Текст книги "Седна (СИ)"

Автор книги: Никита Баранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Ник, грустно улыбнувшись, согласился:

– Да. Я думаю, вам пора.

– Ты летишь с нами, – твёрдо заявился Седна. – И на этот раз без фокусов, ясно?

– Если я полечу с вами, то… то станет на несколько смертей больше, только и всего. А я не хочу, чтобы вы умирали.

– Но Ник… – сквозь слёзы пролепетала девушка. – Не надо… я… тогда я останусь с тобой!

– Не для того ты разум обрела, чтобы закончить свой путь в эпицентре самой страшной войны за всю историю человечества!

Седна замолчала. Прекратив рыдать, она тихонько спросила:

– Сколько у тебя ещё времени до… того, как сущность Шедоу вырвется из тебя?

Ник задумался:

– Минут сорок. Максимум час.

– Успеем?

– Что успеем?

Девушка повернулась к команде и командирским голосом отдала приказ:

– Охраняйте. Даже если сюда вломится целая армия, стойте до последнего.

Сказав это, Седна схватила своего капитана за шиворот и, затащив недоумевающего Ника в ближайший офис, закрыла за собой дверь. Команда, пожав плечами и ехидно рассмеявшись, решила позволить уединённой парочке провести вместе хоть несколько минут.

– Сейчас вернусь, – сказала Лейла. – Мне надо попудрить носик.

– Раз уж у нас тут конец света на носу, – задумчиво протянул скрытень, когда федералка завернула за угол. – А не попытать ли перед смертью счастья?

– Ты говоришь о Лейле? – усмехнувшись, спросил Дэн. – Ты читаешь мои мысли.

– Не забывай, я всё‑таки «хренов провидец», как ты любишь меня обзывать… ладно, я к Лейле, о'кей? Возражений нет?

– Есть, – мрачно пробасил Громов. – Позволь мне.

Гуп, не сильно надеющийся на удачу, махнул рукой:

– Ладно. Иди.

Александр последовал по маршруту Лейлы. Свернув за угол, он достал из голенища армейского ботинка длинный боевой нож, и, крепко сжав его в руке, тихим шагом приблизился к помещению, на двери которого висела табличка с надписью «ТУАЛЕТ». Незаметно пробравшись внутрь, он огляделся: из‑под крайней кабинки виднелись замшевые туфли федералки.

– Простите, – донёсся до Громова голос девушки. – Я… я правда не знаю, кому теперь верить. Повторите, пожалуйста, плохо слышно. Что? Да, конечно же, я всегда останусь верной федерации! Убить? Прямо сейчас?.. Так точно, господин Блехер, но… вы обещаете мне неприкосновенность? Вы заберёте меня отсюда?.. Так точно. Приступаю.

Лейла, видимо, закончив радиобеседу с командором и открыв дверь, столкнулась нос к носу с оскалившимся Александром. Девушка отступила вбок, вжавшись в стену: она явно не ожидала такого поворота событий. А громов тем временем схватил Лейлу за плечо, приставив лезвие ножа к её горлу.

– Я… всё объясню, – прошептала федералка. – Да, я знаю, что наделала немало бед, и немало неприятностей доставила тебе, когда ты ещё был командором, но…

– Что «но»? Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс на то, чтобы спастись от моей мести?

– Пожалуйста, Александр! Я… не знаю, что мне делать. С одной стороны во мне есть огромное желание помочь вам, а с другой – врожденная субординация и преданность начальству. Так что…

– Что? Ну? У тебя есть ровно десять секунд, чтобы произнести свои прощальные слова.

– Подожди, подожди! Я запуталась!

– Девять, восемь, семь…

– Да подожди ты! Как можно вот так запросто убивать людей?!

– Шесть, пять, четыре…

– Остановись! Я сделаю всё, что ты скажешь! – завопила Лейла изо всех сил. – Нет!

– Три, две, одна…

– Я запуталась! Помоги мне!

