Текст книги "Дикая (СИ)"

Автор книги: Нина Ахминеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

Глава 3

Нужно было составить план, только Елена Николаевна понятия не имела, как выжить в этом мире и чем себя занять.

Пока у нее даже одежды не было, а без нее можно просто замерзнуть, если выйти за пределы пещеры.

Раз так, следовало позаботиться о самых важных на данный момент вещах, а уже потом думать дальше.

В итоге она решила с самого утра заняться пошивкой одежды для себя, благо шкура у нее имелась. Запах от нее исходил неприятный, но все лучше, чем ничего.

Елена Николаевна даже думать не хотела, что могла появиться здесь после того, как радушные родственники Дахи лишили бы ее последнего имущества. И что-то подсказывало – те были вполне способны на это.

Спрятав нос в меху (фу, но что поделать, он замерз!), она закрыла глаза и провалилась в тревожный сон. Она то и дело просыпалась от различных звуков, иногда вздрагивая и ежась от стылого воздуха, а потом снова засыпала.

Утром Елена Николаевна, к своему удивлению, ощутила себя вполне бодрой. И это было поразительно, учитывая, как плохо она спала ночью. Она списала этот эффект на достаточно молодое тело. Пока мы молоды, многие испытания проходят гораздо проще.

Семья Дахи просыпаться не спешила. Им явно нечем было занять себя, раз они даже не думали выбираться из постелей. Елена Николаевна никуда не торопилась, размышляя, как изловчиться, чтобы шкуры хватило на все задуманное.

Местную технологию пошива одежды она знала. Даха часто наблюдала за другими женщинами, перенимая их умения. Вот только все жилы из туши, лежащей у порога, уже были извлечены.

На охоту она пойти не могла. Просить кого-то? Бесполезно. Откажут без разговоров. Никто не станет лишний раз рисковать ради нее.

Если не жилы, то что? Елена Николаевна помнила, что когда-то давно люди использовали для создания тканей крапиву, но с растениями сейчас был дефицит.

В суровом местном климате времена года имелись, но не сильно выраженные. Условное лето длилось всего пару месяцев, при этом температура не поднималась слишком высоко. Даже летом люди продолжали ходить в теплой одежде.

Если проводить параллель с прошлым миром, сейчас здесь был март или ранний апрель. До местного лета оставалось еще месяца три, так что ни о каких растениях речи не шло.

Раз так, выбора не оставалось. Елена Николаевна могла рассчитывать только на шкуру. Существовало два варианта: отрезать тонкие полоски и воспользоваться ими как нитями или надергать шерсти и сплести из нее тонкие косички для удержания частей одежды.

Резать шкуру Елене Николаевне не хотелось.

Во-первых, сделать это аккуратно у нее не получится, ведь подходящих инструментов здесь нет, а каменным ножом можно отрезать только собственные пальцы или толстую полоску, которая не подойдет для ее замыслов.

Во-вторых, шкура и так была на вес золота. Отрезать от нее еще что-то казалось Елене Николаевне расточительством.

В итоге она решила, что будет долго и упорно мучиться, но сплетет нити из волосков. Благо шкура принадлежала весьма мохнатому зверю. Причем мех был не только густым, но и длинным.

Она поблагодарила покойного Ктора, который оставил ей эту ценность. Да уж, все познается в сравнении.

Пока остальные мирно дремали, она принялась за дело. Вернее, попыталась. Оторвать волоски голыми руками оказалось не так просто. Они были довольно толстыми и крепкими, откусывать Елена Николаевна отказывалась.

Ей срочно нужен был нож!

Это была проблема.

Елена Николаевна сразу начала скучать по тем прекрасным стальным ножам, которые раньше считала чем-то обыденным. Сейчас она не отказалась бы даже от самого тупого из них. Но увы, ничего подобного здесь не было и в помине.

Все, что мог предложить этот век, это каменные инструменты. В принципе, они тоже были местами достаточно острыми, просто следовало найти такой нож. Или сколотый камень.

