Текст книги "Пятнистый (СИ)"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

   Неожиданно граф успокоился.

   -Ладно, потом ещё поговорим. А сейчас выпрягайте всех лошадей, берите топоры, верёвки, пилы, и помогайте моим расчищать дорогу.

   Иргун хотел что-то сказать, но тут же поклонился.

   -Да, господин граф.

   Да и что тут скажешь? Слово против, и голова тут же покатится в пыли. Да и пока дорогу не расчистят, всё равно с места не тронешься.

   Граф проводил их задумчивым взглядом, хотел было идти к графине, но та уже стояла рядом.

   -Тут...-Начал было он, но графиня его перебила.

   -Я слышала.

   -И это нам поможет?

   -Не знаю – графиня как всегда была бесстрастна.

   -Но появление дракона или ещё какой летающей гадости хоть что-то объясняет.

   -Что именно?

   -Нуууу...

   -Зачем дракону валить лес?!

   -Ну... не знаю – наконец честно признался граф.

   -И я не знаю. Но зачем-то ведь это сделали!

   -Не дракон? – сразу зацепился за недосказанность граф.

   -Да с чего вы вообще решили, что здесь был дракон?

   -Следы в замке, разговоры здесь.

   -А если это только чтобы ввести нас в заблуждение? Ладно, не будем спорить. всё равно мы пока ищем непонятно что. – Голос графини вдруг стал усталым – Когда найдёте хоть что-то конкретное, позовите.

   Люди работали безостановочно, да и вскоре выяснилось, что завал не так уж и страшен – деревья ложились в одном направлении, и там, где дорога петляла, перекрывали её полностью. Но на других участках, где направление дороги совпадало с поваленными деревьями, были довольно большие участки, лишь чуть перегороженные ветками. Но всё равно прошло почти два часа, пока нашли что-то «конкретное». Подбежавший солдат выпалил без всякой субординации:

   -Наших нашли!

   Вид мертвых тел давно уже не волновал графа, но на этот раз он осматривал трупы очень внимательно. Несколько раз обошел тела, присматриваясь, что-то прикидывая. Вскоре картина боя ему была ясна во всех деталях.

   Подойдя к графине, стоявшей чуть в стороне, небрежно бросил.

   -Все убиты одним и тем же оружием – каким-то особым ножом. Раны страшные, но это всё-таки железо, а не когти зверя. – Он ещё раз оглянулся на тела – здесь все трое, но один из них раздет, и лошадь только одна. Скорее всего, убийца переоделся солдатскую форму, перемазался кровью и несколько часов уже скачет на север. Торгаши, похоже, его и видели. И мы по-прежнему не знаем кто он. – граф задумался – Странно всё это. Если это наш вор, то почему он использовал нож, а не магию? Если убил тихо, то зачем столько шума, устраивая этот завал? Не вяжется как-то.

   -Эти... – графиня кивнула на трупы – Были хорошими солдатами?

   -Постоять за себя могли. И чтобы убить троих, с мечами, всего лишь ножом...

   -Я же предупреждала!

   -Ну, вряд ли кто из них торопился умереть. Возможно, вор и в самом деле кое-что может. Но человек, каким бы он ни был бойцом, всего лишь человек. Меня начинает беспокоить упоминание о летающем драконе. Раньше я считал это легендами, но теперь придётся что-то придумывать, чтобы его поймать.

   -Вы начинаете в него верить?

   -Но... обозники сказали...

   -Сами они ничего не видели, а только передали слова человека в окровавленной одежде. Вот вы бы стали рассказывать всем встречным о своем сообщнике-драконе? – граф хмыкнул – Вот именно. Гораздо больше похоже на отвлекающий маневр – пока все смотрят в небо, никто и не посмотрит на человека.

   -А как же убийство на южной дороге, следы когтей в башне? А что, если человек лишь выполняет поручения дракона, но не по свое воле, и пытается натравить на него как можно больше народа?

