Текст книги "В глухих лесах"
Автор книги: Николас Конде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Если бы вас обвиняли в том, что где-то на шоссе вы троим прострелили головы, я бы не стала задавать вам этого вопроса – я, вообще, очень редко задаю его моим потенциальным клиентам, но вам я его задам.
Она посмотрела Томми прямо в глаза.
– Скажите, Том Уоррен, вы совершали это преступление?
– Нет. Клянусь вам, нет. Я не совершал, – наконец обретя дар речи, выдавил из себя Томми.
– Отлично, – невозмутимо ответила адвокат. – Теперь вот еще что… – Она мельком взглянула на лежащий перед ней лист бумаги.
– Мне удалось выяснить, что у полиции почти нет улик. Машина вашей компании похожа на те машины, которые видели в местах преступлений, но это весьма неопределенная улика. Также есть свидетель, который помнит номер вашей машины, но и это еще не основание для подозрений. Ларри Дженнер говорил мне о человеке по имени Пол Миллер, он, видимо, и навел на вас полицию. Мы пока не выяснили, кто он такой, однако точно знаем, что он не из федеральной службы безопасности и не из полиции штата.
– Эрик сказал мне, что этот человек расследует дело самостоятельно: его дочь – одна из жертв, – сказала Кэрол.
Майра что-то записала.
– Вы уверены, что никогда прежде не встречались с Миллером, скажем, несколько лет назад? Может, он по каким-то причинам мстит вам? – спросила она у Томми.
– Я долго ломал голову над этим вопросом. Я уверен, что мы никогда не встречались до того момента, как он появился в моем кабинете.
– Вам никто не угрожал, не собирался свести с вами счеты? Может, вы кого-нибудь оскорбили при людях, с кем-то поссорились? Я полагаю, что вы об этом уже думали, но попробуйте еще раз.
Пока Томми сидел, уставясь в пространство и вспоминая, где он мог встречаться с этим Миллером, Майра Кантрелл пила свой кофе и наблюдала за ним.
– Нет, – ответил он. – Ничего не приходит в голову.
– Что ж, нет так нет… теперь дело за очной ставкой со свидетелем по делу об исчезновении Фэрлей Дикинсон. Вам уже говорили об этом в полиции?
– Да, – ответил Томми. – И я сказал им, что ничего не имею против. Но как же мой бизнес? Ведь если мое имя попадет в газеты…
– Не беспокойтесь. Я уже обо всем договорилась. Они хотели устроить очную ставку сегодня после обеда, но я поговорила с начальником полиции, и мы перенесли ее на девять часов вечера. Посвященных будет очень немного. К тому же обговорено такое условие: я представляю вас лишь в том случае, если не будет никакой огласки. И если вдруг появятся журналисты, мы сделаем вид, что прогуливаемся. – Адвокат скрестила пальцы рук. – Вот так обстоят дела. На эту очную ставку я поеду вместе с вами. И если вашей жене не трудно будет приехать, то возьмите ее с собой. Когда очная ставка закончится, мы решим, что делать дальше.
– Значит, вы все же беретесь за это дело? – обрадованно спросил Том.
– Да, – ответила адвокат и без всякой паузы добавила, что ей нужен задаток в двадцать пять тысяч долларов. Если суд не станет рассматривать иск, то необходимо внести добавочный взнос в размере двадцати тысяч. В том же случае, если суд все же состоится, то оплата составит двести пятьдесят тысяч долларов.
Кэрол чуть не задохнулась, когда адвокат вновь упомянула о суде и назвала сумму, которую необходимо в этом случае выплатить.
– Суд? – Когда Томми произносил это слово, голос его дрогнул.
– Я не думаю, что суд состоится. Просто у нас принято сообщать клиентам полную информацию об оплате.
Она подошла к двери и остановилась, затем, обернувшись, сказала:
– И вот еще что… Я хочу, чтобы вы сходили на прием к судебному психиатру, пройдете тест на детекторе лжи. Если по результатам исследования будет ясно, что вы не способны совершать определенные виды преступлений, то этого будет достаточно, чтобы убедить суд оправдать вас.
Кэрол подозревала, что идея с детектором возникла у Майры гораздо раньше, она только сделала вид, что решение возникло неожиданно. Видимо, импровизация была частью ее тактики.
– Я все сделаю так, как вы скажете, – ответил Томми.