Взгляд Елены Николаевны немедленно принялся искать что-нибудь подходящее. Вряд ли, конечно, люди оставили бы под ногами что-то острое, но вдруг повезет?

К сожалению, света от едва тлеющих костров было мало, чтобы рассмотреть все как следует. Аккуратно встав, она принялась бродить по пещере, всматриваясь в кучки камней.

Ее передвижения привлекли внимание других. Как она поняла, люди на самом деле не спали, просто лениво валялись, не желая покидать теплые постели.

Елена Николаевна шепотом послала в них несколько проклятий, немного завидуя, что им не нужно сейчас трястись от холода.

– Спать! – крикнула одна из женщин. Кажется, ее звали Буба. Она была женой второго сына.

Слушаться ее Елена Николаевна, конечно же, не собиралась. Вместо ответа чуть приподняла верхнюю губу и на миг замерла, уставившись на женщину предупреждающим взглядом.

Было заметно, что та совсем не ожидала ответной реакции, причем настолько агрессивной. Люди привыкли, что Даха не возражает, покорно принимая все, что они хотели ей дать.

Елена Николаевна не собиралась мириться с подобным положением вещей. Конечно, она не хотела обострять ситуацию до рукоприкладства или кровопролития, но считала, что продемонстрировать характер все-таки стоит.

– Оставь, – посоветовал Бубе муж, привлекая ее внимание прикосновением.

Женщина встрепенулась, словно хотела возразить, но мужчина выразил активное желание заняться кое-чем более интересным.

Елена Николаевна старалась не обращать внимания на звуки совокупления. Она уже знала, что люди тут пусть и не слишком распутны, но не видят большой проблемы в занятиях любовью, когда их слышат.

Делать это под одеялом, когда в паре метров находятся другие члены семьи, было нормой. Хотя в большинстве случаев пары пытались как-то уединиться. Например, заходили за ближайший валун или удалялись в другой конец пещеры.

Присев около самой большой кучи булыжников, Елена Николаевна под звуки страстных вздохов перебирала камни. Хорошо, что она не была юной девушкой, которую могло смутить подобное «музыкальное» сопровождение.

Ни один из камней не казался ей перспективным. Их грани не были достаточно острыми. Становилось понятно, что придется делать что-то самой. Например, попробовать расколоть какой-то камень и посмотреть, каким получится край.

Когда все начали подниматься, явно проголодавшись, Елена Николаевна на время оставила свое занятие и принялась помогать с готовкой. Она не была намерена и дальше терпеть голод. Следовало немного поправиться, иначе это тело снесет первым же порывом ветра.

Остальных ее рвение сильно удивило, но они пока ничего не стали предпринимать. Жена третьего брата сунула ей в руки кусок мяса и повелительным голосом велела жарить.

Елена Николаевна мельком глянула на нее, но ругаться из-за тона не стала. Еще не время.

После быстрого завтрака она решила, что пора попробовать сделать острый край самостоятельно. Для этого набрала самых перспективных, на ее взгляд камней, и уединилась в углу, не желая привлекать к себе много внимания.

Если кто-то думает, что расколоть твердый камень просто, то ошибается. Прежде чем приступить к работе, Елена Николаевна еще раз внимательно их осмотрела. Ей нужны были те, которые в перспективе расколются на пластины.

Елена Николаевна точно не помнила название такого вида камней, но решила называть их сланцами.

Остальные люди, конечно, не могли остаться равнодушными к стуку. Первое время они лишь удивленно смотрели в ее сторону, не понимая, что нашло на обычно тихую и спокойную девушку, которая, казалось, не заинтересована ни в чем, даже в собственной жизни.

Спустя некоторое время, когда Елена Николаевна все еще пыталась добиться того, что ей было нужно, она заметила, что остальные члены семьи начали раздражаться из-за непрекращающегося стука.

– Тишина! – крикнула Буба, глядя на нее хмуро и зло.

Другие молчаливо поддержали ее требование.

