Текст книги "Королева красоты"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– И то, что ты ей дальше предлагал, тоже для публики, для уровня? спросил Игорь.

– Да кто вы такие, чтобы допрашивать меня?! – злоба снова обуяла Ерохина. – Предупреждаю, если не уберетесь сейчас же...

Ольга широко раскрытыми глазами смотрела на это представ ление. Совсем недавно этот уродливый, морщинистый старикашка внушал ей ужас, пришлось напрягать все свои силы, чтобы не под даться и уйти из этого ужасного кабинета. А теперь он похож на раздавленного таракана. А эти двое незнакомцев – воистину муж чины, в существование которых она уже перестала верить!

– Хватит разговоров, – мрачно сказал Роберт.

– Погоди, Роб, – Игорь хлопнул друга по плечу, мягко отод винул его в сторону. – Предоставь это профессионалу.

Он сделал ещё шаг к побледневшему Вадиму Сергеевичу. Даже Роберт, стоявший рядом, не понял, что же сделал Игорь, только спонсор выпучил вдруг глаза, раскрыл глаза, пораженный невыно симой болью в груди.

– Молчи, – приказал Игорь и спокойно продолжил. – Я могу сделать тебя калекой сейчас или послезавтра, могу одним движе нием отправить на тот свет... через пару месяцев. Надеюсь, ты понимаешь, что это не шутка? И я это сделаю, если ты дернешься, закричишь или не выполнишь мою просьбу. Раздевайся.

Вадим Сергеевич понял, в какую идиотскую ситуацию он по пал. Случись такое десять лет назад, он бы упал в ноги, облобы зал туфли этим негодяям, вымолил прощение, а потом бы придумал, как уничтожить их. Случись такое месяц или неделю назад, или сегодня утром, он бы просто приказал охранникам избить нагле цов до потери сознания. И то, и другое невозможно было в этот паскудный вечер.

– Но господа... – попытался ещё раз оправдаться Ерохин.

– Больше повторять не буду, – тихим голосом предупредил Стремянов, глядя в глаза спонсору.

Этот мягкий голос и безжалостный взгляд убийцы действовали сильнее ударов и окриков. Ерохин дрожащими пальцами расстегнул две пуговицы на переливающемся голландском пиджаке, снял его, положил на стол. Потом снял рубашку, майку. Посмотрел на Стре мянова и снял брюки. Труднее всего оказалось стащить белые итальянские трусы, но страшные голубые глаза, как будто заворо жили его руки, и они действовали помимо воли Ерохина.

Ольга стыдливо потупилась.

– А теперь пройдись, туда, сюда, – приказал Игорь.

Прижав ладони к низу живота, Вадим Сергеевич Ерохин, мил лионер и могущественный человек, пошел вперед, к двери, потом обратно, к окну. Подняв голову, Ольга увидела бледный, сморщен ный зад убогого человечка.

– Пожалуйста, Игорь, хватит, – попросила она.

– Это только начало! – рявкнул Роберт. – Сейчас мы с ним сделаем то, что он хотел сделать с тобой.

Услышав это, Вадим Сергеевич слабо вскрикнул и поднял ру ки, защищаясь от возможного покушения на свою честь, чем оконча

тельно смутил Ольгу. То, что она увидела было жалким и отврати тельным.

– Достаточно, – сказал Игорь. Голос его по-прежнему звучал тихо и спокойно. – Он понял, каково девушкам, когда они выполня ют его требования. Понял, что за это придется платить тем же. И, надеюсь, сделал соответствующие выводы.

– Но ты видел, как он перепугался, ишак вонючий? – презри тельно сказал Роберт. – Знает, чего хотел от девушки!

– Пошли, – сказал Игорь.

Он щелкнул замком, открыл дверь и посторонился, пропуская Ольгу и Роберта.

Широкоплечий мужчина в короткой кожаной куртке и широких зеленых штанах на мгновенье оторвался от неплотно прикрытой двери, посмотрел на двух, таких же крепких парней, парней, сто ящих за ним, молча показал поднятый вверх большой палец. Толс тые губы его расплылись в похотливой ухмылке, жирные складки вокруг глаз набухли, делая взгляд телохранителя совсем китайс ким.

– Дай глянуть, Шаман, – попросил один из его помошников.

– Такого пока ничего, потом, – негромко сказал Шаман и сно ва прильнул к дверной щели.

