Текст книги "Полное собрание сочинений и писем в семнадцати томах. Том III. Повести. Том IV. Комедии"
Автор книги: Николай Гоголь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 47 страниц)
⠀⠀ ⠀⠀
Те же и Шрейдер (выглядывает в дверь).
⠀⠀ ⠀⠀
Иван Петрович. Войдите, войдите; ничего, пожалуйте сюда. Что, это для доклада?
Шрейдер. Для подписания. Здесь отношение в палату и рапорт управляющему.
Иван Петрович(между тем читает). «…Господину управляющему…» Что это значит? у вас поля по краям бумаги неровны. Как же это? Знаете ли, что вас можно посадить под арест?.. (Устремляет на него глубокомысленный взор.)
Шрейдер. Я говорил об этом Ивану Ивановичу: он мне сказал, что министр не будет смотреть на эту мелочь.
Иван Петрович. Мелочь! Ивану Ивановичу хорошо так говорить. Я сам то же думаю: министр точно не войдет в это. Ну, а вдруг вздумается?
Шрейдер. Можно переписать; только будет поздно. Но так как изволили сами сказать, что министр не войдет…
Иван Петрович. Так! это все правда. Я с вами совершенно согласен: он не займется этими пустяками. Ну, а в случае так ему придется: «Дай-ка посмотрю, велико ли место остается для полей?»
Шрейдер. Если так, я сейчас перепишу.
Иван Петрович. То-то «если так». Ведь я с вами говорю и объясняюсь, потому что вы воспитывались в университете. С другим бы я не стал тратить слов.
Шрейдер. Я осмелился только потому, что господин министр…
Иван Петрович. Позвольте, позвольте! Это совершенная истина: я с вами не спорю ни на волос. Так, министр на это. никогда не посмотрит и не вспомнит даже про это. Ну а вдруг… Что тогда?
Шрейдер. Я перепишу. (Уходит.)
Иван Петрович(пожимая плечами, оборачивается к Александру Ивановичу). Все еще ветер ходит в голове! Порядочный молодой человек, недавно из университета, но вот тут (показывая на лоб) нет. Вы себе не можете представить, почтеннейший Александр Иванович, скольких трудов мне стоило привесть все это в порядок; посмотрели бы вы, в каком виде принял я нынешнее место! Вообразите, что ни один канцелярский не умел порядочно буквы написать. Смотришь: иной «къ» перенесет в другую строку; иной в одной строке пишет: «си», а в другой: «ятельству». Словом сказать: это был ужас! столпотворение вавилонское! Теперь возьмите вы бумагу: красиво! хорошо![451]451
Теперь возьмите… бумагу: красиво! хорошо!.. – В образе Ивана Петровича Гоголь воплотил мысль, высказанную им в «Петербургских записках 1836 года». Здесь, в черновике статьи, как о достойном порицания типе он упомянул о «чиновнике канцелярии, который вместо того, чтобы исполнять священные обязанности наложенной на него должности, думает только за тем, чтобы красиво была написана бумага…» Позднее эти размышления отразились в образе Акакия Акакиевича Башмачкина в «Шинели». (Подробнее см. в сопроводит, статье к т. 3 наст, изд.)
[Закрыть] душа радуется, дух торжествует. А порядок? порядок во всем!
Александр Иванович. Так вам чины, можно сказать, потом и кровью достались.
Иван Петрович(вздохнув). Именно потом и кровью. Что ж будете делать, ведь у меня такой характер. Чем бы я теперь ни был, если бы сам доискивался! У меня бы места на груди не нашлось для орденов. Но что прикажете? не могу! Стороною я буду намекать часто, и экивоки подпускать, но сказать прямо, попросить чего непосредственно для себя… нет, это не мое дело! Другие выигрывают беспрестанно… А у меня уж такой характер: до всего могу унизиться, но до подлости никогда! (Вздохнувши.) Мне бы теперь одного только хотелось – если б получить хоть орденок на шею. Не потому, чтобы это слишком занимало, но единственно чтобы видели только внимание ко мне начальства. Я вас буду просить, великодушнейший Александр Иванович, этак при случае, натурально мимоходом, намекнуть его высокопревосходительству, что у Барсукова-де в канцелярии такой порядок, какой вы редко где встречали, или что-нибудь подобное.
