Текст книги "Темный разум"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Спир

Спустя месяцы после начала путешествия мы бороздили глубины Погоста; мир под названием Литораль остался далеко позади, а Королевство Прадоров опасно приблизилось. Здесь, на орбите планеты, чьи координаты я когда–то извлек из мозга прадора, кружился мой истребитель. Он напоминал гигантский саркофаг, но я старался не думать об этом, пока мы с Трентом совершали облет, сосредоточившись лишь на поиске повреждений.

Прежде чем надеть скафандр, я установил сепаратор памяти, чтобы полностью контролировать снаряжение через «форс». Но обратную связь встроенной камеры с «Заливом мурены» отключить не удалось. Впрочем, все равно меня сопровождал Трент. Изабель так или иначе узнает историю истребителя, и ей она не понравится. А мои дальнейшие действия зависят от ее реакции. Добравшись до истребителя, Трент вручную открыл шлюз, и мы проникли внутрь. Я глаз не спускал с наемника, вооруженного тяжелым лазерным карабином, – и готов был в любой момент подать инфразвуковой сигнал через радиопередатчик скафандра, чтобы активировать прионовый каскад в теле моего сопровождающего.

Внутри брошенного корабля все выглядело досконально знакомым, хотя до сего момента нога моя никогда туда не ступала. Я смотрел на царапины на полу возле шлюза и точно знал, что оставил их робот–ремонтник, искавший опору при сильном ускорении. Неожиданно мое отношение к подобным дежавю резко переменилось. Неужели я никогда больше не испытаю радости от новых открытий, новых мест, звуков, запахов? Быть может, подобные чувства и толкали старых граждан Государства, таких как мой брат, на самоубийственные приключения, на поиски малых крупиц новизны?

Воздух внутри корабля был, но сила тяжести оказалась очень низкой. Я нутром чувствовал, что здесь произошло что–то ужасное – выходящее за рамки того, что мне было известно. И, завернув за первый же угол, получил тому неоспоримое доказательство. Тело лежало в коридоре, ведущем к «корабельному кортексу» – сферической рубке в носу звездолета.

– Кто–то из экипажа.

– Какого дьявола с ним случилось? – Трент ткнул в сторону трупа стволом карабина. – Какой–нибудь глюк У-пространства?

«С ним» или «с ней» – это еще вопрос спорный. Трудно определить пол иссохшей мумии в сине–зеленом скафандре, особенно если она наполовину утопает в стене, каким–то образом превратившейся в нечто похожее на окаменевшее гадючье гнездо. Мурашки побежали у меня по спине, скафандр вдруг показался слишком тесным. Я резко отвернулся в приступе паники. Знакомиться с воспоминаниями погибшего определенно не хотелось.

– Похоже на трансформацию вещества нано– и микромехами, – сказал я, отлично зная, что именно так оно и есть.

– Их запустила корабельная ремонтная система? – спросила Изабель с «Залива мурены», рассчитывающая сейчас курс государственного истребителя вокруг планеты из зеленого пояса Погоста, не получившей еще человеческого имени.

Да, корабельная ремонтная система, постоянно размножающаяся и управляемая чем–то, от чего стандартный планетарный ИИ мучился бы ночными кошмарами.

– Расскажи–ка поподробнее, как ты нашел этот корабль, – попросила Изабель, определенно напуганная увиденным.

– Я же уже говорил. Воспользовался специализированным поиском по базе данных пленного прадора. Корабль был мертв, Чужие обнаружили его и хотели отправить в утиль, но клешни не дошли – война закончилась.

Что ж, настолько близко к правде, насколько это возможно в данном случае. Да, я пользовался специализированным поиском, после Панархии и во время реабилитации, до того как присоединиться к Кронгу. Но термин «база данных» я употребил в широком смысле, поскольку на самом деле это был мозг первенца, извлеченный из обломков прадорского дредноута. Я обнаружил стекловидных червей, извивающихся в ганглии, и внутренний керамический рот, посредством которого он вынужден был поглощать собственные органы. И, еще не успев вскрыть сознание первенца, уже подозревал, что обнаружу там.

