Текст книги "Королева красоты"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Заза резко выпрямился, шагнул к Гансу.

– Стремянов, говоришь?

– Точно.

И Бритый утвердительно закивал, подтверждая сказанное.

– Стремянов... – протянул Заза. – Игорь Васильевич! Знал бы, что он там, сам бы пошел, – он покачал головой, прищурился, буд то вспоминал что-то неприятное, потом махнул рукой. – Стремянов

– это другой разговор. Придется везти вас, козлов, к нашему врачу. Игорь Васильевич в отличной форме, как я посмотрю.

12

Чай, как всегда разносила Марина – пышнотелая шатенка с огромными карими глазами и коротко стриженными каштновыми во лосами. Но сегодня её наряд буквально шокировал всех собравших ся в большой комнате с камином на первом этаже трехэтажного особняка Ерохина в сосновом лесу, как пишут в рекламных газе тах: в 17 километрах от МКАД.

Спереди низ живота Марины прикрывал белый передник разме ром с детский первомайский флажок, а сзади – две тесемки этого передника, связанные бантиком. И все.

Многие из тех, кто бывал в этом красивом кирпичном доме, построенном по специальному проекту, считали Марину домработни цей председателя совета директоров, и лишь один Чувалов знал, что это жена Ерохина. Но жена особенная, не похожая на других жен. Ерохин испытывал особое наслаждение, наблюдая, как гости млеют, разглядывая красивое, зрелое тело женщины, пускают слюни в тарелки и готовы на все, лишь бы заполучить это тело хотя бы на час. Однако, не тут-то было. Особое наслаждение Ерохин испы тывал именно от того, что полуобнаженная женщина была абсолютно холодна со всеми, кроме хозяина особняка.

Именно полуобнаженная, ибо до сегоднешнего вечера Марина появлялась перед гостями в узких трусиках. Сегодня же на неё невозможно было смотреть без сладостного томления в низу живо та.

Марина поставила перед Ерохиным чашку из тонкого фарфора, кокетливо улыбнулась. Ерохин сидел во главе стола, как и подо бает председателю совета директоров. Справа от него сидел Чува лов, слева – Бочатов и директор инвестиционной компаниий "Ката маран" Артем Хайдуков. Еще один стул справа, рядом с Чуваловым был свободен.

Ерохин мрачно кивнул, повернул Марину задом к присутствую щим, приподнял передник, долго разглядывал, что там под ним есть, потом полез пальцами, видимо, вспомнил мудрое правило: не верь глазам своим. Марина покорно раздвинула ноги, не препятс твуя председателю совета директоров исследовать потаенные угол ки её тела. Убедившись, что под передником есть то, что и долж но быть, Ерохин шлепнул Марину по голому заду, отправляя вместе с сервировочным столиком к Чувалову.

Когда она, слегка наклонившись, поставила чашку с чаем пе ред заместителем, Ерохин проскрипел:

– Ниже.

Марина наклонилась ниже, она стояла задом к своему госпо дину. Бочатов невольно вытянул шею, но со своего места он не мог видеть того, что открылось глазам хозяина. Ерохин уловил это боковым зрением и приказал:

– Еще ниже!

Марина нагнулась так, что плечи опустились ниже талии. Бо чатов закусил губу и опустил глаза.

– Хорошо, – мрачно усмехнулся Ерохин. – Умница.

Марина одарила чашками Бочатова и Хайдукова, поставила на стол три вазы с печеньем, конфетами и фруктами, бутылку с конь яком и удалилась, покачивая бедрами так, что депутат Госдумы Бочатов заскрипел зубами.

– Угощайтесь, господа директора, – лениво махнул рукой председатель. – Не обессудьте, что раньше не предложил, но вы и сами, думаю, угостились. А я вижу, наш самый молодой коллега, главный торговец недвижимостью Наконечников так и не соизволил появиться?

– Я же тебе говорил, он звонил мне из машины, сказал, что задерживается на полчаса, просил извинить, – монотонно пробубнил Чувалов.

– Полчаса уже почти прошло, я его не видать! Наглец! – от рубил Ерохин. – Не много ли он себе позволяет, этот хлыщ? Мы, старики, должны его ждать? Альберт, ты совсем распустил наших сотрудников. Я должен следить за дисциплиной или ты?