Александр Иванович. С большим удовольствием, если представится случай…
⠀⠀ ⠀⠀
Те же и Катерина Александровна, жена Ивана Петровича.
⠀⠀ ⠀⠀
Катерина Александровна(увидев Александра Ивановича). А! Александр Иванович! Боже мой, как давно мы не видались! Позабыли меня! Что Наталья Фоминишна?
Александр Иванович. Слава Богу! неделю, впрочем, назад было захворала.
Катерина Александровна. Э!
Александр Иванович. В груди под ложечкой сделалась колика и стеснение. Доктор прописал очистительное и припарку из ромашки и нашатыря.
Катерина Александровна. Вы бы попробовали гомеопатического средства.
Иван Петрович. Чудно, право, как подумаешь, до чего не доходит просвещение. Вот, ты говоришь, Катерина Александровна, про меопатию. Недавно был я в представлении. Что ж бы вы думали? Мальчишка, росту, как бы вам сказать, вот этакого (показывает рукою) лет трех, не больше: посмотрели бы вы, как он пляшет на тончайшем канате! Я вас уверяю сурьезно, что дух занимается от страху.
Александр Иванович. Очень хорошо поет Мелас[452]452
…хорошо поет Мелас. – Мелас – солистка итальянской оперной труппы, игравшей в 1829–1831 гг. в Петербурге.
[Закрыть].
Иван Петрович(значительно). Мелас? О да! с большим чувством!
Александр Иванович. Очень хорошо.
Иван Петрович. Заметили ли вы, как она ловко берет вот это?.. (Вертит рукою перед глазами.)
Александр Иванович. Именно, это она удивительно хорошо берет. Однако уж скоро два часа.
Иван Петрович. Куда же это вы, Александр Иванович?
Александр Иванович. Пора! Мне нужно еще места в три заехать до обеда.
Иван Петрович. Ну, так до свидания! Когда ж увидимся? Да, я и позабыл: ведь мы завтра у Лукьяна Федосеевича?
Александр Иванович. Непременно. (Кланяется.)
Катерина Александровна. Прощайте, Александр Иванович!
Александр Иванович (в лакейской, накидывая шубу). Не терплю я людей такого рода. Ничего не делает, жиреет только, а прикидывается, что он такой, сякой, и то наделал, и то поправил. Вишь, чего захотел! ордена! И ведь получит, мошенник! получит! Этакие люди всегда успевают. А я? ведь пятью годами старее его по службе, и до сих пор не представлен. Какая противная физиономия! И разнежился: ему совсем не хотелось бы, но только для того, чтобы показать внимание начальства. Еще просит, чтобы я замолвил за него! Да, нашел кого просить, голубчик! Я таки тебе удружу порядочно, и ты таки ордена не получишь! не получишь! (Подтвердительно ударяет несколько раз кулаком по ладони и уходит.)
⠀⠀ ⠀⠀
Кабинет. Пролетов, сенатский обер-секретарь, один сидит в креслах и поминутно икает.
⠀⠀ ⠀⠀
Что это у меня? точно отрыжка! вчерашний обед засел в горле; эти грибки да ботвиньи!.. Ешь, ешь, просто черт знает чего не ешь! (Икает.) Вот оно! (Икает.) Еще! (Икает.) Еще раз. (Икает.) Ну, теперь в четвертый! (Икает.) Туды к черту, и в четвертый! Прочитать еще «Северную Пчелу», что там такое? Надоела мне эта «Северная Пчела»: точь-в-точь баба, засидевшаяся в девках.[453]453
Надоела мне эта «Северная Пчела»: точь-в-точь баба, засидевшаяся в девках. – О «Северной Пчеле» см. коммент. к с. 36. Ср. одно из «выражений Кольчугина» (московского книгопродавца) в записной книжке Гоголя 1842–1844 гг.: «Журнал долго не выходит. – Эти журналисты с своими книгами, как девушка с платонической любовью: люблю, люблю; а все ничего нет».
