Текст книги "Люби меня всего (ЛП)"

Автор книги: Никки Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Его лоб нахмурился.

– Я плохой, – он покачал головой, с мрачным взглядом, который быстро стал ядовитым. – Я плохой. Плохой, плохой, плохой, – каждое слово вылетало сквозь сжатые зубы.

Что происходит?

Не было времени думать. Его руки поднялись к его голове, и он вцепился в свои волосы, крича сквозь сжатую челюсть.

– Нет! Плохой. Я плохой.

Метаясь, он оттолкнул меня и перевернулся на живот, крича в подушку и чуть ли не вырывая себе волосы.

Мой мозг подвис. Зная только то, что мне нужно было предотвратить приступ, я взял его за запястья и расцепил его пальцы, прежде чем оттянуть их назад.

– Прости, – крикнул он, отталкивая меня. – Я знаю… Я знаю, я плохой. Плохой! – он бился головой в подушку. – Плохой! Плохой! Плохой! – каждый раз, когда он кричал это слово, его голова падала в попытке причинить боль самому себе. К счастью, он не мог разбить голову о матрас.

В моей груди поселилась паника, и я не знал, что делать.

В моих руках сопротивлялся не Орин. Основываясь на том малом, что я знал, я поспорил бы на что угодно, что столкнулся с Коувом – крайне нестабильным Коувом.

– Отпусти меня, – кричал он, выгибая спину и со всей силой пытаясь оттолкнуть меня. – Я буду хорошим, обещаю. Отпусти меня. Я буду хорошим.

Ужас от его слов ударил меня в грудь, и я отпустил его, слезая с кровати и отступая, в то время как Коув развернулся и прижался спиной к изголовью кровати. Он вытянул шею и вцепился пальцами в свои руки, оставляя пылающие красные следы от давления, которое применял.

– Я ненавижу это. Ненавижу. Нет… нет… нет…

Он продолжал царапать свои руки и кричал, будто меня там даже не было. Я мог только смотреть, как это происходит, беспомощно и отчаянно желая, чтобы было какое-то руководство, как справляться с тем, чего свидетелем я стал, и на мои глаза навернулись слёзы.

Он не переставал царапать себя ногтями, и когда из более глубоких ран потекло несколько тонких струек крови, я больше не мог оставаться в стороне. Я никак не мог стоять и наблюдать, как он причиняет себе вред, видеть такую боль и ничего не делать.

– Коув? – я подошёл ближе, по одному осторожному шагу за раз.

В то же мгновение, как увидел моё приближение, он остановился, и его взгляд поспешно метался по комнате. Затем, он умчался. Он спрыгнул с кровати и выбежал за дверь.

Чёрт!

Я пошёл следом, отчаянно стараясь найти информацию, которую прочитал и отложил, когда узнал, каким разрушительным может быть Коув.

Я нашёл его на кухне, и когда он вытащил из подставки на тумбочке нож для чистки овощей, я бросился вперёд, игнорируя любые беспокойства за собственную безопасность.

Я ненавидел вызывать у него чувство заточения или каким-либо образом пугать его, но не мог позволить ему навредить себе. Подойдя к нему со спины, я крепко схватил запястье его руки, которой он держал нож, и прижал его вторую руку к его груди.

– Положи его. Я не могу позволить тебе сделать это.

– Ты не понимаешь! – кричал он.

Он больше не был полон яда, он рыдал.

– Тогда поговори со мной. Почему ты хочешь себе навредить?

– Потому что я ненавижу это.

Его хватка до побелевших костяшек на ноже не ослабевала.

– Что ты ненавидишь? – мне потребовались все силы, чтобы не выразить голосом эмоции и оставаться спокойным.

– Всё, – плакал он, дёргаясь в моей хватке. – Я урод и плохой, и я ненавижу это, – последнее заявление прозвучало с ноткой злости, так что я усилил хватку, боясь, что он вырвется.

– Ты не урод, – прошептал я ему на ухо. – Ты не плохой.

– Это всё отвратительно и неправильно. Я ненавижу всё это. Это тело. Эту кожу. Я такой урод и такой плохой.

– Нет, это не так, – я успокаивал его и пытался усмирить его истерику. – Пожалуйста, положи нож. Пожалуйста. Поговори со мной, Коув.

