Текст книги "Пятнистый (СИ)"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

   Вернувшись к костру, заставил себя есть хлеб медленно, отщипывая маленькие кусочки, и понемногу дрожь прошла, мысли немного прояснились. Прямо передо мной три трупа, и я наконец-то задался вопросами – как, почему, и что делать дальше.

   Вполне возможно, что охотник не врал, да и зачем ему это? Имя графа мне незнакомо, так что скорее всего этот тот офицер, которому я врезал в театре. Вроде мелочь, но это для меня. Для настоящего же графа получить люлей прилюдно – наверняка невыносимое оскорбление, которое можно смыть только кровью. Так что верится и в нанятых охотников, и в то, что граф поскакал на разборки сразу, в надеже догнать и покарать. Непонятно с моим портретом (откуда он взялся), но мало ли. Может тот офицер умеет и рисовать?

   Этот раз я выкрутился совершенно случайно, но что будет теперь? Три трупа. Может они просто расходный материал, про который никто и не вспомнит, и не пожалеет, а может и наоборот. К тому же, охотник говорил, что они послали одного человека привести графа, и он может появиться в любой момент, да ещё и не один. Что делать мне? Наверное, надо бежать со всех ног, путая следы, но сейчас я и сотни метров не пройду. Есть лошади, но что толку? Даже если смогу забраться на коня, далеко ли я уеду? А у графа наверняка есть и следопыты. Снова выследят меня, снова накинут сеть, и второй раз мне уже не повезёт. Значит что? Значит надо оставаться на месте и попытаться решить эту проблему раз и навсегда. У меня есть преимущество – я знаю, что граф едет сюда, а вот он не догадывается, что я освободился, а его люди мертвы. Если по уму, то лучшим вариантом будет устроить засаду. Я примерно знаю, где они поедут, так что надо заныкаться сбоку от тропинки, и как только они выйдут на поляну, начать расстреливать их в спину моими вихрями. Нечестно? А кто вообще говорит о честности в таких делах? Устраивать дуэль никто и не собирался. Будь я здоров, полон сил, может и подумал бы о таком варианте, но сейчас, один против неизвестно скольких противников ... Только из засады, только со спины. Скорее всего они будут на лошадях, и по тропинке будут ехать цепочкой. Лучше всего бить последнего, чтобы остальные не видели. Если попадание будет точным, то смерть будет мгновенной, без криков и стонов. Передние могут услышать шум падения, но над этим я не властен.

   По-хорошему бы надо было усадить трупы охотников, чтобы создать видимость порядка, но у меня хватило сил только набросить обрывки сети на один из трупов. Судя по солнцу, время уже было далеко за полдень, и граф мог появиться в любой момент. Посомневавшись, решил всё-таки в первую очередь подготовить засаду. Очень хотелось есть, пить, но это можно и перетерпеть.

   Роща была небольшой, деревья стояли довольно редко, и спрятаться у предполагаемой тропинки можно было всего в двух местах, где были заросли кустарника. Я чуть было не сунулся туда, но вовремя себя одернул – если я эти места выбираю как скрытные, то и граф, и его люди тоже первым делом обратят на них внимание. А если ещё и поосторожничают, будут идти пешком, да не с той стороны, что я предполагаю, то возьмут они меня тепленького, сонного, ничего не понимающего. Ну уж нет. Немного погуляв по роще, я выбрал место у огромного дерева со стволом чуть ли не в метр диаметром, откуда достаточно хорошо просматривалась и тропинка, и поляна. Ствол укрывал меня почти полностью, так что я ограничился парой срезанных веток, которые воткнул перед собой. Через них мне видно достаточно хорошо, а для пришлых это будет как молодая поросль у ствола дерева.

   Потянулись минуты ожидания. Лежать было нельзя, и я позволил себе только сидеть, лишь изредка прислониться к дереву. Не дай бог засну или отключусь.