О подобном потребительском отношении к литературе Гоголь писал, в частности, сестрам весной 1843 г.: «Крестьянин вырабатывает трудом и потом средства своей жизни, а мы кушаем да поджидаем гостей, да выдумываем, куда бы поехать, где бы лучше поразвлечь себя и чем бы именно поразвлечь себя, да почитаем приятную книгу…»
[Закрыть] (Читает и вскрикивает.) Крахманову награда! а? Петрушке Крахманову! Вот каким был мальчишкой (показывает рукой), я поместил сам его кадетом в корпус, а? (Продолжает читать и вскрикивает, вытаращив глаза.) Что это? что это? Неужели Бурдюков? Да, он, Павел Петрович Бурдюков, произведен! а? каково? Взяточник, два раза был под судом, отец – вор, обокрал казну, гнуснейший человек, какого только можно представить себе, – каково? И ведь весь свет почитает его за прямодушного человека! Подлец! Говорит: «Дело Бухтелева решено не так, сенат не вникнул», – а? Просто, подлец, узнал, что на мою долю пришлось двадцать тысяч, – так вот зачем не ему! Как собака на сене: ни себе, ни другим. Ну, да я знаю тебя, ступай морочь других, прикидывайся перед другими. Я слышал про тебя кое-что такое. Право, досадно, что заглянул в газету, прочитаешь – чувствуешь тоску, гадость – и больше ничего. Эй, Андрей!
Лакей(заходя). Чего изволите-с?
Пролетов. Возьми вон эту газету! И к чему, зачем ты принес эту газету? Дурак этакой!
⠀⠀ ⠀⠀
Андрей уносит газету.
⠀⠀ ⠀⠀
Каков Бурдюков, а? Вот кого, не говоря дальних слов, упрятал бы в Камчатку. С большим наслаждением, признаюсь, нагадил бы ему, хоть сию минуту, да вот до сих пор нет да и нет случая. Что прикажешь делать? Разгневался Бог. А я бы тебя погладил, мазнул бы тебя по губам. Да уж и губы зато какие! как у вола, у канальи.
Лакей. Бурдюков приехал.
Пролетов. Что?
Лакей. Бурдюков приехал.
Пролетов. Что ты вздор несешь!
Лакей. Так точно-с.
Пролетов. Врешь ты, дурак! Бурдюков, ко мне? Павел! Петрович Бурдюков!
Лакей. Нет, не Павел Петрович, а другой какой-то.
Пролетов. Какой другой?
Лакей. Да вот извольте сами видеть: он здесь.
Пролетов. Проси.
⠀⠀ ⠀⠀
Пролетов и Христофор Петрович Бурдюков.
⠀⠀ ⠀⠀
Бурдюков. Прошу извинить за беспокойство, что наношу вам. Обстоятельства и дела понудили оставить городишку. Приехал просить личной помощи, заступничества.
Пролетов(в сторону). Это, точно, другой; а есть, однако же, какое-то сходство. (Вслух.) Что прикажете? в чем могу быть вам полезным?
Бурдюков(с пожатием плеч). Дело, тяжба!
Пролетов. Тяжба? с кем?
Бурдюков. С родным братом.
Пролетов. Прежде позвольте узнать фамилию, а потом изъясните свое дело. Прошу покорно садиться.
Бурдюков. Фамилия: Бурдюков, Христофор Петров сын, а дело с родным братом, Павлом Петровым Бурдюковым.
Пролетов. Что вы!! Что? нет!
