Текст книги "Время волка (ЛП)"

Автор книги: Нина Блазон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5

СНОВИДЕНИЯ

Уже битых шесть часов Томас ожидал в приёмной у овального окна, рядом с зеркальным залом Версальского дворца. Между тем он чувствовал усталость каждой клеточкой своего тела; пылинки танцевали перед его глазами; он испытывал головокружение от голода. И как это часто бывало в последние недели, сегодня опять появился внутренний голос: «Ты никогда не увидишь джунгли, идиот».

– Заткнись, Арман! – пробормотал он, решительно вытащил на колени папку и ещё раз прочитал о последнем происшествии:

«22 января 1765 года Анне Танавелле из Шабанолля, церковный приход Лоркиерес. Вечером она вышла из дома, чтобы поймать убежавшую корову. Возвращающийся домой отец нашёл свою дочь убитой чудовищем, немного позднее на пастбище без головы. Повреждения рук истолковываются тем, что она ожесточённо защищалась. Её голову нашли на день позже, в лесу, на расстоянии двести шагов от места гибели».

– Монсеньор Ауврай?

Томас вскрикнул, папка соскользнула с коленей, и водопад листов рассыпался по полу. Лакей, который к нему подкрался, даже не изменил выражения лица, пока Томас торопливо собирал свои бумаги.

– Вас ожидают в Cabinet du Conseil (прим.пер.: кабинет совета), – сказал лакей.

Теперь Томас окончательно проснулся. Совещательная комната короля! Он быстро сортировал последние листы в папке, пока лакей ожидал его возле двери.

Воздух в кабинете стоял такой, как будто бы мысли и переговоры прошедших часов уплотнились в дым. Зеркала придавали блеск и тяжесть помещению. Белая обивка стен была украшена золотыми завитками и стилизованными лилиями – символом правящего дома Бурбонов. И там, где огромные окна протянулись до пола, тяжёлые синие гардины уже обрамляли вечернюю зарю.

Томас прижал папку к себе и выступил вперёд. Он едва ли решался прямо рассматривать короля, который восседал во главе огромного стола в сине-золотом кресле. Вместо этого он охватил взглядом остальное общество. Де Буффон сидел справа от короля, рядом с финансовым контролёром монсеньором де л'Афердю. Как всегда месье де л'Афердю носил подчёркнуто незатейливый сюртук карамельного цвета, украшенный дорогим брюссельским кружевом. С другой стороны Томасу бросился в глаза худой мужчина с узким аскетическим лицом. За круглыми очками его глаза выглядели крошечными. Напротив него сидел кавалер в красно-голубом обмундировании лейтенанта, который был единственным в этом окружении, кто излучал невозмутимость и приветливость, которую Томас сразу почувствовал. Это определённо был Франсуа-Антуан де Ботерн, первый аркебузир (прим.пер.: стрелок из пищали) и второй егерь короля. Многие называли его только «монсеньор Антуан», и сообщали, что он – доверенное лицо государя.

Томас поклонился, пятясь по мере возможности обратно к окнам, и ожидал распоряжения – естественно стоя. В настоящее время при короле могли сидеть только придворные высокого рождения и высокопоставленные вельможи. До такого положения Томасу было так далеко, как до звёзд в небе.

Король едва ли обратил на него внимание. Он угрюмо смотрел, как камердинер наливал ему из серебряного чайника кофе и потом взял чашку с поднесённого подноса.

При дворе каждый взгляд и каждое молчание имели значение. Каждый должен был заработать для себя благосклонный взгляд короля – для этого некоторые трудились годами, некоторые всю жизнь, и часто, довольно напрасно.

– Можете продолжать, – тихо сказал правитель острым как нож тоном.

– Очень хорошо, Ваше Величество, – де Буффон сделал знак Томасу подойти ближе. – Происшествие в Портефайксе, пожалуйста.

Король мрачно пристально смотрел мимо Томаса, нетерпеливо стуча пальцами по столу. Но монсеньор Антуан, егерь, одобрительно ему кивнул. Томас удивился сам себе, как в этот момент он был похож на отца: в его голове немедленно завязывались связи, появлялись дороги и засветились многообещающие возможности. Если Франсуа-Антуан де Ботерн станет благосклонно его слушать, тогда может быть, он получит шанс при короле.

