Текст книги "Люби меня всего (ЛП)"

Автор книги: Никки Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

«Вместе мы выживем».

– Ему понравилась цитата. Мы вместе выбрали место. Теперь ходим с этим, пока татуировка не смоется, и решим, делать ли её постоянной, – Коув посмотрел на слова и провёл пальцем по буквам.

Я опустился на пол и взял его за руку, читая снова.

– Думаю, это очень мощно. Это ты придумал?

– Да. И если я набью её здесь, – он снова коснулся надписи, – может быть, не буду так склонен испортить её, знаешь?

– Это умно. Что насчёт этой руки? – я слегка дотронулся до него, проводя пальцами по шрамам другой руки.

– Всё ещё ищу. Ещё не решил.

– Не терпится увидеть, что ты придумаешь.

Он пожал плечами, отмахиваясь от моего комментария, перебирая листы вокруг себя. Присмотревшись ближе, я заметил, что это исписанные от руки листы с музыкой

– Я слышал, как ты играл. У тебя хорошо получается.

– Нормально получается. Купил сегодня эту гитару. Хорошая сделка с Музыкальным центром Эрика.

Он ходил по магазинам? Я был так впечатлён, что не знал, что ответить. На нём была одежда, которую я никогда не видел раньше, так что я подозревал, что он походил и по магазинам с одеждой. Всё это казалось новым: украшения, одежда и инструмент. Он был совершенно новым человеком по сравнению с нашей прошлой встречей.

По сравнению с Коувом, с которым я столкнулся несколько месяцев назад, он казался… нормальным. Хоть он не был необычайно счастливым и от него всё равно исходила тёмная депрессивная аура, он не сходил с ума, не в силах справиться с переполняющей ненавистью к себе, которая съедала его заживо.

– Ты и в торговый центр ходил, не так ли? – произнёс я, с усмешкой указывая на его одежду. – Похож сам на себя.

Он провёл рукой по своей чёрной майке и подавил улыбку.

– Да. Мы решили, что вторники после терапии могут быть моими. Моим временем. Моим пространством. Чтобы я делал своё, знаешь. Например, играл на гитаре.

Я был в восторге от того, что слышал.

– Это просто отлично. Прости, я не знал, что у вас были такие планы, – я встал с пола. – Думаю, иметь своё личное время просто потрясающе. Мне не нужно висеть у тебя над душой, пока ты этим наслаждаешься. Я пойду.

Я тепло улыбнулся ему и пошёл к двери.

– Вон, – крикнул он мне вслед.

– Да?

– Хочешь послушать, что я написал?

Грустный взгляд, с которым он смотрел на меня, казался практически изголодавшимся по компании. Я был в шоке от приглашения, но ни за что не мог ему отказать. Если Коув хотел попробовать подружиться, я сделаю что угодно, чтобы помочь ему это осуществить.

– Да, чёрт возьми.

Он поправил свою гитару, пока я возвращался к кровати, чтобы сесть. Он дёрнул за несколько случайных струн и скользнул пальцами по грифу, на мгновение задумавшись.

– Ладно, но я ещё не закончил, и всё очень сырое, так что… да… плевать, просто не суди меня слишком строго.

«Я никогда не буду судить тебя».

– Что бы ты ни сыграл, это будет в миллион раз лучше, чем то, что могу сыграть я, так что давай послушаем.

Он кивнул и сделал глубокий вдох, после чего закрыл глаза и начал.

Мелодия плыла гладкими длинными предложениями, пока он наигрывал её, и ему становилось комфортнее играть для зрителя. Это была та же мягкая мелодия, которую я слышал раньше; тихая и с толикой грусти.

Это было красиво.

Когда он начал петь, у меня перехватило дыхание. Я понятия не имел, что он так умеет. Его голос был глубоким и хриплым, как обычный разговорный голос Коува, но наполненный эмоциями настолько, насколько мне не верилось. Он не открывал глаза, и я почти подумал, что он забыл, что я здесь. Каждое слово царапало мне сердце, и черты его лица отражали боль, стоящую за его историей.

Возьми меня за руку, веди меня за собой,

Будь моим другом, и мы будем общаться.

Борись с демонами рядом со мной,

В темноте мы не можем спрятаться.

