Текст книги "Темный разум"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Спир

Я отстегнулся, встал и проверил, много ли места в грузовом отсеке. Что ж, довольно много – вероятно, взрослый уткотреп влезет. Но удобство размеров транспорта лишь усилило мое глубокое недоверие к реальности и к работе собственного мозга. И, словно бы в подтверждение, опять накатило дежавю – чья–то память, воспользовавшись тем, что я отвлекся, скользнула в мое сознание.

Багажник был забит пластиковыми ящиками и цилиндрами на поддонах. Так обычно перевозилось оружие.

Замкнутое пространство озаряет мимолетный свет луны, где–то снаружи что–то бормочет себе под клюв уткотреп. Я расстилаю одеяло между двумя поддонами, сажусь на него, снимаю сапоги и начинаю стягивать форму.

– Все в порядке, – говорит из кабины Мокрица. – Никакой активности не замечено.

Новая «хамелеонка» на крыше прикрывает нас от спутников Теократии, но только пока мы неподвижны. Окошко, брешь в наблюдении, откроется лишь через пять часов. А пока есть время завершить то, что росло между нами уже несколько недель.

– Конечно, – отвечаю я, стягивая майку.

Когда Мокрица возвращается в грузовой отсек, я обнажена, лежу на спине, закинув руки за голову…

Нет!

Мне как–то удалось вырваться, вернуться в настоящее. Я не ханжа, но в данный момент воспоминания Ренаты Маркхэм о сексуальных приключениях явно неуместны. И вспышки из прошлого определенно участились – что бы это могло означать? Встряхнувшись, я осознал, что грузовая дверь открыта, трап спущен, а рядом – Рисс.

– И что на этот раз? – поинтересовалась змея–дрон.

– Ничего существенного. – Надев респиратор, я сошел вниз, по пояс утонув в зарослях флейтравы.

У самого края трапа я замешкался, вспомнив об иловых змеях, снующих меж корнями и кусающих проходящих мимо. Потом все же ступил на зыбко колышущуюся почву и побрел в сторону Ткача. Он все еще сидел там, но больше не помахивал тем, что с огромной натяжкой можно было бы назвать большим пальцем. Теперь он держал уже знакомый мне прибор – с его помощью уткотреп отрывал от камня моллюсков во время нашей прошлой встречи.

– Полагаю, нам по пути?

Он серьезно кивнул, соглашаясь, потом уставился на что–то позади нас. Я обернулся – два цилиндра зависли в воздухе на высоте пятидесяти футов, и примерно такое же расстояние отделяло их от вездехода.

– Мы на самой границе, – сообщила Рисс. – Еще сто футов, и они получат возможность исполнить приказ и расплавить нам двигатель. Хорошо еще, что пока Лейф Грант велел им только следовать за нами и наблюдать.

Однако у Ткача, похоже, имелось свое мнение. Устройство в его руках щелкнуло – и все, никаких театральных эффектов, но два цилиндра в тот же миг рухнули с небес, как две железные чушки, и шлепнулись в трясину. Один погрузился в ил почти сразу, другой кое–как удержал верхушку над травой – причем ствол пушки Гаусса смотрел прямо на нас, и маленькие блюдечки сенсоров вращались. Но последовал новый щелчок, цилиндр взвизгнул, ствол поник, сенсоры замерли, и он тоже начал тонуть.

А Ткач уже убрал свой приборчик, встал на все четыре и иноходью засеменил к нам.

– Надо ехать, – сказал он. Крайняя необходимость.

– Крайняя? Необходимость?

– Чувствуешь? – Он приподнял переднюю конечность и потыкал когтем в зыбкую почву.

Я чувствовал, как мерно подрагивает земля, но списывал это на поступь массивного зверя передо мной и недавнюю непредвиденную посадку двух тяжелых дронов. Впрочем, я тут же сообразил, что ощущал тряску еще на трапе – когда дроны парили в небе, а Ткач не шевелился.

– Двигатель? – предположил я, кивнув на вездеход.

– Нет, что–то идет, глубоко внизу, – откликнулась Рисс. – Могу только предположить, что это что–то большое – грунт смещается, а ведь грунт здесь непробиваемый. – Змея подняла глаза. – Какая–нибудь подболотная лодка?

– Можно сказать и так, – ответил Ткач и двинулся к трапу.