Вместо ответа Елена Николаевна ушла глубже в пещеру. Там было холоднее и гораздо темнее. Возможно, следовало возмутиться и воспротивиться, но она имела представление, что может последовать дальше. Буба обязательно подойдет и попробует надавить силой.

Елена Николаевна давала женщине шанс отступить и подумать.

К сожалению, ее добрые намерения не были оценены по достоинству.

Как только она снова принялась стучать камнями (звук в действительности не был слишком громким, учитывая, что мужчины каждый день возились со своими ножами), Буба подскочила на месте, словно внутри нее внезапно распрямилась пружина.

– Тишина! – снова крикнула она. – Тихо!

Елена Николаевна сжала камень в руке так сильно, что края начали доставлять ей дискомфорт. Вместо того чтобы подчиниться, она продолжила свое дело.

В самом деле, она была довольно далеко от остальных, звук не был настолько громким и раздражающим, как хотела показать Буба. Той просто нужно попить успокоительного, чтобы не реагировать на такие мелочи.

Интересно, валерьяна здесь растет?

Как она и думала – новый удар стал для Бубы последней каплей. Та направилась в сторону Елены Николаевны, не скрывая кровожадных намерений.

Остальные с любопытством наблюдали за происходящим. Никто даже не пошевелился, чтобы сдержать разгневанную женщину или успокоить ее.

Елене Николаевне показалось, что соплеменники даже предвкушают будущую ссору, которая могла разнообразить скучные серые будни.

Добравшись до нее, Буба остановилась в метре.

– Тихо! – крикнула она еще раз, так громко, словно боялась, что кто-то вдруг мог не услышать.

– Нет, – спокойно ответила Елена Николаевна. Она сидела ровно и расслабленно, готовясь к возможной драке.

– Ты! Не шуметь!

– Я буду продолжать делать то, что делаю. Мне нужна одежда, ведь вы забрали мои вещи.

Буба удивленно заморгала. Слова, которые произносила Елена Николаевна, были на местном языке, просто до этого никто не пытался сложить их в длинные предложения. Люди тут предпочитали разговаривать односложно.

Елена Николаевна очень надеялась, что такое не повсеместно.

Не факт, что в других концах мира люди такие же неразвитые.

Вполне возможно, где-нибудь за тысячу километров отсюда процветает отдельный народ, который уже сейчас строит пирамиды и возводит храмы, размышляя над тем, как перенести свои мысли на пергамент, изобретая письменность.

Это не было бы чем-то невероятным. Может, стоит поискать такой народ?

Нет, нет, это полная глупость. Поиски будут походить на погоню за ветром. Совершенно бессмысленное занятие, учитывая, что неизвестно точно, существует ли такой народ. Да даже если бы она знала, нет никакой информации о возможном местонахождении подобной цивилизации.

Бродить наугад?

Даже не смешно.

На это может уйти вся жизнь. И не факт, что удастся добиться хоть какого-то успеха.

В этом месте нет интернета, у которого можно спросить что угодно, да и передвигаться придется на своих двоих. С учетом сурового климата идея была просто губительной.

Пока Елена Николаевна размышляла о гипотетической возможности существования народа не с таким критически низким уровнем развития, Буба решила действовать.

Сделав резкий шаг вперед, она вцепилась в белые волосы и дернула.

– Тишина!

Елена Николаевна зашипела, как разбуженная змея, у которой к тому же были не самые удачные дни и, соответственно, настроение.

– Ах ты, – возмутилась она, хватая Бубу за руку.

Она отстраненно отметила, каким широким и мощным было запястье женщины. Не сравнится с ее куриными косточками. Но Елена Николаевна не дала этим мыслям зайти дальше, вместо этого ударила другой рукой по предплечью соперницы.

Удар вышел довольно слабым, но в ладони она держала камень, поэтому Буба отпрянула, потрясая ушибленной рукой.

Получив свободу, Елена Николаевна встала. До этого ей удалось кое-как закрепить на себе шкуру, поэтому та не сползла с тела в тот же миг. Хвала всем богам. Не хотелось ощущать себя еще более уязвимой.