   Уже начало смеркаться, когда я уловил какой-то невнятный гул, в котором вскоре можно было различить топот копыт. Каких-то несколько минут, и среди деревьев показались всадники. Я-то надеялся на пеший отряд, в крайнем случае, что будут на конях, но будут ехать осторожно, а эти... Эти неслись настолько быстро, насколько позволяла тропа и лес, и все мои надежды на безнаказанный расстрел в спину рассеялись как дым. Хорошо, если завалю хотя бы одного, пока они не спешились и не начали планомерную атаку, прячась за деревьями.

   Всадников было шестеро – первым мужик в такой же одежде, как и на убитых мною охотниках. Лицо второго всадника показалось знакомым, но оно промелькнул слишком быстро. Следом ехало ещё четверо, по виду напоминающие обычных солдат. Во всяком случае, на всех были кольчуги, чуть прикрытые кожаными жилетами. Особо рассматривать было некогда – я уже наметил себе пару мест, в которых я могу стрелять, и надо было действовать очень быстро. Вот последний всадник достиг нужной точки, я чуть напрягся, отправляя вихрь, и солдат стал заваливаться на круп лошади. Убил – не убил, разбираться будем потом. Через какие-то секунды отправил ещё вихрь по другому солдату, но этот почему-то свалился вбок.

   На этом моя удача закончилась.

   Всадники выскочили на поляну, и проводник сразу спрыгнул на землю, разглядывая тела. Граф смотрит на него, солдаты настороженно осматриваются по сторонам, и заметив лошадей без седоков, что-то резко кричат. На мгновение все замерли, но граф скомандовал, и все ускакали в лес. Между деревьев мелькнули силуэты, и всё стихло.

   Всё правильно. Если враг стреляет из леса (а как ещё объяснить смерть солдат), то первым делом надо убраться с открытого пространства. Сейчас они спешатся и начнут планомерно прочесывать рощу. Их четверо (причем один из них охотник-следопыт), и даже двигаясь короткими перебежками, оглядывая и проверяя каждый куст, они, максимум через час, доберутся и до меня.

   Будь у меня сила, можно было бы просто задавить эту рощу, завалив людей деревьями, но сил осталось только "пулять" вихрями размером не больше пули. Да и черт бы с этой магией, если бы я мог хотя бы стоять и держать меч в руках, но и этого я не могу. Сначала траванулся непонятно чем, затем охотники по голове добавили, а в итоге имеем то, что имеем – полудохлого мужика, который с трудом даже сидит.

   Невольно вздохнув, я позволил себе откинуться на ствол. Роли это уже не играло – бегать и драться я не могу, так хоть немного сил подкоплю. Нож я даже не доставал, сейчас это бесполезно, и может быть именно мой беспомощный вид мне и поможет? Что можно подумать о человеке, который не бежит, не размахивает мечом, а сидит вот так, обессилено опустив руки? Скорее всего, что он – легкая добыча, которую надо только прикончить. Если и мои враги так же подумают, то есть надежда, что они будут подходить в открытую, может даже все вместе. Если они подойдут достаточно близко, чтобы я мог стрелять точно, но не очень близко, чтобы они не успели добежать до меня, пока я буду их расстреливать, то шанс, пусть и маленький, но будет.

   Но это из области бесплодных мечтаний. Скорее всего, кто-то зайдёт со спины и врежет мне по черепушке если не мечом, то уж хорошей дрыной обязательно. А может сделают ещё проще – пустят стрелу из кустов и пригвоздят к дереву как букашку. Вот тогда шансов у меня не будет вовсе. Даже если "всех убью, один останусь", но встать после этого я не смогу чисто физически.

   Ладно, хватит о грустном. Надо приготовить хотя бы один вихрь и держать его наготове. Кто бы откуда не выскочил, хоть одного да я убью.

   Вихрь появился мгновенно, стоило шевельнуть пальцами, и я немного расслабился. Голова от слабости склонилась на плечо, но я не стал выпрямляться, и даже чуть прикрыл глаза – пусть думают, что я без сознания.