– Я, Вадим. Ну что ты кричишь, у него сегодня было сложное дело, вместе с Зазой они разбирались. С минуты на минуту будет здесь. За него я как раз спокоен, у Наконечникова дела идут от лично.

– Заза уже два часа разбирается с другим делом! – взвизгнул Ерохин. Ты спокоен, а я – нет. Накажи пацана и мне доложишь! Подведем итоги нашего разговора. Дела идут хреново, работать никто не хочет. Андрей, – он посмотрел на Бочатова, – так и не попал на прием к заместителю министра финансов, кредит, который мы ждем, по-прежнему висит в воздухе.

– Когда, Вадим? – возразил Бочатов. – Я же сегодня, сразу после заседания комиссии по борьбе с преступностью помчался на конкурс.

– Пошел ты со своей комиссией знаешь куда? Вот так! Если завтра не решишь этот вопрос, обижайся на себя. Артем, как я понял, совсем запутался, не знает, что делать с нашими дорогими инвесторами.

– Вадим Сергеевич! – взмолился Хайдуков. – У меня в штате одна секретарша, а сейфы пустые. Что я могу сделать? Что ска зать людям, они приходят, спрашивают, когда проценты будут пла тить...

– А ты почему не платишь проценты?

– У меня денег нет, Вадим Сергеевич. Я вам не раз уже со общал, что положение серьезное, люди организуют комиссию, злят ся, нас уже несколько раз чуть не избили... Надо принимать ка кие-то меры. Выделите немного денег, чтобы создать хоть види мость выполнения наших обязательств.

– Денег у тебя нет? – злобно прищурился Ерохин. – А куда ж ты, директор фонда, подевал их? Небось, дачку себе двухэтажную построил, да "вольвочку" прикупил, а? Профунькал народные вау черы, признавайся, Артемчик!

Хайдуков замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Вер но, дачу себе построил, и "вольво" купил – так ведь из тех де нег, которые заработал в компании "Катамаран"! А что касается процентов, так председатель давно пустил ваучеры в дело, и очень удачно, ему и проценты надо бы платить вкладчикам.

– Перестань, Вадим, – хмуро сказал Чувалов, глотая горячий чай. – Я понимаю, ты сегодня пострадал, мы все сочувствуем тебе. И не сомневаемся, что виновные будут наказаны. Но и ты не дер гай нас попусту, мы же одна команда. Артем хорошо делает свое дело, но ему сейчас трудно. Помощь нужна. А ты совсем напугал его.

– Если не пугать, толку не будет, – проворчал Ерохин. – Ар тем, как только наш депутат выбьет кредит, мы дадим тебе денег на выплату процентов небольшой, подчеркиваю, небольшой части вкладчиков. А потом решим, что делать дальше. Ваучеры сослужили свою добрую службу... – он внимательно посмотрел на каждого из присутствующих. – Всем нам. Пора забыть про них.

– Ты зря затеял разговор о делах, – сказал Бочатов. – Сегод ня, после разбойного нападения на тебя в доме культуры, мы ни чего не сможем решить. Давай отложим на завтра-послезавтра, а сегодня просто отдохнем, расслабимся в сауне. Ты девочек приг ласил?

– Марина тебя раскочегарила?

– И Марина тоже, – нехотя сознался Бочатов. – И вообще, день был тяжелый, пора отдохнуть.

– Отдохнешь, – кивнул Ерохин. – Только сперва скажи, какие твои предложения по поводу сегодняшнего инцидента?

– Мои? – член комиссии по борьбе с организованной преступ ностью пожал плечами. – Обыкновенные. Найти негодяев и наказать их. Ты поручил это дело Зазе, не сомневаюсь, он справится.

– Он справится, а ты поможешь, – неожиданно сказал Ерохин.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Бочатов.

– Есть у меня одно предложение к тебе, товарищ господин. Вернется Заза, станет ясно, что у него получилось, а что нет, тогда и поговорим.

– Ты не забыл, что я все-таки депутат Государственной ду мы, и негоже мне работать с Зазой?

– А ты не забыл, кто тебя сделал депутатом? – глаза Ерохина вновь засверкали злобой. – Чистеньким хочешь остаться, да? Штаны там просиживать, на банкетах водочку попивать, речи толкать, которые тебе Альберт сочиняет?

– Да нет, я все помню, так сказать, понимаю, но...

