Текст книги "Варнак. Северный путь (СИ)"

Автор книги: Николай Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Мэй подошла к ближайшей полосе вывороченной земли и принюхалась. Спрыгнула на дно, пнула землю и с усилием выбросила к нашим ногам грубую коричневую чешуйку размером с поднос.

– Червь, – нахмурился Свиристель. – Это ведь он?

Мэй выбралась из канавы, отряхнула руки, быстро подпрыгнула и залепила парню подзатыльник.

– Я говорила не лезть в вулкан? – яростно закричала она. – Я говорила не трогать этого червяка? Долбаные мураши! Вы все обгадили! Снова! Еля! Сюда иди!

– Да ну тебя! – Лучница спряталась за Плакальщика. – Нам же проще! Города нет, вон храм торчит, я отсюда вижу башенку.

– Точно?!

– Ты мелкая, – ткнула Еля пальцем, – вон он стоит. Подпрыгни еще раз.

– Дайте только вернуться, вы у меня в этом рое будете месяц бойцами бегать. Заместители, тоже мне! Зачем мне заместители? Что вы натворите, замещая? Тундру сожжете?

Плакальщик вскинул руки и между пальцев замелькали крохотные светлячки.

– Все в круг! – скомандовала Мэй. – Нытик начал!

Благословение Слез, как мне объяснила Еля перед выходом, было мощнейшим заклинанием поддержки. Плакальщик получил его стартовым уникальным навыком, его можно было использовать один раз в две недели и накрыть до сотни человек. Это был абсолютный щит от всех проклятий и заклинаний не физического воздействия. Целый час Слезы отражали на колдующего все его проклятия, удушения, страх, панику и прочие подлые штучки. Вдобавок Слезы внушительно повышали сопротивления ко всем стихиям. Полезная штука.

– Рассыпались группами! Гномы уже выступили! – рявкнула Мэй. – Варнак, ты со мной!

Мураши парами и тройками брызнули в стороны, образуя широкую редкую цепь и исчезли среди валов перепаханной земли. Мы с Мэй пошли прямо, к виднеющемуся впереди храму. Возле него город не был так разрушен. Заброшенные дома таращились провалами окон, в тишине слышались только наши шаги. Храм постепенно приближался, нависал над нами и ощутимо давил огромными стенами.

Он напоминал темный наконечник копья, стремящийся разорвать потемневшее небо. Уцелевшие улочки наполнились вдруг шепотом, тихими стонами и звуком легких шагов. Мэй вздрогнула, а я едва не заорал от неожиданности, когда со всех сторон загрохотало, зазвенела сталь и город наполнился воплями и криками мурашей. Тряслись дома, над крышами мелькнули стрелы, а мы стояли перед храмом и на нас никто не нападал. Закрытая резная дверь заскрипела.

Мы отшатнулись от открывшегося провала. Из черноты проема выскочила маленькая фигурка и бросилась к нам, вытянув руки и воя, как баньши на болотах. Я успел отреагировать, оттолкнув Мэй в сторону. Сверкнул топор, под ноги упало маленькое изломанное тельце, похожее на упыриное.

Голова покатилась в жуткой тишине, разбрызгивая черную кровь, наткнулась на кирпич и остановилась. Дернулась, перевернулась на обрубок шеи, продемонстрировав гротескное детское лицо. Глаза распахнулись и мы со страхом увидели, как их заливает чернота. Зрачки засветились красным, а уголки губ поползли к ушам, разрывая щеки. Показались длинные иглы зубов, голова распахнула невероятно широкую пасть и издала пронзительный вопль.

– Чем она кричит? – пролязгала Мэй зубами. – Вон ее тело и легкие!

– Тебя это интересует сейчас? – проворчал я, стараясь не удариться в панику. – Тут что-то не то, Мэй.

– Глянь, – напряженно ответила Мэй. Она смотрела на храм и переменилась в лице. – Лучше бы тут были орды монстров.

Я обернулся. Из теней под крышей храма выступили четырехрукие тонкие фигуры. Женские тела были облачены в белые тряпки, руки и ноги плотно обмотаны бинтами. Лица тоже облегали бинты, местами заляпанные грязью. Открыты были лишь глаза и я передернул плечами от отвращения. Нечеловеческие, выпуклые, они не имели ни зрачков, ни радужки. Только ярко-красные пятна, которые медленно переливались, изредка просвечивая белым. Руки сжимали оружие, а тонкие ступни не отрывались от земли, ощупывая каждый камень и трещинку гибкими пальцами.