Он всхлипывал и рыдал, по-прежнему цепляясь за нож так, будто он был спасательным тросом. Ответом на проблему, которая висела над ним слишком долго.

Он не мог отпустить, так что я просто держал его со спины, закрыл глаза и произносил тихие слова ему на ухо. Даже когда у меня заболели руки от того, что я не давал ему вырваться, и мои ноги едва могли дальше стоять, я не отпускал его. Когда он метался, я его держал. Когда он рыдал, я его держал. Когда он проклинал меня, я его держал.

Его борьба ослабла, но я всё равно не отпускал его.

Прошло больше часа, прежде чем звон заставил меня открыть глаза. Нож лежал на тумбочке, и, отпустив его, Коув тяжелее прижался к моей груди.

Он молчал долгое время, слушая мои успокаивающие слова и больше не отвечая. Ожидая, что он, наверное, так же истощён, как и я, я развернул его и вывел из комнаты. Будто в трансе, он шёл без споров. В логове я сел на диван и притянул его к себе на руки.

Он положил голову мне на грудь, и я гладил его по спине, наблюдая, как он вдыхает и выдыхает.

– Я просто хочу умереть, – сказал он в темноту комнаты, нарушая повисшую тишину.

– Почему? – его слова были тяжёлыми. Коуву стоило только в один день решить, что всё кончено, и если меня не будет рядом, чтобы это остановить…

– Потому что тогда всё будет лучше. Это я неправильный. Я плохой и урод, и я не могу выносить это. Я ненавижу смотреть на себя и знать… знать… – он остановился и в итоге покачал головой. – Я просто ненавижу это.

Вспомнив объяснения Коэна о том, что он видит себя физически не таким, как тело, которое он занимает, я задумался, страдает ли Коув от того же.

– Можно кое-что у тебя спросить? – когда он не ответил, я всё равно спросил. – Как выглядит Коув во внутреннем мире? Это он урод и плохой?

– Нет, – выдохнул он мне в грудь.

Никаких уточнений не последовало, так что я надавил.

– Расскажи мне о нём.

Он закрыл глаза и когда начал говорить, его дыхание успокоилось впервые с тех пор, как он появился.

– У меня чёрные волосы. Они длиннее, ниже подбородка, но мне так нравится. У меня есть несколько татуировок, и у меня проколоты язык и бровь. У меня другая комплекция. Я играю на гитаре, и мне нравится иногда писать песни.

Его слова затихли, а дыхание стало глубже. Тяжесть его спящего тела крепче прижалась к моей груди. Я слушал каждый мелкий звук, который он издавал, пока моё собственное сердце колотилось, не в силах успокоиться. Я никогда в жизни не сталкивался с чем-то более ужасающим. Учитывая, что я действовал совершенно инстинктивно, я был рад, что смог развернуть ситуацию в лучшую сторону.

В этот раз.

Что произойдёт в следующий раз? Весь вечер казался моей виной. Хоть я и знал, что Орин побудил и был равным участником того, что между нами было, я должен был знать лучше и не поддаваться. Он ясно дал понять, что в этом плане близость невозможна, так зачем я смещал эти границы?

Меня охватило чувство вины, и от этого невозможно было избавиться. Я прижимал Коува к своей груди, гладил его по спине и время от времени водил пальцами по его волосам, погрузившись в мысли на долгую ночь.

Только к утру на меня наконец нахлынул сон, но он был далеко не мирным, и меня преследовали видения того, как я потеряю Орина из-за саморазрушительного Коува.

Глава 21

Следующее утро наступило слишком быстро, когда я проснулся от того, что кто-то покрывал крохотными поцелуями мою челюсть.

– Вставай-вставай, соня, – поцелуи переместились к моему уху, где по моей мочке прошёлся язык, а затем зубы. – Мы сегодня идём на пляж, помнишь?

Я боролся с тяжестью, которая держала мои глаза закрытыми, и щурился от утреннего света, проникающего через окно на дальнем конце логова. Лицо надо мной сияло самой прекрасной улыбкой, невинной и яркой.

