Текст книги "Люби меня всего (ЛП)"

Автор книги: Никки Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Он сжал губы в тонкую линию и смотрел на меня дольше, чем было комфортно, не проронив ни единого слова. Затем он вытянулся в полный рост и пошёл в дом, не оглядываясь.

***

– Чем ты хочешь заняться на свой день рождения?

Пальцы Орина замерли над клавиатурой, и он поднял взгляд с пустым выражением лица. Я хохотнул. Когда он брался за дело и сосредотачивался на работе, Орин отключался от мира – включая меня.

– Извини?

– Твой день рождения. Он в следующем месяце. Ты хотел бы чем-нибудь заняться? – осторожно заходя на территорию, которую мы не исследовали, я добавил. – Может, мы могли бы уехать на выходные.

Забыв о ноутбуке, Орин несколько раз моргнул от этого предложения, прежде чем бросил взгляд на пустой стакан рядом с собой. Он в спешке поднялся на ноги и подхватил стакан, после чего исчез на кухне.

– Я не знаю, – ответил он, уходя.

Была середина марта, и мы с Орином встречались два с половиной месяца. За это время я многое узнал о том, кто такой Орин и как работает его система. Рид продолжал выходить вперёд в неподходящее время, разрушая любой прогресс, который мы с Орином делали в интимном плане. Поцелуи и скромные движения рук были всем, до чего нам удалось дойти.

И мы никогда не проводили вместе ночь. Отсюда и моя тонкая попытка предложить уехать на выходные.

Орин высунул голову из кухни.

– Хочешь ещё имбирного эля?

– Нет, мне хватит, спасибо.

Вернувшись, он сел обратно на пол перед ноутбуком и пролистал наши записи, избегая моего взгляда.

Через два с половиной месяца я начал понимать его намёки; когда он напрягался, когда ему было некомфортно, когда я мог давить, а когда мне нужно было отступить. Ещё я научился позволять Орину брать контроль на себя, когда дело касалось близости. Если это его идея и его инициатива, было меньше шансов, что я потеряю его в пользу Рида… или Коэна.

Несмотря на настояния Орина, что нам с Коэном следует развить интимную связь – из-за его собственных личных ограничений и опасений – это было трудно. Мы сблизились – я и Коэн – и даже ходили на несколько свиданий, но мне было тяжело. Постоянно проявлялась его незрелость, и если Орин не мог зайти в наших физических отношениях дальше скромных поцелуев, я не мог зайти в отношениях с Коэном дальше такой же невидимой стены.

Орин сощурился, глядя на экран и продолжая печатать.

– Орин? Мы можем спать на разных кроватях. Я просто подумал, что будет мило уехать и заняться чем-нибудь весёлым. Мы можем поехать в Торонто, сходить в музей или посмотреть спектакль. Я никогда не был на Си-Эн Тауэр (прим. самое высокое свободно стоящее сооружение в мире с 1976 по 2007 год. Расположено в Торонто и является символом этого города). Там есть красивый вращающийся ресторан, который идеально подошёл бы для ужина в честь твоего дня рождения. Что скажешь?

Он зажал зубами губу. Убрав руки от клавиш, он сложил их на коленях, но не смотрел на меня.

– Ты мне доверяешь? – спросил я.

Он тут же поднял голову и слишком быстро кивнул.

– Да.

Я часто задавал ему этот вопрос и знал, что он ещё не совсем честен, когда отвечает. Сердцем он очень хотел доверять мне, но травмы из его прошлого были значительными, и я в глубине его глаз я видел скептицизм, который он не хотел озвучивать.

– Хорошо, можем поехать, – поддался он, снова опуская взгляд.

Моё сердце оборвалось, зная, что он согласился только потому, что боялся меня расстроить. В такие моменты я понимал точку зрения Рида, и почему он так хотел держать нас порознь.

Я не мог вынудить его доверять мне, как и он не мог заставить себя верить. Не важно, сколько раз я говорил ему – или Риду – что никогда не причиню вреда, его опыт говорил ему другое. Кто-то близкий – кому он должен был быть способен доверять свою жизнь, когда был ребёнком, – нанёс непоправимый ущерб. Орин мог больше никогда не научиться доверять, и я начинал медленно это понимать.