Томас раскрыл свою папку – только чтобы понять, что в спешке он как назло не находит желаемый доклад. Вероятно, он ещё лежит в приёмной под скамьёй. Его прошиб пот. «Дьявол!»

Графы и егерь пристально смотрели на него в ожидании. Он опустил взгляд на свой рисунок волка.

– Двенадцатого января атакована группа детей пастухов... в Вильре, – свободно декламировал он на память, – один из них был маленький Жак Портфе, который отличился особенной смелостью, – мужчина в очках нахмурил лоб. Конечно, он знал сообщение и заметил, что Томас импровизировал. – Под командой Портфе... дети оборонялись со своими пиками против зверя. Один пастушок был тяжело ранен, но когда Портфе настоятельно просил остальных, чтобы они целились в глаза зверя, они несколько раз попали в его открытую пасть и, наконец, обратили того в бегство.

– Но, эти случаи с оставшимися в живых – исключение, – сказал мужчина в очках. – В этом году было уже более тридцати погибших...

Все снова обратились к королю и обсуждение продолжилось. Томас получил короткий знак де Буффона и отошёл на своё место у окна. «И это было всё?» – подумал он с наплывом отчаяния. – «Я разговаривал с королём. И никто и ничего об этом не вспомнит».

 

Глава 6

СВИРЕПЫЙ ЗВЕРЬ

– Нам надо торопиться. Скоро стемнеет, – Изабелла ответила старому лакею, вдавила свои пятки во взмыленные бока лошади и погнала животное быстрой рысью под гору.

Заходящее солнце погрузило холм и горы в обманчиво спокойный золотой свет. Только леса в долине уже лежали в темноте. Изабеллу знобило от мысли, что бестия так же бродила там. Она не оглядывалась по сторонам в поисках Андре, а выбрала дорогу с горы, которая вела в деревню Ла-Бессер-Сен-Мари. Как часто в мыслях она ездила по ней верхом? Всё-таки теперь, наконец, предвкушение радости перемешивалось с беспокойным порханием лёгкого страха. Отрезок в пять лет был достаточно долгим временем.

– Эй, – кричал Андре позади неё. – Уступи место, парень!

Только тогда Изабелла увидела молодого человека, который вышел из леса.

Он остановился, и отклонился немного назад в сторону, направив свой взгляд на Изабеллу. Ну, дама на лошади в этой местности была не обычным зрелищем. Когда девушка проезжала мимо него, ей показалось, как будто парень дерзко осклабился. Но потом она обнаружила шрам на лице мужчины, который поднимал левый уголок его рта в постоянной, лёгкой усмешке.

Изабелла погнала свою кобылу дальше к опушке леса и не бросила взгляд назад. Вдали она смогла различить первые крестьянские дворы, фруктовые деревья, стадо овец. Но едва ли они были в пределах видимости, так как девушка сразу услышала стук копыт. Несколько всадников справа мчались к ней.

«Жан-Жозеф», – было первое, что промелькнуло в её возбуждённо кипящем воображении. Внезапно она остановила свою кобылу, и тут же различила, что это был Эрик де Морангьез. Его сопровождали три других графских сына. Мужество оставило её.

На несколько мгновений позже шайка уже достигла Изабеллы и окружила девушку. «Это смешно», – подумала она. – «Как будто я была какой-нибудь крестьянской девушкой, которая позволила бы этим себя запугать». Разочарование сидело в ней как горячий комок в горле. Сейчас она едва ли ещё могла проехать в деревню верхом.

– Посмотри, какая честь! – Эрик преувеличенно вежливо стащил шляпу и наклонил голову в показном поклоне. Гладкие, тёмные волосы, которые падали ему на лоб, острые черты и горбатый нос придавали его лицу нечто хищное. Многих деревенских девушек и немало благородных дам притягивала магическая красота графского сына, но Изабелла ещё хорошо помнила время, когда Эрик был на голову ниже неё. Однажды она победила его в драке. К сожалению, то время давно миновало.

– Давно не виделись, красавица, – его очаровательная улыбка ярко сверкнула в сумерках.

