Текст книги "Миллениум"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

Что такое "идентичный близнец" Павлов приблизительно себе представлял. Дело в том, что каждый человек по прошествии восьми поколений становится потомком 256 родственников "одной крови", а за тридцать поколений таких предков набирается целый миллион! И все эти люди носят в себе наборы генов, передавая их своим потомкам, которые при определенных условиях могут оказаться очень даже весьма похожими друг на друга. Подобные случаи отнюдь не редки, более того, они часты! Обычно становится известно только о тех "двойниках", которые похожи на знаменитых артистов или политиков. Про двойников людей "неизвестных", к сожалению, известно крайне мало, а точнее, вовсе ничего не известно. Их жизнь толком никто не изучал, а между тем она полна странных совпадений и малообъяснимых с научной точки зрения случаев. Наши малоизвестные двойники живут рядом с нами, а мы, являясь их двойниками, – рядом с ними. Мы не встречаемся лично, хотя часто живем или работаем совсем рядом, так что нас путают знакомые, случайно встречаясь на улице с нашими "копиями", живыми или мертвыми.

О том, что "идентичные близнецы" могут быть отсрочены во времени, Павлов узнал от Петровича впервые, и потребовал дополнительную информацию.

Петрович, почесав затылок, сказал, буквально, следующее:

– Твоего двойника опознал старый бес Арнольд Борисович Шлаги. Я по приказу своего начальства недавно доставлял его до времени и к месту его командировки в качестве физического лица, причем официального. В районе Белорусского вокзала бес на пару минут вышел из машины, чтобы купить свежую прессу. Возле киоска он его и встретил. Твой двойник, видно, когда-то ему здорово насолил, потому что всю дорогу от вокзала до нашей подмосковной резиденции мастер Шлаги шипел, как змея, и по неизвестным мне каналам связи наводил какие-то справки.

– Интересно, в каких учреждениях больше всего любят ошиваться бесы? – в задумчивости произнес Павлов, вспоминая о своей работе в Министерстве геологии СССР и об одном из заместителей Министра по прозвищу Асмодей.

– Мастер Шлаги сейчас, насколько я понимаю, крупный специалист в области саентологии и дианетики. Ведет семинары и готовит будущие кадры российской бизнес-элиты, – охотно отвечал Петрович.

– Чем же бес может моему двойнику навредить? – напрягся Павлов.

И Петрович снова заставил его переживать, сообщив следующее:

– Уже навредил. На третий день после приезда в Москву я перетаскивал мастера Шлаги в 1993-й год в город Свердловск, переименованный в 1991 году в Екатеринбург. С собой он вез целый чемодан каких-то бумажек, которые он называл ваучерами. Но дело не в этом. Садясь в машину, Арнольд Борисович разговаривал с кем-то по мобильному телефону и хвастался, как ему удалось твоему двойнику жестоко отомстить. Он, оказывается, выследил, где он проживает, и, пробравшись в его квартиру, всыпал ему в похмельную четвертинку какую-то гадость, отшибающую память.

После этих слов у Павлова потемнело в глазах. Он сразу вспомнил про поздний вечер, когда он на автопилоте возвращался из Лобни в Москву. В тот несчастливый день он, как будто, выпал из времени, а затем прожил его вновь.

– Повтори, пожалуйста, когда это произошло? – умоляюще попросил он.

– Это произошло 16 мая 1990 года, в среду. Твоего двойника, вернувшись в Москву 14 мая, в понедельник, я разыскал в съемной квартире на Лесной улице и пытался предупредить, но он был в стельку пьян и ничего не соображал, – сказал Петрович.

Павлов вспомнил странную приписку к записке двоюродной сестры Людмилы насчет того, чтобы он не раскисал и стойко перенес свое последнее испытание.