Я опустил эту тему, зная, что у меня есть ещё месяц, чтобы увеличить его уверенность насчёт этого. Мы включились обратно в свой проект, сглаживая последние штрихи и убеждаясь, что данные сходятся. Через две недели мы презентуем проект перед классом, а через неделю после этого у нас будет финальный экзамен.

Был вечер субботы, и мы занимались проектом уже полдня. Орин снова стал печатать, но на его лбу отражалось беспокойство, которое я вызвал. По моим венам распространялось чувство вины, и я встал с дивана, чтобы присоединиться к нему на полу.

Он притворился, что не заметил, что я наблюдал за ним, пока я не потянулся и не взял его за руку.

– Давай закончим на вечер. Уже почти восемь, а мы не ели с полудня. Что скажешь насчёт небольшого ужина?

Он выдохнул и, наконец, встретился со мной взглядом.

– Да, я немного голоден.

Он сохранил наш прогресс и закрыл ноутбук. Мы прибрали беспорядок и перешли на кухню. Орин сразу подошёл к холодильнику и начал перебирать замороженные блюда, оставленные Тео. Мне по-прежнему не представилось удовольствие знакомства с ним, и когда я упомянул об этом Орину, он пожал плечами и объяснил, что у Тео в системе определённое место, и меня просто не было рядом, когда ему нужно было выходить вперёд.

Я встал позади Орина и положил руку на морозилку, давая ему знать, что я рядом. Подбираться к нему тайком или сбивать его с толку было прямым способом вызвать вперёд Рида. Как только я увидел, что он заметил моё присутствие, я положил подбородок ему на плечо и обвил рукой его талию, чтобы вместе с ним посмотреть на наш выбор. Он прильнул спиной ко мне и повернул лицо, улыбаясь и соединяя нас в нежном поцелуе. От этого моё тело переполняли эмоции, и по коже побежали мурашки – но это всегда заканчивалось быстрее, чем мне хотелось. Когда мы отстранились друг от друга, Орин вернул внимание к холодильнику. Я оставил ещё несколько поцелуев на его щеке и уткнулся носом в его шею, вдыхая его аромат. Этот запах я любил больше, чем любой другой.

– Что насчёт… – он поднял ещё несколько контейнеров, читая этикетки, после чего отложил их. – Еды на вынос?

– Тео разозлится, что ты просто выбрал какую-то дрянь вместо его упорных трудов.

Орин хохотнул, и это отозвалось вибрацией по моему телу. Я любил слышать, как он счастлив.

– Не разозлится. Он не такой. Кроме того, мне хочется дрянной еды.

– О каком уровне дряни идёт речь? И жирной из фритюра, или о той, которая выглядит как здоровая пища, но мы все знаем, что это не так?

Орин закрыл холодильник и развернулся в моих руках. Он сохранял небольшую дистанцию, но его руки лежали на моей талии, слегка цепляясь за неё.

– Первый вариант. О такой, которая закупоривает артерии и заставляет всю ночь обнимать унитаз, потому что не следовало это есть.

– Отлично.

Мы оба рассмеялись, и он прильнул с поцелуем, которого я жаждал. Его первоначальный контакт поначалу всегда был нерешительным, он слегка касался моих губ своими, будто проверяя нашу связь. Затем, когда ему стало комфортнее, его податливые губы прижимались к моим чуть сильнее, прежде чем он, наконец, начинал дразниться языком. Каждый поцелуй начинался мучительно медленно, отдаваясь болью в моём теле и проверяя мою волю. Я научился не давить, пока он не готов, и нежился в медленном огне, чувствуя на языке его вкус.

Никогда за свою взрослую жизнь я не был без секса в отношениях так долго. Я был благодарен, что обладаю не такой половой возбудимостью, как Эван. Он мог трахаться каждую ночь и к полудню вести себя как изголодавшийся мужчина. Однако, мне никогда не нужно было сдерживаться, когда я хотел зайти с кем-то дальше. Большинство парней быстро прыгали в постель, когда мы решали, что время пришло, но с Орином этот мост был чрезвычайно хрупким. Попытка перейти его до того, как он будет готов, могла повлиять на него негативно. Я знал об этом – принимал то, что мы можем никогда до этого не дойти – но были времена, когда моё тело жаждало большего, и от борьбы с этими желаниями мне было больно.

