Текст книги "Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)"

Автор книги: Николай Чернышевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

Катерина Васильевна в восторге схватила его руку, {Далее было: и успела поцеловать ее} и он едва успел вырвать {вырвать ее у нее} ее, чтоб она не поцаловала ее.

После этого был долгий разговор с Полозовым, которому Кирсанов подробно развивал {развивал и доказывал} свою прежнюю мысль, что если Ж. человек плохой, то нужно {После этого ~ нужно вписано.} только дать Катерине Васильевне достаточно времени чувствовать себя свободною от стеснения, и она сама успеет рассмотреть это; но что если отец будет хоть сколько-нибудь стеснять ее, он совершенно проиграет свое дело и погубит во второй раз свою дочь, едва спасенную {Далее было начато: Старик}.

Потрясенный внезапным эффектом консилиума, старик теперь был доступнее убеждениям. И притом он теперь смотрел на Кирсанова уж не теми глазами, как вчера, – вчера ему все представлялась самая натуральная мысль: "Я постарше тебя и неопытнее, не тебе меня учить, у тебя еще ветер ходит в голове", – а теперь он видел, что Кирсанов хоть и молод, но уж проучил его. Он смотрел и с уважением, и со страхом на этого человека, который так крепко повернул всеми, кем хотел повернуть.

– Неужели вы в самом деле дали бы ей смертельный прием? – спрашивал он.

– Еще бы! Разумеется, – совершенно равнодушно отвечал Кирсанов.

– И у вас достало бы духу?

– Еще бы на это не достало! {Вместо: Еще ~ не достало! – было начато: На это не ну} Что за тряпка был бы я, если б колебался в таком простом деле. {Далее было: – Вы страшный человек! Вы способны быть злодеем!

– Никогда. Мне тяжело – это разные вещи}

– Вы страшный человек! – повторял Полозов.

– Это значит, что вы еще не видали страшных людей, {Далее было: отвечал Кирсанов.} – с снисходительною улыбкою отвечал Кирсанов, вероятно, думая: "посмотрел бы ты на Рахметова, так увидел бы, что я овечка".

– Но как вы могли так повернуть всех этих медиков, весь этот консилиум?

– Будто трудно повертывать этих людей? – сказал Кирсанов тоном пренебрежения. {Вместо: сказал ~ пренебрежения. – было: ответил он с пренебрежением. После: пренебрежения – было начато: а. И после десятка б. И после десятков, может быть, не одной сотни таких вопросов и ответов}

Не было конца таким вопросам и таким ответам, и, думая о своих вопросах, слушая его ответы, Полозов все живее и живее {яснее и яснее} чувствовал: "да, это не нашего поля ягода: мы такие штуки сберегали для своих неудач, потому что нам их трудно делать, а ему, видно, в самом деле ничего не стоит это, что он готов их делать по делам людей, которых видит в первый раз от роду! Да, воротит, как медведь, {Далее было: и он чувствовал, что покоряется} и понимает вещи чуть ли не получше нашего брата; {Далее было: где я сказал бы: трудновато, – он говорит: пустяки, где я сказал: это человек не очень далекого ума, я не очень-то уважаю} я резок, а он гораздо порезче, я вижу далеко, а он, должно быть, подальше", и он чувствовал, что Кирсанов берет над ним власть и что Кирсанов думает дельнее его. Долго Кирсанов ломал старика и наконец-таки уломал. Говорил ему теперь и такие вещи: "легко вас {Далее было: обойти и согнуть в рог? А я согнул, – значит мне судить, как надобно приниматься за дело.} заставить сделать то, чего вы не хотите? А я заставил. {Далее было начато: Легко} Значит, понимаю, как надобно браться за дело. Поверьте же, что если я вам говорю, как надо делать, то значит, и надо так делать, я знаю". С такими людьми нельзя говорить иначе – им надобно наступать на горло. После трех-четырех часов борьбы совершенно убедился, {понял} что Кирсанов лучше его понимает, как надобно вести дело, и что он должен действовать безусловно по правилу, которое даст ему Кирсанов. {Далее было начато: В тот же день Полозов написал Ж., что просит его}