   Минуты тянулись, но никто не выскакивал, не кидался с мечом. Обычный лес, обычные звуки, разве что... Вот между деревьев промелькнула одна тень, другая. Вот вроде справа что-то прошелестело. Вот в метрах в двадцати из-за ствола появился солдат с обнаженным мечом, но я заставил себя не двигаться. Бить можно только когда они все будут на виду или один из них захочет меня прикончить. Не раньше.

   Солдат неспешно направился ко мне, но остановился, не доходя метров десяти. Справа послышался отчетливый звук натягиваемой тетивы, но я не шевелился – рано, на виду только двое. Наверное с минуту меня разглядывали, а я старался не шевелиться и не напрягаться, чтобы не вызвать подозрения. Наконец солдат убрал меч, но достал из-за спины топор, размахнулся, собираясь швырнуть его в меня. Сердце дало перебой, но я выдержал и не дернулся – что-то в замахе говорило, что это "понарошку". Постояв с поднятым топором, солдат вроде успокоился, и опустил руку. Почти сразу слева послышался шорох шагов, и сквозь ресницы я разглядел две пары сапог. Ну, теперь все. Первым делом надо бить того, что справа, с луком, затем солдата с топором, а потом уж графа. Я не видел, чем он вооружен, но пока для меня наиболее опасно именно метательное оружие.

   Время шло, но никто ко мне не подходил. Молчаливое разглядывание, и всё. Я уже слышал стук собственного сердца, внутри всё застыло от напряжения, а развязка всё не наступала. Чего они ждут, почему не нападают? Такая простая и легкая добыча – мужик, сидящий у дерева. Без оружия, почти без сознания, ладони открыты, показывая, что и в них ничего нет. Четверо бугаев с оружием против одного безоружного. Или именно это их и пугает, вводит в сомнение? Всё-таки я смог освободиться от верёвок, убил троих охотников и двух солдат. Вряд ли они успели осмотреть раны достаточно внимательно, и наверное их тоже мучает вопрос – чем именно я стрелял? Но если бы мучило только это, то вряд ли бы они вышли на открытое место, да ещё так близко ко мне. Значит, есть что-то ещё, чего я не знаю?

   Секунды тянулись бесконечно, и я дал себе зарок – если через двадцать секунд они не тронутся с место, то придется начинать двигаться самому. Открыть глаза, поднять голову, осмотреться. Это насторожит солдат, они будут наготове, но я ведь не собираюсь бросаться в бой, мне нужно только то, чтобы они все были перед глазами и сами не успели меня пристрелить.

   Двадцать, девятнадцать, восемнадцать...

   Никто не двигается.

   Три, два, один...

   Надо было что-то делать, шевелиться, и я почти без напряга, вполне натурально застонал. Медленно открыл глаза, поднял голову, медленно повел взглядом вокруг. Все остались на прежних местах – справа, едва виднеясь из-за соседнего дерева, стоял охотник с натянутым луком. Передо мной – солдат, готовый замахнуться топором. Слева ещё один солдат с обнаженным мечом и тот мужик, которому я врезал в театре. Я ещё раз обвел своих преследователей взглядом. Ну, ребятки, кто кинется первым?

   Первым двинулся граф. Неспешно, не спуская с меня взгляда. Остановился в паре метров от меня, ухватился пальцами за пояс и несколько раз качнулся с пятки на носок.

   -Ну, вот мы и свиделись. Ты рад?

   Вопрос глупый, чисто показать свое превосходство, и ответа не требовалось. Ситуация "типовая", соответственно и разговоры такие же "типовые". Да и трудно, наверное, вести себя по-другому – граф оскоблен, устраивает погоню за обидчиком, и, наконец, враг загнан в угол, почти повержен. Численное превосходство за графом, так почему бы не покуражиться перед началом пыток?

   Граф и в самом деле повел себя шаблонно – начал с усмешечек, потом стал рассказывать о своих страданиях в театре, об ущербе, нанесённом чести его рода. Настороженность сменилась чувством превосходства, но граф старательно накручивал себя, и с каждым словом его ярость нарастала. Чувствовалось, что ещё немного, и он сорвется, начнет банально избивать меня, выплескивая бурлящую ярость.