В моём виске пульсировала ужасная головная боль. Из-за того, что не спал полночи, а тот сон, который мне удалось получить, был тревожным, я чувствовал себя дерьмово. Боль и пустота в моей груди не исчезли, и я в замешательстве моргнул, разбираясь, кто меня разбудил.

– Ты хорошо себя чувствуешь, малыш? Выглядишь сероватым.

Коэн? Он был единственным человеком, который использовал прозвища. А ещё лёгкое изменение в его речи помогло подтвердить моё предположение.

Я потёр глаза и пытался стряхнуть сонливость, которая намеревалась прицепиться ко мне. Моё тело болело от того, что я всю ночь спал в одной позе, с Коувом на груди, так что когда я сел, то застонал от неодобрения своего тела.

– Я в порядке, – заверил я его. – Тяжёлая ночь.

Я изучал взглядом его лицо, думая, знает ли Коэн, через что я прошёл. Не считая намёка на беспокойство, он был обычным оживлённым собой.

– Я уже поставил кофе, – сказал он, виляя бёдрами и исчезая на кухне. – Не против, если мы заедем в торговый центр, прежде чем поедем на пляж?

Пляж.

Чёрт, из-за всего волнения предыдущего вечера я забыл, что мы это планировали. Чёрт, казалось, будто мы построили эти планы годы назад, а не часы.

– Эмм, конечно. А зачем?

Куда делся Орин? Почему я проснулся с Коэном?

Он вернулся с двумя дымящимися кружками и поставил их на кофейный столик, прежде чем положить руку на бедро и сморщить нос в драматичной манере, как делал часто. Он развернулся и взял что-то со стула позади себя.

– Мне нужно купить плавки. У меня ничего нет, а это я не надену, – он поднял вверх чёрные плавки с жёлтыми полосами по бокам. – Ужас, правда? Ни за что.

Я провёл рукой по лицу и посмотрел на плавки. Мои мыслительные навыки работали медленно, и я по-прежнему не осознал тот факт, что мы идём на пляж. В моей голове повторялась борьба, которая произошла у меня с Коувом. Как я часы стоял на кухне, держа его и ожидая, пока он почувствует себя достаточно безопасно, чтобы бросить нож.

Коэн потряс плавками.

– Эй? Ты меня слышал?

– Да, мы можем заехать в торговый центр.

Я сморгнул навязчивые видения и потянулся за своим кофе. Если я собирался провести день под жарким солнцем, мне нужно будет выпить и тайленол. Коэн был весёлым и взволнованным, а когда он был в таком настроении, он много говорил. Он определённо вёл себя не так, будто не спал полночи, и я задумался, повлияло ли на него это точно так же.

– Так что насчёт ланча? Мы берём с собой еду? О, я знаю, почему бы нам просто не взять что-нибудь перекусить? Мы можем позавтракать здесь, а потом перекусить на пляже, а позже, когда закончим, можем просто вернуться на ужин. Хорошая идея?

Я кивал, пока он говорил, не достаточно проснувшись, чтобы иметь собственное мнение.

Как только мы допили кофе, мы быстро позавтракали и собрались уходить. Мне пришлось заехать к себе домой, чтобы взять плавки и полотенца, но разобравшись с этим, мы сразу поехали в торговый центр.

Пульсация в моей голове уменьшилась, пока Коэн вёл меня за руку к магазину, который выбрал.

– Какие именно плавки ты ищешь?

Коэн усмехнулся, затягивая меня в модный магазин, о котором я никогда не слышал.

– Что-нибудь сексуальное и более подходящее по фигуре, чем мешковатые старомодные шорты.

Я мог только представить ужас на лице Орина, если бы он знал, что Коэн, наверное, ищет «Спидо» (прим. австралийский бренд одежды для плавания. В основном производят обтягивающие шорты и плавки, черные или цветные). Не то чтобы он не выглядел бы в них невероятно, но его самоуверенность никогда бы такого не позволила.

– Что-нибудь такое, – провизжал Коэн, дёргая меня к вешалке у дальней стены.

Именно то, что я предполагал. На обозрение были выставлены обтягивающие маленькие плавки из спандекса в стиле «Спидо».

Коэн поиграл бровями и чмокнул меня в губы, понижая голос.

– Скажи мне, что я не буду выглядеть потрясающие в таких.

