Текст книги "Люби меня всего (ЛП)"

Автор книги: Никки Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Сама мысль была ужасающей. Из-за природы этого, я не бывал в этих водах. Но всё равно были вещи, которые мне интересно было узнать, и я осторожно сформулировал следующий вопрос.

– Так будет всегда, или это можно решить с помощью терапии? Прости, если это звучит глупо, я просто не знаю, как это работает.

– Ничего не глупо. Это процесс, и я только начал. Прямо сейчас мой терапевт работает над тем, чтобы мы все ладили. Мне с этим трудно, потому что определённые альтеры меня расстраивают.

– Коув?

Орин кивнул.

– Он меня ненавидит. Я пытался его заблокировать или контролировать, и это всё ухудшает. Мой доктор хочет, чтобы мы общались и пришли к пониманию своей внутренней структуры. Все мы. Главная цель – что-то, что он называет совместным сознанием или совладением. Чтобы мы все работали вместе, в согласии. Что будет означать осознание, когда другие впереди, и переключения с согласия. Ещё есть слияние, что как бы объединит все личности обратно в одного человека. Но я ещё и близко не приблизился к принятию этого решения. У нас... у нас впереди много работы.

Это прозвучало сложно. Поддерживал ли его кто-нибудь? Он не говорил о семье, и я не спрашивал, подумав, что такой переход не безопасен.

– Что ж, если тебе когда-нибудь понадобиться высказаться, надеюсь, ты можешь считать меня другом. Может, я понимаю не всё, что знаю, но я пытаюсь понять, и если тебе когда-нибудь понадобиться поболтать, просто позвони.

Орин отвёл внимание от шумного фестиваля в парке и в удивлении посмотрел на меня. На солнечном свете серый цвет в его глазах был более заметен, и в них отражался блеск. Его почти блондинистые волосы развевались на лёгком ветру, пока я изучал взглядом и запоминал изгиб его скул и нервную улыбку, которая заставляла его жевать губу. Он был восхитительным мужчиной, и окружающее нас спокойствие только усиливало это осознание.

Рискнув, я потянулся и осторожно взял его за руку. Его пальцы были тёплыми. Как только мы соприкоснулись, его взгляд упал на наши руки, прежде чем вернуться к моему лицу.

– Ты прекрасный человек, Орин. Внутри и снаружи. Любой, кто отказался от шанса узнать тебя лучше, идиот. В тебе нет ничего сумасшедшего, и меня ничего не отпугивает. Я просто хочу, чтобы ты это знал.

Его пальцы переплелись с моими, особо не сжимая, будто пробуя наш контакт. Медленно, чтобы не удивить его, я поднёс другую руку к его лицу. Он наблюдал за движением, предвидел его, и его глаза слегка расширились, но он не отстранился. Лёгким движением, которое едва нас соединяло, я держал в ладони его щеку. Призрачным прикосновением, его пальцы обхватили мои, и только тогда я полностью прижал руку к его лицу.

– Ты мне веришь? – спросил я.

Я мог бы пропустить кивок, если бы не ждал ответа. Его губы двигались, но не прозвучало никаких слов, и, в конце концов, он впился в свою губу зубами.

У меня сложилось ощущение, что он быстро перегружается, и я уронил руку, позволяя пальцам пройтись вниз по его щеке, прежде чем упасть. Затем я отошёл назад, убирая и свою руку.

– Я видел палатку с едой, где продавали карамельные яблоки. Хочешь попробовать? Может, мы прогуляемся?

– Мне бы этого хотелось, – прошептал он. Он не отводил взгляда от моих глаз, и мне отчаянно хотелось узнать, о чём он думает. Спустя мгновение, он опустил взгляд на землю и пошёл передо мной, возвращаясь обратно на фестиваль. На его щеках появился лёгкий румянец, который я не упустил, и это согрело мне сердце.

Глава 8

После небольшой заминки с музыкой ветра и Ридом, наш совместный день субботы был великолепным. С тех пор мы не разговаривали, но я с нетерпением ждал, когда снова увижу Орина на лекции в среду вечером.

