Текст книги "Время волка (ЛП)"

Автор книги: Нина Блазон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 19

КАУХЕМАР

На кухне была суматоха, сегодня должны были прибыть новые приглашённые на охоту гости, два графа выдвинулись из Виваре, каждый со своей сворой, чтобы усилить охотничью свору. Бестия снова убила, по меньшей мере, так предполагали: мальчик из одной горной деревни бесследно исчез два дня назад в ущелье Овернье.

Томас сидел с перевязанной папкой рисунков перед тарелкой овсяной крупы, готовый к отъезду. С их ночной встречи он больше не видел Изабеллу, она не отвечала на его сообщения, и её дверь оставалась закрытой, но только память заставляла сердце биться быстрее, даже сейчас. Его рваная рана хорошо заживала, однако, он провёл прошедшие два дня как лунатик, тоскуя и надеясь снова увидеть Изабеллу.

Всё же ему удалось отправить письмо Лафонту, который как раз разъезжал с д’Апхером в охотничьих районах. В письме также был портрет мужчины, который называл себя Каухемар: кошмарный сон.

В течение дня чёрное, измазанное сажей лицо преследовало его, но как только Томас на секунду закрывал глаза, то снова был рядом с Изабеллой, его рука лежала на её щеке, горячая кожа к его холодной. И она понятия не имела, как он боролся против безумного желания, притянуть её к себе и говорить ей, что он только хочет защитить девушку от кошмаров.

– Привет, есть кто-нибудь дома? – Матильда щёлкнула пальцем перед его носом. – Удар по твоей голове вытряс мозги через уши? Или призрак живёт в твоей каше?

Теперь и он заметил, что пристально смотрит в миску как лунатик. Матильда ухмылялась.

– Ты влюблён или что? Не смотри на меня как телёнок, когда гремит. Твой друг здесь! – она указала на дверь, и там прислонился Адриен. У него было серое лицо, и двигался он так, как будто бы не спал несколько ночей. Он, должно быть, был только что с дороги, его волосы были мокрыми от летнего дождя. Мужчина побрёл к Томасу и сел за стол. Томас без слов сунул ему кашу, что Матильда комментировала с обиженным фырканьем.

– Что случилось?

Адриен толкнул несколько ложек каши в рот, потом пожал плечами.

– Всё и ничего, – ворчал он с полным ртом. – А ты? Еле на ногах и снова в дорогу, хм? Тогда ты это слышал…

– Что он должен услышать? – спросила Матильда.

– Мальчик из деревни в ущелье Овернье. Вчера вечером его нашли.

Внезапно все посмотрели на Адриена. Он серьёзно кивнул.

– Его звали Клод Бискарра, девяти лет. Они его сразу похоронили – ну да, то, что осталось от него. Зверь был, вероятно, очень голодный. Месье Антуан бесится и на сегодня снова запланирована великая охота.

– На Мон Муше? (прим.пер.: гора во Франции) – Томас прикинул свои возможности. Если он сначала приведёт лошадь из деревни, то потратит время. После Овернье едва ли было пять миль и, может быть, в крутых горах пешком ему будет быстрее. Юноша вскочил и схватил винтовку Бастьена и узелок. – Я должен идти! До скорого, Адриен.

– Ты будешь первой жертвой бестии, которая умирает от голода, – крикнула ему вслед повариха.

Адриен последовал за ним наружу.

– Эй, ты хочешь пойти охотиться?

– Нет, опросить людей, которые нашли мальчика.

– Пошли в конюшню, я одолжу тебе пальто, это выглядит как после бури. Эта крестьянская куртка, которую ты там носишь, не принесёт пользы тебе там наверху.

Как только глаза Томаса привыкли к полумраку конюшни, он знал, откуда появилось плохое настроение Адриена. Позади в углу была насыпана солома, и Думиас лежал, повизгивая в углу.

– Что случилось?

– Я тоже хотел бы знать, – прорычал Адриен. – Я только сейчас пришёл обратно в замок, он лежал здесь. Думаю, Эрик ударил его ногой, потому что тот не подчинился. Во всяком случае, пёс хромает, – мужчина опустился перед собакой на корточки, и животное лизнуло его руки и поднялось на соломе, одновременно виляя хвостом. – Плохо то, что жестокость доставляет Эрику удовольствие. Этого не достаточно, порицать собаку голосом. Эрик всегда должен быть господином, любой ценой. Сегодня он разъезжает с тремя другими собаками. Будем надеяться, по крайней мере, он оставит в покое этих.

