Текст книги "Дневник эльфийского сутенера (СИ)"

Автор книги: Николай Туканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Кархи, ты заметил, что этот маг, как его, Сиркийский, не все договаривал. Зачем магам понадобилась чужая башня, если у них хватает золота на постройку своей?

– Наверное, хотели просто порыться в барахле Клурта, какой‑нибудь тайник найти с рабочими записями, – заявил гоблин. – Мне Моргалик как‑то рассказывал, что больше всего маги трясутся над своими рабочими дневниками, где хранят свои разработки и новые заклинания. А дневник Клурта никто так и не нашел. Здорово обломал покойничек коллег. Да еще и деньги некоторых  заставил спустить.

– Кстати, о деньгах, – вспомнил тролль, – завтра идем к Гаршазу за кольцом.

– Сходим, – кивнул Кархи, краем глаза наблюдая за выгулом очередного гривастого чемпиона. – И еще нам надо припрятать денежки за мандолину. Этот кошелек как раз влезет в мой тайничок, – гоблин показал в сторону стены, возле которой стоял покалеченный Кархи комод.

– Опять? – возмутился Урр–Бах. – Я положу монеты на чердак, в сундук твоей бабки. А дверь заколочу на десять гвоздей. Или на двадцать.

Кархи упрямо замотал головой.

– Заколоченная дверь – это знак, что за ней есть что‑то ценное. Давай мою долю, а свою хоть за сто гвоздей прячь. Мой комодик будет тихо стоять и охранять денежки.

– А что же ты тогда спокойно слез с него в прошлый раз, – хмыкнул с насмешкой тролль.

– Первый косяк всегда кривой. Я сейчас ножки допилю как надо. А завтра куплю старую лестницу у соседа. Чтобы залезать в тайник мне ее вполне хватит.

Глава 5

Солнце не успело полностью подняться над  соседской крышей, а Урр–Бах уже растолкал безмятежно храпящего друга.

– Почему любовь делает троллей такими глупыми? – простонал невыспавшийся гоблин, идя по оживленной улице. – Или ты у нас один такой? Ничего с твоей Ниррой не случилось бы, получи она колечко на пару часов позже. А мне теперь весь день протирать глаза.

– Если Нирре подарок понравится, я угощу тебя лучшим обедом в «Эльфийском дубе», – довольно заявил тролль, стуча в массивную дверь гоблина–ювелира.

– Дверь не сломай, громила, – пробрюзжал Гаршаз, открывая дверь.

– Она и не на таких рассчитана, – парировал Кархи. – Хорошая дверь – лучшая гарантия успешного дела.

– Проходи, болтун, – ювелир пропусти Кархи и согнувшегося пополам тролля. – Вы разве не знаете, что я работаю в основном по ночам? Нечего припираться днем, когда честные гоблины спят. В следующий раз приходите ночью. Пройдя за прилавок, Гаршаз вытащил из‑под него заранее приготовленную коробочку и положил на столешницу.

– Ваш заказ. Все, как обговорили, обратите внимание на гору на коробке.

– Что‑то она у тебя больше похожа на елку, – критически заметил Кархи, разглядывая вырезанное на дереве клеймо.

– Глаза с бодуна протри! – огрызнулся Гаршаз. – Это гора, вот вершина, вот выступы на ней. Сам гном лучше не нарисует.

Урр–Бах, у которого препирающиеся гоблины выхватили коробку из рук, внимательно осматривал тяжелое кольцо с выгравированной скалой на внутренней стороне подарка. Темно–желтый металл пытался отразить блики света, но скудное освещение не позволяло это сделать. Урр–Бах открыл рот и привычно поднес кольцо к клыку.

– Ты что творишь, олух?! – завопил Гаршаз. – Сначала заплати, а потом хоть все его слопай.

– Я только проверить…, –   начал было оправдываться Урр–Бах, но гоблин прервал его и достал из‑под прилавка весы.

– На них пробу золота можно определить и беззубому, – Гаршаз улыбнулся, демонстрируя выбитые нижние зубы. – Смотри, сюда кладем твое колечко, а здесь смотрим на пробу.

– А вода зачем? – не понял Кархи.