Приехав пораньше, я нашёл место в той же области, где мы сидели всегда, и разложил свои тетрадки и учебники, чтобы быть готовым к лекции. В определённый час пришёл Ричард и начал вечер с нескольких коротких видео. Орин не пришёл, и я следил за дверью в кабинет с таким же вниманием, как и за лекцией. Когда часы показали десять минут восьмого, я начал думать, где он может быть, и достал телефон, чтобы проверить сообщения.

Мы не общались между лекциями, так что я не думал, что получу сообщение, но надеялся, что если он опаздывал по какой-то причине или планировал отсутствовать, он дал бы мне знать.

Ничего.

Я вернул телефон в карман и попытался обратить внимание на лектора. Меньшее, что я мог, это делать нужные заметки, чтобы Орин позже мог их переписать. Может, он нехорошо себя чувствовал. Может, что-то произошло.

Чем дольше шёл урок, тем больше я беспокоился. В конце первого часа, когда Ричард дал нам десятиминутный перерыв, я отправил Орину быстрое сообщение.

«Надеюсь, у тебя всё в порядке. Я пишу для тебя конспект. Дай мне знать, если тебе что-то нужно».

Я помедлил, прежде чем отправить его, думая, не вмешиваюсь ли. В субботу я сделал мягкие шаги в сторону того, чтобы дать Орину понять о моих чувствах. Игнорируя свои внутренние споры, я нажал «отправить». Когда лекция возобновилась, я по-прежнему не получил ответ.

До конца лекции мой телефон продолжал молчать. Мои одногруппники собирали вещи, пока я раздумывал, написать ли ещё одно сообщение. Если бы я знал, что он в порядке, мне стало бы легче. Решив ничего не отправлять, я закинул вещи в рюкзак и потащился к своей машине. Солнце недавно село, и было темно. Ночь была облачной, что скрывало луну и звёзды. Дул прохладный ветер, напоминая мне, что уже ранний октябрь, и лето давно прошло.

Под моими ногами хрустели опавшие листья, пока я шёл по парковке. Сев в свою машину, я снова проверил свой телефон. Бесконечная тишина с его стороны беспокоила меня и придавала тревожное тянущее ощущение внутри.

Нуждаясь в успокоении, я набрал его номер. Через полдюжины гудков, автоматизированный голос проинформировал меня, что у человека, до которого я пытался дозвониться, нет голосовой почты. Я повесил трубку и попробовал ещё раз.

Никакого ответа.

Десять минут я сидел в своей машине и думал, что делать. Не в силах стряхнуть или объяснить своё беспокойство, я поехал к Орину.

Когда я приехал, было уже больше половины десятого. Сидя в машине, я смотрел на его дом. Все его окна были закрыты занавесками, но за ними не было света. Всё было тихо.

Тем не менее, я решил постучать. Может, он был дома и пошёл спать, или смотрел фильм в темноте. Постучав, я ждал звук приближающихся шагов. Его не было. Я постучал ещё раз и постоял ещё несколько минут, прежде чем сдаться.

Его улица была тихой, и никого вокруг не было. Я задумался, хорошо ли его знают соседи, или с ними Орин тоже оставался в тени.

Больше нечего было делать, и я отправился домой.

Весь вечер я был в ожидании звонка или сообщения от Орина. К полуночи я отправил ещё одно сообщение и забрался в кровать.

Следующий день на работе был пронизан тем же отвлечением, как и я на лекции. Я по-прежнему ничего не слышал от Орина, и ещё одна попытка позвонить тем утром прошла без ответа. Вспомнив его объяснения, относительно времени, и о пробелах в его памяти, я только больше забеспокоился.

«В одну минуту я иду в супермаркет, а в другую понимаю, что стою на железнодорожной станции и держу в руке билет до Британской Колумбии».

Такое случалось раньше? Куда он делся, чёрт побери, и почему не поднимал трубку? Мне не давала покоя мысль, что я мог как-то расстроить его в субботу, но помимо разговора, который был у нас у воды, всё прошло гладко.

Я был сбит с толку.

Эван пригласил меня выпить после работы, от чего я хотел отказаться, но решил, что это хорошо меня отвлечёт. Мы встретились в нашем любимом баре с грилем, «Обезьянья бочка», чтобы можно было и немного поесть.