Прадора переполняла радость от того, что его любимый отец–капитан нашел брошенный государственный истребитель. Они пристыковались к кораблю, чтобы посмотреть, можно ли приспособить его для прадорских нужд или лучше сразу утилизировать. Конечно, отец был доволен – такая находка добавит ему уважения и личного капитала. Но радость папаши оказалась недолгой – начались жуткие убийства. Виновником прадоры сочли государственного дрона, застрявшего на истребителе… а убийства вдруг прекратились, и капитан приказал отстыковываться и улетать поскорее.

Здесь воспоминания первенца обрывались, не давая объяснений, почему впоследствии дредноут потерпел крушение на населенной людьми планете. Зато я нашел в памяти прадора имя и серийный номер истребителя, записал их, а после добрался и до координат. Но никому об этом не доложил. После Панархии жажда мщения отбила у меня охоту обращаться к властям – я желал личного удовлетворения. Я не знал – да меня и не заботило, – к чему это приведет. Мне это было необходимо – и точка. Мозг прадорского первенца уничтожили «из гуманных соображений», и знание погибло вместе с ним. Я догадывался, что дредноут крабов наверняка забрал что–то с того, другого корабля. Но это «что–то» и рядом не лежало с дроном–убийцей.

Еще одного мертвого члена экипажа мы нашли возле узкого туннеля, ведущего к рубке. Этот явно сопротивлялся надвигающейся угрозе. Иссохший труп был пришпилен к потолку собственным вонзенным в живот пульсаром. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что пульсар и скафандр сплавились – приклад винтовки словно вырастал из жертвы. Я поспешно отвел глаза, поскольку не хотел, чтобы Изабель или Трент получили возможность внимательно исследовать тело. Ныряя в туннель, я подумал, долго ли умирала жертва, и понял, что, вероятно, никогда этого не узнаю. То, что вышло из туннеля, не устанавливало пределов страданий своих жертв.

Корабельный кортекс был набит аппаратурой. К стене у двери привалился безногий скелет голема. Железные щупальца, растущие из таза, вились по полу и ныряли в паз на противоположной стене. Кисти рук ветвились микроманипуляторами, усеянными серебристыми узелками, точно стальными ягодами: я опознал в них головки наноманипуляторов. Глаза у голема отсутствовали, вместо них было нечто, до нелепости похожее на древний бинокль. Я обогнул калеку–андроида, стараясь не терять Трента из вида.

В помещении было полным–полно роботов–ремонтников – одни сохранили первозданный вид, других переделали жутким манером. Я задержался, чтобы изучить группку жукоботов величиной с ладонь: их выстроили рядами, так что вместе они напоминали зубья граблей, насаженных на длинную суставчатую руку. Я не догадывался об «узкой специализации» роботов и голема, но какова их задача в целом – предполагал: они должны были превратить статический объект в нечто очень опасное и подвижное.

– Похоже, корабельный ИИ разбился вдребезги, – заметила Изабель.

Действительно, слоистые осколки кристалла валялись повсюду. Я шагнул к центральному фиксатору – двум колоннам, ограниченным плоскими плитами у пола и потолка, между которыми оставался зазор высотой в фут. Здесь должен был находиться корабельный ИИ. Несколько секунд я смотрел на брешь, а потом внимание мое привлек лежащий возле стены предмет. Я подошел ближе, и ледяной озноб пробрал меня до костей.

Там лежал черный шип длиной метра полтора, шириной с руку у основания, постепенно сужающийся в игольное острие. В разрезе он был бы пятиугольником – с атомарно острыми углами. Из основания выходило ребристое щупальце с кабельной коробкой. Из разъема высовывалось около метра щупальца: конец был оторван, и спутанные кабели неопрятно топорщились. Глядя на эту штуку, я наравне с привычной знакомостъю ощутил странную причастность. И многочисленные описания, которые мне доводилось выслушивать, тут ни при чем. Я отступил. Мало сказать, что мне было не по себе. Прежние дежавю – ерунда. Я столкнулся с некой правдой, которую просто не желал знать – или не мог позволить себе узнать.

– Тут нет ИИ, – глухо сказала Изабель. – По крайней мере, всего целиком.

– Нет, – откликнулся я. Ну конечно же нет.

Тебе лучше начать говорить, и побыстрее, – заявила женщина. – Это ведь часть Пенни Рояла. Какого черта она здесь делает и какой тут твой интерес?

