Текст книги "Суды над колдовством. Иллюстрированная история"

Автор книги: Николай Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

В этом месте подсудимый сделал весьма некрасивую попытку показать себя в выгодном свете за чужой счёт. Он обронил о своей спутнице жизни следующие слова:

– Вот так и были совращены мы с женой. Думаю, она будет запираться. Скорее она вынесет огненную смерть, чем сознается в малейшей истине.

Колдунья и черти. Гравюра с обложки трактата «О признаниях колдунов и ведьм», изданного трирским епископом Питером Бинсфельдом в 1591 году.

Богато одетые женщины – очевидно, ведьмы из дворянского сословия. На заднем плане их товарки колдуют и насылают бурю.

Увы, эта малодушная фраза ему не помогла. Судья вынес грешнику смертный приговор. «Было видно, в каком большом сокрушении умирал раскаявшийся юноша», – читаем мы строки, выведенные некогда пером инквизитора (Инститорис, и др., 1932 стр. 177)…

Надо ли говорить, что обряд посвящения в колдуны и ведьмы стал широко известен благодаря книге Шпренгера и Инститориса. Но продержался он по историческим меркам недолго. Через какое-то время духовные судьи выяснили, что дьявол предпочитает принимать в секту новых членов не в церкви, а в отдалённых укромных местах – на шабаше ведьм, среди толпы своих почитательниц.

Прежде чем завлечь жертву на шабаш, надо втереться к ней в доверие. С этой целью Сатана подсылает к будущей колдунье соблазнителя. Чёрт низшего ранга принимает обаятельный облик; в этом красиво одетом незнакомце трудно распознать посланца ада.

Он кажется щедрым, остроумным, лишён спеси, присущей дворянству и богатому купечеству. Он не погнушается беседой с крестьянкой или рыночной торговкой. Он горазд знакомиться на улицах, начинает беседу легко и непринуждённо. Сначала кажется, что это просто знатный ловелас, искатель любовных приключений. Но нет. Все его речи постепенно подводят к мысли о более серьёзных вещах, чем простая интрижка.

Разумеется, чёрт не спешит высказываться слишком определённо. Поигрывая золотом или драгоценными украшениями, он напускает туман и говорит о каком-то отдалённом месте, где собирается весёлая компания, где легко удостоиться щедрых даров и попасть в милость к могущественному господину. Ни о какой продаже души речь пока не идет. Эта тема всплывёт только тогда, когда ледок недоверия будет растоплен умелым обхождением.

Приняв такую схему за основу, инквизиторы быстро набрали «подтверждающий» материал… Встречались и любопытные отступления от данного стандарта. Так, на допросах прозвучала новость: хитрец-демон порой является в обличье хороших знакомых, чтобы не вызывать подозрений. Особым разнообразием отличаются показания, собранные в немецком городке Ортепау. В конце XVI века там регулярно сжигали ведьм. Обвиняемые обладали фантазией и редко повторялись. «Выяснилось», что жене Хартнагеля дьявол представился как её сосед Шпехт. Соблазняя дочь Ханса Гриза, он добился своего в образе любимого ею солдата. Вдове Барбаре Шиллинг дьявол предпочитал являться под видом друга семьи, батрака Баслера. Молодая Мария Наймус приняла его за юношу Хельцкляйна, и так далее (Konig, 1928 стр. 277, 278). Нетрудно понять, как рождались подобные откровения. Схваченные просто делились своей личной жизнью и заявляли, что черти маскировались под их женихов и любовников… Одна из самых первых обвиняемых, Катарина Крое, простодушно поведала вполне правдоподобную историю, случившуюся с ней по дороге в Страсбург. А дело было так.

Явление дьявола. Гравюра XIX века. В основу положена иллюстрация из «Всемирной космографии» Себастьяна

Иногда нечистую силу представляли в образе трехглавого чудища.