Эван работал с недвижимостью, и ему нравилось болтать о том, что он сам решает, когда ему работать. Когда я приехал в «Бочку», он уже смотрел какой-то футбол на большом экране, держа в руках пиво.

– Привет, – сказал он, когда я сел напротив него. Он оторвал взгляд от телевизора и толкнул пиво в мою сторону. – Заказал нам бургеры и картошку. Скоро должны принести. Как прошёл твой день?

– Долго, – я сделал большой глоток и откинулся на спинку стула, радуясь, что нахожусь вне офиса, но всё ещё напряжённый от беспокойства, которое не мог отпустить. – Что насчёт тебя?

– Всё неплохо. У меня показ в шесть, так что я не могу остаться надолго.

Я изогнул бровь.

– И ты пьёшь?

Эван отмахнулся, будто это было не столь важно.

Я достал свой телефон и положил его рядом, на случай, если проявится Орин.

Эван нахмурился, чувствуя, что что-то не так, но переключился обратно на игру, ничего не озвучивая. Вскоре после этого официантка принесла нашу еду, и мы стали есть.

– Итак, раз ты меня бросил, в субботу вечером у меня будет свидание. Пригласил ту девчонку из кафе.

– Ту рыжую, на которую ты месяцами пялился?

– Да, её зовут Кристина. Мы идём в «Рок и Боул»

– Ты ненавидишь боулинг. Зачем ты это делаешь?

Эван пожал плечами.

– Её идея, не моя. Ты и твой любовничек тоже должны пойти. Только если у вас нет других планов, – для пущего эффекта он поиграл бровями.

– Наслаждайся своим «Рок и Боул». Мы с Орином не встречаемся, и я не думаю, что он уже готов с тобой мириться. Ты его спугнёшь.

– Ты его не закадрил? Боже мой, чего так долго? Разве вы не ходили на свидание в субботу? Я никогда не думал, что ты не можешь проявить себя. В чём дело?

Я проверил телефон и взял картошку, засовывая её в рот, чтобы дать себе мгновение перед ответом.

– Думаю, ему больше нужен друг. Может, в дальнейшем. Его жизнь не совсем простая. Но… я мог дать ему понять, что чувствую. Я не буду наседать на него. У меня складывается ощущение, что это будет плохая идея.

– Так приходи на боулинг. Я буду хорошо себя вести. Никаких пошлых комментариев. Обещаю.

– Почему ты так сильно хочешь, чтобы я вмешался в твоё свидание?

– Потому что я ненавижу боулинг.

Я закатил глаза и засунул в рот ещё одну картофелину, не ответив, проверяя свой телефон в сотый раз с тех пор, как сел.

– Что с тобой такое?

– Что? – я бросил взгляд на Эвана. – Что ты имеешь в виду?

– Ты весь вечер смотришь на свой телефон.

Я вздохнул и схватил свою салфетку, чтобы вытереть рот.

– Орина вчера не было на занятии, и я несколько раз писал ему и звонил, а он мне не отвечает.

– И что?

– И то… Я не знаю. У меня ощущение, что что-то не так.

Эван отмахнулся от моих беспокойств, будто в этом не было проблемы.

– Сходи к нему.

– Я ходил вчера после занятия. Его не было дома.

– Значит сходи после ужина. Какого чёрта ты так переживаешь?

Я вздохнул и засунул телефон обратно в карман, чтобы не выглядеть отчаянным.

– Я не знаю. Не бери в голову. Давай опустим эту тему.

Эван смотрел на меня ещё мгновение, прежде чем решил не давить с этой темой и вернулся обратно к телевизору и игре. Когда мы доели, было уже почти шесть, и Эвану пришлось умчаться на свой показ дома. Так как мне некуда было больше деться, я снова поехал через город к Орину, надеясь, что найду его дома и почувствую облегчение от грызущего изнутри беспокойства.

Благодаря наступлению осени, в шесть было уже темно, когда я подъехал к его дому. За закрытыми занавесками в гостиной Орина горел свет. Припарковав машину, я тут же вытащил телефон, ожидая ответа на многочисленные сообщения, которые я отправил. По-прежнему ничего.