– Затем, бестолочь, что так положено. Ты лучше смотри на деления. Вот, видишь, игла указывает на восьмое деление? Значит, в колечке восемь частей золота и две части меди.

– А не наоборот? – с подозрением спросил Урр–Бах, который мало что понял в устройстве гидростатических весов, которыми ювелиры и менялы определяли пробу золота.

– Гаршаз на столько не обманывает, – оскорбился ювелир. – Это очень высокая проба, если бы монеты делали так, менялы бы померли с голоду.

– А почему не чистое золото? – поинтересовался Кархи, разглядывая диковинный механизм.

– Быстро царапается, мнется и истирается, – скороговоркой ответил Гаршаз. – Ну, что, на зуб пробовать будем? Только сначала монеты вперед.

Урр–Бах расплатился с гоблином и, бросив короткий взгляд на гору, которая сильно смахивала на старую елку без шишек, положил кольцо на черный бархат.

– Если еще понадобится какое кольцо или серьги, всегда найду или сделаю. Только, повторяю, приходите ночью.

– Бывай, Гаршаз! Как‑нибудь попьем пивка, через месяц у Кривого Носа день рождения. Там и встретимся.

– Посмотрим, – отозвался ювелир, тщательно запирая за клиентами дверь. – Ха, елку увидел! А вы что хотели за несколько монет? Знали бы вы, сколько я выпил пива, пока сделал из горной сосны гору. Эти засранцы эльфы каждую иголку на ветке выведут, замучаешься орудовать шилом.

– С этим колечком ты теперь первый тролль в Эркалоне, – хохотнул Кархи, направляясь с напарником к месту работы предмета обожания Урр–Баха. – Хочешь, выбирай Нирру, а нет, любую другую троллиху.

– Мне нужна только Нирра, – тролль закатил глаза. – Блестящая шерсть как у лесной лани, сильные мышцы, здоровые зубы и ясный ум. Такую красотку мечтает найти любой тролль.

– Еще немного и ты стихами заговоришь, – не на шутку обеспокоился Кархи. – Ты смотри, не теряй голову, нам еще агентство свое надо открыть. Потом  можешь смело брать ненаглядную Нирру и везти ее в свою деревню. Я обойдусь как‑нибудь без тебя. Будет нелегко, но Тупая Башка мне поможет.

– Чтобы какой‑то гобл влез в мое агентство?! – возопил тролль. – Из Эркалона я ни ногой, и не мечтай! Сам отправляйся на болота кормить комаров и пиявок.

– Уф–ф, очнулся, – довольно засмеялся Кархи. – А то лесная лань, прекрасный хвост, уши.

– Хватит насмехаться, – буркнул тролль и вдруг обратил внимание, что за ними уже давно идут пятеро орков весьма мрачного вида. После того, как напарники свернули на тихую улочку, чтобы срезать путь, орки ускорили шаг, едва не переходя на бег. Урр–Бах в такие моменты соображал быстро.

– Кажется, нам хотят набить морду, – сообщил тролль другу.

– Один вытащил ножик! – гоблин перешел на уличный галоп, перепрыгивая через рытвины и горы мусора. Урр–Бах оценил свои силы, зажал в руке дубинку и припустил за другом. Орки с гортанными криками рванули вслед за ними. Вылетев из улочки, друзья побежали в сторону «Эльфийского дуба», который располагался через две улицы. Кархи заметил впереди четырех гномов, идущих им навстречу и злорадно ухмыльнулся.

– Эй, толстобрюхие, не экономьте на клее, а то бороды растеряете! – выкрикнул гоблин, пробегая мимо компании бородачей.

Услышав одно из самых грязных ругательств среди гномов, коротышки вытащили тяжелые короткие дубинки из железного дерева и изрыгая ругательства на всех языках Каэры, устремились вслед за друзьями.

– Ты что творишь, недоумок? –   пропыхтел возмущенно тролль.

– Увидишь!

Подбегая к долгожданной харчевне, Кархи крикнул:

– Оставайся у входа и покажи гномам, где косяк цветет! А я за подмогой.

