Текст книги "Время волка (ЛП)"

Автор книги: Нина Блазон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

***

Факелы освещали ночной тёмный двор и позволяли достаточно высоким решёткам блестеть перед двором замка, как золотым прутьям клетки. Томас должен был стараться не отставать, так как взбешённый де Буффон быстро направлялся к карете.

Только когда немного позже экипаж прогрохотал по булыжной мостовой в сторону города, он обратился к Томасу.

– Поставить себя на место зверя? Смотреть его глазами? И потом вы действительно взяли, и, не спросив меня, говорили об этом с вашим собственным рисованием, и передвинули себя на передний план! Что, к чёрту, это было?

Томас опустил голову. С удивлением он обнаружил, что одновременно был сокрушён и возбуждён.

– Я... только ответил на вопросы, – сказал юноша осторожно. – И с рисунками – я не планировал их показывать. Я только взял их с собой, чтобы лучше подготовиться.

Де Буффон сопел.

– Ну, какой для вас счастливый случай, что месье Антуан совершенно одержим волками! Помимо того, что ваше обоснование было притянуто за волосы. Что же с вашей жаркой любовью к тезису о гиене?

– Об этом... не спрашивали.

– Как будто эта интерпретация вас сегодня заинтересовала, о чём они спрашивали! – кричал де Буффон. – Но это был не какой-то дамский кружок полусвета у де Барри, это был двор! Вы вообще понимаете, как могли меня опозорить?

– Да, месье де Буффон, – это была правда.

– И как сейчас это должно продолжаться? Вы действительно полагаете, что я вам позволю поехать через Гефаудан?

Теперь Томас растерянно уставился на учёного.

– Но... вам вовсе не интересно узнать, что там скрывается на самом деле?

– Это я итак узнаю, как только егерь вернётся с набитым чучелом монстра.

– Но, если это действительно неизвестный вид животных? Они и я точно знаем, что против волка больше говорит, чем за него. Если я буду на месте, то смогу изобразить животное – возможно, даже при его жизни. Я мог бы изучать его поведение! И как только охотники приведут добычу, я подготовил бы животное к препарации, чтобы не исказились впечатление и осанка.

– Вы действительно простой студент, месье Ауврай? – вздохнул натуралист. – В данный момент у меня есть мнение, что в вас сидит интриган.

– Сегодня утром вы специально позволили мне делать собственные выводы.

– И теперь вы также ещё пытаетесь перевернуть мои слова, – промычал де Буффон.

Он постучал кулаком по стене кареты, экипаж остановился.

Де Буффон распахнул пинком дверь.

– Вон! – прогремел он. – И не показывайтесь мне больше на глаза, пока не научитесь манерам и покорности!

Эти слова гремели, пока карета снова не поехала. В отчаянии Томас смотрел ей вслед. Но на этот раз не мог, не хотел сдаваться. «Не сейчас, когда так близка цель!» Он твёрдо прижал папку под руку и побежал. Незадолго до того как экипаж, наконец достиг гигантской дворцовой площади, юноша настиг карету.

– Месье де Буффон! – кричал он в окно, пока бежал рядом с каретой, ответа не было. – Месье де Буффон, я понимаю, что вы на меня злитесь. Но, прежде чем вы меня осудите, пожалуйста, ответьте себе только на один вопрос: если бы вы сегодня были на моём месте, разве вы не ухватили бы этот шанс?

Десять, двадцать шагов долгого, лишь угрюмого молчания в ответ. Только когда он уже начал спотыкаться, карета остановилась. Томас схватил дверь и распахнул её.

– Всё же обдумайте. Если это действительно неизвестный вид, и я его изобразил, тогда вы будете учёным, который сможет распределить по категориям совершенно новый вид хищника.

Де Буффон прищурил глаза, но Томас подумал, что увидел в них искру уважения, что могло быть хорошо или плохо.

– Пожалуйста! – запыхавшись, выпалил юноша. – Не для меня, а для естествознания. По крайней мере, вы подумаете над этим?

Долго, слишком долго исследователь рассматривал Томаса, как будто обдумывал, не прогнать ли его к чёрту, к своему удовольствию.