– Почему ты вообще работаешь на него?

Адриен засопел.

– Это может спрашивать кто-то как ты. Деньги! И, кроме того, я кое-чем обязан Морангьезу. Он, наконец, вытащил меня из тюрьмы.

Теперь Томас стоял с открытым ртом.

– Ты сидел в тюрьме?

Адриен поднял уголок рта в косой ухмылке.

– Просто не все выросли в Версальской сахарнице. Моя семья была бедной, и после войны это не стало лучше. Я единственный, кто вернулся, мужья моих сестёр пали в бою; на моей шее вдовы и моя старая мать. Ну, в конце концов, у меня не было выбора, кроме как браконьерствовать, что привело меня в темницу. Но Эрик меня выкупил. До тех пор пока я работаю на него, еды дома хватает, – он схватил баул в углу каморки и вытащил войлочную накидку. – Вот, отдашь мне назад, когда в следующий раз будешь в замке.

– Спасибо, – Томас принял предмет одежды с подавляющим чувством. – Мне очень жаль, о твоей семье.

Адриен смеялся.

– Не делай такое растерянное лицо. Такова жизнь, и так далее, господа. Берите то, в чём нуждаетесь, и если это становится бесполезным, как собака, которая хромает, тогда это заменяют. И этот чёртов ублюдок Эрик не станет поступать со мной по-другому.

Только в этот момент Томас понял, что они давно действительно стали чем-то вроде друзей.

– Ну, люди как мы не могут выбирать. Я прыгаю для де Морангьеза, ты для месье Антуана и всех других балбесов. Всегда существует тот, кто командует нами, не так ли?

– Выглядит так, – ответил Томас.

Адриан гладил Думиаса за ухом. Они выглядели не как хозяин и собака, а как близкие знакомые. В голове Томаса мелькнула причудливая картина: Адриен и собака. И мужчина с чёрным, похожим на волка животным, который оставался рядом с ним, и которые по ночам в сумраке могут действовать как единое целое. Мысль была такой сумасшедшей, что он хотел сразу оттолкнуть её от себя. «Но что, если животное на самом деле путешествует вместе с Каухемаром?»

– Адриен? Как ты думаешь, ты можешь приручить любое животное?

– Почему нет?

– Даже неизвестный вид животных? Как ты будешь действовать?

– Также как с собаками Эрика. В основном животные очень похожи друг на друга – кто их кормит, их Бог. Я возьму щенков у собак, когда им несколько недель. Я кормлю их только с руки, кроме того, что они не получают больше ничего от кого-то другого. Так они учатся тому, что я определяю, что и когда они едят. Я также могу позволить им умереть с голоду, и инстинктивно они это знают. Постепенно за каждый кусок я начинаю что-то требовать: определённого поведения, трюк иди сидеть спокойно, только в игре, потом серьёзнее. Через некоторое время для них естественно то, что они мне повинуются. Я не должен давать им каждый раз корм сразу. Так ты можешь обучить их всему, чего хочешь. И я никогда их не бью, я управляю ими только голосом, – он ухмыльнулся. – Почти как с женщинами, как колдовство. Только то, что у собак это получается всегда. Почему вообще ты хочешь это знать?

– Была одна такая мысль, – бормотал Томас.

Адриен ударил его по плечу.

– Ты слишком много думаешь. Ну, пошли! – с этими словами он вышел из конюшни, засунув руки в карманы, и насвистывая весёлую танцевальную мелодию.

***

Чтобы добраться к дороге до Овер, Томас должен был лишь немного спуститься в сторону Ла-Бессер-Сен-Мари, а затем по дороге в сторону Нозейролле и пройти в горы. Но не успел он покинуть замок и пробежать четверть мили, как обнаружил несколько человек, которые собрались на круто спускающемся пастбище возле утёса. Они теснились друг к другу, женщина громко всхлипывала. И даже на расстоянии Томас мог видеть, что кровавый кусок фартука запутался в кустарнике рядом со скалой. Брошенные овцы разбегались врассыпную, когда он с головокружительной скоростью промчался сквозь середину стада. Когда юноша достиг собравшихся, из-за скалы как раз появился священник.

– Бестия? – крикнул Томас. Бледные, растерянные лица обратились к нему.

Священник кивнул.

– Должно быть, это произошло недавно, – сказал он хриплым голосом. – Девочку звали Катарина Англайд, была замечена в деревне ещё два часа назад. Курьер уже в дороге к месье Антуану, и другой побежал к замку.

