Текст книги "Дневник эльфийского сутенера (СИ)"

Автор книги: Николай Туканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Всем добрый день, благородные господа и госпожи, – выдохнул громко тролль, игнорируя неласковые взгляды клиенток и злые как у демонов глаза хозяев агентства. Судя по сине–красному жбану Гримбольда, он был близок к известному гномьему буйному помешательству, которое, как слышал тролль,  выражалось в виде нестерпимого голода, заставляющего несчастных грызть обухи боевых топоров и кожу щитов. Партнер гнома Арзак видимо тоже слышал нечто подобное, поэтому как отметил Урр–Бах, задумчиво теребил кожаный ремешок небольшого кастета, то и дело касаясь лакированной деревянной рукоятки.

Урр–Бах  решил не спускать глаз с Гримбольда, и на случай, если  гному захочется вдруг погрызть дерево, тролль поправил ремень, на котором у него висела короткая дубинка. Поймав злобный взгляд Серхеля, Урр–Бах еще раз поправил ремень, мысленно пообещав руководителю группы хороший кусок дерева в зубы, если тот полезет к нему с Кархи с кулаками и претензиями по поводу вчерашнего выступления.

– Госпожа Зариэль, мы нашли вашу мандолину Ситариэля Второго, – торжественно объявил Урр–Бах, подойдя к поджавшей губы красавице. – Дело не обошлось без потасовки, – тролль кивнул в сторону навалившегося на костыль и громко дышавшего Кархи, – но это того стоило.

Урр–Бах снял с плеча дерюгу и запустил лапу в мешок.

– Вот, госпожа, ваш инструмент, – тролль с легким поклоном передал пораженной эльфийке футляр.

Остальные хранили молчание, таращась на обмотанных бинтами тролля и гоблина, словно те притащили не мандолину, а один из Потерянных Артефактов Магической империи, первого и последнего государства магов, исчезнувшего с лица земли пятнадцать веков назад, и не просуществовавшего и двух веков.

Зариэль осторожно открыла футляр, положила его на стол под нос гному и извлекла инструмент. Скользнув взглядом по подписи мастера, эльфийка вспыхнула и издала ругательство, мало подходящее воспитанной девушке. Потом, заметив топорную работу мастера–наводчика, внимательно принялась рассматривать лак на месте подписи.

– Душечка, дай мне взглянуть на инструмент, – неожиданно просипел Арфиэль.

Урр–Бах поразился сильнейшему волнению эльфа, которое не смог скрыть его голос и удивленно воззрился на руководителя группы.

– Зариэль, это твоя мандолина или нет? – не выдержала одна из близняшек.

– Не знаю, – растерянно ответила эльфийка. – Кто‑то нанес новую подпись поверх старой.

– Сейчас мы все выясним, – с улыбкой подал голос Казотруэль. Он колокольчиком вызвал помощника и шепотом отдал приказ. Через двадцать минут в комнату вошел благообразный пожилой эльф с горделивой осанкой.

– Мы нуждаемся в вашей помощи, уважаемый мастер Фирсерель, – с поклоном поприветствовал гостя Казотруэль. Гримбольд поклонился вслед за Арзаком и Арфиэлем. Урр–Бах на всякий случай слегка нагнул Кархи, чтобы тоже выразить почтение еще одному знатоку эльфийских инструментов, от которых его уже начинало тошнить. За все время расследования он видел много мастеров и очень мало тех, кто действительно хорошо играет. Не считая эльфиек, конечно. Но эти цыпочки и без всякой музыки будут привлекать зрителей, пока на их пупках не появятся морщины.

– Нам необходимо удостовериться, что эта мандолина – работа Ситариэля Второго.

– Сына Великого Ситариэля? – поправил темного родича мастер.

– Его самого, – покорно согласился Казотруэль.

– Девушка, разрешите взглянуть на манлодину, она ваша? – обратился Фирсерель к Зариэль.

– Да–да, вроде моя, только у меня был Ситариэль Второй, а на этой мандолине кто‑то закрасил старую подпись.