   Я его почти не слышал, меня гораздо больше интересовали интонации, которые обязательно подскажут момент, когда медлить будет уже нельзя. И ещё я очень внимательно, боковым зрением, наблюдал за подручными графа. Те тоже вели себя предсказуемо – чем больше распалялся граф, тем больше успокаивались солдаты. Для них ситуация тоже выглядела стандартно – догнали, окружили, а дальше развлекаться будет граф. А уж что он сделает с пленником, им без разницы. Но оружие они опустили, и самое главное для меня – охотник снял стрелу с лука и отправил её в колчан. Граф как раз начал говорить, что он ещё вытрясет из меня правду о том, как погибли его солдаты, и я понял – пора.

   Чуть шевельнул пальцами, и два диска полетели вправо и влево. Солдат и охотник начали падать, солдат в центре что-то понял, начал движение, и я швырнул новые вихри уже в него и графа. Солдат тоже стал падать, а вот с графом что-то пошло не так. Я отправил уже проверенный вихрь, но вокруг графа вдруг появилась непонятная радужная сфера, и мой вихрь просто размазался по ней огненным пятном. Я швырнул второй, третий, но так же безрезультатно.

   Граф повел себя непонятно – спокойно поглядел на тела своих солдат, а на меня уже немного удивленно-радостно.

   -Так ты ещё и маг?

   Было непонятно, чему он так радуется, но после очередного вихря, расплывшегося перед его лицом, граф соизволил объяснить причину радости.

   -Можешь не стараться – усмехнулся он – Я не думал о таком варианте, но защитный амулет у меня всегда с собой. Признаю, на кулачный удар он не среагировал, но использовать против меня магию – бессмысленно. А самое интересное, что моим ударам он не препятствует, и сейчас я буду резать тебя на части. Сначала руки, потом уши, нос и всё остальное. Как бы ты не создавал магию, это тебя не спасет, а после того, как я отрублю тебе руки, ты вообще не сможешь ничего сделать. Ты готов принять смерть?

   Разумеется, ответ его не интересовал. Его интересовало только удовольствие, которое он получит от моей смерти. А я отчаянно пытался придумать способ его прикончить. Если у него и в самом деле защитный амулет, созданный настоящими магами, то шансов у меня почти нет. Я понятия не имею о принципах действия его защиты и о возможных способах преодоления. Собрать последние силы и вложить их в один удар? Может и поможет, но очень вероятно, что вместе с ним сгорю и я, а вот этого мне не хочется. Выбор невелик – гарантированно умереть от меча графа или с очень большой вероятностью сгореть в огне собственного вихря. Ни тот ни другой вариант мне не нравился.

   Граф, решив, что я выдохся, небрежно выхватил меч, сделал шаг, занося меч для удара. И тогда я сделал нечто непонятное – пальцы скрючились, и с каждого слетел маленький огненный шарик. Я сделал непроизвольное хватательное движение, и шарики, словно рой рассерженных пчел, облепили защиту графа со всех сторон. Граф ещё улыбался, но на этот раз шарики не расплывались, а рассерженными пчелами стали вгрызаться в защиту графа (я это чувствовал буквально кончиками пальцев). Граф уже надо мной, меч пошел вниз в рубящем ударе, и тут защита графа с глухим хлопком лопнула, и мои вихри впились в него со всех сторон. Раздался дикий крик, который тут же захлебнулся, и передо мной упало уже обезображенное тело, из которого через многочисленные раны хлестала кровь.