– Это кто? – прошептал я пересохшим горлом. – Мэй?

Девушка чуть присела, широко расставив ноги в низкой стойке, сгорбилась и напряглась. Катана уже была в ножнах, пальцы вцепились в рукоять, а она словно окаменела.

– Сестры Ринн. Вот они где, оказывается, обитают. У нас проблемы, Варнак, очень большие проблемы.

Я встал рядом. Над городом летала пыль, грохотало со всех сторон, доносились яростные вопли мурашей, а им вторил рев, визг и сумасшедший хохот.

– Уйдите с дороги! – рявкнул я кошмарным сестренкам. – Мы все равно пройдем!

– Та, что слева, с топорами – Миса, – бубнила Мэй, по-прежнему не шевелясь. – А мечница – Келей. Кого берешь?

– Хрен его знает, – прошептал я, – я их одинаково боюсь до усрачки.

– Тогда на кого нападут.

Сестры подергивали головами, наклоняя их то к одному плечу, то к другому, напоминая заводных кукол. Но двигались плавно, белые тряпки развевало на ветру, скрадывая движения. Две пары рук постоянно выписывали в воздухе узоры оружием, мешая сконцентрироваться и путая. Сестры разом прильнули к стенам и медленно двинулись к нам, заходя с двух сторон.

– Спина к спине! – рявкнул я. – Живо!

Мэй вжалась в меня, едва не опрокинув. Я закрутил топор над головой, образовав шелестящий круг. Мэй, пользуясь тем, что была ниже на две головы, собралась и приготовилась к атаке. Сестры замерли, жутко глядя кровавыми буркалами, и размазались в движении, бросившись на нас.

Не знаю, что там успела Мэй, но я умудрился хлестнуть топором по размытой фигуре. Звякнуло, полетели искры и я услышал гнусный смешок. Мечница Келей успела шагнуть вперед, пропуская полумесяц топора за спиной, и теперь держала его в правой руке, успев поймать за топорище на лету. Она наклонила голову, из-под бинтов вылетело облачко пара и продирающий до костей смешок. Я не успел предостерегающе заорать, как цепь рвануло вперед и я полетел прямо на лезвия мечей.

Перед Келей возникла, как из под земли выскочила, Мэй, едва успев за миг до того, как меня рассекли бы лезвия сестры. Затрепетала, как пламя, катана, слилась в шелестящую полосу, едва успевая за своей владелицей. Я пролетел мимо и пробил телом кирпичную стену хибары. Кашляя и отгоняя пыль, посеченный кирпичами, я с трудом поднялся и пробрался к выходу.

Мэй билась вровень с противницами. Я вытаращил глаза, видя как маленькая японка орудует мечом, умудряясь ввинчиваться в любую брешь. Она не просто выстояла под двухсторонней атакой, она напала сама. Рассечение, дошло до меня. Катана резала воздух, резала стены домов, резала все, что попадалось под узкое лезвие. Под ногами валялись обломки одного меча и пары топоров. Подергивалась в пыли верхняя правая рука Мисы, сжимая оружие. Сестры молча и бесшумно мелькали вокруг Мэй, явно боясь парировать. Я заорал и послал в полет цепь.

– Ложись!

Мэй резанула еще раз, быстрым, неуловимым ударом, угодив прямо по животу Келей. Бинты лопнули, мелькнула голубая кожа и длинный разрез, сквозь который густым потоком хлынула прозрачная жидкость. Мэй упала плашмя, а над ее головой со свистом ударила цепь. Звенья яростно зазвенели, извиваясь в пляске. Я ускорил их, как только мог, стараясь не прибить девушку, прижавшуюся к земле. Голову резануло болью, но цепи уже послушно разогнались, выписывая петли и окутывая две жуткие фигуры со всех сторон. Кольца затянулись, столкнули сестер вместе, переплели в металлический клубок, и теперь звенели под градом их ударов.

Мэй взлетела с земли, поджав ноги и рубанув плоским, хлестким ударом. Сестры исчезли, только мелькнули две призрачные тени в проулке, рассыпался удаляющийся злобный смех, да упали в лужу прозрачной крови мои цепи и несколько рассеченных бинтов.