– Любопытненько, в первый раз сталкиваюсь с тем, чтобы дорогой инструмент подделывали под дешевку, обычно все наоборот. Так, а если мы сделаем вот так, – бесцеремонно повернувшись спиной к присутствующим, эльф чем‑то щелкнул и удовлетворенно хмыкнул. Потом, щелкнув еще раз, повернулся к Зариэль и вернул инструмент.

– По семи признакам это – работа сына Великого Ситариэля. Если хотите, могу свести новый лак и вернуть подпись Величайшего. За отдельную плату, разумеется.

– Спасибо, я, пожалуй, оставлю все как есть, на память об этом забавном случае, – Зариэль быстро подтянула струны, настраивая их в музыкальный ряд, и начала играть нежную мелодию, от которой у Урр–Баха сначала защемило сердце, а потом заурчало в животе. Его пустому желудку больше нравился плеск пива и вкус отбивной.

– Приятно слышать, что еще есть среди нас хорошие музыканты, – одобрительно изрек Фирсерель. – С вас пятьдесят золотых за срочный вызов, господин Казотруэль. Деньги можете прислать моему дворецкому.  Если у вас есть еще какие‑нибудь вопросы, задавайте их сейчас. Я собираюсь сегодня же покинуть город на неделю.

Урр–Бах хлопнул Кархи тяжелой ладонью между лопаток, чтобы гоблин не сильно ронял челюсть на пол и дал себе зарок обучить одного из своих сыновей эльфийской музыке. Играть с тролльими пальцами, больше похожими на эркалонкие колбаски в бараньих кишках конечно проблематично, но можно. Тролль, поющий эльфийские баллады на мандолине – это верный достаток и уважение, особенно когда на поясе висит родная дубинка.

– Пятьдесят за десять минут болтовни,  – тихо каркнул гоблин. – А нам кинули по пять монет на рыло в месяц, да еще и покалечились на работе за бесплатно.

Урр–Бах тихо зашипел, и ткнул напарника в перевязанную грудь.

– Ну, чуть не покалечились, это тоже чего‑то стоит. Нас ведь могли и прибить, – поправился упрямый Кархи.

Зариэль тем временем подошла к Урр–Баху и наклонив его голову, чмокнула в мохнатую щеку.

– Молодец, мохнатый, отличная работа!

– Я ему помогал, – похвалился громко Кархи, видя, что все лавры достаются другу.

– Ты тоже молодец, зеленый, а если бы вчера не напился на выступлении, то и вовсе мог рассчитывать на постоянное место в группе.

Эльфийка засунула руку в изящную сумочку и извлекла маговизор.

– Держи, мохнатый, заслужил. Будешь теперь смотреть мои выступления по маговизору.

Кархи издал восхищенное восклицание. Подарок был более чем щедрый. Подобная вещь стоила не меньше трех сотен золотых и была не по карману большинству зажиточных эркалонцев.

– А тебе, зеленый, вот это золотое колечко с аметистом. И только попробуй его пропей!

– Как можно, госпожа, – радостно закудахтал Кархи, беря в руки тяжелое кольцо.

«Руза Процент дал бы двадцать золотых. Значит, стоит полсотни. Живем!», – подумал гоблин, со счастливой улыбкой до ушей надевая кольцо на палец.

– Э–э, в таком случае разрешите господину Серхелю вручить пятьдесят золотых за умелое руководство и грамотный подбор людей, – Арфиэль достал из кармана небольшой кошелек, который носил на подобные случаи и вручил его расцветшему эльфу. Людей агентства в комнате и вчера за городом не наблюдалось, но это Серхеля не волновало. Он сейчас чудом избежал грандиозной выволочки от хозяев за вчерашний конфуз. Уволить, конечно, не уволили бы, но премий в этом году его точно бы лишили.

– Что ж, в таком случае можно считать, что дело о краже раскрыто и от лица всей группы я благодарю уважаемых господ Казотруэля, Арзака и Гримбольда. Прошу выслать счет на оставшуюся половину стоимости ваших услуг. А теперь мы вынуждены с вами попрощаться, нам необходимо начинать репетиции новой программы выступления. Всего хорошего, господа.

Арфиэль быстренько покинул помещение вместе с эльфийками и когда за ними закрылась дверь, Гримбольд открыл ящик и вытащил бутылку «Шепота штольни». Откупорив его штопором в виде лисы с завитым железным хвостом, гном начал глотать прямо из горлышка.