Но убедившись в этом, он все-таки не мог понять, что ж это за человек? {Вместо: что ж ~ человек? – было: что ж это такое?} Он на его стороне – и вместе на стороне его дочери: он заставил его покориться дочери – и вместе с тем хочет, чтоб дочь изменила свою волю, – как это примирить? {Вместо: как это примирить – было: что ж это такое?}

– Очень просто, – отвечал ему Кирсанов: – вы губили дочь {Вместо: вы губили дочь – было: а. вы сходили с ума от дикого взгляда – почему не поняли, как надобно вести б. вы губили человека} и себя, потому что не умели разобрать дела, и когда я показал вам его, вы не умели рассудить, как надобно вести его, а цель у вас верная, – в цели я схожусь с вами; она губила себя и вас, потому что {потому что она неопытна} вы не давали ей возможности спокойно {хладнокровно} разобрать дело, – я просто хотел, чтоб вы были рассудительны и чтоб она могла рассмотреть дело, {Далее было: только – я скажу одно – я хотел как того, чтобы} – я желаю вам обоим добра, и для этого нужно, чтоб {я желаю ~ чтоб вписано.} вы оба стали рассудительны, {Далее было: и послал} а вы оба нерассудительны, поэтому я и за обоих вас, и против обоих вас.

В тот же вечер Полозов написал к очаровательному господину письмо, в котором просил его пожаловать к себе по очень важному делу; {Далее было: я желаю добра} очаровательный господин приехал, произошло нежное объяснение, очаровательный господин был объявлен женихом Катерины Васильевны с тем, что свадьба будет через три месяца.

Кирсанов почел неудобным {Вместо: почел неудобным – было: не видел в эти дни} видеть жениха {очаровательного жениха} в первые дни после кризиса, {возобновления} – Катерина Васильевна, конечно, еще находилась в восхищении, в экзальтации, {Далее было: принимаемой за его} – если он увидит, что жених действительно дрянь, и захочет помочь ее глазам раскрыться {Вместо: ее глазам раскрыться – было начато: ей открыть} на его недостатки, это еще не будет иметь успеха, напротив, принесет вред; сопротивление подновит ее экзальтацию. Он {Недели через две он} заехал уж недели через две спросить у Катерины Васильевны, позволит ли она ему {Далее было: познакомиться с ее женихом} бывать у них в такое время, когда бы мог он видеть ее жениха. {Далее было начато: Скажите мне, неужели на}

Катерина Васильевна уж очень поправилась в это время. Она была еще несколько бледна и худа, но уж совершенно здорова благодаря искусству туза, которому Кирсанов опять передал ее, сказавши ей: "лечитесь у него, нужды нет, теперь никакие его снадобья, {микстуры,} хотя бы вы и стали принимать их, не помешают вашему выздоровлению". {Вместо: благодаря со выздоровлению". – было: туз [ее пользовавший], на пользование которого снова сдал ее Кирсанов, [он] гордился успехом [лечения] своих медикаментов [из которых главными были те, которые он сам принимал довольно исправно, потому что они были им составлены и почти исключительно из эссенции какого-то удивительно целебного экстракта ракагута] [ракагутин, который был невкусен], из которых главным был удивительно целебный экстракт ракагутин, силою медицинского действия совершенно похожий на несколько крупинок испанской мухи, всыпанных в толченый сахар, на самом деле не имеющий ничего приятного на вкус, и еще одно: Кирсанов, когда он [поздравил] в день решенья, прощаясь с ней, сказал: можете принимать все, что он вам станет давать, теперь вам никакая микстура не помешает выздороветь.} Катерина Васильевна встретила его с восторгом, {с восклицанием,} но с недоумением посмотрела на него, когда он сказал, зачем приехал.

– Вы спасли мне жизнь, и неужели вам нужно мое разрешение, чтоб бывать у нас?

