Текст книги "Развод. Чужая родная дочь (СИ)"

Автор книги: Николь Келлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

На следующий день я с самого утра везу Катюшку на прием к педиатру. Меня беспокоят не проходящие синяки на руках и ногах. Да, они всегда были и есть, но обычно быстро сходили. А тут уже прошло столько времени, а эти отметины даже не побледнели. И снова откуда-то появились новые.

Доктор тщательно осматривает Катюшку и дает целую кипу направлений на анализы. Я предполагала, что так и будет, поэтому специально не дала Катюшке позавтракать.

Мы управляемся с обследованиями за час и возвращаемся домой. А после я оставляю Катюшу дома и еду по ещё одному важному делу.

Если Тарас думал, что я шутила или пугала его по поводу раздела имущества, то он глубоко ошибается. Да, мне безумно больно от его предательства, хочется свернуться в клубок и где-то тихо в углу плакать от несправедливости и обиды.

Но я не имею на это права.

У меня есть ребёнок, за жизнь, здоровье и благополучие которого я отвечаю. И если мой пока ещё муж забыл об этом, то я – нет. Не хочет быть отцом нашей Катюшке – Бога ради. Может даже отказ от родительских прав написать. Но обеспечивать он ее обязан!

Полночи я шерстила интернет в поисках лучшего юриста. А уже утром написала ей в мессенджер. Записи на ближайший месяц у Тины Романовны не нашлось, но она, выслушав вкратце мою историю, вошла в положение и предложила встретиться в кофейне между судебными заседаниями.

– Ну, ситуация мне более чем понятная, – тянет Тина Романовна, с силой поджимая губы. Весь ее вид буквально кричит о ее отношении к поступку Тараса. – Я возьмусь за это дело. Вечером скину список недостающих документов, которые мне понадобятся. От вас же попрошу собирать чеки и фиксировать все траты на ребёнка. Так мы сможем обосновать запрашиваемую сумму алиментов.

– Спасибо вам огромное, Тина Романовна!

– Пока не за что, Оля. На связи.

Этим же вечером я отправляю фотографии всех нужных бумаг и готовлюсь к своему первому рабочему дню.

Открываю шкаф и тяжело вздыхаю. Мне нечего надеть! И это не наигранная женская истерика, когда шкаф ломится от одежды. У меня действительно нет ничего подходящего для работы в офисе. Мысленно даю себе слово пойти на шопинг и купить пару брюк и блузок с первой зарплаты.

Выуживаю из шкафа джинсовую юбку до колена и белую футболку. Глажу их, ставлю будильник, падаю на кровать и мгновенно проваливаюсь в сон.

Следующим утром Натан Георгиевич первым делом лично знакомит меня с персоналом и просит оказывать всю необходимую помощь.

И начинается мой первый рабочий день.

Главный бухгалтер сходу дает мне первое ответственное задание – провести сверку с двумя контрагентами. Думаю, проверяет таким образом мои навыки и знания бухгалтерии.

– Оля, кажется, это у тебя вибрирует, – осторожно замечает Алена спустя несколько часов.

– Что, прости?

– У тебя телефон звонит. Неужели не слышишь?

Спохватываюсь и достаю мобильный из сумочки. Увидев имя юриста на экране, спешу ответить.

– Да, Тина Романовна, слушаю вас.

– Оля, возникли кое-какие нюансы по вашему делу. Мы можем встретиться, обсудить?

– Да, конечно. У меня обед на работе с часу до двух, вам удобно будет?

– Где?

– Ресторан «Тихая Гавань», знаете, где это?

– Да. Идеально. До встречи.

*****

Я успеваю занять самый уединенный столик у окна и сделать заказ, как ко мне присоединяется Тина Романовна.

– Хотите что-то заказать? – официант почти мгновенно оказывается рядом.

– Латте, пожалуйста.

Наш заказ ставят перед нами буквально через пять минут, и я не выдерживаю напряжения:

– Что-то не так с моим делом? Вы не сможете за него взяться?

Тина Романовна отпивает кофе, отводит взгляд с мелькнувшим в нем сочувствием в сторону. Щелкает пальцами, закусывает губу. Она явно собирается сказать неприятную, даже, возможно, жестокую вещь и от этого моему юристу неловко. Она подбирает слова, чтобы преподнести мне новость как можно мягче, деликатнее.

– Тина Романовна, скажите, как есть. Мне кажется, я ко всему уже готова.