– Бешеные эльфийки! Они переплюнут любую мегеру из наших пещер! Как вы с ними умудряетесь жить? – Гримбольд вопросительно уставился на эльфов.

– Мы не трогаем их вещи, – ответил Казотруэль.

– Эта Зариэль орала так, будто я сам умыкнул ее проклятую мандолину прямо из ее штанишек. Кстати, о мандолинах. Эй, вы, обалдуи! Сейчас же доложите, где и самое главное, как, вы сумели ее отыскать.

– Урр–Бах, рассказывай, – велел Арзак. – После вчерашнего балагана, который вы устроили, я собирался вытрясти из вас душу. Хотя, признаться, не помню, когда так смеялся. Можете с Ионаса потребовать процент за увеличение продаж. Мне шепнули, что вчера вечером у него кончился весь запас маговизоров. Уверен, сейчас этот Арфиэль быстренько накропает пьеску, где полсотни олухов всех рас метелят друг друга под пение пупков. Этот эльфик умеет чувствовать желания публики.

– Оставим заботы Арфиэля ему самому, – произнес Казотруэль. – Меня интересует, как вы двое нашли мандолину.

Урр–Бах осторожно почесал бинт на голове и дождавшись, пока Кархи с гримасой боли не сядет на скамью у двери, начал повествование:

– В ходе оперативной работы среди обслуги и охранников я пришел к выводу, что мандолина находится в Эркалоне. Мой напарник Кархи, обойдя множество лавок ростовщиков и опросив владельцев музыкальных инструментов, пришел к такому же выводу. Благодаря его настойчивости мы вчера выяснили, что, по слухам, несколько гоблинов  ищут покупателя на некий редкий музыкальный инструмент. Проведя розыскные мероприятия, нам удалось договориться с одним из них о покупке, в качестве аванса было заплачено десять золотых.

– Вот недоумки! – Гримбольд скорчил презрительную гримасу. – Отдать десять монет каким‑то грязным гоблам, поверив на слово!

– Договорившись о встрече на Старом гоблинском кладбище в полночь, мы решили действовать вдвоем, чтобы не потерять фактор неожиданности, – продолжил Урр–Бах, вспоминая любимые казенные обороты отставного капитана из городской стражи. Его книжка здорово помогала строить короткие сухие фразы. – Встретились на кладбище, нас туда провел один из гоблинов. Мы осмотрели мандолину, удостоверились, что подпись мастера сделана на эльфийском, и решили изъять украденный инструмент. Продавцы горячо возражали, я бы сказал даже тяжело, – тролль вновь почесал бинт на голове. – После того, как к ним на подмогу прибежало еще пять гоблинов…

– Шесть, – поправил Кархи, – один споткнулся о надгробную плиту и разбил голову.

– Мне хватило и пятерых. В общем, мы живо смотали удочки, пока нас не прирезали.

– А с чего вы взяли, что эта та самая мандолина? – небрежно поинтересовался Казотруэль, не спуская внимательного взгляда с тролля.

– Написано как пьяная ворона на снегу, стало быть по–эльфийски, – простодушно начал объяснять Урр–Бах. – Инструмент точно мандолина, мне сама эльфийка ее показывала. Ну, и краденая. Чего еще надо? Тут и дурак сообразит, что мандолина та самая.

– Надо будет как‑нибудь ворону напоить, а то я все время ломал голову, откуда у эльфов такие закорючки, – произнес Арзак. – А оказывается, тролли давно знают, почему. И эльфы еще говорят, что не гонят самогон! С вашего вина и ворона не окосеет.

– Нам бы отдохнуть денька два–три, пока башка перестанет гудеть, – просительно обратился Урр–Бах к Арзаку.

– И возмещение расходов, десять золотых – это все мои сбережения, – присоединился к другу Кархи.

– За выполнение задания полагается премия, которой вы лишаетесь из‑за пьяной драки на представлении, – произнес Казотруэль. – Десять золотых агентство тоже не может возместить, так как отсутствует расписка или свидетельства двух сотрудников агентства. Но мы можем попросить нашего лекаря осмотреть ваши раны и наложить при необходимости новые повязки с целебной мазью.