– Значит, приписку сделал Петрович, но адресовал ее не мне, а моему брату-близнецу, и это проливает свет на причину, по которой я прожил 14 мая 1990 года дважды, – задумался Павлов, а вслух спросил: Скажи, ты бы мог меня туда доставить? Мне бы двойника своего успеть повидать и пообщаться…

Произнеся эти слова, Павлов сам испугался того, что сказал. Он ведь считал, что, если некоторый факт существует во времени, то как бы вы ни старались его изменить, результатом всех усилий станет именно этот факт

– Это легко сделать, но встреча с двойником на петле времени небезопасна, – заранее предупредил его Петрович.

– Ты мне лучше скажи: нормальное человеческое общение между двойниками возможно? – поинтересовался Павлов.

– А как же?! Иногда встреча с двойником очень сильно меняет вектор жизни. Человек начинает задумываться о смысле жизни и ответственности за судьбу ближних. О незабываемом свидании со своим двойником, которое произошло в годы юности, рассказал незадолго до своей смерти знаменитый генерал Ермолов. К сожалению, также зафиксированы случаи, когда один двойник убивает другого.

– Ну и что? Мне все равно скоро помирать, – подумал Павлов, а вслух спросил: Откуда же двойник мой взялся? Может, ты имеешь в виду так называемый "параллельный мир"?

– Нет, мир тот же самые самый, но в нем, видите ли, когда проходишь через петлю времени, в одном и том же году, когда начинаешь сравнивать факты и события, постоянно находишь какие-то изменения: иногда существенные, иногда – не очень. Например, один мой коллега хроноизвозчик из соседней автобазы частенько в 1939-й год наведывается. Так, он, например, утверждает, что не было никакой Великой Октябрьской социалистической революции, а тов. Ленина, якобы, 4 января 1918 года зверски убили белоказаки после того, как правые эсеры и кадеты разогнали Всероссийское Учредительное Собрание. Но победу в гражданской войне все равно одержали большевики под гениальным руководством тов. Троцкого. В 1925 году был образован СССР; в 1933 году в Германии к власти пришли коммунисты и левые социал-демократы. А в 1939 году страны континентальной Европы объединились в Социалистические Соединенные Штаты Европы и Азии, – поделился любопытной информацией Петрович.

– Да, – подумал Деметрис, – вот, что, значит, Ульянов-Ленин имел в виду, когда в своем знаменитом письме в Центральный Комитет партии большевиков накануне октябрьского переворота писал: "Сегодня еще рано, а послезавтра будет поздно".

Ни к какому решению относительно своего путешествия в ХХ век Деметрис не пришел, и стал донимать Петровича вопросами о возможных причинах несовпадения событий, расположенных на одной шкале времени. Петрович, уклончиво, отвечал, что физическое время – нелинейно и многослойно, и все события в нем упакованы в волновые кластеры, накладывающиеся друг на друга. По этой причине хронопутешественники, отправляясь, например, в 1-е сентября 1939 года с одного места в один и тот же момент, но на разных машинах времени, по прибытию в пункт назначения застают разные события и, зачастую, даже не могут встретиться друг с другом.

Тут и ливень прошел. Петрович снова открыл окна, а Павлов выключил электрическое освещение. Поговорив еще немного на разные темы, мужчины вышли из дома на свежий воздух. Жаркое летнее солнце быстро высушило все лужи, не оставив и следа от непогоды. Снова запели птицы, застрекотали цикады, и запахло свежескошенной травой. Павлов показал Петровичу сад – предмет своих многолетних забот и гордости. В общей сложности он высадил возле дома более 250 фруктовых, лиственных и хвойных деревьев. Урсула, как он успел заметить, селекционную работу совсем запустила, но зато разбила три больших цветника и проложила новые дорожки, которые отсыпала разноцветной морской галькой.

– Красота! Будто попал в рай! – выразил свое восхищение Петрович.

– Ну, так и оставайся здесь жить. Попрошу Урсулу, чтобы она зачислила тебя в штат сторожем или садовником, – шутя, предложил Павлов.

