Текст книги "Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)"
Автор книги: Николай Чернышевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)
Так на том и порешили и расстались миролюбиво.
– Ну, разбойник, – сказала Марья Алексеевна, проводив зятя.
Ночью даже приснился ей сон такого рода: что сидит она {Далее было: с Лопуховым и говорит: [теперь вы] как же это вы. Дмитрий Сергеевич} под окном и видит – по улице едет карета, самая отличная, и останавливается эта карета, {Далее было: у окна, у ее подъезда} и выходит из кареты пышная дама, и мужчина с дамою, и входят они к ней в комнату, и дама говорит: "посмотрите, мамаша, как меня муж одевает", – и дама эта Верочка, – и смотрит Марья Алексеевна, материя на платье у Верочки самая дорогая, – и говорит Верочка: "одна материя 500 целковых стоит, а это для нас, мамаша, пустяки, – у меня таких целая дюжина, а вот, мамаша, это дороже стоит – вот, на пальцы посмотрите", – смотрит Марья Алексеевна на пальцы Верочки, и на пальцах перстни крупных бриллиантов, – "этот перстень, мамаша, стоит 2000 рублей, а этот, мамаша, дороже, 4000 рублей, а вот на грудь посмотрите, мамаша, – эта брошка еще дороже: она стоит 10000 рублей", – а мужчина говорит: "а это все для нас еще пустяки, милая маменька, Марья Алексеевна, а настоящая-то важность вот у меня в кармане, – вот, милая маменька, посмотрите, бумажник, какой толстый и набит все одними сторублевыми бумажками, и этот бумажник я вам, мамаша, дарю, потому что и это для нас пустяки, а вот этого бумажника, который еще толще, милая маменька, я вам не подарю, потому что в нем бумажек нет, а все банковые билеты да векселя, и каждый билет или вексель дороже стоит, чем весь бумажник, который я вам подарил, милая маменька". {Далее начато: Счастлива ты, моя Верочка} – "Умели вы, милый сын, Дмитрий Сергеевич, составить счастье моей дочери и всего нашего семейства; только откуда же, милый сын, вы такое богатство получили?" – "Я, милая маменька, по откупной части пошел".
И, проснувшись, Марья Алексеевна думает про себя: "истинно, ему бы по откупной части идти".
Глава третья
ЗАМУЖСТВО И ВТОРАЯ ЛЮБОВЬ
Прошло два месяца после того, {после женить} как Верочка вырвалась из подвала. Дела Лопуховых шли хорошо. Он успел два хорошие урока, {Так в рукописи.} достал работу у какого-то книгопродавца, – перевод учебника географии. {Далее было: а. Вера Павловна также [нашла себе урок] успела немножко осуще б. Вере Павловне также удалось сделать в. Вера Павловна также начала исполнение} Вера Павловна также имела урок, – пока еще только один и не очень завидный. Но все-таки нужды не пришлось испытать, напротив, Лопуховы уже рассчитывали, что скоро, – через полгода или даже меньше, – могут обзавестись своим хозяйством. Доходы были очень скромные, но и расходы тоже.
Порядок их жизни устроился, конечно, не совсем в том виде, как полушутя, полусерьезно устроивала его Верочка в день своей фантастической помолвки, но все-таки очень похоже на то. {Вместо: не совсем ~ на то. было: а. такою б. таким крайним в. с такою крайнею [формалистичностью] формалистикою взаимного} Старик и старуха, жильцами которых они были, {Вместо: жильцами ~ были – было начато: у которых нани} много толковали между собою о том, как странно живут молодые, – будто вовсе и не молодые, – даже и не муж и жена, а так, точно бог знает кто. {точно чужие}
– Как бы тебе это сказать, Сидоровна: на то похоже, ежели бы, примерно, она ему сестра была, али он ей брат.