Действительно, "такого" пока не было. Девушки в купальни ках переминались с ноги на ногу, ожидая, когда их позовут на сцену. Но и за этим было интересно наблюдать: то трусики попра вит будущая королева, то лифчик, то в нервном возбуждении пог ладит себя по животу. Жуть, как интересно! А что будет, когда они прибегут спешно менять купальники! И видака не надо – жи вые – вот они, близко. Знают, что дверь приоткрыта, и он наблю дает за ними, но уже не протестуют. Привыкли!

Такая работа Шаману нравилась. Коридор, где находился ка бинет, занятый боссом, со стороны фойе охраняли местные ребята с красными повязками, за час ни один озабоченный мужик не прор вался к девчонкам. Ну а он, Шаман, со своими шестерками больше внимания уделял проходу со стороны сцены. И тут все спокойно. Почему же в таком случае ни уделить больше внимания длинноногим полуголым красавицам? Какой мужчина от этого откажется, если конечно, основная работа на мази?

Когда-то, больше десяти лет назад, Шаман учился в ПТУ, где завхозом был Вадим Сергеевич Ерохин, и знал, что с этим невз рачным человечком лучше не связываться. Сам видел, с каким презрением смотрел на Ерохина физкультурник, здоровенный краса вец, приезжавший в училище на "Ладе", и с каким уважением раск ланивался чуть позже, после того, как его "Ладу" исковеркали неизвестные хулиганы, а Вадим Сергеевич не только нашел ремонт ников классных почти задаром восстановивших машину, но ещё и стоянку предложил во дворе такую, что за машину можно было не беспокоиться. Строитель из Шамана не вышел, получился вначале малолетний преступник, а потом и полноценный советский рециди вист, который помимо своей воли (он тогда делал очередную "ход ку") стал российским рецидивистом, что, впрочем, его не огорчи ло. Вернувшись на волю, Шаман сколотил крепкую бригаду и по на водке забрел в фирму, которая, согласно всем прикидкам могла и должна была отстегивать хорошие бабки, но не делала этого. Больше всего Шамана поразило не то, что в кабинете босса он увидел бывшего завхоза, а то, что Ерохин ждал его именно в этот день и в этот час. Выпив кофе с коньячком (оказалось – не хуже чифиря), Шаман не долго раздумывал над предложением с виду ма ленького, а на самом деле – ого-го какого человека. Действи тельно, зачем рисковать, когда те же, и даже большие бабки мож но иметь, охраняя фирму Вадима Сергеевича и его самого! Чем Ша ман с тех пор и занимался, и ни разу не пожалел об этом. А та кая работа, как сегодня – так это вообще полный атас!

Шаман был так доволен собой и всем происходящим, что в первый миг растерялся, услышав истошный вопль босса: "Шаман! Шама-а-а-ан!" Он повернул голову в другую сторону, посмотрел на сцену. Конферансье в белом смокинге и при бабочке с раскрытым ртом уставился на него, а в переполненном зале мгновенно смолк ли аплодисменты, которыми зрители призывали организаторов шоу поскорее начинать, и воцарилась тишина.

Все слышали этот вопль. Шаман дернулся, наткнулся на свое го бойца, отшвырнул его в сторону и огромными прыжками помчался к двери кабинета, в котором сидел босс.

Распахнув дверь, Шаман замер, будто лбом в невидимую стену стукнулся: абсолютно голый Вадим Сергеевич прыгал на одной но ге, пытаясь надеть трусы и не переставал истошно вопить: "Ша ман! Шаман!" Лицо его было искажено так, что, казалось, состоя ло из одних только морщин, по подбородку текла слюна.

– Вадим Сергеевич, что случилось? – Шаман свирепым взглядом обвел кабинет, выискивая обидчиков босса.

Больше никого не было.

– Ублюдок! Сволочь! Дерьмо несчастное! – визжал Ерохин. – За девками подсматриваешь? Уволю, суку! Догнать, немедленно при вести сюда их! Я сказал – немедленно, чего вылупился, идиот?!

– Кого?! – яростно заревел Шаман. – Кто здесь был?

– Смотреть нужно было, работать, а не кончать в углу, наг лядевшись на девок! Двое, один черный, с усами, другой пониже ростом, тоже чернявый, а с ними та девка, пятнадцатая, которую я вытурил. Только что ушли отсюда, видишь, как издевались надо мной, пока ты онанизмом занимался, сволочь! Догони, приволоки сюда, немедленно!!!