– Я бы не прочь, конечно, но у меня бессрочный договор сам знаешь с кем, – с горестным вздохом отвечал Петрович.

– Может, тебя не найдут? Сам же мне говорил: время – нелинейно и многослойно, – осторожно предположил Павлов.

Только он это сказал, как с его гостем начали происходить странные перемены: он тяжело задышал, брови поползли вверх, щеки стали надуваться, а рот искривился, словно Петрович ненароком раскусил шарик черного перца.

– Код номер пять восемь семь два, икс, игрек зет. Куд-куд-кудах! – исторг Петрович из недр своего организма сдержанное кудахтанье и тут же быстро отвернулся, торопливо заслоняя рот ладонью.

– Урсула! Урсула! Скорее сюда! – закричал в испуге Павлов.

Андрогиня оказалась поблизости. Она как раз направлялась к ним, чтобы предложить Петровичу засветло осмотреть его машину. Не говоря ни слова, Урсула стукнула Петровича промеж лопаток своим посохом, да с такой силой, что из него искры снопом посыпались. И это еще не все. Изо рта Петровича выскочил черный шарик величиной с теннисный мяч, прокатился метров десять по ровной дорожке, остановился и бешено завертелся.

– Ложись! – закричала Урсулы, и первая залегла на землю, закрыв голову руками.

Павлов, кряхтя, последовал ее примеру. И только Петрович стоял на месте, как вкопанный, и со смесью страха и удивления смотрел на то, что из него вылетело.

– Ложись! – повторила приказ Урсула, и, видя, что на Петровича напал столбняк, быстро вскочила и повалила его на землю.

Вспышка ярко-желтого пламени ударила Павлова по глазам. Следом раздался взрыв столь оглушительной силы, что он потерял сознание. Когда он очнулся, то обнаружил себя лежащим на носилках, которые несли его зятья: Дорофей и Юлий. Его принесли в дом и разместили на первом этаже в комнате, которую когда-то занимали его младшие сыновья Ричард и Леон. К счастью, от заложенной в Петровича бомбы никто не пострадал. Все трое отделались легкими контузиями и временно оглохли. На месте взрыва образовалась воронка диаметром 2,5 м. Но так как у Павлова резко подскочило давление, Урсула назначила ему постельный режим и применила медикаментозные средства.

Когда Павлов почувствовал себя в норме, он вызвал Петровича на приватную беседу, которая продолжалась около часа. Кто, когда и при каких обстоятельствах его заминировал, Петрович не знал, хотя, по его словам, давно догадывался о том, что ему готовят замену в лице полностью роботизированного двойника без человеческих эмоций. Его же собственный жизненный цикл (период времени, который у киборгов начинается с момента принятия решения о личном "бессмертии" в обмен на "деинсталляцию" души, и заканчивается в момент полного изъятия из эксплуатации) подходил к концу. Петрович был подавлен, растерян и не знал, куда ему податься.

Павлов вызвал Урсулу, чтобы вместе с ней решить вопрос о Петровиче: разрешить ему поселиться на острове или предложить убраться восвояси. Просканировав Петровича своим рентгеновским взглядом, Урсула обнаружила в его теле множество чипов и миниатюрных приборов, и пришла к заключению, что все они являются частью искусственной нейронной сети, заменяющей ему нервную систему.

После того, как Урсула в порядке эксперимента удалила один из таких чипов у него из носа, Петрович стал ощущать запахи. Незадолго до захода солнца они вдвоем отправились в северную бухту. Урсула решила осмотреть машину Петровича на предмет ее экологической безопасности и наличия злонамеренных взрывных устройств.