– Нашел чему приравнять! {Было: – Что грешишь-то, чему приравниваешь!} Между братом да сестрою никакой церемонности нет, а у них как? {Далее было: Ты в окно-то чать видишь тоже} Он, как встал, пальто надевает, и сидит, ждет, покуда {Далее начато: а. она б. мы} самовар принесешь. Ну, сделает чай, кликнет ее, – она тоже уж одета выходит. Какие тут брат с сестрою, – а ты так скажи: вот, бывает тоже, что небогатые люди по два семейства живут в одной квартире, – вот этому можно приравнять. {Далее было: а. Значит: ты видал ли, [чтобы], что б. – Чудной нынешн в. А дружно живут}
– И как это, Сидоровна, чтобы муж к жене войти не мог, {Далее было: или теперь, вечером, как прощаются} значит, не одета, нельзя. Это на что похоже?
– А ты то лучше скажи: как они вечером-то расходятся? Говорит: "прощай, миленький, спокойной ночи", {Далее начато: и он говорит} – разойдутся оба по своим комнатам, сидят, книжки читают, ну, он тоже пишет. {Далее было: Она ложится. Ну, как} Ты слушай, что раз было: Легла она спать, лежит, читает книжку; {Было: Сидела она, читала книжку. После: книжку было: видно, непонятно, показалось} только слышу через перегородку-то, на меня сна-то тоже что-то не было, – слышу, {через перегородку ~ слышу, вписано} встает. Только что же ты думаешь? слышу, одевается; ну, думаю, что дальше? Слышу, перед зеркалом стала, – значит, волоса пригладить. Ну, вот как есть, точно в гости собирается. Ну, слушаю. Слышу, пошла. Ну, и я в коридор вышла, стала на стул – гляжу в его-то комнату через стекло-то. Слышу, подошла. "Можно войти, миленький?" – ведь у ней другого имени ему нет. А он: "сейчас, Верочка, минутку погоди", – лежал тоже. Платьишко натянул, пальто застегнул, – ну, думаю, галстух надевать станет, нет, галстуха не повязал, – оправился, говорит: "теперь можно, Верочка". "Я, говорит, вот в этой книжке не понимаю, ты растолкуй". Он сказал. "Ну, говорит, извини, миленький, извини, что я тебя побеспокоила". А он говорит: "Ничего, Верочка, я, говорит, так лежал, ты не помешала". Ну, она и ушла.
– Так и ушла? {И ушла?}
– Так и ушла. {И ушла.}
– И он ничего?
– И он ничего. Да ты не тому дивись, что ушла, а ты тому дивись, оделась, пошла, – он говорит: "погоди", оделся, – тогда говорит: "войди". Ты про это говори: какое это заведенье?
– А вот что, Сидоровна: это секта такая, значит. Другой разговор:
– Петрович, а ведь я ее спросила про ихнее заведенье. Говорю: "вы, говорю, Вера Павловна, не рассердитесь, что я вас спрошу: вы какой веры?" "Обыкновенно какой, русской", говорит. "А супружник ваш?" – "Тоже, говорит, русской". – "А секты никакой не изволите содержать?" – "Никакой, говорит: а почему так вздумалось?" – "Да вот почему, сударыня, – барыней, барышней ли, не знаю как назвать: вы с муженьком-то живете ли?" Засмеялась: "Живем", говорит. "Так отчего же у вас заведенье такое, что {Далее было: он к вам взойти не смеет, и одевается, когда – Да и я к нему не смею, говорит, так что же тут} вы его неодетая не принимаете, точно вы с ним не живете?" – "Да это, говорит, для того, что зачем же растрепанной показываться? А секты тут никакой нет". – "Так что же такое?" – говорю. "А для того, говорит, что так-то любви больше, и размолвок нет".
– А это точно, Сидоровна, что на правду похоже. Значит, всегда в своем виде.
– Да она мне еще какое слово сказала: "Ежели, говорит, я не хочу, чтобы другие меня в безобразии видели, так мужа-то, говорит, я больше люблю, значит, {Далее начато: а. когда б. для} ему-то и вовсе не приходится, не умывшись-то, на глаза лезть".
– А и это на правду похоже, {Вместо: на правду похоже – было: правда} Сидоровна: отчего же на чужих-то жен зарятся? Оттого, что их в наряде видят, а свою в безобразии. Так и в писании говорится, в притчах Соломоних. Премудрейший царь был.