– Возможно, – наконец, прорычал он и дал кучеру знак возобновить движение. – Но я не стану вам ничего твёрдо обещать.

***

Изабелла нащупала один вздутый корень, затем свои запутанные волосы и, наконец, в затылке болезненную шишку. Её щека вжималась во что-то мокрое, что пахло гнилью. Она осторожно подвигала левой ногой и ощутила, что та онемела от холода. Как через ледяной слой мерцала только отдалённая пульсирующая боль. Когда девушка подвигала пальцами ноги, казалось, что они опустились в мягкую тину. «Я босиком?» – она со стоном приподнялась. Листва шелестела в её волосах. Картина за картиной возвращалась память. Она зацепилась за ветку, осталась висеть и оказалась вырванной из седла.

Лошадь протащила её в стремени, и тогда она ударилась головой обо что-то твёрдое, корень или камень. И пока лошадь бессознательно тащила девушку дальше, нога освободилась из стремени. Несмотря на темноту, она смогла обнаружить, что потеряла левый ботинок. По-видимому, шнуровка развязалась и таким образом нога освободилась от стремени. Изабелла осторожно подвигала правой ногой и своими руками. Всё-таки её пальто с капюшоном избежало повреждений.

– Андре? – возглас Изабеллы был не больше, чем хрипение. Ответа не было, только ветер бродил сквозь ветви, как будто ей предостерегающе шептали лесные приведения.

Она ошеломлённо посмотрела наверх. Между кронами, которые поднимались над ней как зазубренные силуэты, расцветало тёмно-синее небо, облака задевали серебристый край луны.

Это был очередной страх. «Как долго я была без сознания?»

Ночь приходила быстро, но должно было пройти, по меньшей мере, полчаса, как она упала с лошади, потому что тогда ещё был закат. Её кобыла пропала.

Пальто тяжело висело на плечах, когда девушка болезненно выпрямлялась.

Изабелла едва могла ступать левой ногой, поэтому схватилась за сук и опёрлась на ствол дерева, чтобы продвинуться вперёд. Так девушка хромала дальше, пока внезапно ей не стало смертельно дурно, и она почувствовала головокружение.

Тяжело дыша, Изабелла прислонилась к стволу дерева, только сейчас она ощутила панику.

Казалось, у леса были глаза, которые подсматривали за ней. Каждый хруст под ногами, каждый порыв ветра холодил лёгким дыханием её затылок.

«Думай!» – отчаянно приказала она себе. – «Лошадь убежала без меня дальше и, конечно, Андре последовал за стуком копыт. Но как только он увидит, что Бланш без всадника, то поедет обратно и позовёт меня!» Но слуга уже давно бы её разыскивал, разве он не должен был кричать?

Сейчас, когда шок медленно ослабевал, она сильнее чувствовала вывихнутую лодыжку. Дрожащими руками девушка схватилась за ближайшие ветви и передвигалась дальше. Тина пробивалась между пальцами её ноги, и трещащие ветки ощущались так, как будто она двигала костями. «Святая Мария, защити меня! Сирона, хранительница леса, только не оставляй меня!»

Задыхаясь, и со слезами на глазах, девушка достигла крохотной поляны, едва ли больше, чем круглое свободное пятно между девятью каштанами. Её глаза привыкли к темноте, она видела листву на земле и шершавую кору деревьев. Дыры от сучков на стволах, как искажённые рты, пятипалые листья, которые висели в ветвях, как застывшие руки. Ветер утих, будто лес переводил дух, и теперь молча чего-то ждал. Рядом с деревом выделялось что-то тёмное, наверняка, камень матрон, который кто-то уложил из гранитных глыб (прим.пер.: каменная глыба с изображением материнского божества, матрон. Культ матрон распространялся римскими легионерами).

Она судорожно пыталась высмотреть больше, внимательно слушала каждый шум, но всё, что различила, был вой волка вдалеке. Звук немедленно вызвал воспоминание, которое неделями преследовало её в сновидениях. И на этот раз это была не бедная крестьянская девушка, которая лежала там, на поле, а другое видение, с медно-рыжими волосами и нежными чертами феи.