Я не мог побороть улыбку.

– Ты будешь выглядеть потрясающе.

У Орина могло не быть уверенности, но у Коэна не было стыда. Он просматривал висящие плавки, пока одни не поймали его взгляд, и он вытащил их, показывая мне. Они были оранжево-синими.

– У нас есть победитель.

Я хохотнул, пока он держал их перед собой и довольно сжал губы.

– Хорошо, выпендрёжник, идём.

– Ты не хочешь себе такие? У тебя идеальное тело для этого.

Я вслух рассмеялся от его предположения.

– Ни за что. Мне нравятся мои старомодные шорты.

– Ладно, – он радостно улыбнулся и пошёл расплачиваться.

Так как там, куда мы направлялись, не было никаких раздевалок или уборных, Коэн переоделся в туалете торгового центра, надевая под одежду свои новые плавки. Я сделал то же самое дома.

Время приближалось к одиннадцати утра, когда я остановил машину на парковке общественного пляжа. Небольшое количество людей уже впитывали жар солнца или плавали. Я взял с заднего сидения наши полотенца, и мы оба разделись до плавок, прежде чем пойти к песку.

Каким бы отвлечённым я не был всё утро, как только Коэн остался передо мной только в своих обтягивающих «Спидо» из спандекса, мой разум запнулся.

– Видишь, – сказал он, поставив руки на бёдра и поворачиваясь, чтобы я мог всё рассмотреть. – Я выгляжу потрясающе, разве нет?

«Потрясающе» даже не было достаточно. Слов не было.

Он остановился, стоя спиной, и посмотрел через плечо, выпячивая зад ещё больше.

– Как смотрится моя задница?

– Ошеломительно, – сказал я, не в силах оторвать от него взгляд. Обычно я бы инстинктивно потянулся к Коэну, может быть, провёл бы рукой по его заднице, касаясь всей этой обнажённой кожи, но я наткнулся взглядом на свежие царапины на его руках, и мой желудок завязался в узел.

На меня нахлынул шквал воспоминаний. Крики, следы ногтей на его голых руках. Плач. Это сделал я. Я спровоцировал всё это, просто пытаясь показать ему свою любовь.

И Орин не вернулся сегодня утром. Что я наделал?

– Эй, малыш, ты в порядке?

Коэн коснулся моего лица, вытягивая меня из этого кошмара, и я снова сосредоточился на нём. Слегка качая головой, я потянулся и нежно коснулся его бока, проводя пальцами по голой коже.

– Да, я в порядке. Эмм… крем от солнца? Нам стоит намазаться, иначе сгорим.

Используя отвлечение, чтобы оставаться в настоящем моменте, я покопался на заднем сидении в поисках тюбика, который брал с собой.

– Держи, – сказал я, доставая крем с пола под ногами, куда он упал. – Давай я тебе помогу.

Я выдавил щедрую долю крема на ладонь и покрыл им обе свои ладони. Коэн повернулся спиной и опустил подбородок к груди, открывая свою шею.

Всё время, пока наносил крем, я пытался не замечать, какой он невероятный на ощупь. Когда его спина была полностью в креме, и он повернулся лицом ко мне, я чуть не бросил тюбик ему, чтобы он закончил сам, но тепла и любви, которые излучали его глаза, было больше, чем я мог вынести. В отличие от Орина, Коэн не стеснялся выражать эмоции. Орин описывал Коэна как очевидно нормального альтера. У которого нет знаний или воспоминаний о прошлом, так что он держался иначе, чем другие. Он был как обычный девятнадцатилетний парень.

И мы сблизились.

Любовь в его глазах и нежность, с которой он относился ко мне, не были ничем запятнаны. И он действительно любил меня. Он говорил мне это. Слышать это было горько-сладко. Коэн украл моё сердце, как мог любой, и я любил его целиком и полностью, как Орина, но от осознания, что Коэн может быть единственным, кто отвечает на эти чувства, у меня болело в груди.

Коэн, казалось, ничего не знал о предыдущей ночи и обо всём, что произошло. Так что я прикусил тревогу и добавил на руки больше крема. На этот раз, размазывая крем по его груди и заглядывая глубже в его тёплые глаза, я старался отпустить тяжёлый груз, который нёс с собой.