   Я посидел ещё немного, тупо пялясь на весь этот ужас. Силы и в самом деле кончились, и вставал я долго, с кряхтением и стонами, словно столетний старик. С графом всё было понятно, но надо было проверить и остальных. Тихонечко, с остановками, обошел всех и заторможено удивился – у всех убитых вихри вошли через левый глаз. Точно, смертельно, но если честно, я не пытался стрелять куда-то конкретно. Просто в сторону врага с единственным подсознательным приказом – убить. Так с чего вдруг такая точность? На всякий случай сходил к тем солдатам, которых сбил на тропинке, и снова удивился – у одного попадание в левый глаз, у другого – в висок. Попасть на расстоянии в скачущего всадника, да ещё так точно?! С одной стороны это льстит самолюбию, а с другой вызывает нехорошие вопросы – как? Ладно, со временем разберёмся.

   Вернувшись на поляну, обнаружил там целый табун – четыре лошади привязаны у кустов, а шесть, потеряв своих хозяев, не стали разбегаться, а предпочли собраться вместе и теперь спокойно паслись. Наверное, их можно было считать моей законной добычей, но в тот момент меня интересовало только одно – поесть, затем лечь и не шевелиться. Без еды я провел всего два дня, но по собственному опыту знал, что сильная головная боль за пару часов высасывает из человека все силы на пару дней вперёд. А я мучаюсь от боли уже два дня, значит можно приравнять их как минимум к паре недель тяжкого труда.

   Крупа в мешочках была, но надо разводить костер, идти за водой, варить, а мне этого совершенно не хотелось. На всякий случай решил проверить седельные сумки лошадей, и вскоре нашел настоящий клад – в сумках черного жеребца (наверное, графа) нашлась буженина, аккуратно завернутую в промасленную бумагу, хлеб и бутылка из синего стекла. В бутылке оказалась вода со странным кисловатым вкусом. Я хорошенько приложился к ней, сделал несколько больших глотков, и удивленно замер – по вкусу – вода, а вот по действию больше напоминало коньяк. Огненная волна побежала по телу, снимая боль, давая силы. Интересно, что там намешено? Какие-нибудь стимуляторы-наркотики типа морфия или ещё чего покруче и более быстрого действия? Очень даже возможно. Пара глотков, и граф снова был бы бодрым и жизнерадостным. Наверное, такая "водичка" стоит кучу денег, так что это точно графское. Сейчас он валялся изувеченным трупом в лесу, но меня это нисколько не смущало. То ли очерствел, то ли очень сильно вымотался за последние дни, но я спокойно сидел у кострища, спокойно уплетал буженину, запивал из бутылочки, и меня совершенно не смущал вид трупов, валявшихся на поляне.

   Ещё мне очень понравилось, что и голова стала болеть заметно меньше. Точно, в водичке явно было намешан наркотик типа морфия для снятия боли и поднятия настроения. На краткий миг я засомневался – а не стану ли я наркоманом, выпив всё за раз? И тут же отмахнулся – сейчас мне надо прийти в себя, а без такой удачной водички могу просто загнуться посреди болот. Буду жив – буду разбираться с проблемами. Сдохну – уже ничто не будет играть роли.

   Водичка оказалась просто волшебной – я ещё доедал буженину, а голова почти перестала болеть и я почувствовал, как тело расслабляется, отдаваясь покою. По идее, я должен был бегать, прыгать, петь, но я всего лишь чуть пришел в себя и почувствовал себя почти прежним. Неужели я был настолько измучен, что водичка сумела только вернуть мне прежние силы? Или она только сняла боль? Как бы то ни было, но навалилась сонливость, и я с трудом добрался до попоны. Уже накрываясь, запоздало подумал о возможных хищниках, о новом нападении охотников, но тут же махнул рукой – что будет то будет. Если не убьют сразу, выкручусь. Все проблемы – завтра...

   Меня не съели, не схватили, и утром я проснулся сам – живой и почти здоровый. Долго прислушивался, но вокруг была тишина (если можно считать тишиной обычные звуки леса). Вокруг тоже ничего не изменилось – лошади, трупы.

   Сегодня пробуждение было почти нормальным, и даже обычные утренние заботы не вызывали отторжения. Развести костер, сходить за водой, поставить котелок варить кашу. В ожидании, пока каша сварится, присел у костра, и занялся своим любимым делом – решением извечных вопросов – кто виноват и что делать?