Я поспешно попятился, а Рисс просто развернулась и скользнула в машину перед уткотрепом. Едва Ткач ступил на трап, вездеход попытался опрокинуться под его весом, но тут же автоматически выпрямился, расширив решетчатые колеса с одной стороны и сдув их с другой. Потом к проему подошел я, но, заглянув внутрь, вдруг ощутил свою уязвимость. Здесь находилось разумное существо, которое мы подсадили, но теперь оно занимало большую часть багажника. Мне придется протискиваться мимо уткотрепа на свое место, а он, разумный там или нет, очень велик, у него огромные черные когти и очень острые зубы.

– Тебе подходит человеческий воздух? – спросил я, все–таки сделав шаг.

– Бодрит, – Ткач небрежно махнул когтем, просвистевшим в футе от моей головы.

Трап быстро поднялся, а воздухоочистители справились с атмосферой за несколько секунд. И даже кровь из носа не пошла: давление в вездеходе поддерживалось чуть выше наружного. Мимо уткотрепа я протискивался, уже сняв респиратор. Ноздри тут же наполнил запах большого пса, только что выловившего из моря палку, в сочетании с ароматом террариума. Стоя вплотную к уткотрепу, я разглядел слоновьи морщины на его шкуре, тонкий ромбический узор и нечто вроде разноцветных капилляров. Еще кожу в изобилии испещряли маленькие точки, но, возможно, это были какие–то паразиты. Некоторые участки маслянисто поблескивали, другие просвечивали, открывая геометрически правильные узоры из черных нитей, наводящие на мысли об углеродной электронике. Я восхищался – и радовался, не находя ничего знакомого. Похоже, никто из тех, чьи воспоминания мне доступны, не подходил так близко к уткотрепу – или не выжил после подобного опыта, чтобы стать одной из жертв Пенни Рояла.

– Гм.

Я вскинул голову, чуть не разбив нос о клюв уткотрепа, и отпрянул, не в силах отвести взгляд от его зеленых глаз.

– Не мешаю? – поинтересовался Ткач.

– Нормально, – ответил я и поспешил занять свое место, тем более что вездеход уже тронулся.

– Она направляется туда же, куда и мы, – сказала Рисс, – и сейчас выбирается на поверхность к месту посадки «Розы».

– Что? – рассеянно переспросил я.

– Та штука под землей, – объяснила Рисс.

Дрон уверенно вела вездеход по зыбкой почве, при этом, вероятно, прикидывая, будет ли нам выгоднее достичь цели до или после неопознанного объекта.

– Хорошо бы прибавить скорость, – подал голос Ткач.

Рисс послушалась.

Глава 20

Блайт

– Внутри корабля будет безопаснее, – предупредил Пенни Роял, резко втянув серебряный ствол и раздувшись морским ежом, черной звездой, будто пригвожденной к воздуху.

– Да, конечно. – Блайт посмотрел на ИИ, затем бросил взгляд в сторону ближайшего капюшонника.

– Она идет, – добавил Пенни Роял, – она быстрее, чем я рассчитывал, сильнее, чем я предполагал, потому что достигла неожиданно стабильного единства.

– Да, конечно, – повторил Блайт, начиная всерьез беспокоиться.

Первоначально ИИ представлял собой смертельную угрозу, но своим поведением доказал обратное. Потом опасности исходили из ситуаций, в которые он их втягивал. Однако ИИ всегда казался абсолютно уверенным в себе и все держал под контролем, так что Блайт в определенном смысле стал ему доверять. Даже стычка с черным кораблем, который несомненно собирался прикончить их, подтвердила способности Пенни Рояла, превосходство черного ИИ. А теперь он, кажется, не уверен в себе. Мог ли он просчитаться?

– Неужели Изабель опаснее этих? – Блайт кивнул на трех находящихся в зоне видимости капюшонников.

А те вдруг перестали кружить и кинулись прочь, передвигаясь куда быстрее, чем раньше, оставляя за собой тучи вырванных ошметков травы.

«Они как будто чего–то испугались», – подумал Блайт. Только что может напугать подобных существ – напугать больше, чем парящий над кораблем ИИ? Внезапно капитан осознал, что один из хищников бежит прямо к кораблю, и потянулся за бластером, но тот будто примерз к корпусу.

– Опасности нет, – сообщил Пенни Роял.

Блайт оглянулся на зеленых от ужаса Бронда и Икбала и заметил, что парни даже не вскинули пульсары. Что ж, разумно, эти пукалки способны лишь раззадорить тварь, мчащуюся к кораблю.