Женщина неровно дышала к кучеру. Пользуясь отсутствием свидетелей, пара познала сладость греха. Ночь застала их в пути. Они заснули под телегой. Утром возчик встал и куда-то отлучился; Катарина не заметила этого. Тут мимо проходил незнакомец. Увидев полусонную женщину, он лёг рядом, и стал домогаться близости. Находясь во власти приятной истомы, она решила, что вернулся её любовник, и не отказала наглецу.

Опомнилась Катарина только когда было уже поздно. Конечно, она испугалась. Да и странно было бы на её месте не напугаться (1958 стр. 254)!

Как видим, никакой особой мистики здесь нет.

Что ж, другие обвиняемые рассказали и о всяких чудесах. Барбара Видман поведала, что чёрт являлся ей под видом мужа, но покидал ее, превращаясь в волка. Агнесс Шнайдер имела любовника, который ходил, переваливаясь на гусиных лапах (1958 стр. 277, 278).

Часто встречается образ «чёрного человека».

Этот персонаж обхаживает битых жён или Монстера в 1554 г. женщин, страдающих от бедности. Деньги, которые он раздаёт, превращаются в угольки или в труху.

В октябре 1596 года молодая вдова Фрешнайцлер созналась, что прокляла Бога и святых по наущению дьявола. Как-то раз изыскано одетый незнакомец участливо осведомился о её печали. Он обещал ей помочь, если она подчинится его желаниям.

Козлиная нога волокиты и холод его тела привели женщину в ужас, но в награду за покладистость дьявол насыпал ей полный фартук денег! Разумеется, никаких следов этого богатства судьи не обнаружили. Подследственная объяснила, что, едва она вернулась домой, звонкие монеты обратились в мусор… Усыпив бдительность своих сторожей «чистосердечным» признанием, молодая узница свела счёты с жизнью в тюремной камере. Тело самоубийцы все же сожгли на костре (1958 стр. 276).

А вот ещё один типичнейший пример: показания другой немки в процессе 1586 года.

Сорокалетнюю Грету Шуссел поначалу не могли побудить к откровенности. Она говорила, что её назвали колдуньей из мести. Тогда палач вздёрнул женщину на дыбу, и вскоре судьи узнали историю её совращения во всех подробностях. Оказалось, что двадцатью годами ранее она была крайне озабочена тяжбой о наследстве, которую приходилось вести с Бартцем фон Мёрингом. Злой дух возник в её доме, обернувшись молодым человеком.

– Зачем так волнуешься? – изрёк он. – Успокойся. Если последуешь за мной, я дам тебе много денег и всякого добра.

Она уступила, и он имел с ней соитие чем-то похожим на сосульку. Деньги она, как и было обещано, получила, но они сразу превратились в вонючий чёрный помёт.

Назавтра Грета попробовала отречься от этих грозящих гибелью показаний. Однако не вынесла новых пыток и смирилась с неизбежностью смертного приговора (Lea, 1939 стр.1193).

В Шотландии Маргарет Хэмильтон «была в услужении у дьявола восемь или девять лет», и он как-то дал ей пять золотых очитков, которые немного погодя обернулись камнями (1958 стр. 1136).

Сотни и тысячи историй о фальшивом золоте дьявола появились не случайно. Каждая арестованная, оказавшаяся на поверку неимущей, одним фактом своей бедности вводила людей в недоумение – ведь из проповедей народу было известно, что колдуньями становятся в надежде на богатство. В этих условиях вполне естественно объявить Сатану мошенником. Вот и плодились как кролики истории об обманных сделках.

Договор с нечистой силой. 1643 г.

Фигурировал как доказательство вины в деле Грандье. Текст написан по-латыни справа налево. Внизу подписи «князей ада»: Сатаны, Люцифера, Вельзевула, Левиафана и Астарота.

Коль скоро нечистая игра дьявола стала общим местом, возникла нужда в углублённом осмыслении данного «факта». Инквизиторы и демонологи взялись за перья и подвели под явление теоретическую базу. Шпренгер и Инститорис положили почин. По их словам, ведьмы не богатеют, во-первых, потому, что готовы за самую незначительную мзду осрамить и опозорить Творца, а во-вторых, их внезапное богатство возбуждало бы подозрения народа? (Инститорис, и др., 1932 стр. 162).