– Имя этого истребителя – «Изгнанное дитя», – начал я, поскольку время скрытности вышло. – Тонкий намек на вещество под названием пулегон[7]7
  Пулегон – распространенный компонент эфирных масел в растениях, например во многих видах мяты.


[Закрыть], которое может вызвать выкидыш. Добывается из земной травы.

– Все это весьма интересно, – едко заметила Изабель. – Только не соизволишь ли сразу перейти к драматической развязке, которую ты, очевидно, запланировал?

– А трава эта, – продолжал я, – мята сорта пенни–роял, тезка ИИ, управлявшего данным кораблем. Пенни Роял не приходил сюда – он пришел отсюда.

– Черт, – выдавила Изабель. И, не находя других слов, повторила: – Черт.

Глава 6

Изабель

Изабель наблюдала за возвращением Спира и Трента с истребителя. Следила долго, потом, постаравшись взять себя в руки и дышать спокойно и ровно, обратилась к Тренту по приватному каналу:

– Я открою шлюз трюма. Зайдете там.

– Думаешь, он дурачит нас? – спросил Трент.

«Дурачит? Он привел нас в место рождения Пенни Ролла – кто бы мог вообще помыслить о таком дурачестве?»

Женщина поспешно прокрутила еще раз в сознании хаймана несколько последних секунд, чтобы убедиться, что не сказала ничего вслух.

– Возможно, но если я решу разобраться, то не хотелось бы свинячить в жилых помещениях.

Трудно изображать крутизну, когда вот–вот завопишь в истерике. Или? Изнутри прорастал хищник, ему хотелось разорвать Спира на куски. Хотелось разорвать всех.

– Хорошо, я скажу ему, что нужно перенести мозг вторинца прямо сейчас.

– Валяй.

Изабель сглотнула, чувствуя во рту неприятный металлический привкус, и откинулась на спинку кресла, отключив постоянно поступающие сигналы от трех «капюшонных» глаз, разглядывавших на экране изображение истребителя. Инстинкты твердили, что Спира нужно брать немедленно. Трент и Габриэль поработали бы с ним пару часов, а потом вырезали «форс» и извлекли из черепа всю информацию – до последней капли. Но женщина не была уверена, что эти инстинкты полностью принадлежат ей. Нужно помнить о том, что парень предложил исцеление, и нельзя ничего предпринимать, пока он не отдаст то, что ей нужно, – или она не убедится, что он не способен выполнить обещание.

Она подняла руку и коснулась дрожащими пальцами вытянувшейся щеки. Голова Изабель была сейчас вдвое длиннее, чем у обычного человека, и она чувствовала, что вскоре в очередной нарождающейся глазнице откроется еще один красный глаз. Продолжающие расти выступы, раньше «украшавшие» только челюсть, теперь окаймляли все лицо. У некоторых развились суставы, а бутоны–опухоли на концах обещали распуститься соцветием манипуляторов. Сенсорный капюшон не закрывался уже месяц – он больше не подчинялся хозяйке. Из шеи высовывались все новые и новые лепестки. Руки и ноги стали еще короче, но рост остался прежним, поскольку удлинилось само тело. Изабель превращалась в чудовище, она была сама себе омерзительна, она не могла…

Женщина снова уставилась на экран, переведя лишние глаза в инфракрасный и ультрафиолетовый режимы, только толку от этого не было никакого – монитор–то был рассчитан на обычное человеческое зрение. Отключать опцию раз от раза становилось чуть–чуть труднее. Теперь все внимание – на камеру в трюме, показывающую место, где должен был встать – среди ящиков с припасами – контейнер с мозгом вторинца–прадора. Осмотр «Изгнанного дитяти» подтвердил ожидания Спира, хотя он, конечно же, не сказал всей правды и не объяснил, почему ждал именно этого. Сейчас истребитель лишен энергии, но запустить ядерные реакторы можно в любой момент. Дело только за мозгом вторинца – и корабль будет готов лететь… если только Пенни Роял не оставил на прощание какой–нибудь подлый подарочек. Изабель невольно поежилась.