Бурдюков. Да что ж вы на меня уставили глаза? Или думаете, я бы захотел оставлять напрасно Тамбов и скакать на почтовых?
Пролетов. Господи благослови вас за такое доброе дело! Позвольте с вами покороче познакомиться. Умнее этого дела вы не могли никогда бы придумать. Вот рассказывай теперь, что нет великодушия и справедливости! А это что же? Ведь вот родной брат, узы крови, связи, а ведь не пощадил! На брата – процесс. Позвольте вас обнять.
Бурдюков. Извольте! я сам обниму вас за такую готовность.
Обнимаются.
А прежде, признаюсь, взглянувши на вашу физиогномию, никак нельзя было думать, чтобы вы были путный человек.
Пролетов. Вот тебе раз! Как так?
Бурдюков. Да сурьезно. Позвольте спросить: верно, покойница матушка ваша, когда была брюхата вами, перепугалась чего-нибудь?
Пролетов. Что за чепуху несет он?
Бурдюков. Нет, я вам скажу, вы не будьте в претензии, это очень часто случается. Вот у нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья, так сказать, как будто отрезана, и поросла шерстью, совершенно как у барана. А ведь от незначительного обстоятельства: когда покойница рожала, подойди к окну баран и нелегкая подстрекни его заблеять.
Пролетов. Ну, оставим в покое заседателя и барана. Как же я рад!
Бурдюков. А уж я как рад, приобретши такое покровительство! Теперь только, как начинаю всматриваться в вас, вижу, что лицо ваше как будто знакомо: у нас в карабинерном полку был поручик, вот как две капли воды похож на вас! Пьяница страшнейший! то есть я вам скажу, что дня не проходило, чтобы у него рожа не была разбита.
Пролетов(в сторону). У этого уездного медведя, как видно, нет совсем обычая держать язык за зубами. Вся дрянь, какая ни есть на душе, – у него на языке. (Вслух.) Времени у меня немного; пожалуйста, приступим же к делу.
Бурдюков. Позвольте, сидя не расскажешь. Это дело казусное! Знавали ли в Устюжском уезде помещицу Евдокию Малафеевну Жеребцову? не знали? хорошо. Она доводится родной теткой мне и бестии моему брату. У ней ближайшими наследниками я да брат – изволите видеть: вот оно куды пошло! Кроме того, еще сестра, что вышла за генерала Повалжцева; ну, о той ни слова, та и без того получила следуемую ей часть. Позвольте: вот этот мошенник, брат, – он на это хоть черту в дядьки годится, – вот и подъехал он к ней: «Вы-де, тетушка, уже прожили, слава Богу, семьдесят лет; где уже вам в таких преклонных летах мешаться самим в хозяйство: пусть лучше я буду приберегать и кормить». Вона! замечайте, замечайте! Переехал к ней в дом, живет и распоряжается, как настоящий хозяин. Да вы слышите ли это?
Пролетов. Слышу.
Бурдюков. То-то! Да. Вот занемогает тетушка, отчего – Бог знает: может быть, он сам и подсунул ей чего-нибудь. Мне дают уже знать стороною. Замечайте! Приезжаю: в сенях встречает меня эта бестия, то есть брат, в слезах, так весь и заливается, и растаял, и говорит; «Ну, говорит, братец, навеки мы несчастны с тобою: благодетельница наша…» – «Что, отдала Богу душу?» – «Нет, при смерти». Я вхожу – и точно, тетушка лежит на карачках и только глазами хлопает. Ну что ж? плакать? Не поможет. Ведь не поможет?
Пролетов. Не поможет.
Бурдюков. Ну что ж? нечего делать! так, видно, Богу угодно! Я приступил поближе. «Ну, говорю, тетушка, мы все смертны, один Бог, как говорят, не сегодня, так завтра властен в нашей жизни: так не угодно ли вам заблаговременно сделать какое-нибудь распоряжение?» Что ж тетушка? Я вижу, не может уже языком поворотить, и только сказала: «э… э… э…» А эта шельма, что стоял возле кровати ее, брат, говорит: «Тетушка сим изъясняет, что она уже распорядилась». Слышите, слышите?