Блайт сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и поверить Пенни Роялу, полагая, что капюшонник вот–вот свернет в сторону. Но нет. Зверь приближался, вскинув похожую на ложку голову, так что видны были все жуткие манипуляторы и два ряда сверкающих красных глаз. Он врезался в бок судна, так что «Роза» покачнулась, и резво вскарабкался наверх. Блайт едва успел отскочить, когда тварь с грохотом пронеслась мимо со скоростью курьерского поезда, оставляя вмятины на закаленном металлическом корпусе. Капюшонник просто бежал по прямой, и несколько оглушительных секунд спустя его острый хвост исчез по ту сторону корабля.

Капитан посмотрел на двух членов своего экипажа, от которых его только что отделяло чудовище. Они почему–то отряхивались. Икбал истерически хохотнул:

– Видишь, совсем никакой опасности.

– Внутри корабля безопаснее, – повторил Пенни Роял, парящий над флейтравой. – В сущности, можете уже уходить, если хотите. Последний платеж я вам оставил.

Блайту очень хотелось посмотреть, что это за платеж такой. Подумывал он и о том, чтобы уйти. Пенни Роял отпускал их, так что самое разумное, что можно сделать сейчас, – убраться отсюда ко всем чертям, и как можно скорее.

– Я хочу посмотреть, – заявил Бронд.

– Согласен, – ухмыльнулся Икбал.

Блайт чувствовал то же самое. Ему хотелось завершения. Однако, хотя он и был капитаном «Розы», самовластным диктатором, Блайт понимал, что команда его пережила такое, что теперь шанс надо предоставить всем.

– Все согласны? – спросил он по открытому каналу.

– Черта с два, – ответила изнутри Мартина. – И, кстати, зафиксирована сейсмическая активность: что–то большое быстро движется под землей прямо к нам.

– Капитан, – перебила Грир, – нам всем хочется посмотреть, чем дело кончится, но мы можем сделать это как зрители, а не как участники.

Ну естественно. Завороженный, он еще не слишком хорошо соображал. Капитан повернулся к Бронду с Икбалом:

– Страховочные тросы.

Все трое быстро закрепили петли тросов на корпусе.

– Левен, ты еще с нами?

В последнее время их корабельный разум стал совсем необщительным. Он отстранился от дел и, похоже, боялся – боялся чего–то, известного лишь ИИ.

– Я вернулся, – радостно откликнулся Левен.

– Рад слышать. Поднимай нас, не спеша и аккуратно, отводи на безопасное расстояние – и снова опускай.

– Позвольте полюбопытствовать, капитан, каково же это безопасное расстояние – один световой век или два?

Корабль начал подниматься на антигравитаторе, «ноги» с хлюпаньем вырвались из заиленной почвы, и «Роза» накренилась так, что Блайт зашатался.

– Как там наш излучатель силового поля? – спросил он.

– Не думаю, что… – начал Левен и вдруг умолк. Прошло несколько секунд, прежде чем разум голема продолжил: – Ого.

– Что? – нетерпеливо вскинулся Блайт.

– Похоже, наши оборонительные возможности возросли.

– А поподробнее?

– Пенни Роял поиграл с излучателем.

На Блайта накатило возбуждение. Если ИИ снабдил их излучателем, хоть немного похожим на тот, что применялся при обороне Панцирь–сити, то они, считай, богаты до неприличия. Не об этом ли «платеже» говорил ИИ?

Левен отвел «Розу» на несколько миль от здания, вмещающего ИИ эшетеров, и снова посадил корабль. Блайт отцепил от пояса монокуляр и поднес его к лицевому щитку. Пенни Роял парил примерно в миле от здания, кружась, перемещаясь, постоянно меняя форму, как будто ИИ искал правильный ответ… на что–то. А потом, считанные секунды спустя, пронизанный корнями слой почвы всего в сотне метрах от ИИ вспучился и прорвался, точно нарыв, выплеснув нечто, окруженное розоватым огнем, грязью и паром.

– А вот, значит, Изабель, – заметил Бронд. – Я помню ее не совсем такой.

Блайт оглянулся: его подчиненные тоже настроили монокуляры, наблюдая за сценой. А вернувшись к разворачивающимся событиям, он едва не испустил один из Икбаловых смешков. Да, все знали, что Пенни Роял сделал с Изабель. Блайт и сам видел в одном репортаже ее новый облик – ну, когда она расправилась с каким–то мафиози на Литорали. И вид ее шокировал, поскольку она превратилась в почти настоящего, пусть и небольшого, капюшонника. Теперь же она стала огромным капюшонником–альбиносом, окутанным с головы до хвоста защитным розовым пламенем. Вот она взмыла в небо и замедлила полет; казалось, своими многочисленными конечностями она буквально цепляется за воздух. Новая Изабель изогнулась, застыла; ее капюшон был направлен точно на Пенни Рояла.