Внутренние створки шлюза закрылись, и ожившие гравиплатформы медленно опустили на пол Трента и Спира. Еще секунда, резкий порыв ветра – и трюм наполнился воздухом, после чего Спир снял шлем и бросил его на ближайший ящик. Трент держался в стороне, ствол его карабина словно случайно был направлен в живот «напарника».

– Габриэль. – Изабель встала и, пошатываясь, двинулась к выходу.

Помощник присоединился к ней на полпути вниз. Хорошо чувствуя настроение хозяйки, громила достал пульсар. Еще у него имелась в запасе электропогонялка – такими пользуются на Чейни-III, чтобы отпугивать от лодок черных выдр. Изабель надеялась, что применять эту штучку не придется; надеялась, что Спир сдержит свое слово.

– Пенни Роял, – сказала она, шагнув в трюм, стараясь, чтобы никто не заметил ни ее отчаяния, ни возросшей тяги к насилию.

Спир обернулся – раздражающе спокойно.

– Пенни Роял, – медленно кивнул он.

– Зачем мы здесь?

– Честно?

– Если тебе дорога твоя шкура.

Да, если он откажется, она, возможно, займется именно его шкурой…

– Я – один из немногих выживших на Панархии, где дивизию, насчитывавшую восемь тысяч человек, разбомбил с орбиты этот корабль, – он ткнул большим пальцем в сторону шлюза. – Я намерен выследить и убить разум, управлявший им. То есть Пенни Рояла.

Потрясенная Изабель не отрывала от мужчины взгляда, обуреваемая разнообразнейшими эмоциями. Возможно, он и не дурачит их. Возможно, он сам дурак, псих ненормальный…

– Это не объяснение. – Она сражалась с настройками зрения, пытаясь вернуть обычный спектр.

– Мне нужен корабль для охоты на Пенни Рояла – ведь через сеть до него не добраться. Я знал, где находится истребитель, покинутый Пенни Роялом, и счел этот вариант наилучшим. К тому же на борту могли найтись подсказки, которые помогли бы мне в поиске.

– Это по–прежнему не объясняет, почему ты пришел ко мне.

– Мне нужен был кто–то, знакомый с Погостом…

– Плохо, Торвальд Спир, плохо.

– Ладно. – Он пожал плечами, признавая поражение. – Да, ты привезла меня сюда, но ты еще можешь подсказать, где сейчас обосновался Пенни Роял. Ты была там, на том планетоиде, координат которого не найдешь ни в одной базе данных Государства.

Она смотрела на него, не отрываясь; усовершенствованный разум напряженно перерабатывал новую информацию – и вычислил ошибку Спира. Он воскрес с намерением немедленно отправиться в погоню за Пенни Роялом. Для этого он перерыл все сети ИИ, в которых местонахождение планетоида Пенни Рояла было просто опущено. Не давалась там и информация о столкновении Пенни Рояла на Погосте кое с чем чужим и опасным. Спир ничего не знал о том, как близок был ИИ к гибели и как его спас государственный дрон по имени Амистад, доставивший потерпевшего на планету Масада. Какие же наивные эти граждане Государства, если считают, что их ИИ обнародуют всё. Можно, конечно, его просветить, но не в ее обычае выдавать информацию задаром.

– И почему я?

– Деньги? – предположил он.

Изабель пыталась понять, что означают исходящие от Спира эманации – она засекла их сенсорами капюшонника. Можно ли преобразовать их в правду? И только когда Габриэль заерзал и принялся кидать на нее встревоженные взгляды, она осознала, что пялится на Спира непозволительно долго.

– Это уже будет другая сделка, – отрезала она. – А сейчас ты получил что хотел.

– Я получу, что хотел, когда разум моего корабля, – он показал на шар с ганглием вторинца, – будет установлен.

– Ты сперва разберись с этим. – Она повела становящейся все бесполезнее и бесполезнее рукой, указывая на собственное тело.

– Нет, вначале разум. – Его спокойствие дико раздражало. – Пускай Трент или Габриэль все время присматривают за мной, если хочешь. Едва вторинец займет свое место, я завершу нашу… первоначальную сделку.