Говорится ли это в притчах Соломоних, или нет, не знаю. {Далее было: Но вот третий разговор, но он происходил уже и гораздо позднее, [через] слишком через полгода после свадьбы Лопуховых.}
Хорошо {Вообще хорошо} шла жизнь Лопуховых. Вера Павловна была всегда весела. {Было начато: Но особенно весела ст} Но однажды, – это было месяцев через пять после свадьбы, {замужства} – Лопухов, возвратившись с урока, нашел жену в каком-то особенном настроении духа: она была как-то особенно довольна чем как будто необыкновенным, {Далее было: смотря в ее} в ее глазах была и гордость, и радость. Тут Лопухов припомнил, {вспомнил,} что уже несколько дней можно было замечать в ней признаки приятной тревоги, улыбающегося раздумья, нежной гордости.
– Друг мой, у тебя есть какое-то веселье, – что же ты не поделишься со мною?
– Кажется, есть, мой милый. Но погоди еще немного, – я скажу тебе тогда, когда это будет верно. А то еще, пожалуй, понапрасну похвастаешься и тебя обманешь. Но кажется, что это верно.
– Но что же такое?
– А ты забыл наш уговор, мой миленький? Не расспрашивать? Скажу, когда будет верно. Но, чтобы было верно, надобно подождать еще несколько дней. А это будет мне большая радость! Да и ты будешь рад, я знаю.
Прошло еще с неделю.
– Мой миленький, стану тебе рассказывать свою радость, только ты мне – ты ведь все это {Вместо: все это – было: а. все книги б. все эти теории} знаешь. Видишь ли что, мой друг, мне давно хотелось что-нибудь делать, – для твоей невесты, помнишь? – для страшной, – только она для меня вовсе не страшная. Я и придумала, давно уж, что можно {что надобно} завести мастерскую, швейную, а, ведь это хорошо?
– Ну, мой друг, у нас был уговор, чтобы я твоих рук не цаловал, – да ведь то говорилось про другие дела, а на такой случай уговора не было. Давайте руку, Вера Павловна.
– После, мой миленький, когда удастся сделать.
– Когда удастся сделать, тогда и не мне дашь руку поцаловать, – тогда и Кирсанов, и Алексей Петрович, и все поцалуют, – а теперь пока я один, – и намерение стоит этого.
– Насилие? я закричу.
– А кричи.
– Миленький мой, я застыжусь и не скажу ничего, – будто уж это такая важность!
– А вот какая важность, мой друг: мы все говорим, а ничего не делаем. А ты {Далее начато: как обдумал} позже нас всех стала думать об этом, а раньше всех решилась приняться за дело.
– Миленький мой, ты захвалил меня, – она покраснела и припала лицом к его груди, – спряталась. Он поцаловал {Было: а. нагну б. цалова} ее голову. – Умная головка. {Далее было: нет не годится }
– Миленький мой, перестань. Вот тебе и сказать нельзя. Видишь, ты какой.
– Перестану, говори, моя добрая. {моя радость}
– Не смей так называть.
– Ну, злая.
– Эх, какой ты, все мешаешь. Ты слушай. Ведь тут, мне кажется, то, чтобы с самого начала, когда выбираешь немногих, нужна осмотрительность, чтобы это были люди в самом деле {дейст} хорошие, честные, не легкомысленные, не шаткие, и настойчивые, и вместе мягкие, чтобы от них не выходило пустых ссор и чтобы они выбирать других. Так?
– Так, мой друг.
– Теперь я нашла трех таких девушек, – ах, сколько я перебирала, – ведь я, мой миленький, уж месяца три заходила в магазины, знакомилась. И нашла, такие славные девушки. Я с ними хорошо познакомилась.
– И надобно, чтобы они были хорошие мастерицы своего дела, – ведь надобно, чтобы дело шло собственным достоинством, – ведь все должно быть основано на торговом расчете.
– Ах, еще бы нет, мой миленький, – это разумеется.
– Так что же еще? О чем со мною советоваться?
– Да подробности, мой миленький.