   По всему получалось, что во всём виноват опять я и только я. То, что врезал графу – только полбеды. Не граф, так был бы кто-нибудь другой, не удар, так неудачное слово или взгляд. Чтобы стать чьим-то врагом, иногда достаточно одного факта существования на этом свете. Хуже другое – я настолько уверовал в собственное могущество, настолько расслабился от ощущения свободы, что перестал соблюдать элементарные меры предосторожности. Сплю без оглядки, без ожидания нападения. Не было бы графа, так могли попасться какие-нибудь бандиты, шастающие по лесам. Прирезали бы сонного во сне, я бы и пикнуть не успел. Получается, что охотники повели себя почти благородно, сохранив мне жизнь и позволив увидеть новый день. Но сколько мне будет везти? Надо что-то придумывать и учиться быть настороже, чтобы в любой момент был готов дать отпор. Как этому научится? Начать всего бояться? Кого? Графиню? Непонятно чего? Ладно, это потом.

   Теперь – что делать. Графа и его людей я убил. Почти случайно, но справился. Чем это мне грозит? Само по себе убийство аристократа во все времена считалось тяжким преступлением и виновного искали очень тщательно. Свидетелей нет, но есть следы, которые я не смогу скрыть все. Возможно, здесь погибли все люди графа, а может и нет. Может граф и не хвалился причиной, по которой он ищет меня, но любое расследование почти наверняка обнаружит, что был некий портрет, который показывали страже у ворот, а может и в тавернах. Нет никакой гарантии, что хотя бы один такой портрет не окажется в руках следователей, выясняющих причину исчезновения графа. Значит... для меня дела в столице закончились? Снова бежать неизвестно куда? Опять же, если начнут искать, то найти меня в какой-нибудь деревне, где все друг друга знают, будет несравнимо легче, чем в бурлящей людьми столице. И тут есть свои соглядатаи, шпионы, но можно менять место ночевки каждый день, можно попробовать начать гримироваться. Меня могут опознать в лицо, но имя моего не знают, откуда я и чего – тоже неизвестно. Так что если меня и задержат, то доказать что-то будет трудно, если конечно не начнут пытать. А вот восточное направление будет под очень большим подозрением, и если меня найдут именно там, то появится уверенность, что я – именно тот, кого искал граф, и за меня возьмутся очень жестко. Значит мне лучше не бежать, изображая из себя зайца, а... вернуться в столицу? Сомнительный вывод. Все шпионы во всех фильмах в случае угрозы ареста бегут со своих привычных мест. Все бандиты предпочитают переждать время активных поисков в каком-нибудь тихом укромном месте. А я значит, как самый умный, поеду именно туда, где меня ищут? Но охотник говорил, что меня опознали как едущего по восточному тракту, значит и поиски, скорее всего, будут вестись именно там, а не в столице. Эх, заглянуть бы в будущее, узнать, где меня поджидает смерть, и действовать наверняка, но кто же мне это скажет?

   Ладно, что делать с телами? Вопрос может показаться странным – валяются, и черт с ними (кстати, надо будет обшмонать трупы и забрать хотя бы деньги). Лучше бы конечно спрятать так, чтобы никто не нашел, но как это сделать? Закапывать? Они для меня враги, да и копать могилу на девять человек без лопаты, одним мечом – удовольствие ещё то. Утопить в болоте? В любом случае следы девяти человек спрятать очень трудно. К тому же у графа магический амулет, и нет гарантии, что его нельзя использовать как маячок для поиска. Сожрать их самому в образе дракона? Меня чуть не вывернуло от подобной перспективы. Тогда что, оставить всё как есть? Неожиданно вспомнился эпизод из фильма "Хищник", когда коммандос обнаружили тела, развешенные на дереве за ноги. Идея интересная, но что она может дать мне? Сам не раз видел подобное на здешних перекрёстках, и вскоре это стало восприниматься как обыденность, привычный элемент ландшафта. Сделать как в кино, разодрав и выпотрошив тела? И такое видел в этом мире, так что мне достанутся кровь и грязь, а реальной пользы – ноль, разве что родственники графа разозлятся ещё больше. Это мне надо? Нет, не надо. Так что, всё-таки оставить как есть? Внятных аргументов не было, но этот вариант мне почему-то не нравился.