Изабель вдруг поняла, что он лжет. Пытается удержать ее на крючке, пока налаживает свой истребитель. Он же специалист по технике и наверняка подготовил план побега на обновленном корабле, чтобы не выполнять свою часть договора. И вся эта чушь насчет выслеживания и убийства Пенни Рояла наверняка вранье, поскольку в самой основе лежит ложь. Любой, кому хоть что–то известно о Пенни Рояле, знает и о том происшествии, когда он «почернел». И никто из людей не мог выжить после бомбежки Панархии.

– Кажется, ты вообразил, что обладаешь тут какой–то властью, – протянула женщина, подчитывая в уме прибыли и убытки. Получается, ее не вылечат, зато она получит государственный истребитель – весьма дорогую штуку, весьма. Денег, которые она выручит за него, выставив на аукцион на Погосте, хватит, чтобы соблазнить какое–нибудь светило из Государства – кого–нибудь, кто действительно способен справиться с ее проблемой. А тем временем ее внутренний хищник поднял голову и открыл глаза.

Спир кивнул, глядя на нее.

Изабель тут же поняла, что ему известно, что она видит его насквозь. Возможно, подобную проницательность ей подарила способность различать то, что лежит вне видимой человеком части спектра?

– Если он хоть пальцем шевельнет, сожги ему ногу, – передала она Тренту через «форс», но тот почему–то не ответил.

– Хочешь еще немного правды? – спросил Спир.

– Трент?

Что–то пошло не так.

– Ты, Изабель Сатоми, кровожадная сука, – продолжил Спир, – я и не мог бы придумать наказания лучше, чем то, что творится с тобой сейчас, – ну разве что выпотрошить тебя и отдать прадорам. Я же дока по части адаптогенетики и улучшений. Но в сравнении с Пенни Роялом я всего лишь обтесываю каменные топоры, тогда как он изготавливает атомное оружие. Я могу вылечить тебя – с тем же успехом, что и знахарь, взявшийся врачевать рак мозга.

– Гаси его! – выплюнула Изабель, охваченная жестокой радостью: теперь ничто не мешало ей уничтожить обманщика.

Ни Трент, ни Габриэль даже не шевельнулись. А Трент вдруг шлепнулся на пол – плашмя, как поваленная статуя. Спир каким–то образом добрался до них, и теперь придется действовать ей. Женщина выругала себя за то, что не позаботилась поместить в трюм дрона–охранника или еще что–нибудь столь же смертоносное, что можно активировать через «форс». Ладно, она займется парнем сама, прямо сейчас. Изабель шагнула вперед, потянувшись к своему пульсару, – но все движения внезапно замедлились, словно приходилось вброд преодолевать реку патоки. Пальцы нащупали рукоять оружия, сомкнулись – и оцепенели. Мысли в панике заметались, подыскивая другие варианты. Что если вызвать в трюм ремонтных роботов…

Невидимые нити приказов потянулись к роботам – и вдруг зашипели, сгорая. Изабель удалось привести кого–то в движение, но тут же все заглушили помехи. Спир шагнул к ней, вскинул руку, выставил указательный палец и ткнул в грудь. Она рухнула, как подрубленное дерево, навзничь.

Спир

Глядя на Изабель сверху вниз, я всерьез помышлял о том, чтобы просто бросить ее здесь, пока буду открывать шлюз и переносить корабельный разум на истребитель. Но я не мог перебороть последствия войны; не мог походя отобрать человеческую жизнь. Открыв шлюз, я заметил в коридоре пару ремонтных роботов. Женщина, видимо, вызвала их как раз в тот момент, когда каскад прионов отключил нервные связи на ее внутренних модемных узлах. Роботы ни на что не реагировали, и я решил, что Изабель просто не успела проинструктировать их.

Я поспешно перенес ее из трюма в ближайшую кладовку и уложил на бок, так чтобы она не задохнулась, подавившись собственным языком. Потом вернулся к Тренту и Габриэлю. Каждый из них весил вдвое больше Изабель, и таскать их оказалось куда сложнее. Истекая потом, я даже подумал, не отправиться ли в рубку и не убрать ли гравитацию. Но в конце концов телохранители улеглись рядом с хозяйкой, рядком, как сложенные ложки. Я запер их и при помощи позаимствованного у Трента карабина расплавил электронный замок – теперь открыть дверь можно было только вручную и только снаружи.