Судья Реми в поисках объяснений воспарил в высшие сферы: «Деньги, полученные от дьявола его сторонницами, всегда превращаются в листья, камни, угли и так далее. Есть только один обратный случай: Катрин Рифа созналась в получении трёх реальных монет.

Поскольку дьявол опекает бесчисленные сокровища, мы видим в этом проявление Божьей милости, ибо, если б дьявол мог раздаривать настоящие деньги, никто не смог бы устоять против его соблазнов (Lea, 1939 стр. 605)».

В том же русле находятся изыскания учёнейшего иезуита Дель Рио. Для начала этот автор рассказал о сожжённой в Кобленце дворянке. Колдунья получила от демона набитый деньгами кошелёк и спрятала его в сундук. Когда она захотела потратить деньги, вместо них в кошельке лежал лошадиный помёт. Дель Рио признаёт, что Князь Тьмы по идее мог бы осыпать свою секту звонкой монетой. Ему под силу добывать драгоценные металлы и чеканить из них деньги, неотличимые от настоящих. Он знает, где лежат зарытые клады и где покоятся сокровища затонувших кораблей. Наконец, ему бы не составило труда украсть у какого-нибудь богатого скряги накопленные им груды золота.

И всё же ведьмы не получают ничего. Сам дьявол, делая хорошую мину при плохой игре, заявляет, что приберегает все богатства на будущее. Дескать, они понадобятся для поддержки Антихриста. Но это (проницательно замечает Дель Рио) неправда. Настоящая причина в том, что Бог оставил свободу обогащения людей за собой. Если бы у дьявола была власть обогащать тех, кого пожелает, слишком велика была бы опасность, что звон золота привлечёт почти всех людей на его сторону. Нечестивцы пойдут войной во имя угнетения праведником. От этой опасности и спасает мир милость Творца (1958 стр. 640, 641).

Земные блага, предоставляемые силами ада, ничтожны по сравнению с погибелью души. Черти, например, могут помочь по хозяйству. У одной англичанки был личный чертенок, который прял пряжу за четверых (Robbins, 1959 стр. 375). Стоило ли из-за такой мелочи гореть в аду?

Кстати, и в этом грешном мире ведьмам тоже приходится несладко. Стоит женщине заключить договор, как она становится рабыней. Малейшее неповиновение влечёт за собой жестокую кару. Если она откажется творить зло или хотя бы промедлит выполнить приказ, черти бьют её по голове молотком, хлещут бичами, вонзают в неё когти. Дьявол может пустить ослушницу по миру. Может искалечить. Наконец может убить её ребёнка.

Вот чем оборачивается стремление к неправедному богатству (Lea, 1939 стр. 574, 607)!

Сатана заманивает женщин в секту и другими ложными посулами. Так, он вручает им амулет, спасающий от боли во время пыток, но умалчивает о том, что инквизиторы обыскивают арестованных и раздевают их догола. Есть ещё один распространённый обман. Дьявол даёт «гарантию», что в случае поимки и казни колдунья не ощутит мук от карающего пламени. Если она будет верна своему повелителю до конца, её будто бы ждут на том свете бесконечные наслаждения. Этим инквизиторы объясняли упорство осуждённых, которые порой предпочитали смерть раскаянию (1958 стр. 408, 479).

Противники ведовских процессов заявляли, что за сделку с дьяволом нельзя судить.

Во-первых, черти не соблюдают договор. Значит, их жертвы тоже имеют право не соблюдать свои обязательства. Во-вторых, колдовать женщинам приходится под страхом истязаний. Главный виновник – тот, кто заставляет их творить зло…

Инквизиторы отмели эти софизмы с порога. Мнение священных трибуналов было предельно чётким. Для смертного приговора достаточно факта безбожной сделки. То, что ведьма оказалась обманутой, ничего по сути не меняет.