– Но вам мое посещение при нем могло бы показаться попыткою вмешаться в ваши отношения, а вы знаете, {Далее было: без согласия человека} что я имею правило не делать {не вмешиваться} ничего без согласия человека, в интересе которого я хотел бы действовать. {К тексту: Но вам ~ действовать – знаком отнесена дата: 26 ф}

Кирсанов нашел жениха человеком таким, каким представлялся он Полозову. Но Кирсанов {Далее было: не выказывал} просидел вечер, не выказывая ничем своего мнения о нем, – был любезен {холоден} со всеми и не сделал ни одного намека Катерине Васильевне о том, нравится ли ему ее жених. Этого было уж достаточно, чтоб возбудить ее любопытство и опасение. {Далее начато: Она думала} На следующий день в ней беспрестанно возобновлялась {являлась} мысль: "почему Кирсанов ничего не сказал мне о нем? Если он произвел выгодное впечатление на Кирсанова, Кирсанов сказал бы мне это; неужели он ему не понравился? что ж могло в нем не понравиться Кирсанову?" – и когда вечером приехал жених, {когда ~ жених вписано.} она всматривалась в поступки жениха, вдумывалась в его слова, чтоб найти, что ж в нем могло не понравиться Кирсанову. Она знала, зачем она это делает, – затем, чтоб доказать себе, что Кирсанов не мог найти в нем никаких недостатков. Так. Но мысль доказывать себе, что в любимом человеке нет недостатков, уже ведет к тому, что скоро они будут замечены.

Через несколько дней Кирсанов был опять и опять не сказал ей ни слова о том, как ему нравится ее жених. На этот раз она уж не выдержала и в конце вечера сказала ему: {Вместо: и в конце ~ ему: – было: и сказала ему: почему вы мне хотели}

– Ваше мнение? Что ж вы молчите?

– Я не знал, угодно ли будет вам слышать мое мнение, и не знаю, будет ли оно сочтено {принято} вами за беспристрастное. {далее было начато: Вы смотрите на него слишком}

– Он вам не нравится?

Кирсанов не отвечал ничего. {Вместо: не отвечал ничего. – было: промолчал}

– Он вам не нравится?

Кирсанов все-таки молчал,

– Что ж вам не нравится в нем?

– Я ничего не говорил, нравится он мне или нет.

– Это видно.

– Я буду ждать, когда будет видно и то, почему он нравится или не нравится мне. {Далее было начато: Но вы видите, что в}

На следующий вечер {раз} Катерина Васильевна стала еще внимательнее всматриваться и вслушиваться. Кирсанова не было, жених говорил с нею, и она не заметила ничего. {Далее было: а. Начато: Но когда дня б. Но у нее уж сильна была мысль, что до} Теперь в ней, хотя она не могла еще заметить, в ней кроме мысли: убедиться, что в женихе нет недостатков, была уже досадная мысль: "как же я не могу заметить, что в нем не нравится Кирсанову?" Она досадовала на свое неуменье наблюдать и думала. {задумала. После: думала. было начато: я кажется} "Неужели я, в самом деле, так проста?" Было возбуждено самое искательное чувство – самолюбие {Вместо: Было ~ самолюбие было: самолюбие ее было возбуждено} – в направлении, самом опасном для жениха.

На следующий раз Кирсанов, прежде державший себя совершенно нейтрально, только участвовавший {поддерживавший} в разговоре, но не бравший на себя роли давать ему направление, стал направлять разговор. Он говорил о богатстве, – и Катерине Васильевне стало казаться, что жениху слишком приятно говорить о богатстве, – Кирсанов завел разговор об игре, – и Катерине Васильевне стало казаться, что жених слишком симпатично говорит о волнениях, которые доставляет игра. {Далее было начато: Кирсанов [заговорил об успехе] начинал рассказывать [приключения] о любовных приключениях и Катерине Васильевне показалось, что} Кирсанов заговорил о женщинах, – и Катерине Васильевне стало казаться, будто жених говорит о них слишком легко. Кирсанов начал говорить {Вместо: начал говорить – было: заговорил} о семейной жизни, – и Катерине Васильевне стало казаться, {Вместо: стало казаться, – было: показалось.} что может – неужели может? нет, этого не может быть, нет, это напрасно ей кажется, – но все ей показалось, что ей кажется, что, может быть, женщине пришлось бы много терпеть от такого мужа.