Когда наш поцелуй перешёл на новую высоту, и его язык двигался более свободно, его руки сжали меня по бокам и притянули ближе. Когда мы соприкоснулись грудью, я обвил его руками в ответ, стараясь не сильно прижимать его к себе не заставить его чувствовать себя в ловушке.

Когда мы отстранились друг от друга, он оставался рядом, улыбаясь. Улыбка была свободной и полной эмоций, которые я видел у него всё ярче с каждым проходящим днём; оптимизм, удовлетворение и блаженство.

– Это не заказ еды, – сказал я.

– Я знаю.

Он хохотнул, и в то же мгновение его правый взгляд на мгновение сощурился, и он поднял руку, чтобы потереть его, качая головой и снова сосредотачиваясь на моём лице.

– Это Рид? – спросил я, узнавая признаки, указывающие на то, что рядом нависал альтер.

– Да.

Он не позволил дальнейших обсуждений этого и высвободился из моих рук, проводя рукой по волосам и выходя в коридор.

– Значит, еда? – произнёс он через плечо.

Наверное, это было к лучшему.

Дрянная еда превратилась в попытку съесть что-нибудь полу здоровое, когда Орин решил, что он в настроении для китайской кухни. Овощи быстрой прожарки и рис с разнообразием жареных во фритюре куриных тефтелей, казалось, удовлетворяли обе стороны его желания.

Мы дождались доставки еды и решили есть в логове Орина, так как его обеденный стол был занят учебниками и бумагами. Следуя примеру Орина, я сел напротив него на пол, и мы принялись за еду, пока он делился новостями насчёт задания по английскому, по которому вчера получил оценку. В январе его профессор дал задание написать мемуары, основанные на детстве. Орин получил разрешение отчасти изменить свой проект и вместо этого написал от лица Рейна, разбирая свой внутренний мир, чтобы показать, как живёт пятилетний ребёнок.

На удивление, Орин разрешил мне прочитать сочинение, прежде чем сдал его, и я насладился возможностью заглянуть в мир Рейна. Он иногда выходил вперёд, когда я был рядом, и с каждым последующим появлением мне становилось всё комфортнее.

Орин получил восемьдесят девять процентов и радовался вполне гордо.

– Кто знал, что я могу получить оценку, просто болтая про Бэтмена и щенков. У меня почти такое чувство, что я смухлевал. Рейну было легко писать, он забавный и открытый. Беззаботный и полон жизни и энергии. Он был в восторге, когда я сказал, что хочу поработить с ним и написать его историю.

Рейн был именно таким, каким должны быть все дети. Его жизнь была такой нормальной, что Орин не осознавал этого и предполагал, что этим нужно восхищаться.

Я улыбнулся, дожёвывая еду.

– Тебе стоит подумать, добавить ли это в биографию, которую ты хочешь написать. Я не знаю, включаешь ли ты всех, но было бы очень интересно это добавить.

– Стоит добавить.

Он сиял, обдумывая эту идею, и мы закончили есть.

Выбросив контейнеры от еды на вынос, мы расслабились на диване, и Орин включил телевизор. Мы нашли канал, на котором повторяли серии «Симпсонов», и Орин подвинулся ближе и прильнул ко мне. Я машинально обвил его рукой и запустил пальцы в его волосы, играя с мягкими локонами, пока мы смеялись над повторяющимися выходками Барта.

Когда началась вторая серия, Орин положил руку мне на ногу и водил пальцами по внутренней части моего бедра. В последнее время он проверял нашу связь. Прикосновения перешли от того, что он держал меня за руку и гладил по щеке, к тому, что он стал исследовать мой пресс, бицепсы и бёдра. Всегда поверх одежды. Всегда с робкой сдержанностью.

Плавные, лёгкие движения его пальцев, которые рисовали круги на моей ноге, отдавались мурашками на моей коже, и я сосредоточился больше на них, чем на шоу, чтобы моё тело не реагировало. Жар, зарождающийся у меня внутри, распространялся по всему телу, и моё дыхание участилось, несмотря на мои намерения.