Говоря об искушении, остаётся упомянуть ещё одну деталь. К каждому сердцу нужен особый ключик. Кого-то черти могут сбить с пути истинного самолично, а к кому-то накатанные схемы неприменимы.

Однажды дьявол пытался совратить девятнадцатилетнюю девушку. Она оказалась так наивна, что на все его неприличные предложения отвечала отказом. У неё, видите ли, нет родительского благословения (Сумцов, 1878 стр. 13). Из таких казусных ситуаций Сатана нашёл выход.

Предварительную подготовку должна провести родная мать (если мать – ведьма). Чтобы не быть голословным, приведу два примера, «подтверждающие», как умело Сатана воспользовался дочерней почтительностью.

В 1571 году в Хаттштадте сожгли шесть ведьм. Среди казнённых оказались восемнадцатилетняя девушка и её мать. Вслух было объявлено, что женщина не только лично распутничала с демоном, но и выдала свою дочь за него замуж (Robbins, 1959 стр. 168).

Другой случай был описан известным демонологом Франческо Гваццо. Сей автор убеждал, что ведьмы развращены до предела. Доминике Фальве было всего двенадцать.

Бесстыжая родительница повела её собирать камыш – прямо в лапы к подозрительному незнакомцу. «Девочку заставили принести клятву этому человеку, и он начертил ей на брови ногтём знак вассальной зависимости, а потом возлёг с нею на глазах у матери.

Мать, в свою очередь, выразила готовность быть осквернённой в присутствии дочери (1958 стр. 374)».

Пособником при искушении может стать любой человек, к которому жертва питает доверие. Брат, отец, любовник. Тот же Гваццо описывает совращение юной девушки, состоявшееся в канун дня Святого Иоанна Крестителя. Душу несчастной погубил итальянец – её возлюбленный. Он сделал магический круг и вызвал странную компанию: двух женщин, человека в монашеских одеждах и большого чёрного козла. Козёл, естественно, оказался не простым животным, а демоном в козлином обличье. Между его рогами мерцал огонёк чёрной свечи. Итальянец сказал, что девушка желает попасть под власть ада. Тогда демон велел ей перекреститься левой рукой и принял обычные знаки почтения. Колдуны и ведьмы целовали его под хвост; они зажгли свои свечи от огня, горящего между рогами, а также бросили монеты в жертвенный кубок. При следующей встрече новообращённая ведьма отдалась демону-козлу в соседнем лесу, испытав при этом боль и сильный страх. Кроме того, ей пришлось отрезать и отдать прядь своих волос.

Все эти подробности девушка, называемая в тексте «ведьмой приятной наружности», поведала суду Аквитании в 1594 году (1958 стр. 374, 467).

Похоже, прядь волос здесь играла роль символа, скрепляющего договор. Примерно тот же смысл имела роспись собственной кровью на пергаменте. Кстати, письменный договор с дьяволом фигурирует в ведовских процессах реже, чем это можно себе представить. Находили его не у женщин, а у мужчин из дворянского, учёного или духовного сословия. Поскольку колдунов было вообще мало, и далеко не для каждого из них суд считал нужным создавать поддельную улику, дошедшие до наших дней экземпляры можно буквально пересчитать по пальцам. Со слабым полом инквизиторы и вовсе не церемонились. Была в ходу теория, что чаше всего договор между женщиной и дьяволом даже не произносится вслух. Он просто молчаливо подразумевается.

Глава 2. Вехи безумия

Когда Пётр I послал боярских детей набираться у чужестранцев ума-разума, тех ожидало много диковин. Им предстояло узнать законы механики и оптики, правила судостроения, перенять правила хорошего тона и научиться носить парики. Но было в «просвещенной» – Европе и другое. Москвичи, Рязанцы, суздальцы могли увидеть невиданное в родной державе зрелище – сожжение ведьм. Германия тогда ещё не рассталась с привычным делом. Пройдёт несколько десятилетий со смерти Пётра I, прежде чем погаснут костры. Не знаю, случалось ли русским видеть эти казни. Уверен в одном. Если видели, весьма дивились. И не жестокости, нет. Царь-плотник и сам был крут. Просто в православной России не принято было так расправляться с колдовством.