Разочарованный от игнорирования, я положил телефон на приборную панель и заглушил двигатель. Может, я слишком сильно наседал на него – даже как друг. Орин жил уединённо, и, возможно, предпочитал, чтобы так и было. Моя попытка завести дружбу была только из доброты, но может быть, он не ценил или не хотел этого в своей жизни. Я получил от него не такое впечатление, но, может быть, я видел что-то, чего не было.

Подходя к его входной двери, я осмотрел тупиковую дорогу. Она была пустой и тихой, как всегда. Вокруг не было никаких людей, только несколько ярко освещённых домов среди моря тёмных. Так далеко от главной дороги, здесь даже не было никакого движения.

Я один раз постучал и засунул руки в карманы. В отличие от предыдущих раз, когда я был здесь, я знал, что кто-то дома, и ожидал ответа. Когда никто не открыл, я нахмурился и поднял руку, чтобы постучать снова. Как раз когда я собирался это сделать, дверь распахнулась внутрь, и показался Орин, шипя и мрачно глядя в ответ.

– Что? – рявкнул он, его глаза не отрывались от моих.

Я открыл рот, чтобы ответить, а затем снова открыл, так же быстро, когда понял, что дверь открыл не Орин. Я осмотрел его, замечая все подсказки, которые говорили мне, что я встретился с Ридом. Его расправленные плечи, поднятый подбородок, глубокий голос, пристальный взгляд и осанка, которая не изменилась от моего неожиданного прихода.

На нём была футболка и джинсы. Как только мой взгляд оторвался от его лица, чтобы осмотреть его внимательнее, я увидел толстую повязку на его левой руке. Она закрывала большую часть его предплечья и удерживалась на месте кусочками белого пластыря.

Сразу же забеспокоившись о его благосостоянии, забыв, что стою перед Ридом, я открыл рот и потянулся схватить его за руку.

– Чёрт возьми! Какого чёрта произошло?

Мои пальцы едва коснулись его руки, когда он отдёрнул свою руку и отошёл от меня назад. Я поднял взгляд на его глаза, в то время как его радужки потемнели от недоверия и злости.

– Я говорил тебе не приходить сюда. Что ты делаешь?

Я недолго колебался от нервозности, ошарашенный тем, что нашёл вместо Орина Рида, но я выпрямился и сделал свой голос твёрже.

– Я переживал за Орина и пришёл убедиться, что он в порядке.

Может, вспомнить Орина было плохой идеей. Я честно не имел понятия, но Рид не дрогнул. Он выставил ногу, чтобы придержать дверь, и скрестил руки на груди. Это было практически жутко, какие они разные. Хоть я знал, что дело не в этом, он выглядел больше.

– Орин не твоя забота. До сих пор мы отлично справлялись без тебя, так что иди домой.

– Нет, – на этот раз он дрогнул. Я даже сам себя ошарашил. – Орин мой друг, и не важно, кем ты меня считаешь, я забочусь о нём и хочу убедиться, что он в порядке, – я бросил взгляд на забинтованную руку. – Что случилось? – снова спросил я.

Рид продолжал смотреть на меня неуверенно. Когда прошло достаточно времени, и я понял, что не получу ответа, я тяжело вздохнул и отошёл на шаг назад.

– Хорошо. Не бери в голову.

Я не хотел уходить. Всё во мне хотело бороться и доказать Риду, что я искренне беспокоюсь, но я не знал, как это сделать.

Когда я развернулся к своей машине, я услышал, как сзади закрылась дверь.

– Тебе нужно понять, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сохранить его в безопасности.

Внезапный хриплый голос за спиной заставил меня в удивлении развернуться. Я полагал, что Рид вернулся в дом. Он подошёл и встал ближе, чем мне было комфортно, но я не отступил. Его устрашающий вид заставлял меня чувствовать себя маленьким, но я собрал всю смелость, которую смог найти, и ответил ему таким же твёрдым взглядом.

– Если это правда, если ты должен держать его в безопасности, тогда почему ты позволил этому произойти.

Я кивнул на его руку, зная, что вероятно скрывает бандаж. Мой желудок беспокойно крутило.

Челюсть Рида сжалась. Когда он заговорил, это было едва ли громче шёпота.

– Не суди о том, чего не понимаешь.