– Спасибо, господин Казотруэль, но наша мазь тоже неплоха, ее готовил один старый шаман, который живет в квартале…

– Значит, раны не такие серьезные, и вы сможете приступить к работе послезавтра, – равнодушно перебил тролля эльф. – А теперь можете идти, лечиться. Только не перебирайте, здесь вам не балаган Арфиэля.

Друзья молча проглотили язвительное замечание эльфа и покинули кабинет, а через минуту и здание агентства. Кархи с радостью дохромал до «Жареного карася» и, вышвырнув камни из башмака,  заказал двойную порцию любимого блюда каждому.

– Почему дуракам так везет? – спросил у партнеров Гримбольд. – Отдать десять золотых неизвестным гоблам за деревяшку, которую еще и подделали, и угадать. Может их на ипподром отправить пару ставок за нас сделать?

– Ты не боишься, что с такими ставками они просто исчезнут из города? Или ты найдешь их в болотах Шаманата? – Арзак крутанул на столе бутылку Гримбольда и сделал из нее большой глоток.

– Будь уверен, с логикой тролля они выберут самую дохлую клячу. Их можно посылать на ипподром, чтобы точно знать, какая лошадь придет последней, – произнес Казотруэль.

– Тебя никак задели слова тролля о пьяной вороне? – хитро сощурился Гримбольд. – Арзак, ворона будет к вечеру, с тебя сарай с полом, посыпанным мукой. До зимы еще полгода, а разгадка возникновения эльфийской письменности может быть валяется под ногами какой‑то птицы.

– Эльфийская письменность появилась две тысячи лет назад и была изобретена Сирунириселем – верховным жрецом богини Эл'лириэль арри'Тэль. Его первый набор знаков до сих пор хранится в сокровищнице одного из правящих домов Восточной ветви.

– Никто и не спорит, дружище, – Арзак издевательски улыбнулся. – Вот только этот ваш Сирусель, или как его, мог спокойно подсмотреть, как пьяная ворона оставляет следы на белоснежном снегу возле одного из ваших священных деревьев. Или куста несвященного, до которого ему вдруг понадобилось дойти.

– И это умнейшие представители своих рас! – эльф горестно воздел руки.  – Гримбольд, ты сначала пошли счет Арфиэлю и передай деньги мастеру Фирсерелю. А потом покупай ворону, только на свои деньги.

– Насчет Фирсереля, – начал гном, – тебе не кажется, что этот старый пердун берет слишком много? Полминуты покрутил в руках мандолину, промяукал что‑то про молодежь и все – выкладывай ему полсотни монет.

– Это мастер, Гримбольд, – раздраженно ответил Казотруэль. – Причем редкий мастер. Ты же не возмущаешься, когда мы платим эксперту по оружию Бургельду сопоставимые суммы, хотя он тоже обычно крутит оружие и громко рыгает. Мы платим за опыт и знания, а не за то, сколько времени держат инструмент или кинжал, которым зарезали главу гильдии.

– Ладно, уговорил, хотя я бы не сравнивал оружейников и любителей работы по дереву.

– Я бы тоже не сравнивал, – резко сказал эльф. – Дерево живое и чтобы оно пело даже когда его срубят, надо иметь чувствительную душу, а не только крепкие мускулы и умение определять температуру железа на глаз.

– Да любой оружейник заставит петь металл, – вскочил Гримбольд, чуть не опрокинув бутылку.

– Расскажешь это вороне, только напои ее хорошенько, а то не поверит, – усмехнулся Казотруэль. – А мне надо идти разбираться с пропажей завещания у наследника Мерхеля.

– Опять сбежал! – гном допил «Шепот штольни» и ловко бросил бутылку в окно, заставив ее разбиться у ног франтоватого эльфа, который прогуливался по улице. Тот удивленно заозирался, гадая, откуда прилетел неприятный сюрприз. Рядом с агентством стояли здания дорогого магазина одежды и небольшая гостиница для очень обеспеченных гостей столицы. У дверей агентства скучал орк с мечом. Так и не разобравшись, эльф поспешил завернуть в ближайший переулок, чтобы не поймать очередной подарок своей черепушкой.