Орин повернул голову, которая лежала на моём плече, возможно, чувствуя или замечая внезапную перемену в моём поведении. Он улыбнулся с намёком на озорство в серо-голубых глазах.

Повернувшись, он положил вторую руку мне на затылок и притянул меня к своим губам.

Впервые не было дрожащего начала, и он втянул в рот мою нижнюю губу, прежде чем проскользнуть языком мне в рот. Тепло, появившееся мгновение назад, превратилось в огонь, и я боролся с тем, чтобы не притянуть его на себя сверху и не взять больше.

Я почувствовал его вкус на своём языке и вернул его ласку с такой сдержанностью, с которой только мог. Желание почувствовать его кожу, снять с него майку и соединить нашу плоть сокрушающим, путанным способом, было почти болезненным.

Вместо этого, как и раньше, я провёл одной рукой по его спине, останавливаясь чуть ниже талии, в то время как другая рука лежала на его затылке. Он повернулся лицом ко мне, убирая руку с моей ноги на мою грудь и проводя ею вниз, пока она не легла на моё бедро. Затем он сделал что-то, чего я не ожидал. Он сел ко мне на колени, седлая меня и сжимая нас вместе в близости, которой у нас никогда раньше не было.

Моя голова гудела от нужды, и я не смог остановиться и опустил обе руки на его задницу. С его губ сорвался долгий стон, пока он продолжал поцелуй. Его руки нашли край моей майки и забрались под неё, поглаживая мой живот и поднимаясь выше. Только когда он качнулся вперёд, и я почувствовал эффект наших действий, прижатый к моему животу, всё сошлось.

Я оторвался от его губ и обхватил его лицо двумя руками, когда он попытался соединить нас снова. Он замер, тяжело дыша и практически задыхаясь, пока смотрел мне в глаза. Похоть и желание, исходящие от него, были неправильными. То, что он сидел на моих коленях, забирался руками под мою майку, плюс его отсутствие сдержанности…

...его эрекция. Что-то было не...

– Коэн?

Уголок его губ приподнялся, пока он боролся с улыбкой, но в его глазах светилось веселье. Я похлопал его по заднице и нахмурился.

– Слазь.

– О, брось.

Тем не менее, он соскользнул в сторону и позволил мне встать. Моё сердце колотилось. Я был наполовину возбуждён, на грани похожего голода, который исходил волнами от него. Я ходил из стороны в сторону, пытаясь выровнять свои мысли и успокоить своё внезапно разбушевавшееся либидо.

– Это было нечестно, – сказал я, разворачиваясь к нему. – Ты не можешь так меня обманывать.

– Мы целовались и раньше, какая разница. Когда ты не знал, ты не переживал так сильно и позволил себе этим насладиться.

– Это важно, Коэн. Мне нравится знать, с кем я целуюсь, чёрт возьми.

Боже, я никогда не думал, что когда-нибудь скажу эти слова.

Его лицо осунулось, когда он понял, как я расстроен.

– Прости.

Я выдохнул и снова уселся на диван рядом с ним, оставляя между нами пространство. Откинувшись назад, я закрыл глаза рукой. С Коэном больше не было неизбежного чувства вины, но было глубокое замешательство из-за романтической вовлечённости. Границы определённо начали размываться.

– Но ты наслаждался этим, разве нет? – спросил он, было очевидно, что его чувства задеты.

«Да!»

Достаточно, чтобы моё тело расслаблялось не так быстро, как мне бы хотелось. Моя кровь уже прилила на юг и вызывала боль от внезапной остановки движения и смены направления.

Но я не мог сказать ему это, потому что это даст толчок чему-то, насчёт чего я не был уверен. Так что я промолчал. Если бы я сказал, что не наслаждался этим, он чертовски точно распознал бы ложь, основываясь на улике, которую он определённо почувствовал.

