Текст книги "Темный разум"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Свёрл

Свёрл просто не мог усидеть на месте. Битва во владениях Столмана активировала некий сохранившийся в нем прадорский инстинкт – ему хотелось действовать. А Изабель Сатоми? Его просто восхитили перемены, которые она претерпела. После ухода Трента через крышу склада Свёрл усилил контроль над големом. Очень осторожно – ведь Изабель была хайманом и могла заметить – он отключил неестественный блеск глаз и заставил голема чуть повернуть голову для лучшего обзора.

Изабель жрала, как капюшонник, которым она стала; сдирала пластами кожу и плоть под крики агонизирующего Столмана. Она уже «сняла» его лицо, мышцы шеи, одежду с верхней части тела. Чувств мужчина лишился, когда Изабель принялась за его грудь. Затем ей, очевидно, наскучило играть, к тому же у Изабель имелись и другие дела, поважнее. Трубчатые рты–хоботки погрузились в обнаженные, но неповрежденные артерии на шее человека, и в течение следующих десяти минут Изабель высосала врага досуха. Свёрл чувствовал, как она, насыщаясь, неуверенно, для пробы, тянулась к его голему через виртуальный дракокорповский «форс», но потом отступила, сосредоточившись на пище.

Теперь она ела быстрее, приподняв Столмана, синхронно поворачивая и обдирая его. Крупные куски мяса, жира и иногда костей отправлялись в тот рот, что побольше.

Свёрлу был знаком этот волчий аппетит. Да и какому прадору он не знаком? Несомненно, процесс поглощения пищи отвлек Изабель от намерения попытаться захватить контроль над големом, и Свёрл понял, что теперь должен что–то решить. Если он желает действовать, желает отправиться в погоню за Пенни Роялом – хотя зачем ему это, он пока не решил, – ему представляется великолепная возможность. Сатоми собирается преследовать Торвальда Спира, который охотится за Пенни Роялом. Пойди Свёрл за той или за другим – путь все равно приведет его к ИИ. Он может позволить Изабель перехватить управление големом и через него установить связь с ней. А потом, когда она настигнет Спира, он сможет войти в контакт с разумом его корабля – со своим вторинцем. Тот ведь, как ни круги, не столь лоялен, как предполагал покупатель…

Проглотив все мягкие ткани, Изабель оставила остальные части Столмана, пожестче – крупные кости и череп, – валяться на полу. На миг Свёрла охватила паника – он не был уверен, что готов уступить контроль над големом. Но Изабель не сделала новой попытки – видимо, один Столман не удовлетворил ее аппетита. Подхватив по дороге чью–то оторванную ногу, она вдобавок стащила с обломков частично уцелевший труп, который и начала пожирать, покончив с ногой. Продолжая следить за Изабель, Свёрл отослал инструкции Бсоролу, своему ближайшему служителю–первенцу. Тот немедленно отправился выполнять поручение и к тому времени, когда Изабель отбросила остатки второго трупа, вернулся с тушкой мелкого рыбойника. Свёрл не стал медлить. Клешней он разрубил рыбу пополам, выбрал часть с хвостом, поднес ее к жвалам, точно рожок мороженого, – и принялся с наслаждением жевать, наблюдая представление.

В ход пошел уже третий труп – неужто Изабель собирается сожрать их все? Этот сильно обгорел, и, чуть поколебавшись, она отвергла «жаркое», перейдя к обезглавленному телу – оно, похоже, оказалось вкуснее. Неужто вместе с человеческим обликом Изабель утратила странную человеческую склонность наслаждаться жареным мясом? Свёрл был благодарен за то, что не приобрел это человеческое качество наравне с остальными. Здесь, в океане, прадоры и так не одобряли его странное поведение, а уж изменение вкусов они наверняка сочли бы опасным отклонением.

Изабель расправилась с третьим трупом и, похоже, наконец–то сочла, что с нее достаточно. Поведение иномирян трудно понять, но в этом виде Изабель определенно читалась легче, чем в предыдущем, человеческом. Она была явно ошеломлена – теперь, выйдя из состояния маниакального насыщения. Внутренности ее, наверное, болели, и она определенно разбухла – здесь и там между пластинами хитинового панциря виднелись щели. Изабель резко выпрямилась и повернулась к голему. Настало время принять решение – но Свёрл вдруг понял, что ничего решать не нужно. Конечно же, он отдаст ей контроль.