Когда Петрович снял со своей машины коллоидный чехол безопасности, перед Урсулой предстал серебристый объект дисковидной формы диаметром около семи метров. Она решила, что это – флагелрад, то есть летательный аппарат с возможностью вертикального взлета и посадки. Подобные аппараты производства компании BMW и Boeing она видела в электронной энциклопедии технических знаний 2312 года издания, и смело высказала свои предположения относительно марки флагелрада и года его выпуска. Петрович объяснил ей, что это – не обычный флагелрад, а сверхпластичный трансформер из микро-металлических наночастиц, – очень удобная машина, пригодная на всякие случаи дорожной обстановки, и показал, как при желании ее можно не только скрыть из виду, но и замаскировать, например, под стог сена или автомобиль марки Hummer.

Урсула неплохо разбиралась в вопросах кибернетики и компьютерной техники, изучив эту тему по электронным книгам и учебникам, которые она нашла в базе знаний карманного персонального компьютера Вены Саймон. Электронная аппаратура, которую она обнаружила в машине Петровича, была представлена десятью суперкомпьютерами размером со спичечный коробок. Используемые в них процессоры по производительности значительно превосходили чипы бортовых компьютеров батискафа "Фантом", но имели абсолютно одинаковую архитектуру: одно центральное ядро и 66 вспомогательных.

Урсула протестировала суперкомпьютеры неизвестного производителя на предмет уязвимостей и пришла к выводу, что все они безнадежно заражены вредоносными кодами, позволявшими хозяевам Петровича манипулировать информационными потоками и улавливать координаты его местонахождения. Тест был очень прост. Урсула задавала компьютерам "детскую" загадку: "99 бутылок пива стоят на стене. Одна упала. Сколько бутылок пива осталось стоять на стене?" "Нормальные" компьютеры, отвечая на этот вопрос, обычно зависали, а "ненормальные" начинали нецензурно выражаться и переходить на личность оператора, высвечивая при этом свои потайные (трансцендентные) коды.

И тогда у Урсулы созрел дерзкий план: заменить электронную аппаратуру флагелрада-трансформера на аналогичные электронные устройства батискафа "Фантом" и отправиться в прошлое, чтобы отыскать свою дочь Аврору и брата Медвежонка, пропавших более шестидесяти лет тому назад в паковых льдах Северного ледовитого океана.

VI

– Чем обязан? – сухо спросил доктор Цибиков подполковника Мурадова вместо ответа на его приветствие.

Не то, что здороваться, но даже видеть человека, провалившего в мае 1978 года дело новосибирских ученых, которое ему поручили вести вместо него, Цибикову не хотелось. У него самого тогда возникли большие неприятности, из-за которых ему пришлось четыре года (до прихода к власти Ю.В. Андропова) скрываться в дальневосточной тайге у знакомого егеря.

– Что-то вы не в духе, Юрий Нанзатович, а я, между прочим, приехал вас навестить по делу двенадцатилетней давности, по которому, наконец, поставлена точка, – в голосе подполковника Мурадова прозвучали нотки обиды.

– Я пять лет тому назад снял погоны, и не испытываю никакого желания надевать их снова, – с раздражением сказал Цибиков, намекая визитеру о том, что от прежнего рода деятельности он удалился навсегда.

– Вы меня, наверное, неправильно поняли. Я имею формальные полномочия допросить вас в качестве свидетеля. Я бы мог вас вызвать на допрос в Генеральную прокуратуру по повестке, но приехал к вам сам, как к старому товарищу по службе, – с этими словами подполковник Мурадов предъявил Цибикову свое служебное удостоверение.

– Мне известно, где вы работаете. И прошу короче. У меня через час заседание Ученого совета, – сказал Цибиков, даже не посмотрев в раскрытые "корочки".

– Это, насколько я понимаю, ваш служебный кабинет? – поинтересовался подполковник Мурадов, вероятно, опасаясь, что их конфиденциальный разговор может быть неожиданно прерван.

– Да, это мой кабинет, что исключает возможность появления в нем посторонних лиц, а также подслушивания и подглядывания, – подтвердил Цибиков, усмехнувшись.