   -Поймает – узнаем. Я же склонна считать всё это мистификацией, чтобы пустить нас по ложному следу. Пока точно известно лишь то, что вор (или один из воров) – человек, хороший боец и, возможно, необычный маг. Действует он по своей воле или по чужой указке, ещё предстоит разобраться.

   Граф кивнул.

   -Плохо, что мы потеряли много времени. Вор со сменной лошадью может скакать очень долго, и догнать мы его сможем не скоро. Но ничего, ему тоже надо есть, спать, догоним.

   Графиня чуть улыбнулась.

   -Думаете, он так так и будет скакать в одном направлении, старательно привлекая внимание окровавленной одеждой? Боюсь, что он уже сменил облик и растворился среди людей.

   -И что вы предлагаете? Простить такое оскорбление?!

   -Разумеется, нет. Но по горячим следам мы его не поймали, и теперь придётся действовать более планомерно. Отправить людей на юг, отправить людей в город – пусть ищут всё необычное и странное, произошедшее за последние два-три месяца. Возможно, узнаем хотя бы о внешности этого вора – ведь он где-то жил, питался, с кем-то разговаривал. Ведь не просто же так он выбрал для посещения именно наш замок? Отправляйте солдат, следопытов, пусть ищут, перекрывают дороги. Но, повторюсь, очень сомневаюсь, что они что-то найдут. Единственной зацепкой пока остаются камни, которые можно продать только в крупном городе, и необычная магия вора. Так что видится и другой путь – солдаты пусть ищут на наших землях, а я поеду в столицу. Поговорю с ювелирами, предупрежу, посулю награду. Пустим слухи среди преступников, и как только вор попытается продать наши камни, то сразу получит кучу неприятностей. Возможно, ему удастся выкрутиться, но следы, слухи всё равно появятся, и надо будет только правильно понять их. К тому же, вор производит впечатление сильного мага, и мне нужно приготовиться к встрече с ним.

   Граф долго молчал, видимо, ярость и жажда действий боролись с доводами разума.

   Наконец он кивнул.

   -Хорошо, сделаем по-вашему. Наши сыщики будут искать и преследовать вора отсюда, а вы приготовите ему встречу в столице. – граф нехорошо улыбнулся – Но кто же решился ради камней пойти на верную смерть?

   Графиня улыбнулась.

   -Вам это тоже интересно? Мы это обязательно узнаем.

   Идея с «окровавленным солдатом» оказалась удачной, и я несколько часов подряд скакал, останавливаясь, только чтобы пересесть на другую лошадь. Никто не пытался меня остановить, и попадающиеся на дороге обозники только провожали меня взглядами. С ходу проскочил четыре деревни, и лишь в пятой меня попытались остановить какие-то люди с оружием. Но я проорал что-то вроде: «приказ графа», и они расступились. По моим прикидкам, я уже проскакал километров сорок, и можно было радоваться такой удаче, но настроение почему-то становилось всё хуже. Конечно, лошади, скорость, но... всё мое преимущество – дерьмо. Двигаюсь я может и быстро, но только в одном направлении, и моим возможным преследователям достаточно спрашивать об окровавленном всаднике, и они будут с каждым часом всё ближе и ближе. А ведь я уже вторые сутки без сна, без еды, и в любой момент могу просто уснуть, и не почувствовать этого. И с обликом надо срочно что-то делать – этот слишком приметен.

   Когда на пути попался перекресток с довольной наезженной дорогой, я минут пять не мог решить куда ехать. В голову лезли всякие глупости из сказок типа: "налево пойдёшь – то потеряешь, направо пойдёшь – сё потеряешь". Здесь же я знал точно только одно – голову я потеряю если поверну назад. А из остальных трех... местную географию не знаю, указателей нет, какая из дорог быстрее всего приведёт в ближайший крупный город, где я смогу затеряться – неизвестно. Местная столица вроде где-то на севере, и туда вела дорога прямо. Мысленно махнув рукой, отправился по ней, но у первого же встретившегося ручья свернул в лес. Отъехав метров на сто, сбросил с себя всё, что могло напоминать солдатское, и долго плескался, стараясь избавиться от малейших следов крови. Две лошади тоже были хорошей приметой, поэтому я решил бросить ту, что выглядела более усталой. Единственное, что снял с неё сбрую, а там пусть уж сама решает, куда ей идти. Во всяком случае, в кустах не запутается, трава и вода есть, дорога рядом, не пропадет.