– Договорились, – улыбнулась адвокат.
Томми поблагодарил ее за то, что она согласилась быть его адвокатом и сказал, что с оплатой проблем не будет, даже если случится самое худшее, он продаст свой дом и заплатит ей. Майра Кантрелл ответила, что сомневается в необходимости крайних мер. Она попросила Томми приехать в управление полиции без десяти минут девять, и не раньше. До ее появления Томми должен оставаться в машине. Кэрол же она предложила приехать вместе с ней на ее машине, и Кэрол с благодарностью приняла приглашение.
– Ну вот и прекрасно. Я думаю, что нам не о чем беспокоится. Увидимся вечером. Не падайте духом!
– Все, конечно, чертовски плохо, – сказал Томми, когда они с Кэрол вошли в лифт. – Но после разговора с ней я чувствую себя гораздо уверенней.
– Томми, наверное, мне нужно было рассказать тебе о моих отношениях с Эриком Гейнсом, – поколебавшись, сказала Кэрол.
– Ну что ты, Кэрри, это не так важно, но все же скажи мне, ты его любишь?.. Это не тот парень, который тебе все время помогает, нет?
Сможет ли она словами описать свои чувства? Как это сложно для Кэрол!
– Трудно сказать. Мне очень нравится он, но сейчас… я не знаю, что такое дружба, а что – любовь.
– Я надеюсь, что у тебя все будет хорошо, – сказал Томми.
Лифт остановился на первом этаже.
– Как ты думаешь, кто ей звонил во время нашего разговора? – Они шли по Парковой аллее. – Ну, помнишь, когда я ее попросил взяться за мою защиту, зазвонил телефон?
– Я думаю, что кто-то из ее фирмы проверял, какие улики есть у полиции против тебя. Это все, что я могу предположить, – ответила Кэрол.
– Я тоже подумал как раз об этом. Значит, мы не одни. – Он обнял Кэрол. – Спасибо, что пришла. Я стараюсь делать вид, что ничего не произошло, что все нормально, но это у меня плохо получается. Ты просто не представляешь, как я тебе благодарен за все, что ты для меня сделала.
– Ты дурачок, я ведь люблю тебя, – сказала Кэрол чуть не плача.
– Увидимся вечером.
Он поцеловал ее в щеку и отправился за 33-ю авеню. Там, в гараже, стояла его машина.
Кэрол пошла пешком, мысленно вновь перебирая в памяти все то, что произошло в кабинете адвоката. Она попыталась, но не могла сосредоточиться на чем-то, что ей очень хотелось отыскать, и, лишь пройдя несколько кварталов, поняла: она ищет то, чего не существует.
Майра Кантрелл решила взяться за защиту Томми. Однако, несмотря на весь ее оптимизм при встрече, которая давала Томми надежду на благоприятный исход дела, адвокат – главный бастион в защите Томми – ни разу даже не обмолвилась о том, что она верит в его невиновность.
Глава 20
Вспыхнул свет. Мощные прожекторы заставляли восьмерых мужчин, выстроившихся в одну шеренгу, щуриться и закрываться рукой, будто их слепил свет фар встречной машины.
– Поднимите головы, пожалуйста, – прогремело из динамика. – Руки по швам.
В комнате, которая находилась рядом, стояла Кэрол, пристально глядя на Томми сквозь толстое стекло специального окна, через которое можно было видеть всех, оставаясь незамеченным. Томми стоял, прислонившись к стене и откинув назад голову. При свете прожекторов он казался таким хрупким и уязвимым, что волна жалости к нему захлестнула ее сердце. Он был в светлом спортивном костюме и темных очках, которые полицейский выдал всем мужчинам, задействованным в очной ставке.
Кэрол кивнула Фрэнку Мэтсону, он подошел к ней и взял за руку. Узнав, что у Томми неприятности, этот человек примчался из Нью-Джерси, чтобы предложить свою помощь.
Впереди, у самого окна, рядом с инспектором сидела свидетельница по делу об исчезновении Фэрлей Дикинсон. Этой худенькой женщине было далеко за пятьдесят. Она нигде не работала, занималась домашним хозяйством и училась на вечерних курсах при университете. В ту ночь, когда исчезла Ферлей Дикинсон, она была на автостоянке и видела, как Дикинсон, сидя в машине, помогала мужчине в темных очках.