Первым делом, студент из боярских детей спросил бы, почему не ограничились епитимьей или церковным покаянием, как это издревле повелось на святой Руси?

Откуда недорослю знать, что это за феномен – западноевропейская ведьма. Разве он мог себе представить, что перед ним лишь верхушка айсберга и за спиной очередной жертвы надо разглядеть сотни тысяч истреблённых женщин, столетия мракобесия, а также вечную боязнь злых чар, которую Церковь насаждала с упорством, достойным лучшего применения.

Православие имело отличия от других ветвей христианства. Недаром именно русский народ сложил пословицу: «Не так страшен чёрт, как его малюют». Православный люд верил в чертей, но считал, что с ними можно справиться при помощи креста и молитвы. В 1639 году в Москве произошла удивительная история. Умерло двое детей царского рода.

Следствие выявило «виновных». Это были бабы из дворцовых мастериц. Их не стали казнить, а всего лишь выслали в дальние края, чтобы они не могли больше колдовать в стольном граде (Канторович, 1899 стр. 168–175)! Что уж говорить о преступницах рангом поменьше. Покайся и не греши больше – вот универсальный русский подход к союзу с дьяволом (Канторович, 1899 стр. 164). У нас никогда не было инквизиторов, повсюду ищущих ведьм и ворожеек. Короче говоря, Русь, а затем и Российская империя с современной точки зрения оказались на высоте. Сейчас признано, что в вопросах колдовства наши предки проявили здравомыслие и взвешенность… Но всё в мире относительно. В середине XVII столетия человеку; воспитанному на западной культуре, сожжения ведьм казались ни больше, ни меньше, как признаком цивилизации! Приведу одну курьёзную историю, относящуюся к этому периоду: Крижанич, хорват по национальности, поступил на службу к русскому царю. Это был человек передовых взглядов, получивший образование в учебных заведениях Вены, Болоньи и Рима. Не буду перечислять, какие реформы предлагал провести сей прогрессивный мыслитель (историк Костомаров написал интереснейшее исследование о его мировоззрении). Нас сейчас интересует другое. Освоившись на новом месте, иноземец был поражён «дикостью» нравов на Руси – он узнал, что здесь не сжигают за волшебство.

Ян Люйкен. В застенке инквизиции. Гравюра. Конец XVII в.

Цинизм палачей не знал границ. Пока судьи отлучались пообедать, они играли в карты.

Пытка водой. Иллюстрация XIX в. к «Истории инквизиции» М. де Фереа.

Инквизиторы лили воду на тряпичный кляп, и еретичке поневоле приходилось ее глотать. Потом один из них прыгал на раздутом животе, чтобы мучительную процедуру можно было повторить заново. Если у жертвы хватало упорства, такой допрос мог длиться сутки напролет.

Конечно, он с негодованием осудил такую отсталость от просвещённого Запада (Костомаров, 1995 стр. 189)!

Если кто-то скажет, что дело было в извечной славянской мягкости, то сама история позаботилась о возражениях. Суть именно в православии. Ближайшим соседом Московии была Речь Посполитая, где историки насчитывают около десяти тысяч сожжённых за колдовство. Пик казней пришёлся, кстати, как раз на петровские времена – с 1701 по 1725 год погибло 32 % осуждённых. Как известно, Речь Посполитую населяли поляки, литовцы и этнические русские. Никто не оспаривает принадлежность поляков к славянам – и всё же именно они, будучи католиками, провели подавляющее большинство процессов. При этом города с преобладанием русского населения (управлявшиеся по тому же «магдебургскому праву») оказались не подвержены приступам безумия. Польский исследователь Богдан Барановский пишет, что православные исключительно редко устраивали суды над колдовством, и последние носили «Преимущественно бескровный характер» (Baranowski, 1995 стр. 174–176).