   Вскоре я уже снова ехал на север – со своей приметной рожей, в мокрой до нитки одежде, но на одной лошади и неторопливо, сберегая силы лошади, как и положено путешественнику. Снова встречные и попутные обозы, но теперь никто не обращал на меня внимания. Едет и едет, мало ли. Вроде всё нормально, но меня снова начало мучить беспокойство. Лошадь начала спотыкаться, я тоже чуть живой, пора где-то затихариться и отдохнуть. Но где я проснусь – в таверне или в пыточной графа? От формы и меча я избавился, но возможно конь и седло тоже имеют некие особые признаки графских солдат. Владение таким конем само по себе может стать уликой для опытного взгляда. Ханк говорил, что владения графа раскинулись на пять дней пути. Если принять день пути за 30-50 км, то получаем разброс в 150-250км. Я за день проехал от силы 80, то есть я пока на землях графа, и любой трактирщик может попытаться задержать меня просто так, на всякий случай, заметив несоответствие в одежде, лошади или поведении. Значит вывод первый – от этой лошади, как это ни жалко, придётся избавиться при первой же возможности. Ещё одной нехорошей приметой станет моя кожа. Сыщики графа наверняка перевернут город и им обязательно расскажут про меня (хотя бы просто на вопрос, не видели ли каких не местных или необычных людей). В городе меня нет, так что мои приметы передадут всем отрядам хотя бы просто проверить, кто я такой и почему исчез из города так быстро и так вовремя. Значит вывод второй – наезженная главная дорога – тоже не для меня (во всяком случае, на ближайшую неделю, пока не выберусь с земель графа). Куда угодно, как угодно, лишь бы не стать предсказуемым. В принципе, столица сама по себе мне и даром не нужна, и интересна только как место, где проще затеряться.

   Может зря я полез в тот замок? Грабанул бы дом какого-нибудь купца, поделился добычей с местной братвой, и с чистой совестью и денежкой в кармане спокойно уехал. Так нет же, полез проверять, а нет ли где куска пожирнее. Преследователей я пока не видел, но на душе становится всё беспокойнее, словно они уже где-то рядом, или хотя бы знают, где я.

   Почти совсем стемнело, когда дорога вывела к какой-то речке. Вроде всего-то шириной метров семьдесят, но берега сравнительно высокие и крутые, течение довольно сильное, и просто так здесь не перебраться. Я посмотрел, куда уводит дорога, и на фоне угасающего неба заметил справа, выше по течению, контуры чего-то вроде моста. Чего-то подобного и следовало ожидать на довольно оживленной дороге, но в этот момент на том берегу, как раз у моста, мелькнули отблески огня, и настроение окончательно испортилось. Может там решили заночевать обозники, которые сейчас варят кашу, а может... А может это фонарь или факел стражи – больно уж место удобное для сбора податей и отлова всякого беглого или подозрительного люда. А я сейчас как раз из категории «подозрительных».

   Я толком ничего не увидел, не услышал, но уже для себя решил – на этот мост – ни ногой! Не знаю почему, но мост мне категорически не нравился. Снова проблема выбора куда идти, но на этот раз выбора-то и не было. Назад нельзя, через мост я не хочу. Теперь или по берегу вниз по течению или переправляться через речку и дальше через лес, пока снова не набреду на дорогу. И сделать это нужно обязательно сегодня. Я вымотался до предела, мысли с трудом ворочались в голове. Сейчас я не пройду даже самой простой проверки и не отвечу на самый элементарный вопрос о собственном имени и цели путешествия. Нужно где-то спрятаться и хоть немного отдохнуть, придумать, что делать дальше.