Кризис произошел; Катерина Васильевна долго не могла заснуть, все плакала, {Далее было начато: а, о чем, сама не знала, она знала только, что б. о том,} плакала от досады на себя за то, что обижает жениха невыгодным взглядом на него. На следующий вечер она уж хотела доказать себе, что она действительно напрасно оскорбляет его, {Далее было: и она начала сама} и для этого она, сама того не замечая, начала говорить с ним, тоже выпытывая его мысли, как вчера делал Кирсанов, и опять долго не могла заснуть, опять все плакала, досадуя на себя за то, что {Далее было: а. Начато: нашла б. не могла сделать вывода из своего разговора с Ж.} разговор с женихом не успокоил ее сомнений в нем.

Понятно, что недели через полторы, {через две недели} через две она уже чувствовала страх от мысли: {Вместо: чувствовала ~ мысли: – было: думала с некоторым страхом:} "скоро все будет безвозвратно, я уж потеряю возможность, {Вместо: я уж ~ возможность, – было: я не могу} если я ошиблась в нем", – и еще недели через полторы-две она уж думала: "нет, я, не могу решиться так скоро, – зачем же это должно быть так скоро?" {Далее было начато: а. А отец не б. А Кирсанов в. И когда Кирсанов однажды приехал, он уж}

Теперь Кирсанов видел, что может говорить с нею.

– Вы все допрашивались моего мнения о нем, {Далее было: оно не так важно} – сказал он: – оно не так важно, как ваше. Что вы думаете о нем? Теперь она молчала.

– Я не смею допытываться, – сказал он и тотчас же заговорил о другом. Но через четверть часа она сама подошла к нему:

– Дайте же мне совет, мои мысли колеблются.

– Зачем же вам мой совет, вы сами знаете, что должно делать, когда мысли колеблются. {Далее было начато: Подождать, пока}

– Ждать, когда они перестанут колебаться? {Далее было: Так, так, чтобы [пойти] сделать решительный шаг, надобно}

– Я не знаю, как вы находите лучше.

– Я отложу свадьбу. {Далее было начато: Кирсанов снова молчит. – Может быть.}

– Почему ж не отложить, если это кажется вам лучше.

– Но как он примет это?

– Попробуйте и увидите, как примет.

– Но мне тяжело сказать {признаться} ему это.

– В таком случае скажите вашему батюшке, чтоб он сказал ему это.

– Я не хочу прятаться за другого, я сама скажу ему это.

– Если вы {Далее было: можете сказать сами} чувствуете в себе силу сказать сама, то, конечно, это гораздо лучше.

Между женихом и невестой произошла сцена. {Далее было: от которой произошла отсрочка свадьбы.} Жених вышел из себя, увидев, {видя,} что громадное богатство невесты может выскользнуть из его рук, – он рассыпался резкими упреками Полозову, {отцу, После: Полозову, – было: упрекнул Катерину Васильевну за то} которого назвал даже интригующим против него, сказал Катерине Васильевне, что она дает отцу слишком много власти над собою, что она боится его, действует теперь по его приказанию, – но отец не вмешивался в дело ни одним словом, и все упреки против него {Далее было: возбуждали} только оскорбляли Катерину Васильевну. – Как? Он не понимает, что она может думать и своею головою, что у нее есть характер!

– Вы, кажется, считаете меня игрушкою в руках другого?

– Да, – сказал он в горячности. {Далее было: Этим словом было решено все.}

Катерина Васильевна вспыхнула:

– Я для вас хотела умереть, я для вас не пожалела отца, {Вместо: не пожалела отца – было: мучу отца} и вы не понимаете этого? С этой минуты все кончено между нами, – сказала она и быстро ушла из комнаты. {Далее было: а. И действительно, раз б. Несколько дней продолжались переговоры}

Вот как кончилась история с первым женихом. {Далее было начато: Прошло года два, и у Катерины Васильевны был другой жених, уж гораздо} После этого Кирсанов перестал бывать у Полозовых, потому что слишком не любил знакомств с людьми, которые выше его по положению в обществе.