Подполковник Мурадов достал из своего объемистого портфеля папку с документами и, немного волнуясь, приступил к изложению сути вопроса, по которому он прибыл с внезапным визитом. По имеющейся у него информации, сотрудники новосибирского уголовного розыска приступили к расследованию обстоятельств гибели неизвестного мужчины в возрасте 25–30 лет. Его обгоревший труп был найден десять дней тому назад на городской свалке.

При осмотре на теле убитого, который, вероятнее всего, принадлежал к племени окрестных бомжей, обнаружили ножевые ранения шеи и черепно-мозговую травму. Оперативники уже задержали подозреваемого в этом убийстве, которым оказался 30-летний ранее судимый житель поселка Кольцово. Причиной преступления могла быть пьяная ссора. При задержании у подозреваемого был найден паспорт гражданина СССР Дмитрия Васильевича Павлова, 1953 года рождения, уроженца города Москвы. Подозреваемый утверждает, что документ ему подбросили. "Пробив" паспорт по базе данных, оперативники установили, что он принадлежит человеку, признанному безвестно отсутствующим и объявленному в 1978 году во всесоюзный розыск. Была проведена дактилоскопическая экспертиза, которая подтвердила идентичность отпечатков пальцев убитого с отпечатками пальцев гражданина Павлова Дмитрия Васильевича, хранящимися в картотеке московского уголовного розыска с 1973 года, когда вышеуказанный гражданин проходил по делу об убийстве по неосторожности. Хотя лицо убитого сильно обгорело, можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что оно соответствует тому, которое запечатлено на фотографии в найденном паспорте.

– Грубо работаете, товарищи чекисты! Тело покойного Павлова надо было прежде разморозить, а уже потом сжигать, – заявил доктор Цибиков, пытаясь заглянуть подполковнику Мурадову в глаза.

– Вы это о чем, Юрий Николаевич? – опешил подполковник Мурадов, пытаясь отвернуться от гипнотического взгляда своего собеседника.

– Я это о том, что ваши коллеги 12 лет прятали тело покойного Павлова, выбросившегося в состоянии наркотического отравления из окна квартиры третьего этажа дома на улице Золотодолинской, в морге одной из новосибирских клиник, инсценировав перед этим его "таинственное исчезновение". Разве не так?! – вскипел от негодования Цибиков.

– Вы не знаете всех обстоятельств дела, о которых я по собственной воле, частично не отрицая своей вины, решил вам сообщить, – волнуясь, пролепетал подполковник Мурадов, и их взгляды встретились.

– Какие еще обстоятельства?! Про пленку видеозаписи, которую ваши специалисты испортили, а потом сознались, я знаю давно. Пленка не самого лучшего качества была обработана раствором на основе обыкновенного керосина. От этого на ней появились разводы, создающие оптическую иллюзию "растворения объекта наблюдения в воздухе". Про служебное расследование и возбужденное против вас уголовное дело я получил информацию из не менее надежных источников, – негодовал Цибиков.

Подполковник Мурадов шумно вздохнул и опустил голову, видно, собираясь с мыслями, и затем заговорил, но уже другим тоном – серьезным и доверительным:

– При вскрытии в теле покойного были обнаружены предметы внеземного происхождения. Он был нашпигован ими, как баварские колбаски. Вот копия протокола вскрытия, – с этими словами подполковник Мурадов трясущимися руками придвинул к Цибикову документ с гифом "ССОВ", что означает "Совершенно секретно. Особой важности".

Цибиков надел очки и погрузился в чтение. В предъявленном ему документе сообщалось о том, что в ночь с 18 на 19 мая 1978 года в Институте Советской армии (почтовый ящик такой-то) под руководством генерал-майора медицинской службы тов. Туркаева производилось тщательное патологоанатомическое обследование тела гр. Павлова, с целью выяснения причины его свечения. В теле покойного, умершего сутки тому назад "по неустановленной причине", были обнаружены микроэлектронные приборы и датчики из сплавов металлов и кремния в количестве 300 штук. При просвечивании тела рентгеном и последующем рассмотрении снимков с высокой степенью разрешения врачи обнаружили еще более мелкие инородные тела и тончайшие нити, связывающие их между собой.