   Спешившись и ведя лошадь в поводу, я побрел вниз по течению, выискивая место для переправы. Вскоре такое место нашлось. Чуть более пологий берег, твердая земля. Морщась от одной мысли, что придётся плыть в холодной воде, сделал несколько шагов и даже качнулся от неожиданно сильного течения. "До чего же ослабел" – мелькнуло в голове, и тут словно что-то щелкнуло в голове. А зачем мне переплывать речку, если я могу просто плыть по ней? Сразу решается куча проблем – речка не устает, и даже если она будет тащить меня со скоростью пешехода, за ночь я уберусь от возможной погони хотя бы километров на тридцать. Резкая смена направления, и моим преследователям придётся тщательно прочесывать оба берега, а это может дать мне ещё несколько часов форы.

   Идея была отличной, но покрутив её в голове, я с сожалением от неё отказался – лодки или плота нет, вода довольно холодная и неизвестно, сколько я смогу бултыхаться. Или судорога, или потеряю сознание от усталости и переохлаждения. Булькну как камень, и сам этого не замечу. Значит, остается только одно – вперед. В лесу разведу костер, обсушусь, согреюсь и хоть немного посплю.

   Вздохнув, сделал ещё несколько шагов, вода дошла до пояса, и тут в нескольких метрах передо мной плавно проплыло что-то темное, бесформенное, с торчащими во все стороны космами. Сердце ухнуло куда-то вниз, и только приглядевшись, разобрал, что это была всего лишь коряга. Матюгнувшись, сделал ещё пару шагов, и тут меня снова взяло сомнение – коряга, конечно, не лодка, но она всё равно может помочь держаться на воде. Вода достаточно прохладная, но плавали же люди часами после кораблекрушений! К тому же речка не очень широкая, и я могу в любой момент выбраться на берег. Конечно, рискованно плыть ночью по неизвестной реке, но может и мои преследователи в это не поверят? Начнут искать в лесу, проверять берега, потеряют время...

   Идея безумная, но вся моя жизнь здесь сплошное безумие, и терять мне всё равно нечего. Я вымотан до предела, и если усну в лесу у костра, то неизвестно, когда и как я проснусь – то ли утром в лесу, то ли в цепях в подвале графского замка.

   Торопливо, пока коряга не уплыла далеко, распряг лошадь, побросав седло и сбрую в воду. Не знаю почему, но мне больше было жалко лошадей, которые достались мне случайно и которых я чуть не загнал насмерть. И где-то в памяти отложилось, что в лесу лошадь может погибнуть, если запутается поводьями в ветках. А так шанс у неё был. Похлопав понурую лошадь по шее, словно прося у неё прощения за безумный день, я плавно ушел в воду.

   Сил было мало, и догонять корягу, плывя по-собачьи, пришлось довольно долго. А ещё почти полная темнота и тишина. Я уже было отчаялся и хотел поворачивать к берегу, но удача снова улыбнулась мне, и я наконец-то уцепился за корягу. Небольшая, не способная даже держать на плаву мой вес, она всё-таки позволяла держаться на воде, уцепившись за корни и лишь немного шевеля ногами. Одежда намокла, сковывала движения и тянула ко дну. Один сапог слетел пока я плыл к коряге, второй я сбросил уже сам. Хотел скинуть и куртку, но вовремя вспомнил, что в карманах серебро, а перекладывать его некуда. Ничего, как-нибудь... Лишь бы уплыть подальше, почувствовать себя в безопасности, а сапоги – дело наживное.

