Текст книги "Похищение из сераля (СИ)"

Автор книги: Николай Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава двадцать четвертая. Парижские приключения

Гайон, к сведению несведущих читателей, расположен в 50 км от Парижа вниз по Сене. Городишко маленький, древний (почти весь состоит из фахверковых домиков с черепичными крышами), но имеет кольцевую систему улиц, сходящихся к вершине холма, на котором гордо стоит замок Гайон, считавшийся в 16 веке самым красивым во всей Франции. Его улицы полюбили мотоциклисты, устраивая по ним ежегодные октябрьские гонки с финишем у замка. А с этого года к мотоциклистам присоединились автомобилисты (сумасшедшие, по мнению Макса), едва вписывающиеся в узости улиц. Саша решил поучаствовать в обеих гонках (мотоцикл и гоночное авто прибыли, конечно, поездом), проходивших через день.

Предоставив "графину" заниматься организационно-техническими вопросами (на железнодорожном вокзале, преимущественно), его друзья, не бывавшие в Париже, двинулись на осмотр его достопримечательностей, но не пешком, а в лимузине Городецкого. Мотором компании была, конечно, Агата и потому перво-наперво они поехали к Эйфелевой башне. Эта сумасшедшая пыталась заставить всех подняться на нее ножками, но тут Максим проявил твердость. Подбежав к парапету на смотровой галерее, Агата воскликнула, обращаясь к Максу:

– Вот бы отсюда прыгнуть! Ты смог бы?

– На веревке – нет, – разочаровал ее Максим. – Жутковато. Но когда я надежно оттестирую свой парашют, то могу прыгнуть с ним. Жаль, меня тут же зацапает полиция….

– У тебя есть еще и парашют? – обрадовалась Агата. – А что это такое?

– Он похож на параплан, но предназначен для спасения летчиков, аэропланы которых вдруг им отказали.

– Боже, как ты великолепен, Макс! – бросилась ему на шею княжна. – Я так горда, что могу назвать себя твоей подругой!

– Агата! Сестрица! Княжна! – предостерегающе воскликнули Адольф, Иоганна и Катрин. – Вокруг люди!

– Плевать мне на всех! – огрызнулась Агата, но дальнейшие выражения эмоций притушила.

На выходе из лифта она вдруг снова приблизилась к Максу и спросила приглушенно:

– Вчера ведь ты Эстерхази "ukontrapupil"? Я-то ничего не заметила, но Иоганна сказала, что ты….

– Типа того, – ответил Городецкий. – Авось теперь спесивый венгр прекратит задирать людей в общественных местах….

Далее их путь по указке Агаты лежал к Галерее машин, построенной на противоположном конце Марсового поля. Здание это (420х110 м при высоте в 20–25 м) было огромно даже для видавшего виды Городецкого. Полукруглая стеклянная крыша давала достаточно света и в октябрьский день. Собранные здесь многообразные механизмы поражали своими размерами, конфигурацией и предназначением, при этом они были действующими – вернее, действовали периодически, по мановению экскурсовода. Агата, впрочем, экскурсоводов проигнорировала, предпочтя забраться на высотную галерею и обращаясь за разъяснениями к Максиму. Тот начал с выговора взбалмошной княжне ("Вы полагаете, будто я знаю, что это за агрегаты там расставлены?"), но по ходу сориентировался и отвечал, как бог на душу положит. Типа:

– Это, вроде бы, линейка металлообрабатывающих станков: токарного, сверлильного, фрезеровального, строгательного…. Эти с ременными приводами, хоть и с электродвигателями, а эти уже с валовыми. Далее расставлены генераторы электрического тока: вон те, с медными коллекторами и графитовыми щетками – постоянного, а эти, похоже, переменного, трехфазного.

– Но у этих иногда есть на валу какие-то маленькие "бочонки" с такими же медными и графитовыми штучками….

– Это возбудители постоянного тока для пуска генераторов переменного тока.

– Как все сложно! И какой ты умный, Максик….

– Ты договоришься Агата, – слегка взъярился Городецкий. – Сейчас спустимся вниз и пойдем как все, с экскурсоводом!

– Нет, нет, миленький! С тобой мы обойдем все быстро, а там будем тащиться два часа….