Вялая русская «охота на ведьм», казалось бы, получила в петровскувю эпоху все шансы на то, чтобы обернуться опустошительным вихрем. Пётр I – человек прозападный – ввёл в воинский артикул статьи о сожжении за колдовство и связь с дьяволом. Однако же и теперь казни оставались единичны. Следователи тайной канцелярии, будучи скептиками русского розлива, отправляли «магические корешки» на экспертизу аптекарям, требуя определить, не яд ли это? В чародеях и кликушах подозревали в первую голову шарлатанов, дурачащих простаков в материальных или, хуже того, политических целях. У них спрашивали, кто подучил баламутить народ?

«Сверхъестественная» составляющая оставалась на периферии процесса (Анисимов, 1999 стр. 26–28, 370–374).

Эта глава – справочная. Она посвящена хронологии и географии ведовских процессов. Здесь пагубное суеверие описано в своем развитии.

Будет рассказано, какие страны и когда попали под власть безумной идеологии.

И начать надо издалека – с первобытных времён.

На стенах пещер, где обитали наши дикие предки, найдены изображения зверей, истыканные копьями. Что это, как не следы магии?

Шли века и тысячелетия. Многое менялось. Но вера в магические ритуалы дотянула до наших дней. Каждый, кто верит в приметы, уже допускает нематериальную связь между разнородными явлениями. Человек, обходящий стороной чёрную кошку, считает, что тем самым убережётся от несчастья. Иными словами, он совершает некое действие (меняет свой путь) и ждёт от этого реакции со стороны нематериального мира. Что будет беречь суеверного человека? Духи? Судьба? Бог?

Сечение еретиков и еретичек в тюремном коридоре. Иллюстрация XIX в. к «Истории инквизиции» М. де Фереа

Бичевание. Иллюстрация XIX в. к «Истории инквизиции» М. де Фереа.

В некоторых тюрьмах Испании заключенных ежедневно выводили из для сурового телесного наказания.

Большинство людей даже не задумывается над этим вопросом – просто не здоровается через порог или молча присаживается перед дальней дорогой.

У каждого народа и у каждого времени есть свои приметы, свои суеверия и свои колдуны, то есть люди, поставившие на профессиональную основу отношения с потусторонним миром.

Почти повсеместно к чародейству относятся миролюбиво. Крестьяне всего мира перед севом пользовались наговорами, заклинаниями, чтобы урожай был хорош. Повсюду во время свадьбы, похорон и прочих семейных событий люди соблюдают множество условностей, которые можно назвать обычаями, а можно и народной магией. Занимаясь потихоньку волшебством, народ обычно терпим к профессиональным волшебникам. Египет, Китай, Африка, Вавилон, Русь, Древний Рим и Древняя Греция никогда не ставили задачу полностью искоренить чародейство. Цели были поскромнее: оградить общество от тех, кто использует свою чудесную силу во вред окружающим. Если мирные обыватели считали, что колдуны насылают порчу, они могли устроить расправу. В Древнем Риме злых волшебников карал закон. Тогда погибли тысячи, но эти события ещё нельзя назвать вопиющей бесчеловечностью. Общество действовало в режиме самозащиты. Для суеверных людей опасность была реальна.

Убийцу-колдуна приравнивали к обычному душегубу с ножиком и воздавали ему «по заслугам». Западная Европа тоже всё Средневековье жила, подчиняясь этим вполне приемлемым юридическим нормам.

Потерпевший должен был возбудить иск и предоставить доказательства вины. Если его доказательства признавали недостаточными, он сам получал то наказание, которого требовал для ответчика. При таких условиях мало кто решался взывать к закону, и процессы над чародеями можно было буквально пересчитать по пальцам.

Светские власти смотрели на магию равнодушно, а Церкви тем более не было до неё дела.

Первостепенной задачей для католической Церкви была христианизация Европы и борьба с остатками камер языческих культов. Священникам не хватило бы сил для борьбы на два фронта. Так раннее Средневековье избежало жестоких крайностей.