Через три года у Катерины Васильевны был другой жених, {Далее было: которого она собственно} уж гораздо изящнее, благовоспитаннее, умнее {тоньше} прежнего. Теперь она была не девочка и не могла сделать такого резко дурного выбора, как в первый раз. Второй жених держал себя очень ловко, с полным дипломатическим искусством, и сам Полозов был доволен им. За ним не водилось никаких слабостей и грешков, {Далее было: он был человек дела} он был мягок, любезен, почтителен, но {но с достоинством} без всякого унижения, с сохранением полного достоинства; он только был страстно влюблен и разыгрывал эту роль в совершенстве, – он был вполне светский человек {Далее было: умевший} и даже недурных правил. Да и по своему положению в обществе он был недурной {хорошей} партиею: из хорошей фамилии, с большими связями, не беден, {Далее было: у него было больше 500 душ} ему должна была достаться почти тысяча душ из четырех тысяч, принадлежавших его отцу. Неизвестно, понравился ли бы он Кирсанову, но Кирсанов не бывал у Полозова, а из {а из других никто} тех, кто бывал, никто ничего не мог сказать против него. {Далее было: Все прежние женихи не могли} Те, кто мог рассчитывать быть искателем руки богатой невесты, завидовали ему, но должны были признаваться, что он хороший жених.

Итак, дело шло {Все шло} к свадьбе с общим одобрением и с полным удовольствием самого Полозова. {Далее начато: Но когда} Второй жених был уже объявлен женихом; {Далее было: месяца через четыре должна была состояться и свадьба, – но в это-то время, – Катерина Васильевна была} но в это-то самое время Полозов поссорился, оборвался, лопнул, и физиономия жениха вытянулась. Катерина Васильевна сказала ему: "я перестала быть выгодною невестою для вас, отдаю назад вам ваше слово". Но, сказавши это, с той поры редко смеялась, а слишком часто была печальна; грустна – всегда. {Вместо: печальна ~ всегда – было: грустна, задумчива}

Не то, чтоб ее сердце было разбито именно разлукою со вторым женихом, она была очень расположена к нему, пожалуй даже влюблена в него, – он был так хорош собою, так изящен, так деликатен, {Далее было: как мог быть} – но той страстной любви, от погибели которой разрывается сердце, она не имела к нему: он был слишком изящен и дипломатичен, чтоб внушить подобное неблаговоспитанное чувство. {Далее было начато: любовь это почти внушение} Катерина Васильевна чувствовала к нему любовь светской девушки, очень хорошую и очень сильную светскую любовь – и только, а такая любовь вырывается из сердца без смертельных ран. Но веселость Катерины Васильевны была разбита, {Но Катерина Васильевна была убита} потому что {Далее было: разбились} она потеряла веру в людей, – по крайней мере, веру в тех людей, каких видела.