– Понял! – крикнул Шаман и, махнув рукой своим бойцам, рва нулся по коридору в сторону фойе.

Он сразу увидел тех, кого велел задержать и доставить в кабинет босс. Все трое неторопливо шли к выходу.

– Эй, стой! Ну ты, козел, стой, кому говорят! – крикнул он высокому нерусскому мужику с усами.

Роберт остановился, повернувшись к телохранителю всем кор пусом. Стремянов тоже обернулся, сжал кулаки. А с противополож ной стороны выходили его ребята с тренировочными сумками в ру ках. Пятеро крепких парней закивали на ходу:

– До свидания, Игорь Васильевич.

– До свидания, ребятки, – улыбнулся Стремянов, не спуская глаз с Шамана и его двух бойцов.

Последним, как и полагается ответственному лицу, топал Са шок.

– До свидания, Игорь Васильевич, – сказал он. Остановился, оценивающим взглядом окинул Шамана и его немногочисленную ко манду, спросил у тренера. – Что, проблемы?

И первая группа, задержалась у двери, а спустя мгновение, ребята медленно повернули назад. Дружинники (или как там они теперь называются?) с красными повязками, тоже двинулись к мес ту конфликта. Шаман прикинул силы – куда там на хрен задержать и привести! Тут бы самим уцелеть, такие дела наклевываются! Од но неосторожное движение – и эти здоровенные ребятки по полу размажут его вместе с бойцами, да и остальные в стороне не ос танутся. Их же тут – целое кодло! И все – чужие.

Публика повалила из зрительного зала, чувствуя, что в фойе вот-вот начнется представление, даже поинтереснее, чем ожидает ся на сцене.

– Ты что-то хотел нам сказать? – спросил Игорь у Шамана.

– Этот, что ли? – поинтересовался Сашок.

– Да ладно, мужики, извините, ошибся, – пробурчал Шаман, пятясь к стене. – Осечка вышла, извините, кореша...

– Вовремя ты ошибся, дорогой, – с презрением сказал Ро берт. Видно было, что он с трудом сдерживает себя, особенно после того, как в кабинете Игорь практически сам расправился со спонсором. Но кругом толпились люди, уже и милиционер откуда-то вынырнул... Роберт с досадой махнул рукой. – Но ты запомни и шефу своему скажи: нельзя прыгать на беззащитную девушку в ка бинете! Ты меня хорошо понимаешь, да? Твой шеф попробовал, а потом голым вокруг стола бегал. Получается у него, слушай, я даже подумал: может на сцену выпустить? А ты точно туда попа дешь, это я тебе говорю, Роберт Ревадзе! Голым плясать будешь, перед зрителями, если обидишь хоть одну девушку!

Люди вокруг зароптали, злые взгляды потянулись в сторону Шамана. Он махнул рукой своим бойцам и поспешил скрыться в ко ридоре.

– Все нормально, Сашок, – сказал Стремянов. – Больше нет проблем.

И улыбнулся, направляясь к выходу.

3

– Господи, неужели в Москве ещё есть такие мужчины? – ска зала Ольга, когда вышли на площадь перед домом культуры. – Даже не верится... – она поочередно смотрела то на Игоря, то на Ро берта.

Детский восторг светился в её красивых глазах. Стремянов опустил голову. Давно он не чувствовал себя так хорошо рядом с девушкой, давно не сдерживал рвущейся из груди радости просто от того, что она стоит рядом и смотрит на него. Но у него есть жена, есть любимая дочурка, и значит... чем быстрее он забудет этот лучистый взгляд карих глаз, тем лучше.

Игорь опустил голову. Зато Роберт и не думал о том, чтобы забыть Ольгины глаза. Они широко улыбнулся, доставая из кармана пиджака пачку "Явы", привычно взмахнул руками:

– Как нет, слушай? Обижаешь! Я есть, Игорь есть, куда мы денемся? Если надо будет – скажи, всегда придем. Я тоже могу с паршивыми, понимаешь, спонсорами разговаривать. Но Игорь про фессионал, когда нужна ювелирная работа, я ему доверяю, – он хлопнул друга по плечу и громко захохотал.

– Спасибо вам обоим, вы чудесные мужчины, самые настоя щие! – с улыбкой сказала Ольга.

