Текст книги "Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)"

Автор книги: Николай Чернышевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

Но это было давно – года три назад. А теперь, года два уж, {Далее было: единственные живые существа с женскими именами} он бросил всякие шалости.

Кроме товарищей да двух-трех профессоров, предвидевших {уважавших} в нем замечательного деятеля науки, он виделся только с семействами, в которых давал уроки. Но с этими семействами он только виделся, {Далее было: держал себя} он, как огня, боялся фамильярности и держал себя очень холодно и сухо со всеми лицами в них, кроме своих маленьких учеников и учениц.

Так мы остановились на том, что Лопухов вошел в комнату, {Далее было: взглянул на всю} окинул взглядом общество, сидевшее около чайного стола, {Далее было: [и он] – ну, [они] общество тоже и} увидел в числе других и Верочку, ну и общество увидело, в том числе и Верочка увидела; что в комнату вошел учитель.

– Прошу садиться, – сказала Марья Алексеевна. – Прасковья, дай еще стакан.

– Если это для меня, то благодарю вас, – я не буду пить.

– Прасковья, не нужно стакана. – "Благовоспитанный молодой человек". Почему же не будете? Выкушали бы.

Верочке было несколько совестно, – он смотрел на Марью Алексеевну, {Далее начато: но должно быть виде} но тут, как нарочно, взглянул на Верочку, – а может быть и в самом деле нарочно? Может быть, он заметил, что она {Далее было: не умела} слегка пожала плечами? "А ведь он увидел, что я покраснела".

– Благодарю вас, я пью чай только дома.

"Однако ж, он вовсе не такой дикарь, – он вошел и поклонился легко, свободно". – "Однако же, если она и испорченная девушка, то по крайней мере {Далее было: а. понимает неловкость б. не такая в. живо чувствует слишком-то грубые неловкости} стыдится пошлостей матери". {Далее начато: Еще раза два посмотрел он на нее, – без люб}

Но Федя скоро кончил {допил} чай и отправился учиться. Таким образом, важнейший результат этого вечера остался {был} только тот, что Марья Алексеевна составила себе выгодное мнение об учителе, {Далее было: за то} видя, что ее сахарница, {чай и сахарница,} вероятно, не будет терпеть большого ущерба от перенесения уроков с утра на вечер.

Через два дня учитель опять застал все семейство за чаем и опять отказался от чаю – и тем окончательно завоевал {победил} сердце Марьи Алексеевны, абсолютно облегчив ее от всяких опасений насчет его отношений к сахарнице. Но на этот раз он увидел за чайным столом еще новое лицо офицера, перед которым лебезила Марья Алексеевна. – "А, жених-то".

Сторешников, {Было начато: Михаил} как человек богатый и, по своему мнению, высшего общества, вздумал, что ему следует смерить студента-учителя с ног до головы небрежным, медленным взглядом, принятым в хорошем обществе для подобных случаев. Но едва он начал снимать мерку, как почувствовал, что учитель – не снимает с него самого тоже мерку, а даже хуже – смотрит {Было начато: устави} ему прямо в глаза, да так пристально и неотступно, что вместо продолжения мерки сказал:

– А трудная ваша часть, мсье Лопухин, я говорю – докторская часть. {Далее было: Да, трудна, зато нет ничего полезнее ее. [Я это го] Это самое высокое призвание. Я так говорю потому, что сам не буду медиком.}

– Да, трудна. – И все продолжает смотреть прямо в глаза Сторешникову.

Сторешников {Далее начато: не нашел другого спасения, как} почувствовал, что левою рукою, неизвестно зачем, перебирает вторую и третью сверху пуговицы своего мундира, – ну, значит уже нет другого спасения, как поскорее допить стакан, чтобы обратиться к Марье Алексеевне с просьбою налить еще стакан. {Вместо: налить еще стакан. – было: о новом.}

– На вас, если не ошибаюсь, мундир такого-то {Было начато: кирасир} полка?

– Да, я служу в таком-то полку, – отвечает Михаил Иванович.

– И давно служите?

– Девять лет.

– Прямо поступили на службу в этот полк?

– Прямо.

– Имеете роту или еще нет?

– Нет, не имею. ("Да он меня допрашивает, точно я к нему ординарцем явился".)