Мир меняется.

Когда луч солнца меня осветит,

Я обнажу тебе свою душу.

Разорви эти путы, это меня освободит,

Ведь я должен быть таким, как я слышу.

Мир меняется.

В голове больше нет никакого яда,

Все штормы я смогу преодолеть.

Не держи меня, дай улететь от взгляда.

Я не буду ни о чём жалеть.

Мир меняется.

Наш мир меняется.

Он остановился и снова открыл глаза. Когда наши взгляды встретились, я поймал намёк на уязвимость в глубине его глаз, прежде чем он пожал плечами.

– Пока что это всё, что у меня есть. Всё ещё разбираюсь с этим.

По моему лицу текли слёзы, и я вытер их в ту же минуту, как заметил, что из-за моего проявления эмоций Коуву тяжело на меня смотреть. Напряжение за каждым словом, которое он пел, хватало меня за душу и не отпускало. Слышать, как эти слова льются из его сердца, было надеждой, на которую я молился с тех пор, как несколько месяцев назад увидел внутреннюю боль Коува.

Передо мной был мужчина, который сделал большие шаги вперёд. Он хотел быть лучше и для осуществления этого старался так же сильно, как и Орин. Мне хотелось обнять его, но я сдерживался, потому что наши границы не были ясно определены. Мы всё ещё были новыми друг для друга.

Он положил гитару на пол рядом с собой и взъерошил свои волосы. Он сложил свои листы в стопку и подхватил сигареты и зажигалку.

– Я пойду покурю.

Он достал две сигареты из пачки, положил одну за ухо, а другую зажал между губ, прежде чем встать. Он пошёл по коридору, но я не стал идти следом. Меня по-прежнему окутывала песня, я пытался вернуть свои эмоции в порядок.

– Ты идёшь? – крикнул он из кухни.

Пока Коув принимал мою компанию, я не хотел отказывать ему и пошёл за ним на улицу.

Был прохладный октябрьский день, но не достаточно холодный, чтобы надевать куртку. Дул ветер, взъерошивая мне волосы. Коув оперся на забор и опустил голову. Он закрывался от ветра рукой, пока прикуривал сигарету. Я знал, что Орину не нравится, что он курит, и он жаловался на гнусный привкус, который оставался часами, но я молчал. Сейчас он имел больший контроль над своей личностью, чем я когда-либо видел, и если он хотел курить, я не мог спорить.

Кроме того, это был не мой дом.

Он смотрел на землю, пока выдыхал дым, будто потерявшись в своей голове. Я прислонился к дому напротив него, неуверенный, какую компанию он ищет. Он хотел, чтобы я завязал разговор или просто был рядом?

После очередной долгой затяжки сигаретой, он поднял подбородок и посмотрел на моё лицо. Тьма в его глазах и нераскрытые страдания по-прежнему были там. Он не улыбнулся.

– Спасибо тебе, – пробормотал он.

– За что?

Он казался раздражённым от того, что я спросил, и выдохнул, разрывая наш зрительный контакт и сосредотачиваясь на земле. Он пнул траву и сжал губы.

– Коэн сказал, что это ты сделал.

– Это только частичная правда. Я только выразил свои наблюдения, вы, ребята, сделали остальное.

Из предыдущих разговоров я знал, что Коэн единственный альтер, который может сблизиться с Коувом. У них была собственная связь, и хоть из-за этого Коэн иногда защищал поведение Коува, ещё это помогало Орину преодолеть их различия и образовать связь.

Губы Коува сжались в линию, и мне показалось, что я увидел, как его лицо морщится, но он развернулся ко мне спиной. Рискуя быть отверженным, я подошёл сзади и положил руку ему на плечо, которое дрожало под моим прикосновением, и мгновение спустя он всхлипнул и откашлялся.

– Я больше не хочу жить в тюрьме.

– Я верю, что не будешь.

Он повернулся, и от сопротивления, пока он сдерживал слёзы, его челюсть напряглась.

– Ты хороший человек. Мы не хотели в это верить. Но это действительно так.

Он бросил бычок от сигареты на землю и переминался с ноги на ногу.

– Я надеюсь, что мы можем быть друзьями, Коув. Я только хочу помочь.