– Не называй меня красавица, – ответила она прохладно.

– Простите, графиня красавица. Так лучше?

Трое других мужчин засмеялись. Изабелла воздержалась от дерзкого ответа.

– Какая случайность, что мы здесь встретились, – Эрик съехал на непринуждённый тон. – Как твои дела? Моя тётя говорит, что ты – не интересная гостья, а со дня приезда охотнее прячешься в библиотеке. Я уже опасаюсь, что вид мертвецов в последнее время тебя очень изматывает. Но, как вижу, ты чувствуешь себя достаточно хорошо для поездки верхом.

Изабеллу знобило. Картина, которая преследовала её неделями, снова настигла: эта бедная убитая девочка на пастбище для овец, её синеватая, застывшая рука, которая выглядывала наружу из-под простыни, как будто покойная хотела предостерегающе помахать ей рукой.

– Спасибо, мои дела идут хорошо, – коротко ответила она. – И теперь пропусти меня.

– О, моя тётя ожидает тебя назад в замок? Правда, тогда ты скачешь в ошибочном направлении, – сейчас в его интонации была та заносчивая острота, которую она также знала от его отца, графа де Морангьез.

Эрик подъехал на своей лошади ближе и наклонился к ней. Солдатский запах пороха и лошадиного пота ударил Изабелле в нос.

– Но, вероятно... – шепнул он ей доверительно, – ...никто не знает, где ты шатаешься в этот час? Незадолго до захода солнца и, кроме того, по соседству с сомнительными гостиницами.

«В которых вы прямо сейчас, по дороге, благополучно побывали, с целью перечислить свои геройские поступки женщинам, мужчины которых на охоте».

– Я не знаю сомнительные гостиницы. Но, вероятно, вы разыскиваете одну? Иначе говоря, почему вы не на охоте?

– Она прошла, – крикнул белокурый коренастый парень. Это был Шарль, племянник графа Монкан. Он добавил с гордой ухмылкой. – У охотников есть зверь.

Теперь было сложно сохранять невозмутимость. Изабелла была не в состоянии сделать ничего другого, как уставиться на мужчин с открытым ртом.

– Он... мёртв?

– Он оставил в горах след как кровоточащая лошадь, – ответил Шарль. Она никогда бы не подумала, что однажды будет благодарна за встречу с Эриком и его друзьями, но в этот момент Изабелла, действительно, испытала облегчение. «Благодарение Деве, значит, это всё-таки было животное!» Украдкой она сжала цепочку с медальоном Девы Марии под своим красным пальто. «И всё другое было только снами, которые посылали мне злые духи».

Её улыбка зажгла в глазах Эрика огоньки, он гордо выпрямился в своём седле – настоящий будущий господин в замке Сент-Албан.

– Да, мы выследили его по соседству с Вильре.

«Как раз именно вы?» – она сдержала смех. – «И, вероятно, твой отец послал вас домой за вознаграждением».

– И вы не пустились отмечать, а тихо и едва слышно прокрадываетесь в какую-то гостиницу? – спросила девушка насмешливо. – Как скромно для вас!

Улыбка Эрика тотчас растаяла. Изабелла сразу же пожалела, что не закрыла свой рот. Когда шла речь о его тщеславии, он не понимал незначительные шутки. Кроме того, мужчина был вспыльчивый и, помимо этого, весьма злопамятный.

– Ну, во всяком случае, спасибо за хорошее сообщение, – она повернулась к своему спутнику. Андрэ следил за разговором с неподвижным выражением лица, с ружьём в правой руке. – Мы едем дальше.

– Ха, ха, ха! Не так быстро! – её кобыла бросилась в сторону, когда Шарль тронул своего мерина вперёд, и преградил ей дорогу.

– Хватит, мой господин! – Андрэ управлял своей лошадью со стороны Изабеллы, и протиснулся между ней и де Морангьезом. – Вы разгорячены удачной охотой, прекрасно и хорошо. Но это ещё не достаточная причина так непочтительно обходиться с дамой. Маркиз был бы в ужасе, – последнее предложение содержало явную угрозу. В этот момент Изабелла была рада, что взяла с собой бывшего слугу своего отца. Несмотря на низкое положение, он высказывал каждому своё мнение. Возраст и продолжительная дружба со своим господином придавали вес его словам. Графские сыновья уважали этого мужчину, который служил уже умершему отцу Изабеллы задолго до их рождения.