– Скоро надеетесь получить?

– Нет еще.

– Гм. – Учитель почел {Было начато: свел наконец глаз} достаточным и прекратил допрос, посмотрев еще раз пристально в глаза Михаилу Ивановичу.

("Однако же", "однако же", думает Верочка, – что "однако же", она не может выразить себе определительное, – наконец находит, {замечает,} что именно такое "однако же" – "однако же он держит себя так, как держал бы себя тот офицер, который был с француженкою, – да какой же он дикарь? – Но почему ж он странно говорит о девушках, о том, что красавиц любят глупые – и – и" что такое "и"? – Да, нашла, что такое "и", – "и почему же он не хотел ничего слышать обо мне, сказал, что это нелюбопытно?")

– Верочка, ты сыграла бы что-нибудь на фортепьянах, мы с Михаилом Ивановичем послушали бы, – говорит Марья Алексеевна, когда Верочка ставит на стол вторую чашку. {Вместо: мы с Михаилом Ивановичем ~ чашку. – было: говорит Марья Алексеевна минуты через две или через три.}

– Пожалуй.

– И если бы вы спели что-нибудь, Вера Павловна, – прибавляет заискивающим голосом Сторешников.

– Пожалуй и спою.

("Однако ж она не ломается, – и опять, ведь вот я сижу тут минут десять уж, – она не то чтобы кокетничать или строить глазки – она на него ни разу не взглянула, кроме того, когда отвечала, – а тут смотрела просто, {Далее было: как на человека, до которого} будто на отца, или на Федю, или на свою кухарку, – что ж это значит? Федя вздор болтал? Хорошо, так зачем же ты идешь за него? – Ты не кокетка, верю; но неужели ты так алчна к деньгам?") {Далее было: а. Да что за вздор, будто б. Тут что-нибудь и}

– Федя, а ты допивай поскорее, – заметила {Было начато: ск} мать.

– Не торопите его, Марья Алексеевна, – я хочу послушать, если Вера Павловна позволит.

Верочка раскрыла {Далее начато: стоявшую} первые ноты, какие попались, даже не посмотрев на них, раскрыла тетрадь опять где попалось {Далее было: но оказалось, она раскрыла на середине какой-то пьесы. Верочка перевернула} и стала играть машинально, – видно было, что ей все равно, что бы ни сыграть, лишь бы поскорее отделаться. Но пьеса попалась со смыслом какая-то ария из порядочной оперы, и скоро игра девушки одушевилась. Кончив, она хотела встать.

– Но вы обещались спеть, – если бы я смел, я попросил бы вас, Вера Павловна, пропеть из Риголетто, – сказал Сторешников {Было начато: Мих} (в ту зиму {Далее было: а. весь Петербург б. модною ариею была "La donna e mobile" } La donna е mobile была модною ариею). {Фраза: в ту зиму ~ ариею). – вписана.}

– Извольте. – Верочка пропела La donna e mobile, – встала и ушла в свою комнату.

– Не правда ли, хорошо? – сказал Сторешников учителю уже без всяких замашек снимания мерки.

– Да, хорошо.

– А вы знаток в музыке, как слышно по вашему тону.

– Так себе.

– И сами музыкант?

– Несколько.

У Марьи Алексеевны, слушавшей разговор, блеснула счастливая мысль.

– А на чем же вы играете, Дмитрий {В рукописи: Андрей} Сергеевич? спросила она.

– На фортепьяно.

– Можно попросить вас доставить нам удовольствие?

– Очень рад. – Он сел и сыграл какую-то пьесу, {Далее начато: потом по} играл он не бог знает как, но недурно.

Когда он оканчивал урок, Марья Алексеевна подошла и сказала, что послезавтра у них маленький вечер – день рожденья дочери – и что она просит его пожаловать.