Томас бросил папку на землю и выдернул оттуда лист бумаги. Он не заботился о том, что священник ему что-то кричал вслед. У скалы юноша перевёл дыхание и с бьющимся сердцем сделал шаг вперёд. Теперь он был рад, что не притронулся к завтраку.

Покойница лежала прислоненной к камню, вполоборота от Томаса. Каждый кусок ткани, который покрывал её тело, был пропитан кровью – и отсутствовала голова. Это было легче переносить, как только он начал рисовать.

Штрих за штрихом художник начал всё то, что до сих пор казалось таким незначительным: клок волос, который лежал рядом с трупом, разорванный рукав, который прилип на правом предплечье, как будто девушка пыталась защитить лицо рукой, край раны на шее. «Поразительно гладкий. И раны над ключицей... « Взгляд упал на прядь белокурых волос. В тот же самый момент он знал, что, наконец-то, нашёл реальное доказательство. Он тщательно еще раз осмотрел каждую отправную точку, его сердце выбивало барабанную дробь в груди. «Что ты сделал Каухемар? И почему?»

Он поднялся и медленно пошёл в гору по каменистому склону. «Оборванные лишайники, как будто кто-то бежал в гору, вдавленный мох». Томас достиг края леса, прошёл между деревьями и повернулся. Это было как сон наяву, с точки зрения взгляда Каухемара, ужасный и в то же время захватывающий. Место, которое только что обрывалось, было недостаточно наклонным, которое теперь проходило ниже на пастбище, превращалось в засаду хищника.

«Низко висящие ветки и ягодники. Между деревьями меня не может никто видеть. Но у меня есть вид на девочку, и я могу ждать. Скала – это хорошая защита. Я могу появиться неожиданно и также быстро отступить – за скалу и потом в лес. В каком направлении я бы убежал?» Он повернулся и последовал за своим инстинктом, позволяя переместиться в другое бытие. Там, где подлесок был густой, Томас пригнулся и ступил на заросшую тропинку.

«Я стираю следы. Я сознательно исследовал следы животных, чтобы запутать ищеек. Вероятно, я последую даже за волками, чтобы дурачить месье Антуана».

Как будто бы небо хотело послать Томасу подтверждение его теории, он обнаружил знак Каухемара на одном их деревьев. И не далеко от этого, между буковыми отростками лежала голова мёртвой.

***

Прибыла группа вооружённых всадников. Рядом со скалой Лафонт просто спрыгнул с лошади. Никогда раньше Томас не был так рад видеть синдика. Он был на волосок от падения, когда проковылял по склону вниз.

– Почему я не удивлён встретить вас как раз здесь? – сказал Лафонт вместо приветствия. – Учуяли кровь? Вероятно, мы должны надеть на вас волчий ошейник и выпустить с собаками при следующей охоте.

Томас указал на опушку леса.

– Там наверху лежит голова, едва в сотне ярдов отсюда, – и тише добавил, – там также снова знак Каухемара. Вы всё-таки получили моё письмо? И портрет мужчины?

Лафонт заставил его замолчать предостерегающим жестом.

– В лесу лежит голова! – крикнул он другим мужчинам. – Доставьте её! И следующее: отойдите в сторону, я хочу взглянуть на мёртвую. Пойдемте, месье Ауврай!

Они вместе пошли к трупу. Лафонт присел, посмотрел на девочку, потом огорчённо снял очки и вытер рукавом глаза и лоб.

– Обычная картина, – пробормотал он. – И только, если я вас правильно понимаю, вы мне написали, что видели каких-нибудь детей природы с волчьими зубами вокруг шеи? Вы верите, что парень участвует в убийствах?

– Да, монсеньор.

– Вероятно, вы смертельно напугали бедолагу в лесу.

– И если я вам говорю, я знаю кое-кого, кто был атакован и этот мужчина был к этому причастен?

– Вы разговаривали с глупцом? – насмехался Лафонт.

– Конечно, нет, а с кем-то, кто пережил нападение!

– Кто?

Томас закусил нижнюю губу. Неожиданно он двигался по тонкому льду.

– Жаль, я не могу это говорить.

Лафонт зажмурил глаза и вдруг вспомнил о ястребе, который нацелился на мышь.

– Вам понятно, что я мог бы арестовать вас, если вы скрываете от меня информацию?

Томас сглотнул.