Полозову хотелось устроить продажу стеаринового завода, которым он управлял, и удалось, наконец, найти покупщика. Покупщик {Далее было: а. тот думал приобрести завод не для себя, а для лондонской фирмы [Джибсона] Ходчсона, Миллинера и Кo, которая вела торговлю [с Россией] [между прочим] с Россией [между], в числе дел занимающейся и закупкою сала, которое входит в обороты всех больших английских домов, имеющих торговлю с Россией, б. Покупщик был комиссионер фирмы Джибсон, Миллинер и Кo именно по части [операций] [сала] закупки сала и стеарина. На кар} был иностранец, и на визитных карточках его написано Charles Beaumont, но произносилась {читалась} его фамилия не Шарль Бомон, как следовало бы скорее ожидать, а Чарльз Бьюмонт, – да и натурально, что она так произносилась, потому что он был агент лондонской фирмы Джибсон, Миллинер и Кo по закупке сала и стеарина. Завод не мог идти при жалком и финансовом и административном состоянии своего акционерного общества, – но перешедши к Ходчсону, Миллинеру и Кo, он должен был дать большие выгоды, – затратив на него полмиллиона, фирма могла иметь по сто тысяч верного барыша. Но агент был человек добросовестный, {Далее было: о чужом деле, и очень долго рассматривал завод, чтобы не подвести} внимательно осматривал состояние завода, подробно разбирал его счетные книги, {Далее было: потом} прежде чем решился советовать фирме покупку; потом пошли переговоры с обществом о продаже завода и тянулись очень долго, потому что {Далее было: наши общества} уж такова натура наших акционерных обществ, что они все тянут и тянут. А Полозов во все это время ухаживал за покупщиком, часто приглашал его к себе обедать. {Далее было: и Чарльз Бьюмонт сделался близким знакомым Полозова и [его] подружился с Катериной Васильевной}

Проницательный читатель уже предвидит, {знает,} что Чарльз Бьюмонт {Далее было: и Катерина Васильевна станут между} будет играть решительную роль в судьбе Катерины Васильевны и поэтому будет более или менее важным действующим лицом в моем рассказе. Что ж он за человек?

Он, как и следует англичанину, не был большой охотник пускаться в интимности и в личные излияния, но когда его спрашивали, он рассказывал свою историю – не многословно, но очень отчетливо. Его семейство, говорил он, было родом {Его фамилия была родом} из Канады, {Далее было: происхождение поэтому-то у него} из французских колонистов, составляющих и теперь чуть ли не половину ее населения. Поэтому-то и фамилия его имела французское происхождение. И точно, сам он по виду скорее походил на французского, чем на английского американца: он был брюнет, довольно смуглый. Но его отец, потомок канадского мужика, {потомок ~ мужика вписано.} переселился из Канады в Соединенные Штаты, когда Чарльзу, которого тогда звали Шарлем, было лет семь. Сначала отец жил в Бостоне, сколотил небольшой капитал и отправился на Дальний Запад {Далее было: пионером цив} расчищать леса, поднимать нови и приобретать полное довольство. {Вместо: приобретать ~ довольство. было: богатеть} Вместо довольства он приобрел удар индейского томагоука, и вдова его с сыном возвратились в Бостон, продав только что расчищенную покойным землю. {Далее было начато: а. Тут сын кое-как б. Сын как подрос, то сделался} Сын пошел в матросы. {Далее было: и попал на корабль, ходящий в Россию.} Натурально, что он, с семи лет живший уже между англо-американцами, наполовину забыл свой родной французский язык, – и точно, он говорил по-французски {Далее было: бойко, но только} недурно для англичанина, {иностранца,} но никуда негодно для француза. Когда ему было 13-14 лет, он пошел в матросы, сделал два-три рейса в Европу и в последний рейс попал в Петербург. Корабль оставался в Кронштадтской гавани довольно долго, и Чарльзу случилось занемочь; {Вместо: и Чарльзу ~ занемочь; – было: и случилась на беду} его свезли в больницу, он лежал долго – и, когда вышел из больницы, его корабль давно уже ушел. {Далее было: Но он конечно отыскал земляков, -} Что ему делать? Он стал отыскивать американцев в Петербурге и нашел нескольких на заводе Берта, – они устроили его к себе. Ему повезло на заводе, {Далее было: он скоро начал получать жалованье полное} потому что он и работал, и учился, так что через год один из {один из машинистов, тоже} американцев, машинист, мог уже сделать его своим помощником; а скоро он перешел от Берта уже настоящим машинистом на завод, принадлежащий русскому. {Вместо: на завод ~ русскому. – было: а. на русский завод. б. на завод из русских, чугунный. Фраза: А скоро ~ русскому вписана.} Так ему и случилось прожить около 10 лет в Петербурге, куда он попал случайно, и почти все эти 10 лет он прожил в обществе русских. Натурально, что он выучился хорошо говорить по-русски, {Далее было: может быть не совсем} а от английского языка сильно отвык: говорил по-английски гораздо лучше, чем по-французски, и не-англичанин принял бы его за чистого англичанина или американца, но {но акцент} англичанину или американцу было слишком слышно, что английский акцент его не чист. {Далее было: Свое время в Петербурге не терял он даром – но усердие} А по-русски говорил он совершенно как русский. Свое время в Петербурге не терял он даром: всякий свободный час употреблял на ученье, и хотя не имел себе руководителей, но приобрел очень порядочное образование, а когда приобрел его, то отправился – в Америку ему было тогда лет 25 – и тотчас же пристроился к какой-то американской газете писать статейки о России и вообще о Восточной Европе и о Западной Азии. Но подобные статейки требовались в ограниченном размере, и Чарльз стал искать себе иного занятия и попал в {Далее было: купеческую контору, торгов} нью-йоркскую контору лондонской фирмы Ходчсон, Миллинер и Кo. Но, говорил он, скоро стало его тянуть назад в Россию, {Далее было: где прошли лучшие} в Петербург, где прошли лучшие годы его молодости; {Далее было: да и скоро} его мать давно умерла, он человек свободный, {его мать ~ свободный вписано.} и он перешел в лондонскую контору своей фирмы, чтоб искать случая получить должность в Петербурге, {в России} – через полгода случай этот представился, и вот он уж с полгода жил в Петербурге в то время, как началось его знакомство с Полозовым по случаю покупки {продажи} завода. С американцами Петербурга он мало водился, а с служащими в американском посольстве был в яростной {в непримиримой} вражде, и они не могли говорить о нем без пены на губах: тогда правительство было в руках южан, рабовладельческой партии, а Бьюмонт был безусловным аболиционистом. {Далее было: и как только встречал кого из служащих} Большинство петербургских американцев, агенты нью-йоркских фирм, тоже, подобно своим фирмам, придерживались южной партии по торговым расчетам и тоже бегали от Бьюмонта. Про англичан он говорил, что очень любит их, что после {Далее было: свободных земледельцев Соединенного Американского союза} населения свободных штатов Северо-Американского союза – это лучший народ в мире, но что ему неприятно с ними, потому что он беспрестанно должен выдерживать стычки с ними из-за того, что говоря с американцем, они тут разумеют и население Южных штатов, которые, по словам Бьюмонта, такие же северо-американцы, какими французами были эмигранты. {Текст: С американцами ~ эмигранты вписан.}