Кэрол внимательно посмотрела на свидетельницу. Ну что могла увидеть эта женщина в темноте на автостоянке… да и сейчас тоже?
– Вы знаете кого-либо из этих людей? – с гулким эхом ворвался в темноту маленькой комнаты голос инспектора.
– Если у меня возникнут хоть какие-то сомнения, я ни на кого указывать не буду, – сказала свидетельница.
Она сидела, наклонившись вперед и положив руки на спинку переднего кресла, взгляд ее был прикован к группе мужчин, выстроившихся в одну линию.
– Пусть они снимут очки.
Из динамика вновь прозвучал голос инспектора:
– Пожалуйста, снимите очки.
Кэрол чуть не расплакалась, когда увидела, как Томми вслед за остальными покорно снял очки.
С конца ряда, чуть позади инспектора, раздался голос Майры Кантрелл:
– Капитан, разве свидетельница видела подозреваемого без очков? – строго спросила она.
Инспектор окинул ее оценивающим взглядом и прошептал что-то сидевшей рядом с ним женщине. Когда последняя отрицательно покачала головой, он включил микрофон и сказал устало:
– Еще раз наденьте очки, пожалуйста.
«Хоть Майра на нашей стороне» – подумала Кэрол.
Свидетельница встала, наклонилась вперед и начала всматриваться в каждого из стоявших мужчин, начиная с левого края: первый, второй, третий – и вот, наконец, дошла до последнего. Тогда она подняла руку.
– Я думаю, – она подняла руку еще выше и вытянула указательный палец, – что одного из них я видела в ту ночь на автостоянке.
– Вы уверены? Вы должны подтвердить на суде, что опознали этого человека. В противном случае ваши показания не будут учитываться, – предупредил инспектор.
– Да, я совершенно уверена, – ответила женщина. – Я помню, какие у него были волосы. Да. Это его подбородок. Я абсолютно уверена, могу поклясться.
Она махнула рукой куда-то в середину восьмерки.
– Это был он. Вот этот.
«Убийца», опознанный свидетельницей, к явному разочарованию старшего инспектора, оказался военнослужащим из Нью-Джерси, которого включили в группу в последний момент, так как не хватало людей. Он был с Томми одного роста, но немного шире в плечах. Черты его лица были грубее и скулы выделялись отчетливее.
Полицейские предположили, что, видимо, произошла ошибка, таким образом у Томми появился шанс выпутаться из этого дела.
Хорошие новости были и у Майры Кантрелл. Она ознакомилась с результатами судебной экспертизы и узнала, что при проверке машины, принадлежащей компании Томми, и его собственной спортивной машины ничего подозрительного обнаружить не удалось. В отчете из судебной лаборатории особенно подчеркивалось, что в последнее время машины никто не мыл. По мнению адвоката, этот факт говорил о многом: преступник обязательно привел бы машину в порядок, чтобы уничтожить улики.
– Это надо отметить! – сказал Фрэнк, когда они втроем: Кэрол, Томми и он, шли к автостоянке управления полиции.
– Меня дома ждет Джилл, – отклонил предложение Томми. – Я хочу ее успокоить.
Он обернулся к Кэрол.
– А вы поужинайте вместе с Фрэнком. Вам нужно хорошенько отдохнуть, сегодня был трудный день.
Фрэнк предложил Кэрол поехать в центр города. Она подошла к машине с противоположной от водителя стороны.
– Нет, нет. Это не моя машина. Моя стоит вон там, – сказал Фрэнк и показал на припаркованную на другом конце стоянки серую «тойоту».
Это была точно такая же, как у Томми, машина, только с четырьмя дверками.
Фрэнк подошел к Томми, дружески взял его за отворот плаща и сказал:
– Не падай духом, дружище. Все будет нормально. Мы с тобой, что бы ни случилось.
– Спасибо, – ответил Томми. – Спасибо, что пришел. Я ценю твое участие. Зная, что ты и Кэрол рядом, я чувствовал себя уверенней.
Томми достал из кармана ключи от машины. Открывая дверь, он заметил, как из управления вышла Майра Кантрелл и направилась к ним.
– Я хотела бы переговорить с вами и Кэрол, – сказала Майра, обращаясь к Томми.
– Я подожду вас около… – Фрэнк уже направился было к своей машине.
– Нет, нет. Ты можешь остаться, – запротестовал Томми.
Адвокат, казалось, хотела возразить, но потом, видимо, передумала.