Мы некоторое время сидели в тишине, прежде чем он подвинулся ближе и прижался ко мне. Коэн обожал обниматься. Он обвил меня руками и положил голову мне на грудь. Вздохнув, я закинул руку ему на плечи и притянул его ближе. Поцеловав его в макушку, я вдохнул его запах – единственное, что никогда не менялось. Он носил свой естественный запах повсюду, не важно, кем он был, и это напоминало мне, что какими бы разными не были его альтеры, они все часть одного человека.

«Он может дать тебе то, чего не могу я. Это нормально, Вон. Коэн часть меня».

Слова Орина постоянно крутились в голове, особенно, когда вперёд выходил Коэн. Ещё сильнее, когда я был достаточно расслаблен, чтобы позволить этому цвести и расти.

«Симпсоны» продолжали идти, и следующий час Коэн оставался в моих руках. Когда закончилась очередная серия, я заёрзал и подтолкнул его встать.

Он сел на колени лицом ко мне, всё ещё унылый, несмотря на попытку улыбнуться. Я поправил его волосы и погладил по щеке. Крохотное действие смыло всю унылость. Коэн так упорно боролся за ласку, а моё внутреннее беспокойство каждый раз вставало на пути. Иногда я чувствовал необходимость напоминать, что он не объект для использования. За последние несколько месяцев он по-настоящему стал мне дорог, но он значил для меня намного больше того, на что сам так отчаянно давил.

– Нам стоит пойти потанцевать на следующих выходных, – сказал я.

Коэн поморщился, но вспышка восторга от моего предложения не скрылась.

– Но ты ненавидишь танцевать.

– Я никогда не говорил, что ненавижу, я сказал, что у меня плохо получается.

Он подвинулся ближе и поцеловал меня в нос.

– Я могу тебя научить. Всё дело в бёдрах.

Я хохотнул, зная, что выставлю себя дураком, но мне было всё равно.

– Эти бёдра намного старше твоих. Полегче со мной.

Коэн рассмеялся и улёгся ко мне на колени, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня. Меня удивляло, что его взгляд был намного моложе того, который я видел у Орина. Как будто его радужки каким-то образом сияли ярче.

– Ты серьёзно насчёт танцев? – спросил он, глядя на меня с довольной улыбкой.

Я перебирал пальцами его волосы, пока он устраивался поудобнее.

– Конечно, с одним условием.

Он нахмурился.

– Что за оно?

– Перед этим ты со мной поужинаешь.

Его улыбка была кривой и совсем не похожей на улыбку Орина.

– Идёт!

Мы замолчали, и я продолжал накручивать на пальцы его волосы, пока он наблюдал. Когда он повернулся лицом к моему животу, провёл рукой вверх по моей майке и оставил несколько поцелуев на моей обнажённой коже, я боролся с вызванным этими действиями удовольствием и остановил его.

– Мне, наверное, пора идти. Уже поздно.

Коэн вздохнул и без споров выпрямился. Его разочарование было очевидным. Он пошёл за мной в коридор, где я достал из шкафа свою куртку. На улице начинало теплеть, и нам удалось избавиться от необходимости в шапках, шарфах и варежках. Коэн наблюдал, как я застёгиваю куртку и обуваюсь. Как бы он ни улыбался, я не упустил намёк на отвержение в его глазах.

Завязав второй ботинок, я встал и притянул Коэна в свои объятия. Он машинально обвил руками мой торс, и между нами повисла пауза.

– Ты не можешь больше так меня обманывать. Это не честно.

Его взгляд на мгновение опустился, и он кивнул.

– Прости. Я знаю. Просто…

– Шшш, – я поднял его подбородок и прижался к его губам своими, прогоняя поцелуем его споры. Когда моё тело захотело большего и кричало, чтобы я вернул Коэна в логово и продолжил то, на чём мы остановились, я отстранился. – Не торопись, Коэн. Подожди. Всё будет.

Эти несколько слов были всем подарком, в котором он нуждался. Это был первый раз, когда я не отрицал возможность и мог на самом деле решить, что можно двигаться вперёд.

Глава 15

Я повернул ключ в зажигании в третий раз. Раздался щелчок, но ничего не произошло. Двигатель не ожил, как должен был.

– Твою мать!

Я откинулся на спинку сидения и ущипнул себя за переносицу. Раздражённо выдохнув, я проверил время на телефоне. Десять минут пятого. Надеясь, что он не занят показом дома или встречей с клиентом, я позвонил Эвану.