– Ну, рассказывай подробности, – да, верно, ты сама все обдумала и сумеешь приспособиться с обстоятельствами. Ты знаешь, {Далее было: но все-таки надобно} тут главное – принцип, да характер, да уменье. Подробности определяются сами собою, по особенным условиям каждой обстановки.
– Так, знаю, – но все-таки, когда ты скажешь, что так, я буду более уверена.
Толковали долго. Лопухов не нашел ничего поправить в плане жены, но для нее самой план развился и прояснился оттого, что она рассказывала его.
На другой день Лопухов отнес в контору "Полицейских ведомостей" объявление, что "Вера Лопухова принимает заказы на шитье дамских платьев, белья" и т. д. "по сходным ценам" и т. д. {Далее начато: с полною ответственностью как Против текста: На другой день ~ и т. д. – дата: 3 январ}
В то же утро Вера Павловна отправилась к Жюли.
– "Нынешней моей фамилии она не знает, – скажите, что m-lle Розальская".
– Дитя мое, вы, без вуаля, открыто, ко мне, и говорите свою фамилию слуге? – но это безумство, – вы губите себя, мое дитя! {Далее начато: Вера Павловна}
– Я замужем и могу теперь быть везде и делать, что хочу. {Далее начато; а. не риску б. не нужд}
– Но ваш муж, – он узнает.
– Он через час будет здесь.
Верочка коротко рассказала свою. {Так в рукописи.} Жюли была в восторге, обнимала Верочку, цаловала, плакала. Когда пароксизм прошел, Вера Павловна начала разговор о цели своего визита. {Текст: Верочка коротко ~ визита – вписан.}
– Вы {Но вы} знаете, старых друзей не вспоминают иначе, как тогда, когда имеют в них надобность. У меня к вам большая просьба. Я завожу швейную мастерскую – давайте мне заказы и рекомендуйте меня вашим. {В рукописи ошибочно: ваших} Я сама хорошо шью, и помощницы у меня хорошие, – да вы знаете одну из них, – действительно, Жюли знала одну из них за отличную швею, – а вот вам образцы моей работы. И это платье я делала сама себе: вы видите, как оно хорошо сидит.
Жюли очень внимательно рассмотрела, {Было: Жюли рассмотрела платье и} как сидит платье, рассмотрела шитье платка, рукавчиков и осталась довольна.
– Мое дитя, вы могли бы иметь хороший успех, у вас есть мастерство и вкус. Но для этого надобно иметь пышный магазин на Невском.
– Да, я заведу со временем, это {теперь это} будет моя цель. Теперь я принимаю {Было: Но теперь я буд} заказы на дому. {Далее начато: Мои заказы вы будете иметь. На}
Кончили дело, начали болтать опять о замужстве Верочки.
– А этот Сторешн_и_к – он две недели кутил, – ужасно, {Далее было: так что со всеми едва не} но потом помирился с Аделью, – я очень рада и за Адель, – он добрый малый, только жаль, что Адель не имеет характера.
И, оборвавшись на этой теме, Жюли {Было: И пустившись на эту тему, Жюли} пустилась болтать о похождениях Адели и других, – теперь m-lle Розальская была {стала} дама, следовательно, Жюли не считала нужным сдерживаться, – сначала она говорила рассудительно, потом увлекалась, увлекалась и стала говорить {Вместо: стала говорить – было: дошла до рассказ} о кутежах с восторгом, с легкомыслием, {Далее было: потом, еще хуже} и пошла, и пошла. Вера Павловна сконфузилась, Жюли ничего не замечала, – Вера Павловна оправилась и слушала уже с тем тяжелым интересом, {Вместо: с тем тяжелым интересом, – было: с интересом человека из} с каким рассматриваешь {Далее начато: а. гнилую язву б. гной в. гнилую} черты милого лица, искаженные болезнью. {Далее было: – возможно ли} Но вошел {явился} Лопухов, и Жюли мгновенно обратилась в солидную светскую даму, исполненную строжайшего такта. Но и эту роль она выдержала недолго, – начав поздравлять Лопухова с женою, такою красавицею, она опять разгорячилась: "нет, мы должны праздновать вашу свадьбу", – велела подать завтрак на скорую руку, подать шампанское. {Вместо: велела подать ~ шампанское. – было начато: явилось шампанское, поднялся} Верочка была должна выпить полстакана за свою свадьбу, полстакана за свою мастерскую, полстакана за саму Жюли, и у нее закружилась голова. Поднялся крик, шум, гам, Жюли ущипнула Верочку, вскочила, побежала, Верочка за ней, – поднялась {Текст: Жюли ущипнула ~ поднялась – вписан.} беготня по комнатам, прыганье по стульям, – Лопухов сидел и смеялся, – кончилось тем, что Жюли вздумала хвалиться силою: {Далее было: Верочка, бороться} "я вас одною рукою подниму на воздух", "не поднимете", – принялись бороться, упали обе на диван {Далее было: и обе заснули} и уже не захотели встать, а только продолжали кричать, хохотать – и обе уснули.