– Я хотела сказать вам, что праздновать победу еще рановато. Сегодня, кажется, все прошло гладко, но твердой уверенности у нас еще нет.
– Ну почему же? – в сердцах обронила Кэрол. – Они же признали, что произошла ошибка.
– Это вовсе не означает, что его оставят в покое. – Она обернулась к Томми. – За вами, может, и не будут постоянно следить, у них слишком мало для этого людей, но держать вас в поле зрения будут всегда. Это уж точно.
– Я ничего не понимаю. Разве очная ставка не подтверждает мою невиновность? Да я не похищал никаких женщин! – Томми стоял, сжав кулаки.
Майра Кантрелл запахнула пальто.
– Том, я вам сейчас объясню, как думают полицейские. Хорошо известно, что свидетельства очевидца ненадежны. Например, шесть свидетелей одного и того же ограбления вместо одного грабителя опишут вам шестерых совершенно разных людей. Так что, несмотря на результаты осмотра вашей машины, в полиции прекрасно понимают, что преступление можно совершить, не оставив на машине ни одной царапины. Более важными считаются показания официантки и служащего бензозаправочной станции на автостоянке скоростного шоссе. Официантка вас запомнила, Том, но она не знает, сколько времени вы были в ресторане. Служащий автозаправки видел на стоянке машину, по его словам, очень похожую на вашу, но он не припомнит, чтобы кто-то в ней спал. Еще эта женщина из Коннектикута, Бёрнбаум, которая видела номер вашей машины. Добавьте к этому и тот факт, что у вас нет алиби на все то время, когда исчезали несчастные жертвы. Полиция может проверить…
Томми ударил ладонью по стеклу.
– Боже праведный! – воскликнул он. – У кого на этой земле есть алиби на каждую минуту его жизни?
Томми наклонился и откинул спинку водительского кресла назад. Спинка опустилась почти горизонтально.
– Пожалуйста, посмотрите вот сюда. Одна из причин, по которой я купил именно такую машину для компании: вы можете опустить спинку и поспать, если вам нужно отдохнуть в дороге. И если бы этому бензозаправочному болвану захотелось узнать, сплю я в машине или нет, то ему нужно было бы подойти и заглянуть внутрь, иначе бы он меня не увидел. Ну конечно же, он не заглядывал, ему и невдомек было, что я убийца, которому нужно добыть чертово алиби.
Майра положила руку на плечо Томми.
– Успокойтесь, Том. Конечно, у человека может и не быть алиби. Это понятно. Я просто рассказала вам логику полицейских. Им нужно на кого-нибудь завести дело. Такая уж у них работа.
Она слегка коснулась его руки.
– А сейчас поезжайте домой, жена вас, наверное, заждалась, Я позвоню вам через пару дней.
Томми поцеловал Кэрол, пожал руку Фрэнку, сел в машину и выехал на шоссе.
Трое на стоянке молча смотрели ему вслед.
– Пора ехать. Уже поздно, – наконец сказала Майра.
Они уже подходили к голубому «Ауди» адвоката, когда Кэрол вдруг остановилась.
Высокий человек в мешковато сидевшем на нем пальто спустился по едва освещенным ступеням полицейского управления и направился в их сторону. Волна ненависти захлестнула Кэрол, когда перед ее мысленным взором возник этот страшно знакомый образ: рука, держащая шляпу, улыбка. Сейчас все было иначе: он не снял шляпы и не улыбнулся. Остановившись в нескольких шагах от нее, он громко заговорил:
– Кэрол, я хочу вам сказать, я очень сожалею, что причинил вам столько боли. Я просто делаю то, что нужно делать.
– Вы, должно быть, Миллер, – грубо перебил Фрэнк. – Оставьте в покое моих друзей!
Фрэнк обернулся к Кэрол и взял ее под руку.
– Не обращай внимания. Пойдем.
Кэрол не двинулась с места, с ненавистью глядя на Миллера.
Он подошел ближе.
– Простите меня, я вас очень прошу. Если я смогу вам чем-нибудь помочь… – сказал он и взял ее за руку.
Кэрол вырвалась.
– Вы, – крикнула она, – вы знаете, что такое боль! Вы потеряли дочь! Но думали ли вы когда-нибудь, что вы сами преступник? То, что вы делаете с нами, с нашей жизнью, – это тоже преступление!