Она потянулась к Игорю, чмокнула губами его в щеку. Что-то горячее разорвалось в его груди, он непроизвольно вскинул голо ву, и на мгновение их взгляды встретились. Как много можно уви деть, услышать и почувствовать в одном мимолетном взгляде! Но в следующую секунду Стремянов снова опустил голову, глухо сказал:

– Пожалуйста.

– И вам спасибо, – Ольга чмокнула в щеку Роберта.

– Все, – серьезно сказал Роберт, прикуривая. – Теперь не бу ду умываться до тех пор, пока мы снова ни встретимся с тобой. Зачем "спасибо", слушай? Мы ничего такого не сделали, так, че пуха. За другую девушку тоже заступились бы, но за тебя... – он сделал страшное лицо, прорычал. – Пойду, поубиваю всех спонсо ров, только скажи, Ольга!

– Ой, что вы, – засмеялась девушка, – Не надо никого убивать.

– Почему говоришь мне "вы"? – дурашливо возмутился Роберт.

Я что, старый дедушка, да? Я – Роберт, а ты – Ольга. Теперь го вори мне "ты, Роберт". Не надо смущаться, я буду рад, когда станешь так говорить.

– А к вашему... твоему серьезному другу тоже можно обра щаться на "ты"? – спросила Ольга, лукаво поглядывая на Игоря.

– К нему зачем обращаться? Совсем не обращайся к нему, он серьезный человек, женатый, понимаешь. А я холостой, всегда об ращайся ко мне.

– А-а... – разочарованно протянула Ольга.

– Предатель, – усмехнулся Игорь. – Ну конечно, Ольга, можно на "ты", это, действительно, будет мне приятно.

– Тебя очень любят ученики, – сказала Ольга. – Я заметила, как они ощетинились, когда почувствовали, что тебе грозит опас ность. Наверное, это здорово, когда столько друзей, да?

– Не знаю, – Игорь пожал плечами. – Может быть.

– Ну, мне пора, – сказала Ольга. – Если уж с конкурсом ниче го не получилось, придется возвращаться домой, готовиться к эк заменам и зачетам.

– Слушай, зачем торопишься? – огорчился Роберт. – Такая кра сивая, с ума можно сойти, и уже убегаешь! Я отвезу тебя домой, куда скажешь, туда и отвезу.

– А почему ты, а не я? – усмехнулся Игорь.

– Как? – Роберт с удивлением посмотрел на друга. – У тебя жена, потом скажет мне: ты зачем, Роберт, сделал так, что семью разрушил? Я тебя, понимаешь, другом считала, а ты оказался вра гом! Я хочу чтобы она так сказала? Не хочу. Поэтому и не позво лю тебе отвезти Ольгу домой.

– Спасибо, я на автобусе доеду, – сказала Ольга.

Роберт хлопнул себя по лбу:

– Что творится, а! Как посмотрел на тебя, Ольга, совсем глупым стал, все забыл! Я же Игоря пригласил в гости, мы с ним обязательно должны выпить и поговорить, и вообще, я уже соску чился по моему другу. Хочешь, поехали с нами, никто тебя не обидит. Сама посмотри, мы разве похожи на спонсоров?

– Даже не знаю, – сказал Игорь. – Может быть, в другой раз встретимся, Роб? Девушку я тебе, так и быть, уступаю за неверо ятную заботу о моей супружеской жизни.

– Какой – другой раз, слушай! – возмутился Роберт. – Сейчас поехали. Сперва отвезем девушку домой, а потом – ко мне. Ольга, ты не сказала, хочешь поехать с нами или нет?

– Нет-нет, спасибо. Если честно, я очень устала, хочется побыть одной, отдохнуть. Не обижайся, ладно?

– Никогда не буду, – заверил её Роберт. – Пошли, вон моя "Волга" стоит.

– Хорошо, – согласился Игорь. – еду к тебе. Только нужно о машине позаботиться, не оставлять же её здесь. – он огляделся, заметил своих учеников, стоящих под тополями, крикнул. – Сашок! Можешь подойти ко мне на минутку?

– Конечно, Игорь Васильевич! – отозвался парень.

– Сашок, пожалуйста, отгони мою машину к дому, ты знаешь, где стоянка. А ключи занесешь жене. Сделаешь?

– О чем речь, Игорь Васильевич, – сказал Сашок, подходя ближе.