– Сучки! – выплюнула Мэй, хрипло дыша. – Ушли…

Я доковылял до нее и дал руку. Мэй, кривясь и хватаясь за бок, вцепилась, и дрогнувшим голосом добавила:

– Я билась на турнире Стали в прошлом году и уступила только беловолосой из «Псов» с глазами кицунэ. Но сестренки – кошмар во плоти. Они бы там порубили и участников, и болельщиков. Какой ненормальный, ударенный на голову, сумасшедший полудурок их выдумал и прописал?

Риторический вопрос я оставил без ответа. Мы позволили себе минутный перерыв, поправляя здоровье эликсирами. Если бы не Плакальщик, то мы бы тут и минуты не продержались. Мэй сообщила, что только дебафов на нас пытались навесить около пятнадцати. И на три из них не было защиты. Никакой. Кроме благословения Слез.

– Идем дальше. – Мэй указала на открытый дворец. – Путь свободен.

– Мураши? – Я прислушался к звукам битвы. – Ждем?

– Догонят, – отмахнулась японка. – Тут каждая минута на счету. И «Лепреконов» могут смять, а потом перекинуться на нас. Или Ринн вернутся. А второй такой бой я не вывезу. У меня в голове уже плывет…

Я особых повреждений не получил, снес стену дома только, да выложился плетением. Поэтому я прижал к себе одной рукой Мэй, другой перехватил поудобнее топор. Мы вошли в храм, оставив в пыли две кривые цепочки следов и длинную полосу от катаны, которая болталась в руке японки, кончиком царапая землю.

Высокие окна во всю стену, густо исписаны рунами. Прямо в центре высился алтарь. Огромная, потемневшая от времени статуя, местами сколотая и выщербленная. Она изображала женщину, в вуали, скрывающей лицо. Вскинутые руки держали каменный меч, будто готовясь ударить в жертвенную чашу, размером с колесо, утопленную в камень у основания. От спины статуи простирались в стороны каменные крылья.

Мэй остановила меня на расстоянии вытянутой руки. Придирчиво осмотрела статую, мазнула, присев, край чаши пальцем. Я с немалым опасением поглядывал на каменное изваяние. Вроде и женщина, как женщина, длинное платье, вуаль, лица не видно, но статуя была так проработана, так четко изображена в застывшем движении, полном угрозы, что казалось меч сейчас ударит и разрубит Мэй пополам. У женщины было четыре руки. Две нижних держали странные кубы, испещренные неведомыми знаками.

– Расслабься, Варнак, – произнесла Мэй, не оборачиваясь. Ее руки что-то достали из инвентаря, а в алтарную чашу упал тяжелый предмет. – Все так, как должно быть.

– Объясни! – потребовал я, шагнув вперед. – И что это такое?

Моему взгляду открылась чаша, на дне которой пульсировало что-то темное – черный, мерно сокращающийся клубок, размером с голову.

– Сердце Ильферии. Крылатой Воительницы, богини битв.

Я обернулся на голос. В проеме стоял Свиристель в посеченных доспехах, закопченный, изрядно потрепанный, но страшно довольный.

– Такой же обряд сейчас делают все рои. А старшие держат оборону на побережье, у главного храма Ильферии. Да только никто не знает о наших планах.

Три широких наконечника копий с хрустом вышли из груди Свиристеля. Паладин вскрикнул и свернулся коконом. В храм влетели несколько гномов и бросились в атаку, шустро перебирая ногами. Я успел размахнуться и только. Мэй позади меня вскрикнула, лязгнула сталь, и больше я ничего не успел услышать.

– Ну не совсем никто, – как ни в чем не бывало продолжил Свиристель, когда я выпал у черепа в замке. – «Лепреконы» планировали вытащить из небытия своего бородатого дурня.

Паладин уже облачился в доспехи из сундука и поджидал у стационара-воскрешателя.

– Вот они что тут делали, – проворчал я, поднимаясь с пола. – А вы вернули богиню, значит…

Сверкнуло и мне на голову сверзилась Мэй. Ловко оттолкнулась от плеч и мягко упала на корточки.

– Секретная миссия, ага, – буркнул я. – Нехорошие вы люди, мураши.