Он задумался над этими словами, а затем потёр нос и снова отвёл взгляд.

– Ты действительно любишь его?

«Его? Кого его?»

Когда я не ответил, он посмотрел обратно на меня и объяснился, будто прочитав мои мысли.

– Коэна. Ты действительно любишь его?

Вспомнив, что время от времени у Коэна и Коува близкие, интимные отношения во внутреннем мире, я переживал, что переступлю границы и могу задеть его чувства.

– Да, но Коэн только одна часть целого, Коув, и ты это знаешь. Выбирать войти в ваши жизни значит выбирать любить не одну часть, а всю систему вместе.

– Но мы не знаем друг друга. Как ты мог принять такое решение, даже не зная всю систему?

Я не был уверен, как он отреагирует, но потянулся и коснулся его руки.

– Потому что когда ты любишь кого-то, ты любишь не только хорошее, отключая чувства, когда всё сложно. Это так не работает. Когда ты влюбляешься, ты принимаешь кого-то целиком и полностью.

– Ты имеешь в виду, включая недостатки. Я недостаток.

– Нет, – я повернул его за подбородок к себе. – Ты уникальная и замысловатая часть целого. Ты просто не нашёл своё место, но найдёшь. И я сделаю всё, что смогу, чтобы поддержать тебя.

Он кивнул и снова опустил взгляд на землю.

– Коэн сказал мне доверять тебе. Он сказал, что ты настоящий.

– Надеюсь, ты сможешь найти в себе силы поверить ему.

***

– Какого чёрта! Переключи обратно, придурок, это была середина игры. Дождись рекламы, – рычал Эван на Рида.

– Это была третья часть и двадцать одно очко, расслабься. Мустанги только что забили, мне нужно знать, что произошло.

Я наблюдал, как Рид держит пульт подальше от Эвана, пока тот пытался его схватить. Эти двое пререкались с начала игры. Не дай бог, чтобы их любимые команды играли в одно время и против друг друга. От таких просмотров кружилась голова.

Не было никаких компромиссов.

Мгновение назад Рид видел счёт Денвера мельком внизу экрана, и так как он изменился с последнего раза, Рид не мог дождаться, когда узнает причину этого.

– Ты забираешь половину моего времени, я заберу твоё, – предупредил Эван, отталкивая смеющегося Рида в сторону.

Оказалось, что Эван и Рид очень хорошо поладили. Это были более или менее отношения любви-ненависти. Они оба обожали всевозможный спор, но не соглашались насчёт команд. Воскресенья были весёлыми, мягко говоря.

– Вон, скажи своему бойфренду переключить канал обратно.

Это заработало ему удар в плечо.

– Я не его чёртов бойфренд.

– И я не вмешиваюсь, – заявил я, опуская свой взгляд обратно в книгу, которую читал. Было невозможно следить за обеими играми, так как больше времени они тратили на споры и переключение каналов.

Смягчившись, Эван встал с дивана и собрал наши пустые бутылки, после чего пошёл на кухню за очередной порцией пива.

– Что ты читаешь, что важнее футбола?

– Всякое, – пробормотал я, не поднимая взгляда.

– Всякое? – Эван протянул мне новую бутылку пива и наклонил голову, чтобы увидеть обложку.

Игра сменилась на рекламу, и Рид тоже взял у Эвана пиво, пока объяснял:

– Он решил, что мы проект, который нужно разобрать по косточкам.

– Вы не проект. Я читаю, чтобы лучше знать, как справляться с твоей раздражающей задницей.

Рид усмехнулся и сделал глоток пива, но я не упустил вспышку одобрения, которая промелькнула в его глазах. Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше он видел и понимал, что у меня в сердце только то, что лучше для них. Его доверие ко мне росло.

Мы стали хорошими друзьями и проводили много времени вместе, укрепляя эту связь.

– Ещё больше дерьма про ДРЛ. Ты изучаешь это около года, ты разве ещё не всё знаешь? – спросил Эван, усаживаясь обратно на диван рядом с Ридом.

– Мы сложные, – смеясь, объяснил Рид. – Вон просто ещё не понял, что эти книги все общие.

– Я это знаю, – сказал я в свою защиту.