("Понимаю, в кавалерах недостаток, по обычаю всех таких вечеров; ну да ничего – посмотрю на нее поближе, тут есть что-то странное". {Вместо: тут есть что-то странное". – было: она что-то странно}) – Очень благодарен, буду. {Было начато: непремен}

Марья Алексеевна хотела сделать большой вечер на верочкины. {Так в рукописи.} Верочка упрашивала, чтобы вовсе не звали никаких гостей. Одной хотелось сделать выставку жениха, другой тяжела была. {Так в рукописи.} Поладили на том, что сделать самый маленький вечер, пригласить лишь несколько человек близких знакомых. Позвали сослуживцев Павла Константиновича, двух приятельниц Марьи Алексеевны, четырех девиц, {девушек,} которые были короче других с Верочкою. Одна из девиц не могла приехать по нездоровью, {по небольшому нездоровью} три приехали. {осталось три.}

Осматривая собравшихся гостей, Лопухов увидел, что в кавалерах нет недостатка: при каждой из девиц находился молодой человек, кандидат в женихи {Вместо: кандидат в женихи – было: искавший или думавший} или уже и вовсе жених. {Далее начато: Лопухов сообр} Стало быть, Лопухова приглашали не в качестве кавалера; зачем же? Подумавши, он вспомнил, что приглашению предшествовало испытание его игры на фортепьяно, – стало быть, он позван для сокращения расходов, чтобы не брать тапера. "Хорошо, – подумал он, извините, Марья Алексеевна", и подошел к Павлу Константиновичу.

– А что, Павел Константинович, пора бы устроить вист. Видите, старички-то скучают.

– А и правда, что пора. {А и правда, что пора, вписано.} А вы по какой играете?

– По всякой играю.

Тотчас же составилась партия, и Лопухов уселся играть. {Далее было: Он играл и играл очень хорошо, как многие из медицинских студентов.} Академия на Выборгской стороне – классическое учреждение по части карт: там не {Далее было: бывают партии, которые} в редкость, что играют по полтора суток сряду. {Далее начато: Игрывал} Чуть ли не половина медицинских студентов очень хорошие игроки. Сильно игрывал в свое время и Лопухов.

– Mesdames, как же быть? {Далее было: Ну, мы будем играть поо} Играть поочередно, это так – но ведь нас остается только семь: будет недоставать кавалера или дамы для кадрили? {Далее начато: Через}

Первый роббер оканчивался, {подход} когда одна из девиц, {Далее начато: а. побойчее б. очень} самая бойкая подлетела к Лопухову.

– Мсье Лопухов, вы должны танцевать.

– С одним условием, – сказал, вставая и кланяясь.

– Каким? {Далее начато: Первая}

– Я прошу у вас первую кадриль. {Далее было: (однако какой светский, хоть бы офицеру такому быть).}

("Однако какой он светский, хоть бы офицеру такому быть".) – Ах боже мой, я на первую ангажирована; вторую – извольте.

Лопухов снова сделал глубокий {глубокий и вместе важный} поклон.

Танцовали восемь {Было исправлено на: девять} кадрилей; Лопухову пришлось танцевать две кадрили с каждой из дам. Двое из кавалеров поочередно играли.

На третью {Было: На третью или четвертую} кадриль Лопухов просил Верочку, – первую она танцевала с Сторешниковым, вторую – он с бойкою девицей.

– Мсье Лопухов, я никак не ожидала видеть вас танцующим, – начала Верочка.

– Почему же? {Далее было: Разве}

– Вы, кажется, ненавидите нас, женщин.

– Я? Нет, но я избегаю женского общества.

– Почему же?

– Я обручен, и у меня очень ревнивые невесты. {Далее было: Невесты? Как}

– У вас не невеста, а невесты?

– Да, у меня две невесты.

– Однако же это интересно, даже страшно.

– Да, одна из невест довольно страшная. Одна, которая не страшна, но тоже очень ревнива, – почти неотступно сидит со мною, когда я дома, и следит за каждым моим движением, – но исчезает, лишь только кто войдет в комнату, и не выходит за порог ее. Мы с нею ставим на лампу реторты, режем лягушек, она очень добрая, но безжалостная.

– Ну, эта невеста мне не интересна. Не называйте ее, пожалуй, – знаю. Но другая невеста, другая, – другую вы должны назвать мне.

– Другую? Нет, другую не назову, – может быть, после, когда мы ближе познакомимся. Но теперь – нет. {Далее было: боюсь}

– "Не назову?" Или это секрет? Но я требую.

– Назвать не могу, потому что она не бесплотное существо, как первая, нет, эта невеста живая.