   Каша поспела, и я, наложив себе тарелку, начал есть, осторожно собирая чуть остывшую кашу с краев. Скажи мне кто раньше, что я буду спокойно есть, разглядывая трупы и решая, что с ними делать – не поверил бы. А сейчас... Ну валяются, но не бегают же, топорами и саблями не размахивают. Сейчас поем, соберусь, и буду выбираться на восточный тракт. Куда ехать, я пока не решил, да это и не особо важно – меня ничто не держит, я никому ничем не обязан. Куда ни поеду – всё ладно.

   Поев, допил остатки их зелёной бутылки графа, и замер, ожидая прилива сил. Четкого плана действий не было, и я никуда не торопился. Сидел, пялился на огонь, ожидая непонятно чего. Погода была под стать настроению – вроде не холодно, не жарко, солнце скрыто тучами, но вроде как не особо пасмурно. Легкий ветерок гулял по поляне, и в какой-то момент закрутился вихрем, наскочив на костер. Несколько секунд постоял последи костра, взметнув искры, и распался. Мелочь, но я невольно улыбнулся такой своевременной подсказке. Ну, значит так тому и быть.

   Неспешно собрал свои пожитки, а потом занялся "приборкой". В сумках охотников нашлась верёвка, и я, закрепив её к седлу одной из лошадей, стал стаскивать трупы в центр поляны. Сами трупы меня не волновали, но сутки с момента убийства не прошли даром – заострившиеся черты лица, желтизна, запах, да ещё и кровища, мозги... Но я не собирался их разглядывать. Петля на ноги, и вперёд, в последний путь. На поляне я всех обшарил, но взял только деньги – чужое оружие мне без надобности, а любая симпатичная безделушка могла стать уликой против меня. Так что мертвецы сохранили в неприкосновенности и свое оружие, и кольца, цепочки и пр. и пр. Сложив тела в кучу, распряг лошадей, седла, сбрую взгромоздил сверху на тела. Отойдя метров на двадцать, сделал вихрь и отправил к куче. Вихрь неспешно проплыл над поляной, наткнулся на тела, замер, и начал разрастаться. Как только он поглотил тела, внутри вихря начал нарастать свет и послышался гул, словно заработал горн. В небо взметнулся столб черного дыма, в нос ударила вонь паленой кожи и мяса, но я только сдвинулся на наветренную сторону, и продолжал наблюдать. Несколько минут, и вихрь стал спадать, и вскоре растворился в воздухе. Тела исчезли, а на земле осталась только лужа расплавленного металла. Я подошел поближе, но в лицо ударил страшный жар, и я остановился. Да и что там рассматривать? Ни тел, ни костей, ни одной твердой вещи, только лужа металла, в которой теперь и железо, и серебро, и золото. И этого будет более чем достаточно для начала расследования, но о графе теперь можно будет узнать только по пеплу на деревьях. Немного ветра, немного дождя, и не будет даже этого. А лепёшка металла посреди поляну... Ну, пусть думают, что это артефакт каких-нибудь Древних. А вообще-то мне без разницы – я вижу эту поляну последний раз в своей жизни.

   Ближайшей целью был Восточный тракт, но возвращаться проверенной дорогой я не рискнул – мало ли кто мне там встретится. А если новый отряд, разыскивающий уже графа? Наверное, я смогу убить всех, но зачем мне это? Лучше уж так, потихоньку, напрямки, на юг.