– Что это было? – спросил Цибиков, возвращая документ, и не зная, что и подумать.

– Контакт с НЛО "шестого рода", как говорят уфологи. Предметы, извлеченные из тела покойного, как показали последующие исследования, содержали более двадцати химических элементов в совершенно немыслимом для земной технологии сочетании. Кроме того, в них отмечено аномально высокое содержание углерода, что, возможно, свидетельствует об использовании данных имплантатов в качестве молекулярных компьютеров, – сказал подполковник Мурадов, понизив голос до шепота.

– Отчего же труп сразу не похоронили по-человечески, по-христиански, а держали столько лет в морозильной камере? – спросил доктор Цибиков после короткой паузы.

– Был приказ из Москвы. А потом по городу и по стране поползли слухи о том, что наши ракетчики, якобы, сбили под Красноярском "летающую тарелку", уничтожив ее вместе с экипажем "зеленых человечков". Кто-то из врачей, производивших вскрытие покойного Павлова, проговорился, и дело запахло керосином…,– объяснил подполковник Мурадов.

– Ну и дела! – вздохнул доктор Цибиков, все-таки полагая, что обнаружение им брата-близнеца покойного Дмитрия Васильевича Павлова не могло стать причиной, из-за которой военные медики поспешили избавиться от замороженного трупа.

Скорее всего, – подумал он, – холодильник потек, или тему закрыли из-за отсутствия финансирования. В силу какого-то невероятного стечения обстоятельств, труп, вывезенный на свалку, не сгорел, и нашлись свидетели, которые показали на причастность к возможному убийству местного бомжа. Милиционеры при осмотре места происшествия, вероятно, приняли следы вскрытия за черепно-мозговую травму, и возбудили против несчастного обитателя свалки уголовное дело. Военные медики, узнав обо всем, наверное, переполошились и обратились за помощью к чекистам, которые и подбросили подозреваемому лицу паспорт Дмитрия Васильевича Павлова, чтобы замести следы преступления, которое сами 12 лет тому назад совершили. Они ведь не подозревали о том, что душа покойного вселилась в тело его брата-близнеца, который уже получил новый паспорт и обрел свою настоящую семью.

– Да, сколько еще людей на Земле ходят по улицам городов в разных странах, не ведая о том, что в их теле есть некие загадочные инородные предметы?! – с задумчивым видом произнес Цибиков и после короткой паузы снова выразил сожаление: Эх! Такой шанс упустили! У нас в руках, можно сказать, был настоящий биоробот или гибрид человека и инопланетянина. Существо с невероятными способностями и возможностями…

– В смерти Павлова я не виноват. Я всего лишь исполнял приказ. Начальство планировало устроить громкий показательный судебный процесс против ученых-диссидентов Мерцалова и Фишмана, обвинив их в незаконном хранении и использовании наркотических препаратов типа ЛСД. Кто же знал, что у покойного съедет крыша, и он выбросится из окна? Он свалился прямо на клумбу с цветами, быстро поднялся, отряхнулся, как ни чем не бывало, самостоятельно прошел почти тридцать метров и попал в траншею разрытого водопровода. Мои люди сразу поспешили ему на помощь, вытащили из ямы и посадили в машину. Сердце его остановилось по дороге в нашу ведомственную больницу, – стал оправдываться подполковник Мурадов.

– Разве никто из соседей или прогуливающихся во дворе граждан ничего не заметил? – задал доктор Цибиков вопрос, который его давно волновал.

– Трагедия произошла в 21.00 местного времени. Уже было довольно темно. Это – во-первых. Во-вторых, незадолго до этого прошел короткий, но сильный дождь, поэтому во дворе дома было безлюдно. В-третьих, во время своего падения потерпевший не кричал и никак не пытался привлечь к себе внимание, – объяснил подполковник Мурадов причины, по которым чекисты и милиционеры не смогли подшить к делу об исчезновении Павлова показания свидетелей.