– Как Техник? заметил Брондогоган.

– Да, – ответил Блайт, – только меньше.

История Техника не то чтобы была засекречена, нет, но ей не хватало подробностей, и добыть информацию было трудновато – возможно, потому, что владел ею Ткач. Однако Блайт видел изображения Техника и записи его полетов. Изабель втрое уступала ему размерами, зато выглядела новее, белее – свежее и моложе, – в то время как Техник был велик и ужасающе стар, потрепан и грязен.

А Бронд продолжал:

– Но Техник ведь, предположительно, одна из исходных боевых машин эшетеров – так почему же она выглядит как те, древние, а не как капюшонник, который нас только что измазал?

Когда они прибыли сюда, Пенни Роял сказал что–то вроде «в ней растет боевой разум», и слова эти вдруг стали ясны Блайту. Капюшонники – деградировавшие, далекие потомки таких, как Техник, так что манипуляции Пенни Рояла куда глубже, чем все считали. А высоко в небе сам Пенни Роял менялся, растекался, изгибался в огромную тарелку из полупрозрачных черных пластин. Изабель внезапно распрямилась, метнувшись к этой тарелке, став вдруг ослепительно–яркой, будто что–то прошло по всему ее телу и выплеснулось вперед. Вырабатываемая ею искажающая пространство сила даже здесь скрутила Брайту желудок. Потом деформация врезалась в неподвижный центр ИИ – и разбилась на куски, разлетевшиеся во все стороны.

Сперва до людей долетел звук – словно столкнулись два дредноута, и Блайт зажал ладонями уши. Там, где упал один из осколков искажения, земля свернулась, будто на нее смотрели сквозь объектив «рыбий глаз». Потом пошла волна, вырывая корни и траву, быстро добралась до корабля, подбросила «Розу», опрокинула Блайта на спину. Звук стал глухим, воздух вокруг загустел янтарем, и капитан почувствовал, как включились корабельные гравидвигатели, плавно опустив корабль обратно на землю и не позволив ему рухнуть. С трудом поднявшись, Блайт увидел, что защитное поле сомкнулось вокруг них как раз вовремя, чтобы перехватить и отразить новые фрагменты искажения.

– Здорово, Левен.

– А же говорил, – откликнулся разум голема, – с расстояния в пару световых веков мы бы могли наблюдать с комфортом.

А Блайт задумался о давних словах Пенни Рояла – о том, что Спир и сам ИИ – приманка для Изабель. Ну, это понятно. Но почему? Почему ИИ не мог завершить свои дела с ней во время их последней встречи на «Заливе мурены»? И зачем, во имя здравого смысла, он вмешался в ее трансформацию, обратив ее в это?

– А ИИ вообще испытывают чувство вины? – поинтересовался подошедший ближе Бронд.

Вот тут он попал в точку. Очевидно ведь, что Пенни Роял исправляет прошлые ошибки, пытается разгрести то, что натворил, когда еще не был таким хорошим. Блайт не мог справиться с ощущением, что Пенни Роял выбрал Изабель – один из своих грехов – как путь к отпущению. Но не значит ли это, что сейчас они станут свидетелями тщательно продуманного самоубийства черного ИИ?

Спир

– Проклятье, какого хрена!

Я висел вверх тормашками, удерживаемый только ремнями безопасности.

А Рисс, как ни странно, по–прежнему располагалась уютным клубком на водительском месте, словно не подверженная шуткам гравитации, хотя наш вездеход стоял сейчас на собственной крыше. Я оглянулся – Ткач растянулся клювом вниз на том, что только что было потолком, выпятив огузок и имея довольно–таки пришибленный вид.

– Согласен, – буркнул он и принялся, корчась, переворачиваться.

– Гравитационная ударная волна, – сообщила Рисс, – вызванная сложной формой У-пространственного искривления. Эта операция куда тоньше работы государственных ПИПов. – Дрон оглянулась. – Не дергайтесь, сейчас кувыркнемся обратно.

Загудели гидравлические моторы, и вездеход начал заваливаться. Я разглядел, как ближайшее решетчатое колесо сползает вниз по выдвинувшейся телескопической оси. Секунду спустя машина лежала на боку, потом снова наклонилась – и резко перевернулась, встав почти как положено. – Хм! – произнес Ткач.