– Ты не слышал, Шарль? – крикнул Эрик. – С дороги, ты – олух, что ты о себе возомнил?

Заговорщик казался и, правда, озадаченным, но потом засмеялся, и направил свою лошадь на несколько шагов назад.

– Однако, ты, наверное, позволишь, чтобы мы сопровождали тебя, как настоящие кавалеры, – снова обратился Эрик к Изабелле. – И, определённо, моя тётя уже ожидает новости об охоте.

– Я думаю, едва ли. Она нехорошо себя чувствует и спит уже со второй половины дня, – ответила Изабелла. – Спасибо за любезное предложение, но Андре и я найдём дорогу в Ле Бессет.

– Ну, в любом случае, она будет благодарна, когда мы привезём домой драгоценного гостя невредимым.

Изабелла смотрела на Андре, ища поддержки, но старик только пожал плечами. Конечно, она тоже знала, что не имелось причины отказываться от предложения.

«Вот и всё», – подумала девушка подавленно. – «Мы должны повернуть назад и, действительно, скакать в Ле Бессет. Эрик будет настаивать на этом, чтобы только разбудить тётю. Она станет злой и плаксивой. И, естественно, старая святоша выдаст меня Жан-Жозефу». Слёзы жгли её глаза, но она проглотила их и подняла подбородок. Перед Эриком она бы совершенно определённо не сплоховала! Он ехал верхом слева и не спускал с неё глаз. Его лошадь, мокрая от пота и изнурённая охотой, спотыкалась, когда он ей правил. Изабелла немного сдерживала свою лошадь и таким образом принуждала Эрика к тому, чтобы оставить в покое утомлённое животное.

– Ты как раз была на дороге в деревню, не так ли? – спросил Эрик через некоторое время. – Позволь угадать, ты хотела в гостиницу? Может быть, чтобы эта старая ведьма Хастель смешала для тебя любовный напиток? Якобы некоторые клянутся в её колдовстве.

– Лекарственные травы – это не волшебство. И, даже если бы это было так, любовное зелье не имело бы ничего общего с тобой, – ответила она прохладно.

– Да? Ну, тогда позволь нам прикинуть разок, для кого может тайно биться твоё сердце. Я надеюсь, никто из семьи Хастель. Антуан – глупый крестьянин, Пьер – безобразно лысый, и никакая женщина не бежит вслед за чёрствым, трусливым калекой Бастьеном.

– Но дочь презирать не надо! – крикнул сзади Шарль. – Как зовут эту маленькую рыжую лисицу? Мари? Но, держу пари, с недавних пор она больше не святая.

– Ну, самое позднее, когда она попалась тебе, её целомудрие осталось позади, – язвительно ухмыльнулся другой графский сын.

Изабелла сильнее сжала поводья. Кобыла чувствовала её возмущение и нервно перебирала ушами. Это было невыносимо, что парни так зло говорили о Мари. Она пришпорила лошадь, чтобы увеличить расстояние между собой и мужчинами, но, естественно, Эрик оставался рядом с ней.

– Ну, красавица? Кто это? – толкнул он её.

– Ты вообще иногда себя слышишь, Эрик? Помимо всего того, как ты говоришь о добропорядочных людях, в твоём понимании все женщины – находящиеся в течке суки, у которых только такая единственная причина, чтобы куда-то пойти?

Глаза Эрика сверкали, как будто её ярость разожгла там огонь.

– Так говорит дама? Но это точно мне в тебе нравится. Ты – не те женщины, которые только вышивают, сидят тихо и молятся. Жаль, что мы ещё реже будем видеть тебя, если Жан-Жозеф узнает о твоей прогулке. Ну, когда твой отец ещё жил, ты имела свои свободы, но, всё же нам обоим ясно, что Жан-Жозеф теперь подрежет тебе крылья.

– Ты действуешь так, как будто я – его пленница.