– С искажением пленки видеозаписи это вы ловко придумали! Не хватало того, чтобы Мерцалов и Фишман узнали правду! – Цибиков брал назад свои прежние обвинения.

– Я прошу вас о том, чтобы известные вам детали секретной операции двенадцатилетней давности…,– подполковник Мурадов сделал паузу, пытаясь подобрать более подходящие слова.

– Не стали достоянием гласности. Я вас правильно понял? – безошибочно угадал Цибиков.

– Так точно. Если начнется независимое журналистское расследование. Или еще хуже – последует депутатский запрос. Даже в такой демократической стране, как Америка, все, что связано с НЛО, скрыто непроницаемой завесой государственной тайны, – сказав это, подполковник Мурадов встал, давая понять, что к тому, что он сообщил, ему уже больше нечего добавить.

Цибиков проводил подполковника Мурадова до лифтового холла. Вернувшись в служебный кабинет, он застал в нем своего сына Игоря Юрьевича Ситникова.

– Павлова требуют назад в институт имени Сербского! – взволнованно сообщил он.

– Где он? – помрачнел от досады Цибиков.

– У меня в машине. Я предложил ему прогулку по Москве, – шепотом сказал доктор Ситников, не зная, как отец отнесется к его инициативе.

– Молодец. Правильно сделал! – похвалил его Цибиков и, взглянув на часы, добавил: Прокатитесь по городу, зайдите в кинотеатр, пообедайте в ресторане, то есть потяните время, а я попробую разобраться…

– Дмитрий Васильевич просится на Ваганьковское кладбище, а затем хочет заехать в свою московскую квартиру на улице Теплый Стан. Ключи у него есть, – со вздохом облегчения сказал доктор Ситников.

– Вот и отлично. Поезжайте, а ровно в 15.00 сделаешь мне контрольный звонок на кафедру! – напутствовал своего сына Цибиков.

До начала заседания Ученого совета оставалось еще полчаса. Зная о том, что его рабочий телефон прослушивается, Цибиков решил позвонить в институт имени Сербского из соседнего кабинета, который занимал коллега с кафедры наркологии профессор Пахомов. Коллеге не терпелось рассказать о трагикомичном случае, произошедшем с ним вчера во время утреннего обхода больных в больнице имени Кащенко, где у профессора была практика. Пришлось из уважения его выслушать.

Рассказ профессора Пахомова относился к разряду "Будни советского психиатра-нарколога":

"Захожу в палату. Моему виду предстаёт лежащий мужчина, лет под 60, небрит, неряшлив, от него исходит неприятный запах; больной размахивает руками и матерится. У меня сразу возникло такое ощущение: бывший уголовник, хронический алкоголик или бомж.

– На каком основании здесь меня держите?! Я не собираюсь валяться среди этих!.. – указывая пальцами на соседей по палате, возмущается он. – Позовите мне врача срочно!

– Здравствуйте, я профессор Пахомов, ваш лечащий врач, – представилсяя.

– Почему так долго?! На каком основании вы меня здесь держите?! Я здоров! Вы знаете, кто я?! – закричал он в ответ и обложил таким матом, что у меня уши завяли.

– Нет, не знаю, представьтесь, пожалуйста, – вежливо прошу я его.

– Я член-корреспондент Академии наук СССР! Я должен был три дня назад лететь в составе правительственной комиссии в Капустин Яр! Я генеральный директор предприятия системы ВПК! У нас начались испытания новых сверхточных ракет класса "земля-земля"! – говорит он с возбуждением. Глаза горят, руки трясутся, лицо от напряжения покраснело.

– Да, – думаю я, – до чего надо было допиться, что совсем плохо стало. Такой невероятный бред я давно не слышал, а вслух предлагаю: Успокойтесь. Давайте поговорим для начала, чтоб разобраться в ситуации. Почему вас к нам привезли?