– Я тоже так считаю, герр Городецкий, – вмешалась Иоганна. – С Вами быстрее и интереснее….

Осмотр скопища малопонятных машин возбудил в спутниках Максима аппетит, который они удовлетворили круассанами и пирожными в одном из кафе расположенного поблизости Люксембургского сада. После чего та же Агата повлекла их в Пале Рояль, где с недавних пор размещался постоянный выставочный салон автомобилей. Там она ходила от одного блестящего авто к другому, ахала и охала (Иоганна ей вторила, хоть гораздо сдержаннее), восхищалась и злилась, но в конце экспозиции вдруг сказала:

– А ведь ваше авто, Максим, выглядит на этом фоне вполне достойно. Я удовлетворена!

Вечером, когда к их спевшейся пятерке присоединился и Саша, инициативная княжна заявила:

– После ресторана очень хочется попасть в настоящий дансинг! Где нет унылой музыки, пресных аристократов и где танцуют по-настоящему современные танцы, в том числе то самое танго. Саша, Вы предприимчивы, разыщите нам такое место!

Саша расцвел от внимания переменчивой возлюбленной и через час все они оказались на Монмартре, в небольшом полутемном зале на пляс Пигаль (неподалеку от известного Максу кабаре "Мулен Руж"). В зале было прилично накурено, что не смутило не только курящую Агату, но и Иоганну с Катрин. Все как раз танцевали и именно танго, причем кто во что горазд. Большинство висели друг на друге, едва перебирая ногами, и чувствовали не столько музыку, сколько свои тактильно-покровно-глубинные ощущения. Другие передвигались стремительно и с вращениями, что более напоминало разновидность вальса. Третьи шли танговым шагом, иногда выкидывая ноги в стороны или обвивая ими бедра партнера (партнерши).

Шустрый гарсон принес откуда-то три табурета для дам, а через минуту три полузаполненных зеленоватых стакана для мужчин и высокие стаканы с лимонадом – для тех же дам. Макс поднес стакан к лицу и отшатнулся от мощного спиртово-полынного запаха. "Абсент, – вспомнил он. – Фирменный напиток Монмартра. Что ж, пока специальных законов о пьяных за рулем нет – так что пару глотков этого зелья можно, пожалуй, употребить". Горло его тотчас обожгло и дыханье перехватило. "Там же градусов семьдесят!" – спохватился он. – Чертовы французские алкаши!". Но через полминуты его приятно торкнуло и он рассмеялся.

– Что вы там пьете? – встрепенулась Агата.

– Все путем, – заверил Макс. – Ноги от этого напитка в пляс захотели.

– А мои даже после лимонада, – призналась дева. – Надо показать им класс, Максим!

– Покажем, – успокоил ее Городецкий. – Вот снова заиграют и пойдем!

Неожиданно к музыкантам присоединилась смуглая девушка с красной розой в черных, сильно завитых волосах и сказала: – Танго Эль Чокло!

Посетители дружно крикнули "Вив!", музыканты заиграли хорошо знакомую Городецкому мелодию (хоть он ее и не опознал), а дева запела по-испански:

– Кон эстэ танго кес бурлон и компрадрито….

После чего Макс с Агатой ввинтились в толпу и стали танцевать, не стесняя себя приличиями. Макс активно импровизировал, Агата его зеркально копировала, но с какого-то момента повела свою партию, обхватывая ногой его бедро или двигаясь в тесном прикосновении спиной и чуть поерзывая попой. Эротическое чувство (как бы одно на двоих!) охватило их тела и придало танцу полную упоительность, а его фигурам – вдохновенную эксклюзивность. Танго же длилось, длилось и длилось…. Конец ему все же пришел, и Макс с Агатой, обняв друг друга за талии, вернулись к ее табурету и Саше, приведшему из круга Иоганну.

– Вы так замечательно танцевали! – восторженно сообщила сестра сестре.

– Только совершенно непристойно, – добавил Саша.

– Хорошо, – быстро сказала Агата. – Следующее танго я танцую с тобой. Интересно, что ты скажешь после его окончания….