Она потянулась через виртуальный «форс», открывая диапазон частот и нащупывая управление, включающее нужную степень автономности. Свёрл предоставил голему реагировать самому, поскольку тот, как–никак, не был машиной. Это существо, пусть и причудливое – даже по прадорским меркам. Голем выпрямился; глаза его горели.

– Щелк да щелк, – сказал он, покачивая головой из стороны в сторону, словно озирая место кровавой бойни. – Я люблю тебя, Изабель.

Свёрл опешил – но все–таки догадался, что в голема «просочились» кое–какие из его собственных чувств – а он за последний час обрел глубокое ощущение родства и привязанности к «даме». Изабель заявление голема тоже, похоже, озадачило, поскольку она медлила долгую минуту, прежде чем выдать словесный приказ.

– Следуй за мной, – сказала она через голосовой синтезатор. – Мне нужно купить топливо.

Перед складом стояли бронированная машина и робот–пожарный, услуги которого уже не требовались: пламя потухло. Из машины высадились вооруженные наемники – «моллюски», но что делать дальше, они не представляли. В Панцирь–сити вынужденно поддерживался определенный уровень общественного порядка, поскольку хаос не способствует бизнесу. Покончив с первой половиной рыбы, Свёрл подобрал вторую и настроился на людские переговоры. Они знали, что склад принадлежит Столману и что он затеял какую–то игру против Изабель Сатоми. Еще им было известно, как она сейчас выглядит, и, когда она вышла в сопровождении голема Столмана, наемники приняли разумное решение не лезть на рожон. Люди – «моллюски» не особо любили главаря мафии – он становился слишком влиятельным и заносчивым.

– Столман мертв? – спросил один храбрец, когда Изабель проходила мимо.

– Да, – коротко ответила она и двинулась дальше.

А Свёрл заметил еще одного наблюдателя. Потрепанный государственный дрон завис у погрузочного люка на уровне второго этажа ближайшего склада. Свёрл немного последил за ним глазами голема, но решил ничего не предпринимать. Эта штука изображала эдакого бесшабашного, в прошлом боевого дрона, отправившегося на экскурсию по тихим омутам и скандальным углам приграничья Государства. Но он находился тут слишком долго, и это незначительное вмешательство выдало его. Дрон почти наверняка разведчик, посланный сюда Комитетом безопасности Земли. Можно было бы, конечно, отправить одного из прадорских дронов уничтожить его, но успех отнюдь не гарантирован. Кроме того, если дельце и выгорит, КБЗ просто пришлет то, что будет потруднее обнаружить.

Изабель направилась к «Горючке Тэйкина». Сам Тэйкин, несомненно, обречен на один из своих «кишечных приступов», вызванных радикальными физическими модификациями Изабель, – обгадится, короче, но потом поймет, что тут можно срубить хорошие деньги. Свёрл уже собирался переключиться на что–нибудь другое, когда в его связь с големом что–то вторглось.

– Следи за мячом, Свёрл, – произнес чей–то голос.

Прадор тут же определил, что к нему обратился наблюдатель КБЗ, – и сразу ужесточил систему безопасности связи.

– О чем ты, дрон?

– Ну, пока ты развлекался, любуясь, как Изабель перекусывает Столманом, ты упустил из виду другие каналы.

– Поподробней, пожалуйста, – рявкнул Свёрл, лихорадочно кинувшись проверять свои экраны и уведомления.

– Спутник Бета, – пояснил дрон. – Посмотри.

Сверл сунул свободную клешню в углубление пульта, и тут же взвыла сирена. Уронив остатки рыбойника, отец–капитан ощутил, что с ним самим вот–вот случится «кишечный приступ».

Это меняло все.

Блайт

«Литораль, блин», – думал Блайт. Еще одно место, где он решил никогда больше не появляться. Любое место, где живут люди, сами себя превращающие в прадоров, – плохое место. Кстати, прадоры, которым поклоняются «моллюски», здесь тоже имеются. Честно говоря, из его списка «необходимых назначений» уже давно выпал весь Погост.