Так ничего и не поняв, Урр–Бах развернулся и обрушил свою дубинку на самого резвого гнома, который опередил товарищей на несколько шагов. Тот ловко увернулся от оружия и в свою очередь попытался оценить твердость коленной чашечки тролля. Урр–Бах привычно подпрыгнул и приложил другим коленом в твердый как камень лоб гнома. Оба взвыли от боли. Через несколько мгновений подоспели остальные гномы и завязалась ожесточенная драка на дубинках.

Кархи же, влетев в харчевню словно булыжник в окно, для начала заорал во всю силу своих легких. Услышав истошный вопль, в зале наступила тишина. Все уставились на гобла, который вытаращил глаза и широко раскрыл рот, готовясь к следующему крику.

– Народ, позавчерашний клиент Нирры нанял орков и бородатый сброд для мести нашей красавице! Сейчас они разнесут здесь все, а то и поджог устроят. Мой друг Урр–Бах сдерживает их, но надолго его не хватит.

Кархи уловил изумленный взгляд Нирры, которая пыталась припомнить, был ли вообще позавчера клиент, но остальные в зале не стали утруждать себя подобной мелочью.

– Ы–ы! – горбатый тролль выдернул скамью из‑под седалищ трех посетителей, вскинул ее над головой и побежал на защиту своих дочурок.

– Бей бородачей! – азартно заорал остальной зал. Несколько десятков завсегдатаев всех рас мигом расхватали все более–менее тяжелое из утвари, и повалили за Бурхом на улицу.

Не успели орки присоединиться к гномам, как им навстречу из харчевни повалила орущая толпа, которая для начала пошвыряла в них тучу тарелок, пустых кувшинов и обглоданных костей, а потом принялась дубасить их лавками и табуретами. Наемники обнажили тяжелые широкие кинжалы. Только народец из «Эльфийского дуба» тоже знал толк в уличной драке и поножовщине, поэтому побоище вышло весьма коротким. Несколько опытных заводил во главе с отцом красавиц тяжелыми скамьями удерживали кинжалы орков на расстоянии, тогда как остальные не жалели табуреты. У многих нашлись ножички, у самых хозяйственных обнаружились цепи со свинцовыми грузилами. Бурх ловко орудовал скамьей, заставляя всех вокруг себя резво приседать в самый неподходящий момент. Через минуту орки лежали в лужах крови на мостовой. Гномы, за исключением одного, отделались ссадинами и ушибами. Хитрые коротышки вовремя смылись, как только увидели, что из харчевни повалила помощь, прихватив с собой товарища, которому Урр–Бах попал‑таки по кумполу.

Кархи, пользуясь моментом, ковал железо, пока оно не остыло от драки.

– Гномы хотели поджечь наш «Дуб», видели, у одного уже факел был наготове?

Факел никто не видел, но подтвердили многие.

– Поэтому будет справедливо, если великодушный хозяин этого славного заведения угостит нас пивом за свой счет.

Идея гоблина тут же нашла горячий отклик в сердцах защитников и эльфу, чтобы его харчевню действительно не спалили, пришлось с зубовным скрежетом выкатить в зал бочку пива. Пока герои пили и хвалились друг перед другом, друзья подошли к девушкам.

– Здравствуй, Нирра, – смущенно произнес тролль. – Ты, как всегда, прекрасно выглядишь! Я хотел подарить тебе вот это колечко, – Урр–Бах протянул заинтересовавшейся Нирре коробочку.

Прекрасная троллиха подняла крышку и показала кольцо сестре.

– Симпатичное, – одобрила Марсиэль, – и главное, точно не с кладбища – таких толстых пальцев у эркалонских покойников нет.

– Клянусь своей душой, что кольцо сделано на заказ! – Урр–Бах горячо ударил себя кулаком в грудь. – А тому подлецу, что подсунул мне цветы, сейчас не позавидуешь.

– Ему добрые горожане переломали ребра, – встрял Кархи и посмотрел на кулаки напарника. Тролль понял намек и зачесал поросшую коротким мехом тыльную сторону ладони, словно там начали буйствовать голодные блохи.

Нирра надела кольцо на палец и с восхищением принялась смотреть на блестящий металл.

– Что это за одинокая сосна? – поинтересовалась эльфийка, рассматривая клеймо на коробке.

– Неизвестный мастер, – неохотно ответил тролль. – Работает только через посредников, зато не дерет втридорога. И вообще, это гора. Одинокая гора.