– По крайней мере, можно описать ее? Она хороша собою?

– Очень.

– Брюнетка или блондинка? {Далее начато: а. Блондинка б. Этого я не}

– На это я не могу вам отвечать. Но я вам могу сказать, например, {как мы} где и как мы с нею виделись ныне, да нет, это было бы длинно, {Далее было: довольно} – мы слишком много раз виделись в течение дня, – скажу, как я виделся с нею, когда ехал сюда. На Выборгской мне встретился старик, довольно хилый, и тащил узел белья, – я его знаю, это отец двух вдов, прачек, они живут подле нас, – с ним шла моя невеста и так дружно разговаривала с ним. – Я выехал на мост – шла женщина {Далее было: и несла на руках ребенка, в очень легонь} в каком-то дрянном капоте, который вовсе не согревал ее, – она дрожала, – я взглянул – моя невеста идет и говорит с нею. Я проехал еще несколько – мне встретился мастеровой, такой худой, оборванный, пьяный, – я взглянул – моя невеста идет и говорит с ним. Я выехал на набережную, – ...

– Довольно, довольно, – понятно: бедность, нищета.

– Может быть, вы отгадали, может быть, вы не отгадали, – я сказал, что не могу назвать вам ее имени. Впрочем, я отвечаю вам такими аллегориями, которые хороши {лучше} в поэмах, а не в разговоре. {в простом разговоре.} Вы спросили, ненавижу ли я женщин? Нет, я их очень люблю – прежде влюблялся, теперь просто люблю, но мне их жалко. {Вместо: но мне их жалко. – было: и очень жалею}

– Жалеете? Вот новость! Разве мы так жалки?

– Да разве вы не женщина?

– Мое положение совершенно особенное.

("Странно, – как она посмотрела – с какою-то благодарностью. Гм! Так вот что! Однако трудно верить после всего, что я слышал. – Или хочет передо мною разыгрывать жертву? Это скорее".)

– А если вы женщина, то, хотите, я скажу вам самое задушевное {глубочайшее} ваше желание, самую глубочайшую тайну вашу?

– Скажите, скажите, – это тем любопытнее, что у меня нет никаких.

– Да? – Он посмотрел на нее.

– Нет.

– Ну, личных, особенных, может быть, еще и нет. Но это общая тайна всех женщин.

– Скажите ее, я еще не знаю ее.

– Вот она: "Ах, как бы мне хотелось быть {Вместо: как бы мне хотелось быть – было: если б я была} мужчиною!" Я не встречал женщины, у которой бы нельзя было найти {выманить} эту задушевную тайну. А большею частью она прямо высказывается, даже без всякого вызова. Как только женщина чем-нибудь расстроена, она тотчас говорит {Далее начато: – "несчастные} что-нибудь такое: "зачем я не мужчина?" или: "бедные мы существа, женщины", или: "мужчина совсем не то, что женщина", или что-нибудь такое. Правда?

Верочка улыбнулась. – Правда, это можно слышать от всякой женщины.

– Вот видите, как жалки женщины, что если бы исполнить задушевнейшее желание каждой из них, то на свете не осталось бы ни одной женщины.

– Да, кажется, так, – сказала Верочка.

– Все равно, как не осталось бы на свете ни одного бедного, ни одного больного – видите, {Далее было: а. как же их не б. какое же чувство? Впрочем, я не совершенно} как же их не жалеть? Я совершенно разделяю желания бедных и больных, которые когда-нибудь исполнятся, – ведь раньше или позже мы сумеем устроить жизнь так, что не будет ни бедных, ни больных.

– Не будет? – Глаза Верочки сверкали: – я сама думала, что не будет, но как их не будет, я не умела придумать. {Против фразы: Не будет ~ придумать. – дата: 24 декабр}

– А вот, видите, есть такие две женщины, которые об этом стараются, очень сильные, сильнее всех людей на свете, да и сильнее всего на свете, одна хочет сделать, чтобы не было больных, другая – чтоб не было бедных, это и есть мои невесты. – Так вот, я согласен с желанием больных и бедных, чтобы их не было, – но не согласен с желанием женщин, чтоб женщин не было на свете, потому что этому желанию нельзя исполниться: с тем, чему нельзя быть, я не соглашаюсь. Женщины так и останутся женщинами, мужчины – мужчинами. Но у меня есть другое желание: мне хотелось бы, чтобы женщины подружились с моею второю невестою, – она и об заботится, как о многом, {Вместо: как о многом, – было: а. как обо многом б. как о бедных} – она очень обо многом заботится. Если бы они подружились {Начато: поз} с нею, и мне не стало бы причины жалеть их, и у них исчезло бы желание: "ах, зачем я не родилась {Вместо: зачем я не родилась – было: если б я была} мужчиною!"