«Прекрати!» – ругала она себя. – «Дикий зверь убит».

Вой волка внезапно стих.

Изабелла знала, что была не одна, ещё раньше она слышала шелест в зарослях. Все волоски на её руках встали дыбом.

Девушка осторожно отступала назад, пока не упёрлась спиной в ствол дерева. Она вжалась в кору и вытащила маленький охотничий нож, принадлежавший раньше её отцу, и который после его смерти всегда носила с собой. Колени Изабеллы подкосились, она не могла помешать тому, чтобы соскользнуть вниз по дереву. Сидя на корточках, Изабелла ждала, схватившись обеими руками за нож. «А что, если бестия ещё жива?»

Вся уверенность была изношенной как паутина, которую окончательно разорвёт следующий порыв ветра. Звук заставлял её вздрагивать, струясь по телу как искрящаяся дрожь. Скрежет. Это слышится как... когти, которые царапают по корню. «Святая Богоматерь, помоги мне!»

Слева позади неё что-то дышало. Однако Изабелла едва это различала. Она закричала.

 

Часть 2

МЕСЬЕ АНТУАН

«Месье де Ботерн и его люди, принцы по происхождению и охотники, прибывают по нашему приказу, чтобы убить жестокое чудовище, которое бесчинствует в провинциях Auvergne и Gévaudan (прим.пер.: Овернье и Жеводан). Они должны поймать так много волков, как только возможно. Каждый, кто участвует в охоте или карауле, получит по двенадцать фунтов от месье Лафонта, синдика Жеводана. Тот, кто убьёт взрослого волка, получит от месье Антуана шесть ливр. И за щенка половину этой суммы».

Приказ короля Луиса XV.

Версаль, май 1765

Глава 7

ЧЁРНЫЙ ГОРОД

Везде, где они появлялись, месье Антуана принимали с наивысшими почестями как представителя короля. С ним путешествовали сын и четырнадцать лучших охотников Франции, кроме того, двое проводников служебно-розыскных собак. Принцы по происхождению, которые сопровождали его, ехали в собственных каретах. Они имели своих камердинеров и несколько ящиков, полных оружия.

Только в последний день перед отъездом месье де Буффон дал Томасу разрешение на поездку. С тех пор он проживал дни как в бреду, и рисовал как одержимый. У него было достаточно бумаги для рисунков, Жанна подарила ему для поездки не только новый этюдник с красным переплётом, но также полную упаковку тонких листов.

Пока он только писал портреты охотников и собак, которые только изредка пробегали рядом с каретами, так как они должны были беречься для предстоящей охоты. Томас делал наброски круглых выдолбленных из камня придорожных крестов и старых мужчин, которые хлебали своё пиво в трактирах из причудливых кружек в форме свиных голов. Ночью юноша лежал, бодрствуя от страха, что может проснуться из прекрасных сновидений, и впервые в своей жизни идти собственной дорогой.

– Если вы и без того страдаете бессонницей, нарисуйте любимых собак короля, – высказал своё мнение месье Антуан. – Это может быть вам только полезным.

Этого нельзя было говорить Томасу дважды. Он расположился теперь вместе с проводниками собак при конюшнях. Псы были на вес золота, пять лучших животных из королевской своры охотничьих собак, пять догов и сильная сука борзая. Томас удивлялся тому, что молодой проводник собак Лестанс говорил с ними как с людьми.

– Ты должен также разбудить в собаках дружбу, – объяснял Лестанс. – Собака, которая повинуется тебе только из страха, никогда не броситься за тебя в драку, когда речь идёт о жизни и смерти. Тут животные не такие как люди, – потом он снова склонился над лапой борзой, которую только что рассматривал. – Ты видел уже такие длинные когти, Томас? Это всегда так, когда собаки слишком долго берегутся. Пришло время, когда у моей красавицы получится здесь что-то сделать, прежде чем она снова отточит свои тигриные когти.