На через три минуты я пойму, что к такому никогда нельзя быть готовой…

– Оля, скажите, пожалуйста, а вы какие-либо документы подписывали для мужа?

Неожиданный вопрос. Такого я точно не ждала.

– Я работала единственным бухгалтером в сети магазинов, которую мы вместе создавали. Конечно, я постоянно подписывала какие-то документы….

– Меня больше интересуют доверенности, дарственные…Попытайтесь вспомнить. От этого будет зависеть линия защиты ваших прав и интересов.

Мне не нравится, куда сворачивает наш разговор. От волнения футболка на спине и животе пропитывается потом, хотя в зале работает кондиционер.

Нет, Тарас, не мог так поступить! Да, мой муж – изменник, он поступил не по-мужски, подло, но, чтобы провернуть махинации…

Нет! Нет и нет!

Тарас очень щепетильно относится к вопросам документов и финансов. В этой сфере он – педант, и у него все чисто и прозрачно. Он банально на это не способен!

– Нет, я точно ничего такого не подписывала. Что случилось?

Тина Романовна сцепляет руки в замок перед собой. Поджимает губы. От нее просто разит презрением к моему мужу, и она с трудом сдерживает рвущуюся наружу ярость.

– Я стала готовить базу для иска по разделу имущества. Мне нужно было уточнить кое-какие моменты…Не буду вдаваться в подробности, но…У вас ничего нет, Оля. Ничего из имущества, копии документов которого вы предоставили.

У вас ничего нет, Оля.

Эти слова эхом отдают в ушах.

Я медленно моргаю, пытаясь осознать услышанное, но разум отказывается воспринимать эту действительность. Действительность, когда тебе дважды вонзили нож в спину.

Когда онемение и паралич отступают, первое, что ощущаю, – боль. Острую. Жгучую. Предательство становится осязаемым.

Тарас не просто украл у меня мою долю имущества, что мы наживали годами. Он растоптал мое доверие, опозорил десять лет нашего брака и уничтожил все то хорошее, что между нами было.

– Прос-ти-те, – от эмоций начинаю заикаться и задыхаться. Тина Романовна наливает стакан воды и буквально вкладывает его в мои ладони. Делаю паров глотков, расплескивая часть на стол из-за трясущихся рук. – Но…как это?

– Я пообщалась со знакомыми, и мне дали информацию, что квартиру, что была оформлена на вас, вы подарили супругу месяц назад. Бизнес тоже был продан и переоформлен на других лиц примерно в это же время. Как и машина.

Месяц назад… Месяц….

И тут, как лампочка, вспыхивает воспоминание.

Обычное утро. Мы с Катюшкой жутко опаздываем. А Тарас уже на пороге пристает ко мне с документами и просит их подписать по-быстрому. Я прошу подождать хотя бы до обеда, но муж вцепился и говорит, что у него нет столько времени – ему крупную поставку товара принимать через час.

Это был единственный раз, когда я не вчиталась в каждую строчку. Единственный раз, когда подписала документы практически не глядя.

И собственноручно подписала нам с Катюшкой приговор.

Тарас не просто изменил и ушел к другой женщине, потому что разлюбил меня.

Он это предательство спланировал заранее.

Глава 9

– И что, совсем ничего нельзя сделать? – мой голос звучит жалобно.

Чувство безнадежности накрывает саваном, крепко укутывая в кокон. Сердце колотится в горле, меня неистово трясет. И я не могу понять, от чего больше: от гнева или страха нищенства, в которое мой муж хладнокровно загнал нас с дочерью.

– Если вы подписали доверенность собственноручно, то, увы…, – голос Тины Романовны пропитан сожалением. Чувствуется, что ей неловко сообщать мне неутешительные новости. – Нет, можно заказать почерковедческую экспертизу, можно написать заявление в полицию по факту мошенничества. Но процент успешных дел крайне низок. Он примерно чуть менее процента. Это долго, нервотрепательно и почти не доказуемо.

– И что мне делать? – хватаюсь за волосы. Тяну их, чтобы боль немного отрезвила и остановила надвигающуюся истерику. – Нам с дочерью теперь жить на чемоданах, потому что в любой момент может прийти «хозяин» квартиры и выкинуть нас, как надоевших щенков?! Но это же моя квартира!