– Спасибо за подарок! – наконец смилостивилась Нирра. – Колечко замечательное. И постарайся в следующий раз не экономить на цветах и покупай их только в известных лавках.

– Больше такой ошибки я не повторю! – расцвел майской розой Урр–Бах.

– Ладно, мальчики, нам надо работать, – деловито заявила Нирра. – В следующий раз поболтаем. Кстати, Кархи, с чего ты взял, что этих придурков нанял позавчерашний клиент? Позавчера здесь были только какой‑то наемник из людей и эльф с юга.

– Я может, не очень расслышал, – нашелся Кархи, – уловил, что один из гномов сказал другому, что троллиха сполна заплатит за свои фокусы. А заодно и эльфийку побреют налысо, чтобы не повадно было обманывать.

– Налысо? – с угрозой переспросила Марсиэль. – Скорее я гномам вырву их бороденки!

– Убежали мерзавцы, – развел руками гоблин. – Ладно, девочки, мы пойдем, глотнем пивка, пока его не выпили. Удачной работы.

– До встречи! – сказал Урр–Бах и, счастливо улыбаясь во весь рот, покинул девушек.

Напарники с удовольствием выпили свою долю от щедрот хозяина (спасибо комплекции Урр–Баха) и постарались, чтобы окружающие запомнили, кто спас девушек и «Эльфийский Дуб». Кархи вдалбливал эту мысль каждому вокруг себя до тех пор, пока Бурх не поднес кулак к лицу гоблина и не попросил заткнуться, чтобы не портить вкус пива.

Покинув поздним вечером гостеприимное заведение, друзья направились домой. На их улице было все спокойно. Соседки мирно сплетничали пока их благоверные общались в забегаловке после трудового дня. Гоблин на всякий случай спросил у тетушки Дзаны, не вертелся ли кто посторонний возле его дома, но получил отрицательный ответ.

– Слушай, мы же сегодня вроде должны быть на работе, – запоздало вспомнил Урр–Бах.

– Рхыз и сто демонов с ней и ее хозяевами! – махнул рукой Кархи. – Мы все равно не ней не удержимся, раз пошли такие дела. Завтра сходим, посмотрим, куда ветер дует. Если всунут опять какого‑нибудь рогоносца, пойдем в «Жареный карась». Хорошо бы и сейчас что‑нибудь перехватить, одним пивом сыт не будешь, у меня в брюхе урчит с голодухи.

– Я не маг, чтобы по воздуху тащить жратву, – Урр–Бах опустил руку с ключом и развернулся. – Идем в таверну.

– Интересно, а шаманы знают, как можно успокоить буйного призрака? – задумчиво поинтересовался вслух Урр–Бах, ни к кому конкретно не обращаясь. Кархи, доедавший в этот момент вкуснейшую колбасу, поджаренную на сале, пожал плечами и вдруг закашлял, выкатив глаза. Тролль все также меланхолично двинул приятеля по спине. Гоблин, справившись с коварным куском, благодарно кивнул и оглянувшись по сторонам, заговорщически зашептал:

– Насчет шаманов не уверен, а я точно знаю средство от дохлого мага. Меня как раз сейчас и осенило.

– Неужели? – не поверил тролль.

– Точно, клянусь Вечным Дымом! Ты и сам должен был догадаться. Почему маг никак не успокоится? Потому что рядом нет кладбища, то есть кладбищенской земли. Сам знаешь, землица там необычная, к вечному покою располагает. Башню с призраком на кладбище не перетащишь, а вот землю в башню – запросто. Надо провести обряд похорон.

– Ты в своем уме?! – изумился тролль. – Может еще и надгробие притащить прикажешь?

– Было бы неплохо, – цокнул языком гоблин, – но ни ты, ни я не можем толком вырезать имя мага. Там сначала надо старые надписи убрать. Может, Гаршаз возьмется? Ладно, обойдемся без надгробия. Возьмем доску и напишем на ней. Магу вообще‑то уже все до косяка. Так, через час стемнеет и можем двигать к Лорнхейнскому кладбищу.

– А почему нельзя наведаться на кладбище попроще, без охраны? – Урр–Бах передернулся, вспомнив свой предыдущий поход.