Когда с кремом от солнца было по большей части покончено, я притянул его к своей груди и глубоко поцеловал. Его руки машинально запутались в моих волосах, а пальцы накручивали длинные пряди на затылке. Я позволил его близости успокоить и приземлить меня. Когда мы отстранились друг от друга, он улыбнулся.

– Тебе лучше?

Он читал меня как книгу.

– Лучше, – подтвердил я, надеясь, что это правда.

– Давай теперь я тебя намажу.

Он взял крем и начал покрывать им моё тело. Конечно, с Коэном это включало в себя большее, вместе с дурачеством.

Он провёл руками вниз по моей груди, покрывая кремом каждый дюйм моей голой кожи, но добравшись до пояса моих шорт, он не остановился и скользнул рукой ниже.

– Воу, – я обхватил рукой его запястье, когда он ухватился за меня под шортами. – Что ты делаешь? – я в панике оглядел парковку, но вокруг никого не было.

– Убеждаюсь, чтобы всё было хорошо смазано кремом, – он прильнул ко мне и провёл по мне рукой раз, два, затем снова. И мой член отозвался. – Не хотелось бы сгореть.

– Здесь не нудистский пляж. Думаю, мы в безопасности, – очередное медленное движение. – О боже, ты должен остановиться.

Только мои действия противоречили словам, и я опустил голову на его плечо, снова толкаясь в его руку.

– Ты сегодня кажешься очень напряжённым. Сам не свой. Просто разреши мне, я буду следить за людьми. А ты наслаждайся.

– Коэн…

– Вон, – он приблизился к моему уху, касаясь губами моей мочки, – расслабься и разреши мне.

Разумная часть моего мозга говорила мне остановить его. Я не был юным парнем, который пытался что-то доказать, нарушая правила и занимаясь сексом в общественных местах. Эти дни были позади – разве нет? Однако, где-то глубоко внутри была крохотная доля, ничтожная маленькая частичка, которая достигла истощения, проведя месяцы в попытках поступать в наших отношениях правильно. Эта часть меня просто хотела, чтобы для разнообразия позаботились о ней, даже если это делал девятнадцатилетний парень. Я всё время просил о доверии к себе, и в этот момент мне нужно было довериться ему.

Я закрыл глаза, пряча стоны в изгибе его шеи, пока его измазанная кремом рука двигалась по моему твердеющему члену. Открытая дверь машины по большей части закрывала нас от потенциальных свидетелей, а с другой стороны меня закрывало тело Коэна.

Поначалу он двигал рукой медленно, поднимаясь и опускаясь по моему члену, подкручивая запястье, когда достигал головки, и проводя большим пальцем по щёлке.

– Расслабься, – прошептал он мне на ухо. – Тебе приятно?

Я кивнул, уткнувшись в его плечо. Это было эйфорически, и у меня дрожали колени, когда он ускорился. До этого момента я не осознавал, насколько я взвинчен. Каждое движение приближало меня к финишной черте, и я вцепился пальцами в его бока, когда больше не смог сдерживать стон.

– Боже, ты такой твёрдый. Мне нравится.

Его слова ослабили мою силу воли, и хоть я не думал, что сдерживался, я толкался в его руку, побуждая каждое его движение. Коэн не останавливался, ускоряясь и укрепляя свою хватку. Дрожа в предвкушении, я втянул воздух сквозь зубы и задержал дыхание, когда мои мышцы напряглись, и яйца приподнялись. Оргазм вот-вот должен был наступить, и мощность была сильнее, чем я ожидал.

После следующего толчка вперёд, я расслабился, изливаясь ему в руку и пряча крики в его шее, когда мой оргазм чуть не поставил меня на колени. Движения Коэна не прекратились, и каждому последующему удавалось вытянуть из меня ещё больше. Интенсивность была за гранью того, что я ожидал. Когда моё тело успокоилось, Коэн держал руку под моими шортами и скользнул пальцем по моей чувствительной головке.

– Как теперь твой уровень стресса?

Я не мог мыслить трезво. Мой мозг не включился обратно, и я ахал и задыхался, восстанавливая дыхание и пытаясь снова сориентироваться.

– Это было мощно.