– Мне очень жаль, Оля, – Тина Романовна опускает голову и смотрит четко на свои сцепленные пальцы. Она глубоко сочувствует мне, разделяет мою боль, но легче от этого не становится. – Вот что. Я предлагаю все же написать заявление в полицию о мошенничестве. Поднять шумиху в социальных сетях. Возможно, это подтолкнет вашего мужа пойти на контакт с вами. Но, учитывая, как четко он все провернул и тщательно подготовился к «операции», мне кажется, что Тарас в курсе, что ему все может сойти с рук. Нужно попытаться договориться с супругом мирно. Например, вы отказываетесь от притязаний на бизнес и автомобиль, а он вам возвращает квартиру. Да, это нечестно, варварски, но хотя бы у вас с дочерью будет жилье…

Со злостью стираю слёзы, что вот-вот прольются из глаз. Хочется выть от безысходности.

Вдох-выдох. Мне ещё полдня работать. Нужно собраться. Я не имею права облажаться и потерять эту работу. Это все, что у меня сейчас есть.

– Я поняла, – часто киваю. Но в глубине души я не верю в благополучный исход дела. – Спасибо большое, Тина Романовна. Я попытаюсь выйти на связь с Тарасом.

– В любом случае дайте знать, как у вас состоится разговор. Я подумаю, как мы поступим дальше.

– А алименты? На них тоже рассчитывать не стоит?

Мой юрист со злостью выдыхает. Она даже не пытается сохранять хладнокровие и скрыть всю степень презрения к Петровскому.

– На ту сумму, которую вы могли бы получить, оставайся он главой вашей фирмы, нет. Наверняка ваш супруг нынче официально безработный, и он будет настаивать на минимальной сумме. Но с этим мы ещё поборемся.

Какой же ты козел, Тарас!

Бросаю взгляд на экран мобильного.

– Спасибо большое, Тина Романовна. К сожалению, обед заканчивается через семь минут. Мне пора бежать. Я сообщу вам, если удастся поговорить с мужем.

– Я на связи, Оля. Удачи вам.

Решаю не откладывать в долгий ящик разговор с Тарасом. Иду по коридору к запасному выходу ресторана, – так удобнее и быстрее попасть в здание для персонала, – и, наверное, в миллионный раз набираю мужу.

За эти дни ничего не изменилось – я по-прежнему в черном списке. Надеясь на чудо, печатаю ему сообщение в мессенджере, но не успеваю отправить.

Потому что внезапно я врезаюсь во что-то твердое. Миг, и всю грудь и живот резко обжигает. Отскакиваю назад, пищу и прыгаю на месте, не зная, куда деться от этой боли.

Из глаз брызжут слёзы. От обиды. Несправедливости. От всего того, что накопилось.

– Простите, Господи, простите, – причитает парень, размахивая руками и нервно расхаживая передо мной. Он порывается подойти, но я отшатываюсь, не позволяя приблизиться.

Максимально оттягиваю мокрую футболку, на которой расползлось огромное пятно от горячего кофе. Но это не помогает: кожу нестерпимо жжет.

Господи, что я за неудачница такая?!

– Что здесь происходит? – громогласный и строгий голос Натана прокатывается по стенам коридора.

– Я шел, не заметил девушку, и вот…, – парень сбивчиво тараторит. Босс отодвигает его в сторону. Быстро оглядывает меня с головы до ног, оценивает ситуацию и меняется в лице.

– Чёрт! Обожглась?

– Да….

– В мой кабинет, живо!

Натан Георгиевич переплетает наши пальцы и буквально волочет меня за собой. Я едва поспеваю за ним, по-прежнему оттягивая футболку от поврежденной кожи, чтобы хоть как-то охладить ее.

В кабинете босс ведет меня к скрытой двери, и за ней обнаруживается небольшая душевая.

– Сделал на всякий случай, – коротко поясняет Петранский. – В ресторане бывают разные ситуации: дегустации, банкеты, корпоративы, просто неуклюжие сотрудники, как вот с тобой. Не хочется ходить потом весь день с пятном томата на рубашке. Или насквозь пропахшим борщом. Так, раздевайся.

Давлюсь воздухом от такого дерзкого приказа. Во все глаза гляжу на Натана.

– Что?!

– Тебе нужно приложить что-то холодное, – терпеливо, с расстановкой, как маленькой, разъясняет Натан. – Снимай с себя футболку. А я пока намочу полотенце. И схожу за аптечкой.

– Но…

– Раздевайся, Оля, – уже чуть жестче. – Поверь, у тебя там нет ничего особенного.

– Если что, комплимент такой себе, – оскорбленно фыркаю, хватаясь за края футболки. – Отвернитесь.