***

В июне они достигли города Clermont-Ferrand (прим.пер.: Клермон-Ферран) у границы Овернье, и Томас понял, почему люди в трактирах называли его только «чёрный город». Дома торговцев и чиновников были построены из андезида (прим.пер.: вулканическая порода), камня лавы, такого же чёрного цвета, как уголь. Вместе со светлой штукатуркой между камнями они напоминали Томасу вид разрисованного в крапинку меха гиены и жирафа. Крики ласточек звучали через круто поднимающиеся вверх улицы, и над крышами можно было увидеть вдали Puy-de-Dôme, заросший лесом купол вулкана, который возвышался далеко вверх в небосвод (прим.пер.:Пюи-де-Дом, гора, молодой потухший вулкан в составе Шен-де-Пюи Центрального массива, представляет собой лавовый купол).

На площади в центре города возвышался уже наполовину завершённый кафедральный собор Notre-Dame-de-l’Assomption (прим.пер.: кафедральный собор Успения Богоматери). Сказочные существа, похожие на собак, крылатые гаргульи (прим.пер.: в готической архитектуре: каменный или металлический выпуск водосточного жёлоба, чаще всего скульптурно оформленный в виде гротескного персонажа) глазели с франтанов вниз, на верующих. И колонна из звериных морд также украшала фонтан перед церковью.

– Ну, вам больше не хватает симпатяг в трактире как сюжетов для картины? – крикнул ему месье Антуан, проходя мимо. – Оставьте свои карандаши и бумагу на потом, я нуждаюсь в ваших услугах на службе.

Перед такими же чёрными стенами церкви редкие отблески свечей выглядели одинокими как умирающие души. Монахи сидели перед фигурой Марии, погружённые в глубокую молитву. Томас был поражён, когда увидел, что Мадонна была раскрашена в чёрный цвет. В строгой симметричной позе она держала на своих коленях такого же темнокожего младенца Христа.

Томас перекрестился и опустился вниз позади монахов. К нему приблизился мужчина в рваной куртке. Запах овечьего жира и затхлого сыра ударил юноше в нос.

– Эй, ты ведь принадлежишь к господам из Версаля, не правда ли?

Томас кивнул.

– Месье де Беаутерне освободит страну от хищного зверя.

Мужчина сомнительно скривил рот.

– Что уж много говорить, – он шепелявил и крестился. – Молите Деву помогать вам.

Томасу стало неприятно на душе, мужчина застыл и уставился на него со слегка помешанным взглядом. Чтобы отвлечь его, юноша указал вперёд.

– Что это за Мадонна?

Глаза мужчины стали ещё больше.

– Ты не знаешь о той «хорошей смерти Мадонны»? Наша Чёрная Богородица известна даже в Puy-en-Velay (прим.пер.: Ле-Пюи-ан-Веле, главный город исторической области Веле в Овернье, департамент Верхняя Луара), один христианский король отнял её у язычников в Египте. Молись, мужчина, молись! Если зверь поймает тебя, то только Чёрная Дева ещё сможет облегчить твою смерть.

***

Какое задание уготовил ему месье Антуан, Томас узнал на несколько часов позже, когда вступил в салон благородной ратуши. Охотник сидел там за столом вдвоём с губернатором Оверни, старым аристократом. Перед ними была развёрнута дюжина карт.

– Мой секретарь, – скупо сказал месье Антуан. – Садитесь, Томас, и записывайте!

«Секретарь?» Томас оторопел, однако повиновался и достал чернила и перо.

Губернатор подвинул географическую карту к себе. Везде, где свирепствовал зверь, было отмечено на карте крестом чёрной тушью.

– Посмотрите, с прошлого года зверь медленно продвинулся от леса Mercoire, огибая на север (прим.пер.: Меркуар, название леса в графстве Жеводан, которое располагалось на границе Оверни и Лангедока; значительная его часть теперь входит в департамент Лозер), – бесстрастный голос так не подходил его оживлённым жестам. Он прямо-таки наскакивал на карту. – На охоте в начале мая чудовище было тяжело ранено. Никакое животное не смогло бы пережить такое ранение. Всё же эта тварь утащилась, кровоточа в подлесок. Но, прежде чем закончилась охота, уже распространился слух, что, наконец, оно было убито, хотя собаки не нашли труп. Ну и тогда зверь снова вынырнул невредимым! Он свирепствует между тремя горами: Mont Chauvet, Mont Grand и Mont Mouchet (прим.пер.: названия гор в области Ландегок). Были нападения вблизи от Ла-Бессер-Сен-Мари, Сог… (прим.пер.: название деревни (La Besseyre-березовая роща) в регионе Овернь-Рона-Альпы).