– Да, конечно. Но я дал... своё честное слово.

– Ваше честное слово, и что? Как честолюбивый студент, который даже идёт по трупам, чтобы произвести впечатление на короля? У нас нет времени на это, если речь идёт о человеческой жизни!

Томас должен был овладеть собой, чтобы спокойно ответить.

– Я не могу назвать вам имя. Но я скажу вам всё, что знаю.

Синдик сопел.

– Бретонская голова, да? Мы ещё поговорим об этом. Но теперь скажите мне: свидетели всегда видели только мёртвое животное. А вот это явно работа животного.

– Странно только, что при этом никого не удивило, что животное именно обезглавливало свои жертвы. Кроме того, многое говорит о человеческом интеллекте. Вы сами это упомянули: бестия всегда знает, где проходит охота, и при этом понимает каждую стратегию, чтобы проникнуть в неё. Она всегда там, где нет охотников. Теперь она даже совершает убийства в пределах видимости замка, как будто бы играет с охотниками.

– И какое животное на ваш взгляд для этого подходит?

– Между тем, я уверен, мужчина... натравливает приученное животное на свои жертвы.

– Конечно, Ауврай! Теперь мы, пожалуй, окончательно прибыли в страну фей.

– Вы видите эту прядь волос? Она не вырвана, а полностью отделена, бьюсь об заклад, что точно на уровне раны на шее. И если только здесь не плавают через болота акулы, это могло произойти лишь с помощью ножа! Кроме того: всмотритесь в эти клиновидные узкие раны...

Он сделал паузу. Это была только искра, маленькая бессмысленная идея, которая сверкнула в его затылке, но когда он вспомнил о Каухемаре, она сразу же представилась ему логичной. Что говорил Лафонт? Страна волшебниц. «Страна!»

– Возможно... мужчина появляется из другой страны, – бормотал он.

«Бестия появляется совсем внезапно, никто не знает, откуда она берётся» – вот что сказал епископ Менде. Он знал, какое производил впечатление на Лафонта, и чувствовал себя как больной лихорадкой, который мямлил запутанные предложения. И всё равно говорил дальше, следуя к следующей мысли, всё быстрее и поспешнее.

– Мужчина что-то кричал мне на чужом языке, я не знаю, был ли это окзитанский. Но мы предполагаем, что это был другой язык. Мы допускаем, что он взял животное с собой на своей родине – из Африки, может быть – или из Нового Света. Вид животных, который до сих пор здесь никто не видел.

Лафонт довольно долго ничего не говорил, но у Томаса было впечатление, что в холодных глазах, наконец, вспыхнула искра интереса.

– Дерзкая теория.

– Но также и не очень ошибочная, да?

Лафонт пристально смотрел на мертвеца.

– Не совсем, – задумчиво бормотал он.

– Тогда мы должны проинформировать графа д’Апхер и других охотников, – сказал Томас. – Объявления о розыске распространяются, особенно в гаванях, вероятно, кто-нибудь узнает пассажира. И можно было бы просмотреть корабли по отгрузочным сертификатам (прим.пер.: графа в грузовой таможенной декларации), он ведь должен был броситься в глаза, если грузились несколько животных неизвестного вида. Может быть, кто-нибудь даже снова узнает зверей на моих рисунках, быть может, докеры, которые выгружают груз с судов, или...

Удар копытом заставил их взглянуть вверх. Месье Антуан с двумя охотниками прибыл верхом галопом и выпрыгнул из седла прежде, чем лошадь остановилась совсем. Большими шагами он подошёл к скале.

– Держите рот закрытым, – прошипел синдик. – Я говорю. Всё, что вы сделаете – это сохраните невозмутимое лицо и многозначительно кивнёте, понимаете?

Потом месье Антуан уже был возле них.

– Я слышал, девушка? И что вы здесь делаете, месье Ауврай?

– Пастушка, да, – ответил Лафонт. – Мои люди как раз ищут голову. И на дороге сейчас я случайно встретил господина Ауврая и тот был настолько свободен, что я позаимствовал юношу себе, чтобы услышать его мнение. Это снова должен быть очень большой волк. Месье Ауврай такого же мнения, не так ли?

У Томаса отвисла челюсть, но острый как нож взгляд искоса Лафонта был яснее, чем громкое предупреждение. Месье Антуан ждал ответа. Томас проглотил все возражения. Потом он понимающе кивнул.