– Ты ведёшь себя так, будто я угроза, но ты ни минуты не потратил на то, чтобы меня узнать. Я прошёл долгий путь, чтобы понять Орина, и очень осторожно относился к тому, о чём ничего не знаю. Но я никогда не причинил бы ему боль. В отличие от тебя.

Он подошёл ближе, ускоряя мой пульс в несколько раз.

– Именно это доказывает, как мало ты о нас знаешь. Мы защищаем его, а не вредим. Я скажу тебе ещё один раз. Тебе здесь не место. В моих глазах ты и есть угроза. Иди домой.

Когда он сделал ещё шаг вперёд, я попятился назад, теряя нервы вместе с устойчивостью. Когда я наткнулся спиной на машину, Рид остановился и стоял на месте, ожидая, когда я уеду. Я не знал, что ещё сказать или сделать, так что слепо потянулся к ручке за спиной и открыл дверь машины.

– Когда вернётся Орин? – возможно, это был небезопасный вопрос, и я приготовился, что Рид отреагирует злостью. Этого не произошло. Как статуя, он оставался сильным и твёрдым.

– Когда будет готов, – это было всё, что он сказал, прежде чем развернуться обратно к дому.

Когда он закрылся внутри, я сел в машину и сжал руль двумя руками. Мои ладони скользили по коже, и только тогда я заметил появившуюся внутри дрожь.

Изо всех сил стараясь игнорировать нарастающую внутри панику, я поехал домой и рухнул на диван. Когда я объяснял Эвану, что моя дружба с Орином сложная, именно такие моменты вызывали эти ощущения и делали их ещё более правдивыми и настоящими. Я чувствовал себя йо-йо, который дёргали в одну сторону, затем в другую, без предупреждения, и моё бедное сердце не знало, что делать.

Я знал, что скрывается под той повязкой. Я раньше видел шрамы. Судя по тому, чем поделился Орин, я вполне хорошо представлял, кто их оставил. Чего я не понимал, так это как система, созданная для его защиты, причиняла ему вред.

Той ночью сон не пришёл. До самого утра я лежал, глядя в потолок, думая о мужчине, который неожиданно появился в моей жизни. Было совершенно понятно, почему так много людей повернулось к Орину спиной. Не важно, как осторожно я подходил к этому, находиться рядом с ним было постоянными скачками неожиданностей. Я никогда не знал, с кем буду говорить в следующую минуту, и хоть я познакомился не со всеми его альтерами, более половины из них вызывали во мне чувства дискомфорта и нервозности.

Я мог услышать, как Эван издевается надо мной и спрашивает, какого чёрта я нашёл в Орине, что меня так заинтересовало. Но я не мог это объяснить. Достаточное понимание о его жизни и о том, с какой изоляцией он сталкивался каждый день, только вызывало у меня большее желание дотянуться до него. Плюс, чем больше я узнавал Орина как человека, тем более тёплыми и несомненными становились мои чувства к нему. Был бы он любым другим человеком, тот день у гавани определённо зашёл бы дальше.

***

Я перестал писать после того, как съездил к Орину домой в четверг вечером. Не удивительно, что он не пришёл на занятие и в пятницу. С наступлением выходных меня поглотило беспокойство, но я делал всё, чтобы игнорировать это. У Эвана в субботу было свидание, так что я не слышал от него ничего до полудня воскресенья, когда он написал, чтобы подтвердить наши футбольные планы.

Я был не в настроении, но нехотя заставил себя принять душ, прежде чем поехать в пивной магазин, а затем к Эвану домой.

Эван забрал у меня ящик с пивом, когда открыл дверь, и пригласил меня зайти. Было очевидно, что свидание закончилось в его квартире – и вероятнее всего за несколько часов до нашей переписки. На кофейном столике стояли пустые бокалы от вина, и в воздухе висел лёгкий запах женских духов.

– Свидание прошло хорошо? – спросил я, кивая на пару бокалов.

Эван хохотнул и отнёс пиво на кухню, где начал переставлять его в холодильник.

– Даже очень.

Я захватил грязную посуду и отнёс её в раковину, чтобы помыть. Эван и близко не был чистюлей и уже перестал сопротивляться тому факту, что я привык убираться за ним каждый раз, когда приходил.