Томас лихорадочно пытался запомнить каждое название населённого пункта, пока записывал разговор.

– Это выглядит так, как будто животное умышленно уединилось в трудно проходимую местность, чтобы всё осложнить охотникам, – упирался губернатор.

– Мы нуждаемся лишь в правильной стратегии, – сказал мимоходом месье Антуан. – Никаких масштабных облавных охот с большим шумом, мы должны быть быстры и подвижны. Нам необходимы абсолютно свободные руки. О подкреплении и продовольственном снабжении должны заботиться всегда и везде. Каждый житель обязан давать нам пищу и кров. У некоторых графов есть собачьи своры – я нуждаюсь в помощи пятерых или шестерых догов, лучше всего тех, которые уже поднимали след дикого зверя. Вы записываете, Томас?

– Сию же минуту, месье, – в паузе, в которой только перо скрипело по бумаге, месье Антуан нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

– Хорошо, тогда мы переходим к верховым лошадям, – он продолжает слишком быстро. – Я и мой сын нуждаемся в хороших лошадях. Кроме того, нам необходимы четырнадцать вьючных пони для охотников и ещё две вьючных лошади или мула с большими корзинами. Именно в них перевозят охотничьих собак. Таким образом, мы наверняка обеспечим то, что собаки прибудут на место охоты отдохнувшими.

Томас остановился и вопросительно рассматривал месье Антуана.

– Что, Томас? Я что-то забыл?

– С позволения, месье, только мне... кажется, что лошадей или пони слишком мало.

Месье Антуан качал головой.

– Вовсе нет.

Губернатор подозвал жестом лакея и помог налить вино.

– Во-первых, я естественно могу предоставить в ваше распоряжение несколько почтовых лошадей, – высказал он своё мнение. – Но тогда это предположительно раньше окупиться, брать лошадей напрокат, чем купить. Для этого провинции должны сначала оплатить возникающие расходы.

– Конечно, – воскликнул месье Антуан с очаровательной улыбкой. – И мой секретарь всё учтёт, чтобы позднее королевский двор мог оплатить счета.

Губернатор свирепо уставился в свой стакан с вином, как будто надеялся увидеть, как жалко в нём утонет зверь. Потом он кивнул.

***

– Отличная работа, Томас! – месье Антуан смотрел на него сияющими глазами. В такие моменты Томас хорошо понимал, почему тот немедленно повсюду становился любимцем, и никто не отказывал ему в просьбе.

– Меня радует то, что я смог вам помочь, – только сказал Томас и последовал за охотником вниз по лестнице. Прежде чем их дороги разойдутся, он успокоит своё сердце. – Месье Антуан?

Егерь остановился.

– Вы вспомнили что-то ещё?

– Нет, что называется... чтобы ещё раз вернуться к количеству лошадей, вы уверены, что никого не забыли?

– Абсолютно.

– Допустим, я стану участвовать в вашей охоте?

– Кто сказал, что вы примете в этом участие? – спросил месье Антуан, искренне удивившись.

Юноша изумился.

– Ну, согласен, я думал...

Месье Антуан засмеялся.

– Не в обиду будет сказано, Томас, но что я должен с вами делать на охоте? Ожидать, что вы заколете волка своим чертежным карандашом? Нет, вы позаботитесь о других вещах.

– Вы это вполне серьёзно? – слова просто выскользнули из Томаса.

Улыбка месье Антуана исчезла.

– Что, простите?

Томас судорожно старался улыбаться любезно.

– Мой приказ гласит рисовать животное.

– Ах? Как месье де Буффон мне говорил, вы должны документировать местных животных и флору – певчих птиц и цветы, всё это.

– Да. И чудовище, – осторожно настаивал Томас. – Месье де Буффон поручил мне, чтобы я зарисовал живого зверя и изучил его привычки.