Буба перевела взгляд с лица Елены Николаевны на камень, зажатый в ее руке. Любой здравомыслящий человек отступил бы, ведь камнем можно сильно навредить.

Однако Буба почему-то решила, что бессмертна. Вместо того чтобы попытаться как-то договориться, она вскрикнула и кинулась вперед.

Елена Николаевна прищурилась и напряглась. В далекой молодости ей приходилось пару раз драться. Конечно, не так страшно, как бывает у мужчин, но небольшой опыт в потасовках с женщинами у нее имелся.

Сейчас она понимала, что без оружия ей не спастись. Физической силы не хватит, чтобы одержать верх над сильной крепко сбитой соплеменницей. Особенно когда та отчего-то так разъярена.

Елена Николаевна знала, что у Бубы должна иметься причина для злости, и была уверена, что дело вовсе не в шуме. Неужели замешана ревность? Нет, глупость, конечно. Даха никому здесь особо не нравилась, тем более мужчинам. Те не делали ни единой попытки хоть как-то облегчить ее жизнь. И уж точно не проявляли мужского интереса.

Или так только казалось? Может быть, девочка чего-то не замечала? Чего-то, что видели другие женщины. В особенности Буба.

Маневрировать с босыми ногами было сложно, но Елена Николаевна справлялась. Тело Дахи оказалось быстрым и гибким. Она была похожа на тростинку, которая легко гнулась под ветром в любую сторону. Благодаря этому ей долгое время удавалось избегать атак Бубы, что, несомненно, только еще больше злило женщину.

В какой-то момент Елене Николаевне удалось сильно приложить Бубу камнем по плечу. Та вскрикнула и отступила, гневно сверкая глазами.

Она не собиралась заходить слишком далеко, понимая, что причинять существенный вред женщине не стоит.

Елена Николаевна, пусть и была возмущена действиями соплеменником по отношению к Дахе, излишней кровожадностью не страдала.

Людей она никогда серьезно не калечила, и уж тем более ей не приходилось убивать. Перешагнуть определенную черту она могла лишь под давлением обстоятельств. Сейчас явно был не такой момент.

Глаза Бубы горели. Ее рыжеватые волосы были, как обычно, взлохмачены, а сухие потрескавшиеся губы искривлены в подобии оскала.

– Хватит!

Елена Николаевна прищурилась. Отрывать взгляд от человека, готового кинуться на нее, не хотелось, но она все-таки невольно посмотрела в сторону голоса.

Говорил муж Бубы. Он стоял около костра, сложив руки на груди, и с неодобрением смотрел на жену. Буба тоже узнала голос мужа, однако он ее никак не охладил. Наоборот, она, казалось, рассвирепела еще больше.

Ох, неужели тут действительно ревность? Или Буба просто не выносит, когда ее мужчина заступается за другую женщину?

Додумать ей не дали. Буба кинулась вперед, игнорируя повторный выкрик мужа. Елена Николаевна оказалась менее проворна в этот раз – женщине удалось зацепить ногтем ее щеку.

Отскочив в сторону, она зашипела, чувствуя неприятное ощущение на коже. Вряд ли рана была глубокой, вероятнее всего, просто царапина, но в таких условиях и она могла доставить проблемы.

Естественно, Елена Николаевна разозлилась.

Она сжала губы в тонкую нить, подкинула на руке камень и проворно устремилась вперед. Инерции ее тела хватило, чтобы повалить женщину на землю. Та попыталась снова ударить, но Елена Николаевна вцепилась левой рукой в шею соперницы, придавив, а правую занесла, словно намеревалась ударить со всей силы по голове.

Буба дурой не была, сразу поняла, чем это может ей грозить. Она вскрикнула и закрыла голову руками, защищая уязвимое место.

Конечно, Елена Николаевна не собиралась бить женщину камнем по голове, отчетливо понимая возможные последствия.

Она не знала, как действовать дальше, но от мук выбора ее спасли другие люди, понявшие, наконец, что обычная женская драка перерастает во что-то более серьезное.