Майра Кантрелл сделала несколько шагов и встала рядом с Кэрол.
– Мистер Миллер, из того немногого, что мне о вас известно, я могу заключить: вы знаете наши законы. Поэтому, надеюсь, что вы понимаете, что я могу и потребую привлечь вас к ответственности в том случае, если вы будете преследовать моего клиента или его сестру.
Миллер бросил на Майру презрительный оценивающий взгляд, надел шляпу и пошел прочь.
Камень упал с души Кэрол как по мановению волшебной палочки – решительность и смелость Майры развеяли ее страх и тоску.
– Я сейчас подъеду, – сказал Фрэнк.
Кэрол посмотрела Майре прямо в глаза.
– Спасибо, – сказала она. – И еще я хотела поблагодарить вас за то, что вы согласились стать адвокатом Томми и были так внимательны к нему.
– Теперь он мой подопечный, Кэрол. Почему бы мне о нем не позаботиться? – ответила Майра.
– Я думала, что… меня беспокоило, что… – Кэрол замолчала.
Вопрос, который целый день не давал ей покоя, помимо ее воли сорвался с губ.
– Так, значит, вы верите, что Томми невиновен?
– Я взялась за это дело, и точка. Это все, что я могу сказать. Вы знаете, иногда арестовывают и невиновных. Их судят, им выносят приговор. Послушайте, Кэрол, что бы ни случилось, держитесь подальше от Пола Миллера. Он по-своему такой же ненормальный, как и обычный убийца. Многие люди теряют близких, но они не плюют на свою собственную жизнь ради мести.
– Да, понимаю, – сказала Кэрол.
– Хорошо, – ответила Майра. – Есть опасность, что сказанное вами они могут обратить против Томми, а нам еще предстоит выдержать не одну схватку.
Фрэнк свернул за угол 89-й улицы и выехал на Вторую авеню. В городе шел дождь. Мокрый асфальт блестел в свете фар.
Кэрол отрешенно сидела в машине. Она все еще пыталась осмыслить случившееся.
– Не хочешь чего-нибудь выпить? – спросил Фрэнк. – Может, станет легче?
Кэрол помедлила с ответом.
– Извини. У меня сейчас просто нет сил ни сидеть в баре, ни говорить. Спасибо, что подвез.
Когда Кэрол открывала дверь, Фрэнк коснулся рукава ее пальто.
– Кэрол, Майра не сказала, чем все это может закончиться для тебя и Томми. И я хочу, чтобы ты знала, если тебе понадобится друг, если нужна будет поддержка, то ты можешь на меня рассчитывать.
На какую-то секунду его забота тронула ее сердце. Но лишь на секунду. Другой, страшный смысл его слов открылся ей.
– Что ты имеешь в виду, Фрэнк? – резко спросила она. – Чем все это может закончиться? О чем ты говоришь?
Ее вопрос смутил Фрэнка, он нерешительно произнес:
– Я только хотел сказать… что от нас не зависит…
– Что от нас не зависит? – наседала Кэрол.
– Послушай, Томми – мой друг. Он столько сделал для меня, что я никогда не смогу отблагодарить его по-настоящему. Но… чужая душа, как говорится, – потемки, так ведь? Иногда мы видим в человеке только то, что хотим увидеть.
– Фрэнк, – Кэрол говорила уверенно и спокойно, – ты веришь, что Томми невиновен?
– Конечно. Но ты вспомни, что сказали полицейские о машине, номере его автомашины, наконец, об алиби.
– Да, я помню, – раздражаясь ответила Кэрол —…помню, что если тебе дорог человек, ты должен быть верен ему всегда. И если несмотря на то, что Томми сделал для тебя, ты ему не веришь, я сомневаюсь в том, что он – твой друг. В таком случае ты не тот человек, к которому я могла бы обратиться за помощью в трудную для меня минуту. До свидания, Фрэнк.
Она распахнула дверцу, вылезла из машины и, не оглядываясь, пошла домой. Она открыла дверь и по ступеням поднялась к лифту. От всего сказанного Фрэнком раскалывалась голова. Если даже близкий друг Томми так легко поверил, то брату придется совсем туго. Еще этот Миллер может подлить масла в огонь. Даже Майра Кантрелл, несмотря на весь ее опыт, дважды ушла от ответа на вопрос Кэрол: «Верит ли она в невиновность Томми?»