   Ночь тянулась бесконечно. Я переоценил свои силы, и вскоре начал замерзать. Судорог не было, но тело стало словно деревенеть и приходилось почти постоянно двигать руками-ногами, чтобы хоть немного согреться. Пыткой стала и борьба со сном. Замерзая, я умудрился несколько раз отключиться и только инстинкт не дал захлебнуться, когда голова уходила под воду. Но бесконечно так продолжаться не может – в конце концов я потеряю сознание, и тогда меня уже ничто не спасет. Несколько раз я был готов выбраться на берег, но непонятное упрямство заставляло плыть дальше. Сначала я уговаривал себя тем, что проплыл всего ничего. Потом тем, что сначала надо осмотреться и выбрать безопасное место. Потом я плыл, надеясь увидеть хотя бы первые лучи солнца. А потом течение несло меня, судорожно вцепившегося в корни и тупо смотрящегося вперёд. Я сам себя перехитрил, добровольно загнав в холодную воду. Говорят, что от переохлаждения люди умирают незаметно, словно погружаясь в сон. Не такой смерти я пожелал бы себе, но, как говорится, кому суждено быть повешенным – тот не утонет. Не очень приятно думать так о себе, но может хоть такая присказка поможет мне продержаться ещё чуть-чуть?

   Ещё на какое-то время меня отвлекло новое "развлечение" – я вспомнил, что некоторые продвинутые йоги могут усилием воли согреваться и даже высушивать мокрые простыни на своем теле в лютый мороз. Что-то такое я уже делал, и надо было только вспомнить – как. Ощущения всплыли в памяти сами собой, только воплотить их в жизнь, плывя в холодной воде, оказалось достаточно трудно. Но у меня получилось. Всего-то и надо было вспомнить те случаи, когда я чуть не сгорел. Взрыв в степи, тот непонятный свет, который чуть не разорвал меня. Я только на мгновение представил, что тот свет снова начинает разгораться во мне, и по телу побежали волны блаженного тепла. Несколько минут, и от рук, которыми я вцепился в корягу, пошел легкий парок, заметный даже в полумраке . Плохо было то, регулировать эту "печку" у меня не получалось, и чтобы не сгореть уже по-настоящему, пришлось "выключить" это ощущение. Несколько минут блаженства, начинает клонить в сон, и снова начинает пронизывать холод. Я снова согреваюсь, снова отключаю свою "печку" и снова начинаю замерзать. И так раз за разом...

   Я всё-таки дожил до рассвета, но сил бороться уже не было, и я сам не заметил, как закрыл глаза, погружаясь в беспамятство...

   Рот и горло наполнились какой-то невероятно горькой, отвратительной, обжигающей жижей, и я задергался, закашлялся, пытаясь избавится от этой гадости. Но жидкость лилась и лилась в горло, и я замахал руками, стараясь выплыть из неё на воздух.

   Где-то рядом раздался глухой и вроде бы удивлённый голос.

   -Ты посмотри-ка, оживать начал!

   Я что-то замычал, и поток гадости прекратился. Я долго давился, отплёвывался, стараясь избавиться от жгущего ощущения в горле, а когда немного пришел в себя, как сквозь туман, но сумел разглядеть перед собой две пары ног. Постепенно дошло, что я сижу на чем-то твердом, прислонившись спиной к чему-то, а передо мной двое мужиков внимательно наблюдают за моими попытками сесть прямо. По виду – самые обычные торгаши – крупные лица с грубыми чертами, наполовину скрытые бородами. Крепкая практичная одежда из грубой ткани. Из необычного разве что короткие широким сабли, почему-то сразу напомнившие абордажные. И взгляды совсем не ласковые, без малейшей капли сочувствия к утопленнику, которым предположительно являлся я.

   Тот, что слева, присел и без всяких разговоров влепил мне пару весьма чувствительных пощечин.

   -Очухался?

   Хорошо было бы ответно дать в морду, но сил хватило только прохрипеть:

   -Немного...

   -Ну и ладненько. Кто такой и как здесь оказался?

   Честно говоря, начало разговора мне совершенно не понравилось – не словами, которые были вполне естественными, а интонациями с явной враждебностью. Вроде спасенных сначала приводят в себя, и лишь потом расспрашивают, а вот грубость мужика наводила на мысль о допросе. Что я ему сделал? Или опять вляпался в какие-то местные разборки?

   Я вообще не был готов к подобному разговору – голова тупая и пустая, мысли едва ворочаются, и пришлось выдумывать на ходу, чтобы говорить хоть что-то.