Коэн приблизил своё лицо к моему, и мне удалось найти достаточно сил, чтобы подняться с его плеча и поцеловать его.

– Спасибо, – произнёс я, когда мой пульс вернулся в норму.

– В любое время, малыш, – он убрал руку из моих шорт и усмехнулся. – Нам лучше сначала зайти в воду. Ты немного испачкался.

– Это ты виноват.

Он усмехнулся и схватил с заднего сидения плед, который мы взяли с собой.

– Ммм, оно того стоит.

Я захватил полотенца и ещё взял с собой крем от солнца, так как мне не удалось полностью намазаться, прежде чем мы отвлеклись.

Мы брели вдоль берега, пока не нашли место, о котором я говорил, которое было менее людным. Большинство посетителей пляжа предпочитали не уходить далеко от своих машин, и чем дальше от парковки мы заходили, тем тише становилось.

Мы расстелили плед, скинули обувь и пошли к воде. Пляж был песчаным, что мне нравилось. В детстве я был на нескольких других пляжах и ненавидел, когда приходилось идти по острой гальке и камням, чтобы добраться до воды.

Коэн первым дошёл до воды, ахнул и подскочил, когда вода брызнула ему на лодыжки.

– Чёрт возьми, она холодная.

Я рассмеялся и пробежал мимо него, дёргая его за руку, проходя мимо. Меня холодная вода никогда не беспокоила.

– Брось, не будь трусом.

Пока я тащил его за собой, он визжал и кричал, но не отпускал мою руку. Как только мы забежали достаточно далеко, чтобы вода била нас выше бедер, я закинул руку ему на плечо и нырнул, погружая под воду нас обоих.

Когда мы снова вырвались на поверхность, Коэн смеялся и плевался водой.

– Вот чёрт, мои яйца только что вжались в моё тело. Это сумасшествие, – он не мог перестать смеяться, и как только восстановил дыхание, он накинулся на меня и потянул обратно под воду.

Мы дурачились и боролись, продвигаясь глубже в воду. Чем дальше мы заплывали, тем прохладнее становилось, но Коэн, казалось, больше этого не замечал.

Как только мы оказались подальше, шутливая борьба прекратилась, и Коэн подплыл и зацепился ногами за мою талию. Не чувствуя в воде веса, я держал его, пока он цеплялся руками за мою шею. Капли воды стекали с кончика его носа и от солнца блестели на его лице. Его улыбка была лучезарной, которой я дорожил. Она была уникальной для Коэна, и моё сердце успокаивалось, когда я видел её.

День был идеальным, но я не мог отделаться от потаённого желания в сердце узнать, куда делся Орин, и в порядке ли он. Также, меня мутило от пережитого опыта с Коувом, когда я думал о нём. Прошлым вечером он буквально довёл себя до истощения. Но это не значило, что он был в порядке. Он был далёк от порядка.

Губы Коэна неожиданно нашли мои, и он поцеловал меня, вытаскивая меня из мыслей. Это было коротко, но принесло эффект, которого он хотел.

– Вот ты где, – он поцеловал меня в кончик носа. – Хочешь поговорить об этом?

Я прижал его к своей груди и снова поцеловал, прежде чем ответить.

– Нет. Я в порядке.

– Ты постоянно это говоришь.

– Это действительно так.

Он смотрел на меня ещё мгновение, прежде чем последний раз поцеловал меня и слез.

– Кто быстрее до берега?

Я притворился, что задумался над этим, прежде чем рванул мимо него.

– Вперёд! – крикнул я, после чего нырнул под воду и поплыл как можно быстрее.

К тому времени, как мы расслабились на пледе, я был истощён. На мне начинал сказываться недостаток сна, и я лёг и закрыл глаза, пока тёплое солнце сушило меня. Коэн разлёгся на животе и положил подбородок мне на грудь, наблюдая за несколькими другими людьми, которые неподалёку бросали фрисби.

Я играл с его волосами, пока они сохли, и когда я приоткрыл глаза, он улыбнулся.

– О чём ты думаешь? – спросил я. Его радость была практически ощутимой.

– О том, что я люблю тебя.

Моё сердце сжалось, и я поднял руку к его щеке. Я восхищался свободным разумом Коэна. Он был самым наблюдательным среди всех альтеров и Орина. От него ничего не укрывалось.