Казалось, воздух заметно остывал.

– Вы хотите совершенно серьёзно утверждать, что самый знаменитый натуралист Франции ещё никогда не видел волка и поэтому нуждается в ваших рисунках? – спросил месье Антуан. – Или, возможно, вы больше не доверяете своим аргументам?

Томас охотно бы дал себе пощёчину. Месье де Буффон был бы достаточно благоразумным, предпочитая не противопоставлять собственное мнение мнению короля. «И я, как назло, попался в эту ловушку».

– Ну, Томас, я должен вас разочаровать. Не стану удерживать вас от того, чтобы вы делали свою работу. Рисуйте, изучайте, делайте именно то, что действительно поручил вам месье де Буффон. Однако в остальном он мне ясно гарантировал, что вы находитесь в моём распоряжении как секретарь. И возвращаясь назад к вашему вопросу – это абсолютно серьёзно.

Глава 8

РИКДИН-РИКДОН

Над далёкими горами Margeride (прим.пер.: Маржерид, горный регион Франции) лежала светло-серая дождевая пелена, но здесь, в Ла-Бессер-Сен-Мари полуденное солнце позволяло траве блестеть. Запыхавшись, Мари пришла на маленькую церковную площадь. Шествие уже начало движение. Мальчик причетник, который держал на палке высоко в небо, богато украшенный крест, шагал впереди процессии. Рядом с ним шёл Abbé (прим.пер.: аббат) в чёрной сутане с белой кружевной накидкой. Потом следовали другие церковнослужители с флагами, староста, деревенские мужчины и, совсем позади, девушки и женщины. Большинство пересчитывали чётки в сложенных руках, но некоторые также имели свои пики, чтобы позднее аббат позволил их благословить. Несколько женщин привязали веретено к шляпам, вместо перочинных ножей на палки.

Только этим утром чудовище снова убило в одной из соседних деревень. Мари знобило от мысли о том, что дьявол был так близко от её деревни. Она крепче обхватила деревянные бусины чёток, которые были тёмными, гладкими, отполированными молитвами трёх поколений, и ритмично стучали в её руках.

Новые охотники из Версаля получили жильё в Сог и сегодня отправились на свою первую охоту.

Коровы любопытно подняли головы, когда процессия перешла на пастбище около деревни. Дальше впереди шествия Мари обнаружила также свою мать и двух маленьких сестёр. Девочкам близнецам было четыре года – поздний подарок, который Святая Дева сделала её матери. Тёмные косы малышей были схвачены красной лентой. Они несли не только маленькие деревянные кресты, но также матерчатую куклу, которую Мари для них сделала. И дальше впереди возле мужчин, но как всегда немного в стороне от общества, её отец, сегодня тоже пешком шёл вместе со всеми. Было непривычно, видеть его возле торжественной церковной процессии. Жан Хастель не был мужчиной, который каждый день сидит в церкви или идёт к исповеди. Он лишь неохотно покидал свой трактир, и кто слышал его ругань, тот сомневался в том, попадёт ли этот мужчина когда-нибудь на небо.

Он вёл за руку вторую девочку близнеца. Оба выглядели как медведь и оленёнок, сильный мужчина с загорелой кожей и седыми волосами, который, несмотря на свои шестьдесят лет, ещё был плотный и сильный, и рядом с ним худой ребёнок. Рука малышки лежала надёжно и уверенно в его гигантском кулаке. Сегодня Мари также чувствовала тихий укол ревности. Странно было видеть, как строгий неприветливый отец из её детства стал таким мягким и снисходительным при юных сёстрах.

Вероятно, он поддерживал процессию ради своей маленькой дочери. Жан как будто почувствовал спиной взгляд Мари и оглянулся. Она не могла различить, улыбнулся ли он ей; отец повернул к ней неподвижную сторону лица. Не только плотная борода скрывала его эмоции. Ребёнком он пострадал от сильного ожога, с тех пор его левая половина лица была неподвижной, левый глаз никогда не улыбался и угол рта поднимался не так высоко как другой. Из-за этого недостатка некоторые называли его Le Masque (прим.пер.: маска) и говорили, что у него двойное лицо колдуна.