Эван переключил телевизор обратно на свою игру, как раз когда запищал его телефон. Он вытащил его и улыбнулся как дурак.

– Кристина уже едет, – воскликнул он.

Полный любви взгляд в его глазах был новым. Они встречались рекордное для Эвана время, и чем дольше были вместе, тем больше я был уверен, к чему всё идёт.

– Она приведёт свою подружку? – спросил Рид.

– Кого, Бекку? Нет, думаю, она работает.

Я проигнорировал взгляд разочарования в глазах Рида. Наверное, это был самый большой камень преткновения между нами. Хоть он подчинялся правилам Орина насчёт отношений, это не останавливало его от флирта и выражения интереса к красивым женщинам. Между нами с Ридом стояли строгие границы не прикосновения, так что я не мог пристроиться к нему и, образно говоря, пописать ему на ногу, чтобы пометить как свою собственность. По большей части я стискивал зубы и терпел это. Рид знал, что меня это беспокоит, и, думаю, делал это скорее для того, чтобы меня донимать. Я научился контролировать свою реакцию и не показывать никаких признаков раздражения. От этого было только хуже.

– Когда свадьба? – спросил я Эвана.

Эван изогнул бровь, не попадаясь на удочку.

– Ты мне скажи, любовничек.

Я рассмеялся и покачал головой, возвращаясь к своей книге. Их игра возобновилась и украла внимание обоих мужчин, с которыми я сидел на диване.

Так как они переключались на примерно десятиминутные интервалы между играми, наступила очередь Рида, и Эван превратился в занозу в заднице и оскорблял каждое движение Мустангов, упорно болея за противоположную команду. Они смеялись и пререкались, пока не раздался звонок в дверь, и внимание Эвана не было украдено.

В ту минуту, как я обнаружил, что Кристина становится намного важнее футбола, я понял, что Эван безнадёжен. Должна была начаться четвёртая четверть, и Детроит шёл нос к носу с Новой Англией, и всё же Эван потерял весь интерес к своей игре.

Рид захватил телевизор и разлёгся на диване, когда Эван и Кристина ушли на кухню.

Вскоре я почувствовал жар взгляда Рида и поднял взгляд от своей книги.

– Что? Почему ты смотришь на меня?

– О чём именно ты читаешь?

Я удерживал его сосредоточенный взгляд и снова опустил глаза на страницу.

– Это глава о том, как балансировать свои отношения с альтерами, когда состоишь в отношениях с человеком с ДРЛ.

Я ждал его реплику, ожидая, что он оскалится и посмеётся над моей необходимостью так тщательно изучать состояние. Этого не произошло.

– Тебе не нужно это дерьмо. Доверься себе. Ты хорошо справляешься.

Он повернулся обратно к игре. Его заверение значило для меня больше, чем он знал. Как бы сложно ни было формировать связь с Коувом, и каким бы отдалённым ни казался иногда Тео, это Рид доверял мне меньше всего, и его тяжелее всего было сломать.

Он за секунды потерялся в своей игре, а я наблюдал за ним. Последние несколько месяцев он выходил вперёд только в редких случаях, и по большей части эти случаи не имели отношения к тому, что делал я. Когда мы с Орином больше исследовали интим, Орин объяснял, что Рид часто бывает близко, но он слушал Орина и не вмешивался.

– Рид?

– Да? – ему понадобилась секунда, чтобы отвернуть голову от игры и встретился со мной взглядом.

– Ты мне доверяешь?

Он казался ошеломлённым моим внезапным вопросом и сделал паузу, глядя на меня.

– Да. Доверяю.

От его слов у меня потеплело на сердце, и я улыбнулся.

– Спасибо.

Он не был любителем трогательных моментов и заёрзал от дискомфорта.

– Нет, приятель, тебе спасибо. Серьёзно.

Затем, потому что момент был больше, чем он мог справиться, он вернулся к своей игре и изобразил интерес.

Глава 28

Была середина декабря, и я пытался убедить Орина позволить мне затащить его в торговый центр, несмотря на сумасшедшее количество покупателей, которые суетились вокруг и готовились к Рождеству, но я проиграл эту битву и вместо этого оказался в компании Коэна. Я не спрашивал, знает ли Орин, что происходит, решив, что это их дело. Они всё больше и больше достигали параллельного сознания. Это значительно помогло бы Орину не терять столько промежутков времени в своей жизни. Но ещё он уважал наше с Коэном уединение.