– Мсье Лопухов, еще одну кадриль, непременно.

– Похвалю {Благодарю} вас за это, вот как, – он пожал ей руку – да так спокойно и серьезно, как будто ее подруга, или как жмет своему товарищу. Которую же?

– Последнюю.

– Хорошо. {Текст: Последнюю. – Хорошо, вписан.}

Марья Алексеевна несколько раз шмыгала мимо их во время этой кадрили.

Пришла последняя кадриль.

– В прошлый раз разговор шел все обо мне, – начал Лопухов, {Далее было: а теперь мне хотелось бы, чтобы вы сказа} – а ведь это вовсе невежливо {недели} с моей , что я все говорил о себе. Теперь давайте {позвольте} поговорим о вас. Знаете, я был о вас еще гораздо худшего мнения, чем вы обо мне. {Далее начато: Вот вам и комп} А теперь – ну, да это после. Но все-таки я не умею отвечать себе на одно. Отвечайте вы мне. Скоро будет ваша свадьба?

– Никогда! {Было: – Не знаю. Я думала, что никогда.}

– Что ж {Да? Что ж} это значит? {Далее было: Мне жаль его. – Вы говорите,} Зачем он считается женихом?

– Зачем? Одного я вам не скажу – мне тяжело. {Далее было: это не мой секрет.} А другое могу сказать: мне жаль его. Он так любит меня, – сказать ему, что я думаю, – я говорила, но он отвечает: "не говорите, это убьет, не говорите, молчите".

– Хорошо, это одна причина. А другая?

– Я не могу вам сказать, – это не моя тайна.

– Это не ваша тайна, что ваше положение в семействе ужасно. Теперь я все понимаю; и как же я был слеп, что не понял этого, как увидел вас; простите меня. {Вместо: Это не ваша тайна ~ меня. – было: – Я больше не спрашиваю вас, – я все понимаю, – и как я был слеп, что не понял этого, как увидел вас, – простите меня.}

– Теперь оно сносно. Теперь меня никто не мучит – ждут и оставляют меня – или почти оставляют меня одну.

– Но ведь это не может же тянуться долго – к вам начнут приставать. Что тогда?

– Ничего. Я думала об этом и решилась. Я тогда не останусь здесь. Я могу быть {Я пойду} актрисою. Ах, какая это завидная жизнь! Независимость, независимость!

– Ну, и аплодисменты.

– Да, и это хорошо, – но главное, независимость! Делать, что хочу, жить, как хочу, никого не спрашиваясь, – ничего ни от кого не требовать, ни в ком, ни в ком не нуждаться! Я так хочу жить!

– Хорошо, хорошо! Это так! Теперь у меня просьба к вам: я узнаю, как это сделать, к кому надобно обратиться, – да?

– Благодарю, – она пожала ему руку. – Делайте же это скорее, – мне так хочется поскорее вырваться из этого несносного, гадкого, унизительного положения! Я спокойна, мне сносно – разве это так в самом деле? Разве я не вижу, что делается моим именем? Разве я не знаю, как думают обо мне все, кто здесь есть? Интригантка, хитрит, – обирает жениха, {Далее было: а. держит его только за б. будет дер в. жертвует его} хочет быть богата, войти в светское общество, блистать, – будет держать мужа под башмаком, будет помыкать им, обманывать его! – Разве я не знаю, что все так обо мне думают, – нет, нет, {Далее было: а. я заплачу б. слез не уви в. слез не будет} напрасно смотрите, не навернулись ли слезы, {Далее начато: я давно раз} – их давно у меня не бывает. Не хочу так жить, не хочу!

Вдруг она задумалась.

– Не смейтесь тому, что я скажу. Ведь мне жаль его – он так меня любит.