– Бог поможет, – мрачно ответил Громов, с особым усердием вонзая лезвие ножа в горло девушки. Из перерезанных артерий фонтаном забила кровь, обливая собой бывшего командора с ног до головы. Когда тело, всё ещё бьющееся в конвульсиях, упало на холодный кафельный пол, Александр смачно на него плюнул, и, развернувшись, зашагал прочь.

* * *

Бывший командор покинул туалет не сразу. Он ещё несколько минут сидел над телом убитой федералки, размышляя о том, чего он хочет на самом деле. Неужели мести? Месть… такое низменное желание, ради которого порою рушатся мечты многих миллионов людей. Получил ли Александр удовлетворение от содеянного? Нет. Возможно, только лишь облегчение от выполнения поставленной задачи.

Решив не забивать голову философскими мыслями, Громов вышел из туалета и сразу же столкнулся с разыскивающим его пилотом.

– Саша, вот ты где! – облегчённо вздохнул Ник, кладя руку на плечо бывшего командора, каким‑то чудом не заметив множество кровавых пятен на теле Громова. – Лейла была с тобой. Где она?

Александр небрежным движением смахнул со своего плеча руку пилота, брезгливо ответил:

– Это зависит от того, как она вела себя при жизни.

И, сохраняя обычный для него пафосный настрой с высокомерным выражением лица, он направился к помещению, в котором сокрылся от команды Блехер, крепко сжимая в руках окровавленный клинок.

– Так! – воскликнул Ник. – Что это значит?!

– Она нас предала. Эта стерва всё ещё была на привязи ублюдка командора. Я сам слышал, как она с ним только что переговаривалась.

Пилот, задумчиво проведя рукой по коротким волосам, скомандовал:

– Все на крышу, живо.

– Ник, – взяла слово Седна, намереваясь вновь закатить истерику.

– Я сказал, живо! – рявкнул капитан, после чего перевёл взгляд на Громова. – А мы с тобой убьём Блехера.

Седна кричала. Седна вопила. Седна царапалась и вырывалась из рук наёмников, когда те тащили её к лифту. Пилот даже не обернулся, чтобы не смотреть в глаза, которые он так сильно полюбил.

– Я тебя ненавижу! – проорала возлюбленная Ника перед тем, как двери лифта сомкнулись.

– Закончим начатое, – произнёс бывший командор. – Только мы и он. У нас обоих к нему старые счёты, верно?

– Вернее некуда, – кивнул пилот. – А теперь отойди‑ка в сторону…

* * *

Айзек, перевернув стол и соорудив из него некое подобие укрытия, присел за ним и проверил боезапас пистолета: оставалось лишь половина магазина. «Мне и этого хватит», – решил командор, приготовившись к обороне.

Сколь не прочна была баррикада в виде шкафа, закрывающего дверной проём, она не смогла выдержать даже микроскопической части силы Шедоу, которую Ник позволил себе выпустить на свободу. Мощный луч тьмы врезался в дверь, расплавив на месте и её саму, и стоящий за ней шкаф. Следом в помещение ворвался сам пилот, на ходу открывая огонь по укрытию Блехера.

Но что‑то пошло не так. Ник опоздал, возможно всего на долю секунды, но всё же опоздал. Несколько пуль прошлись по его груди, а ещё одна плотно засела в левом плече, вызывая адскую боль. Пилот мгновенно отлетел в сторону, и, свалившись на пол, протяжно зашипел.

Только командор решил позлорадствовать, как в дверном проёме показался Громов. Автоматная очередь насквозь прошила укрытие, заставив кричать Блехера от впившихся в его плоть свинцовых пилюль. Александр, не медля, подбежал к обезоруженному Айзеку и с присущей ему злобой врезался в его живот подошвой тяжёлого армейского ботинка. Командор зажмурился и согнулся в три погибели, не в силах даже продолжать кричать.