Из леса подошли мужчины, один из них нёс голову, которую завернул в платок. Месье Антуан пошёл им навстречу.

– Что это должно означать? – прошептал Томас Лафонту. – Вы хотите скрыть это дело?

Лафонт склонился к нему так, что Томас стал отражаться в стёклах его очков.

– Откуда внезапные сомнения, месье Ауврай, не утверждали ли вы настойчиво в Версале, что это могло быть только волком? Я не знаю, к какой карьере вы стремитесь, но в одном мы, безусловно, сходимся: король всё ещё хочет видеть мёртвого волка. Месье Антуан здесь только по этой причине, и он возвратиться назад в Версаль с волком, теперь даже я это понял. Что вы думаете, наш король согласился бы на то, что какой-то раскрашенный леший с ножом и несколькими ярмарочными зверями дурачит его и епископа, и к тому же весь народ? Как выглядели бы Франция и королевский дом за рубежом? Английский смех могли бы слышать за морем. Вы действительно верите, что король даст вам за это орден?

Томас сглотнул. Это было впервые, когда он снова думал о своём отце и о бракосочетании, которое всё еще парило над ним как дамоклов меч. И его единственный шанс, чтобы всего избежать: благосклонность короля.

– Но вы не можете отпустить убийцу! Это безумие!

Лафонт скривил рот в тонкой, хитрой улыбке.

– Нет, это только политика. Нужно знать, какие пути открыты, и которые только спрятаны, – он указал вверх в небо, где гигантская хищная птица с яркими нижними перьями кружила над ними. – Там, смотрите на Жан-Ле-Блан – обыкновенный змееяд (прим.пер.: хищная птица семейства ястребиных, отряд соколообразные, подсемейства змееяды). Делайте как он. Отойдите и всё рассмотрите, обдумайте все возможности и последствия, прежде чем нанесете удар!

– Вы идёте, наконец? – раздался нетерпеливый голос месье Антуана. Лафонт повернулся, чтобы уйти.

– Теперь вы немедленно вернётесь в свою деревенскую квартиру, и молчите как в могиле. Только не пишите мне больше никаких писем. Изложите все свои доказательства в письменной форме и следите, чтобы они не попали ни в чьи руки. Лучше всего носите их при себе. Вы уже очень скоро обо мне услышите!

Глава 20

ПАРНИ МОШЕННИКИ

Вилы и топоры лежали перед трактиром, как будто бы кто-то просто бросил их на землю, был даже перевернут чурбан для колки возле сарая. Лошадей охотников и мулов Бастьена там не было, только дворняжка, которую кто-то привязал верёвкой перед конюшней, лаяла как сумасшедшая.

С нехорошим чувством Томас подошёл к двери трактира и нашёл их запертыми. Но когда он всмотрелся через окно, ему стало легче, что мадам Хастель была в комнате, до тех пор, пока не узнал, что она плакала за столом в свой фартук. Две женщины из деревни утешали её.

Когда Томас постучал по стеклу, все повернули головы, потом одна из женщин поспешила к окну.

– Есть что-то новое? – резко спросила она вместо приветствия. – Вы приведёте бедную Катарину в церковь?

– Нет, ещё нет. Что здесь происходит?

– Эти проклятые, вспыльчивые мужчины, – услышал он крик Терезы Хастель. – Вы кончите на галерах, или будете повешены, я это знаю!

– Да, людей позволяют сажать в тюрьму, что вы можете, господа из Версаля! – кричала женщина у окна Томасу. – А тем временем бестия питается нашими девочками.

И с этим она захлопнула у него перед носом ставни. Довольно долго он растерянно стоял, потом пошёл в конюшню.

Томас был удивлён, когда нашёл там Мари. Она стояла возле белой кобылы, положив руку на гладкую шкурку, как будто искала у животного утешение. Он никогда ещё не был так счастлив от того, что видел кого-то здоровым и живым. Парень почти ожидал, что она тут же от него убежит, но девушка остановилась.

– Вы слышали, что сделала бестия? – спросила она.

– Да. Но мы... преследуем бестию по следам, – он сам знал, как жалко это прозвучало. Ему впервые на самом деле было стыдно, что он принадлежал к охотникам. – И что здесь произошло, Мари?

Девушка закусила нижнюю губу.

– Папа, Пьер и Антуан были посажены в тюрьму. Папа думал, что Лахеней что-то имел по отношению ко мне. При этом он только приветствовал меня, но папа мне не поверил.