– Он вас любит? А вот что: так он на вас смотрит, как вот я, или нет? Такой у него взгляд?

– Вы смотрите просто, прямо на меня, – вы смотрите на меня, как смотрят на меня те подруги, которые расположены ко мне. Нет, ваш взгляд не смущает {не стыдит} и не обижает меня. {Далее начато: Нет я, когда вы смотрите на меня}

– Видите ли, это потому, что мой взгляд чист. А он так смотрит? Она покраснела и молчала. {Далее было: Вы виноваты чем-нибудь перед ним? – Чем же? Она засмеялась. – Так отчего же вы стыдитесь его и вам неловко, ко}

– Значит, он не любит. Это не любовь, Вера Павловна.

– Что же это?

– Что такое это, я вам не скажу. Только это дурная вещь. А зато вы скажете, что такое любовь. Тогда вы сами решите, любовь ли его чувства к вам. Скажите, кого вы больше всех любите, – я говорю не про страсть, {Вместо: я говорю не про страсть – было: я говорю не про любовь} мы сейчас к ней вернемся, {Далее начато: я говор} – кого вы любите больше всех из ваших родных, из подруг?

– Из них – никого сильно. Но недавно мне встретилась одна очень странная женщина: она очень дурно говорила мне о себе, запретила мне продолжать знакомство с нею, – мы виделись по совершенно особенному случаю, – она сказала, что когда мне будет крайность, но только самая страшная крайность, такая, что оставалось бы только умереть, чтоб тогда я обратилась к ней, но иначе никак; я ее очень полюбила.

– Хорошо. Вы желаете, чтоб она делала для вас что-нибудь такое, что ей неприятно или вредно?

Верочка улыбнулась. {Далее было; – Да мне нечего от нее требовать, об этом нечего и говорить, – разумеется, нет}

– Хорошо; но представьте же, что вам очень, очень нужно было бы, чтобы она сделала для вас что-нибудь, и она сказала бы вам: "если я это сделаю, это будет мучить меня"; – повторили бы ваше требование? Стали бы настаивать?

– Скорее умерла бы.

– Ну вот видите, это любовь. {Далее начато: Но любовь} Только это любовь – просто чувство, а не страсть. Любовь между женщиною и мужчиною страсть. А чем отличается страсть от простого чувства? Силою. {Далее начато: а. Можно б. Бели я страстно в. Моя любовь} Так вот видите ли, если при простом чувстве, слабом, слишком слабом перед страстью, любовь ставит вас в такое {Вместо: ставит вас в такое – было: внушает вам такое} отношение к человеку, что вы говорите: "лучше умереть, чем быть причиною мучения для него", – если простое чувство так говорит, то что же скажет страсть? {любовь} Вот что она скажет: "умру скорее, чем не только потребую словами или делом, – чем в мыслях, чтобы этот человек сделал для меня что-нибудь, кроме того, что ему самому приятно, – умру скорее, чем допущу, чтобы он для меня стал принуждать себя". {было начато: а. или лишился какой б. или [отказ] или – для меня [испортил] лишился [чего-нибудь] какой-нибудь} Вот это такое любовь {страсть} между женщиной и мужчиной. А если страсть не такова, так она не любовь. {Вместо: она не любовь. – начато: а. это не любовь, Вера б. страсть} Вашу руку – я сейчас ухожу отсюда. Я все сказал.

– До свиданья. Только что же вы не поздравили меня? Ведь ныне день моего рождения. Он смотрел {долго смотрел} на нее.

– Может быть. Если вы не ошибаетесь, хорошо для меня. {Далее начато: а. Если ошибаетесь б. Может быть. Вот на всякий случай, – он улыбнулся}

– Еще одно слово: то, что вы говорили, вы говорили?

– И вы спрашиваете?

– Ах, боже мой, какой же вы непонятливый, – она улыбнулась: – я вовсе не то спрашиваю: вы один так говорите?

И он улыбнулся. – Ах, вот что, – нет, не я один, это говорит моя вторая невеста.

– Она хорошая женщина?

– Хорошая.