– Хватит! Хватит! – муж Бубы быстро приблизился.

Елена Николаевна не собиралась дожидаться, пока он отбросит ее от своей жены, быстро встала и отошла на пару шагов, всем своим видом давая понять, что готова постоять за себя.

К ее удивлению, мужчина не бросился к ней, чтобы наказать обидчицу возлюбленной. Он даже не посмотрел на Елену Николаевну, проверяя состояние жены.

Остальные тоже подошли. Старуха что-то бормотала о свирепых духах, вселившихся в мертвое тело, но ее никто не слушал.

И слава всем богам!

Елена Николаевна усилием воли заставила себя не смотреть на женщину, опасаясь лишним взглядом только подтвердить ее мысли. Не хотелось, чтобы все начали считать ее одержимой.

После того как мужчина убедился, что Буба в порядке, он поднялся на ноги. Женщина встала сама. Она с ненавистью глянула на Елену Николаевну, но бросаться снова в драку не стала.

Люди некоторое время вели себя довольно шумно, а потом как один повернулись в сторону Елены Николаевны и выжидательно замерли.

Поначалу она подумала, что ее сейчас будут линчевать.

Напрягшись, она перехватила камень удобнее и усилием воли заставила себя стоять на месте, интуитивно понимая, что эти люди могут признать шаг назад за проявление страха. А страх в хищниках всегда вызывает желание преследовать. Бежит? Догоняй. Простая истина.

Однако никто кидаться на нее не стал. Соплеменники просто стояли и выжидающее на нее смотрели.

Елена Николаевна озадачилась. Что им от нее нужно?

Мозг лихорадочно заработал. Она принялась рыться в воспоминаниях Дахи, пытаясь вытащить на свет информацию, которая объяснила бы поведение людей.

Сперва ничего в голову не приходило, но потом ей улыбнулась удача. Что-то забрезжило на краю сознания.

Елена Николаевна вспомнила, что люди в этом месте ценят личную силу.

На личной силе было завязано многое, понятие красоты в том числе. Излишняя худоба и хрупкость здесь совсем не ценились и приравнивались к слабости. Слабый человек нуждался в заботе, а никому в столь суровых условиях не хотелось дополнительной работы.

Именно поэтому красотой тут считались крепкие ноги, сильные руки, плотно сбитые тела, способные к долгому и изнурительному труду.

У женщины обязательно должны были быть широкие бедра, ведь тогда не придется излишне мучиться во время родов из-за слишком узкого таза.

Большие груди тоже не очень ценились. Они мешали в повседневной жизни и были дополнительной нагрузкой на спину своих владелиц, а значит, укорачивали срок жизни женщины. Да, люди здесь не были совсем глупы, некоторые вещи они все-таки подмечали.

А еще здесь существовала традиция, что после боя победитель имел право забрать что-либо у побежденного. Закон сильного. Он уже существовал.

По какой-то причине люди решили, что Елена Николаевна победила Бубу, а раз победила, значит, сильней нее. И сейчас все ждали, когда она возьмет то, что захочет.

В этом мире закон не ограничивал победителя. Считалось, что бросивший вызов ставит на кон все, включая свою жизнь.

Наверное, именно поэтому местные люди старались не доводить дело до полноценных драк, ведь кто знает, что от тебя потребует победивший.

Конечно, обычно до смертей не доходило. Победители ограничивались какими-либо вещами. Но это не отменяло гипотетической возможности.

Елена Николаевна подозревала, что негласные ограничения были введены для того, чтобы люди сдерживали себя. Их популяция была малочисленной, каждый член на счету. А любая незначительная рана в подобном месте могла привести к смерти.

Буба не сомневалась, что одолеет Елену Николаевну, ведь тело Дахи все еще выглядело худым и слабым. Именно поэтому женщина без страха кинулась в драку, не опасаясь проигрыша.

Однако в этот раз ей не повезло. Тело больше не принадлежало измученной девочке, которая уже ничего не ждала от этого мира, поэтому стремилась уйти как можно скорее.