Игорь бросил ему связку ключей и повернулся к Роберту:

– Ну, поехали пить, дружище. Я согласен с Ольгой, этот спонсор всем нам помотал нервы, совсем не плохо будет рассла биться. Жаль только, что девушку тебе не удалось уговорить. Она бы украсила нашу компанию.

– Я, как и Роберт, беспокоюсь за твою супружескую жизнь, – грустно улыбнулась Ольга. – Если бы ты не был женатым...

– А вот я – совсем холостой! – поспешил напомнить Роберт.

Депутат Государственной думы Андрей Андреевич Бочатов си дел в первом ряду, у подиума, чувствуя себя самым почетным гос тем этого праздника красоты и самым авторитетным ценителем женских прелестей. Не тех, на которые стыдливо намекают класси ки русской литературы, а вообще... Впрочем, и тех тоже.

Не зря ведь он – почетный член жюри конкурса!

Приятно было осознавать себя важной государственной персо ной, слышать как люди говорят друг-другу: да вон он, депутат, ну тот, которого вчера по телевизору показывали. А некоторые подходили, пожимали руку, с восторженной улыбкой говорили, как им нравится его твердая позиция по чеченскому вопросу и по воп росу борьбы с организованной преступностью, желали удачи, здо ровья, решимости в наведении порядка в стране. Просили автог раф... Нет, черт возьми, все-таки хорошо быть государственным человеком среди обычных людей.

Были, правда, и такие, которые выражали недовольство или пытались просить помощи в жилищном вопросе – этих, по мановению руки сидящего рядом директора клуба Ивана Савельевича Передко ва, тотчас же отгоняли прочь крепкие ребята с красными повязка ми на рукавах.

– А почему красные? – строго спросил Андрей Андреевич, ког да вошел в зрительный зал. – У вас что, другой матери на повязки не нашлось? Эдак мы скоро и красные флаги начнем вывешивать, небось их много в кладовках.

– А какие же? – растерялся Иван Савельевич. – Красная повяз ка – это ж не советская власть, а вроде как – порядок, все при выкли, знают, что с красной повязкой человек – при исполнении. А если, скажем, синие повязки, так и не поймут...

– Ну, раз так, пусть будут красные, – милостливо разрешил Андрей Андреевич.

И сейчас он сидел, благосклонно улыбаясь и предвкушая ско рое начало конкурса. Еще немного времени, и прямо перед глазами зашагают длиннющие ноги, дразня своей вызывающей нежной упру гостью, замаячат прикрытые тонкой тканью лобки, разжигая сла достную истому в бедрах, и тонкий аромат французских духов, как символ греховного наслаждения, повеет на членов жюри... А какие попки у девушек! Андрей Андреевич познакомился с участницами конкурса перед тем, как занять свое почетное место, каждой по жал руку, пожелал успеха в соревновании, сказал пару баналь но-пошлых фраз вроде: "Пусть победит самая эрудированная из длинноногих и самая длинноногая из эрудиток!" И каждая обольси тельно улыбнулась в ответ понимали, с кем разговаривают! Но была там одна, с золотистыми каштановыми волосами – ну прямо, огонь-девка! Так и сияла вся. Эх, утащить бы её куда-нибудь на депутатский курорт, да помять как следует!

Андрей Андреевич, как вспомнил о ней, так даже глаза прик рыл, качая головой и облизывая пересохшие губы. А ведь это не так уж и сложно. После конкурса будет банкет для участниц и особо почетных гостей, в библиотеке уже столы накрывают, и она там обязательно будет. А он подойдет и скажет, что очарован её красотой и конечно же, благодаря его решительности, все члены жюри проголосовали за то, чтобы победительницей стала именно она. И во втором конкурсе, где ставки намного выше, она запрос то победит, если... И уже сегодня вечером они могут вместе пое хать к Вадиму Ерохину на дачу, в десять он собирает гостей в сауне. Почему бы и нет?

Хорошо, хорошо быть народным избранником, совсем не то, что прорабом на стройке!

На сцене у микрофона уже давно стоял вертлявый конфе рансье, эдакий никчемный хлыщ, пустомеля, то и дело поглядывая за кулисы, видимо, оттуда должны подать знак, что Ерохин готов произнести речь, и можно объявлять его выход. Что-то задержива ется кривоногий уродец... Андрей Андреевич недовольно поерзал на стуле. Цену себе набивает, что ли?