Телевизор был уже включён и настроен на пре-игровое шоу Детройта.

– Как всё прошло с Орином в четверг? Он был дома?

Я поставил чистый винный бокал на сушилку для посуды и сжал губы, решая, как лучше ответить, чтобы мистер категоричный Эван не раскритиковал всю ситуацию.

– Не технически. Я говорил с Ридом, – «говорил» было натянутым понятием. Скорее меня поставили на место и вышвырнули вместе с мусором.

Эван почесал щетину и прищурился.

– Ещё раз, это который?

– Тот, которому я не нравлюсь.

На лице Эвана отразилась боль, когда он открыл нам обоим пиво и протянул одно мне.

– Как всё прошло?

– Не особо хорошо, – я пожал плечами, не желая вдаваться в сложности. – Давай смотреть игру, я не уверен, что хочу говорить об этом.

Эван шлёпнул меня по плечу и направил обратно в гостиную. Нам не нужны были слова, чтобы общаться. Его малозаметный жест, как он сжал моё плечо, прежде чем отпустить, говорил мне достаточно, чтобы понять, что он выслушает, если я захочу поговорить.

На этой неделе за игрой было следить ничуть не легче, чем на предыдущих нескольких. Я был крайне занят Орином, только на этой неделе лучше это скрывал.

Когда мой телефон загудел под конец игры, я вскочил и вытащил его из кармана.

Это было сообщение от Орина.

«Можешь говорить?»

Бросив взгляд на Эвана, который был увлечён игрой, я наклонил голову и напечатал ответ, направляясь по коридору в комнату Эвана.

– Нужно позвонить, сейчас вернусь.

Он пробормотал что-то в ответ, но не оторвал взгляда от телевизора.

«Да, могу».

Через минуту мой телефон зазвенел, и я ответил на звонок, закрывая дверь комнаты Эвана. Его кровать была кучей смятого, не застеленного постельного белья, от которого пахло сексом, так что я отодвинул немного вещей с края его тумбочки и сел на край, любой ценой желая избежать кровати.

– Орин?

– Привет, – робкий голос спутать было невозможно. Когда я услышал его, всё моё тело избавилось от горы стресса, которую я носил с собой всю неделю. – П-п-прости.

Он заикался сильнее, чем обычно. Простое извинение, которое ему не за что было произносить, разрывало мне сердце.

– Тебе не за что извиняться. Ты в порядке? Я переживал за тебя, – не было смысла врать, беспокойство в моём голосе было очевидным, и я не мог его скрыть.

– Эмм… Д-да, – он сделал паузу, и в моих мыслях забегала сотня вопросов.

– Орин, я был у тебя дома. Рид, он… он сказал мне выметаться и оставить тебя в покое. Твоя рука. Что произошло?

Он переместил телефон в руке, на краткое мгновение заглушая звук, прежде чем вздохнул.

– Я н-не хочу г-говорить об этом по т-т-телефону. Хочешь в-встретиться со мной после моего занятия в понедельник?

Я отчаянно закивал от шанса увидеть его.

– Да! Да, пожалуйста. Когда заканчивается твоё занятие?

– В восемь тридцать. Ты п-приедешь ко мне домой?

– Может, я заеду за тобой? Можно забрать тебя из колледжа?

– Хорошо, – его голос был мягким и тихим, и между нами воцарилась тишина.

Я не хотел вешать трубку, но если он не хотел говорить по телефону, мне не хотелось давить.

– Орин, пожалуйста, скажи мне, если ты не в порядке. Я могу приехать через пять минут. Даже если тебе просто нужна компания.

– Я правда в порядке, – заверил он, его голос всё ещё был лёгким и едва слышимым. – П-прости, что не отвечал на твои звонки и с-сообщения. П-просто… Я просто…

– Я понимаю. Всё нормально. Увидимся в понедельник?

– Спасибо.

Когда звонок завершился, я едва мог выносить острое желание поехать к нему. Больше всего на свете мне нужно было увидеть его своими глазами и самому убедиться, что с ним на самом деле. Глубоко внутри, растущая часть меня жаждала притянуть его в объятия и держать до тех пор, пока не успокоится его тревога и внутренняя паника. От осознания, что этого может никогда не произойти, и что это, наверное, вечная часть его жизни, боль в моей груди только умножалась.