Естественно, одной силой духа не победить, но на самом деле тело Дахи не было таким уж немощным. При должном старании даже с ним можно было повоевать.

Елена Николаевна понимала, что в чистой мощи уступает, да и неизвестно, как все сложилось бы, не вмешайся муж Бубы, но ничего уже не изменишь.

Даже такая победа была очень кстати. И только глупый человек благородно отказался бы от прибыли. Елена Николаевна не собиралась лишать себя такой возможности.

Она легко улыбнулась и выпрямила спину. Пора получать призы.

Глава 4

Елене Николаевне не было стыдно. И уж точно она не собиралась страдать благородством.

Возможно, кто-то подумал бы, что ей следовало великодушно отказаться от приза за победу, ведь выиграла она не совсем честно, да и нехорошо обирать другого человека.

Тот, кто так решит, никогда не находился на ее месте. Сейчас Елена Николаевна оказалась в таком мире и положении, что подобное великодушие могло стоить ей жизни. Она всегда считала, что здоровый, в меру, эгоизм весьма полезен.

Конечно, ситуации бывают разные, и Елена Николаевна никогда не заберет последнюю крошку хлеба у голодного ребенка, но Буба не была ни ребенком, ни тем более голодной. Так что никаких угрызений совести!

Жизнь Бубы была Елене Николаевне не нужна. Унижать женщину эмоционально или физически она тоже не собиралась, хотя подозревала, что изъятие некоторых вещей сильно ударит по гордости Бубы.

Муж или ребенок Бубы Елену Николаевну тоже не интересовали.

Сейчас она не могла позволить себе воспитание ребенка, так что тому в любом случае будет лучше с родителями. А если ей вдруг захочется ребенка (что сомнительно, учитывая отсутствие какой-либо медицины), она родит сама.

А муж…

Что ж, мысль была интересной. За спиной сильного мужчины в такое время, полное опасностей, естественно, было бы в разы комфортнее, но не стоит забывать и об эмоциях людей.

Неизвестно, любит ли Брох свою жену, но вмешиваться в их семейную жизнь и разбивать пару Елена Николаевна не собиралась.

Кроме того, Брох был совершенно не в ее вкусе.

Она точно знала, что ему сейчас двадцать лет. По сути, совсем еще мальчишка. Вот только выглядел Брох как мужчина, достигший сорокалетнего возраста.

Кожа на его лице, постоянно подвергавшаяся воздействию низких температур и ветра, выглядела грубой, красной и поврежденной, кое-где с рытвинами от оставшихся воспалений. Крупный нос был свернут на сторону. Над довольно большими глазами нависали кустистые рыжеватые брови. Завершали образ густые усы и вечно встрепанная борода.

С точки зрения современного человека, Брох, как, впрочем, и его братья, имел вид человека без определенного места жительства. К тому же не стоило забывать и о запахе. Мыться здесь было негде.

Конечно, Елена Николаевна могла и потерпеть ради получения защиты и поддержки, но она была слеплена из другого теста.

И говоря прямо, ни капли не гордилась этим. Наоборот, ей казалось, что эта черта характера всегда была причиной ее неудач на личном фронте.

У каждой семьи в пещере имелся небольшой уголок с личными вещами. Елена Николаевна знала, куда идти, поэтому обошла стоящих столбом людей и безошибочно направилась к заначке Бубы.

Женщина позади начала возмущенно рычать, но кого это волновало?

Все, что принадлежало Бубе, было завернуто в большую шкуру пещерного медведя, убитого совместными усилиями всех братьев пару лет назад.

Эту шкуру Елена Николаевна без каких-либо церемоний решила забрать себе, лишней не будет. В конце концов, каменный пол в пещере был довольно прохладен, а ей еще были дороги собственные почки и остальные органы.

Если кто-то думает, что она ограничилась только шкурой, то ошибается. Елена Николаевна не собиралась мелочиться, ведь когда еще выпадет такой шанс.