Нельзя не сказать, что в этой истории не было ничего ни необыкновенного, ни неправдоподобного. У проницательного читателя сильно {уж так сильно} чешется язык сказать, что... – но уж так вышколен моим грубым обращением, что будет молчать, – и умно делает.

Полозов очень заботливо {внимательно} ухаживал за Бьюмонтом, звал его к себе по вечерам, потом стал приглашать и обедать, – нельзя, дело шло о том, чтоб выручить от захватов погибели больше половины того, что осталось у старика из прежнего громадного богатства, – о том, чтобы обеспечить свою старость и составить приданое дочери. Бьюмонт сначала долго {довольно долго} не принимал приглашения Полозова, но как-то раз, не успевши уклониться {отвертеться} от обеда, увидел себя за обедом только втроем со стариком и его дочерью. {Далее было: а. Начато: и тут обратил на нее б. и тут [начал] [сдружились] он и Катерина Васильевна сблизились} Бьюмонт и раньше замечал, что Полозова всегда задумчива, почти всегда грустна. Но он не обращал на это особого внимания, – он знал, что ее отец недавно потерял громадное богатство, и естественно было думать, что девушка грустит о потерянном блеске.

– Думал ли я когда-нибудь, – сказал за обедом {за обедом вписано.} Полозов, – что эти акции завода будут иметь для меня такую важность! Тяжело на старости подвергнуться такому удару. Еще хорошо, что Катя так равнодушно перенесла, что я погубил ее состояние. Только она меня и поддерживает. А если б еще она жалела или роптала, я с ума бы, кажется, сошел.