   -Ласло я. Несколько дней назад обоз через нашу деревню проходил, один из обозников заболел, вот я и напросился на замену – поднести, подать, посторожить. Два дня шли нормально, а вчера, ближе к вечеру, на нас кто-то напал. Половину народа сразу стрелами побили, а остальных порубили и порезали. Я сначала копьем хозяйским отбивался, а когда увидел, что смерть наступает, в лес бросился. За мной погнались, а тут речка на пути. Ну, я в неё и бросился. В меня тоже стреляли, но уже стемнело, так что не попали. А потом коряга попалась, я за неё уцепился и так и плыл. Потом замерзать стал, а потом не помню.

   -Где это было? Напали на вас где?

   -Не знаю, я раньше так далеко от деревни никогда не ходил. Шли, насколько я понял, в столицу, а уж какой дорогой, это уж хозяин командовал.

   Мужик встал, оглянулся куда-то назад, потом прищурился, что-то прикидывая.

   -Если вы шли на столицу, то из речек там разве что Ранынь только и есть. Мост переезжали?

   -Не, не переезжали.

   -Значит всё-таки Ранынь. Там как раз есть место, где дорога вдоль речки идет – мужик с новым подозрением вгляделся в меня – в тех местах речка всего полсотни шагов в ширину, и ты всю ночь плыл и не попытался выбраться на берег?

   -Так это вы всё знаете, а я так вообще попал не пойми куда. Темно, ничего толком не видно, да ещё и стрелы рядом с головой булькают. На берег вылезешь, а как прямо в руки тем бандитам? Вот и цеплялся за корягу, надеясь уплыть подальше.

   Мужик вдруг присел передо мной на корточки.

   -Тухлая история, может для кого-то и сошла бы, только вот... Обыскали мы тебя, сразу как достали, и получается совсем странно – нищая деревенщина нанимается сопровождать обоз, а у самого карманы полны серебра. И не в кошеле, не за поясом, а просто в карманы насыпаны целые пригоршни. И нож у тебя ну никак не деревенский – и форма у него странная, и заточка великолепная, и железа с такой закалкой я никогда не видел. И рожа у тебя такая, что ни один обозник в здравом уме тебя к себе не возьмёт. Так что видится мне совсем другая история – это не на вас напали, а ты сам обоз ограбил да в бега кинулся. Про стрелы может и не соврал, только не грабители в тебя стреляли, а охрана обозная или стража у моста, когда ты пытался через мост перебраться. Оттого ты и в воду бросился, и на берег не хотел выходить, потому что погони боялся больше, чем умереть от холода. Так это было? – не дождавшись моего ответа (да и как тут оправдываться?), встал – По-хорошему бы пытать тебя надо, только не люблю я это дело. Потому отвезём мы тебя в Карсун, сдадим властям, а там уж сам решай – сказки им рассказывать или правду. И отмолчаться не получится – в подвалах у палачей и немые петь начинали. А чтобы ты глупостей в дороге не натворил... Гарнок, свяжи его, да к борту приспособь. Пока не разобрались, голодом не мори, но и кусками жирными не балуй. Понял?

   Второй мужчина кивнул.

   -Ну и ладно, присматривай за ним. Начнет дурить – дай по башке и за борт.

   Мужчины отошли, и я получил возможность немного оглядеться. Первое впечатление – что меня засунули в какую-то обшитую деревом яму примерно шесть на шесть метров и стенами высотой метра три. Постепенно дошло, что вертикально стоящее бревно посреди ямы – это мачта, паутина канатов – её крепёж, а огромное полотнище над головой, плещущее на ветру – парус. В стене напротив виднелась дверь, а выше и дальше – нечто непонятное, напоминающее фигуру, смотрящую куда-то вперёд. Похоже, я оказался на борту какого-то торгового баркаса (или как там его правильно называть)? Для меня – просто большая лодка, забитая грудами тюков, бочонков и ящиков. За моей спиной тоже вроде небольшая пристройка, возможно для хранения особо ценного груза. Я заметил человек десять мрачноватых мужиков, которые поглядывали на меня, но ни один не подошел. Если это и в самом деле торговое судно, то понятна подозрительность хозяина – команды они должны подбирать очень строго, из проверенных людей, и появление любого случайного человека должно настораживать. Действительно, может я и в самом деле полуутопленник, а может какой хитрый засыл, который при первом удобном случае яду подсыпет, часового прирежет, а потом своих дружков позовет. Или просто сворует самое ценное и удерет по-тихому. Я вон гол как сокол, и то каждый новый человек вызывает подозрение, а если бы отвечал за десяток людей, да капитал копил годами, то сам бы, наверное, вел себя не лучше. Так что обижаться нечего, да и бесполезно. Из воды вытащили, жизнь спасли, уже за это надо быть благодарным. Мне бы только немножечко отдышаться, прийти в себя, чтобы на ногах мог стоять, а там я и сам уйду без всяких просьб и напоминаний.