Натан послушно выполняет мою просьбу, складывает полотенце вдвое и держит его под мощной струей холодной воды.

Стягиваю футболку, бросаю на пол. Осматриваю себя. От одного только вида ярко-красного ожога становится дурно и хочется плакать. Хорошо хоть волдырей нет. Кто вообще варит такой горячий кофе?! Как его пить?

– Держи, – не замечаю, как босс бесцеремонно разворачивается и прикладывает прохладное полотенце к груди и животу.

Наши пальцы соприкасаются, но Натан не спешит отдергивать руку. Рассматривает мою грудь в простом белье, плавно стекая вниз. В месте «прикосновений» кожа начинает гореть и покалывать.

Мой взгляд вскользь касается обручального кольца на пальце. Натан замечает это и трясет головой, словно морок сгоняет. Отступает на шаг и крепче хмурится.

– Я за аптечкой, – голос резкий, хриплый. – Футболку выброси в мусорку. В шкафу, справа, можешь взять любую рубашку.

Натан размашистым шагом покидает душевую. И как только хлопает дверь, я начинаю дышать.

Что это сейчас такое было?!

Подлетаю к раковине, морщась от боли при каждом движении. Но ничего, потерплю. Главное, убраться отсюда поскорее. Иначе мы с Натаном оба совершим ошибку, о которой потом обязательно пожалеем. А я не хотела бы потерять работу. От нее наша с Катюшей жизнь зависит. Буквально.

Одной рукой придерживаю мокрое полотенце, другой застирываю пятна на юбке. Они становятся бледнее. Промакиваю их салфетками и вылетаю в кабинет. Открываю шкаф, хватаю первую попавшуюся белую рубашку и натягиваю на себя.

Я успеваю застегнуть лишь нижнюю пуговицу, как дверь распахивается, и входит роскошная девушка. В белом брючном костюме, с прямыми блестящими волосами.

Я так и замираю полуголая, с наброшенной рубашкой на плечах и ожогом посередине.

Ее брови ползут вверх, а глаза наливаются яростью. Меня едва с ног не сшибает волной злости, исходящей от этой девушки. Ладонь сжимается в кулак, и, кажется, что она сейчас подскочит и ударит меня.

– Какого черта тут происходит?! Ты кто такая?! И почему на тебе рубашка моего мужа?!

Глава 10

И хоть я совершенно не виновата, от жгучего стыда, разъедающего не хуже кислоты, полыхаю от макушки до пяток. Ситуации хуже не придумаешь! Господи, если ещё и слухи поползут, что не успела устроиться, а уже оказалась полуголая в кабинете босса…

Лучше сразу уволиться.

Низко опускаю голову, чтобы не встречаться с разъяренным взглядом жены Натана. Не обращая внимания на боль, запахиваю рубашку и спешно пытаюсь застегнуть дрожащими пальцами мелкие пуговицы. Выходит паршиво.

– Я с тобой разговариваю! – вздрагиваю от грубого тона и визгливого голоса, раздавшегося совсем рядом. Я и не заметила, в какой момент жена босса подошла совсем вплотную.

– Это не то, что вы подумали…Я сейчас…

– Не то, что я подумала? – верещит, упирая руки в бока. Ее идеальное лицо, над которым хорошо потрудились хирург и косметолог, перекашивает от злости. От девушки исходят такие волны ярости, что устоять на ногах – задача со звездочкой. – Ты стоишь посреди кабинета моего мужа, в его рубашке…Прости, что я должна подумать?! Как давно ты спишь с Натаном, дрянь?!

Ее унижающие слова бьют хлеще пощечин.

Но наверно, именно это и нужно было услышать, чтобы перестать мямлить и прийти в себя.

– Я не сплю с вашим мужем, – жестко чеканю, обжигая взглядом. – Он мой босс и только. Я круто обожглась, на меня пролили горячий кофе…А Натан Георгиевич помог мне обработать ожог и одолжил одну из своих рубашек. Не более.

Но жена босса, кажется, мне не верит и, задев меня плечом, проходит в ванную. Разумеется, не найдя в ней своего супруга и следов «преступления», все также визгливо – требовательно выплевывает вопрос:

– Где мой муж?!

– Он ушел за мазью.…

Супруга Петранского изрыгает ещё какие-то ругательства, но они пролетают мимо меня.

Все мое внимание приковывается к маленькой девочке, что вприпрыжку забегает в кабинет.