– Понимаешь? Вот и заткнись.

– Ты сегодня уж больно суров, – хмуро сказал Бочатов. – Пря мо слова не даешь сказать. Ты и сам знаешь, Вадим, я и Заза – абсолютно разные люди. Что мы можем делать вместе?

– Ладно, там видно будет.

Ерохин отодвинул чашку с недопитым чаем, встал из-за стола.

– Пойду гляну, как там в сауне, все ли готово к встрече дорогих гостей.

– Я с тобой, – поднялся Чувалов.

Когда они вышли, Бочатов с тоской посмотрел на Хайдукова:

– Как тебе все это нравится, Артем?

– Совсем не нравится, Андрей Андреевич. Уж не знаю, что там сегодня случилось в доме культуры, но Вадим Сергеевич ведет себя по-хамски. Как можно говорить: ты почему проценты не пла тишь вкладчикам? А как я могу их платить, если все ваучеры у меня забрали, даже документы, о том, куда они вложены, не пока зали мне. Сказано было: ты работаешь с вкладчиками, говоришь о перспективах, объясняешь, что ваучеры вложены в солидный биз нес, вот-вот начнут приносить прибыль. Если возникнут осложне ния – тут же поможем. Но после сегодняшнего разговора я понял: никакой помощи не будет.

– Более того, если нагрянет проверка, тебя же и подставят. И посадят, с конфискацией, – мрачно сказал Бочатов. – Прямо, черт знает что! Такое впечатление, что он совсем свихнулся, старый козел. Зазе, говорит, поможешь! Я, депутат, должен помогать бандиту? Кошмар! И Марину раздел совсем, что он хочет доказать? Баба голая чай разносит? А мы в это время важные вопросы должны обсуждать? Садист!

– Посадят? – Хайдуков испуганно уставился на Бочатова. – А ведь могут. Директор фонда – я, мне и отвечать. Андрей Андрее вич, надо что-то делать. Вы так не считаете?

– Считаю. Но что делать – пока не знаю. На него работает Заза со своей бандой, этот головорез на все способен... Я ду маю, не случайно Ерохин так по-хамски разговаривал сегодня с нами. Скоро выборы, он сам решил стать депутатом, а меня – отп равить на заслуженный отдых. А что касается тебя – тут все мо жет быть. Нет директора фонда, нет и виноватых в растрате.

– Вы хотите сказать?.. – Хайдуков побледнел, трясущимися пальцами схватил чашку, залпом допил свой чай.

– Чего там хотеть! Думай сам, Артем.

Ни Бочатов, ни Хайдуков не подозревали о том, что в хрус тальной люстре над столом был замаскирован "жучок", а в сосед ней комнате крутились катушки магнитофона, записывая их разго вор. Иначе не были бы столь откровенны.

13

– Бедненький мой Бобби, пострадал в схватке с подлыми бан дитами, ласково говорила Юлия, смазывая йодом синяк под глазом Роберта.

Ей нравилось называть его "Бобби", на американский манер. Это имя примиряло с действительностью, сглаживало сожаления об упущенных возможностях. Нет вокруг неё восторженных поклонни ков, нет мужа-миллионера, нет виллы на берегу океана, которая стоит два миллиона долларов, и даже кагебешники не достают, но все же – есть Бобби!

– Это я пострадал? – возмутился Роберт. Он лежал на диване, сердито глядя в потолок.

– Нет, конечно нет, – тут же поправилась Юлия. – Пострадали бандиты, а ты у меня герой.

– Это я герой, слушай? – опять возмутился Роберт. – Это Игорь герой, а я помогал ему.

– Игорь тоже не герой, он профессионал, для него это обыч ная работа, как для тебя тренировать мальчишек. Кстати, Боб би... я вот думаю, может нужно было все-таки проводить его? По садить на такси? Темно уже, поздно, могут подкараулить...

– Я ему дал пятьдесят тысяч на такси, еле уговорил взять, ты же сама видела. Больше Игорю ничего не нужно. Он правильно сказал: это нам пока не стоит выбираться из квартиры. Потому что ты здесь, Юля. Зачем пришла, слушай? Ночь уже, бандиты вез де шастают, а ты идешь! Кто так делает, ну?

– Бандиты шастают потому, что здесь творятся какие-то странные дела, и я о них ничего не знаю. Может быть, объяснишь мне, Бобби?