Эрик оглянулся на своих попутчиков, как будто хотел подстраховаться, что они не могут подслушать.

– В некотором смысле ты ведь итак это знаешь. Серьёзно, красавица, я могу себе представить, какого это должно быть – ты чувствуешь себя одинокой. Совершенно без поддержки, без кого-либо, кто действительно тебя знает и находится с тобой. На твоём месте мои дела шли бы так.

Беда была в том, что в этот раз Эрик действительно нашёл больное место. «Если он узнает, где я как раз хотела оказаться, Жан-Жозеф не только подрежет мне крылья, а также совершенно сломает», – думала она.

– Только поэтому ты прячешься между книгами? – продолжил Эрик мягким тоном. – Но они не настоящее утешение, я прав? Только ты... не должна бы быть такой, – ещё тише добавил он.

Изабелла отвернулась. Всё-таки, гнев на Эрика был лучше, чем переносить бесконечную тёмную печаль, под которой, как она думала, задохнётся какой-нибудь ночью.

Эрик сопел.

– Почему ты так мало меня любишь?

«Потому что ты говоришь так, как говоришь. Потому что таких людей как Бастьен, называешь «трусами» и «уродами». Потому что ты помешан на мне как охотник за дичью, которую он не может иметь».

– Кажется, ты всё еще не понимаешь – я на твоей стороне. Даю слово, моя тётя ничего не узнает о твоей прогулке.

– Ах, да? И что мне стоит твоё слово?

– Один поцелуй, – шепнул он ей. – Только один поцелуй, красавица.

Для начала, в первую секунду ей бросилось в глаза, как близко он к ней подъехал. Их колени соприкоснулись, и неожиданно рука мужчины уже лежала на талии девушки и распутным движением вытянула её наполовину из седла.

– Андре! – крикнула она и со всей силы вжалась в стремя. Её локоть ударился о подбородок Эрика. Испуганная разрывающей болью от узды, её кобыла высоко рывками двигала головой и пятилась обратно, резко поворачиваясь вокруг себя. Возник не громкий отвратительный шум, когда кости носа Эрика ударились о череп лошади. Он мычал и вытирал своё лицо, сквернословя. Когда мужчина отпустил руку, подбородок был красным от носового кровотечения.

– Ты ещё пожалеешь, – прошипел он, взмахнул рукой и потянул кобылу Изабеллы.

Тогда всё произошло одновременно. Андре что-то рычал, Изабелла резко вскочила в седле, когда кобыла панически прыгнула в сторону и поднялась на задние ноги. Когда она ослабила поводья, животное неожиданно встало. Изабелла сильно испугалась и осадила свою лошадь. Четыре, пять галопирующих прыжков она передвигалась назад, пытаясь удержать равновесие, потом освободила поводья и пустила лошадь вскачь.

Позади себя Изабелла слышала, как спорили Андре и Эрик. Шарль и остальные смешались между собой. Только недалеко от вершины горы она решилась взглянуть через плечо. Андре рысью следовал за ней. Графские сыновья ехали верхом в другую сторону от них, только Эрик пока ещё высоко сидел на коне, на том же месте. Она похолодела, когда увидела его лицо, искажённое от ярости. На одну ускользающую секунду девушка подумала, что видит пугающе чужого мужчину в маске из крови и ненависти.

***

Мужчину в очках звали Этьен Лафонт, и он был синдик епископа Менде, так много между тем различил на слух Томас. И ответственным координатором на месте охоты. Здесь, в кабинете, его роль была похожа на роль подсудимого, который должен был защищаться как против финансового контролёра, так и против охотника.

Также сегодня Томасу бросились в глаза детали: что фарфоровый тампер (прим.пер. – топталка для курительной трубки), которым нервно играл де л'Афердю, имел форму женской ножки в чулках; что камердинер короля умышленно держал кофе на подносе так высоко, чтобы изысканный аромат напитка поднимался непосредственно ему в нос; что на стуле рядом с окном лежала карта мира, как будто её там кто-то забыл. Вероятно, что король её только что рассматривал?