Пролетов. Как же! да ведь она разве сказала это?
Бурдюков. Кой черт сказала! Она сказала только: «э… э… э…» Я все подступаю: «Но позвольте же узнать, тетушка, какое же это распоряжение?» Что ж тетушка? Тетушка опять отвечает: «э, э, э». А тот подлец опять: «Тетушка говорит, что все распоряжение по этой части находится в духовном завещании». Слышите? слышите? Что ж мне было делать? я замолчал и не сказал ни слова.
Пролетов. Однако ж позвольте: как же вы не уличили тут же их во лжи?
Бурдюков. Что ж? (Размахивает руками.) Стали божиться, что она, точно, все это говорила. Ну ведь… и поверил.
Пролетов. А духовное завещание распечатали?
Бурдюков. Распечатали.
Пролетов. Что ж?
Бурдюков. А вот что. Как только все это, как следует, христианским долгом было отправлено, я и говорю, что не пора ли прочесть волю умершей. Брат ничего и говорить не может: страданья, отчаянья такие, что люли только! «Возьмите, говорит, читайте сами». Собрались свидетели и прочитали. Как же бы вы думали было написано завещание? А вот как: «Племяннику моему, Павлу Петрову сыну Бурдюкову, – слушайте! – в возмездие его сыновних попечений и неотлучного себя при мне обретения до смерти – замечайте! замечайте! – оставляю во владение родовое и благоприобретенное имение мое в Устюжском уезде… – вона! вона! вона куды пошло! – пятьсот ревизских душ, угодья и прочее». А? слышите ли вы это? «Племяннице моей, Марии Петровой дочери Повалищевой, урожденной Бурдюковой, оставляю следуемую ей деревню изо ста душ. Племяннику, – вона! замечайте! вот тут настоящий типун! – Хрисанфию сыну Петрову Бурдюкову, – слушайте, слушайте! – на память обо мне… – ого! го! – завещаю: три штаметовые юбки[454]454
… штаметовые юбки… – из штамета (стамета) – шерстяной ткани.
[Закрыть] и всю рухлядь, находящуюся в амбаре, как-то: пуховика два, посуду фаянсовую, простыни, чепцы», и там черт знает еще какое тряпье! А? как вам кажется? Я спрашиваю: на кой черт мне штаметовые юбки?
Пролетов. Ах он мошенник этакой! Прошу покорно!
Бурдюков. Мошенничество – это так, я с вами согласен; но спрашиваю я вас: на что мне штаметовые юбки? Что я с ними буду делать? разве себе на голову надену?
Пролетов. И свидетели подписались при этом?
Бурдюков. Как же, набрал какой-то сволочи.
Пролетов. А покойница собственноручно подписалась?
Бурдюков. Вот то-то и есть, что подписалась, да черт знает как!
Пролетов. Как?
Бурдюков. А вот как: покойницу звали Евдокия, а она нацарапала такую дрянь, что разобрать нельзя.
Пролетов. Как так?
Бурдюков. Черт знает что такое: ей нужно было написать: «Евдокия», – а она написала: «Обмокни».
Пролетов. Что вы!
Бурдюков. О, я вам скажу, что он горазд на все. «А племяннику моему Хрисанфию Петрову три штаметовые юбки»!
Пролетов (в сторону). Молодец, однако ж, Павел Петрович Бурдюков; я бы никак не мог думать, чтобы он ухитрился так!
Бурдюков(размахивая руками). «Обмокни»! что ж это значит? Ведь это не имя «Обмокни»?
Пролетов. Как же вы намерены поступить теперь?
Бурдюков. Я подал уже прошение об уничтожении завещания, потому что подпись ложная. Пусть они не врут: покойницу звали Евдокией, а не «Обмокни».