Адвокат… Она борется, скорее, из спортивного интереса, хочет выиграть этот процесс. Ей и дела нет до Томми, он для нее просто клиент.
Даже Джилл колеблется. Вокруг нет никого, кто с чистой совестью, без колебаний мог бы сказать, что верит в непричастность Томми к этому делу.
Никого… Никого, кроме Кэрол.
Птицы вдруг смолкли. Такого прежде никогда не было… а может, и было…
Предаваясь воспоминаниям, он откинул назад голову, отбросил нож. Над его головой кроны деревьев плели замысловатое кружево из ветвей. Он смотрел вверх на тоненькие веточки, усеянные золотыми листочками, которые подрагивали в солнечных лучах, будто легкий ветерок раскачивал их из стороны в сторону. Солнечные лучи то прятались в густой кроне деревьев, то горящим лезвием пронзали воздух. Они напоминали ему фотовспышку. О, какая картина могла бы получиться, если бы можно было сделать фотографии в такие моменты жизни, как этот.
Но что же заставило птиц прекратить свое пение? Может, что-то ужасное напугало их, и они улетели? Нет. Они не осуждали его. Он знал: слабые зверушки джунглей всегда бегут с той поляны, где лев терзает свою добычу. Так уж устроено природой… Сильный охотится на слабого, потом убивает его…
В этом спектакле должна быть сцена убийства, и это случится здесь, в этом диком уголке.
Здесь… Понятным становилось его нетерпение. Ему всегда было не по себе там, среди людей, приходилось постоянно скрывать свое истинное «я». Но здесь, в лесной чаще, можно было убивать, и даже больше чем можно – нужно!
Под его широко расставленными ногами возникло какое-то слабое движение, легкая судорога прошла по ее телу. Он снова заглянул ей в глаза. В них не было жизни, пелена, веки полуприкрыты, но сознание еще не оставило ее. Она, казалось, хочет передать ему какое-то бессловесное послание.
Ему… или Богу, думал он. Полно, не Бог ли он сам в эту минуту?
Он улыбнулся ей и покачал головой. Лезвие ножа вновь тускло блеснуло у самых ее глаз. Он всегда так делал, прежде чем острым ножом оставить след во впадинке между грудными холмиками, затем, медленно ведя черту вниз, дойти до живота, потом еще ниже… Но сейчас она уже, конечно, знала, что лезвие ножа рано или поздно опять пронзит ее обмякшее тело.
Ослабев от потери крови, она, однако, еще всхлипывала и находила в себе силы болезненно морщиться от грубых прикосновений каждый раз, когда безжалостная сталь проникала в ее плоть.
Наконец он отвел лезвие от ее лица и… приступил. Она громко стонала от боли, хотя кляп во рту заглушал звуки.
Он знал, что жить ей осталось всего несколько минут. Пора было переходить к самому главному. Он поднялся, чтобы принести все необходимое.
Склонившись над клеенкой с инструментами, он вдруг замер, охваченный странным чувством, которого никогда раньше не испытывал. Непонятный разброд в мыслях, ощущение легкой растерянности… а может, остановиться? Прямо сейчас…
Он оглянулся и через плечо посмотрел на распластавшуюся на земле фигуру, солнечный свет и тень игривой волной плескались на ее белой нежной коже, испещренной налитыми кровью рубцами. Ему пришла в голову мысль, что если он остановится сейчас, то, быть может, и навсегда оставит это. Может, уже пора!
Сможет ли он так жить и дальше, не перешагнув в один прекрасный день через благоразумие и осторожность? Очевидно, дамоклов меч уже навис над ним.
Если он уйдет сейчас, бросив свою жертву как доказательство полного подчинения желаний разуму, и если эта смерть будет последней в его жизни, то опасность минует.
Что же тогда останется в жизни? Он будет такой же, как все, будет жить так же, как живут миллионы обычных людей: работать, платить налоги, заботиться о доме, семье… И так день за днем… до самой смерти подавлять в себе частицу души, второе «я», которое легко поймет и не осудит, пожалуй, только кровожадный хищник.
Мысли прояснились, колебания исчезли – это была лишь минутная слабость! Он никогда не откажется от риска!
С топором в руке он вернулся к умирающей девушке. И когда занес руку над ее тонкой шеей – как ему хотелось, чтобы хоть несколько птах снова защебетали в кронах деревьев у него над головой.