Глава 3

Когда через день друзья объявились на работе, то видок у них был гораздо хуже, чем после схватки на кладбище. Как сказал утром Кархи, увидев в небольшом, потемневшем от времени бронзовом зеркале свою опухшую физиономию со свежим фингалом под правым глазом, празднование победы опаснее для здоровья, чем два выигранных сражения.

Урр–Бах, в свою очередь полюбовавшись на свои мутные глаза и шишку на затылке (привет от одного из бесчисленных родственников Кархи, набежавших на халявную выпивку), дал себе зарок отметить окончание следующего дела кувшином пива вдали от Кархи и его родичей.

Отметив для начала находку мандолины в «Жареном карасе», напарники пошли домой, но почему‑то оказались возле дома кузена Кархи. Гоблин начал хвастаться Тупой Башке кольцом эльфийки, заодно рассказывая какую‑то невероятную смесь из правды и вранья, придерживаясь золотого правила рассказчика – на слово правды минута выдумок. Под конец оказалось, что Кархи скоро станет совладельцем агентства, а его доход будет исчисляться трехзначными цифрами, золотом.

После последней фразы кузен сообразил, что неплохо бы укрепить родственные узы хорошей выпивкой и пригласил сыщиков в дом промочить горло. На следующее утро тролль очнулся в полном гоблинов доме, которые как мухи весной слетелись из всех щелей. К чести Кархи, на выпивку он не потратил ни одного медяка.

Видя золотое кольцо, обычно прижимистые родичи то и дело бегали в лавку по соседству, чтобы угостить будущего богача, тем более что  предполагаемые доходы Кархи росли пропорционально выпитому. Тролль тоже показался перспективным другом, поэтому его большая кружка никогда не пустела. К вечеру Урр–Бах наступил на ногу одному из своих новых приятелей и попросил прощения, назвав шипящего от боли гоблина бабушкой. После этого дружба до гроба приказала долго жить и тролль, после полученного по голове удара бутылкой, начал превентивно бить новых корешей, чтобы завтра проснуться более–менее здоровым.

На другом конце стола громкий подсчет Кархи своих доходов спровоцировал агрессию к новоявленному нуворишу, в результате чего он обзавелся свеженьким синяком под глазом. А после того, как Урр–Бах швырнул пару особо настырных гоблинов в сторону других халявщиков, началась всеобщая свалка. Все били всех, потом половина самых  выносливых выкинула тролля во двор. Дальше Урр–Бах помнил смутно, вроде Кархи неожиданно тоже вылетел в окно, чтобы присоединиться к приятелю. Потом они начали ломиться в злосчастное окно и тролль даже сумел пролезть через него. Следующий час был посвящен отлавливанию завистников чужого успеха и показательному вышвыриванию их в окно. В число недоброжелателей почему‑то попал и Тупая Башка, который всю ночь безуспешно пытался проникнуть в свое жилище. После выяснения недоразумения толпа вновь побраталась с везунчиками и допила «Шепот штольни» и «Особый гоблинский». На предложение нового зеленокожего брата сбегать в лавку за парой кувшинов на посошок тролль ответил братским хуком слева и вежливо распрощался с остальными. Кархи пообещал всем новую попойку как только они покончат с одним важным делом и поспешил за могучим другом.

Потратив два часа на приведение себя в относительно приличный вид, напарники пошли в агентство. По дороге Урр–Бах не раз поблагодарил Б’Урр Хырра за то, что он сохранил подарок эльфийки невредимым и не надоумил Кархи похвастаться еще и маговизором. После такого заявления выбраться живым из хватких рук гоблов, не показав им дорогущую диковинку, было нереально. К счастью, даже пьяный в дым Кархи это не забыл – кристалл разбили  бы в течение четверти часа случайно или на спор. Потом и не вспомнишь.

– Ну и видок, – цокнул языком Арзак, увидев физиономии подчиненных. – Ладно, для нового дела это может и к лучшему, маскироваться не придется, ха–ха! В общем, слушайте внимательно. На этот раз клиент у нас не чета Арфиэлю, это серьезный гном с серьезными деньгами. Он не поймет, если вы выкинете какой‑нибудь номер, расследуя его дело на его же деньги. Врубаетесь? Если вам десяток гномов переломает руки–ноги за ваши выкрутасы, считайте, что легко отделались.