– Только как же ее имя? Вы не считайте меня; глупенькою девочкою, что я сказала: ее зовут "бедность". Я тотчас же увидела, {Вместо: Я тотчас же увидела – было: Я знаю, что нет, ее зову} что нет. Но как же ее? {Далее было: Он засмеялся. – Вера Павловна, кто ее любит, тот сам дает ей имя, какое [подх] подсказывает ему любовь к ней, у ней много имен, у нее много дела [но забот], скоро узнаете, как ее [звать] называть, прежде познакомьте}

Он засмеялся. {Далее начато: У нее такая привычка, что преж}

– Когда хорошенько познакомитесь с нею, тогда сама и подскажет .вам свое имя. {Вместо: сама ~ свое имя. – было: и скажет она свое имя, – сама.}

"Как это быстро, как это неожиданно", – думала Верочка {Далее было: сидя одна} в своей комнате по окончании вечера. "В первый раз говорили, и стали так близки! {Далее было: Неужели это так?} За полчаса вовсе не знать друг друга – и через час видеть, что {Далее начато: а. не будем жить друг б. наши судьбы связ в. что как будто знаем дру} готовы всем на свете пожертвовать друг для друга! Как это странно!"

Верочка, тут есть другая странность, – не для тебя или для него, или для меня, а для тех многих, которые не знали таких людей, как вы: отчего у тебя нет ни колебанья, ни сомненья? Вот это странно для них. Ведь, по их мнению, {Ведь они не} это так трудно – не сомневаться ни в себе, ни в другом. {Далее начато: А ты, Верочка, так уверена не в} А вот что еще страннее для них, Верочка: как это ты совершенно спокойна? Ведь они привыкли думать, что любовь так и должна быть в самом деле тревожным чувством, какое они испытывали, в каком видели таких же, как они, не верующих ни в себя, ни в тех, кого любят. А ведь ты, Верочка, когда ты будешь спать мирно, как малютка, на твоем будет такая тихая радость, как будто ты еще и не знаешь, что такое страсть. Это, Верочка, люди, которые не знают, что такое настоящая любовь, – та любовь, которую стоит называть любовью. Это жалкие люди, Верочка: они или сами не были достойны любить, как {как достойно} требует человеческое достоинство, или были так несчастны, что любили недостойных. А мы с тобою, Верочка, не испугаемся {не тревожимся} слова "страсть" – мы испытали, что, когда страсть такова, как ей {Далее было: и следует} по-настоящему и следует быть всегда, в ней нет ничего страшного. {мучительного.} Почивай {Спи, мой д} мирно, мой друг, Верочка.

"Как это странно, – думает она: {Далее было: а. Начато: засы б. уже в полудремоте в. уже в своей г. уже го } – ведь я сама все это передумала, перечувствовала, {и перечувствовала} – что он мне говорил и о бедных, и о больных, и о женщинах, и о том, как надобно любить, {и о том ~ любить, – вписано.} – откуда я это взяла? Кое-что такое было в книгах, которые читала я, но ведь там было вовсе не то, – и все с какими-то сомнениями, или с безнадежностью, или исключениями {вовсе исключениями} да ограничениями, – а я думала, что это самые лучшие книги, – даже и у Жоржа Санда, – а ведь Жорж Санд такая добрая, благородная и, кажется, все знает, а нет, и у ней не то, – и у наших не то, – нет, у наших уж вовсе не то; а вот удивительно: даже и у Диккенса не то, а ведь как будто все знает, – отчего же и он этого не знает? А ведь в этом все. Ведь без этого ничего нельзя понять, {Далее начато: а. что хор б. что} – если бедные останутся, как же жить на свете, хоть бы и не был сам беден? {Далее было: а. Нельзя жи б. Тяжело.} Да, что ж {Далее начато: это никто этого не} не знают этого, что надобно, {бедным надобно,} чтоб вовсе никто ни беден, ни несчастен? {Далее начато: От чего я этого у них} Да разве у них нет этого? Нет, у них {Далее было: этого нет.} все как-то не так. Им и жалко, а все им думается, что без этого нельзя, – что это жалко, и так и останется, – нет, не останется, не останется! Да разве они этого не говорят? Нет, не говорят: если б они это говорили, я бы давно и знала, что умные и добрые люди так думают, – а то ведь мне все казалось, что это только я так мечтаю, – потому так мечтаю, что глупенькая девочка, которая ничего не понимает; я все думала, что, кроме меня, глупенькой девочки, никто этому не верит, никто этого не ждет, – а вот он говорит, что его невеста растолковала всем, кто ее любит, что это именно все так будет, как мне казалось, и всем {и ведь так всем} рассказала так понятно, так хорошо, что они все стали заботиться, стали работать, чтоб это поскорее так было. Какая его невеста умная! Только кто ж это она? А я узнаю, кто, – непременно узнаю – ведь я такая: что захочу, то и сделаю. Да, вот будет хорошо, когда это будет, – бедных не будет, больных не будет, никто никого принуждать не будет, – все будут веселые, добрые..." И с этим Верочка заснула. {И с этим ~ заснула, вписано.}