Монотонное чтение псалмов прекратилось, так как носильщик креста звонким голосом начал петь. Мелодия перескакивала из уст в уста, звучала насыщеннее с каждым шагом, и скоро окутала всю процессию как защитный плащ из святых слов. Воздух пах свежей травой и летом, и в пение вмешивалось щебетание огородной овсянки. Мари обнаружила зелёную птицу на ветке вишнёвого дерева. Ягоды уже созревали, наливались, и через горы на небе сверкала как приветствие бледная радуга.

«Как может происходить что-то такое страшное в такой красоте?» – подумала она. Упрямо, как будто хотела прогнать этим бестию, девушка запела ещё звонче и потому, что заметила, как в хоре раздался голос. Он был красивый, глубокий, но мягкий, и Мари не могла ничего другого, чем слушать его, так как Адриен пел только для неё. Уже несколько недель он снова и снова посещал гостиницу её родителей. Мари быстро поняла, что причиной его посещений была она. Девушка знала о нём немного, только то, что парень работал у графа де Морангьез. Иногда его не было несколько недель, потом мужчина появлялся снова – за трактиром при конюшне, где бросал обглоданную кость сторожевому псу, чтобы тот не лаял и обучал его какому-нибудь фокусу. Но, в действительности, мужчина ждал только того, чтобы Мари пошла из дома в огород или выглянула в окно, чтобы он мог обменяться с ней несколькими словами.

Теперь Адриен как бы мимоходом присоединился к ней. Краем глаза она заметила его легко приспособившиеся шаги. Поющая процессия обошла поле и потом повернула обратно к церкви, в гору. Шпиц башни возвышался в небо как напоминающий указующий перст, удары колокола были пронзительно отчётливыми.

Мари остановилась перед церковью и осмотрелась вокруг себя, но, к её разочарованию, Адриена там больше не было. «Вероятно, он снова исчез до следующей недели». Девушку поразило, как много для неё это значило.

– Мари, мы здесь! – её мать нетерпеливо махала, и маленькая Камилла подскочила к ней и взяла за руку крохотными липкими детскими пальчиками, горячими от молитвы.

– Где ты была? – укоризненно воскликнула малышка. – Мама была разъярённой, потому что ты ушла перед мессой.

– Теперь я здесь.

Люди шли вперёд к престолу, который стоял под открытым небом на церковной площади, чтобы благословить их оружие. Последний, совместный «Аминь» общины затих в одно безмолвное мгновение. Потом деревянные ботинки снова зашаркали по дороге.

Всё же сегодня священник задержал людей.

– Подождите! Здесь ещё приказ охотника из Версаля, – он взял протянутый служкой большой свиток бумаги и начал громко зачитывать. – Все жители обязаны быть готовы к охоте. Местные стрелки и загонщики должны прибыть в требуемый день и требуемый час к месту, которое им назовётся. По команде месье Антуана они будут ждать в засаде и всегда по двое, когда это нужно, но особенно лунными ночами. Все должны явиться при заходе солнца и не приходить перед восходом солнца. Во время охоты в определённых церковных приходах запрещено рубить лес или производить другой шум. Каждый, кто это не соблюдает, будет наказан тюрьмой.

Возмущённый шёпот прошёл по толпе.

– Только наши грехи виноваты в том, что дикий зверь здесь свирепствует, и теперь мы наказываемся тюрьмой, если не ляжем и не станем охотиться сами, – ворчал старый мужчина позади Мари.

– Шшш! – прошипела ему его жена.

– Это правда! – рычал он. – И кто сделает работу на поле? Ну, да, и так уже безразлично, господа и без того растопчут урожай на охоте.

– Пошли, – сказала Мари своей сестре. – Мы идём домой.

Ещё когда они проходили мимо деревенского колодца, она услышала, как на церковную дверь гвоздями прибили приказ. Со стороны гор как далёкое эхо слышались выстрелы охотников. Полуденное солнце спряталось за облаками, начинался мелкий моросящий дождь. Всё же, когда Мари хотела ускорить шаги, то увидела его.