– Привет, подожди секунду.

Звук приглушился, и я услышал отдалённые голоса, пока он разговаривал с кем-то на заднем плане. Через мгновение он вернулся.

– Что такое?

– Ты занят?

Он казался занятым. Последнее, чего мне хотелось, так это вызывать эвакуатор.

– У меня завтра закрытие сделки, так что много бумажной работы, но нет, я не занят. В чём дело?

Я вздохнул и приготовился к недовольству, которое получу, как только открою рот.

– Мне нужен бензин.

– Что ты имеешь в виду? – он что-то ел, и его слова были спутанными.

– Для моей машины. У меня закончился бензин.

Эван фыркнул.

– Как бы сумасшедше это ни звучало, по всему городу действительно есть места, которые прямо решают эту проблему. Это называется автозаправки, – он медленно выделил слово, объявляя это так, будто я не понимал английского. – Они сдирают деньги, но что поделать.

– Это гениально, дурак. Кто знал.

– Да, ну что ж, я помогаю, когда могу.

Я ослабил галстук и расстегнул две верхние пуговицы своей рубашки. Она душила меня, а мне нужно было дышать.

– Ладно, заканчивай уже. Я серьёзно. Я на парковке возле работы, и у меня закончился бензин. Я не хочу платить эвакуатору. Можешь мне помочь?

Эван рассмеялся.

– Ты серьёзно, да?

– Да.

– Дай мне двадцать минут. Мне только нужно здесь всё закрыть. Возьму сегодня работу на дом. И по пути заеду тебе за бензином.

Я сдул со лба локон волос.

– Спасибо. Я тебе отплачу.

– Чертовски верно. Я не буду платить за твой бензин. И ты должен мне ужин.

– Насчёт этого тебе нужно будет подождать. Я сегодня встречаюсь с Орином.

Пока мы оба состояли в отношениях, мы мало проводили времени вместе. Футбольный сезон закончился, так что больше не было предлога посидеть в воскресенье у Эвана.

– Да, всё равно. Я это не забуду.

Пока ждал Эвана, я отправил сообщение Орину, давая ему знать, что задерживаюсь. По вторникам и четвергам он ходил на терапию. Обычно в эти дни он был слишком уставшим и просил не приезжать. Но сегодня утром он мне написал, так как вчера мы не попрощались должным образом после появления Коэна.

Я не получил ответ, в чём не было ничего необычного. Я узнал, что это означает, что вперёд вышел кто-то другой – возможно, Тео, пока управлялся с домом, готовил или убирал – или Орин отдыхал.

Был спокойный мартовский день, и я открыл окно, впуская свежий воздух, пока искал в телефоне идеи для дня рождения Орина. В Торонто было много вариантов, но для этого нужно было три часа ехать на север. Был смысл планировать выходные, а не ехать туда-сюда в один день. Я знал, что от этой мысли ему некомфортно, но если я найду что-нибудь достаточно привлекательное, я был уверен, что он согласится.

Моей первой мыслью был Королевский музей Онтарио, или КМО. С любовью Орина к истории и с его знаниями, я знал, что мы без вопроса можем провести там целый день. Как раз когда я зашёл на их сайт посмотреть, есть ли сейчас особые выставки, рядом со мной остановилась машина.

Эван.

Я вышел одновременно с ним и нахмурился, когда он даже не попытался скрыть своё веселье. Он открыл багажник своей «КИА Рио 5» и достал красную канистру, полную бензина.

– Знаешь, – произнёс он, ставя канистру на землю и снова закрывая багажник. – Если ты обратишь внимание на свою приборную панель, там есть маленький светящийся значок, который загорается, когда у тебя остаётся мало бензина. Выглядит как маленькая колонка с насосом. Это для того, чтобы такого не происходило.

– Да, да, я знаю. Он загорелся вчера, когда я ехал на работу. Я планировал после этого заправиться, но опаздывал, и нужно было забрать Орина из колледжа. Потом я собирался заправиться по дороге домой от него прошлой ночью и… – я сделал паузу, неуверенный, как много объяснять. – Всё закончилось не так, как я ожидал, и я потерялся в мыслях и забыл.