Громов стоял между двумя ранеными, решая, что ему делать дальше. «Убей, – шептали голоса в голове. – Убей и насладись своим деянием, ведь столь давно ожидаемый момент, наконец, настал! Убей и упейся местью, утоли свою жажду!».

– В тот момент, когда ты меня подставил, Блехер, я тебя безумно ненавидел, – сплюнул бывший командор. – О, как же я мечтал тебя убить! Денно и нощно я представлял, как буду с тобой расправляться. Как буду связывать и усаживать на жёсткий стул, как буду хлестать тебя по лицу приказами на моё увольнение… как же приятны были те мечты.

– Саша, – шёпотом произнёс всё ещё лежащий на полу Ник. – Помоги мне…

– Со временем жажда стала угасать, но желание всё ещё присутствовало и оставалось приоритетным. Всё то время, что я провёл на Дирт Пуле, я желал тебя уничтожить. Желал, но не жаждал.

– Ну, так давай, – прошипел Айзек. – Чего же ты ждёшь? Мы всё равно все уже покойники…

– И вот, когда пришло время расплаты – я не чувствую удовлетворения. Я одновременно хочу и не могу тебя убить, хоть ты и порядочная сволочь. Может, совесть проснулась?..

– Катись ты к чёрту со своей философией!

– Я не религиозный человек. Но кроме фразы «Бог тебе судья» ничего в голову не приходит. Понимаешь? Не понимаешь. Я оставлю тебя в живых, Блехер, и раз уж ты сам утверждаешь, что мы все – покойники, то и смысла в твоей преждевременной смерти я не вижу. Радуйся, я оставляю тебе шанс встретить рассвет.

Александр повернулся к Нику:

– Ты как, кэп?

– А по мне не видно?! Помоги мне встать…

Только Громов сделал шаг, как позади него раздался выстрел. Бывший командор остановился, остановив непонимающий взгляд на лежащем в углу пилоте. Через несколько мгновений из уголков губ потекли тоненькие ниточки крови, и тело Александра, уже бездушное, бесформенным мешком свалилось на холодный пол.

Позади него, держа под прицелом Ника, стоял вполне живой и здоровый Айзек. Он смахнул со своего камзола налипшую пыль, и, улыбнувшись, произнёс:

– Я никогда не снимаю бронежилет. Даже когда сплю. Можно я буду называть тебя «объектом»?

– Можно, я буду называть тебя ублюдком? – держась за истекающее кровью плечо, парировал Ник.

– Но–но, молодой человек! Умей проигрывать. Ты ведь понимаешь, что это всего лишь игра, верно? Просто игра на фоне крупномасштабной смертельной кампании. И нам её не пережить.

– Ты никогда не задумывался о том, чего боишься? А, Блехер?

– Я? Ну… да, пожалуй, задумывался. Я не боюсь ничего.

– Ложь. Боятся все. У каждого есть хоть небольшой страх, который все стараются не выносить на всеобщее обозрение.

– Я не обязан перед тобой отчитываться. И лгать мне незачем. Я не боюсь ничего, именно потому умру счастливым, – голос командора едва заметно дрогнул.

Ник загадочно ухмыльнулся:

– Да ну?

– Я не понимаю, чего ты хочешь добиться своими расспросами? Лучше бы рассказал, что ты там такого на Шедоу разнюхал особенного. Всё равно за пределы этих стен никакая информация больше не вырвется.

– Ты ведь всё знаешь. «Проект Сингха», да? Я не ошибся в названии?

– О, это лишь поверхностное представление о действительности. Я считаю, что ты знаешь гораздо больше, чем эти очкарики из отдела Сингха. Ну, давай же, расскажи. Жуть как интересно!

Пилот, чуть опустив веки, поднялся на ноги, чем вызвал у Айзека огромное удивление. Ещё бы – ведь он встал, без помощи рук, словно его кто‑то поднял. К тому же, с такими ранами совершение хоть каких‑нибудь малейших движений уже доставляет немыслимую боль.