– Что надо объяснять, Юля?

– Почему они хотели ворваться в твою квартиру? Я же гово рила, этот, со шрамом, сказал, что он твой друг, только пьяный, заблудился, попросил довести его до твоей двери. Ну я и помогла ему...

– Это друг, да? Когда видела у меня таких друзей, скажи, Юля? Бандит самый настоящий! Что тут объяснять? Грабитель. А

другой – тот вообще убийца! Ты совсем ничего не понимаешь, да?

Тогда хоть смотри внимательно!

– Ты чего такой злой, Бобби?

– А я должен быть добрым, да? Ты едешь в лифте с убийцей, он приставляет нож к твоей груди, а я улыбаться буду?

– Все же я хочу понять, почему они шли к тебе? – терпеливо, не обращая внимание на растущее раздражение Роберта, сказала Юлия.

– Почему ко мне, почему к другому! Слушай, откуда знаю? Ходят туда-сюда, мне не говорят, зачем.

– Бобби! – строго сказала Юлия. – Пожалуйста, не пытайся ме ня обмануть. Я же вижу, ты что-то скрываешь. А ну посмотри мне в глаза!

– Не буду, – проворчал Роберт, пытаясь отвернуться к стене.

Но крепкие ладони Юлии не позволили ему сделать это.

– Почему они говорили, что вы с Игорем сорвали какое-то мероприятие и теперь должны заплатить каждый по пять тысяч дол ларов? Что за мероприятие? Ну, пожалуйста, милый, это ведь очень серьезно!

– Ладно, – вздохнул Роберт и... замолчал.

Что он мог рассказать ей? Встретил девушку, только посмот рел и сразу понял, что влюбился, как семнадцатилетний пацан – это? Так разозлился на спонсора, который оскорбил её, что тут же решил наказать его, Игоря в неприятную историю втянул, те перь спонсор своих бандитов на них натравил, надо же, как быст ро вычислили его квартиру! Это? Познакомился с девушкой, она телефон свой дала, согласилась завтра встретиться с ним, об этом и думает сейчас, уже представляет, как будет гулять с ней по вечерней Москве, потом заглянут в какой-нибудь ресторанчик, немного выпьют, потом... Об этом он ещё не думал, но вдруг она согласится прийти к нему, кофе выпить почему бы и нет?

Конечно, лучше было бы рассказать Юлии все, как есть. За чем хитрить, обманывать? Им было хорошо вместе, а теперь хорошо будет, если разойдутся без ссор и обид. Но как расскажешь о та ком? Она добрая, заботливая, любит его... Разве можно взять – и огорчить её, даже – оскорбить? Нельзя. Особенно сейчас, и так переволновалась, бедная.

– Я жду, – сказала Юлия.

– Был сегодня у Игоря, в доме культуры, где он ведет сек цию самбо. Ты знаешь, Юля, машину хочу купить, заехал попросить Игоря, чтобы помог мне выбрать хорошую, он разбирается...

– И?..

– Заехал, а там конкурс красоты, знаешь, такие девушки хо дят в купальниках, а все на них смотрят... – пробормотал Роберт, мучительно подбирая слова.

– Это уже интересно, – сказала Юлия.

– Что интересно? Зачем думаешь: я побежал и начал купаль ники с них стаскивать? Мы туда не пошли, уже собрались домой ехать, я Игоря пригласил, понимаешь... А там какой-то негодяй девушку оскорбил, выбежала, села прямо на ступеньки, плачет. Ну, Игорь сказал: я тут работаю, пойду морду набью негодяю. Я сказал, пойду с тобой. Как, слушай, не пойду?

– Значит, Игорь решил заступиться за девушку? – уточнила Юлия. – Не ты, а именно Игорь?

– Игорь, и я, мы вместе.

– А Игорю это зачем нужно? Он ведь примерный семьянин, же ну свою любит.

– Почему все время думаешь другое? – сердито сказал Ро берт. – Если жена, значит, за девушку заступиться не может, да? Он что, не мужчина? А я?!

– Ты слишком горячий мужчина, Бобби. Ну и что же было дальше?

– Что было? Ничего. Мы этого спонсора, плюгавого старикаш ку, заставили раздеться и голым ходить по кабинету. Хотели на сцену выпустить, да потом пожалели. Вот он и обиделся, слушай. Бандитов своих послал.