Уткотреп выглядел слегка раздраженным; он сидел, цепляясь когтями за стену, поскольку вездеход еще немного кренился. Но слаженная работа колеса и оси сделала свое дело, и мы снова застыли ровно.

– И какова же причина? – поинтересовался я, ощупывая ноющее плечо.

– Да, – Рисс опять посмотрела на Ткача, и ее третий черный глаз широко открылся, – какова же причина?

Пока Ткач ерзал, размышляя, отвечать или нет, я попытался добыть информацию через «форс», надеясь получить спутниковое изображение того, что происходит. Но нет: компьютерная сеть Масады не функционировала.

– Причина – Изабель Сатоми, – буркнул наконец Ткач.

– Что? – выпалил я, тут же на себя разозлившись. В последнее время подобные восклицания слишком часто выдавали мое тупое невежество. – Какого дьявола, как она вообще могла оказаться здесь? Местная система безопасности на высоте, и Государство возьмет ее, стоит только «Заливу мурены» приземлиться.

– Изабель Сатоми, – проговорил Ткач, вытаскивая свой приборчик и подсоединяя к нему нечто вроде маленького рога, – находится сейчас на первой стадии становления биомеха и боевого разума. Пенни Роял испытывает затруднения.

Я успел прикусить язык, не дав вырваться очередному «Что?».

– А на какой стадии был Техник? – спросила Рисс.

– На десятой, самой высокой. – Он поднес свое устройство к глазам. – Поехали.

Немигающий взгляд Рисс остановился на мне.

– Слушайся этого парня, – кивнул я.

Рисс без комментариев развернулась, рычаг дернулся, и вездеход с легким скрежетом рванул с места вперед. У горизонта вроде бы сверкнула молния, и небо, кажется, потемнело. Мы проехали еще футов сто, когда очередная волна, вырывая траву, покатилась на нас. Я стиснул ручки сиденья, не желая еще раз повиснуть всем весом на ремнях, если мы снова перевернемся.

Щелк.

Взбаламученная земля вокруг нас вдруг стала ровной и гладкой, словно придавленная невидимым прессом, и, когда я оглянулся, Ткач вновь поднимал свой прибор. Приближающаяся гравитационная волна ударилась о границу плоскости – и ушла вверх, а мы продолжали катиться без помех, разминувшись с волной, хотя я и выругался, когда съехавшая с ровного участка машина подпрыгнула и ремень безопасности врезался в ушибленную ключицу. Но вездеход и не думал переворачиваться. Я вновь обернулся – Ткач обнажил в ухмылке острые белые зубы.

– Легионы аналитических ИИ перебили бы друг дружку, чтобы завладеть этой твоей игрушкой, – заметила Рисс.

– Да, – ответил Ткач, – потому–то я сейчас здесь.

Полчаса езды, еще четыре волны, пара взрывов – и вот наконец мы у цели. Небо светилось, как после атомного удара. Но вездеход, похоже, все–таки получил повреждение: когда мы взобрались на вершину свеженького холма из спрессованных корневищ, что–то отказало, и завоняло раскаленным железом. Ткач резко толкнул грузовую дверь – та с грохотом отвалилась. Уткотреп поспешно выбрался наружу, я отстегнулся и последовал за ним.

– Респиратор, – напомнила не отстающая Рисс.

Я быстро надел маску, остановился перевести дыхание и протереть муть на периферии зрения, а потом догнал Ткача.

Мы достигли места, к которому так стремились. Далеко справа я разглядел «Розу», укрытую куполом защитного поля. Далеко слева виднелся наполовину засыпанный землей дом эшетерского ИИ. В небе прямо над нами Пенни Роял и существо, бывшее когда–то Изабель Сатоми, вцепились друг в друга, как разъяренные псы. И, похоже, черный ИИ проигрывал.

Мы просто смотрели. Изабель казалась пылающей лианой, угодившей в чашу разрозненных черных граней и плоскостей. Вспышки энергий метались меж двух титанов, силы иссякали, боеприпасы истощались, казалось, они вот–вот пойдут друг на друга врукопашную. В темнеющем небе что–то поблескивало – наверное, сюда сейчас стянулись все присутствовавшие в системе создания Государства. А Ткач двинулся вниз по склону, потратив всего мгновение на то, чтобы осмотреться. Идея не показалась мне чертовски хорошей, но я последовал за ним. И в этот момент Пенни Роял, словно дожидавшийся нашего прибытия, распался на части, разбился, как гигантская стеклянная миска, и тысячи осколков посыпались с небес на землю.