Блайт поморщился. Да, здесь порой делались состояния. Сборщики платили по повышенным ставкам за военные артефакты, ценились и найденные технологии, хотя, по меркам Государства, они и считалась устаревшими. Еще было выгодно спасать людей или мемпланты. Однако и опасность была велика. Тут часто предавали, отказывались платить, прокручивали исподтишка всякие махинации, а сделки становились кровавыми. Погост был полон мерзавцев вроде Изабель Сатоми и других легендарных головорезов, таких, как несокрушимый мистер Пейс, например. Вот почему последние годы Блайт предпочитал держаться Государства. Да, он иногда нарушал закон, но обходил его не теми путями, которые могут привести к смерти.

– Необычные У-пространственные характеристики не выявлены, Пенни Роял ничего не ищет, – доложил Левен. – Не думаю, что здесь есть одна из скрытых энергоустановок.

– Ты все еще с нами, Левен, – сказала Грир. – Что–то ты притих в последнее время.

Левен не ответил.

– Так зачем мы здесь? – поинтересовался Бронд.

Блайт ощутил раздражение – этот вопрос задавали ему все члены экипажа по очереди, начиная с того момента, как они вошли на территорию Погоста. Они подбивали капитана спросить о том же Пенни Рояла, а ему совершенно не нравился способ, которым ИИ отвечал.

– Я не сведущ в метафизике, так что почему бы тебе самому не спросить нашего пассажира? – рявкнул он.

– Ладно, – протянул Бронд. Он откинулся назад, расправил плечи, точно готовясь к бою, и уставился в потолок: – Пенни Роял, зачем мы здесь?

Словесного ответа не последовало, но вид у Бронда вдруг стал пришибленный – челюсть отвисла, кулаки сжались. Интересно, подумал Блайт, куда его забросило – в свои воспоминания, или в прошлое его, Блайта?

– У нас нет выбора, – прошептал Бронд и громко сглотнул.

– Но зачем тут Пенни Роял? – встряла Мартина.

Она поступила разумно, обратив вопрос к остальным, а не к самому ИИ.

Мертвая тишина. Бронд молчал, да и у Блайта не было ответа.

– Ничего не понимаю, – проворчал Икбал.

Блайт переключил внимание на экраны, демонстрирующие мир внизу, взглянул на индикаторы, которые загорятся, если трюм снова откроется. И внезапно пришел к решению, хотя и сомневался, что его приказам дадут добро.

– Может, спросить? – предложил Бронд капитану.

– У него связь лучше, – согласилась Мартина.

– Не можем же мы лететь просто так, – добавила Грир. – Нужно что–то делать.

– Угу. – Икбал настороженно смотрел на Блайта.

Блайт опять разозлился. Когда они уходили с Масады, команда хоть как–то, да уважала его как капитана и владельца «Розы». Теперь любой член экипажа считает, что может заявиться в рубку когда вздумается, даже если сейчас не его вахта, перебить Блайта, затеять спор о том, что нужно делать, и вообще, они ведут себя как какая–нибудь комиссия, а не как его подчиненные.

– Ладно, – заявил Блайт, – довольно. Ты, Икбал, и ты, Мартина, сейчас не дежурите, так что валите–ка по своим каютам. А ты, Бронд, заткнись. Когда я захочу узнать чье–либо мнение, я спрошу. Понятно?

Икбал и Мартина уже вылезли из кресел.

– И кстати, если вам нечего делать, то, по–моему, уже пора проверить график технического обслуживания и ремонта, – добавил капитан. – Развели свинарник в жилом модуле, роботы–уборщики вообще из ниш не вылезают. – Он умолк, осознав, что пыхтит и вот–вот сорвется на крик – или начнет проповедовать. Нужно взять себя в руки. – Этим займешься ты, да, Икбал?

– Есть, сэр. – Икбал мгновенно уловил настроение капитана и поспешно покинул рубку.

– А ты чего ждешь? – Блайт повернулся к выглядящей оскорбленной Мартине. – Думаешь, если предлагала мне потрахаться, я дам тебе поблажку? Немедленно проверь наши запасы – что–нибудь наверняка кончается.

Мартина, негодуя, унеслась, но Блайт знал, что она все сделает. Теперь очередь Бронда.

– Уверен, у нас тут есть контакты. Просмотри файлы, может, чего найдешь.

– Да, сэр. – Бронд тут же навис над пультом и экраном.

– А ты, Грир, проверь, не творится ли на планете что–нибудь странное.

Ну вот, и Грир при деле.

– Так, о чем бишь я? Ах да, Левен… так почему ты в последнее время такой тихий?