– Что именно мы ищем? – спросил Коэн, пока я вёл его за руку через шумную толпу.

– Рождественскую ерунду. Ёлку, подарки, украшения.

Коэн застыл на месте, останавливая меня. Я развернулся посмотреть, почему.

– Но мы не празднуем Рождество. Никогда не праздновали.

Часть меня это знала, помня предыдущий год и присутствие в их доме на Рождество. Я тоже не был особым любителем праздников, и, не считая ужина со своей семьёй, я нечасто что-то делал, но этот год будет другим.

Хоть мы официально не съехались, я всё реже и реже ночевал в своей квартире. Вскоре эту тему нужно будет поднять.

– Есть конкретная причина?

Я задумался, могут ли быть воспоминания, спровоцированные праздниками, но понаблюдав и послушав разговор Орина, я получил представление, что он просто не трудился этим заниматься, потому что ему не с кем было праздновать.

– Нет. Не особо. Но почему сейчас? Нам не нужно праздновать Рождество, – Коэн выставил бедро и положил на него руку. Этот жест полностью отражал его и вызывал у меня улыбку.

– Может быть, нам с тобой не нужен праздник, но есть кто-то, кто заслуживает Рождество и всё, что с этим связано.

Я потянул его за собой в магазин игрушек в дальнем конце магазина. Когда кусочки пазла сошлись, Коэн снова остановил меня, криво улыбаясь.

– Рейн?

– Бинго. Теперь помоги мне.

Следующие два часа, мы выбирали игрушки, которые понравятся Рейну, подходящие маленькое дерево елки, и несколько украшений для дома. Плюс, мы убедились, чтобы у Рейна был носок для подарка Санты. Я намеревался убедиться, чтобы у него был идеальный рождественский опыт.

Пока мы выбирали маленькие конфеты в дождике для того, чтобы заполнить носок, раздался возглас компании мужчин.

– Орин!

Я бросил взгляд в конец прохода и заметил, что к нам подходят трое молодых мужчин. Один нёс несколько рулонов обёрточной бумаги, а другие шли с пустыми руками.

Встретившись взглядом с Коэном, неуверенный, как он справится с недопониманием, я был вознаграждён подмигиванием и толчком в бок.

– Привет, Дэниел, Гео.

Когда он не назвал третьего мужчину, я предположил, что он может его не знать.

– Праздничный шоппинг? – спросил мужчина с обёрточной бумагой.

Коэн фыркнул, глядя на него, что лично я получал в прошлом больше раз, чем мог сосчитать.

– Очевидно.

– Ты уже видел свои оценки за предмет мистера Питера? Он сегодня утром выложил окончательные отметки в интернете.

– Не может быть! – Коэн вытащил свой телефон, и трое мужчин собрались вокруг, пока он щёлкал и открывал оценки.

Просто наблюдая за этим и видя, как Коэн взаимодействует с мужчинами, намного более близкими к его возрасту, я вспомнил, насколько он действительно молодой. Зачастую я забывал. Он так легко вписался в учёбу Орина, что я был рад, что они решили разделить этот опыт.

Как только мужчины поговорили и подтвердили оценки, Коэн вернулся обратно, сияя.

– О, эй, ребята, это Вон, мой парень.

Я с уважением поприветствовал каждого мужчину, узнавая, что третьего зовут Джордж, и он брат Гео.

– Приятно с вами познакомиться.

Мы ещё немного поболтали, после чего разошлись в разные стороны. Как только мужчины исчезли, интерес Коэна вернулся к выбору шоколадок для Рейна.

– Тебя беспокоит, когда они не знают, кто ты на самом деле? – спросил я.

Коэн пожал плечами.

– Нет, не особо. Я настолько же Орин, как он – я, даже если мы разные.

– У меня кружится голова, когда ты пытаешься это объяснить. Но я понимаю.

Он хихикнул, как мог только Коэн, и чмокнул меня в щёку.

– Что насчёт снеговика из зефира?