Мужчина непринуждённо прислонился к стене дома и сегодня также язвительно ей улыбался. Она рассердилась на себя за то, что сразу покраснела.

– Здравствуй, Мари! – он сдвинул шляпу на затылок. – О, и прелестная Камилла тоже тут. Какая у тебя красивая кукла! Как её зовут?

Малышка засияла, и Мари стало тепло на сердце. Имелось только немного людей, которые всегда точно знали, какую из двух девочек близнецов они видят перед собой. Совсем по-другому Адриен: хотя он редко видел девочек, но никогда не ошибался.

– Это принцесса Финетте, – сказала малышка с важным выражением лица. – Она носит настоящую корону, ты видишь?

– Так-так, Финетте – лукавая принцесса из сказки? – Адриен рассмеялся и заговорщицки подмигнул Мари. – Однако, тогда ей нужен принц. Знаешь что? Это я! У меня нет белой лошади, но всё же я могу проводить вас к вашему замку.

Он отвесил преувеличенный поклон, Камилла начала хихикать и присоединилась к нему. Мари быстро потянулась к своей воскресной косынке для волос, чтобы защититься от дождя, но прежде всего, чтобы скрыть пылающие щёки.

– Только посмей! – тихо сказала она Адриену. – Последний раз, когда мои братья видели тебя ночью под окном, то хотели тебя отлупить. Если они поймут, что я гуляю здесь с чужаком, непременно сложат вместе один к одному.

– Но твои братья не здесь, Мари.

Его голос был как бархат, и манеры, когда он произносил её имя, вызывали в ней какую-то дрожь.

– Мы идём, принцесса Камилла? – спросил Адриен.

Малышка усердно закивала. Как будто случайно, они воспользовались длинной дорогой в деревню, которая проходила в огороженной от нежелательных взглядов живых изгородях, и вдоль каменных стен садов. Когда в поле зрения появился трактир Хастель, моросящий дождь перешёл в настоящий.

– Фланель промокнет! – пожаловалась малютка.

– Тогда быстро беги вперёд, а то простудишься!

– Прощайте, принцесса. – Адриен низко поклонился, малышка засмеялась и пробежала через центр лужи во двор. Мари хотела последовать за ней, но Адриен сделал шаг в сторону и стоял теперь как раз перед ней.

– Я только что видел тебя. Ты шла перед процессией к камню Матроны на дороге после Овера – одна!

– Ты крался за мной?

– Это было случайно. Я как раз поднимался от выгона и там увидел, что ты бежала через луг. И потом я шёл за тобой, но только потому, что волновался о тебе. Мари, не ходи там! Это опасно.

Девушка подняла подбородок.

– И кто ты такой, чтобы давать мне советы? Мы, действительно, не так хорошо знакомы. Прямо сейчас я узнаю твое имя.

– Это не моя вина. Когда я был должен на тебя смотреть? Твои родители прямо-таки прячут тебя. Ты не обслуживаешь в общем зале.

– Да, чтобы парни как ты не могли заигрывать со мной.

– Что называется, я должен отказаться от всех надежд? – сказал он нежно.

– Возможно, – должно быть, это прозвучало прохладно, но она едва могла скрывать свои чувства. И также сейчас он, разумеется, увидел её беглую улыбку.

– Бартанд. Моё полное имя – Адриен Бартанд. Каждый знает, что я приличный парень.

– Конечно, в каждой деревне другие девушки считают тебя самым приличным парнем в мире, да?

Но внутри неё его имя звучало как песня, которая напоминала ей обо всём добром и красивом – танцы в мае и большой праздничный костёр, тайные поцелуи и беззаботный смех.

Адриен вздохнул.

– Хорошо, другое предложение: если у тебя есть подаяния для Матрон, то положи их на вашу садовую ограду позади вишнёвых деревьев – я возьму их с собой и отнесу для тебя к камню. Я часто в пути и прохожу мимо этого – в горах и также в лесу.

– Хм. И что ты хочешь за это одолжение?

– Этого мне вполне хватит, – сказал он нежно. Его указательный палец легко коснулся уголка её рта, и девушка заметила, что она всё время ему улыбается.