– Может, стоит поручить это дело более опытным? – осторожно спросил Кархи, косясь в сторону напарника.

– Да, по гномам же у нас есть отличные оперативники, гномы, – добавил тролль, в свою очередь скосив глаза на макушку гоблина.

– Если вы боитесь браться за дело, я попрошу Гримбольда подыскать вам работенку по плечу, в конюшне, – отрезал орк. – А теперь заткнитесь и не перебивайте. В общем, бухгалтеры нашего клиента порылись с полгодика в бумажках городских сборщиков налогов, потом прошлись по всем кабакам столицы. Не удивлюсь, если после этого пара–тройка гномов скопытилась, их хлебом не корми, дай расследовать в кабаках и борделях.

К чему я это? А, так вот, после этого они еще раз посчитали и оказалось, что в славном Эркалоне выпивки продается вдвое больше, чем производится на месте и ввозится со стороны. Официально, конечно. Потом эти бородачи дали на лапу таможенникам, еще раз посчитали и вышло у них, что контрабанда дает от силы половину не хватающего пойла. Так что где‑то здесь, – Арзак вытянул руку и обернулся вокруг оси, – какие‑то находчивые ребята гонят сивуху и зарабатывают целую кучу монет. А наш клиент, честный пивовар, терпит огромные убытки. Наша же с вами задача заключается в том, чтобы помочь этому честному, кха, это я хватил лишку, в общем помочь этому гному найти негодяев и наказать их.

– Выпить все? – не понял Урр–Бах, который после вчерашнего плохо соображал.

– Можешь попытаться, – ухмыльнулся орк. – Нет, дубина, пойло вылить на землю, а подпольную пивоварню спалить к демонам. Но этим будут заниматься уже другие. Вам надо только найти эту пивоварню и сообщить мне. И больше ничего! Никаких дурацких фокусов и геройских выходок, – угрожающе произнес Арзак. – Иначе точно познакомитесь с парнями нашего уважаемого клиента.

– А как найти эту пивоварню, если ее никто не видел? – задал вопрос Кархи, которому сразу не понравилось ни это дело, ни честный пивовар.

– Внимательно смотреть, слушать и шевелить ушами, чтобы в голову пришла умная мысль, – посоветовал Арзак. – Все, вы меня утомили своими дурацкими вопросами. Идите, опохмелитесь и начинайте работать. Вот по серебряной монете на текущие расходы. Если не сумеете правдоподобно объяснить, на что их потратили, вычту из вашей зарплаты.

Друзья не стали медлить и вскоре оказались в «Жареном карасе». После кружки холодного темного пива в голове у тролля немного прояснилось, а после пятого карася даже пришла светлая мысль.

– Эй, подруга, – обратился Урр–Бах к подавальщице, симпатичной орчанке с прической в виде гнезда, – у вас отличное пиво.

– Стараемся, – буркнула служанка.  Каждый день после закрытия заведения она вместе с товарками не меньше двух часов оттирала следы пива и тех, кто его пил, с мебели, пола, а бывало и со стен. Лишь изредка судьба вознаграждала сей неблагодарный труд в виде выпавшей монеты или потерянного украшения. Улов побогаче был после крупных драк, когда забияки теряли серьги из порванных ушей или носов. С поверженных до беспамятства недоумков наваривались больше всего, а приятели вышибалы вежливо выпроваживали очнувшихся и возмущающихся клиентов на улицу, иногда напоминая дубинками промеж лопаток, что отправляться в питейные заведения с ценными вещами неблагоразумно, даже в такое высококультурное, как «Жареный карась».

Тролль, еще раз отпил из кружки и продолжил начатый разговор. – А скажи‑ка мне, красавица, откуда получают остальные такую дрянь? Иной раз выпьешь и гадаешь, то ли пиво такое дрянное, то ли ослиная моча напополам с прокисшим сидром.

– Это ты про кабак «Бешеный кабан» говоришь? – спросила орчанка, перестав возить грязной тряпкой по соседнему пустому столу. – У этих засранцев чистая моча, даже не сомневайся!