– Прорваться могла только Мэй, да и то с минимальным шансом. Сестры Ринн положили бы любого из нашей группы не вспотев. А ты здорово помог, Варнак.

– Могли бы и прямо сказать.

– А если бы ты отказался? – спросила Мэй, не отводя глаз. – Было такое мнение от старших, что у тебя интересов нет в божественных драчках. А если и есть, то уж точно не Ильферия. А лезть в чужие разборки пушечным мясом…

– Должны будете, – ответил я. – С вас одна военная операция и без условий. Слово было сказано.

– Идет, – обрадовался Свиристель, протянув руку. – Старшие одобрят.

– Отлично, – улыбнулся я, пожал ему руку и пробил в челюсть.

Свиристель рухнул, врезавшись в шкаф и с громким грохотом разломав его в щепки. В кабинет влетела Еля с луком на изготовку и замерла, растерявшись.

– Ну это перебор, – пожаловался Свиристель, потирая шею. – Мэй скажи, а?

– В самый раз, – сурово отрезала японка. – Я предлагала сказать, как есть. Это они все, конспираторы хреновы, в темную тебя разыграли. Вмажь ему еще разок. И этой курице тоже.

– Сама такая! – заявила Еля, быстро скрывшись за дверью. – Я простой солдат, что сказали, то и делаю.

– Военная операция за нами, – неодобрительно покосилась Мэй в сторону двери. – Слово. Если не сдержат – сама пошинкую этих мурашей.

Свиристель выбрался из обломков.

– Мир?

– Мир, – кивнул я. – Гномы не успели?

– Неа, – улыбнулась Мэй. – Сердце исчезло, когда я улетела.

– Все в норме, – заявил Свиристель, – старшие отписались, квест главы закрыт. Ильферия возвращается. Завтра с утра будет игровое объявление, таймер тикает. А в горах неслабо так рванут пуканы. Думаю, как вулкан средних размеров.

– У нас еще день свободный, – заявила Мэй. – Надо собираться понемногу и сворачивать лагерь. Я от местных реалий с повышенной жестокостью скоро с ума сойду. И так уже глаз дергается. Варнак ты с нами?

– У меня еще дела в тундре.

– Расскажи, – серьезно попросила Мэй. – Мы кочуем, много всего открыли на карте.

Я отрицательно помотал головой.

– Ладно, – вздохнула девушка. – Я бы помогла, если что. Должок все-таки.

– Сестры не очень старались, да? – спросил я напрямую. – Хоть и про должок я запомню.

– Не в полную силу, скажем так, – подтвердила Мэй. – Они враги Ильферии, так что храм их здорово ограничивал, но если бы мы оказались совсем овощами, то порубили бы в миг. Поэтому шла я. И ты. Еще на «Лепреконов» много обитателей оттянулось, так что та троица – их топы – чудом проскользнула.

– Интересно, – тут же влез Свиристель. – А чем ты так хорош, Варнак? Что у тебя в кармашке?

– Ничего, – тихо и выразительно ответила Мэй, повернувшись к паладину. – Ничего. Доступно объяснила?

– Предельно, капитан, – скис Свиристель. – Да я любопытства ради и только.

– Закрыли тему.

Я решил, что мне на сегодня достаточно впечатления.

– Я в реал, дела зовут.

Мураши попрощались, я вышел из игры, покинул капсулу и потянулся, разминая затекшее тело. Обиду на насекомышей я не держал. Наоборот, в плюсе остался. Кто знает, что там будет в Трех Могильниках, а поддержка злых и отмороженных «Муравьев», которые вцепились в десятое место топа жвалами, уж точно лишней не будет. Я завистливо покачал головой. Вернуть из небытия древнюю богиню. Сколько же им отсыпят наград? Страшно представить. Ничего, я скоро тоже что-то подобное отчебучу. Надо только добраться до этих Курганов, а потом ждать затмения, качаться, развиваться и все такое.

Поборов сонливость, я побрел в душ. Нужно было еще за покупками сходить, кашеварить на кухне, курнуть… Скучная бытовуха ласково обняла меня за плечи, подталкивая к ванной комнате.