Пролетов. И хорошо! Позвольте теперь мне за все это взяться. Я сейчас напишу записку к одному знакомому секретарю, а вы между тем доставьте мне копию с завещания вашего.
Бурдюков. Несказанно обязан вам! (Берется за шапку.) А в которые двери нужно выходить – в те или в эти?
Пролетов. Пожалуйте в эти.
Бурдюков. То-то. Я потому спросил, что мне нужно еще будет по своей надобности. До свидания, почтеннейший. Как вас? Я все позабываю!
Пролетов. Александр Иванович.
Бурдюков. Александр Иванович! Александр Иванович есть Прольдюковский, вы не знакомы с ним?
Пролетов. Нет.
Бурдюков. Он еще живет в пяти верстах от моей деревни. Прощайте!
Пролетов. Прощайте, почтеннейший, прощайте!
⠀⠀ ⠀⠀
Пролетов, потом слуга.
⠀⠀ ⠀⠀
Вот неожиданный клад! вот подарок! Просто Бог на шапку послал. Странно сказать, а по душе чувствуешь такое какое-то эдакое неизъяснимое удовольствие, как будто или жена в первый раз сына родила, или министр поцеловал тебя при всех чиновниках в полном присутствии. Ей-Богу! эдакое магнетическое какое-то! Эй, Андрей! ступай сейчас к моему секретарю и проси его сюда. Слышишь? Да постой: вот тебе на водку, напейся пьян как стелька, – для сегодняшнего дня я тебе позволяю; а вот еще сыну на пряники. Да скажи секретарю, чтобы – сейчас, самонужнейшее дело. А, наконец-таки, насилу! и на нашу улицу пришло веселье! Постой же, теперь я сяду играть, да и посмотрим, как ты будешь подплясывать; А уж коли из сенатских музыкантов наберу оркестр, так ты у меня так запляшешь, что во всю жизнь не отдохнут у тебя бока.
⠀⠀ ⠀⠀
Театр представляет переднюю. Направо дверь на лестницу, налево – в зал. На заднем занавесе дверь, несколько сбоку – в кабинет.
До самых дверей во всю стену длинная скамья. Петр, Иван и Григорий сидят на ней и спят, уткнувши головы один другому в плечо.
В дверях с лестницы звенит громкий звонок. Лакеи пробуждаются.
⠀⠀ ⠀⠀
Григорий. Ступай отвори дверь! звонят!
Петр. Да ты что сидишь? На ногах у тебя пузыри, что ли? встать не можешь?
Иван(махнув рукой). Ну, уж я пойду, так и быть, отворю! (Отворяя дверь, вскрикивает.) Это Андрюшка!
⠀⠀ ⠀⠀
Чужой слуга входит в картузе, в шинели и с узелком в руке.
⠀⠀ ⠀⠀
Григорий. А, московская ворона! Откуда тебя принесло?
Чужой слуга. Ах ты, чухонский сын! Побегал бы ты с мое. Вот (подымая узелок) к цветочнице велела снесть, что на Петербургской. Небось четвертака на извозчика не даст. Да и к вашему тож. Что, спит?
Григорий. Кто? медведь? Нет, еще не рычал из берлоги.
Петр. Правда ли, что барыня ваша дает вам чулки штопать?
⠀⠀ ⠀⠀
Все смеются.
⠀⠀ ⠀⠀
Григорий. Ну, уж ты, брат, будь теперь штопальница. Уж мы так и звать тебя будем.
Чужой лакей. Врешь, а вот же и не штопал никогда.
Петр. Да ведь у вас известно: дворовый человек до обеда повар, а после обеда уж он кучер, или лакей, или башмаки шьет.
Чужой лакей. Ну так что ж, ремесло другому не помешает. Не сидеть же без дела. Конечно, я и лакей, да и женский портной вместе. И на барыню шью, и на других тоже – копейку добываю. А вы что, ведь вот ничего ж не делаете.