С давнего времени это был первый случай, когда Лопухов не знал, что ему делать. Будить? Жалко, испортишь все веселое свиданье неловким {скучным} концом, – подумал, подумал, стал искать книги, – попалась книга "Chronique de l'Oeil de Boeuf" – вещь, перед которою Фоблас кажется вял, {вял и скучен} – уселся на другой диван, стал читать и через четверть часа сам заснул – не от шампанского, на него и ром мало действовал, – а от скуки.
Лизетта разбудила Жюли часа через два – было время обедать, пообедали, – Верочка и Жюли опять покричали, опять посолидничали, при прощанье стали вовсе солидны; Жюли вздумала спросить – прежде не случилось вздумать, – зачем Верочка заводит мастерскую: {Далее начато: а. неужели, она так б. неужели они} ведь если она думает о деньгах, то гораздо легче ей сделаться певицею, – у ней такой сильный и уже обработанный голос; опять уселись, {вернулись} Верочка стала рассказывать свои мысли, – и Жюли опять пришла в энтузиазм, и посыпались благословения, перемешанные с тем, что она, Жюли ле Телье, погибшая женщина, – и слезы, {Было: а что она не проклинает тех б. что надобно} – но что она знает, что такое "добродетель", – и опять слезы, и опять благословения.
Дня через {Через} четыре Жюли приехала к Вере Павловне и дала довольно много заказов от себя, дала {Было начато: сооб} несколько адресов своих приятельниц, которые также сделают заказы. Она привезла с собою Сержа, сказав, что без этого нельзя: "Лопухов был у меня, ты должен теперь сделать ему визит". Жюли держалась очень солидно и выдержала солидность без малейшего {всякого} отступления, хотя просидела {сидела} у Лопуховых долго. В патетизм не приходила, а впадала {а находилась} больше в буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватой {скромной} обстановки быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно истинное счастье и т. д., и даже объявила {сказала} Сержу, что они отправятся с ним жить {отправится жить} в Швейцарию, поселятся в маленьком сельском домике, будут любить друг друга, пить сливки, удить рыбу, ухаживать за своим огородом, Серж сказал, что он совершенно согласен, но посмотрит, что она будет говорить часа через три-четыре.
Гром изящной {великолепной} кареты и топот пары удивительных лошадей Жюли произвели сильное впечатление {Далее было: в 5-ой линии} в населении 5-й линии между Средним и Малым проспектами. Много глаз смотрели, как у запертых ворот одноэтажного деревянного домика в пять окон вышла из кареты удивительно великолепная дама, с видным офицером, важное достоинство которого не подлежало сомнению. Всеобщее огорчение было произведено тем, что через минуту ворота отворились, карета въехала на двор, {Далее было: и таким обр} и любознательность лишилась надежды видеть еще раз величественного офицера и еще величественнейшую даму вторично при их отъезде. Когда Петрович возвратился домой с своей торговли, у Сидоровны {Здесь и далее в рукописи: Степановны} с ним произошел разговор: {такой разговор}
– Петрович, а видно, что наши жильцы-то из важных людей. Приезжали к ним генерал с генеральшею. Генеральша так одета, что и рассказать нельзя, а на генерале две звезды.