– Потому что магов хоронят только там, – терпеливо объяснил Кархи. – Землю будем брать с могилы мага, чтобы наверняка. Они, говорят, и после смерти не сразу со своей силой расстаются, так что земля там еще особеннее.

– Ты полностью уверен, что это сработает? – Урр–Бах с сомнением посмотрел на довольного своей идеей гоблина.

– Уверен, сам подумай: куда деться призраку, если мы еще раз как надо похороним его? Только в Бескрайние Поля! Куда отправляются и все остальные.

– Спасибо, мне хватит и Предвечных Холмов. Давай лучше для начала глянем на саму башню, а то припремся  к ней, а возле нее куча бродяг дрыхнет у костра. То‑то будет радость.

– Нет там никого, – вяло возразил гоблин. – Ладно, идем, посмотрим.

Прихватив дома мешок и лопату, друзья пошли. Путь до заброшенной башни беспокойного мага оказался неблизким, постройка высилась недалеко от престижного района Бронзовых Птиц на северо–западе столицы. Лет сто назад и сама башня Шутника была в центре зажиточного участка Эркалона, но за истекшие годы приличная часть района передвинулась западнее, освоив пустыри под роскошные обширные сады и парки. Башня и улицы к востоку от нее постепенно стали частью бедняцких кварталов, покрываясь грязно–серым налетом нищеты.

Подойдя к возвышающейся на тридцать локтей кирпичной громаде, Кархи разочарованно протянул:

– А башня‑то низковата!

– Нам и этой хватило бы за глаза, – отозвался Урр–Бах, не желая начинать новый спор. Башня и впрямь выглядела карликом по сравнению с остальными жилищами сильнейших магов Эркалона. Но была в ней какая‑то грациозность, которую трудно объяснить словами и еще труднее воплотить в камне. Не зря Сертоний упомянул о ее красоте.

– У того же Ионаса башня разика в три выше, – продолжил бурчать Кархи. – А нам этот огрызок достался.

– Ты вперед‑то не забегай! – одернул придирчивого гоблина тролль, – плохая примета.

– И дверь забита, – Кархи ткнул в сторону проема, заколоченного досками. Несколько рассохшихся и сгнивших досок валялись на земле. За несколько десятков лет никто из городских властей не удосужился обновить доски, справедливо полагая, что лучшей защитой являются слухи о ее беспокойном хозяине.

Урр–Бах молча отодрал трухлявые доски, отбросил их в сторону, чтобы не мешались под ногами и убедившись, что в темноте зала за дверным проемом тихо, повернулся к другу.

– Внутрь будем сейчас заходить? – спросил он у гоблина.

– Зачем? Сейчас давай на кладбище. В «Новостях Эркалона» позавчера напечатали, что похоронили Химура Скупого. Так что навестим его магичество. Вряд ли он будет возражать, если мы у него позаимствуем чуток землицы.

Тролль со вздохом пошел вслед за гоблином. Лорнхейнское кладбище было на прежнем месте и по–прежнему хранило тишину и навевало мысли о вечном. За последнее, правда, больше надо было благодарить Кархи, который благоразумно выбирал путь вдали от могил с веселенькими фокусами. Предосторожность была не лишней – могила Химура Скупого располагалась в самой престижной части элитного кладбища и за ней присматривали особо, благо сторожка стояла совсем близко.

Посмертное жилище мага ничем не напоминало башню и представляла собой обыденный роскошный гранитный склеп за обширной оградой. Наверху высилась статуя мага в два его немаленьких роста, переливающаяся в темноте искрящимся радужным сиянием.

– Дешевка! – фыркнул Кархи. – Родственнички как обычно пожадничали на магию подороже. Хотя чего еще ждать от отпрысков Химура Скупого?

– Тихо ты! – шикнул тролль, погружая лопату во влажную после утреннего дождя землю с благоухающими кустарниками у железных прутьев ограды. Остальное пространство было выложено теми же гранитными плитами. Пока тролль наполнял мешок непростой землей, Кархи придирчиво осмотрел многочисленные букеты, тоже кстати светящиеся, и выбрал пару самых приличных. – Максимум золотой за букет, – опять проворчал гоблин, отступая назад к ограде. Тут его нога поехала по скользкой почве и Кархи шлепнулся на землю, отбросив букеты в сторону. Тихо ругаясь, он начал вытирать грязные руки о штаны. Тролль молча поднял цветы и пошел в обратный путь мимо сторожки, из освещенного окна которой доносились азартные крики охранников. Кархи широко улыбнулся и быстро нагнал друга.