Замираю, как громом пораженная. Челюсть с грохотом валится на пол, а я не слишком культурно пристально разглядываю девчонку.

Точь-в-точь как Натан в тот день.

Если поменять ей цвет волос, глаз, добавить сантиметров пять роста, пару килограмм и пухлые щеки, то она…станет копией Катюши! Те же черты лица, разрез глаз, даже носик вздернут одинаково!

Теперь я понимаю, почему Натан Георгиевич так пялился на мою дочь каждую встречу. Они очень похожи! Бывают же такие совпадения в жизни!

– Здравствуйте, – бормочет девочка, краснея и смущаясь от моего пристального внимания. Почти, как Катюша.

– Это ваша дочь? Вернее, дочь Натана Георгиевича? – бесцеремонно уточняю я через плечо, не сводя глаз с малышки. Хотя этот вопрос был излишним: в малышке явно прослеживаются черты отца.

– Да, Натан Георгиевич – мой папа, – тихо отвечает девочка вместо матери. Кажется, хочет добавить что-то ещё, но не успевает.

– Что здесь происходит? – громогласно интересуется босс, входя с зажатой мазью в ладони.

– Это я у тебя хочу узнать, что происходит! – истерика заходит на второй круг. Сейчас к визгу добавляются всхлипывания и слёзы в голосе. – Я, значит, решила устроить тебе сюрприз, мчусь через весь город вместе с Алисой, а ты тут…с этой! Хоть бы дочери постыдился!

– Успокойся. Во-первых, не «эта», а Ольга. Она мой новый бухгалтер. Сегодня первый день на работе и получила травму «на производстве». Мне нужно было оказать ей первую помощь, чтобы не было серьезных последствий для здоровья.

– И вы думаете, что я поверю в эту сказку про пролитый кофе?!

– Ее футболка в мусорном ведре, – холодно добавляет Натан и давит голосом. Весь его тон говорит, хочешь – верь, не хочешь верить – это не его проблемы. Он свое слово сказал. – Можешь пойти и проверить.

Жена сверлит мужа взглядом, пыхтит, но молчит. Все же чует границы.

– Оля, вот мазь, – с легкой ободряющей улыбкой Натан Георгиевич переключается на меня и передает препараты. – Нанесите и ещё побрызгайте вот этим средством перед сном. Должно стать легче. На сегодня вы свободны. Я вызвал вам такси. Главбуха я сам предупрежу о форс-мажоре.

– Спасибо, – бормочу, снова цепляясь взглядом за девочку.

И всё-таки удивительное сходство!

Проходя мимо, всматриваюсь в лицо босса. Теперь он снова нахмурен, собран и строг. Ловлю его почти черный взгляд и понимаю: сходство наших дочерей очевидно нам обоим.

Глава 11

От напряжения ломаю ручку пополам. Глаза судьи, секретаря и Тины Романовны устремляются ко мне.

Ладонь юриста накрывает мою. Она растягивает губы в легкой ободряющей улыбке и осторожно забирает у меня обломки ручки. Выбрасывает их в ведро и наливает стакан воды.

Выпиваю залпом и выдыхаю, пытаясь усмирить эмоции. Я нервничаю. Дико.

Сегодня первое предварительное заседание по вопросу назначения и размеру алиментов на Катю. Удивительно, но судебное заседание назначили через три недели после подачи искового заявления. Это очень быстро.

Вот только Тарас на него решил не являться. Мы в кабинете ждем только его.

– Ну, что, – пожилая судья глядит поверх очков на циферблат часов на запястье. – Уже семь минут прошло. К сожалению, я вынуждена перенести заседание на…

Судья осекается, вскидывая голову на распахнувшуюся дверь. В кабинет широким шагом входит высокий импозантный мужчина в сером костюме и с большим дипломатом. Обводит собравшихся хищным взглядом и коротко ухмыляется:

– Прошу прощения, ваша честь. Ваша коллега задержала на другом процессе.

Адвокат Тараса занимает место напротив нашего стола. Следом за ним, буркнув скупое «Здрасти», проходит Тарас. Разваливается на стуле напротив и, склонив голову набок, нахально проезжается по мне взглядом. Он темный, насквозь пропитанный злостью и отвращением.

Опускаю голову, прикрываюсь волосами и гляжу строго на свои ладони. Точнее, на правую, на безымянный палец, где остался след от обручального кольца, которое я не снимала все десять лет брака…

Как так вышло?... В какой момент Тарас меня разлюбил и решил так «по-мужски» расстаться?