Несмотря на то, что ему уже пятьдесят пять лет, он был ещё статным мужчиной. Его ярко прочерченные брови выделялись из-под белого парика. Раньше народ называл его Le-Bien-Aimé (прим.пер.: Людовик Любимый, король Франции в 1715—1774 гг.), прославленный любимец, однако, с тех пор, как Франция вышла из семилетней войны против Англии проигравшей, вокруг государственного строя зашевелилось больше критики. Хотя уже почти год как умерла фаворитка короля, мадам Помпадур, скорбь пока ещё была в нём заметна: горькие складки лежали вокруг его рта. И после смерти Помпадур оспа убила дофина (прим.пер.: титул наследников французского престола с 1349 по 1830 гг), молодого наследника престола и его жену.

– Что вы всё-таки предполагаете, почему до сих пор охотники из Нормандии не имели успеха, месье Лафонт? – поинтересовался финансовый директор.

Синдик неловко откашлялся.

– Ну, наша местность не идёт в сравнение с рощами Нормандии. Она сурова, леса весьма густые, горы и ущелья едва ли проходимы во многих местах, и имеется много топей и болот. В горах течёт вода из бесчисленных источников и ручьёв, что дополнительно затрудняет ищейкам напасть на след. И поэтому добраться...

– Мой охотник недостаточно хорош для вашей провинции? – прервал его король.

Томас тайком восхищался синдиком за его спиной. Сейчас любой стал бы заикаться, но Лафонт продолжил твёрдым голосом:

– Я только сказал, что обстоятельства не благоприятны. И то, что лучшие охотники и ищейки должны иметь трудности с животным, которое к тому же совсем не ведёт себя как волк.

Месье Антуан самодовольно улыбался.

– Да, мы слышим это уже несколько месяцев, – нетерпеливо сказал король. – Диковинное животное, сверхъестественное существо. Только смешно, что несколько детей смогли с ним справиться.

– Если это не волк, что это тогда, по вашему мнению? – спросил де Буффон с искренним интересом.

Лафонт обстоятельно поправил свои очки.

– Мы... надеялись, что вы сможете нам объяснить. Норманны убеждены в том, что это неизвестный до сих пор вид животных. И письмо капитана Дюамеля прошлого года находится у вас?

Де Буффон кивнул.

– Месье Ауврай! Часть с описанием, пожалуйста!

Это было, как будто бы время в помещении остановилось, пока не начало буйствовать в голове Томаса, как будто хотело наверстать все медленные минуты. Взгляд упал на карту мира, он читал: Amerique, Pays de l’Amazone, Golfe du Mexique (прим.пер.: Америка, территория Амазонки, Мексиканский залив). Terres Magellaniques, Sumatra, Turquestan (прим.пер.: Магелановы земли, Суматра, Туркестан). Сейчас эти названия казались заклинаниями, как мольба, которая могла призвать сюда его будущее.

«Егерь также верил в волка и короля. Итак, подчеркнуть аргументы, которые говорят в пользу этого!» У него имелся только единственный шанс остаться в королевской памяти. И ему не нравилось делать только то, что от него ожидалось. Он достал отчёт и прочитал спокойным голосом:

– Это животное величиной с телёнка. Оно имеет лапы, такие же сильные как медведь, и явственно выделяющиеся когти на длинных пальцах. Пасть необыкновенно большая, грудь длинная как у леопарда... – он хмурил брови, пока продолжал, и скривил рот при последнем слове, сомнительно улыбаясь. – Я думаю, вы присоединитесь к моему мнению, когда я скажу вам, что этот зверь может быть только страшилищем, отец которого – лев. Вопрос в том, что является матерью, – с потешным выдохом и едва заметным покачиванием головой, Томас захлопнул папку. Эффект был поразительным. Де Буффон уставился на него так, как будто у него выросли рога и клыки. И для короля он сразу стал заметным, как будто зеркала отразили на него свет от тысячи свечей. Взгляд государя был пронизывающий, он приложил кончики переплетённых пальцев к лицу – клетке, в которой беспокойно порхала мысль. И которая была намного отдалена от благосклонности.

– Кажется, это вас развлекает, – колко заметил де л'Афердю

Несколько секунд господствовала ужасная, мучительная тишина, потом месье Антуан взял слово.