– Лишь бы мне не нужно было есть это вместе с ним. Бери. Как ты справился с уроком мистера Питера?

Коэн с гордостью поднял подбородок.

– Девяносто три процента. Вот так!

– Ага, это не твоя оценка, а Орина. Но ликуй сколько хочешь.

Наш поход по магазинам растянулся на часы. Мы сходили на ланч и ходили от магазина к магазину, тратя слишком много денег, но отлично проводя время вместе.

Я не обсуждал свои планы с Орином и надеялся, что он нормально воспримет моё решение.

Когда мы вернулись домой, Коэн остался и помог мне украсить и поставить ёлку. Он включил какой-то канал с рождественской музыкой по телевизору и танцевал по комнате, подпевая.

Я остановился, развешивая леденцы на ёлке, пока Коэн напевал слова песни «Feliz Navidad». Он пел ужасно фальшиво, и я поморщился.

– Не смейся, я не слышу, чтобы ты пел.

– Потому что я не умею.

Я поражался, слушая его. Коув пел таким идеальным тоном, его голос был совершенно другим и полным эмоций, пока он следил за тоном и вибрациями. Коэн был фруктом без навыков. Иногда меня шокировало, насколько разными могу быть альтеры. Орин рассказал мне, что не сумел бы сыграть на гитаре, даже чтобы спасти себе жизнь. Он даже не знал, как правильно её держать. Так что возможности Коува принадлежали только ему.

Как только мы закончили всё украшать, Коэн помог мне завернуть несколько подарков, которые мы купили. Когда я загнул последний край обёрточной бумаги за коробку и протянул палец за скотчем, Коэн не ответил. Он перестал помогать и смотрел в никуда. Замечая знакомую реакцию, я поднял взгляд, изучая его взглядом.

– Ты в порядке?

Он стряхнул туман и грустно улыбнулся, кивая.

– Орин хочет назад своё время.

Это я понял. Коэн часто обижался, когда его просили уйти. Но ещё он испытывал свои границы и крал дополнительное время.

– Ещё нет, – сказал я, оставляя подарок и хватая его за перед майки.

Я притянул его к себе, пока он не прижался к моей груди. Затем я крепко его поцеловал, проникая языком в его рот и лаская его лицо, когда мы упали на пол, и он приземлился на меня сверху. Мы разделили долгий момент нежности, прежде чем я отстранился и улыбнулся.

– У нас есть пятница, верно? Может быть, мы можем пойти и заняться чем-нибудь. Было приятно сегодня тебя увидеть.

Это вызвало улыбку у него на лице, и именно это было важно.

– Да. Я бы с удовольствием.

Он снова чмокнул меня в губы и неохотно встал на ноги. Осознанные переключения стали более личным делом для системы, и для этого они зачастую уходили в ванную или в другую комнату.

Коэн направился в конец коридора, и я смотрел ему вслед, пока внутри меня селилась крохотная нотка грусти. Разделять наше время иногда было сложно. Как бы я ни скучал по Орину, когда его не было рядом, я скучал и по Коэну, когда он уходил.

Пока он не скрылся из поля зрения, я позвал:

– Коэн?

Он развернулся, с вопросительным взглядом.

– Я люблю тебя.

Блеск в его глазах и мягкий изгиб его улыбки были всем ответом, в котором я нуждался.

***

– Не могу поверить, что ты всё это сделал, – в сотый раз сказал Орин, будто не мог осмыслить идею, что я хотел подарить Рейну Рождество.

– Он этого заслуживает.

Мы сели ужинать баклажанами в сыре – спасибо Тео – в гостиной, оставив только мерцающий свет гирлянд на ёлке освещать комнату.

– Знаешь, он всю ночь болтает у меня в голове. Ты доведёшь меня до сумасшествия раньше, чем Рождество вообще наступит.

Я рассмеялся, зная, что Рейн временами может быть достаточно отвлекающим, от чего Орину было сложно сконцентрироваться.

– Имеешь в виду, до ещё большего сумасшествия?

– Ха-ха! – Орин шлёпнул меня по руке и рассмеялся.