Теперь Томас был в состоянии собрать всё воедино. «Как я ни предупреждал охотников». Но сейчас он заставил себя всерьёз обеспокоиться о Бастьене.

– Где Бастьен?

– Он встал на мою сторону, был ужасный спор. Потом он снова отправился в путешествие и с тех пор больше не приходил домой. И вчера охотники встретили в лесу папу, Пьера и Антуана. Наверное, охотники хотели узнать, безопасен ли спуск через низину. Папа якобы крикнул им, что они могут ехать безопасно – хотя он точно знает, что на данном месте болото. Охотники сказали, что они чуть было не утонули. Мои братья не приняли никаких мер, чтобы вытащить их из болота, а только посмеялись над ними. Мужчины как-то высвободились и потом... они орали на папу, Пьера и Антуана, и оскорбляли как парней мошенников.

Томас скривил рот. «Главные негодяи». Ну, остальную историю он мог живо себе представлять.

– Одно слово за другим, – рассказывала дальше Мари. – Наконец, Лахеней схватил Антуана за шиворот. И тут папа нацелился на него винтовкой и угрожал, что убьёт его. К счастью, охотники отступили, но сегодня приходили шесть вооружённых мужчин с приказом об аресте. И... сейчас все они находятся в Сог, чтобы дать свои показания перед судом, – она ударила рукой по рту, чтобы подавить рыдание, но это ей не удалось. Слёзы навернулись на ее глаза, и текли сквозь пальцы. – А потом ещё и бедную Катарину! Ещё сегодня утром я разговаривала с ней, когда была у источника.

Томас больше не размышлял, что было правильно, дозволено и подобающе, а просто подошёл к девушке и обнял. Он охотно сказал бы что-нибудь утешительное, но дело с Хастель на самом деле выглядело не очень хорошо. Охотники были высокомерные и имели, как королевские присяжные мужи из Версаля, конечно лучшее положение в суде, чем хозяин таверны и его сыновья, которых будут судить как драчунов. В крайнем случае, Хастель могли обвинить в покушении на убийство.

Мари сопела и освободилась из его объятий, потом расправила плечи.

– Нытьё бесполезно, – это прозвучало почти сердито, так как будто она обиделась сама на себя за слабость. – Мы справимся, также как всегда. Ты всё же поможешь нам? По крайней мере, до тех пор, пока не вернётся Бастьен? Теперь нам может понадобиться любая рука!

– Конечно, мадемуазель.

– Не говори мне «вы» и «мадемуазель»! Здесь, в «Белой Корове» ты – Томас и я – Мари. И... вероятно, ты можешь написать для нас прошение? Маман естественно слишком горда, чтобы просить тебя об этом. Но если кто и знает, как пишутся такие письма, то это ты.

Впервые его осенило, что она, вероятно, вовсе не была хрупкой, робкой девушкой, которую нужно было охранять.

– Я могу попробовать.

Мари заметно вздохнула.

– Спасибо, Томас, – она вытерла последние слёзы фартуком и хотела выйти из конюшни.

– Подожди! Я кое-что тебе принёс! – Томас взял свою папку и достал рисунок. Мари была так растеряна, что не произнесла ни слова. Потом выражение её лица стало мягче, будто девушку коснулся солнечный луч. Она нерешительно протянула руку и взяла портрет. Мари провела указательным пальцем вдоль угольных линий лица и затушёванных теневой улыбкой губ. В жесте было что-то нежное, как будто она действительно коснулась Изабеллы.

– Она стала такой взрослой, – прошептала девушка.

– Какой она была? – спросил Томас. – Раньше?

– Полностью дочь своего отца, – сказала Мари медленно и так осторожно, как будто должна была обдумывать каждое слово. – Граф ей гордился. Куда бы он ни шёл, то брал её с собой. Он никогда бы не запер Изабеллу.

Её улыбка исчезла, вместо этого как тень в конюшню вернулось воспоминание о Жане Хастеле и её братьях. Мари оторвала взгляд от портрета и решительным жестом вернула его Томасу.

– Ты не хочешь сохранить портрет?

Она энергично покачала головой и внезапно своей твёрдостью напомнила свою мать.

– С какой стати?

Когда Том брал портрет, их руки соприкоснулись. Мари не пошевелилась, и он тоже не потянул портрет к себе. Изабелла серьёзно смотрела на них. На мгновение Томасу это представилось так, как будто они втроём заключили тайный договор. Потом девушка высвободилась и выбежала на улицу.