– Кошмар! – ужаснулась Юлия. – Да ты хоть понимаешь, как это серьезно? Если с вас требуют по пять тысяч с каждого, значит, могут запросто и убить!

– Сегодня убили? Теперь знают, с кем имеют дело, отвяжут ся. Слышала, что Игорь сказал? Вот и все.

– Мне кажется, ты ошибаешься, Бобби. Ох, Господи, вот те перь мне по-настоящему страшно стало. Такие истории, как прави ло, плохо заканчиваются.

– Ничего бы не было, если б ты ни пришла сегодня. Зачем пришла, Юля? Я же сказал, сегодня у меня гости, я занят. Слу шай, идешь ночью, одна, все может случиться!

– Я почувствовала, что у тебя что-то не в порядке. По го лосу поняла.

– Не надо понимать, все будет в порядке. Вот с тобой как раз могло случиться плохое. Если б мы чуть задержались, эти подлецы, понимаешь, могли бы ножом тебя ударить! Зачем тебе это нужно, Юля?

– Да я же к тебе по делу пришла, – вспомнила Юлия придуман ную причину своего неожиданного визита. – Очень серьезное дело, и срочное. И по телефону все не расскажешь.

– Что за дело? – насторожился Роберт. Он был почти уверен, что она всерьез предложит: хватит нам жить порознь, давай вмес те, одну квартиру продадим, или будем сдавать, вот и решится проблема финансов. Уже не раз намекала на это. А он что скажет? Почему всегда все так глупо совпадает?! Он ничего не может ска зать...

– У нас, в ЦСКА, американцы были. Предложили мне выгодный контракт. Что ты думаешь по этому поводу, Бобби? Ехать мне в Америку, доллары зарабатывать, или нет?

Роберт вздохнул с облегчением.

– Конечно, Юля. О чем думать, слушай? Америка! Я бы тоже поехал, но там наш футбол не любят, свой придумали. И я не чем пион мира, как ты.

– Ты так считаешь?.. – растерянно спросила Юлия. – Мне нужно бросить все – и уехать?

– Почему – все? Ты же не насовсем поедешь. Заработаешь доллары и вернешься. А может останешься, если там понравится.

– А ты тут будешь вовсю защищать бедных девушек? – едва сдерживая себя, спросила Юлия.

– Это Игорь.

– Вместе с Игорем! Я так и знала, Бобби, что ты хочешь от меня избавиться!

– Слушай, почему избавиться? Я сказал: иди от меня, да? Ничего такого не сказал. Ты спросила: если предлагают – ехать? Ну конечно, поезжай. Разве каждого зовут в Америку? Только луч ших, самых знаменитых знаменитых. Меня позвали, да? Тебе пред ложили, значит, уважают, знают тебя. Зачем отказываться, ну?

Юлия грустно кивнула, сожалея о том, что в действительнос ти ей не предложили ничего подобного. А то бы и вправду уехала, и пусть он остается один! Может, потом понял бы, кого потерял.

– Да ну тебя, Бобби, странный ты какой-то сегодня.

– После такой драки почему должен быть нормальным?

– Я пошла в ванную, а ты пока расправь диван. Или ты наме реваешься спать в другой комнате?

Роберт глубоко вздохнул. Именно это он и хотел сказать Юлии, но теперь уже не скажешь.

Она вышла из ванной, набросив на голое тело халат Роберта, но полы его не запахнула. Подошла к Роберту, который с мрачным видом сидел в кресле, грациозно подняла руки, поправляя корот кую прическу. Дрогнули, приподнялись красивые груди с коричне выми сосками, совсем гладким стал живот с темной полянкой вни зу... Красивая, стройная женщина, страстная, любящая, зову щая... Но что делать, если перед глазами стоит другая, которая и в одежде сводит с ума, а если разденется, совсем ослепнуть можно! С которой хочется просто быть рядом, на руках носить и любой каприз исполнять бегом...

Роберт взглянул на Юлию и снова опустил глаза.

– Ты не хочешь меня? – спросила она.

– Я так устал, Юля, – пожаловался Роберт. – Слушай, сумас шедший день был сегодня. Надо отдохнуть, поспать... Ты не оби жайся, ладно? Ложись, а я покурю и тоже лягу. Будем спать.