– Подожди! Мы еще не все достали.

Гоблин осторожно подкрался к окошку, из которого доносились типичные для игры в карты восклицания.

– Гусь, начинай наконец раздачу! – недовольно пробасил один из картежников.

– Не ори! Видишь, горло пересохло, – просипели в ответ. – Хорс, получай карту! Только она тебе все равно не поможет вернуть денежки. Держи, Фелар! И тебе, Борода. Лопата, не роняй карты, они тебе еще пригодятся.

Кархи вытянул в окно измазанные в глине руки и могильным голосом громко простонал:

– И мне тоже, сынок! Я сто лет не держал карты в руках. Ставлю золотое кольцо и свежий труп.

В сторожке наступила гробовая тишина, которая тут же сменилась истошными воплями. Картежники выскочили из уютного домика и оглашая окрестности леденящими кровь криками, унеслись в сторону главных ворот. Кархи, довольно посмеиваясь, зашел в сторожку и первым делом отхлебнул из початой бутылки.

– Неплохое винцо у этих бездельников, – сказал гоблин вошедшему вслед за ним Урр–Баху.

– Ты с ума сошел?! Они сейчас все окрестности на уши поставят! – рассердился тролль.

– До утра сюда никто носа не сунет, – махнул рукой Кархи. – Кто из нормальных стражников за жалованье будет выяснять, кому из покойников вдруг захотелось переброситься в картишки со сторожами? Правильно, никто. Покойнички на лапу могут дать только кусок могильной земли. Хорошо, что люди так суеверны. Иначе где еще можно найти подходящее надгробие?

Кархи пересек разгромленную при бегстве комнату и открыл неприметную дверь в кладовку, которая оказалась завалена старыми деревянными надгробиями, лопатами и прочим кладбищенским хламом. Внизу в уголке стояли две бутылки вина.

– Ты берешь эту доску, а я вино, – распорядился довольный гоблин, прижимая к себе бутылки. – Будет чем помянуть нашего мага. Как говорится у нас, поминки без крепкого пойла – оскорбление умершего.

Тролль не стал возражать и покорно ухватил старую доску с неразборчивыми надписями, не забыв передать Кархи цветы.

Друзья без проблем покинули обезлюдевшее кладбище и через час вновь оказались у башни. Луна ярко светила в звездном небе, заинтересованно наблюдая за действиями двух смертных.

Гоблин зажег масляную лампу, прихваченную из сторожки и громко чихнул. Многолетняя пыль, поднятая визитерами, норовила осесть в самых неподходящих местах. Тролль тоже оглушительно чихнул и внимательно осмотрелся. Просторный холл был пуст. Если на каменных стенах раньше и висели деревянные панели или дорогая драпировка, то время и многочисленные охотники за сокровищами мага уничтожили некогда роскошный интерьер не хуже пожара. Гулкое эхо гуляло по башне при любом громком звуке. На второй этаж вела каменная лестница без перил.

– Идем на террасу, – решил Кархи, разглядевший снаружи какой‑то кустарник на втором этаже с широким выступом по периметру, на котором в былые времена был разбит цветник.

Осторожно идя по ступеням, часть из которых зачем‑то пытались расколоть, напарники оказались на втором этаже, таком же просторном и заброшенном. Небольшая терраса за широкими оконными проемами в семь–восемь локтей в ширину заросла диким кустарником и травами, которые принесли в своих зобах птицы. Благодаря остаточной магии дожди не размыли тонкий, высотой не больше локтя, слой земли.

– Интересно, какой сорт веселой травы здесь будет лучше всего расти? – хозяйственно поинтересовался вслух Кархи. – Пожалуй, надо припомнить советы Дымка, я потом сделал кое–какие заметки, на всякий случай.

– Давай лучше пошевеливаться, пока хозяина нет, – нервно сказал тролль, то и дело смотря в темноту зала.