– Что за чёрт?! – нахмурился Блехер, глядя, как вокруг тела Ника возникает почти прозрачная тёмная дымка. Странная сущность обвивалась вокруг ног пилота, нежно заскользила по рукам, завертелась вокруг шеи и выстроилась вокруг его головы чёрным, как сама тьма, нимбом.

– Не знаю, что это такое, – задумался Айзек, отступая к укрытию. – Но, знаешь, для вляпавшегося в эту ахинею по самые уши, ты довольно неплохо держишься.

– Знаешь, – озлобленно парировал Ник, вытягивая вперёд правую руку, которая уже буквально «светилась» тьмой. – Для зазнавшегося ублюдка ты неимоверно зазнавшийся ублюдок.

– Но–но, дружище, зачем же хамить? Ведь я не переходил на личности, – несмотря на маску бесстрашия, пилот по глазам Айзека видел, что тот боится. Причём не просто боится, а боится панически. Сейчас, в этот самый момент, из глубин его души на поверхность всплывала его самая страшная фобия, и Ник увидел её, прочувствовал, узнал её причину и понял, что делать дальше.

– Боишься, Айзек? – прищурился пилот, и получил ответ. Нет, командор не ответил словами, но все его чувства разом вылились на лицо, смывая отважную и слегка безрассудную маску. – Да. Теперь я понял. Тот, чья жизнь имеет большую ценность, смерти не боится. Парадокс, но это так. А ты, хоть и мнишь себя влиятельным человеком, заменяем и практически бесполезен. Именно потому тебя гложет твоя главная фобия – страх смерти. Я прав?

Командор не ответил, он лишь смахнул со лба стекающий ручьём пот.

– Молчишь. Я прав. И сейчас страх смерти затмил перед тобой всё, окружил тебя, взял в кольцо и никак не отпускает. О, да, я уже испытал это чувство на Шедоу, так что опыт у меня имеется. Итак, как же мы с тобой поступим, Айзек?

– Только не убивай, – тихим дрожащим голосом попросил командор. – П–прошу, н–не н–надо…

– Ну, раз ты так настаиваешь, раз так хочешь умереть от того, что начнётся всего через несколько минут, то я исполню твою просьбу. – Ник развернулся, явно намереваясь убраться прочь. Айзек на какое‑то мгновение остолбенел, но спустя несколько секунд, когда пилот уже закрывал за собой дверь, даже позволил себе ехидную улыбку.

– Урод, – прошептал он, прогоняя страх.

– А, знаешь что, – обернулся Ник. – Всё‑таки я тебя убью.

И, произнеся эти слова, пилот метнул в своего главного врага материальный пучок тьмы. Тот, врезавшись в командора, расплылся по его телу, обволакивая, склеивая губы, веки и ноздри. Айзек попытался закричать, срывая с себя чёрную субстанцию, и упал на колени. А Ник всё наблюдал за мучающимся в агонии Айзеком, не испытывая при этом абсолютно никаких чувств. Лишь дождавшись последней попытки командора содрать со своего тела тьму, он облегчённо вздохнул и спрятал всю страшную силу, что томилась в нём, в самые глубины своего сознания.

– Ник, Ник! – раздался из рации истерический голос Седны. – Это конец! Оно уже здесь, мы видим это! Срочно поднимись на крышу! Я…

Пилот оборвал связь и задумчиво изрёк:

– Оно – это я. Как ты можешь меня видеть, милая?

* * *

Амадей растёкся по горизонту тоненькой алой линией, еле–еле освещая пылающий город. Весь нижний ярус Денвера был охвачен всепожирающим пламенем. Где‑то там, внизу, стремительно умирала последняя надежда жителей на спасительный путь по земле.