Глава 9

Время до вечера понедельника тянулось вечность. Работа испытывала моё терпение на каждом шагу, и в результате я отстал, и пришлось задержаться. К тому времени, как я приехал к колледжу, мои волосы были всё ещё мокрыми от душа, так что я немного поправил их пальцами, ожидая, когда отпустят класс Орина.

Он отправил мне сообщение, заверяя, что сидит на лекции, и пока ждал, я отправил ему сообщение в ответ, давая знать, где припарковался.

Как раз после восьми тридцати из входных дверей показалась толпа студентов, рассыпаясь по парковке. Выпрямившись на сидении, я искал взглядом Орина. Только когда толпа стала реже, он вышел, прижимая учебник к груди и глядя на землю, с сумкой на плече. На нём была майка с длинными рукавами, как обычно, так что повязка, которую я видел раньше, была спрятана.

Дойдя до ступенек, которые вели к дороге, он впервые поднял взгляд и осмотрел парковку. Заметив меня, он снова опустил голову и продолжил свой путь. Я завёл двигатель и с тяжестью в груди наблюдал, как он подходит. Опущенные плечи и мёртвая хватка на учебнике говорили о его тревожном состоянии. Это было именно так, как он описывал. Бедный парень жил в постоянном состоянии страха.

Когда он сел на пассажирское сидение и повернулся ко мне с тёплой улыбкой, все поры моего тела заполнило облегчение. Всепоглощающее беспокойство за него, с которым я ходил прошлую неделю, слегка ослабло от вида Орина, а не альтера.

– Привет, – поздоровался я. – Как прошло занятие?

Он пожал плечами и пожевал губу, не в силах удержать мой взгляд.

– Нормально. Мне не особо нравятся эти лекции.

Выехав с парковки, полагая, что мы едем к его дому, я спросил:

– Почему так? Я думал, креативное письмо получше.

Он заёрзал, кончики его ушей порозовели, и появилась его робкая улыбка.

– Потому что... – он бросил на меня быстрый взгляд и сжал свои джинсы, нервно ёрзая. – Тебя... тебя там нет, так что там одиноко. Н-никто со мной не разговаривает. Они много говорят обо мне... за моей спиной, но я не т-тупой.

От этого признания я почувствовал несколько вещей. Меня раздражало, что люди могут быть такими жестокими и избегать кого-то, кто немного от них отличается, кого они даже не знают – особенно в возрасте, когда драматичные подростковые годы позади. Ещё это заявление согрело меня так, как я не ожидал. Знать, что Орин находил комфорт в моём присутствии, было победой, на которую я надеялся.

– Их потеря, – сказал я, сохраняя выражение лица мягким, в надежде помочь ему расслабиться. – Жаль, что занятие было не особо весёлым.

Он пожал плечами и посмотрел в окно, продолжая мучить свою штанину. Когда я припарковался на его подъездной дорожке и заглушил двигатель, я развернулся на месте и кивнул на дом.

– Я предположил, что приехать сюда нормально. Да?

Он бросил взгляд в мою сторону, затем опустил глаза на свои руки, сложенные на коленях.

– Мне так у-удобнее. Это ничего?

– Абсолютно нормально.

Мы вышли, и Орин забрал свою сумку, больше ничего не говоря. У входной двери он открыл замок, а я оставался в нескольких шагах позади него. Когда я находился рядом с ним, в воздухе витал свежий аромат древесного цитруса, и мне требовался весь самоконтроль, чтобы не сделать шаг вперёд и не вдохнуть этот запах.

Он оглянулся через плечо, толкая дверь внутрь, и робкая улыбка появилась и исчезла, прежде чем он снова отвёл взгляд. Я прошёл за ним в комнату и устроился на том же месте, где сидел всегда, когда приходил. Орин бросил сумку на пол возле стола и переминался с ноги на ногу, указывая на кухню.

– Т-тебе принести выпить или что-нибудь ещё?

– Конечно. Подойдёт любое, что у тебя есть.