И тут раздался истошный вопль Ерохина, от которого у кон ферансье челюсть отвисла.

Бочатов сразу понял: случилось что-то из ряда вон выходя щее и вскочил на ноги, вопросительно глядя на Ивана Савельеви ча. Тот в недоумении пожал плечами:

– Понятия не имею...

– Так пойдемте, поимеем... понятие! – раздраженно сказал депутат, чувствуя, что праздник испорчен.

Они торопливо поднялись на сцену, прошли за кулисы и оста новились у двери директорского кабинета. Иван Савельевич поднял руку, намереваясь постучать, но Бочатов опередил его, толкнул дверь и замер на пороге.

Посередине комнаты стоял трясущийся Ерохин со спущенными штанами и дрожащими пальцами пытался застегнуть пуговицы на бе лой рубашке. По его подбородку текла слюна, злобный взгляд ме тался из стороны в сторону, а когда задержался на вошедших, Бо чатов машинально втянул голову в плечи.

– Господи! – в ужасе пробормотал Иван Савельевич. – Что слу чилось, Вадим Сергеевич?

– Пошел вон! – взвизгнул Ерохин. – Чтоб духу твоего здесь не было!

– Но, может быть, вы объясните... давайте разберемся, так сказать, устраним... исправим...

– Вон! Идиот, болван, дурак! Иди разбирайся со своими дол банными охранниками! Пошел, чего вылупился?! – Ерохин неистово затопал ногами, наступая туфлями на брючины.

Иван Савельевич побагровел и твердо вознамерился ответить грубияну, но депутат приобнял его за плечи, вывел в коридор и негромко сказал:

– Не обижайтесь, Иван Савельевич, видите, он не в себе, похоже, случилось что-то очень нехорошее. В вашем доме культуры случилось, понимаете? Вы хотите иметь скандал, о котором узнает вся Москва? Нет? Я тоже не хочу. Поэтому сделаем так. Я попыта юсь успокоить уважаемого Вадима Сергеевича, а вы пока выясните у своих сотрудников, что же могло произойти.

Упоминание о скандале подействовало. Иван Савельевич кив нул и направился в фойе.

– Так в чем дело, Вадим? – мягко спросил Андрей Андреевич, прикрывая за собой дверь.

– Да пошел ты! – злобно сверкнул глазами Ерохин, застегивая брюки.

Именно эти его действия натолкнули Бочатова на мысль, что здесь, вероятно, побывала девушка, и что-то не получилось у Ерохина. Неприятный холодок коснулся спины депутата: он что, совсем свихнулся? Да это же скандал уже совсем другого рода, тут и ему придется несладко, ведь именно Ерохин пригласил его сюда в качестве "свадебного генерала"!

– Перестань кривляться, Вадим, и объясни, наконец, что тут случилось, – строго сказал Бочатов. – Надеюсь, ты понимаешь, что это не шуточки.

Ерохин надел пиджак, и это немного успокоило его, в одежде он почувствовал себя увереннее.

– Что случилось? – переспросил он. – А то! Ворвались два му жика, один врезал мне так, что чуть Богу душу не отдал, а потом заставили меня раздеться догола и ходить по этому кабинету, ту да-сюда! Как тебе это понравится?

– Кошмар! – возмутился Бочатов, вздыхая с облегчением. – Они что, психопаты, маньяки?

– Сказали, что братья той девки, которую я вытурил из кон курса. Брешут, собаки! Небось, хахали её. И она тут стояла, смотрела, как я голой жопой светил!

– Погоди-ка... – Бочатов снова стал серьезным. – О какой девке ты говоришь?

– О той, которая тебе понравилсь, Андрей. Смазливая сучон ка. Я пригласил её сюда, велел раздеться, а она – ни в какую. Тогда я сказал: пошла вон, и чтоб духу твоего здесь не было.

– Как же так... – растерялся депутат. – Почему ты её выгнал, Вадим? Это же... совсем несерьезно!

– Потому выгнал, что не дала, сука! Я увидел, как ты пя лился на нее, подумал: надо и мне поставить её раком, чтоб щеч ки раскраснелись перед конкурсом, и первый приз, который ты на меревался ей присудить, был бы заслуженным. А она – ни в какую! Совсем неграмотная, тварь!

– Но это же...