Его учёба закончилась на праздники и возобновится только в новом году. У меня было несколько выходных на Рождество, но не особо много, учитывая, что я был новичком и в самом низу тотемного столба. Мы планировали снова поужинать с моими родителями на следующих выходных, но в остальном просто хотели насладиться праздниками вместе, в непринуждённой манере.

Мы закончили есть и перед сном немного посмотрели телевизор. Пока мы вместе готовились в ванной ко сну, разделяя пространство, пока чистили зубы, я подумал поднять тему, которая уже некоторое время была у меня на уме.

– Можно кое-что спросить? – произнес я, сплюнув зубную пасту в раковину.

Орин кивнул, гляди на меня с ожиданием, пока продолжал чистить зубы.

– Думаю, нам стоит съехаться.

Щётка застыла в его руке, и он смотрел на меня так, будто не расслышал правильно.

– Если подумать, я всё равно постоянно здесь. Я знаю, что временами нам обоим нужно пространство, но мы можем с этим разобраться. В смысле, если Коув не захочет быть в моей компании, или Тео захочет побыть один, я могу остаться у Эвана или поехать к родителям. Рид не спешит появляться, когда мы уже в кровати, и...

Орин закрыл мне рот рукой и повернулся, чтобы сплюнуть в раковину. Он сполоснул свою щетку и вернул её в стакан, прежде чем посмотреть обратно на меня и опустить руку.

– Думаю, что это отличная идея, так что перестань болтать.

Он улыбнулся, и я с облегчением выдохнул.

– Кроме того, – продолжил он, – мы уже говорили об этом, и я собирался спросить у тебя то же самое.

– Правда?

– Да.

– Значит, мы можем это сделать?

Орин пожал плечами.

– Как ты сказал, мы уже практически живём вместе.

Мы решили сделать это в новом году, я предупрежу о том, что съезжаю со своей квартиры, и перевезу вещи домой к Орину.

Той ночью, когда мы забрались в кровать, я был крайней рад тому, в каком мы двигались настроении. Мы проделали долгий путь за год, и с каждым днём наши отношения становились крепче.

Орин выключил прикроватную лампу и засуетился рядом со мной. Затем он подобрался в темноте ближе. Вместо того, чтобы прижаться ко мне сбоку, как мы обычно спали, он залез на меня сверху и оседлал мои бёдра.

Он был обнажён.

Мы и раньше оставались обнажёнными, но по большей части к этому состоянию нам нужно было долго идти. Мои руки машинально легли на его бёдра, и я улыбнулся ему в темноте.

– Что ты делаешь?

Я не мог рассмотреть его лицо, но слышал тяжесть его дыхания.

– Я… Мы можем попробовать кое-что ещё?

Мою кожу покалывало от жара, и я водил руками по его бёдрам, внезапно осознавая, что его яйца лежат у меня на животе, и мой член твердеет под ним.

– Что у тебя на уме? – прошептал я в темноту.

Мы счастливо оставались на одном месте в своей близости, дрочили друг другу и время от времени доходили до того, что тёрлись членами друг о друга, пока не достигали оргазма. Не было никаких проникновений и никакого орального секса. Были границы, насчёт пересечения которых Орину нужно было решить самому, без моего давления.

– Я… Я д-д… – он нервничал и с трудом пытался выразиться. – Эмм… – он наклонился к моему уху и прошептал, с сильным смущением в голосе. – Ты используешь свой рот?

От его просьбы мой член сразу же стал твёрдым, и внутри всё затрепетало, заставляя волоски на моём теле встать дыбом. Орин по-прежнему не мог использовать никакую терминологию, связанную с сексом, и я решил, что это один из этих крайних барьеров, которые он не сможет преодолеть, так что не просил его прояснять, о чём он просит.

Я месяцами хотел его попробовать. Каждый раз, когда я доводил его до оргазма и чувствовал его горячую сперму на своей руке или на коже между нами, я жаждал большего.

Я просунул руку между нами и взялся за его твердеющий член, больше не боясь его реакции. Мы делали такое множество раз, и ему становилось комфортно. Он вздохнул мне в ухо и повернулся, чтобы у меня было больше доступа. Я погладил его несколько раз, именно так, как ему нравилось. У него перехватило дыхание, пока внутри него бурлили и росли ощущения. Каким бы он ни был громким, когда стонал и всхлипывал от удовольствия, пока я подводил его к оргазму, он редко говорил мне подбадривающие слова. Я научился слушать и искать другие подсказки. Он был красноречив даже без необходимости что-либо говорить.