– У тебя кинжал есть? – невесело усмехнулась Юлия.

– Зачем кинжал? Резать меня будешь?

– Положишь между нами, чтобы случайно не утомить ещё боль ше себя, такого усталого!

Роберт встал с кресла.

– А Игорь, наверное, уже приехал домой, – сказал он. – Может быть, позвонить ему?..

14

Стремянов осторожно, стараясь не шуметь, закрыл за собой дверь и остановился в тесной прихожей. На кухне горел свет. На дежда не спит, ждет его? Неужели сейчас, после всего, что было, придется выяснять отношения с сердитой женой? Выслушивать горь кие упреки в том, что мало денег зарабатывает, и к тому ж ещё встречается с приятелем, когда должен был заниматься с дочкой? Почему именно он сегодня обязан заниматься со Светланкой, никто не мог объяснить, ведь Надежда не предупредила, что задержится, но в том, что все именно так, Игорь не сомневался.

Он бы с удовольствием подрался сейчас ещё с двумя бандита ми вместо нелегкого разговора с женой. И внутренне обрадовался, когда навстречу из кухни выбежала Светланка, хотя тут же принял серьезный вид и строго спросил:

– Ты почему ещё не спишь, малышка? Время-то уже... – он посмотрел на часы. – К полуночи движется.

– Ой, папуля, я так соскучилась по тебе, – восьмилетняя бе локурая принцесса подбежала к отцу, обняла его.

Стремянов подхватил девочку на руки, звучно чмокнул в щеку.

– Честно говоря, я по тебе тоже. Только ты никому об этом не говори, хорошо?

– Почему?

– Чтобы меня не заподозрили в излишней сентиментальности, – улыбнулся Стремянов. – Тут дядя Роберт кое-что передал для тебя, я думал, завтра отдам, но раз уж ты сегодня дождалась меня, так и быть, получай подарок, Игорь достал из кармана три шоколад ных батончика, "Марс" и "Баунти" и "Топик", вручил девочке. – Но с условием: съесть это можно будет утром, ты ведь уже, навер ное, зубки почистила?

– Конечно почистила. А я тебе тоже подарок приготовила, пошли на кухню.

– Ну, да? Это интересно, – Стремянов поставил девочку на ноги.

Светланка взяла его за руку и повела на кухню.

– Вот смотри, папуля, я подумала, что ты, наверное, захо чешь поужинать, а мама уже спать легла, и я тебе тут все приго товила. Яйцо сварила, бутерброд с маслом сделала и чайник все время подогреваю, чтобы ты попил горячего чаю.

Стремянов снова подхватил девочку на руки, закружился с нею по кухне, целуя розовые щечки. Хотелось крикнуть: Господи, спасибо тебе за то, что дал мне эту радость! Нет в мире ничего прекраснее детишек! Вот же оно какое, счастье – не виллы, яхты, лимузины, а смешная кроха со своей трогательной заботой о папе! Понимает ли это Надежда? Вряд ли...

– Спасибо, умница ты моя! Даже не знаю, чем тебя отблаго дарить за такое королевское угощение? Если хочешь, слопай сей час эти батончики, хоть все сразу.

– Нет, папа, я уже зубы почистила. Знаешь, мне не понрави лось, что мама так ругалась на тебя за то, что ты к дяде Робер ту поехал и не делал со мной уроки. А я сама все сделала. И по том, дядя Роберт хороший, он всегда мне что-нибудь вкусное при возит, когда бывает у нас, и он такой смешной. А мама ужасно разозлилась, меня спать отправила и сама легла. Я подождала, когда она уснет, и потом сделала все это, и дождалась тебя.

– Ты у меня просто чудо, Светланка. А на маму не обижайся, она устала и волновалась за тебя. Я тоже волновался.

– Но ты же на неё не кричал, папуля.

– Откуда ты знаешь? – улыбнулся Стремянов. – Ты же во время нашего разговора только маму слышала. Ну, мы немножко покричали и успокоились. А теперь давай-ка я отнесу тебя спать, а сам примусь за этот чудесный ужин. Договорились?

– Договорились! – засмеялась Светланка.

Уложив дочурку спать, Игорь вернулся на кухню. В общем-то есть не хотелось, но как же можно было игнорировать старания маленького человечка, позаботившегося о папе?