Большим удивлением стало то, что практически вся одежда внутри свертка раньше принадлежала Дахе.

Елене Николаевне казалось, что изъятием добра у девушки занималась вся семья, вернее, все женщины. Раз так, то почему все ее пожитки в конечном итоге обнаружились в закромах у Бубы?

Прищурившись, Елена Николаевна подняла голову и посмотрела на женщину. Та презрительно вздернула верхнюю губу, явно демонстрируя, что ей нет дела до мнения какой-то девицы.

Ах ты…

Не было слов.

Какими все-таки отвратительными могут быть люди. Сгноила девчонку и ни капли не сожалеет о содеянном.

Елена Николаевна вдруг подумала, что и сегодняшняя акция имела целью забрать у девушки последнее имущество – шкуру.

Она могла себе представить, сколько прожила бы девочка голой в пещере, температура в которой, конечно, не была минусовой, но все равно оставалась далека от комфортной. Естественно, если бы Даха к этому моменту не была уже мертва.

Откуда такая злоба? Что бедный ребенок мог сделать этой женщине?

Елена Николаевна не могла придумать ничего, кроме зависти и ревности. Многие женщины шли на ужасные поступки под влиянием этих чувств.

Фыркнув, она продолжила копаться в вещах, решительно забирая все, что, на ее взгляд, могло пригодиться.

Кроме вещей, раньше принадлежавших Дахе, она отобрала пару более или менее мягких шкур, скребок для выделки, не особо впечатляющий каменный нож (пригодится), моток подготовленных для использования жил и костяную иглу, больше напоминающую обычный крючок.

Елена Николаевна не испытывала стыда за то, что «ограбила» женщину. В отличие от самой Бубы, которая отняла у Дахи последнее, она оставила ей много вещей. Ни скребок, ни игла не были в единственном экземпляре. Да и шкуры в хозяйстве Бубы все еще имелись, как и одежда.

Нести все, что теперь принадлежало ей, в руках она вряд ли бы смогла. Во-первых, одна шкура медведя весила прилично, не говоря уже об остальном. Во-вторых, попросту неудобно.

Поэтому Елена Николаевна скинула все на одну из шкур, а потом, подхватив за угол, утащила все к себе волоком.

Добравшись до места, которое решила считать своим (на некотором отдалении от костра, но все еще достаточно близко, чтобы ощущать едва уловимое тепло), она отпустила шкуру и села на камень.

Пришло время одеться. Только представив, что сможет, наконец, согреться, Елена Николаевна торопливо принялась перебирать вещи Дахи.

Первым делом она надела штаны. Неудобные и топорно сделанные, они все-таки позволяли не сверкать постоянно голым задом.

Следом Елена Николаевна с большим удовольствием натянула сапоги. Обувь здесь состояла из двух частей. Гетры и сам ботинок. Все это сшивалось между собой, но перед выходом наружу людям все равно приходилось обматывать ноги полосками кожи, ведь снег – коварная штука, способная пробраться в любую щель. Ни о какой подошве речи не шло.

Куртка тоже была скроена крайне просто. Прямоугольный кусок шкуры складывался пополам. На одном конце проделывалось отверстие для головы. Бока сшивались, оставались лишь прорези для рук, к которым потом пришивались трубки из шкур.

Выглядело все это очень убого, но Елена Николаевна даже не думала жаловаться. Ее не смущал ни запах, ни неприятные ощущения, главное – в одежде было значительно теплее, чем без нее.

Большую шкуру она решила использовать как постель. Спать на полу было очень некомфортно, и следовало придумать, как минимизировать возможную опасность от такого опасного отдыха.

Единственное, что сейчас приходило в голову, это тонкий хворост. Из воспоминаний Дахи Елена Николаевна помнила, что рядом с пещерой есть лес. Именно там люди собирали хворост для поддержания костра.

Веточки можно расстелить толстым слоем. Наверх кинуть шкуру медведя, сложив пополам для большего тепла. Не идеально, но все-таки лучше, чем ничего. Укрыться можно своей прежней шкурой.