Глава 12

Вернувшись в игру я, к своему удивлению, никого не застал. В башне было пусто. Во дворе мелькали редкие игроки, кто-то размахивал руками на стене, то ли сигнализируя, то ли гимнастику делал. Командиры мурашей отсутствовали. Многочисленные пожитки «Муравьев» исчезли, остался только переносной склад и череп, внезапно засветившийся и выплюнувший взъерошенную Елю. Она тоже носила купальник, вместо стандартной рубахи. Я чуть слюной не подавился, уставившись на прелести эльфийки, едва прикрытые тонкими полосками ткани.

– Куда это ты смотришь? – Еля поднялась с пола, колыхнув крупной грудью. – А? Пошляк, у меня сейчас кожа задымится!

– Ну началось, – хмыкнул я, глядя как она ныряет в сундук и роется там, оттопырив задницу. – Эти ваши эльфячьи заигрывания.

– Ф-фу, блин, узковато, – пропыхтела Еля, с трудом пролезая в рубаху и натягивая штаны. – Тут могли бы и по щелчку сделать. Пока это все наденешь…

– Где народ?

– Да где попало! – пожаловалась Еля. – Разбрелись, кто куда. Лагерь «Лепреконов» жгут, Кистень, придурок, к троллям полез, нашлось их стойбище все-таки. Мэйка рубится в тундре с носорогами, натаскивает молодняк. А остальные – кто в реале, кто в подвале твоем позорном.

– Почему позорном? – поразился я. – И с какой стати он мой?

– Ну крепостица твоя, значит и подвал тоже, – заявила Еля, достав лук. – Как раз меня там и сожрал только что слизень. До чего же мерзкий, скажи?

Она зябко передернула плечами.

– Вы когда уходите?

– Свиристель зайдет и телепортируемся. Как раз придурков с Кистенем тролли прибьют и лагерь гномов сожгут.

– А «Лепреконы»? – не понял я.

– Свалили, кроты бородатые, – презрительно бросила Еля. – Как только поняли, что пролетели, так и ушли в обратно в горы. Ну или где там их цитадель. Не помню точно.

– Слушай, ты какие профессии качаешь? – поинтересовался я, вспомнив об этом аспекте игры, который у меня болтался на позорном никаком уровне, за исключением татуировок. – Если не секрет?

– Алхимик, заклинатель и ученый, – ответила она, качаясь на стуле. – А что?

– Думаю освоить подходящую, интереса ради, – признал я. – Выгодное дело или так? У меня пока только татуировки на первом.

Еля уставилась на меня, как будто в первый раз увидела. Я даже голову пощупал – не выросло ли там чего лишнего.

– Знаешь, честно тебе скажу, – начала она, – тебе бы в стартовые локации. Там и надо начинать. Тут ресурсы уровнем выше, ты их не добудешь. А что добудешь – использовать не сможешь, пока предыдущие уровни не подтянешь.

– Логично, конечно. Я пока с выбором не определился даже.

– Вот-вот! – Палец лучницы уставился в потолок. – Прикидывай, что из всей этой тоскливой скуки меньше всего тебя будет бесить. И выбирай. Сено в полях резать, соревнуясь с травоядными. Рубить кайлом в пещерах, отбиваясь от местных обитателей. Или цедить из неведомых зверушек интересные жидкости из интересных мест во славу алхимии и философского камня.

– Фу, блин! – скривился я. – Травником не так гадко прозвучало.

– Да по тебе видно – какой ты травник-собиратель! – хохотнула Еля. – Ты зачем играешь, все хотела спросить?

– В смысле?

– Ну я играю, потому что в реале инвалид, – неожиданно призналась Еля. – Есть работа в сети, есть деньги, муж даже вполне себе нормальный. Хоть и в командировках постоянно.

– Сочувствую, – произнес я, ощущая себя не в своей тарелке. – Это…

– Да это хреново, – помрачнела Еля. – Но тут у меня есть ноги. Я бегаю, прыгаю, хожу. Это здорово. И все такое реальное, четкое. Мир вокруг, как настоящий. Волшебный. Чудовища, феи, гномы, боги… Понимаешь? Тут весело, нескучно, тут будто и действительно новый путь. Если перенос сознания изобретут, то я первая в очередь встану.

Мы помолчали.

– Нагрузила? – улыбнулась Еля через пару минут. – Да?

– Есть немного.

– Народ, кстати, давно эту тему мусолит с переносом. Но все на уровне баек и слухов. Ты как думаешь, скоро такие технологии появятся?