– Не бойся, эта неделя у людей считается за поминальную. Считается, что души умерших особенно спокойны и доброжелательны. Ты пока могилку хотя бы нарисуй, а я займусь доской.

Урр–Бах взял лопату и начал вскапывать прямоугольник на участке террасы, который порос лишь травой, не считая тонкого ствола  какого‑то местного кустарника. Кархи вытащил из кармана кусок угля и, немного покумекав, накарябал на изъеденной древоточцами и непогодой доске следующую надпись: «Здесь покоится Клурт – величайший маг своего времени».

Урр–Бах к тому времени вскопал грядку–могилку, вывалил из мешка землю с кладбища и терпеливо ждал, пока гоблин справится с непослушным куском угля, который то и дело вилял в стороны вслед за неровностями доски. Кархи водрузил простенькое надгробие в той части импровизированной могилы, которая смотрела на запад, потом положил цветы и рыдающим голосом воскликнул:

– Спи спокойно, дорогой друг! Эркалон будет вечно помнить о тебе и твоих великих деяниях. А мы помянем тебя отличным вином, которое ты так любил!

Тролль от изумления раскрыл рот, глядя на гоблина, который отлил часть бутылки на могилу (очень небольшую), а остальное принялся пить сам прямо из горлышка. Потом он поставил пустую бутылку у «могилы» и повернул голову к напарнику.

– Помяни и ты нашего великого земляка, – Кархи сунул в руки Урр–Баха вторую бутылку. О том, что тролль лишь пять лет назад как стал эркалонцем, никто из них не вспомнил. Да и сам Кархи мало походил на соплеменника мага.

Урр–Бах неохотно сделал глоток, поднял глаза наверх, мысленно желая вечного покоя неспокойному магу, и увидел в темноте едва заметную прозрачную фигуру над головой гоблина, которая стремительно обретала объем и плотность. Онемев от испуга, тролль поперхнулся и, схватив за плечо Кархи, развернул его навстречу пришельцу. Теперь настала очередь гоблина беззвучно открывать широкий рот. Призрак между тем полностью материализовался в пожилого мужчину с резкими чертами лица из плотного светящегося молочно–белого облака, облетел на небольшой высоте грядку с криво написанным именем на трухлявой доске, пнул пустую бутылку и, повернувшись к напуганным друзьям, покрутил пальцем у виска. Потом буквально из воздуха извлек свою знаменитую кочергу и неприличным жестом показал свои планы относительно непрошенных могильщиков.

– Бежим! – заорал тролль. Схватив Кархи за  плечи, он швырнул его в сторону края террасы. Не ожидавший подобного прыжка со второго этажа, Кархи на лету начал бурно выражать свое возмущение и испуг. Рядом с ним приземлился Урр–Бах. Он живо схватил ругающегося гоблина и, слегка прихрамывая, бросился прочь от башни. Навстречу им выскочил патруль ночной стражи, привлеченный огоньком в башне и громкими криками.

Урр–Бах ловко обогнул оторопевших стражников и припустил еще быстрее в темный переулок. Со второго этажа призрак грозно потрясал кочергой. Потом пинком сбросил вниз светильник. Полыхнувшее масло заставило стражей поднять глаза вверх и тут же в ужасе рвануть прочь вслед за неизвестными бродягами.

– Чего это он так взбеленился? – простодушно спросил Кархи у тяжело дышащего приятеля, когда тот опустил гоблина на землю, пробежав с ним несколько кварталов по не самым ровным и чистым улочкам столицы. – Ведь в любом случае покой на ближайшие лет сто мы ему обеспечили. Вряд ли кто теперь сунется к башне ближе ста шагов – завтра половина газет выйдет с рассказами о выходке этого сумасшедшего мага.

Урр–Бах молча показал другу кулак, выражая свое мнение по поводу комментариев гоблина в частности и его идеи с похоронами в целом.

Кархи на всякий случай отодвинулся подальше и миролюбиво предложил:

– Пошли домой. Ладно, признаю, что мой план не сработал. Кто же знал, что этот маг не хочет покинуть свою башню.