В ожидании новой композиции мелодия предыдущей все крутилась в голове у Максима и вдруг он сообразил, что на основе "Эль Чокло" был создан знаменитый шансон "На Дерибасовской открылася пивная"! Правда, кроме других слов и мелодия значительно русифицировалась, упростилась. Жаль, что еще не написаны "Кумпарсита", "Бесаме мучо" и другие шедевры – под них танцевать было бы совсем классно.

Но вот начали играть очередное танго, Саша с Агатой отчалили и Макс осознал, что остался с Иоганной, которая смотрит на него в упор.

– Идем в круг? – спросил Макс.

– Конечно, – ответила юная княжна и вдруг добавила: – Я хочу испытать от этого танца максимум удовольствия. Максимум, понимаете?

– "Ни финты себе, – оторопел Городецкий. – Да меня Агата без соли съест!"

Тем не менее он взял девушку за талию и руку половчее и пошел на нее в наступление. К счастью его задача упростилась: Иоганна так была на него настроена, что из ее рук в его почти сразу заструились "флюиды", а тело трепетало при каждом прикосновении – которые он стал сознательно дозировать. Фигуры же танца он все усложнял и усложнял, отчего Иоганна совсем пришла в восторг. В конце танца она вдруг напрыгнула на его подставленное бедро и мучительно покраснела. Пока шли обратно, она шепнула:

– Я поняла, что такое счастье! Это быть во власти желанного мужчины….

– Агата оторвет нам головы, – предупредил Макс.

– Я знаю, – поникла Иоганна, но тут же вспылила: – Почему ей можно иметь двух мужчин, а мне – ни одного?

– Ничего, – ободрил ее мачо. – Она вскоре выйдет за одного замуж и тогда у нас появится шанс….

– Так я Вам нравлюсь? – вскинула глаза на свое божество Иоганна, но ответа не получила, так как они уже вышли к своей компании.

Тут Агата всех огорошила, сказав:

– Я хочу принять приглашение вон того типа. Он мне его пообещал в толкучке. Просто интересно будет сравнить свои ощущения – ничего больше.

– Как так, Агата… – начал возбухать Коловрат, но она накрыла ему рот ладошкой, взглянула пристально в глаза, и великан сдулся. Макса же, улучив момент, взяла за рукав Катрин и шепнула:

– Пригласите меня на следующий танец. Я устала терпеть домогательства Адольфа.

Максим взглянул ей в глаза и кивнул.

При первых звуках музыки он учтиво склонился перед гувернанткой и сказал:

– Имею честь пригласить Вас на этот танец, фреляйн.

У Иоганны недоуменно сморщилось лицо, но Макс на нее более не смотрел и повел новую пассию в круг. К его изумлению Катрин взяла инициативу в свои руки и стала активно вращать бедрами, всплескивать ногами, льнуть спиной к его груди, а попой – к вяловатому фаллосу, улыбаться поощрительно и легонько постанывать, когда он скользил рукой в ее подгрудие. Против воли Городецкий возбудился и стал перебрасывать тело дамы из одной руки в другую более резко и властно. Та заулыбалась совсем победительно и добавила сексапильности во все свои движения. "Вот тебе и тихоня! – восхитился Макс. – А глаза-то как у нее засияли! А теперь сменила поведение: стала танцевать более плавно, сдержанно, величаво – ну истинная аристократка! Впрочем, это ведь и в самом деле так – боковая ветвь Ауэршпергов…". Боковым зрением он вдруг увидел, что Агата прекратила танцевать и пошла прочь от недоуменно топчущегося француза. Впрочем, танец вскоре закончился и когда они с Катрин вернулись на "базу", то услышали окончание возмущенной тирады княжны:

– …– какой-то неприятный запах в дополнение ко всем сальностям, которые я от него услышала!

– Ну и слава богу! – вырвалось у Саши в ответ на возмущения Агаты. – Одно дело мы, другое – они! Мир полон подонков, пора бы это понять!

Ночью Макс снова проснулся от шороха. Включив ночник и приподнявшись над подушкой, он увидел смутную фигуру в шлафроке, нерешительно топчущуюся у двери.

– Иоганна, ты? – с безмерным удивлением спросил он.

– Это всего лишь я, – выпрямилась во весь рост Катрин. – Спасаюсь все от того же Адольфа.