   Через пару часов я уже не был так уверен в правильности своего выбора. Местность резко менялась, и если поляну я выбрал как кусок относительной сухой земли в заболоченном лесу, то теперь начиналось настоящее болото. Кочки, чахлые деревца, временами превращавшие в настоящую заградительную полосу из упавших деревьев. Вскоре ехать верхом стало опасно, и я вел коня в поводу, выискивая дорогу. Несколько раз пришлось возвращаться и искать обход. Несколько раз я проваливался по грудь, не распознав под весёлой травкой ямы, а один раз от верной гибели в трясине меня спасло только то, что я не выпускал повод из рук. Конь попятился, и мне удалось-таки выбраться.

   Только ближе к вечеру начали попадать сухие места, и я, как только наткнулся на небольшой ручеёк, сразу решил остановиться. Силы ещё были, но куда торопиться? Пока помоюсь-постираюсь, пока обсохну-просушусь, пока поем, и так уже будет ночь. Не хватало ещё простудиться из-за мокрой одежды. У меня всякое бывало, но если можно остановиться, просушиться и согреться, то зачем гнать неизвестно куда и зачем?

   Стреножив коня, быстренько развел костер, поставил котелок греть воду, а сам разделся догола и простирнул одежду. Она и так была мокрой насквозь, так что весь смысл действа был только в том, чтобы смыть самые большие куски грязи и болотную траву. Отжав и развесив одежду на палках возле костра, сам закутался в одеяло и сел поближе к пламени, чтобы согреться. Эх, сколько у меня уже было таких вечеров... Ночь, звездное небо, костер и одиночество. В принципе, ничего особенного или страшного, любой охотник или турист подтвердит, только вот у меня это вечно "через коленку". То я от кого-нибудь бегу, то от кого-то прячусь, то мне надо решить, как жить дальше. Сегодня ещё ничего, почти нормально – ни от кого не бегу, а куда иду, я и сам не знаю. Иногда даже закрадывается мысль, что я неправильно выбрал путь одиночки. Был бы у меня якорь в этом мире, может было бы легче, хотя бы появился смысл в моей жизни? Хотя бы понимал, ради чего жить и умирать. А так... ну своровал, ну, сбежал от графини, от графа, убил десяток человек, и что? Ради чего? Ради возможности идти куда глаза глядят? А может я "домашний", и мне вполне хватило бы маленького домика, теплой мягкой жены и кучи сопливых отпрысков? Может и так, может со временем так и сделаю, но решиться на такое прямо сейчас? Не, лучше я посижу голый у костра, в тишине и одиночестве.

   Хмыкнув, я подкинул толстую ветку в костер, и тот ответил целым столбом искр. Несколько выстрелили в мою сторону, и я непроизвольно выставил ладонь перед собой, прикрывая лицо от обстрела. Ожога я не почувствовал, а искры, словно живые, послушно вернулись в костер. Это было так неожиданно, что я с удивлением осмотрел ладонь. Вроде ладонь как ладонь, ничего особенного, но искры отлетели от неё как от... даже не могу подобрать сравнения.

   Подвинувшись поближе к костру, попробовал повторить неожиданный фокус, и быстро понял, ладонь совершенно ни при чём. Я ставил её на пути искр, но она не отражала их, а как бы заворачивала, не позволяя коснуться кожи. Но стоило чуть расслабиться, отвлечься, и я тут же получил весьма чувствительные уколы-ожоги. Значит дело в моем внимании? И в тех случаях, когда у меня получалось, я и в самом деле подсознательно хотел направить искры в определённом направлении. С вихрями это уже давно стало привычным, но с искрами?!

   Отодвинувшись, чтобы видеть более полную картину, я целенаправленно "захотел", чтобы искры полетели вправо от костра. Было немного дико наблюдать, как пламя осталось на месте, а вот вылетающие искры выстреливали теперь строго под углом в сорок пять градусов, и все вправо от меня. То же самое и влево, и от меня. Потом я просто захотел, чтобы они летели по кругу, и искры снова послушались. Стоило чуть шевельнуть пальцами, пожелать, и круг становился больше, меньше, менял наклон. Вскоре выяснилось, что и пальцами шевелить не обязательно, достаточно просто пожелать.