– Это я дурак, что послушал тебя, – проворчал Урр–Бах. – В следующий раз надо дать тебе сразу в ухо, чтобы выбить из тебя очередную идею. А что ты бы делал, если бы наша могила была не на втором, а на третьем этаже? Вернее, что с нами сделал бы призрак? Ладно, я бы прорвался, а вот тебе пришлось бы отдуваться за двоих. Я, конечно, лекаря потом тебе обязательно вызвал бы, но все равно неприятно.

Урр–Бах, краем глаза следивший за другом, с удовольствием отметил, как Кархи вздрогнул.

– Вот и полагайся на друзей! – не выдержал гоблин.

– А ты сначала думай, а потом втягивай друзей в такие неприятности, – парировал довольный реакцией Кархи тролль. – Так, с башней все ясно. Пусть этого мага выкуривает кто‑нибудь другой. Надо подыскать другой дом для нашего агентства. Я сомневаюсь, что в Эркалоне мало заброшенных зданий.

– В приличной части города мало, точнее, вообще нет, – нехотя возразил Кархи, еще не отошедший от возможных последствий встречи с призраком, которых он едва избежал.

– Что‑нибудь придумаем, – отозвался Урр–Бах, отпирая дверь дома.

* * *

– И зачем твоему племяннику подобная вещь? – поинтересовался Урр–Бах у гоблина, уплетая карася в сметане в любимой харчевне, куда они заглянули перед тем, как сдать в агентство никому не нужный отчет о результатах месячной слежки за никчемным трактиром. – Он же половину деталей растеряет, прежде чем соберет этого всадника. Может, еще и проглотит парочку из них.

– Ему уже пять лет, не растеряет и не съест, – возразил Кархи, любуясь красивой деревянной коробочкой, на которой красовался гордый всадник в вороненых доспехах на белом коне. Внизу была цветная надпись: «Собери его по частям!». Эти конструкторы делала известная артель «Эркалонские игрушки» и они пользовались популярностью у небогатых родителей. Деревянные конструкторы выручили не одного эркалонца, не знающего, что подарить карапузу за пару серебряных монет. Племяннику Кархи через два дня исполнялось пять лет и гоблин был весьма доволен покупкой, памятуя о том, что прошлогодняя дудочка была встречена племяшом хмурым взглядом и на следующий день была успешно обменена на облезлого котенка.

Тролль добродушно пожал плечами и, запив обед кружкой светлого пива, достал из кармана этюдник по игре в мирт. Урр–Бах не на шутку увлекся этой игрой, где требовался ум, терпение и умение рассчитывать шаги противника на несколько ходов вперед. Фигурки боевых магов, панцирных пехотинцев, эльфийских лучников и тяжелых кавалеристов, расставленные посреди ста сорока четырех квадратов доски, покорили Урр–Баха красотой хитроумных стратегий. Тролль с момента путешествия в Сераз уверенно освоил десяток классических стратегий, которыми пользовались уже не одну сотню лет, и мечтал сразиться с опытным игроком. Увы, среди соседей и знакомых таких не было. Недавно купленный этюдник под названием «Двадцать малоизвестных комбинаций для миртиста» показал неофиту всю его наивность и неопытность перед опытным игроком. Автор этого труда первым же примером разбил надежду тролля поразить соперника хитрой комбинацией, которую он придумал во время штудирования этюдника. Оказалось, что гордый своей находчивостью Урр–Бах переоткрыл древний как мир прием под названием «Язык гнома», когда противник заманивается ложным разменом пехотинцев под удар тяжелой кавалерии. Тролль долго сопел, но потом признал свою наивность и принялся с удвоенной силой изучать тонкости игры.

Кархи скептически относился к увлечению друга, считая, что свободное время можно потратить с большей пользой. И начинал изводить Урр–Баха зубодробительными фразами из «Разговорного эльфийского языка за три месяца» под редакцией все того же ученого гоблина из Магической Академии. Кархи плюнул найти альтернативу трудам соплеменника после десятой книжки, которая как и предыдущие девять под авторством многоуважаемых – риэлей, – сиэлей и прочего профессорского состава Академии начиналась с эльфийской грамматики, которая состояла из трех стилей выражения мыслей в зависимости от социального положения собеседников. Каждый стиль включал по несколько десятков времен, использование которых зависело не только от времени совершения действия, но и от отношения к этому действию говорящего, общественного положения деятеля и еще целой кучи условий.