Каким {Отку} образом видела звезды на Серже, который если бы и имел их, то вероятно не носил бы при простых визитах к знакомым, а пока еще и не имел, – это довольно удивительно. Но действительно не подлежит ни малейшему сомнению то, что Сидоровна видела на нем две звезды, – действительно видела; это мы знаем, что их на нем не было, но у него был такой вид, что с точки зрения Сидоровны нельзя было не увидать на нем двух звезд.
– И на лакее ливрея какая, Петрович, – сукно аглицкое, рублей по 5 аршин, – видно, что денег-то куры не клюют. И сидели они у наших, Петрович, часа два, и наш с ними говорят просто, вот как я с тобою, и не кланяются, {Далее было: и наш генеральше прислуживает, ну, там, знаешь} и смеются, и наш-то сидит с генералом, – и оба развалились в креслах-то, и курят, – так и курит {Было: и генеральша так и курит} при генерале, и развалился,да чего, папироска погасла, так он взял у генерала, да и закурил свою-то. А уж с каким почтением генерал ручку цаловал у нашей, так и рассказать нельзя. Как же теперь это дело рассудить, Петрович?
– Все от бога, значит, и знакомство али родство такое от бога.
– Так, Петрович, от бога, слова нет, – ну, а я так думаю, что либо наш, либо наша приходится либо братом, либо сестрой либо генералу, либо генеральше.
– Как же это будет по-твоему, Сидоровна? Не похоже что-то. Как бы так, у них бы деньги были.
– А так, Петрович, что значит не в браке мать родила, либо отец не в браке родил.
– Это может статься, Сидоровна; бывает.
Сидоровна на три приобрела большую важность в {в двух} мелочной лавочке. {Далее было: и постепенно} Все обращались к ней с душами, жаждущими знания.
Следствием всего этого было, что через неделю {Далее было: нежданно-негаданно} явился к дочери и зятю Павел Константинович.
Марья Алексеевна собирала сведения о жизни Веры Павловны, не то чтобы постоянно и заботливо, а так, вообще, тоже больше из чисто отвлеченного научного инстинкта любознательности, поручила одной из мелких своих кумушек, {Далее начато: справ} жившей на Васильевском, справляться о ее дочери, когда случится идти мимо, и кумушка доставляла ей сведения иногда раз в месяц, иногда и чаще, как случится. Лопуховы живут между собою в ладу. Дебоша никакого нет. Одно только: молодых людей много бывает, – да все мужнины приятели, и скромные. {и ведут себя скромно.} Живут небогато, но видно, что деньги есть. Не то что продавать, а покупают. Шелковое платье себе сшила. По случаю два дивана, стол к дивану, полдюжины кресел купили, заплатили 40 рублей, – а мебель хорошая, рублей 100 надо дать. Сказывали хозяевам, чтобы новых жильцов искали, – "мы, говорит, через месяц на свою квартиру съедем".
Марья Алексеевна утешалась этими слухами. Женщина очень грубая и в своем роде очень дурная, она много мучила дочь, готова была и убить и погубить ее для своей выгоды, это так, и проклинала ее, потерпев через нее ужасное расстройство отличного плана обогатиться. Но следует ли из этого, что она не имела к дочери никакой любви? Нисколько не следует. Когда дело было кончено, когда дочь решительно отбилась от рук, – что ж делать? Что с возу упало, то пропало. А все-таки дочь, – и теперь, когда уже не могло представиться никакого случая, чтобы для выгоды Марьи Алексеевны мог случиться какой-нибудь вред дочери, мать желала ей добра. И опять – не то чтобы желала уж, а бог знает, все равно, как вы могли бы, пожалуй, подумать, что она бог знает как заботилась шпионить за ней, , – как меры для слеженья за дочерью были приняты так, между прочим, {Далее было: кое-как} потому что, согласитесь, нельзя же не следить, – так и желанье добра было между прочим, потому что, согласитесь, все-таки дочь. Почему ж и помириться? тем больше, что разбойник зять, как по всему видно, человек основательный, делец, выйдет в люди, пробьет бебе дорогу, стало быть, со временем и пригодится. Таким образом, Марья Алексеевна и шла {и приходила} понемногу к мысли возобновить сношения {Вместо: возобновить сношения – было: помир} с дочерью. Понадобилось бы еще с полгода, пожалуй с год, на то, чтобы доплестись до этого, – нужды не было торопиться, время терпит, но слух о генерале с генеральшей разом двинул {разом наполнил чашу расположения} дело вперед через всю остававшую половину дороги. Разбойник действительно оказывался шельмецом: {Далее было: как} отставной студентишко без чина с двумя грошами денег вошел в дружбу {Было начато: познако} с богатым генералом и подружил свою жену с его женою – такой человек далеко пойдет! Или это Вера {Верка} с генеральшей подружилась и мужа подружила с генералом? Все равно, значит Вера далеко пойдет.