Потом я прошелся по кораблю до второго трюма, по другому борту, где, как я уже выяснил, хранилось все, что нужно для выхода в открытый космос. То, что мне требовалось, обнаружилось у стены: грузовая кабина для невесомости, чем–то похожая на церковную кафедру. Стоя за ней, можно было управлять тремя огромными механическими руками, питающимися энергией от мощного аккумулятора, размещенного под полом. Две руки располагались сверху, одна – внизу. Каждая обладала еще четырьмя дополнительными наборами вращающихся манипуляторов. К счастью, в этом трюме гравитация была отключена, так что я открыл шлюз, отцепил устройство от стены, запустил химические ракетные двигатели и вывел кабину в вакуум. С управлением трудностей не возникло: штучка была старинной и, похоже, честно отслужила свое во время войны. Я с такой никогда не работал – но, конечно, чувствовал, что работал.

Освоившись с регуляторами, я повел «кафедру» вокруг корабля к первому трюму. Вошел, выбрал нужные манипуляторы и подхватил мой новый корабельный разум – Флейта. Дополнительная нагрузка замедлила управление, но я запустил автопилот, задав курс на истребитель. Стоя в медленно движущейся кабине, я осматривал корабль, изучая повреждения. Нет, ничего существенного, хотя тогда, над Панархией, звездолету изрядно досталось.

Интересно, что вынудило Пенни Рояла покинуть истребитель и перебраться на борт прадорского дредноута? А потом поспособствовать его крушению, оставшись вообще без транспорта? Наверное, «почерневшему» ИИ не захотелось сидеть в столь легко опознаваемом корабле. Но почему он не захватил контроль над прадорским звездолетом? И как перебрался с планеты, где разбились прадоры… куда–то еще? Загадка. Если, конечно, не понимать, что к тому моменту Пенни Роял превратился в аналог буйнопомешанного – насколько это возможно для ИИ.

Кабина замедлила ход и остановилась прямо напротив загрузочного шлюза. Я выбрался наружу и полчаса провозился с ручным управлением люка, прежде чем мы оказались внутри. А еще пять часов спустя Флейт занял свое место в корабельном кортексе, а я, основательно прошерстив запасы оптических и коммуникационных кабелей и коннекторов, вернулся на «Залив мурены» за новым оборудованием. Потом пришлось слегка потрудиться, чтобы запихнуть Флейта в пространство, предназначенное для корабельного ИИ, и закрепить его, но в конце концов я справился и с этим.

– Просыпайся, Флейт, – позвал я негромко, одновременно передавая приказ по «форсу».

– Полностью функционален, – сразу откликнулся он.

– Статус?

– Все системные порты подключены, данные загружаются. Заряд аккумулятора – двадцать два процента. Внешний источник – нет данных. Статус У-расчетов загружается – двигатель в режиме ожидания, но заряд нулевой…

– Как насчет термоядерного реактора? – перебил я.

– Обнаружен; параметры не распознаю.

– Прими данные по доступу, – велел я, пересылая через «форс» чертежи и характеристики истребителя.

Мне потребовалось минут пять, чтобы скачать их из сети. Флейт поглощал и рассортировывал информацию больше десяти минут.

– Параметры опознаны – веду диагностику. – И, после паузы: – Это может занять какое–то время.

Я оторопело уставился на капсулу Флейта. Нет, мне, верно, почудился оттенок иронии в его голосе.

– Сколько времени потребует полная диагностика всех корабельных систем и когда ты сможешь запустить реактор?

– Сорок часов на диагностику. Длительность технического осмотра – неизвестна, длительность необходимого ремонта – неизвестна, – ответил мозг и добавил: – Так что понятия не имею.

Ну вот, опять! Но в данный момент меня больше занимали «сорок часов». Я понимал, что после сотни лет подобные отсрочки не играют никакой роли, и все равно они меня бесили. Возможно, раздражался я еще и потому, что знал, сколько еще всего нужно сделать. Я раздобыл корабль, установил на нем мозг. Теперь надо убедиться в своем полном контроле над звездолетом, над его оружием – и, конечно, найти для этого оружия цель.

– Отлично, – ответил я, сомневаясь, что стану ждать тут окончания проверки. Развернувшись с намерением покинуть кортекс, я нутром ощутил, что меня пристально изучают.