– Мое личное дело! – заорал, брызгая слюной Ерохин. – Никого не касается! Хочу – допускаю к участию, хочу – выгоняю! Кому не нравятся такие условия – пусть ищет других спонсоров. А вот то, что сюда ворвались два её хахаля и стали издеваться надо мной – это общее дело! Порядка – никакого! Ихние сторожа ни черта не делают, и мои тоже лопухнулись, на девок загляделись, подлецы. Со своим я разберусь, а ты позаботься, чтобы с местными разоб рались и наказали, как следует. Надо же, сучка! Стояла и смот рела, как я голый тут расхаживая... Она ещё пожалеет об этом! Я с ней такое сделаю – проклянет тот день, когда на свет роди лась! – он снова сорвался на визг. – А этих двоих найду и инвали дами сделаю!

Бочатов вспомнил давнишний эпизод, лет пятнадцать назад это было. Он тогда был прорабом на стройке, а Ерохин частенько заглядывал к нему на участок,в качестве куратора своих практи кантов, чаще это были девчонки, чем парни. Приходил не с пусты ми руками, а непременно с бутылкой, закуской и вполне опреде ленными планами в отношении девчонок. Но однажды с девчонками что-то не получилось, и в бытовке оказалась крановщица Лидуха. Он тогда выпил и куда-то отлучился, а когда вернулся, не сразу понял, что происходит: голая, пышнотелая Лидуха раскинулась на топчане, брезгливо закрыв глаза, а на ней копошилось что-то морщинистое, бледное, мерзкое...

Значит, эта красавица с каштановыми волосами, тоже видела такое? Бочатову стало жаль её.

– Что дальше? – спросил он.

Ерохин сделал два шага вперед, повернулся, подошел к окну, снова повернулся, исподлобья посмотрел на депутата.

– А ни хрена. Уже все, наверное, знают, как меня опозори ли. Пока ни расплачусь с этими троими, никаких конкурсов. Все! А ты проследи, чтобы придурок этот, директор, наказал своих дружинников.

– Ты хочешь сорвать проведение конкурса? Но ведь столько людей пришло, они ждут...

– Пошли они все! Шаман, Шаман, скотина!

В кабинет с виноватым видом вошел Шаман, все это время стоявший под дверью в надежде, что босс разрядится на своего депутата.

– Вадим Сергеевич, ничего не получилось, – опустив голову, пробормотал он. – Там такая кодла собралась, а нас всего трое. Чуть не замесили. И менты уже землю роют...

– Дело надо было делать, а не на девок смотреть, дурак! – заорал Ерохин. – Ну ничего, я с тобой после разберусь. А сейчас вызови своих людей, транспорт, пусть заберут все, что наше, и жратву, которую для банкета приготовили – тоже забрать! Конкурс отменяется. Проследи, чтобы ничего не осталось, понял?

– Конечно, – торопливо закивал Шаман. А в глубине души он впервые пожалел, что пошел работать к бывшему завхозу.

– Занимайтесь, – сквозь зубы процедил Ерохин. – Я – в офисе. Тебя, Андрей, жду в десять на даче. Есть разговор серьезный. И запомните оба никто не должен знать о том, что здесь случи лось. Если ты, – он ткнул пальцем сперва в Бочатова, потом в Ша мана. – И ты вякните – пеняйте на себя!

И, высокомерно задрав голову и презрительно сощурившись, покинул кабинет.

А Бочатов впервые пожалел о том, что стал депутатом. таким депутатом.

– Роб, у тебя движок постукивает, – сказал Стремянов. Старая "Волга ГАЗ-24" катилась по Садовому кольцу. Игорь

сидел на заднем сиденьи справа от Ольги. Длинный разрез на го лубом платье открывал взгляду смуглую наготу бедра, обтянутого телесной оболочкой колготок. Трудно было не смотреть на этот чарующий разрез, таким нежным, возбуждающим, похожим на эту не ожиданную, быструю и жаркую весну было то, что он не скрывал. Ведь и нежные, клейкие листочки на деревьях Игорь видел каждую весну, но всякий раз, проклевываясь из почек, они наполняли ду шу радостным возбуждением. Рядом с ним сидела Весна, и то, что проклюнулось из её длинного платья, обещало долгое, жаркое ле то. Именно такое, какое хотелось ему. Но трудно было и смот реть: это же чужое, запретное ещё и потому, что у него есть свое... такое унылое, такое осеннее! Только солнышко Светланка, любимая дочурка согревает его остывшее сердце. И его он ни на какие соблазны Весны не променяет.