– Конечно, он смеётся над этим, – сказал он королю. – И, совершенно своевременно. Так как каждый, кто читает это письмо, сразу понимает, что автор хочет себя оправдать. Не поймать одного привычного волка – позор. Монстра, напротив... – он многозначительно поднял руку и одобрительно кивнул Томасу.

Томас вздохнул в тишине. Следовательно, он не ошибся. Месье Антуан взял его под защиту, по меньшей мере, пока у него было впечатление, что они оба были едины в суждениях.

Де л'Афердю не был так милостив.

– Ага, и это является единственной причиной для вашей гримасы, месье... как вас там зовут? Ауврай?

Томас опустил взгляд.

– Простите. Я должен был только думать о подобной теории. Некоторые придерживаются того, что бестия, в самом деле, метис, наполовину кошка, наполовину волк. Что естественно невозможно с зоологической точки зрения.

– Для этого я с удовольствием представлю объяснение, – сказал месье Антуан. – Величество? Вы позволите?

У Томаса ослабли колени, когда король кивком дал это понять.

«Твой шанс! Теперь он не сядет в галошу!»

– В природе возможны только определённые скрещивания. Можно скрещивать волка с койотом или собакой, но никогда псовых с кошачьими, следует сказать совершенно без изяществ: никогда собаку с кошкой. Поэтому лев может быть скрещен только с сородичем, другой большой кошкой.

– Тигром? – кажется, месье Антуану понравилась эта мысль.

– Да, однако, я считаю это маловероятным в случае для хищного зверя, чтобы это было хищной кошкой, наконец.

Томас умолк, как будто в этот момент отдавал себе отчёт, что просил только о заявлении, а не о мнении. «Жанна гордилась бы мной», – подумал он. – «И, как нарочно, я нахожу театр лживым».

И тогда произошло непостижимое.

– Что в итоге? – спросил его государь.

– Наконец... по моим сведениям, никто не видел, чтобы зверь когда-нибудь влезал на дерево.

Король, совершенно грациозно, поднял брови.

– Как шокирующе просто и всё же логично, – весело заметил егерь. – Следовательно – волк.

– Наши крестьяне не глупы, – сказал Лафонт с явной резкостью. – Они точно знают, когда видят перед собой волка, и когда нет.

– Что вы имеете в виду под этим описанием? – спросил король.

Сердце Томаса сделало мучительный прыжок, когда он понял, что вопрос был направлен к нему. Внезапно рот стал таким сухим, что язык приклеился к нёбу. Очевидно, королю доставляло удовольствие натравливать его против Лафонта и смотреть, как он себя отстаивал. На несколько мгновений Томас не знал, что должен ответить, но потом выпали его рисунки. Полосы, рыжеватая шерсть. Теперь с небольшой импровизацией он, в самом деле, мог отыскать аргументы для волка с этими приметами.

Синдик враждебно рассматривал его прищуренными глазами. Всё же было плохо то, что Томас чувствовал себя так, как будто он только что задумал ударить в спину не только гостя из Менде, но также и своего учителя. Однако он находился уже так далеко, что отказ перечеркнул бы всё. Имелась только лишь одна возможная дорога – и именно вперёд.

– Если бы... я мог показать несколько своих иллюстраций, Ваше Величество?

Государь кивнул, все зачарованно наблюдали, как Томас вытаскивал рисунки из папки. Потом в зале зашумело одобрительное бормотанье.

– Их сделали вы? – кричал месье Антуан.

– Да, это наброски различных похожих волков. Здесь наверху волк, каким мы его знаем, в середине чёрный и внизу мексиканский. Вы видите, что последний изображается необычного жёлто-коричневого окраса и серой шкурой на груди и горле, или как экземпляр наверху, у него белое горло. У обоих шкура с тёмными оттенками на спине, которые в действительности могут казаться тёмными полосами в зависимости от того, как падает свет.

– Всё-таки тут мы имеем дикого зверя, – воодушевлённо кричал месье Антуан. – У вас хитрый ассистент, месье де Буффон.

– Да, я тоже заметил, – прорычал натуралист и скрестил руки на груди.

– И у вас есть сообщения о том, что волк нападает только на девушек и детей? – одолевал дальше месье Антуан.