Меня вновь начинает трясти. От унижения. От боли за дочь. От абсурдности происходящего.

– Раз все наконец-то в сборе, приступим к предварительному заседанию. Так, поступило исковое заявление гражданки Петровской Ольги Павловны о назначении алиментов несовершеннолетней дочери Петровской Екатерине Тарасовне. Верно?

– Да, ваша честь, – коротко отвечает Тина Романовна, слегка привстав.

Тарас продолжает сверлить меня взглядом. Словно проверяет на прочность. Или о чем-то предупреждает…

– Ответчик, вы получили ваш экземпляр искового заявления? Изучили его?

– Разумеется, ваша честь, – адвокат Тараса поднимается и с самодовольной ухмылкой, бросив на нас короткий победоносный взгляд, говорит то, отчего все внутренности ошпаривает кипятком. – Мой ответчик требования не признает. Более того, мы хотим обратиться со встречным иском об оспаривании отцовства. Потому что несовершеннолетняя Екатерина Тарасовна не является биологической дочерью моего клиента. Десять лет назад мой подзащитный был введен в заблуждение супругой, и все это время воспитывал не свою дочь. Прошу ознакомиться и принять в производство.

– Как у вас интересно все получается, – усмехается судья, пролистывая страницы искового Тараса. – Воспитывал, воспитывал, и вдруг решил, что ребёнок не его…На чем хоть основано данное утверждение?

– Мой клиент, конечно же, сделал тест ДНК. Результаты теста приложены к исковому заявлению. Согласно его результатам, Тарас Иванович не является биологическим отцом Екатерины. Вследствие чего отказывается от прав на отцовство на чужого ребёнка и должен быть освобожден от уплаты алиментов.

Все время, что адвокат мужа говорит мерзкие вещи, у меня перед глазами стоит Катюша.

Вот она сидит на подоконнике и неотрывно смотрит в окно, выглядывая отца. Вот не слезает с его колен, трогательно обнимая за шею, после его длительной командировки. А вот ей всего три годика, она забирается на кровать к папе и протягивает свой любимый последний мандарин со словами «Папочка, выздоравливай!».

Глаза печет. Душу выворачивает наизнанку. Рвет на ошметки.

Поднимаюсь на ноги, меня слегка пошатывает от бушующих эмоций.

– Ольга, – Тина Романовна осторожно касается моей ладони.

Качаю головой.

Я сама. В этот раз сама. Я должна сказать.

Решительно глядя строго в глаза Тарасу, как будто в этом кабинете только мы вдвоем, выплевываю каждое слово, как змея свой яд:

– Я не знаю, как ты подделал ДНК-тест, но Катя – твоя дочь. Я в этом уверена так же, как и в том, что я – ее мать. Я. Тебе. Не. Изменяла. Ни разу. Я все десять лет хранила тебе верность, даже не глядя в сторону чужих мужчин.

Тарас кривит губы, ведет челюстью. И, не меняя позы, лениво бросает:

– А вот результат теста ДНК утверждает обратное. В нем черным по белому написано, что я не являюсь ее биологическим отцом, – тонкие губы мужа изгибаются в кривой ухмылке. – Может, ты не помнишь об измене? Или....может, действительно не было никакой измены? А ты просто специально женила меня на себе, потому что твой бывший хахаль отказался от ребёнка? Как было на самом деле, Оль?

Нет, это невозможно! С ним невозможно говорить! Кто-то вбил ему в голову эту чушь, и он в нее свято верит! Ещё и тест не постеснялся поддельный притащить!

– Так, гражданин Петровский, прекратите, – строго осекает его судья. – Устроили тут… Вот что. Суд принимает к производству исковое заявление об оспаривании отцовства. Но, так как тест был проведен в частной лаборатории, суд не принимает его в качестве доказательства. Ввиду острых противоречий и значимости результатов теста ДНК, суд назначает независимую генетическую экспертизу в государственной клинике. Суд направит вам определение с датой и местом проведения экспертизы. На этом предварительное судебное заседание объявляется закрытым.

– Да пожалуйста! – Тарас поднимается на ноги и вальяжно следует на выход за своим адвокатом. Тормозит возле меня. Слегка наклоняется и с самой омерзительной улыбкой, чуть понизив голос тянет: – Хоть сто таких тестов. Это ничего не изменит. Результат все равно будет один и тот же. Потому что Катя – не моя дочь. Спасибо добрым людям, открыли глаза.