Потом он долго сидел за кухонным столом, глядя в окно, за которым переливался разноцветными огнями ночной город. Сидел потому, что идти в комнату не хотелось. Насколько трогательной, обжигающе-радостной была забота восьмилетней дочурки, настолько непонятной казалась холодная враждебность жены, постоянные уп реки, раздражение по любому пустяковому поводу.

Может быть, он делает что-то не так, но ведь пытался же, сколько раз! – поговорить с нею, объяснить свое поведение, свое видение этой ситуации – ничего не получалось. Она и слушать не желает. На все один ответ: ты получаешь шестьсот тысяч в месяц и не можешь кормить семью! Конечно, шестьсот тысяч – не Бог весть какие деньги, но примерно такая же зарплата сейчас у мно гих, кто не ринулся в торговлю. Неужели все пилят друг-друга за это? И ведь не проблема для него заработать столько денег, что бы Надежда смогла купить себе все, что хочет, но для этого нуж но было идти на службу к нынешним сильным мира сего паскудного, к таким, как этот гнусный спонсор и его бандиты. Звали и не раз, думал, но всегда, как в стену, упирался в вопрос: а зачем? Если бы дело было только в деньгах, если бы жена хоть раз обня ла его, поцеловала и сказала бы: Игорек, любимый, тут небольшая проблема возникла, надо что-то купить, давай мы с тобой поси дим, подумаем, как её решить – да он бы в лепешку расшибся, а проблему решил бы! Но, похоже, деньги – всего лишь предлог для постоянного раздражения Надежды. А причина... Об этом и думать не хотелось.

И в комнату идти, ложиться в постель рядом с женой – тоже не хотелось. Где она была? На дне рождения? И – ни слова не сказала ему. Могла бы предупредить, что задержится, у него и в мыслях не было обвинять её в чем-то... А вот она, если проснет ся, непременно устроит истерику.

Если б ни Светланка, давно бы ушел от нее.

Но и об этом думать не хотелось.

Игорь почистил зубы и пошел спать. Осторожно, чтобы не потревожить сон жены, забрался под одеяло и сжал кулаки от до сады. Рядом с ним лежала женщина, которая когда-то сводила его с ума: блондинка с роскошным соломенными прядями и голубыми глазами, с широкими бедрами и узкой талией нимфа! Богиня люб ви! И как они любили друг-друга! Она совсем не изменилась, да и он не стал другим за десять лет супружеской жизни, но вот, ле жит рядом со своей богиней любви и хочет лишь одного: поскорее уснуть.

А Надежда не спала. То, что она пережила этим вечером, не давало ей уснуть. И взволновал её не красавец мужчина, из-за которых даже очень серьезные замужние женщины совершают роковые поступки, не мужчина острослов и балагур, душа любой компа нии, а прикосновение к иной жизни, к которой она стремилась всегда. сколько себя помнила. Именно поэтому она десять лет на зад вышла замуж за блестящего выпускника Института иностранных языков имени М.Тореза Игоря Стремянова. Но он не оправдал её надежд, вскоре после странной длительной командировки в Ирак, вообще отошел от дипломатической работы, стал вести секцию сам бо в доме культуры. И она, красавица Надежда, вместо дипломати ческих раутов и светских вечеринок в Нью-Йорке, или, на худой конец, в каком-нибудь Лондоне, получила вполне заурядную жизнь в тесной московской квартирке и отвратительную должность в от деле главного конструктора завода. И – все!

Какое-то время она пыталась растормошить Игоря, заставить его вернуться к дипломатической деятельности, нужно было всего лишь позвонить Козыреву, который тогда ещё не был министром и с которым Игорь был знаком. Он так и не позвонил. Она требовала постоянных развлечений в качестве компенсации за унылую мос ковскую жизнь, получала их, но это было все-таки не то, к чему она стремилась.

Потом был период апатии, когда казалось, что в жизни уже нет ничего интересного. И не будет.

Апатия, растерянность, отчаяние – сама она не могла дос тичь того положения в обществе, которого, как считала, заслужи вает, а человек, на которого сделала ставку, почему-то успоко ился и ни к чему не стремился. Отчаяние переросло в непреходя щее раздражение и ненависть – он предал ее!