– Я сейчас что-нибудь придумаю, – сказал Максим, выключил свет, накинул шлафрок и снова включил ночник. – Вам я предлагаю свою постель, а сам прилягу на диване.

– Вы хотите меня оскорбить? – засверкала глазами Катрин. – Я вроде бы ясно дала понять, что Вы мне симпатичны!

– Ах я дубина! – резко сменил поведение Макс: подошел к девушке, взял ее руки, бегло поцеловал на них пальчики, потом запястья, заулыбался ей в лицо и нежно стал осыпать его поцелуями. Потом обнял за талию и мягко повлек к кровати, говоря:

– Я дурак, я полный дурак! Вы такая прекрасная, такая чуткая, добрая пришли меня утешить, а я оказался дураком! Но я исправлюсь, я обязательно исправлюсь и начну прямо сейчас. Вот спросите меня: кто на свете всех милее, всех умнее и величавее?

– Неужели я? – улыбнулась Катрин.

– Да, тысячу раз да! Я увидел это сегодня в конце нашего танца и поразился, как Вы великолепны, баронесса Ауэршперг. Судьба раздает свои дары вслепую, наделяя одних богатством и властью, а других низвергая с Олимпа, но аристократическую породу не спрятать. И я трепещу перед Вами и спрашиваю: Вы согласитесь сейчас взять в объятья обычного шляхтича?

– Не такой Вы и обычный, как говорят. Но к черту эти разбирательства! Поднимите меня на руки! Теперь поносите по комнате… Ах, какое прекрасное, забытое чувство! А теперь бросьте меня в постель и приступайте к своему любимому мужскому делу!

Глава двадцать пятая. Катастрофа

Назавтра состоялись мотогонки, в которых Коловрат оказался победителем в своем классе мотоциклов. Вся компания кинулась его поздравлять, потом в Гайоне было разыскано кафе, где совместно была распита бутылка шампанского. Но потом вместо совместного возвращения в Париж произошло разделение: Макс действительно поехал и повез Иоганну, Катрин и Адольфа, а Саша и Агата остались для секретного дела. Узнав об этом, Адольф и Катрин помялись (они же все-таки были в роли опекунов при сестрах), но с Агатой спорить им не хотелось и потому они промолчали. Катрин к тому же рассчитывала, быть может, на уединение со своим неожиданным возлюбленным, но Иоганна ей планы поломала, настояв на совместном осмотре Лувра и Тюильри. К вечеру же прикатили страшно довольные Саша и Агата (она шепнула Максу, что сама научилась летать на параплане, хоть и невысоко!) и все пошли в ресторан, где еще вволю потанцевали среди обычной аристократической публики.

Ночь Макс рассчитывал провести в одиночестве: Агата, судя по всему, должна была тетешкать Сашу, а Катрин была предупреждена Максом о возможном приходе к нему Агаты. Не тут-то было: Катрин разузнала обстановку досконально и появилась в десять часов с сообщением, что "княжна точно сюда не придет".

– Где же она? – спросил Макс, кося под дурачка.

– Это неважно, – был ответ. – Важно лишь то, что мы снова здесь одни. Твой пыл вчера был чудесен! Куда же он пропал сегодня? Хочешь, я его поищу?

Утром все отсыпались, кроме раздосадованной Иоганны и хмурого Адольфа. Ко второму завтраку компания собралась, и тут Саша объявил, что "всем пора узнать, чем мы вчера с Агатой занимались". Иоганна залилась румянцем, Адольф посмурнел, а Катрин побледнела.

– По-моему, вы летали на параплане, – сказал, ухмыляясь, Макс.

– Параплан? – вытаращил глаза Адольф. – Что еще за смертоубийственное изобретение?

– Поедемте с нами в Гайон, – предложил Коловрат, – там все и увидите.