– У вас у всех, возможно, сложилось мнение, что у Пенни Рояла изменился характер, – откликнулся Левен. – Я, с другой стороны, ближе к черному ИИ в ментальном плане – и не разделяю данного убеждения.

– И все же это не объясняет твоей молчаливости, – ответил Блайт, не вступая в дискуссии по поводу «изменения характера».

– Пускай тигр не намерен съесть тебя сегодня, но он остается тигром. Всегда лучше не лезть на рожон и не раздражать вышеупомянутого тигра.

– Интересная метафора, но, боюсь, сейчас тебе придется потыкать тигра палкой, поскольку я хочу, чтобы ты связался с тем, кто отвечает за местный космопорт, и получил разрешение на посадку. А потом приземляй корабль.

– Большое тебе спасибо, – сказал Левен. – Ты будешь счастлив узнать, что никакого разрешения не требуется. Местный космопорт был построен людьми – «моллюсками», чтобы привлечь на эту планету разных дельцов, Единственные суда, у которых тут могут возникнуть проблемы, это звездолеты КБЗ, да и то, с сидящим тут под водой ренегатом–прадором…

– Тогда – вниз, – прервал его Блайт.

Включились реактивные двигатели, подводя корабль к Литорали, а Блайт задумался. Пенни Роял много времени провел на Погосте и, как известно, имел дела с прадорами. Возможно ли, чтобы присутствие тут ИИ было как–то связано с его прошлыми контактами? Если так, отношение к Пенни Роялу на корабле Блайта может быстро измениться – как раз тогда, когда они чуть примирились с его присутствием на борту. Если тут замешаны прадоры, опасность может материализоваться в любой момент.

Спир

Как только «Копье» вошло в систему Масады, мы обнаружили стоящий у нас на пути ударный корабль Государства. Длинный узкий черный клин вы глядел в точности таким, каким и был: смертоносным. Долю секунды спустя от него отделились ракеты – и тут же ушли в микропрыжки через У-пространство – немыслимые во время войны, когда таких технологий еще не существовало, – чтобы появиться вновь всего в паре миль от нас.

– Что он говорит? – спросил я.

– Он хочет знать, что мы делаем здесь, именно над этой частью владений Государства, – ответил Флейт. – А еще – почему мы пополнили запас снарядов для рельсотрона, который, согласно историческим данным, был на исходе. А также почему у нас на борту мультимегатонное взрывное устройство, откуда взялся я, что мы делали на Погосте, кто еще, кроме меня, на судне, какое у нас тут дело и, кстати, почему он не должен превратить нас в пар прямо сейчас.

– Ты объяснил подробно?

– Да. Теперь он хочет отправить нам голема, желает получить полный доступ ко мне и в данный момент ведет У-пространственные переговоры с аналитическим ИИ, готовясь к полному исследованию нас и нашего корабля.

– Щекотливая ситуация, а? – заметила Рисс.

Я взглянул на дрона, свернувшуюся кольцами у стены. Она решила пока не убивать меня, поскольку это не помогло бы открыть тайну моей связи с шипом Пенни Рояла. Я, конечно, был ей благодарен, но данная связь волновала и меня самого.

– Тут место вроде как историческое, потому он и нервничает, – сказал я. – Я хочу поговорить с этим кораблем.

– Валяй, – откликнулся Флейт.

– Государственный ударный корабль, назовитесь.

– О, человеческое общение, не так ли? – с притворной скукой отозвался корабль. – Мое имя «Гаррота Мике л етто».

– Ха, – фыркнула Рисс, – кто–то вообразил себя убийцей Борджиа.

– Ну, – добавил ИИ «Гарроты», – я, по крайней мере, только назван в честь убийцы и не являюсь анахронизмом, неспособным стать чем–то еще.

– Заткнись, – буркнула дрон.

– Вот уж нет – затыкай прадоров.

– Кажется, мы отошли от темы, – попытался я прервать перепалку.

– Вряд ли, – ответил «Гаррота». – Интересная у вас тут троица. Перекроенный дрон из Цеха сто один, прадорский камикадзе, так и не исполнивший свой долг, и недавно воскрешенный, запутавшийся и мстительный спец по биошпионажу. И вы считаете, я захочу пустить вас на орбиту подопечного мира, где обитает также недавно воскрешенный представитель расы эшетеров? На государственном истребителе, который некогда занимал Пенни Роял, а теперь несет мощнейшее средство поражения?