Потому, немедленно по получении сведения о визите, отправлен был отец объявить дочери, {звать до} что мать простила ее и зятя и зовет к себе. Вера Павловна отправились с Павлом Константиновичем и просидели вечер с ним и Марьею Алексеевною. Свидание было, конечно, холодно и натянуто. Кое-как досидев до чаю, Лопуховы спешили отправиться домой. {Вместо: Вера Павловна ~ домой. – было начато: Свиданье с матерью}
Полгода Верочка жила спокойно, чисто, {чисто, благор, полгода Далее было: а. не видела в ее об б. не видела она в своем обществе других людей, кроме людей [благород] чистых [она каждый день]. Эти знакомые} и странное впечатление произвел на нее ее подвал. Грязь, цинизм, пошлость всякого рода, {Далее начато: все это подейств} – как это поразительно резко бросается теперь в глаза ей, уже отвыкшие от таких картин.
"Как это {Боже мой, как это} у меня доставало силы жить в этих тяжелых {в этой мучительной, тяжелой} и гадких стеснениях? Как я могла дышать в этой атмосфере? И не только жила, даже осталась здорова. Удивительно, непостижимо. Как могла тут {не стать тут} вырасти с любовью к добру? Удивительно!" {Было начато: Непостижи} – думала Вера Павловна.
Когда они возвратились домой, к ним через несколько времени заехали Алексей Петрович с Марьей Андреевною, {В рукописи: Ивановною} зашел и Кирсанов. Как {Как отдохнула} вдвойне отрадна показалась Вере Павловне ее новая жизнь, с этими чистыми мыслями, {Было: эти чистые мы После: мыслями – было: с этим дельным же разговором, на} в обществе чистых людей! По обыкновению, шел и веселый разговор {Далее было: с анекдотами} со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете, от тогдашних дел, – междоусобная война в Канзасе, предвестница великой нынешней {нынешней вписано.} войны юга с севером, занимала собою этот маленький кружок: {Было: занимала собою маленький кружок, к которому они} теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие, и в числе их были {Далее было: люди [в кругу которых] [составлявшие], к числу которых при} Лопухов, Кирсанов, их знакомые, – до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, {Вместо: спора ~ Либиха: было: спора о земледельческой теории} и о законах исторического прогресса, без которых не обходился ни один разговор в подобных кружках, и о важности различения реальных желаний {Было начато: стрем}, которые ищут и находят удовлетворение, от фантастических, которым невозможно, да и не было бы приятно найти себе удовлетворение, – важности, которая тогда была выставлена антропологическою философиею, {Вместо: и о важности ~ философиею, – было: а. и о всем тому подобном или неподобном, но родственном б. и о различии [фантастических] между фантастическими и реальными желаниями, [и о поло] которое в первый раз так хорошо разъяснено было тогда антропологическою философиею} и обо всем тому подобном или и не подобном, но родственном. Дамы по временам и вслушивались в эти учености, рассказывавшиеся очень просто, будто и не учености, {по временам ~ не учености, вписано.} и вмешивались в них своими вопросами, {Вместо: в них своими вопросами, – было: своими вопросами в этот разговор} а больше не слушали, шутили, {и толковали} – даже обрызгали водою Алексея Петровича и Лопухова, когда они уже очень восхитились важностью минерального удобрения, – но Алексей Петрович и Лопухов толковали о своих ученостях непоколебимо; Кирсанов плохо помогал им, – был больше на стороне дам, и они втроем играли, пели, хохотали до глубокой ночи, когда, уставши, развели, наконец, и непоколебимых ревнителей серьезных разговоров. И вот {Далее было: усталая от} Вера Павловна засыпает, и снится ей сон.