Бьюмонт взглянул на Полозова, потом взглянул на Катерину Васильевну:

– Да, это, конечно, большое облегчение, когда семейство дружно переносит неприятности.

– Да вы смотрите сомнительно, Карл Яковлевич {Вместо: Яковлевич было: Петрович (Бьюмонт говорил, что его отца звали} (Бьюмонт {Далее было: говорил, что его отца звали} для русского разговора принимал это отчество, объясняя, что его отца звали в Канаде Жак, а в Соединенных Штатах {в Канаде ~ Штатах вписано.} Джемс), – вы думаете, что она задумчива, так это оттого, что она жалеет о богатстве? Нет, Карл Яковлевич, нет, вы ее напрасно обижаете. У нас с нею другое горе – мы изверились в людей, – сказал полушутя, полупечально Полозов.

Катерина Васильевна покраснела – ей было неприятно, что отец завел о ней разговор.

– Нет, папа, вы напрасно мою задумчивость объясняете такими высокими мотивами, – у меня просто невеселый {угрюмый} характер, и я скучаю.

– Быть грустной – против этого ничего нельзя сказать, – сказал Бьюмонт, – но чувствовать скуку – это, по моему мнению, не извинительно. Она в моде у наших братьев англичан, но мы, американцы, не знаем ее: это слово не существует {неизвестно} в нашем американском языке, нам некогда скучать, у нас слишком много дела; мне кажется, что и русский народ должен бы видеть себя в таком же положении: у него тоже слишком много дела на руках. {Далее было: и мне странно} Но действительно я вижу в русских совершенно противное: они очень расположены хандрить; сами англичане далеко не выдерживают с ними сравнения в этом, хотя и прославились изобретением сплина.

– И русские правы, что хандрят, – сказала Катерина Васильевна. – Какое ж у них дело? Им нечего делать; они должны сидеть сложа руки. Укажите {Дайте} и мне дело, и я, вероятно, не буду скучать.

– Вы хотите найти себе дело? О, за этим не должно быть остановки. Вы видите вокруг себя такое невежество, такую беспомощность. {Далее было: что за работою нет недостатка}

– Да, но один, – еще более одна, – что может делать один?

– Но ведь ты же делаешь, Катя, – сказал Полозов: – я вам выдам ее секрет, Карл Яковлевич, она от скуки учит девочек, – у нее каждый день бывают ее ученицы, и она возится с ними от 10 до часу, иногда больше.

Бьюмонт посмотрел на Катерину Васильевну с уважением:

– Вот это по-нашему, это по-американски, – но зачем же в таком случае вы скучаете?

– Но разве это такое дело, которое может придать интерес жизни? Это не больше как развлечение, которое занимает меня, пока я занята им, и о котором нечего думать в другие часы дня, – оно слишком легко, оно могло бы служить хорошим отдыхом от чего-нибудь более серьезного, не более. И притом, знаете, что кажется мне, мистер Бьюмонт? Может быть, я ошибаюсь, может быть, вы назовете меня материалисткою... {Далее начато: Это-то упрек}

– Вы ждете такого упрека от американца, от человека из той нации, которая ославлена на целый свет как погрязшая в материализме, думающая только о доллерах?

– Вы шутите, но я серьезно боюсь высказать вам мое мнение, {Далее было: оно может казаться обскурантам} – оно в самом деле покажет вам, что я материалистка; но моя жизнь привела меня к такому прозаическому взгляду, мне кажется, что {Далее было: а. это направление поможет б. модное направление очень} дело, которым я занимаюсь, слишком одностороннее дело и что та одна сторона, на которую обращено оно, – не первая сторона, на которую должны быть обращены заботы человека, желающего принести пользу народу. Я думаю так: дайте людям кусок хлеба, читать они выучатся и сами. {Вместо: читать ~ сами – было: книга сама очутится в руках.} А начинать надобно не с книги, а с хлеба, иначе мы будем почти попусту тратить время.