– Неужели и таким торгуют в столице? – искренне изумился Кархи, вспоминая бессчетное количество забегаловок, где выпивка была преотвратной даже после пятой кружки.

– В Эркалоне торгуют всем и, главное, все продают.

После этого обличительного заявления орчанка посмотрела на проделанную работу и, увидев, что стол стал таким же грязным (или чистым, зависит от остроты зрения и настроения) как сама тряпка, пошла на кухню перехватить что‑нибудь съестного.

– Стоит пройтись по кабакам и посмотреть, где пойло самое паршивое, – предложил Кархи.

– Начинай с «Бешеного кабана», – согласился Урр–Бах, – а я прошвырнусь по тем местам, где пивко не лезет обратно наружу. Составлю список честных пивоваров, чтобы не делать двойной работы.

– А я должен давиться всякой гадостью?! – не на шутку рассердился Кархи.

– Ты не обижайся, но после того, как я видел, сколько вы можете выпить, эту работу можно доверить только гоблинам. А может, попросим помочь твоего кузена? Или еще кого‑нибудь из вчерашних дружков? Дадим по десятку медяков и пусть пробуют на здоровье. Особенно тот, что заехал мне бутылкой по голове, ему я дам даже двадцать монет. Для хорошего гобла ничего не жалко.

– На дармовщинку им и уксус покажется «Шепотом штольни» десятилетней выдержки, – недовольно заметил Кархи. – Эх, и на что только не приходится идти. И ради кого? Какого‑то жадного гнома. Ладно, за мной «Бешеный кабан» и все кварталы вокруг него. А ты пройдись по ремесленным районам, там пиво не такое дорогое, как здесь.

– До дома доползешь? – участливо поинтересовался тролль.

– Хех, ты меня еще не видел в деле! Если к утру не приду, дам золотой. Мои ноги знают дорогу домой лучше меня.

– Ну–ну, а кастетом по голове не боишься заработать?

– В столице нет дураков искать монеты у пьяного гоблина, мы пьем до последней монеты. Делать все основательно – вот девиз нашей расы. Пить – так пить, работать – значит работать до изнеможения, пока мордой вниз не упадешь.

– Приведи мне гоблина, который так работает и я подарю тебе маговизор.

Кархи жадно посмотрел на предмет своих мечтаний, потом на облака, которые были также далеки от него, как и кристалл в руке тролля.

– Не понимаешь ты эвфемизмов и художественного утрирования, – безнадежно вздохнул гоблин, отводя взгляд от кристалла. Кархи в свое время стоило немалого труда запомнить эти мудреные словечки, чтобы поразить эрудицией одну заносчивую гоблиншу. Последняя не оценила его умствований, сочтя их насмешкой над ее узким кругозором и Кархи пришлось ближайшую неделю довольствоваться одними эвфемизмами.

– Зато я отличаю правду от сказок: честный гном, скромный маг, эльф–каменотес, работящий гоблин, орк–художник, – это сказки. А вот умный тролль – самая что ни на есть правда, и он стоит сейчас прямо перед тобой. Если не согласен, ты ставишь свое кольцо против моего маговизора и приводишь ко мне любую из этих сказочных зверушек. Идет?

– Так мы с тобой до вечера будем трепаться, пойду я лучше повкалываю за себя и за умного тролля.

– Только тяжелые кувшины не поднимай, а то грыжу заработаешь, – громко посоветовал тролль напоследок и тоже пошел искать подходящий рабочий участок.

К вечеру Кархи тошнило как от спиртного, так и от забегаловок, в котором эта циничная пародия на благородные напитки продавалась. От серебряной монеты осталось лишь два медяка, которые Кархи решил спустить в более приличном кабаке. Его выбор пал на «Эльфийский дуб» – довольно чистое снаружи двухэтажное заведение на юго–западной окраине Эркалона, где обитали в основном орки, тролли и люди, из числа тех, кто сумел устроиться в столице и зарабатывали на жизнь более–менее законными способами. Хватало и сородичей Кархи. Гномы тоже не забывали раздражать зрительный нерв гоблина.