Верочка, {Было: Нет, Верочка} это не странно, что передумала и перечувствовала это ты {Вместо: передумала ~ ты – было: ты все} простенькая девушка, {Далее было: которая только и читала} не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые стали учить нас {людей} тому, что ты думаешь, – вовсе не странно, {Вместо: вовсе не странно, – было: но} что ты {Далее было: передумала эти} поняла и приняла к сердцу эти мысли, которых {Далее было: о которых, кроме немногих} не могли себе ясно представить даже самые умные и добрые люди из людей двадцатью годами постарше тебя, – тогда, Верочка, эти мысли только еще вырабатывались жизнью, нетрудно было понять их во всей простоте и живости, {Далее было: нужна была гениальность, доходящая} а теперь они выработались, носятся в воздухе, {в воздухе у нас} как аромат в полях, когда пришла пора цветов, – у кого свежая грудь, тот или та дышит, {Далее было: не думает ни о чем} и только, – а грудь так сама и наполняется мягким ароматным воздухом. Нет, это еще не так странно, {Вместо: Нет, ~ странно – было: Это не странно} а вот что покажется странно людям, {жалким людям} не перечувствовавшим {которые не перечувствовали} того, что тебе так знакомо, не полюбившим {Вместо: не полюбившим – было: которые не желают и полюбить} доброй красавицы-невесты, которую больше тебя любит твой милый и которую ты хочешь любить больше, чем его, – им странно покажется то, с какими мыслями ты, мой друг, {мой друг Верочка} засыпаешь в первый день первой любви, – то, что от себя, от своего милого, от своей любви перешла ты к мыслям, что всем людям надобно быть счастливыми и что ты хочешь жить для того, чтобы помогать этому скорее быть, – но нам с тобою это не странно, {Далее было: как мы с тобою чувствуем, этому так и д } – по-нашему с тобою этому так и должно быть, это одно и натурально: по-нашему с тобою – "я чувствую {я хочу знать} радость и счастье", значит "я хочу, {я хочу и буду стараться} чтобы все люди были радостны и счастливы, и буду думать об этом и буду трудиться для этого".

Так, Верочка, так, {Далее было: ты человек} – ты чувствуешь по-человечески. {Вместо: Так ~ по-человечески. – было: – Э, да уж ты заснула, милая моя Верочка.}

Марья Алексеевна шмыгала мимо дочери и учителя во время первой их кадрили, но во время второй она не показывалась подле них, а вся была погружена в хлопоты хозяйки по приготовлению ужина. {Далее начато: Перед у} Кончив эти заботы, осмотрев накрытый стол, она справилась, учителя уже не было. Через два дня учитель пришел {опять пришел} на урок, когда подали самовар, {Вместо: когда подали самовар – начато: а. чаю б. до чаю оставалось еще} – это приходилось {было} всегда во время урока; она вышла {сама вышла} в комнату, где учитель занимался с Федею, и попросила его пожаловать, посидеть с нею, пока будут пить {куш} чай: учитель завел было такой обычай, что Феде подавали чай в комнату, где он сидел с учителем, – Федя пил, а учитель в это время рассказывал {болтал} ему истории про зверей, про птиц и тому подобные вещи, не входившие в предмет их ученья, так что, кроме первого раза, вовсе и не показывался в другие комнаты, кроме этой. {Вместо: в другие со этой. – было: в чайную комнату} Но теперь Марья Алексеевна сказала, что ей нужно поговорить с ним.