Я не успел ответить. В дверь ввалилась Мэй, чем-то недовольная. Она сразу раскочегарила печь, с руганью стала искать чайник, да отмахивалась от Алиски, которая симпатизировала девушке и норовила грызануть за ноги. Почти тут же замерцал воздух и в игру вошел Свиристель.

– О! Все в сборе! Еля, ты чего такая потрепанная?

– Да слизень этот, будь он неладен.

– Его наши так и не прошли? Или прошли? – спросила Мэй, отгоняя пинком виверну. – Все не спросила. Вчера вечером собирались всей толпой его прибить.

– Кстати, да! – оживилась Еля. – Сейчас узнаю, кто-то копошился у подвала, когда я улетела.

Только она пропала за дверью, как ввалился Кистень, ворюга с хорошо прокачанной скрытностью, непомерными амбициями и крайне довольный собой. Начал он громко и пафосно.

– Я совершил сегодня очень опрометчивый, но смелый поступок! – заявил он смущенно, но горделиво. – Это апофеоз всей моей деятельности! Высшее достижение!

– Проколол пупок? – спросила Мэй.

– Нет.

– Татуировал пупок? – предположил Свиристель.

– Нет!

– Да расскажи ты уже про свой пупок, – надавил я, – нам всем интересно!

Мэй прыснула, а Свиристель захохотал.

– Да хватит про пупок! Вы достали! – занервничал Кистень, роясь в инвентаре. – Я проник в логово троллей! Вот! Смотрите и завидуйте!

С этими словами он водрузил на стол метровую сушеную рыбину. У нас отвисли челюсти, а Мэй даже стала похожа на персонажа из их аниме, с глазами в половину лица. Вяленый экспонат отдаленно напоминал осетра вытянутым рылом и крупной головой, но на этом сходство с благородным носителем дорогой икры заканчивалось. Корявое червеобразное туловище щетинилось разбросанными невпопад плавниками, похожими на сушеный укроп. От головы до хвоста пролегал шипастый гребень тошнотворно-зеленого оттенка, чешуя же была серой, как жизнь бомжа из теплотрассы. Четыре мутных глаза тоскливо и незряче пялились на окружающий мир. Алиска в страхе вылетела в окно, едва увидев это чудо.

– Это что? – поморщилась Мэй, ткнув уродца ножнами. – Что за гадость? Фу!

– Да лучше бы ты проколол пупок! – заорал Свиристель и прыгнул к окну. – Все наверх! Немедля! В чат отпишите – кто на выходе, пусть валят подальше!

– Что такое? – Мы с Мэй переглянулись. – Ты чего завелся?

– Это… этот… – задохнулся от ярости Свиристель, схватил за грудки Кистеня и принялся трясти. – Ты идиот!

– Я все сделал, как надо! – взвыл Кистень, стараясь не прикусить язык. – Никто меня не видел, тревоги не было! Я на цыпочках и следы запутал, клянусь!

– Поясните, что ли, а то я не понимаю истерики, – попросила Мэй. – Да, Варнак?

– Согласен.

Свиристель отпустил Кистеня и процедил:

– Это священная реликвия троллей, дурни.

– Эта вобла? – поразился я. – Почему именно…хм…это?

– А я знаю? – вызверился Свиристель. – Нам валить надо срочно! Тролли уже на подходе, я уверяю. Они свою реликвию чуют, как собаки!

Кистень поправил воротник и бросил быстрый взгляд в окно.

– Да навешаем им и все дела, – предложил он, немного подумав. – Что там? Три-четыре тролля. Вывезем, как два пальца об асфальт.

– За реликвией придет все племя, идиот, – прорычал Свиристель, лихорадочно рассылая сообщение сокланам, – сколько их там? Десятков пять? Шесть?

– Так, нам срочно нужен доктор для Кистеня, – вставила Мэй. – Очень срочно.

– Какой? – пристыженно спросил тот.

– Хороший доктор, умелый. Ветеринар, на худой конец. Вивисектор.

– Зачем?

– Починить трындец в твоей голове, оруженосец! – рявкнула Мэй. – Иначе я сама…

Что она сделает сама никто не узнал. В окно влетел громадный булыжник, разворотил ставни и врезался в стену, слегка искромсав осколками мебель и нас четверых.