   Вялые мысли были прерваны появлением Гарнока с куском веревки в руке. Я думал, что он сейчас, как и приказали, начнет выворачивать мне руки, но тот почему-то задумчиво оглядел меня, и протянул:

   -Ещё ни разу не видел, чтобы за жизнь так цеплялись – я вообще не понял, к чему это было сказано, и Гарнок взглядом указал куда-то вниз – Когда мы тебя выловили, ты так вцепился в корягу, что пришлось рубить корни (пальцы разжать не получалось) – он хмыкнул – Ты ведь и сейчас сидишь с деревяшками в руках.

   Я с трудом сфокусировал взгляд на своих безвольно лежащих руках и заторможено удивился – действительно, руки лежат как плети, но в синюшне-белых ладонях намертво зажаты обрубки корней сантиметров по пятьдесят длиной. Это что, даже потеряв сознание, я так и цеплялся за корягу? Учитывая мой недавний опыт, вещь вполне возможная – подсознательно дал команду держаться, а отпустить команды не было, вот мышцы и заклинило. Тем более, что рук я просто не чувствовал. Может от переохлаждения сработала моя защита, снова отключив болевые и все прочие ощущения? Изо все сил напрягшись, я попытался заставить пальцы разжаться, но результатом стало только чуть видимое подергивание кончиков пальцев. Помучившись немного, я качнул головой.

   -Не получается разжать. Судорога, наверное. Немножко посижу, оклемаюсь, может, отпустит. Выпить бы хорошо для согрева.

   Гарнок хмыкнул.

   -Ишь ты какой! Вино у хозяина на строгом учете, а уж тебе-то он точно наливать не будет!

   Я невольно вспомнил вкус той гадости, которую в меня заливали – вроде было что-то спиртное.

   -А первый раз вы мне что давали?

   -А, это у нас для растопки в сырую погоду – на дрова плеснешь, они и горят лучше. Пить невозможно, но таких вот утопленников пробуждает на раз.

   Я засомневался – это может быть и какой-то самодельный спирт, а может и какой-нибудь керосин. Хотя, судя по отрыжке и запаху в носу, что-то спиртное.

   -Если не жалко, налей ещё стаканчик.

   -Такого дерьма не жалко.

   Гарнок ненадолго отлучился и вскоре вернулся с довольно объёмной кружкой. Поднес кружку к моему рту, но я его остановил.

   -Давай так – я сейчас глубоко выдохну, а ты дашь мне всё выпить. Но только после того, как выдохну.

   -Как скажешь.

   Я чуть задержался, настраиваясь, и резко выдохнул. Гарнок тут же поднес мне кружку к губам, и я стал торопливо пить, стараясь не думать о возможном содержимом...

   Не пожалел, зараза, налил никак не меньше стакана! Выпив содержимое кружки до дна, я ещё долго сдерживал дыхание и рвотные позывы, но одно всё-таки радовало – это был самый отвратительный, самый вонючий, самый тошнотворный самогон, который я пил в своей жизни, но это был именно самогон, и я с наслаждением ощутил тепло, тонкими струйками побежавшим по телу. Может я слишком промерз, но, при всей крепости самогона, ни малейшего опьянения я не почувствовал. Так, чуть-чуть согрелся и чуть-чуть расслабился, и этого хватило, чтобы разжать всё-таки пальцы.