Когда новая вера укрепилась, католические богословы начали внедрять в умы своё понимание мира. Возникла концепция осаждённой крепости. Суть концепции вкратце такова: мир наполнен злом, которое в любой момент может одолеть добро. Снаружи христианские земли обложены язычниками и неверными. Это первое кольцо. Вторая опасность – это скрытые враги: еретики, колдуны и ведьмы, то есть тайная агентура дьявола. Они только ждут сигнала, чтобы установить царство Антихриста. Третья линия обороны проходит через сердца. Душу каждого человека оспаривают ангел-хранитель и демонискуситель. Минута слабости – и ты в когтистых лапах Сатаны.

Дирик Боутс. Фрагмент картины «Испытание железом». Х., м. Середина XV в.

Сожжение в Страсбурге в 1215 г. Гравюра XVII в.

Пересказанная картина, разумеется, не была введена декретом в ночь с воскресенья на понедельник.

Для того чтобы её распространить, потребовались столетия. Но ещё раньше в ней должна была возникнуть нужда.

Рассмотрим основные этапы длительного исторического процесса. Где была та развилка, на которой Западная Европа отделилась от остального человечества и понеслась в пучину мракобесия и террора?

Некоторые учёные видят корни судов над ведьмами в… крестовых походах. Как это ни парадоксально, но тут действительно выстраивается стройная логическая цепочка. В крестовых походах христианство впервые столкнулось с молодой энергичной религией Востока – исламом. Католики, свыкшиеся с мыслью о своей правоте, вдруг скрестили оружие с фанатичными мусульманами, отважно сражавшимися во имя Аллаха.

Уцелевшие в боях крестоносцы невольно задумались. В чём причины стойкости сарацинов? Вернувшись в Европу, они начали задавать вопросы священникам, требуя убедительно доказать превосходство христианской веры над любой другой. Увы, в ту эпоху духовенство было слишком невежественно, чтобы дать ответы вернувшимся из Палестины людям. Тогда многие обратились к самостоятельному чтению Библии (а где чтение, там и разночтения). Каждый понимал тексты Святого Писания по-своему. Вскоре по всей Европе вспыхнули очаги новых ересей. Официальная Церковь не сразу осознала, чем грозит подрыв духовной монополии, но когда осознала, ответ её был жёстким.

Церковь не только резко улучшила подготовку в духовных училищах, чтобы священники могли вести диспуты, но и создала инквизицию. Те, кого не могли переспорить в открытой дискуссии, объявлялись еретиками и попадали в застенки духовных трибуналов. В 1252 году Папа Иннокентий IV разрешил применять при следствии пытки, коих (отмечу справедливости ради) Церковь прежде сторонилась (Marx, 1914 стр. 109). Что произошло потом, легко себе представить.

Еретиков всё чаще и чаще стали обвинять не только в неправильных воззрениях, но и в связях с Сатаной, колдовстве и тому подобных отвратительных вещах.

Благо заставить признаться инквизиторы могли в чём угодно. Отпадала необходимость докалывать сам факт подрывных проповедей. Ни к чему стало вызывать свидетелей, устраивать очные ставки. Достаточно отдать любого подозреваемого на допрос с пристрастием, и он опишет то, что не нуждается в проверке, и, по природе своей, проверке не подлежит. Еретик расскажет о договоре с Сатаной. После таких признаний мало кто решится выступить в его защиту.

Николай Бессонов. Костер. Х., м. 1994 г.