Это снова была его расчётливая стратегическая часть, которая отвечала, пока он слышал себя как будто из далёкой дали.

– Для этого только нужно поставить себя на место зверя и пытаться смотреть его глазами. Мужчины с винтовками, как и всадники, напали на след опасного животного. Они часто его ранили. Это существо с тёмными полосами научилось избегать всадников, которые носят винтовки. Но, животное случайно выучило, когда оно напало на ребёнка на пастбище, что дети чаще всего лёгкая добыча. И так как пастухи главным образом девочки и дети, то, по моему мнению, предпочтение зверя просто произошло из обстоятельств и подходящего случая.

Король признательно кивнул и каждый в этом помещении знал, что это значит. Взгляды мелькали туда-сюда между Томасом и королём. Протекали безмолвные подсчёты, по-новому упорядочивались переплетения отношений. Томас прямо-таки чувствовал, как он откорректировался наверх по ступеням в головах аристократов. Только де Буффон выглядел так, как будто сейчас лопнет. И Лафонт при этом составлял ему компанию.

«И у меня уже есть враг», – подумал Томас, чувствуя себя неловко. – «Добро пожаловать во двор!»

– Я хочу, чтобы наступил конец истории, – недовольно сказал король. – Мы подождём сообщение о сегодняшней охоте, но если она снова будет безуспешна, седлайте коня, Антуан. Берите с собой всё, что вам нужно... – тотчас взгляд короля устремился к Томасу и равнодушно задержался на нём на несколько минут. – И кого.

***

В глухом стуке копыт своей лошади Изабелла заметила, что незадолго до леса началась болотистая территория. Далеко позади неё Андре скакал галопом на своей лошади по каменистому грунту. Холодный встречный ветер давно сорвал капюшон с её волос и охладил щёки. Она не оглянулась, а только дала предостерегающий знак слуге. Потом девушка уклонилась от луж в болоте, увеличивая объезд, и направила кобылу быстрым галопом.

Длинная дорога к замку вела вдоль горного хребта, короткая через перелесок на обрывистый склон. «Зелёный дворец волшебниц», – подумала Изабелла. Тоскливый миг безопасности детских дней вновь был так заманчив, что она невольно улыбнулась. И направила кобылу в сторону леса.

Вероятно, она долго пристально смотрела в вечернее небо, потому что когда погрузилась в лес, то с трудом смогла что-то различить в темноте. Только пылающая вечерняя заря время от времени проникала сквозь деревья и делала их очертания косматыми существами с поднятыми руками. Неожиданно в ней снова поднялся страх, но Изабелла призвала себя к благоразумию. Чудовище убито, и замок находился на расстоянии только одной мили. Кроме того, на спине лошади она была совершенно уверена. И всё же, в призрачном полумраке леса часть её не могла поверить, что прошлогодний страх должен был окончательно миновать. Ветер дул сквозь кроны деревьев как дыхание фей, и напоминал ей о том, что только не услышанное, невидимое никогда не может отрицаться.

Кобыла пошла быстрее, и Изабелла предалась успокаивающему ритму галопа. Только когда копыта уже некоторое время стремительно неслись над упругой лесной землёй, ей бросилось в глаза, что она больше не слышит за собой лошадь Андре. Девушка в пол-оборота обернулась в седле. И сразу же внезапный удар перебил ей дыхание, от боли задёргалась ключица. Ветка поцарапала Изабелле висок, когда страшный рывок наполовину вырвал её из седла. Ветви ломались, когда она соскальзывала в сторону. Её ногти царапали кожу седла, кроны деревьев качались над ней, когда девушка падала.

Удар не был таким болезненным, горящая боль в голеностопе была хуже. Заднее копыто лошади пронеслось рядом с её головой в илистую лужу и провалилось туда, когда кобыла оттолкнулась. Изабелла резко двинула своей ногой, закричала и в следующий момент уже застряла. Куски мха и влажной листвы пролетали и сильно утрамбовывались копытами возле её ушей и головы. «Стремя! Моя нога зацепилась, я должна...» мысли взрывались в голове девушки как ярко-белый фейерверк. Потом всё почернело.