Григорий. Нет, брат, у хорошего барина лакея не займут работой, на то есть мастеровой. Вон у графа Булкина – тридцать, брат, человек слуг одних; и уж там, брат, нельзя так:
«Эй, Петрушка, сходи-ка туды». – «Нет, мол, скажет, это не мое дело; извольте-с приказать Ивану». Вон оно как! Вот оно что значит, если барин хочет жить как барин. А вон ваша пигалица из Москвы приехала – коляска-то орех раскушенный, веревками хвосты лошадям позавязаны.
⠀⠀ ⠀⠀
Смеются.
⠀⠀ ⠀⠀
Чужой лакей. Ну ты, смехун, смехун! Что ж из того, что лежишь весь день? Ведь зато ж ни копейки за душой у тебя нет.
Григорий. Да на что ж мне твоя копейка? а барин-то зачем? Ведь жалованье-то уж он мне выдаст, хоть я работай или не работай. А копить мне на старость зачем? Что ж за барин, коли уж пенсиона слуге не выдаст за службу?
Чужой лакей. Что? говорят, ребята бал затеяли?
Петр. Да. А ты будешь?
Чужой лакей. Да ведь что ж этот бал! только, чай, слава, что бал.
Григорий. Нет, брат, бал будет на всю руку. По целковому жертвуют и больше. Княжой повар дал пять рублей и сам берется стол готовить. Угощенье будет не то что орехи: уж полпуда конфект купили, мороженого тоже.
⠀⠀ ⠀⠀
Слышен тоненький звонок из барского кабинета.
⠀⠀ ⠀⠀
Чужой лакей. Ступай, звонит барин.
Григорий. Подождет… Лиминацию тоже зажгут. Музыку торговали, только не сошлись – баса нет, а то уж было…
⠀⠀ ⠀⠀
Слышен звонок из кабинета громче прежнего.
⠀⠀ ⠀⠀
Чужой лакей. Ступай! ступай! звонит.
Григорий. Подождет. Ну, ты сколько даешь?
Чужой лакей. Да ведь что ж этот бал, ведь это всё так.
Григорий. Ну, развязывай мошну, ты, штопальница! Вон смотри, Петрушка, на него, какой он…
⠀⠀ ⠀⠀
Тыкает на него пальцем; в это время отворяется дверь кабинета, и барин, в халате, протянувши руку, схватывает Григория за ухо.
Все подымаются с своих мест.
⠀⠀ ⠀⠀
Барин. Что вы, бездельники? Три человека– и хоть бы один поднялся с своего места? Я звоню что есть мочи, чуть тесьмы не оборвал.
Григорий. Да ничего не было слышно, сударь.
Барин. Врешь!
Григорий. Ей-Богу! Что ж мне лгать? Вот Петрушка тоже сидел. Уж это такой колокольчик, судырь, никуды не годится: никогда ничего не слыхать. Нужно будет слесаря позвать.
Барин. Ну, так позвать слесаря.
Григорий. Да я уж сказывал дворецкому. Да ведь что ж? Ему говоришь, а ведь он еще и выбранит за это.
Барин(увидя чужого лакея). Это что за человек?
Григорий. Это-с человек от Анны Петровны, зачем-то пришел к вам.
Барин. Что скажешь, брат?
Чужой лакей. Барыня приказала кланяться и доложить, что будут сегодня к вам.
Барин. Зачем, не знаешь?
Чужой лакей. Не могу знать. Они только сказали: «Скажи Федору Федоровичу, что я приказала кланяться и буду к ним».
Барин. Да когда, в котором часу?
Чужой лакей. Не могу знать, в котором часу. Они сказали только, что доложи-де, говорит, Федору Федоровичу, что я, говорит, к ним сама-де буду у них-с…
Барин. Хорошо. Петрушка, дай мне поскорей одеться: я иду со двора. А вы – не принимать никого! Слышишь, всем говорить, что меня нет дома! (Уходит; за ним Петрушка.)