Какими бы грязными ни казались нам методы инквизиции, не будем сплошь мазать её чёрной краской. На раннем этапе своего существования духовные трибуналы сыграли в обществе охранительную роль. Нельзя забывать, что часть ересей несла в себе социальную опасность. Вырвав из евангельского контекста некоторые положения (например, легче верблюду пролезть сквозь игольное ушко, нежели богатому попасть в рай), иные секты делали скороспелый вывод: Христос одобрил бы насильственное уравнение имущества! Под религиозной оболочкой крылись простенькие идейки, которые то и дело прорываются наружу на протяжении всей истории человечества. Богатых надо поубивать, а их добро поделить. Опыт учит, что тяга к подобной справедливости крайне невыгодна даже бедным. В погоне за чужим добром они десятками тысяч гибнут во время подавления восстаний. Если же они одержат победу, катастрофа ждёт всех жителей страны. Расплатой за самонадеянные попытки изменить общественный строй станут голод, террор и подневольный труд. Инквизиторы не знали итогов кампучийского эксперимента, но догадывались, что ничего хорошего уравнительная идеология не несёт.

Старательно уничтожая религиозных радикалов, они спасали Европу от социального катаклизма.

Палитра еретических взглядов была очень широка. В XIV веке инквизитор Эймерик составил алфавитный перечень ересей, занявший двенадцать убористых страниц. На одну только букву А пришлось 54 названия (Сперанский, 1906 стр. 122). Кого здесь только не было. Опасные для общества убийцы соседствовали с безобидными идеалистами. Рим придирчиво вглядывался в духовную жизнь, опасаясь за основы католической веры.

Николай Бессонов. Костер. Х., м. 1989–1990 гг.

Известно, что даже учение святого Франциска Ассизского поначалу встретило насторожённый приём и вполне могло быть объявлено еретическим.

Средневековье отличалось напряжёнными духовными поисками. Богатые и бедные, люмпены и бессребреники искали и находили свою идеологию. Христианство универсально в том отношении, что цитатами из Евангелия при некоторой сноровке можно оправдывать всё от войны до пацифизма.

Инквизиция оказалась очень эффективной структурой. Основные виды религиозного инакомыслия к началу XIV столетия удалось подавить. И тут встал вопрос – что делать дальше? Большинство еретиков было уничтожено, а значит, исчезли стимулы дня борцов с ересью. Не будем забывать, что, искореняя крамолу, инквизиция усердно пополняла свои богатства. Южная Франция не случайно оказалась колыбелью священных трибуналов – там жили состоятельные люди, охота за которыми была весьма прибыльным делом. И вот после полного разгрома вальденсов, катаров и альбигойцев денежная река превратилась в слабый ручеёк, готовый со дня на день окончательно иссякнуть. Весьма характерна жалоба инквизитора Эймерика: «В наши дни нет больше богатых еретиков… достойно сожаления, что такое полезное учреждение, как наше, должно быть так не уверено в своём будущем (Robbins, 1959 стр. 271)». Ни одна структура не желает исчезать только потому, что выполнила свою функцию. Дабы не оказаться без работы, инквизиторы должны были доказать свою нужность в изменившихся условиях. Чутьё подсказало монахам-доминиканцам, что на роль новых врагов христианского мира идеально подходят ведьмы и колдуны.

Преследовать невинных легче всего. Уже первые суды показали, какие безграничные возможности даёт преследование колдовства. Если еретики были реальными врагами католицизма, которых надо выявить и разоблачить, то с чародейством всё оказалось гораздо проще. Хватай любого. Опальное дело техники.

Ресурс потенциальных жертв был практически неисчерпаем. Он равнялся всему женскому населению Западной Европы. Думается, не случайно именно на слабый пол направили главный удар авторы «Молота ведьм». Ещё не забылось, сколько хлопот доставляли враги-мужчины. Ещё свежи были в памяти сражения с альбигойцами и дольчинистами, против которых даже устраивались крестовые походы!

От женщин сопротивления можно было не ждать. Вдобавок они не чуствовали за собой никакой вины и не пытались скрыться. Обыватель во время репрессий считает, что арестовать могут кого угодно, только не его. Для каждой ведьмы арест был подобен грому среди ясного неба.

Пытка Анны де Кастро. Гравюра.

Претерпев без признания множество мук, молодая еретичка была сожжена заживо. Как утверждали, процесс был возбужден ради конфискации ее богатства.