– Откуда я знаю?! – не успокаивается пациент. – Мне стало плохо с сердцем, я обратился в поликлинику по месту жительства, там я сказал врачу, что не могу долго лежать, мне лететь надо в командировку. Он мне не поверил. Тогда я ему сказал уже об этом грубо, а он взял и вызвал психиатров. Ну, они меня и упекли к вам. Позвоните моей жене, она вам все документы привезёт!

Смотрю и думаю: либо это такой бред, либо правда, настолько он убедительно говорит.

– Хорошо, – говорю, – я позвоню вашей жене и буду её ждать, а вы успокаивайтесь.

Далее я ему задал несколько уточняющих вопросов по поводу принятия им алкоголя. Оказывается, на самом деле несколько дней до госпитализации он выпивал, объяснив тем, что к нему часто приезжают по работе, и приходится многие вопросы решить именно таким путём. Возвращаюсь к себе в кабинет с твёрдым намерением звонить его жене и срочно вызывать к себе. Не успев зайти и набрать номер, как мне сообщают, что ко мне посетительница.

– К вам по поводу "нашего членкора" жена пришла, – сообщила мне санитарка.

– Хорошо, – говорю, – пропустите её.

В кабинет заходит эффектная дама среднего возраста с кипой разных удостоверений и пропусков и сходу быстро начинает:

– Вы знаете, мой муж – генеральный директор научно-производственного объединения такого-то и должен был улететь в командировку на испытательный полигон. Сейчас у них последний этап, и потом изделие будут в производство запускать.

– Он на самом деле генеральный директор военного завода? – успел вставить я свою реплику в её монолог.

– Да.

После чего все личные документы: удостоверения и пропуска, – последовала ко мне на стол:

– Смотрите, здесь всё.

Я, как последний идиот, с умным видом рассматриваю документы с гербами, печатями и подписями заместителей министров обороны, государственной безопасности и так далее. В общем, я убедился, что и вправду беседовал с настоящим генеральным директором и членкором.

– Хорошо, – говорю ей, – расскажите, пожалуйста, он на самом деле употребляет горячительные напитки?

– Да, понимаете, у него работа такая, что к нему приезжает много делегаций из разных ведомств, и ему с ними приходится выпивать. Это наш обычный способ решать производственные дела, – отвечает она.

– Надеюсь, вы понимаете, что психиатрические заболевания не спрашивают ни социального статуса, ни занимаемой должности, ни ученого звания? – напоминаю ей о том, что от психиатрической больницы никто не застрахован – также как от сумы и от тюрьмы.

– Да, понимаю. Он сильно переживает, что получит строгое взыскание по партийной линии. Как вы думаете его можно отпустить? – просит она.

Пришлось мне позвать директора-членкора к себе в кабинет, в присутствии жены прочитать ему лекцию о вреде алкоголя и отпустить".

Посмеявшись от души, и поблагодарив коллегу за веселый и живой рассказ, Цибиков пожаловался на электрика, который, по его словам, второй день не может в его рабочем кабинете починить телефон, и попросил разрешения сделать один важный звонок. Профессор не возражал.

Доктор Мельников оказался на месте и сообщил ему о причинах вызова Павлова обратно в институт имени Сербского. Оказывается, к ним в отделение совершенно внезапно нагрянула проверка по линии Всемирной психиатрической ассоциации и заинтересовалась историей болезни пациентов палаты N113, включая Павлова и Орлова.

– Хватит с них и Орлова, – раздраженно заметил доктор Цибиков.

– Увы, Орлов позавчера умер в тюремной больнице в Лефортово от острой сердечной недостаточности, – с сожалением констатировал доктор Мельников.

– Павлов – случай особый. Мы впервые наблюдаем эффект энергоинформационного обмена долговременной памятью однояйцовых близнецов. Это может стать научной сенсацией! – напомнил он своему коллеге очевидное.