Погода была хмуроватая, но ветер ровный, умеренный. Когда Саша и Макс достали из багажников рюкзаки, а из них вороха шелковых тканей, развернули их на земле, нацепили на комбинезоны обвязки и потянув за стропы, подняли полотнища парапланов над собой (с трудом сдерживая тягу в небо), все непосвященные ахнули. Агата подошла к парапланеристам и затянула ремешки шлемов под их подбородками. После чего сказала: "Пошел!" и они взмыли в воздух. Иоганна и Катрин закричали, Адольф же что-то пробурчал, сжав крепко челюсти. Полетав минут десять, оба летчика приложили максимум усилий, чтобы вернуться на землю и сделать это на площадке взлета. Более тяжелому Саше это удалось, а Макса оттащило все-таки в сторону. К нему примчалась Агата, упала под купол и всего исцеловала, приговаривая: – Каюсь, каюсь, каюсь! Прими меня сегодня, ладно?

– Эх, жизнь, жизнь, – проговорил Макс. – Кто придумал такой вариант, кто?

Второй показательный полет произвели Саша с Агатой на мотопараплане. Тот летал прямолинейно, уверенно набирал и снижал высоту и четко приземлился в зоне взлета. Иоганна кинулась к Агате и затискала ее, приговаривая: – Как ты себя там чувствовала? Страшно ведь было! Признайся, страшно?

– Там было вольготно, – спокойно ответила Агата. – И вы все с высоты такие маленькие….

Посовещавшись и по нескольку раз проверив ветер (слюнявым пальцем и специальным сачкообразным флажком), Макс и Саша решили дать Агате полетать самостоятельно. Она сначала потанцевала под парапланом (ветер стал все-таки потише), а потом легко взлетела. Парила сначала на предписанной учителями высоте (около 50 м), но вдруг поймала воздушный "лифт" и поперла вверх.

– Зараза! – в один голос закричали учителя. Потом Саша бросился к мотопараплану, спешно его надел, завел и взлетел следом. Мчал он со всей дури и быстро нагнал беглянку, но возле нее скорость сбросил и стал нарезать круги, что-то ей видимо втолковывая. Через некоторое время оба параплана снизились, потом развернулись назад и понемногу стали приближаться к месту старта. Агата приземлилась первая и сразу заявила Максу:

– Все нормально! Я должна была ощутить полет в восходящем потоке. Не знаю, зачем ко мне прилетел этот сумасшедший. Я отлично могла вернуться самостоятельно!

– А по попе Вы, княжна, давно не получали? – спросил Макс, едва сдерживая ярость. – Хотите, чтобы мы отлучили Вас на месяц от полетов? И завтра перед журналистами и фотографами всей Европы будем щеголять только мы с Коловратом?

– Какие журналисты? – спросил вдруг Адольф.

– Те самые, что были здесь вчера и будут завтра, – напомнил Городецкий. – освещающие ход мото– и автогонок. Но увидев наши парапланы на финише автогонки, они сразу забудут, кто в ней победил.

– Я не дам ей лететь! – заревел будущий князь Ауэршперг. – Она сегодня чуть не разбилась!

– Я тебя задушу, братец! – закричала в ответ Агата. – Завтра наш род благодаря моему полету станет самым популярным из княжеских родов Европы, а ты хочешь этому воспрепятствовать? Да наш отец проклянет тебя за это и передаст право на княжение сопляку Карлу! Ты правда этого хочешь?

Адольф открыл было рот для продолжения спора, но тут с грохотом приземлился Саша и все резко повернулись к нему.

– Все нормально, – слабо улыбнулся он. – Я чуть не рассчитал точку приземления.

– Саша! – взвыла Агата и бросилась к нему. – Что у тебя болит, где?!

– Ничего не болит, – пошел в отрицаловку Коловрат и попытался встать на ноги с тележки мотопараплана, но тотчас повалился набок.

– Ы-ы! – еще сильнее завыла Агата. Макс побежал к своей машине и пригнал ее к месту падения. Вдвоем с Адольфом они едва втащили тяжелого парня на заднее сиденье лимузина, уложив его лицом вниз (в прочих положениях Саша болезненно корчился), посадили рядом для поддержки Катрин (рвалась в медсестры Агата, но Макс напомнил ей, что авто Коловрата кроме нее вести некому), уложили в багажники парапланы, и автокавалькада уныло поехала в направлении Парижа.