– Началось, – буркнул Свиристель, – хватай мешки и телепортируемся. Задание старшаков выполнили, какого мы тут сидим?

– Куда прыгнем? – спросила Мэй, достав пачку свитков. – Варианты?

– Чешем на восток, к орчатнику, меня достали уже местные реалии. Если там все травой не заросло, на старой базе, – торопил Свиристель. – Народ, в темпе вальса!

Топот ног и возмущенные вопли были ему ответом. Дверь распахнулась и в комнате мгновенно стало битком. Муравьи похватали, что могли и летели на зов, подальше от троллей с их дубинами, магической сопротивляемостью и людоедскими наклонностями. Мэй порвала свиток и в комнату хлынул горячий воздух, принеся запах полыни и стрекот кузнечиков.

– Мураши! – рявкнул она. – Мигрируем в степи! Хватит тут морозить задницы, пора разнообразить досуг актами убийств, грабежей и насилия! Вперед!

Муравьи заорали, потрясая оружием. Снизу ответили еще более грозным ревом, а башня зашаталась под могучими ударами. Игроки спешно погрузились в портал один за одним. Последней в комнату забежала Еля, таща сложенный стационар-воскрешатель, подмигнула мне и прыгнула в портал.

– Варнак, прыгай с нами, – крикнула Мэй, пинком отправив в портал печь и лихорадочно забрасывая следом мешки. – Тролли разнесут тут все по камешку. Базы, считай, уже нет. Мы из степей к старшим двинем, по дуге.

– Мне надо на север, – я скрипнул зубами, проклиная предприимчивого Кистеня и его апофеоз идиотизма. – Может свидимся еще, земля круглая.

– Тогда до встречи!

Мэй врезалась в меня, неожиданно поцеловала в щеку и рыбкой прыгнула в портал. Светящийся овал замерцал и потух. Алиска мелькнула в развороченном окне, а я остался в трясущейся башне.

– Да к черту! – выругался я и вскочил на развороченный подоконник. – И телепорт не догадался взять у Мэй!

Я вскарабкался по битой черепице к шпилю, глянул по сторонам. Массивные серые монстры методично разносили стены, плотной цепью окружив замок, топтали развалины караулки, а трое особо крупных особей с ревом били дубинами по башне.

– Долбаные мураши! – хмыкнул я, цепляясь за шпиль. – И тут все обгадили!

Башня тряслась все сильнее, камни в стенах шевелились и выдвигались из пазов. Во двор крепости влетел совсем уже громадных размеров тролль, на пару голов выше собратьев, а дубина в лапах была, похоже, из цельного дуба. С яростным ревом он тремя ударами обрушил половину стены, башня накренилась, я с воплем полетел вниз, сопровождаемый кучей камней и истошным криком Алиски с небес.

– Хватит на сегодня, – сказал я темноте и таймеру. – Пусть разносят все к черту.

Капсула открылась и я выбрался из нее, потягиваясь и зевая. На часах было два ночи, завтра я планировал свалить в тайгу с ночевкой, развеяться и пострелять. А то уже ощущал себя полноценным задротом, торча в капсуле по двенадцать часов в сутки, а то и больше.

В игру я вернулся только через два дня. Развеялся, отдохнул и хорошо провел время. В отличие от моей крепости. Уже бывшей.

– Ну здравствуй, новый день, будь ты неладен.

Я очутился в развалинах башни, вокруг которой были живописно разбросаны каменные глыбы. Тролли порезвились основательно, не оставив ничего крупнее валуна с мою голову. Разломали даже крепостную стену с караулкой. И нагадили посередине двора.

– Вот уроды, – чертыхнулся я, вызвал Алиску и покинул побоище. – Тролли, что тут скажешь?

Алиска куснула мое ухо, сердясь за позавчерашнее приключение, но быстро порхнула ввысь и нарезала широкие круги, изредка бросаясь на ворон. Я же решительно не знал, куда двигаться. Свитков не было, камень воскрешения в инвентаре, цель не локализована.

Поразмыслив, я выбрал направление опять на север и поплелся по унылой тундре. Изучив форум, я понял, что впереди меня не ждут никакие поселения, лагеря или что-то интересное. Только кочевые стойбища и подземелья. Местоположение Трех Курганов по-прежнему было неизвестно, что приводило меня в раздражение. С мурашами я этой информацией не делился, справедливо опасаясь расспросов.

