно в этот раз не приказал сыновьям остановиться.

– Я не верю словам о том, что он сам себе выстрелили в руку, – сказал Томас.

Деревянная ложка упала с глухим стуком на тарелку. Трактирщик повернулся к нему в пол-оборота.

– Мы обязаны принимать охотников у себя, прекрасно и хорошо, мы это делаем. Но семейные обстоятельства – это наше дело, ясно?

Томас чувствовал, как в его животе снова сжался гнев. Только теперь он понял, как был обречён Бастьен в своей собственной семье. «Трое против одного. И один из них – это его собственный отец!»

– Я могу хотя бы спросить, где охотники? – ответил он так же прохладно. – Месье Пелиссир и месье Лахеней?

Хастель засопел и снова склонился над супом.

– Ну, ускакали час назад верхом. Сегодня зверь снова поймал женщину.

– Что? – вскричал Томас. – Где же?

– Бруссоль, – донеслось от Антуана.

Томас от души выругался. Он вскочил и схватил свою шляпу.

– Далеко до туда?

– Пара миль, это в церковном приходе Лорсьер.

– Один из вас сможет меня отвести?

Пьер со смехом фыркнул, и Антуан тоже ухмыльнулся.

– Я заплачу! – добавил нервно Томас.

– Что мы всё же ещё должны делать для господ охотников? – проворчал трактирщик. – Мы должны работать. Просто езжайте верхом на запад.

***

Было не только «пара миль», как утверждал Антуан. Когда Томас совершенно промок под летним дождём и, в конце концов, измученный, прибыл в Бруссоль, уже смеркалось. Издалека он увидел, что часть участников охоты собралась около деревни. Прямо сейчас расседлывались потные лошади. Судя по вытянутым лицам, охота снова была неудачной. Томас направил свою лошадь дальше к церкви, где несколько деревенских жителей собрались возле пастора, и спрыгнул с лошади.

– Я тоже принадлежу к людям месье Антуана, аббе, – крикнул он священнику. – Я могу увидеть умершую?

Священник удручённо кивнул.

– Отведите лошадь к другим, – крикнул он нескольким юношам, потом сделал знак Томасу следовать за ним. Дорога вела по полям в направлении леса. Часть развороченной кирпичной стены стояла на половине пути, и даже сейчас, в дождь, Томас мог различить, что там происходила борьба. На камнях лежало сломанное веретено, пучки шерсти прилипли к шероховатой каменной стене, деревянный ботинок наполовину был погружён в лужу. И немного дальше, в отдалении, в направлении опушки леса, лежал покойник. Томас сразу снова почувствовал слабость в желудке. Под мокрым от дождя платком, который кто-то разложил над бедной женщиной, выделялось лежащее на боку тело. Опушка леса за ней была тёмной, чёрные дыры зевали Томасу навстречу из густого подлеска. Вероятно, где-то в этом лесу несколько собак людоедов подстерегали новые жертвы. «И одна из них атаковала Изабеллу».

– Охотники нам сказали, что мы должны оставить покойницу, – сказал пастор. – Но чудовище не возвращалось снова, и я просто прикрыл её. Бедная Маргерит!

Томас тоскливо кивнул.

– Что точно произошло?

– Сегодня утром она сидела здесь на стене и пряла шерсть. Её маленькая внучка была здесь же, она стерегла корову. Чудовище набросилось на Маргерит сзади. Она упала на землю, однако снова поднялась на ноги и хотела заслонить свою внучку, но зверь встал на задние лапы, поцарапал ей лицо передними лапами и опрокинул. Малышка всё это видела. К счастью, она смогла убежать, побежала к деревне и позвала на помощь. Но когда появились несколько мужчин, было уже слишком поздно.

«Встал на задние лапы?» Это было очень необычно. Как Томас знал из книг, волки и другие хищники кусали свою добычу сзади за ноги, чтобы сбить с ног.

– Девочка рассказала, как выглядело животное?

– Нет, малышка с трудом способна говорить. Но один парень преследовал бестию с винтовкой, пока она не скрылась в лесу, – пастор указал на просвет между двумя елями. – Мы можем теперь, наконец, перенести её в деревню? – он смотрел на Томаса с такой надеждой, что тот почти стыдливо покачал головой.

– Сожалею, но это разрешает только старший охотник. Я здесь только для того, чтобы осмотреть место происшествия.

– Ну, тогда не подходите слишком близко к опушке леса, месье.

Приходской священник повернулся и, тяжело шагая, направился к церкви, сгорбленный человек, который на своих плечах нёс страх всей деревни.

Томас остался с каким-то сомнительным чувством. Но ничего не помогало. Он должен был осмотреться, пока ещё не было темно. Юноша медленно пошёл через илистый луг на опушку леса. Хотя коровы затоптали большую часть следов, ещё можно было увидеть несколько отпечатков. След женской ноги за стеной – отпечаток башмака и голой ноги. Здесь она падала, там облокотилась рукой и коленом, чтобы снова встать на ноги. И в то же время: отпечатки лап!