– А сегодня утром, по дороге на работу?

Я пожал плечами и взял с земли канистру.

– Наверное, не заметил. Совсем про это забыл.

Моё признание заработало мне заслуженное закатывание глаз и смешок. Следующие несколько минут Эван помогал мне залить бензин в бак. Чтобы убедиться, что проблема была действительно в этом, я попробовал завести машину, и она взревела.

Эван вернул пустую канистру в свою машину и поискал в кармане свои ключи.

– Что я тебе должен? – спросил я, доставая свой бумажник.

– Ужин и пиво. Деньги оставь себе.

Зная, что спорить бесполезно, я положил бумажник обратно в карман.

– Так как дела с твоими парнями? – спросил Эван, опираясь на свою машину и скрещивая руки на груди.

Кажется, он не спешил уходить, так что я присоединился к нему и облокотился на свою машину напротив него. Ему нравилось дразниться, что я превратился в проститутку и встречался с половиной футбольной команды. Я проигнорировал комментарий, зная, что нет смысла его исправлять.

– Прошлый вечер был интересным.

Эван вопросительно приподнял бровь, так что я продолжил.

– Это был первый раз, о котором я знаю, когда альтер пытался развести меня и притворился Орином.

На лице Эвана появилась более широкая улыбка, чем было необходимо.

– Круто!

– Не круто. Мне как бы нравится знать, с кем я целуюсь и кто пытается залезть ко мне в штаны.

Эван фыркнул, хохотнув.

– О, мне бы твои проблемы. Бедняжка. Какая разница, кого ты трахаешь? Будь это Орин или другие десять парней. Тело одно и то же.

Когда я посмотрел на него убийственным взглядом, он поднял руки вверх и извинился. Не искренне.

– Их не десять. В его системе их шесть, и я встречаюсь не со всеми ними… если точно. Рейн ребёнок, Рид натурал, а ещё с двумя я вообще не знаком.

Эван не был силён в математике, так что я чуть не засмеялся, когда он сморщился, задумавшись.

– Значит… ты трахаешься с двумя из них, – он молча считал, загибая пальцы, после чего встретился со мной взглядом, более уверенный в своём заявлении.

– Я не трахаюсь ни с кем из них.

Эван поморщился.

– Повтори-ка?

Почему я углублялся с Эваном в разговор о моей сексуальной жизни? Это последнее, что мне нужно было делать.

Я вздохнул и помахал рукой, отмахиваясь от всего. Когда я хотел сесть в свою машину, Эван развернул меня за плечо.

– Воу, не нужно убегать. Хочешь сказать, ты встречаешься с Орином с Рождества, и у вас не было секса?

Такое было крайне непонятно для такого мужчины, как Эван, и на его лице отразились многие стадии недоверия.

– Это сложно. Я не ожидаю от тебя понимания.

– Что это значит?

– Это значит, что для тебя секс важен. Если бы ты нашёл женщину, которая хотела бы ждать с этим до брака, ты бы побежал в противоположную сторону… и в этом нет ничего плохого. Ты такой…

– Ты говоришь, что он воздерживается, потому что хочет сначала пожениться?

– Нет. Клянусь, ты никогда не слушаешь, когда я говорю, – я знал, что Эван не даст мне отвертеться от разговора, пока не получит хотя бы правдоподобный ответ. – Многие люди с ДРЛ в детстве страдали от долговременного сексуального насилия. Я уверен, что, наверное, у Орина такая же история. Я не знаю наверняка и не спрашиваю. Как результат, вероятность того, что ему будет комфортно с сексуальными отношениями, мала. Этого может никогда не произойти. Я знал это и, – я поднял палец, когда Эван открыл рот, чтобы вмешаться, – и я отношусь к этому нормально.

Рот Эвана слегка приоткрылся, будто он не мог представить отношения, где секс не ключевой элемент.

– В любом случае, Коэн заинтересован в сексуальных отношениях со мной, а я ещё до этого не дошёл. Это… – я искал правильный способ описать своих тараканов в голове. – Это просто не кажется правильным.