Пока он утыкался лицом мне в плечо, я продолжал, и его тело напряглось, пока я подводил его ближе к освобождению.

– Поцелуй меня, – произнёс я ему в шею.

Он соединил наши губы, когда я затянул его за грань ощущений. Наши языки танцевали вместе и исследовали друг друга, всегда ища большего. С каждым проходящим днём между нами росла пылкая нужда. Тяга, или влечение, стать ближе. Как будто того, что было между нами, никогда не было достаточно. Я знал, что Орин хочет большего, и со временем я надеялся подарить ему это.

Пока он становился увереннее и с каждым движением толкался мне в руку, я разорвал наш поцелуй и молча подтолкнул его подняться выше по кровати, намереваясь сделать так, чтобы я попробовал его пульсирующий член.

Я всегда убеждался, чтобы Орин всё контролировал, когда мы исследовали новые вещи. Только на этот раз он покачал головой в темноте и не двигался.

– Мы не должны, – произнёс я, предполагая, что он передумал.

– Нет, не это.

Он слез с меня и лёг на кровать рядом со мной. Затем он потянул меня за руку, побуждая подвинуться ближе. Я позволил ему вести меня, неуверенный, чего он хочет, но зная, что он не может озвучить своё желание. Когда я понял, я устроился между его ног и целовал кожу вокруг его пупка, прокладывая дорожку ниже.

Я горел от предвкушения.

Он запустил руку мне в волосы и направил меня ниже. Мои губы коснулись пункта своего назначения, и я в темноте взглянул вверх. Пока я обдавал горячим дыханием его твёрдый член, он вздрогнул и приподнял бёдра выше.

Он совсем не колебался и казался уверенным. Я водил носом вокруг его основания и слегка касался губами его члена, от основания до головки. Истекая слюной от перспективы того, что собирался сделать, я напомнил себе не спешить и не теряться в действии, не забывать следить за любыми признаками того, что я должен остановиться. Последнее, в чём я нуждался, это чтобы внезапно появился Рид, пока его член у меня в горле. Без сомнений, это будет беспроигрышный вариант получить фингал.

Я провёл обеими руками вверх по внутренней стороне бёдер Орина, слегка раздвигая его ноги и хватаясь за его яйца, прежде чем обхватить губами его головку. Пока я массировал яйца в своей ладони, он ахнул и крепче сжал мои волосы.

Я облизал его головку и получил в награду немного спермы. Мощный, насыщенный вкус коснулся моего нёба и отдался болью прямо в моих яйцах. Я опустился по его стволу к основанию.

Орин реагировал только удовольствием. Больше убеждаясь, что он в порядке, я потерялся в необходимости вытянуть из него каждую возможную унцию удовольствия.

Каждое движение награждало меня большими стонами и всхлипами, наряду с равномерно возрастающим вкусом. Он хватал ртом воздух и в какой-то момент поднёс пальцы к моему рту, чтобы почувствовать, как я заглатываю его в своё горло.

Всё действо едва ли длилось достаточно долго. Я мог бы сосать его часами – днями – слушая его реакцию и наслаждаясь каждой секундой, но Орин не мог сдерживаться.

Когда он приблизился к оргазму, я почувствовал это в его мышцах. Они напряглись, и он задрожал, больше не в силах делать ничего, кроме как извиваться и всхлипывать.

Кулак в моих волосах сжался болезненно крепко, когда он дёрнул бёдрами вверх один последний раз и заполнил мой рот своим облегчением. Его молчаливые вскрики отдавались вибрацией по моему телу. Я нашёл его другую руку и переплёл наши пальцы, удерживая его в этом моменте, пока он испытывал волны своего оргазма до конца.

Когда его оргазм стих, я поднялся по его телу и нашёл его губы. Я поцеловал его крепко и глубоко, переполненный тем, что мы разделили, и не в силах выразить свою благодарность за то, что он выбрал разделить это именно со мной. Он обнял меня руками за шею и удерживал меня на месте, возвращая ту же страсть.