Поле, и полю ходят муж, – то есть миленький, – и Алексей Петрович; и миленький говорит:
"Вы интересуетесь знать, Алексей Петрович, почему из одной {на одном} грязи родится пшеница, {Было начато: хороший ко} – такая белая, чистая и нежная, – а на другой грязи не может родиться. Эту разницу вы сейчас сами увидите. Посмотрите {Взгляните} корень этого {Далее было: растения, этого} прекрасного колоса, – видите, это грязь свежая, – она, можно сказать, чистая грязь, – вы знаете, на языке нынешней философии это называется реальная грязь. Она грязна, это правда, – но всмотритесь в нее хорошенько, – вы видите, {тут видите,} что все элементы, из которых она состоит, сами по себе здоровы. {Далее было: Вот земля, видите [она], это хорошая земля, вся земля} Они составляют грязь в этом соединении, но пусть немного переменится {переместятся} расположение атомов – и выйдет что-нибудь другое, – и все другое, что выйдет, будет также здоровое, потому что основные элементы здоровы. Отчего это? Обратите внимание на положение этой поляны, – вы видите, что вода здесь имеет сток, и потому гнилости не может быть".
"Да, движение есть реальность, – говорит Алексей Петрович, – потому что движение – это жизнь, а жизнь и реальность одно и то же. {Далее начато: Да, это серд} Но движение есть труд, потому труд есть реальность".
"Так видите, Алексей Петрович, что если из этой грязи {Вместо: из этой грязи – было: а. в эту грязь б. в этой [почве] грязи} вырастет колос, он будет здоровый?"
"Да, потому что это грязь реальной жизни", говорит Алексей Петрович.
"Теперь перейдем на эту поляну. Берем и здесь растение, рассматриваем также его корень. Он также загрязнен, – обратите внимание на характер этой грязи. Нетрудно видеть, что это грязь гнилая".
"То есть фантастическая грязь, по научной терминологии", говорит Алексей Петрович.
"Итак, элементы этой грязи находятся в нездоровом состоянии {Далее начато: как вы} натурально, что как бы они ни перемещались, и какие бы другие вещи не похожие на грязь, ни выходили из этих элементов, все эти вещи будут нездоровые, дрянные".
"Да, потому что самые элементы нездоровы", говорит Алексей Петрович.
"Нам нетрудно будет открыть причину этого нездоровья". {Было: этой гнилости".}
"То есть этой фантастической гнилости", говорит Алексей Петрович
"Да, гнилости этих элементов, если мы обратим внимание на положение этой поляны. Вы видите, вода не имеет стока из нее, застаивается Е потому гниет.
– Да, отсутствие движения есть недостаток труда, потому что труд и движение представляются в антропологическом анализе понятиями тождественными. А без движения нет жизни, следственно нет и реальности; итак, это есть грязь фантастическая, то есть грязь гнилая. Вы видите теперь, почему никакого хорошего растения не может возникнуть из этой грязи"? {на этой почве?"}
"Да, потому что это грязь фантастическая, или гнилая, между тем как очень натурально, что на грязи реальной являются {растут} хорошие растения, так как она есть грязь здоровая. {Начато: реальная} Что и требовалось доказать, – как говорится по-латине".
Как говорится по-латине "что и следовало доказать", – Вера Павловна не может расслушать.
"А у вас, Алексей Петрович, осталась привычка к кухонной латине и к силлогистике", говорит миленький, то есть муж.
Вера Павловна подходит к ним и говорит: "Да полноте вам толковать о своих анализах, тожествах и антропологизмах, – пожалуйста, что-нибудь другое, {Вместо: пожалуйста ~ другое, – было: а. поговорим о чем-нибудь б. Начато: займ} чтоб и я могла участвовать в разговоре".
"Давайте исповедываться", {Давайте сядем} говорит Алексей Петрович.