Эван продолжал молчать и смотреть на меня ошеломлённо. Я не был уверен, что ищу совета, но его затянувшаяся тишина заставила меня раздражённо опустить руки.

– Видишь, я говорил тебе, ты не поймёшь.

Он покачал головой.

– Не могу поверить, что у вас нет секса, а ты встречаешься с этим парнем почти три месяца.

Закусив желание ответить, я достал из кармана ключи.

– Теперь я ухожу. Спасибо за бензин, Эван. Я тебе позвоню.

– Ты злишься. Почему ты злишься?

– Когда поймёшь это, дай мне знать, – я открыл свою дверь и сел в машину.

– О боже, с тобой так же тяжело, как с женщиной.

Он поймал мою дверь, прежде чем я успел захлопнуть её у него перед лицом. Я поднял мрачный взгляд, не впечатлённый и больше не в настроении разговаривать с ним. Мы дружили вечность, и иногда Эван был тем ещё кадром. Что мне было нужно, так это поговорить с Эваном без осуждения, но, видимо, этого в нём было не найти.

– Перестань, – сказал он.

Я смерил его взглядом, и его лицо смягчилось.

– Что за трудности с Коэном? Что не кажется правильным?

Я перевёл взгляд на лобовое стекло и вздохнул.

– Он не Орин. Мне нравится Коэн. Очень. Совершенно иначе, чем Орин. Достаточно, чтобы это чертовски меня путало, потому что я не думал, что это возможно. Мы стали близки, и я больше не чувствую вины и… я уже несколько недель борюсь с этими желаниями с ним. Я хочу с ним большего, Эван, но что это говорит обо мне? – я повернулся обратно к Эвану, не ожидая ответа, но, тем не менее, молча умолял. – И с Орином я хочу всего. Я хочу, чтобы ему было комфортно, чтобы он был счастлив, и хочу доставить ему удовольствие и заняться с ним любовью, но я знаю, что не могу. Вместо этого я…

– Вон, – вмешался Эван. Я проглотил свои следующие слова и ждал от него продолжения. – Думаю, Орин говорит тебе, что у вас всё это может быть. Только не таким способом, как у обычных людей. У вас не типичные отношения, так что ответ не такой прямой. Ты мне раньше говорил, что они индивидуальности, но вместе часть целого. Так что вся эта страсть, которую ты чувствуешь… то, что ты не можешь выразить Орину, потому что это может принести вред… дай это Коэну. По тому, как ты говоришь о нём, я могу сказать, что ты этого хочешь. В старомодном, нетипичном, странном плане, это одно и то же. Тебе просто нужно узнать, куда направить свои чувства. Они все балансируют в его системе – или как там ты это назвал – так что тебе нужно найти способ выразиться.

Была моя очередь сидеть с открытым ртом.

– Да, идиот, я слушаю, когда ты со мной говоришь, так что закрой рот, муха залетит.

Я ненавидел то, как много смысла было в его словах, даже когда он бормотал.

– И кстати, – продолжал Эван, стоя так, чтобы не мешать двери. – Ты по уши влюбился в этого парня и, наверное, даже не понимаешь этого.

С этими словами он захлопнул мою дверь и обошёл свою машину к водительской двери. Он сел в салон и помахал рукой, после чего уехал.

Любовь?

Я подумал о возможности этого и тут же понял, что Эван был прав. Орин значил для меня больше, чем я мог описать. Никто никогда не захватывал меня так полностью. Последнее, чего я хотел, так это каким-либо образом его разочаровать. Наверное, поэтому я не мог отключить свой мозг и не знал ответа, когда дело касалось Коэна.

Излишний анализ моих затруднений с Коэном вызывался моим стандартным представлением о том, как работают отношения. Наши отношения не были стандартными. Они не следовали тем же правилам и никогда не будут. Мне нужно было перестать пытаться вписать их в категорию, которой они не принадлежали.

Может быть, Эван был прав.

***

Была половина седьмого, когда я приехал к Орину. Я съездил домой – после того как заполнил до конца бензобак – принял душ, переоделся и захватил нам по стаканчику горячего шоколада по дороге к нему. Он не ответил на моё сообщение, но я не задумывался над этим, заглушая двигатель и подходя к входной двери.