Инструменты и жилы тоже пригодятся, как и мелкие шкуры. Из них можно будет что-нибудь сшить, например, шапку. Да, Елена Николаевна не собиралась безвылазно сидеть в пещере.

Хотелось выйти наружу, но там было слишком холодно, чтобы обходиться без головного убора. Не хотелось потом мучиться от головной боли, вызванной холодом. И уж точно она не собиралась морозить уши.

Уютно обосновавшись в своем углу, она обратила внимание, что люди немного успокоились. Постепенно все занялись своими делами.

Мужчины устроились на некотором отдалении, занимаясь выточкой ножей. Они методично перебирали камни, а потом пробовали каждый на крепость.

Дети подражали им, выглядя очень забавно. Маленькие хмурые лица отражали стремление ребят как можно точнее перенять движения взрослых.

Женщины собрались рядом с костром и начали переговариваться. Матриарх семьи что-то нашептывала Бубе, время от времени поглядывая в сторону Елены Николаевны.

Это слегка раздражало. Женщины даже не пытались скрыть свою неприязнь. Елена Николаевна все пыталась понять, откуда взялось такое отношение. Не могла ведь причиной стать необычная внешность.

Она прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания Дахи, стараясь вытащить какие-нибудь подсказки.

Чем дольше она копалась, тем больше начинала понимать. До этого момента она не обращала внимания на мелочи и эмоции, стараясь взять только факты, которые помогли бы ей ориентироваться в реальном мире, но сейчас пришлось погрузиться глубже.

И заплыв в прошлое принес свои плоды.

Елена Николаевна в раздражении дернула щекой и в тот же момент сердито зашипела, ощутив боль. Она вспомнила, что Бубе удалось зацепить ее ногтем.

Слегка испугавшись, что в рану могла попасть инфекция, она выпуталась из шкуры, в которую завернулась, и направилась к небольшому сугробу около входа.

Камень, закрывающий проход, прилегал к стене неплотно, поэтому неподалеку намело небольшие кучи снега.

Обычно люди использовали этот снег для питья – выходить на улицу лишний раз никому не хотелось, а ручьев в пещере не имелось.

Елена Николаевна поморщилась, подумав, каким грязным должен быть снег.

Она еще помнила, как однажды в далеком детстве растопила его ради любопытства и была поражена, как много мусора хранилось в, казалось бы, белейшем незапятнанном снеге.

С другой стороны, здесь не было заводов и машин. Это вселяло надежду, что снег все-таки будет чище.

Присев около сугроба, она зачерпнула немного белой массы и растопила в ладонях, после чего тщательно промыла царапину на щеке. Елена Николаевна очень надеялась, что этим не занесет еще больше микробов в свою боевую рану.

Сейчас ей очень пригодился бы котел, пусть даже и каменный. Главное, чтобы в нем можно было кипятить воду.

Если кто-то и наблюдал за ее действиями, то Елена Николаевна не обращала на это внимания. Она еще несколько раз растапливала снег, но то и дело приходилось прерываться, так как руки быстро замерзали.

Под конец она даже умылась, надеясь, что этим не дает Бубе или матриарху лишний повод обвинить ее в чем-нибудь, например в пустой растрате ресурсов.

Закончив с очисткой, Елена Николаевна вернулась в свой угол и, слегка намочив слюной палец, покрыла царапину влагой. Не зря ведь даже звери зализывали свои раны. Из-за отсутствия лекарств она могла лишь прибегнуть к древнему способу лечения.

Замершие руки Елена Николаевна спрятала за пазухой, а вот лицу пришлось страдать. Она не собиралась тереться раной о грязные вещи.

Вскоре женщины зашевелились. Пришло время завтрака.

Елена Николаевна не стала ждать. Она уверенно поднялась, подхватила отобранный нож и направилась вместе с остальными к туше.

Нож выглядел не особо острым. Она понятия не имела, как им можно что-то отрезать, но собиралась в скором времени попробовать сделать это.