Он прильнул к моему прикосновению и закрыл глаза. Я тоже закрыл глаза и вспомнил изображение его самого, которое он нарисовал мне месяцы назад. Я идеально видел его таким, каким он хотел, чтобы его видели.

– Ты красивый, – не думая, произнёс я. Когда он не ответил, я открыл глаза, зная, что он снова наблюдает за мной.

Всегда убеждаясь, что когда я произношу эти слова, я вижу его настоящего.

Когда наши взгляды встретились, он приподнялся и положил голову мне на плечо. Мы лежали некоторое время, нежась в жаре дня, ничего не говоря. Вскоре, когда я снова поднял в мыслях изображение Коэна, появилась мысль.

– Можно кое-что у тебя спросить?

– Всегда, – пробормотал он, будто в полусне.

– Как ты справляешься с тем, что находишься не в своём теле? В теле, которое тебе не особо нравится.

Он хохотнул.

– Я избегаю зеркал.

– Оу.

Он намеревался произнести это как шутку, и когда я не рассмеялся, он поднял голову и посмотрел на меня.

– Ты спрашивал серьёзно?

– Да. В смысле, как ты разбираешься с этим? Не может быть легко видеть себя одним и не быть таким. Тебя это раздражает? Как ты с этим справляешься?

Коэн сжал губы и задумался, после чего снова улёгся на мне.

– Я делаю то, что помогает мне больше чувствовать себя собой. Ну, укладываю волосы так, как нравится мне, а не как хотел бы Орин. Я хожу по магазинам и покупаю одежду, которая больше в моём стиле. Как «Спидо». Я включаю музыку и танцую. Но если серьёзно, зеркало – это триггер. Теперь я отношусь к этому нормально. Я вижу сквозь отражение, но раньше я ненавидел смотреться в зеркало, потому что там был не я.

Я крутил эти мысли в голове и точно понял, что он объяснял.

– А что? – спросил он.

– Просто интересно.

Он видел и сквозь этот ответ, но я не углублялся, и он забыл об этом. Может, Коуву нужно было научиться чувствовать себя комфортно в новом теле. Может, если бы он мог быть собой, он мог бы любить себя больше. Я хватался за соломинки, но с тем количеством ненависти к самому себе, которое он выражал предыдущей ночью, это стоило попытки.

Позже в тот день, после очередного долгого заплыва, мы с Коэном собрали вещи и отправились домой. На мне сказывался долгий день, и Коэн в этот момент знал достаточно, чтобы прекратить спрашивать, что не так. Я не мог встряхнуть свой напряжённый разум и не хотел говорить об этом.

Когда я остановился на его подъездной дорожке, он заёрзал на своём сидении и посмотрел на меня.

– Хочешь зайти на ужин? Мы можем вместе что-нибудь приготовить. Может, ты останешься на ночь, – его рука легла на моё колено. – Знаешь?

Я смотрел на его руку. Я знал, но мои мысли были где-то далеко. Моё беспокойство за Коува и Орина перекрывали все другие эмоции, и это было бы несправедливо к Коэну. Моя голова уже пыталась испортить совершенно хороший день, в последнюю очередь Коуэн нуждался в таком же вечере. Особенно учитывая то, на что он намекал. Если бы я согласился зайти и провести с ним ночь, было бы честно, что мои мысли будут сосредоточены только на нём.

– Думаю, я сегодня пас.

Он замер, и я не спеша поднял голову, чтобы посмотреть на него. Боль на его лице сокрушала меня.

– Вон, мы сделали что-то не то?

Мы.

Я выдохнул и ответил со всей честностью.

– Ты ничего не сделал, Коэн. Прошлая ночь была для меня тяжёлой. Наверное, я лучше попробую сегодня немного поспать.

Когда выражение его лица не изменилось, я прильнул и поцеловал его с нежностью, которая ему нравилась.

– Я люблю тебя. Не переживай, ладно? Мне просто нужно немного отдохнуть.

Он кивнул и снова поцеловал меня.

– Я тебя тоже люблю.