Врач, вызванный в отель Риц к больному, предположил сильный ушиб таза или даже перелом, рекомендовал сделать рентгеновский снимок и вызвал по телефону санитарную машину. Коловрата увезли, Агата упросила взять ее с собой, а Макса обязала быть у телефона. Через два часа она позвонила и сообщила результат снимка: да, перелом, хотя и без особого смещения и осколков, нужна госпитализация на месяц.

"Мать твоя женщина! – выругался Городецкий. – Мчались в князи, а попали в грязи! Медным тазом накрылись приз автомобильный и слава европейская!"

Но подумав немного он отмяк:

– "Ладно. И призы и слава еще будут – лишь бы Сашка здоровье себе вернул прежнее. А что для этого надо? Лекарства и уход. Уход ему обеспечит, видимо, Агата. А вот отличным лекарством могу снабдить, наверно, я. Мумие – вот что ему нужно! Прекрасно лечит переломы! Однако где я и где это самое мумие? В Бухаре на рынке оно точно есть, но кто его там для меня купит? Впрочем, кроме Памира оно есть и в Гималаях, в Непале. Значит, его можно найти в Индии, а значит и в Европе. Погоди, я ведь слышал о поставках его из Гоа! Только под другим названием: шиладжит! Гоа является колонией Португалии, значит искать нужно в Лиссабоне. А может оно уже есть во вселенском Париже? Следует обзвонить аптеки…"

В аптеках его, однако, стали "посылать": такое лекарство нам неизвестно. А если поехать на рынок? Где здесь есть рынки, на которых торгуют индусы или хотя бы арабы? Как ни странно, такой подсказал портье:

– Вам нужен Маршэ дез Анфантс ружэ! Это далековато, в районе Ла Марэ, но у Вас же собственный автомобиль! Проедете от нас по бульвару Капуцинов на бульвар Монмартр, по нему до бульвара Сен-Мартен и рю дю Тампль, а там Вам всякий скажет, где находится рынок Красных детей. На нем точно есть лавки индусов!

Так Максим попал на рынок, где было полно этнических лавочек и кухонь. В воздухе витали странные ароматы, но в целом довольно приятные и вызывающие аппетит. Макс, однако, шел мимо кулинарного изобилия – не для того он здесь: где ютятся проклятые индусы? Этот вопрос он задал продавцам несколько раз и вышел все-таки на нужную лавку, заваленную орехами, корешками, сушеными листьями, стручками и грудами разноцветных порошков, среди которых Макс узнал только перец, имбирь, карри и куркуму. За прилавком были двое: высушенный солнцем почти черный морщинистый старец и молодой быстроглазый паренек.

– Покажите мне индийские лекарства, – попросил Городецкий по-английски, но встретил лишь недоуменные лица. Вдруг он спросил наудачу по-португальски: – Вы из Гоа?

– Шим, шим, – обрадовался паренек и затараторил: – Что Вы желаете купить? Ах, лекарства! Есть, у нас много чего есть.

И стал вытаскивать новые порошки, корешки и сушеные листья, затем колбы с заспиртованными змеями и корешками и еще многие прибамбасы, среди которых глаз Макса выхватил черные натечные агрегаты: оно, мумие! Он, впрочем, не кинулся на него как собака на кость, а стал перебирать прочие зелья, расспрашивая для чего годится то, а для чего это и сколько оно стоит. Спросил мимоходом и про мумие, получил ответ, что это шиладжит, бесценная горная смола, применимая практически от всех болезней. Макс недоверчиво сморщился, отвернулся и стал расспрашивать про заспиртованных змей. Так он мучил продавцов минут двадцать и раза два собирался уходить (внутренне посмеиваясь), потом небрежно взял в руки смолу, повертел ее брезгливо в пальцах и сказал:

– Тут будет сто грамм? Беру эту гадость за пять франков.

– Нет, нет, – запротестовал старец, а паренек добавил: – Отдадим за пятьдесят.

– Давайте торговаться, – улыбнулся Макс и стал повышать цену. Сошлись на двадцати, но Макс сказал: – Даете еще один такой кусок, и я плачу вам сто франков.

– Как так? Странно… – опешил парень, но мгновенно достал похожий кусок. Макс выложил купюру, забрал лекарство и сказал: – Просто я люблю поторговаться. А шиладжит таких денег стоит.