Надежда пыталась по-своему, по-женски отомстить Игорю: из меняла ему, отправляясь на отдых к морю в гордом одиночестве, и с соседом по даче, и с одним инженером из отдела главного тех нолога, но все это казалось ей несерьезным, ибо не приносило удовлетворения и не утешало уязвленного самолюбия.

И вот – знакомство с Володей Наконечниковым, прикосновение к заветному бытию, где все красиво и доступно, где в душе царит покой и уверенность, и прекрасное, ни с чем не сравнимое ощуще ние себя настоящей женщиной! Даже Лика Паршуткина удивилась: Ну ты, Надька, сегодня прямо на себя не похожа, английская прин цесса, да и только! – О мужчинах и говорить нечего.

А Игорь часто повторял, что дома, в халате и тапочках, она выглядит намного прекраснее, чем напомаженная где-нибудь в гос тях. Дурак! Что он понимает в женщинах? Нравятся ему забитые домохозяйки, вот пусть и найдет себе такую!

– Приперся?! – свистящим шепотом спросила Надежда, поднимая голову. Потом откинула одеяло, села в постели. – Мог бы вообще не возвращаться, ночевать там, где шляешься. Нет у тебя дома, нет у тебя семьи!

Игорь открыл глаза посмотрел на жену: золотистые локоны, голубые глаза... Она такая же красивая, как и десять лет назад. Но сейчас рядом не живая женщина, а цветная фотография с облож ки журнала. Кому хочется обнимать и целовать фотографию? Кото рая, к тому же, и ядовитой краской напечатана...

– Ты же знаешь, я у Роберта был, – сказал он.

– Ты был у Роберта, а Света осталась дома совсем одна! Ты хоть немного думал о дочери? О её уроках?

– А ты думала? Кстати, ты-то где была?

– Я была на дне рождения, меня пригласили в гости достой ные люди, которые, в отличие от тебя, умеют жить! Где любящий муж дарит жене перстень за полторы тысячи долларов!

– А до этого у неё был перстень всего за тысячу, и она, бедная, очень страдала из-за этого, – усмехнулся Игорь. – Теперь будет страдать от того, что у неё нет перстня за три тысячи долларов. Мне жаль её, Надя.

– А мне тебя жаль, идиота! – закричала Надежда. – Ты ничего не можешь, ни на что не способен! Посмотри на себя – работаешь в своем задрипанном клубе – и доволен!

– По крайней мере, не терзаюсь от того, что не служу на Смоленской площади, не бьюсь головой о стену из-за отсутствия "мерседеса", меня моя машина вполне устраивает. И работа тоже.

– А меня – нет!

– Тоже хочешь перстень за полторы тысячи? А что изменится от этого, Надя?

– Ты отупел, понимаешь, отупел, Игорь! Ты совершенно ниче го не желаешь понимать. Дело совсем не в перстне, а в том, что ты – никто. По всем параметрам!

– Так уж и по всем? – усомнился Игорь.

– По главным. А остальные – кому они нужны, – презрительно сощурилась Надежда.

– Ты сегодня опять злая, а у меня было много дел, извини, я устал и хочу выспаться. Пожалуйста, давай отложим этот разго вор на завтра?

– Мне все это надоело! Я говорю вполне серьезно. Ты не представляешь, как я серьезна. Надоело!

– Представляю. Ты говоришь это почти каждый день, и всегда с полной серьезностью. У тебя все?

– Нет, не все! Я уйду от тебя, понял?

– Когда? – спросил Игорь, закрывая глаза.

– Когда?! Ты свинья! Скоро, вот так!

– Наследный принц из Саудовской Аравии сделал официальное предложение? А как у него с параметрами?

– Идиот несчастный! Ну, все! После этого пеняй на себя, понятно?! Надежда свалилась на подушку, натянула одеяло до подбородка и заплакала.

– Надя, ну я же просил тебя, давай не будем заниматься са моедством, – Игорь повернулся к ней, коснулся ладонью вздрагива ющего плеча.

– Не смей прикасаться ко мне, ничтожество! – закричала На дежда, отодвигаясь в угол дивана.

Игорь вздохнул и закрыл глаза. Но разве уснешь после тако го разговора! Похоже, в его жизни намечаются перемены, и значи тельные. Рядом жена, которая грозится уйти от него, где-то си дят бандиты, зализывают раны и думают о мести... Что-то будет завтра?