   Гарнок, заметив это, не стал церемониться и тщательно связал мне руки. Спереди, но узлы сделал какие-то особые, и пытаться развязать их зубами – бессмысленно. Веревка была не очень толстой, типа бельевой веревки, и я попросил Гарнока:

   -Ты сильно-то не затягивай, а то я и так рук почти не чувствую.

   -Не ты первый, сам знаю как надо – беззлобно бросил Гарнок. Второй конец верёвки он привязал к железному кольцу, для каких-то надобностей прикрученному к борту лодки – Отдыхай, один день у тебя есть.

   Гарнок ушел, поднявшись по лестнице на кормовую пристройку (наверное, там был капитан и рулевой), а я, чуть согревшись, попытался подвести первые итоги своей беготни. Если уж быть честным перед самим собой, то сплошная невезуха, помноженная на собственную глупость и безрассудство. Бежал от графини, пугаясь собственной тени, и угодил на корабль, который, никуда не сворачивая, отвезёт меня к палачам. Как там сказал Гарнок? «Отдыхай, один день у тебя есть»? Значит примерно до завтрашнего обеда или вечера. И что они, собственно, будут выяснять? Почему у меня в карманах деньги без счета? Налоговая, блин...

   С другой стороны, я жив, а это уже само по себе хорошо. Если я правильно понял слова Гарнока, то поплыл я по одной речушке, потом попал в какую-то побольше, раз здесь плавают такие "кораблики". Если верить солнцу и предположить, что сейчас утро (или хотя бы первая половина дня), то мы плывём куда-то на северо-восток, и каждый час отдаляет меня от погони все больше – чтобы найти мои следы на реке, проверить все проходившие корабли – время уйдёт несравнимо больше. Мне и делать-то ничего не надо, просто сидеть и наслаждаться местным "гостеприимством". Но и затягивать с этим не стоит. Ночью, в крайнем случае, до следующего полудня, нужно слинять отсюда. Как? Хороший вопрос. Если снова смогу использовать магию или хотя бы освободить руки, то без проблем – мужики на корабле подобрались крепкие, суровые, с одного удара быка уложат, но, судя по движениям, бойцы весьма средние. Убивать их вроде не за что, они всего лишь выполняют свою работу, но если встанет вопрос – их жизнь или моя – сомневаться я не буду...

   Ещё надо решить – уходить налегке или попробовать вернуть свои деньги и нож. Налегке просто – всего лишь тихонько перевалиться через борт (особенно если будем плыть и в сумерках), а вот если требовать свои вещи назад, то без скандала не получится. Без денег я вполне могу обойтись, не впервой, но нож... Для меня он стал символом возрождения и новой жизни. Корявой, кривой, полной неприятностей и боли жизни, но я хотел снова стать таким же острым и смертоносным, как и мой нож.

   Примерный план действий понятен, осталось придумать, как его реализовать – в нынешнем состоянии я не опаснее мухи. Двое суток без еды, на нервах, да ещё и после "купания" тело словно закоченевшее. Еле пальцы разжал, а уж драться... Попросить ещё самогонки? Может и согреюсь, но вполне может развезти с голодухи, и тогда я вообще превращусь в кисель. Кормить меня, похоже, не собираются, да и зачем тратить продукты на вероятного смертника? Значит рассчитывать можно только на свои силы, которых почти не осталось. Можно попробовать драться магией, но голова настолько отупевшая, что я сотворю непонятно что (если вообще сотворю). Хорошо бы согреться и размять тело, но как и чем? Солнышко припекает, но не так чтобы очень. Теплое одеяло мне тоже предлагать не собираются. Разве что снова попробовать включить "печку" в собственном воображении?

   Что удивительно, получилось легко и естественно, словно "печка" стала частью меня. Может, помогли ночные тренировки, когда я действовал почти на подсознательном уровне? Не знаю, что было истинной причиной послушности "печки", но эффект был потрясающим!