Тундра основательно утомила однообразием и весь день я потратил на унылые скачки на носорогах. Заметив издали толстокожего гиганта, я скрывался в невидимости, подкрадывался, запрыгивал на шею, стараясь удержаться, и лупил топором. В первый раз такой зверь, почуяв непрошеного наездника, дернул головой и длинным рогом угодил мне прямо в лицо. Воскреснув и пересмотрев тактику, я повторил маневр, на этот раз плотно прижимаясь к зверю. Победа далась с немалым трудом, носороги щеголяли большой массой тела, толстой кожей и могучим здоровьем.

Капал понемногу опыт, в инвентарь периодически падали рога, куски кожи и склянки с кровью. Алиска пухла от опыта, я ревниво косился на полоску у своего персонажа, не так активно пополняющуюся. Таким образом я и путешествовал, в сумерках продолжая избиение носорогов, ползая рядом в невидимости, пока восстанавливалось здоровье, и ища отбившегося от стада слабого или больного. Возникали и пропадали за спиной каменные лабиринты, одинокие горы, испещренные пещерами. Несколько раз я зарывался в мох, прячась от групп нежити странного вида, под руководством совсем уж аморфных демонов, покрытых шерстью с головы до ног.

На следующий день нашел место, где носороги толпились стадами. Трава тут была погуще, носороги нашли укрытие в здоровенной яме, чуть не с километр в диаметре и благополучно паслись, ревниво прогоняя овцебыков, изредка приближающихся к выпасу. Журчал родничок на дне, бойко разбрасывая мелкие капли, а животные явно никуда не собирались. Идеально.

– Все, хватит тащиться, аки краб, – твердо решил я, внутренне укрепившись, – да начнется унылое задротство.

Носороги тут были жирнее, злее и отличались исключительно склочным характером. Родео оказалось жутко выматывающим и нелегким делом, но компенсировалось хорошим притоком опыта. Я плюнул на все, дал слово, что не выберусь отсюда пешедралом, а воспарю на собственной виверне, как настоящий герой и блистательный искатель приключений.

Семь проклятых дней я бился с носорогами под тусклым северным солнцем. Я убрал личку, почту и все остальное, и с упоением задрота, дорвавшегося до своей первой игры, лупил и лупил животных, огребая от них в свою очередь. Меня пробивали рогами, затаптывали тумбами ног и несколько раз коллективно, всем стадом, размазывали по траве. Периодически появлялся серый вожак, которого я шинковал плетением. И снова бросался на его подданных.

Из игры я выходил, когда кончались заряды камня воскрешения. Занимался в спортзале, пару раз выбрался на рыбалку, которая заключалась в том, что с утра самые трезвые камрады закидывали сети, возвращались на берег и продолжали бухать. Удочки валялись в багажниках автомобилей, рядом с банками засохших червей и мумифицированного мотыля.

На восьмой день чудо свершилось. Я с трепетом смотрел на надувшуюся от значимости Алиску, гордо щеголявшую пятидесятым уровнем. Грязный, ободранный, но воспаривший душой в самые багровые облака кровавых мечтаний о мести ворогам, я открыл окно питомца и нажал «Развитие».

Виверна скрутилась в огромный шар, покрылась пленкой, затряслась и выстрелила в небо, порвав кокон в клочья.

– Обалдеть! – выдохнул я, когда повзрослевший питомец величаво опустился на землю. – Ты только посмотри на себя!

Алиска прибавила в росте, разом став в холке мне по голову. Тело вытянулось в длину метров на десять, приобрело обтекаемые очертания и очень даже внушало. Чешуя потемнела и окрепла, от головы до кончика хвоста выросли шипы, на голове образовались короткие наросты, придав и без того хищной морде уж вовсе злобные черты. Длинный хвост с острым кончиком звучно щелкнул бичом, Алиска раскрыла пасть, усеянную длинными зубами и яростно взревела, перепугав овцебыков, жующих мох неподалеку.

– Красотка! – подвел итог я. – Просто прелесть!

Виверна покосилась на меня довольным глазом и задрала нос.

Солнце мутным глазом следило за нами сквозь дымку, похрюкивали носороги в отдалении, на горизонте клубился дым. Почему-то решив, что это будет подходящим ориентиром, я решил осуществить пробный полет именно туда.