Томас присел на корточки. Следы были гигантские и почти круглые. Отдельные скопления следов располагались беспорядочно. Отпечатки когтей были как вырытые отметки кинжала в земле. Вероятно, здесь животное упиралось задними ногами в землю. Он торопливо достал свою кожаную сумку. Она была смазана жиром и до некоторой степени устойчива к дождю, всё же несколько листов стали влажными. Но уголь не размазывался. Он достал заточенный угольный карандаш и набросал отпечаток в его натуральную величину. Потом измерил с помощью своей руки расстояние отпечатков лап и пытался точно определить длину шага и прыжка. Зверь был мощным! Так Томас работал вдоль следов, пока они не потерялись у покойницы. Слишком много людей бегало здесь с момента нападения. Глубокие отпечатки деревянных башмаков делали другие следы нечёткими. Теперь он больше не обходил кругом, чтобы осмотреть труп. С бьющимся сердцем Томас подошёл к покойнице и глубоко вздохнул. Затем откинул мокрую простыню и заставил себя туда взглянуть.

Здесь ему представилась совсем другая картина, чем в госпитале Сог. Хотя вид тоже был ужасным, но эта старая женщина была не так жестоко изуродована как другие мертвецы. Она лежала на боку с закрытыми глазами, расслабленный кулак покоился на её ключице. А левая щека была сильно изуродована. «У бестии есть когти!» – шокировано подумал Томас. Это заставило его вспомнить укус Изабеллы. Скрывает ли она такую же ужасную рану под капюшоном и повязкой?

Ритм его сердца успокоился, как только он в трансе погрузился в факты. Карандаш летал над листом, собирая линии в образ.

«В этот раз никаких недостающих конечностей, и такая же неистовая злоба. Никаких повреждений на икрах и подколенных впадинах, каких можно было бы ожидать от нападений волка. Все раны находились на передней стороне тела. В этот раз голова не была отделена от тела, лишь бросались в глаза укусы на горле, оба больших кровеносных сосуда на шее были рассечены. Расстояние между обоими проколами от клыков: в верхней челюсти на половину расстояния руки, отчётливо шире, чем царапины в... »

От шелеста в лесу он вздрогнул. Несколько секунд Томас прислушивался, потом быстро дорисовал последние черты. Сюжет был наполовину сомкнутым кулаком мертвеца. Художник твёрдо надавил угольным карандашом, чтобы реалистично представить тень между двумя пальцами. Затем он остановился и зажмурил глаза.

«Тень?» Талая вода просочилась под отворот его брюк до колен, когда он встал на колени рядом с мертвецом, и внимательно рассматривал пальцы с близкого расстояния. Только Томас полагал, что Мергерит держала между пальцами клок шерсти, который она использовала для прядения. Но шерсть была бы светлее, а здесь было что-то тёмное. Он вытащил из рукава носовой платок. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы коснуться окоченелых пальцев. В горле стоял ком, пока Томас разгибал кисть руки, и вытаскивал то, что женщина ещё держала, даже мёртвая: клочок шерсти. Вероятно, Мергерит схватила зверя за шею или грудь, в отчаянной попытке держать своё тело подальше от бестии.

Томас вскочил и ощупал волосы. В этот раз его страх забыт, он был захвачен мелькающим напряжением. «Длинный мех, легкий, волнистый, почти чуточку пушистый, определённо не похожий на волчий. Тёмно-серый цвет без малейшего рыжего оттенка».

Он должен был нагнуться под еловые ветви, чтобы попасть в лес. На первый взгляд здесь было темнее. Его охватило неприятное чувство, Томас сильнее сжал пистолет Изабеллы. Казалось, собственные шаги производили эхо из шелеста и шуршания. Он вообразил, что почувствовал запах хищника. «Оглянись, ты видишь животное?» Не было лучшего места для нападения из засады. Отсюда у него был хороший вид на иву, без того, чтобы он сам был заметен в тени. Низкая каменная кирпичная стена выглядела отсюда немного кривой и защищала от нежелательных взглядов, от деревни было видно только лишь колокольню. Животное бежало, согнувшись, целенаправленно поразило женщину и в прыжке ударилось об стену, однако не схватило её за затылок.

Земля была покрыта слоем пожухлой травы и еловых ветвей, что делало следы невидимыми. Но рядом с лужей он, в самом деле, нашёл отпечаток. Правда, было уже так сумеречно, что юноша с трудом что-то рассмотрел.

Томас убрал пистолет и опустился на колени. Он торопливо вытащил лист бумаги и тоже зарисовал этот отпечаток, прежде чем незаметно передвинулся в сторону папоротника и пополз вперёд на коленях и руках, разыскивая следы дальше. Где-то зашуршали ветки. Определённо шаги! Он бросил бумагу и метнулся в сторону, прижавшись спиной к дереву. Потом схватил оружие. «Проклятье!» Пистолет заело. Томас затравленно посмотрел в сторону и уставился прямо в изуродованное лицо. С криком он высоко подскочил и пустился бегом. Споткнулся и приземлился на мокрую листву, его руки погрузились в затхлый подстилающий грунт, но он полз дальше задом наперёд, лицо чудовища всё ещё было перед ним.

– Не стреляйте! – он посмотрел через плечо и застыл. На несколько шагов дальше в него целился из винтовки мужчина.

– Опустите оружие! – Этьен Лафонт появился рядом с юношей, ухватился за ствол оружия и просто надавил на него сверху. – Опять вы! – выдавил синдик. – Боже, вы сумасшедший, ползаете здесь вокруг в лесу один, Ауврай? Мы чуть было вас не застрелили!