Его взгляд опустился на пол, когда он пошёл на кухню. Вскоре вернувшись, он принес две кружки, полные дымящегося горячего напитка. Из кружек торчали маленькие коричневые палочки, и мне потребовалась минута, чтобы понять, что это палочки корицы.

– Горячий яблочный с-сидр. Это подойдёт? Тео к-купил его в магазине сегодня днём. Наверное, у них сейчас много всего с-сезонного к осени.

Тео? Я не стал спрашивать.

Я взял кружку и вдохнул сладкий, но пряный запах.

– Это идеально. Не помню, когда я последний раз пил сидр.

Он улыбнулся с ноткой гордости и опустился на колени на полу перед кофейным столиком. Я и раньше замечал, что ему удобнее там, и он часто устраивался на полу, а не на самом диване.

Он обвил руками кружку и сосредоточился на поднимающемся дыме, нахмурив брови, будто подбирая слова, прежде чем озвучить их.

– Я… По в-вторникам и четвергам у меня терапия с доктором Дельмаром. И-иногда это проходит нехорошо. Прогресс может быть… эмм… – он на минуту задумался, явно борясь с тем, что хотел выразить. Тяжело вздохнув, он встретился со мной взглядом. – Бывает много сопротивления, – его взгляд опускался вместе со звуком его голоса. – Коув не ладит со мной и… – прошептал он. – Иногда из-за этого между нами всё становится хуже.

Оставив своё место на диване, я присоединился к нему на полу, чтобы находиться на его уровне. Колеблясь, я скользнул рукой через стол к его руке. Когда я приблизился, он отпустил кружку и наблюдал за мной с опаской в глазах. Левая рука, которая была забинтована под длинным рукавом, лежала ближе, и я взял эту руку в свою свободной хваткой, достаточно, чтобы он мог отстраниться, если не захочет прикосновения. Он не двигался. Повернув руку, чтобы поражённая область под рубашкой лежала лицом вверх, я надавил кончиками больших пальцев на его ладонь, нежно массируя, надеясь его расслабить. Его напряжение заметно увеличилось; его плечи сжались, и кадык подскочил, когда он тяжело сглотнул.

– Можно? – спросил я, кивая на руку, прося разрешения посмотреть, что произошло.

Его губы неуверенно дёрнулись, серо-голубые глаза, которые не отрывались от моих, стали стеклянными, но он кивнул. Это было едва ли достаточное движение для подтверждения, так что я не двигался, пока из его горла не вырвалось простое хриплое «да».

С продолжающейся заботой, я закатал рукав его майки до локтя, раскрывая новую белую повязку на его руке. Я провёл пальцами вниз по этой поверхности, чувствуя под повязкой выступы. Мне хотелось увидеть больше, но я не мог объяснить, почему. Глубоко внутри было нарастающее, жгучее желание заботиться о мужчине передо мной, что также означало понимание всего, что можно знать о самоистязании, жертвой которого он стал.

Когда я положил пальцы на повреждённую область, Орин начал объяснять. Его голос был едва слышимым, и мне понадобилось напрячься, чтобы ничего не упустить.

– Он знает о моём прошлом. Он ненавидит меня. Может, он меня винит, я не знаю. Чтобы достичь параллельного сознания, как я объяснял раньше, доктор Дельмар говорит, что мне нужно принять Коува. Только… он злой и жестокий. Я пытаюсь его сдерживать и не выпускать, но он вырывается, а потом делает это. Доктор Дельмар не понимает. Иногда я думаю, что Коув пытается нас убить. Он оставляет порезы. Ожоги. Что угодно, чтобы нам было больно. Я пытаюсь его остановить, Вон… Правда.

Когда его голос надломился, он замолчал. Я не смог остановиться и взялся за кончик одного из пластырей. Когда я оторвал пластырь от его кожи, его лицо сморщилось, и он закусил губу. Иначе он никак меня не остановил. Один за одним, я снял пластырь, который держал на месте его повязку. Убрав последний кусочек, я осторожно поднял хлопковую повязку, на случай, если она прилипла к его ране. То, что я нашёл под ней, всколыхнуло желчь у меня внутри, и она поднялась к моему горлу, заставляя меня несколько раз сглотнуть.