– Не только движок, – со знанием дела ответил Роберт. – Еще и тормоза плохие, я лишний раз стараюсь не нажимать на тормоз, понимаешь, а то совсем полетит, и замок на задней двери совсем не держит. Я знаю, Игорь, ты если вывалишься, успеешь сгруппи роваться и останешься жив, но все-таки, прошу тебя, не присло няйся к двери.

– Ох, – испуганно вздохнула Ольга, отодвигаясь от двери со своей стороны и прижимаясь плечом и горячим, упругим бедром к Игорю. – А я же не умею группироваться...

– Зачем боишься? С твоей стороны замок ещё хороший, – успо коил её Роберт. – А если сломается, Игорь не позволит тебе выва лится, у него реакция знаешь какая? Фантастическая!

– Как же ты ездишь на такой машине? – спросил Игорь.

– Как, как! – взмахнул руками Роберт, оторвав сразу обе ла дони от руля. – Разве езжу, слушай? Мучаюсь! Это не машина, а наказание какое-то!

– Пожалуйста, Роберт... пожалуйста, держите руль! – взмоли лась Ольга, ещё теснее прижимаясь к Игорю.

– А техосмотр? – спросил Стремянов. – Не проходишь?

– Какой техосмотр, слушай! – Роберт собрался было снова взмахнуть руками, но сдержался. – Что техосмотр? Старая машина, я же тебе сказал, надо новую брать. Эту хоть осматривай, хоть все в ней замени – все равно скоро встанет, и с места не сдви нется, как осел упрямый! Зачем тогда осматривать? Вот поедем с тобой на Сиреневый бульвар, выберем новую, тогда и техосмотр будет.

– Ты такой богатый, Роберт? – с любопытством спросила Оль га.

– Разве может грузин быть бедным, даже если у него денег нет? пошутил Игорь.

– А он грузин? – девушка тотчас же повернулась к нему, как будто ждала эту реплику. – Московский, или из Тбилиси приехал?

– Он – замечательный грузин, – сказал Игорь.

– Ростовский, – вздохнул Роберт. – Я там родился и жил, на 12-й линии, есть такая улица. И все удивлялись, что я грузин, знаешь, почему?

– Почему? – Ольга перевела взгляд на Роберта.

– Потому что раньше это был город Нахичевань-на-Дону, ар мянский город. Там, где теперь Театральная площадь, была грани ца Ростова и Нахичевани, а теперь это все – только Ростов. Но армян в бывшей Нахичевани много живет. Поэтому все, кто со мной знакомились, думали – армянин. Я говорил: слушай, зачем армя нин? Я грузин. А мне говорили: слушай, так интересно, живешь в Нахичевани и – грузин! А посмотришь – вылитый армянин! Такие хитрые, понимаешь? Смотрят – красивый человек, да? Сразу хотят, чтобы армянином был!

– Любит повторять, что он красивый, – усмехнулся Игорь. – А то ведь могут и не заметить.

Ольга засмеялась.

– А как ты в Москве оказался?

– А-а так, приехал, немножко в футбол поиграл, а теперь де тишек тренирую.

– Он не просто замечательный, но ещё и самый скромный гру зин, сказал Игорь. – Лет пятнадцать назад Роберт был одним из лучших нападающих в Союзе. Он играл в ростовском СКА, а его пе реманивали к себе и "Спартак", и "Динамо", и ЦСКА. Но так полу чилось, что он оказался в "Локомотиве".

– Ногу сломал, – пояснил Роберт. – Все сказали: давай, поп равляйся, набирай форму, тогда приходи. А в "Локомотиве" по-другому думали. Говорят: иди, ты нам нужен. Квартиру дадим, лечись, потом будешь играть у нас, мы знаем, ты сможешь, хотим тебя. И я согласился. Очень в Москву хотел. А кто не хочет?

– И ты стал играть? – спросила Ольга.

Она смотрела на Роберта, разговаривала с ним, но по-преж нему тесно прижималась к Игорю. Он чувствовал её упругое, горя чее бедро, жар которого разливался по его телу. А пышные кашта новые локоны щекотали его щеку, когда машину потряхивало на вы боинах. А может, это его Весна, та, которую он уже несколько лет, сам того не замечая, ждал? Если даже и так – милое солныш ко Светланка все равно сильнее. Сильнее...