– Погоди–ка, – возразил я. – Этот истребитель был государственным, но по праву на трофеи сейчас принадлежит мне. А это также означает, что ты не имеешь права подсылать к нам голема или аналитический ИИ.

– Не имею права? – воскликнул ударный корабль. – Ты серьезно заблуждаешься, если считаешь, что твои права распространяются… подожди минуту.

После короткого молчания Флейт заявил:

– Он отозвал ракеты.

– О, это Амистад, он только что вмешался. – Голова Рисс резко вздернулась, черный глаз открылся.

– Он уходит, – добавил Флейт.

И действительно. Ударный корабль стремительно удалялся, хотя не видно было, чтобы его толкали какие–либо двигатели. А потом он просто исчез под «хамелеонкой», которая и скрывала его с самого начала. Я не сомневался, что наблюдательные посты на краю Погоста засекли нас и предупредили этого сторожа. Несомненно, после войны У-пространственное слежение стало куда более развитым.

– Что происходит? – спросил я.

– Мне перекрыли доступ к нашему оружию, – ответил Флейт.

– Что?

– Программирование военного времени, – объяснил вторинец. – Меня отсоединили от управления оружием, и единственный способ подключиться вновь – физическое вмешательство. Но, согласно программе, если я попытаюсь восстановить соединение в окрестностях Масады, термоядерная бомба сдетонирует.

– Значит, лучше этого не делай. – Напоминание о происхождении Флейта из прадорских камикадзе породило тревожные мысли. – Рисс?

– Сейчас нам позволено подойти к Масаде, – сообщила дрон. – По законам протектората к этому миру разрешено приближаться лишь тем кораблям, которыми управляют ИИ Государства. Частные владельцы обязаны обеспечить доступ на борт ИИ Государства и передать управление ему. Но в данном случае Амистад, хранитель Масады, допустил послабление правил. Я назначена представителем Государства на борту.

– А что насчет аналитического ИИ и моего права собственности на звездолет?

– Твое заявление о вознаграждении за спасение судна удовлетворено, дальнейшего расследования не требуется.

– Веди нас, Флейт, – велел я и откинулся на спинку кресла, чтобы обдумать несуразную ситуацию.

Будь я государственным ИИ, я разобрал бы этот корабль по болтику, чтобы изучить каждый вплоть до субмолекулярного уровня. Меня бы также весьма беспокоило нахождение бывшего судна Пенни Рояла возле планеты, на которой черный ИИ, по–видимому, получил амнистию. Тем паче что кораблем управляет некто, желающий выследить ИИ, что они наверняка уже установили. Что–то тут не складывалось. Да, в общем, не складывалось ничего.

– Я хочу поговорить с Амистадом, – сказал я, когда включился, чтобы доставить нас наконец на Масаду, двигатель.

– Амистад будет говорить с тобой один на один на планете, – ответила Рисс. – Все другие виды связи с ним заблокированы.

Флейт, видимо, желая дать нам представление об обстановке, спроецировал на экран внутрисистемный пейзаж. Я увидел солнце – но сияние его было приглушено. Газовый гигант Калипсо мерцал, как мраморный оникс в сложной оправе луны Бремара. А впереди лежала Масада, увеличенная в подрамке, красновато–лиловая, подсвеченная вращающимися вокруг лунами. Заметны были и другие объекты: целый рой спутников и разнообразных космических станций, включая одну недостроенную.

Прежде чем идти сюда, Флейт обновил астронавигационную картотеку, так что знал: нам не выйти из У-пространства ближе, чем в двух парсеках от Масады. Я не сомневался, что здесь предусмотрены средства, не подпускающие чужаков вплотную к планете: ПИПы, подпространственные источники помех, периодически внедряли свои свойства в У-пространство, порождая локальные дезинтеграционные поля. Имелось, несомненно, и крупнокалиберное оружие – на тот случай, если враждебному кораблю удастся вторгнуться в систему. Возможно, этим и объяснялось, отчего Амистада не слишком беспокоило наше приближение, только вот почему теперь «дальнейшего расследования не требуется»?

Нет, слишком многое не складывалось. А моя загадочная связь с потерянным шипом Пенни Рояла? А мои – очевидно, ложные – воспоминания? Я уже начал подозревать, что стал пешкой, которую двигают по шахматной доске, – пешкой, не представляющей, кто же ей играет.