Ему явно не хотелось выходить из машины, но в итоге он побрёл домой. Когда входная дверь закрылась, я провёл рукой по лицу, в то время как мои глаза наполнились слезами. Бывали дни, когда я чувствовал, что это выше моих сил.

Глава 22

Пока я ехал домой, зазвонил мой телефон. На мгновение я подумал, что это может быть Коэн, по-прежнему переживающий из-за того, как закончился наш день. Но после нескольких звонков я вспомнил, что он и другие альтеры обеспечивали Орину достаточно личного пространства, не используя его телефон, когда выходили вперёд. Звонок прекратился и начался снова. Я приподнял телефон, чтобы взглянуть на экран, на случай, если каким-то чудом звонил Орин. Если бы это было так, я бы остановился и сразу же ответил на звонок. Со всем, что произошло, мне нужно было услышать его голос.

Это была моя мама. Я проигнорировал звонок.

Переполненный всем произошедшим за последние двадцать четыре часа, едва получивший какой-либо сон, и с полностью вымотанными нервами, я не смог остановить поток слёз, когда они поднялись на поверхность. Быстро моргая, чтобы хотя бы видеть дорогу домой, я проклинал свою неспособность держать себя в руках. Какого чёрта со мной было не так?

Когда я остановился на своём парковочном месте, мой телефон зазвонил в третий раз.

– Брось, мам, сейчас? Правда?

Я несколько раз выдохнул и прочистил горло, прежде чем ответить, надеясь, что мой голос не будет звучать так, будто я плакал.

– Алло?

– Я знала, что если буду звонить достаточно, ты ответишь. Этот телефон всегда у тебя в кармане, ты меня не одурачишь.

– Мам, я был за рулём.

– Это не оправдание.

– Оправдание, на самом деле. Это противозаконно. Меня лишат прав.

Она фыркнула, будто не верила мне.

– Чем ты занят? Почему никогда не звонишь своей матери?

Я откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Это было последнее, в чём я нуждался, – чувство вины из-за того, что в последнее время их не навещал.

– Прости, мам, у меня было много дел.

– Ты всё ещё встречаешься с тем мужчиной?

– С Орином? Да.

После рождественского ужина я объяснил расстройство Орина, приехав позже. Как и подозревалось – и так было со многими людьми – мои родители отнеслись ко всему скептично и принимали это только по тому, что я был так непреклонен. Даже спустя семь месяцев, я по-прежнему слышал сомнения в её голосе, когда она спрашивала о нём. Меня это расстраивало, потому что мои родители всегда были очень открытыми и принимающими.

– Почему бы тебе не привезти его завтра на ужин? Я снова должна ждать Рождества, чтобы увидеть этого человека?

Завтра? Мне хотелось отказаться по миллиону причин. Первоначально, я даже не знал, свяжусь ли с Орином до завтрашнего ужина.

– Я приеду. И могу спросить, свободен ли он, ладно?

На другом конце провода повисла тишина, и когда мама заговорила, её тон стал мягче.

– Вон, почему ты так коротко говоришь со своей матерью?

Я вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

– Прости. Я просто сейчас немного напряжён. Я поговорю с Орином.

– Это из-за работы?

– Что из-за работы?

– Ты так напряжён.

Я не хотел разговаривать об этом со своей мамой, особенно, когда это напрямую касалось альтеров Орина и его прошлого.

– Это из-за многого. Я в порядке. Увидимся завтра за ужином.

– Ты уверен?

Моя нижняя губа дрожала, и я опустил голову на руль, борясь со слезами. Я был такой открытой книгой, что она читала меня насквозь даже через телефонный разговор? Сглотнув комок, который грозился меня выдать, я попытался ответить уверенно и убедительно.

– Я уверен. Поговорим позже, мам. Пока.

Я повесил трубку, пока она не проанализировала мой ответ и не докопалась до меня снова. Не выходя из машины, я снова завёл её и выехал на дорогу. Борясь с эмоциями, я поехал через город домой к Эвану.

Я едва держал себя в руках, когда приехал, но собрался, как мог, прежде чем постучать в его дверь. Когда он открыл её спустя мгновение, и наши взгляды встретились, по его реакции я понял, что выгляжу дерьмово.

– Привет, – сказал я, засунув руки в карманы и раскачиваясь на ногах. – Ты занят?