Пройдя мимо скучающих вышибал внутрь здания, Кархи оказался в просторном и относительно светлом зале с привычными длинными столами и скамьями. По углам стояли небольшие столы с табуретками для небольших компаний, предпочитающих беседовать вдали от любопытных ушей соседей. Уединение было условным, но постоянный гам и чавканье заставляли  прижимать рты чуть ли не к уху собеседника, что давало надежду на приватность.

Старый немой гоблин с необычным прозвищем Немой, который ополаскивал кружки в ведре с водой за стойкой, тоже помогал обрести любителям посекретничать чувство уединения. То, что бывший фокусник читает по губам так же легко, как и газету «Досуг без косяка», знал только хозяин. А о том, что самое ценное гобл держит при себе и при случае превращает в звонкое золото знал лишь сам Немой.

Кархи уселся за длинный стол и заказал кружку пива. Отдав последние медяки, гоблин сделал глоток и довольно выдохнул.

– Неплохое здесь пиво, верно, приятель? – обратился к Кархи орк в фартуке молотобойца.

Глаза гоблина, слегка осоловевшие от целого дня дегустации крепкого пойла, медленно переходили с одного посетителя на другого, пока не остановились на ослепительно красивой эльфийке с белыми волосами. Серебряный обруч на голове и красивая вышивка на светло–сером платье до колен подчеркивали цвет волос и матовость кожи. Увидев такое чудо, Кархи закашлялся, подавившись пивом. Сосед тут же наградил его крепким хлопком по спине и понимающе ухмыльнулся.

– Не ожидал встретить подобный цветочек на нашей поляне?

– Что она здесь делает?! – выдохнул Кархи.

– Марсиэль? Работает, как и малышка Нирра.

Гоблин принялся выглядывать второй эльфийский цветочек рядом с беловолосой красоткой, но кроме здоровенной троллихи никого из женского пола не увидел.

– Да–да, малышка Нирра – троллиха, – орк жизнерадостно гоготнул. – И она работает на пару с эльфийкой. А старый Герф им помогает. Вот, как раз новый клиент нарисовался.

– Они проститутки? – разочарованно воскликнул гоблин, у которого голова пошла кругом от всего этого.

– Тихо ты, иначе малышка Нирра сделает из тебя отбивную, – молотобоец сердито толкнул локтем Кархи. – Смотри вон на того лысого гнома в синем камзоле. Видишь, он разговаривает с каким‑то молодым купцом?

Кархи обвел взглядом народ у стойки и увидел гнома в шикарном синем камзоле с серебряными пуговицами. Он оживленно жестикулировал при разговоре с холеным мужчиной лет тридцати, выряженного в темно–зеленые штаны и ярко–алый камзол.

– О чем они говорят? – поинтересовался гоблин у орка, явно не в первый раз наблюдающего подобную картину.

– Проказник Герф предлагает этому типу провести незабываемую ночь с самой красивой девушкой Эркалона. Разумеется, деньги после, вот только красавица малость туговата на ухо. Ее нужно громко окрикнуть. Комната наверху первая справа. Клопов нет, на прошлой недели маг заново зарядил амулет с заклинанием от насекомых.

Кархи непонимающе слушал соседа, то и дело переводя взгляд с красавицы эльфийки на типа с масляным взглядом.

– Такова жизнь, – ухмыльнулся орк. – Не все могут махать молотом, приходится и лежа работать.

– А родственники ее куда смотрят?! –   впервые в жизни вспомнил о родичах Кархи, наблюдая подобное непотребство.

– Родственники сидят где‑то здесь. Сидят, пока пиво не кончится, а оно кончается только вместе с закрытием «Эльфийского дуба».

Тем временем гном и купец пришли к согласию, и мужчина направился к стойке, жадно пожирая глазами томно стоящую эльфийку. Не успел он подойти близко к девушке, как ее неожиданно заслонила своей широченной спиной Нирра. Купец недовольно крякнул. Решив не связываться с мохнатой бабищей, на голову выше его и раза в два тяжелее, он довольно громко произнес:

– Прекрасная Нирра, позволь угостить тебя «Лесной розой» и скрасить твое одиночество. – Зал мгновенно затих. Мужчина, чувствуя себя неудобно под перекрестными взглядами насмешливых рож самых разных рас, повторил свое предложение прекрасной Нирре.