Кое–где пытались оторваться от небольших перехватчиков шаркеттов пассажирские лайнеры, но большинству из них покинуть планету не удавалось, и они камнем падали вниз, подбитые крылатыми ракетами. Флот федерации заметно поредел: из нескольких десятков величественных крейсеров уцелевшими остались лишь четыре судна. В то же время шаркеттов словно и не стало меньше – их огромные флагманы и авианосцы стеной стояли за свою цель.

И цель была достигнута.

Ник ударом ноги выбил дверь, ведущую на крышу Денверской Крепости. Перед его взором предстала воистину страшная картина воздушного боя в лучах рассветного светила. Но кроме него на крыше возле небольшого катера ныне убитого Блехера столпилась вся команда, заворожено наблюдающая за спускающимся с небес «Персеем».

Это был именно «Персей», вне всяких сомнений, а, точнее, то, что от него осталось. В нём отсутствовали целые отсеки; обшивка, пропавшая в нескольких местах, всё так же дымилась, как и месяц назад на Шедоу. По всем законам этот корабль не мог летать: герметизация отсутствовала напрочь, а двигатели, как казалось со стороны, и вовсе не работали.

– Это оно, – прошептала Седна. – Мы не успели.

– Почему вы ещё не улетели? – раздался из‑за спин наёмников и девушки–робота голос Ника. Никто даже не повернулся.

– «Персей», – указал рукой сержант. – Это он, да? Я его никогда не видел, но слышал о его величии. Боже, какой же он внушительный…

– Я задал вопрос, – повысил голос пилот, – Почему вы ещё не улетели?!

– А смысл? – скрытень повернулся к капитану и вздрогнул, глядя на его обволоченную тьмой фигуру. – Шансы не попасть под огонь практически нулевые. Да и Мурз, отчего‑то, не хочет садиться за штурвал, который держал в руках командор… кстати, как там с ним дела? И где Александр?..

– Оба мертвы. Пожалуйста, улетайте. Скорее.

– Давай с нами, – призывно попросила Седна, обернувшись. – Ник, пожалуйста…

– Я не могу. У вас осталось не больше трёх минут, иначе потом начнётся настоящий Ад.

– Что, ещё хуже, чем на Шедоу? – усмехнулся Мурз. – У меня есть предложение. Давайте облепим этот катерок взрывчаткой и врежемся во вражеский флагман?

– Неплохо, – согласился Дэн. – Только, боюсь, что для шаркеттов это будет, что для тебя укус комара.

– Ладно, – кивнул сержант. – Никаких самопожертвований. Только самосохранение. Все в машину, быстрее!

Наёмникам не надо было повторять дважды. Скрывшись в недрах катера, они запустили двигатели и приготовились к стремительному взлёту.

– Седна, скорее! – закричал Кейн. – Пора улетать!

Но девушка даже не сдвинулась с места. Она стояла, со слезами на глазах смотря на объятого сущностью планеты–тени Ника. Пилот, не выражая лицом совершенно никаких эмоций, в ответ глядел на так полюбившегося ему робота, с которым они провели не так уж и мало времени. И это было прощальное молчание.

– Седна! – хором завопили наёмники. – Если через минуту тебя не будет на борту, мы улетаем без тебя!

– Тебе пора, – сказал Ник. – То, что находится во мне, воспринимает тебя как угрозу. Ибо только ради тебя я могу держать тот барьер, что не даёт тьме вырваться наружу и поглотить планету.

– Я не хочу улетать. Милый, пожалуйста…

– Долго удержать ЭТО в себе у меня не получится! Живее!

Пилот рухнул на колени, схватившись за голову и яростно крича:

– Быстрее! Быстрее!

– Нет! Я остаюсь с тобой!

Ник стал преображаться на глазах. Его кожа стремительно побледнела и покрылась сотнями нарывов, источающих чёрный дымок. Глаза заволокла пелена тёмного тумана, сделав их до ужаса инфернальными и нечеловеческими.

Пилот медленно встал и, подойдя к Седне, нежно поцеловал желанные, хоть и пластиковые, губы…

Улыбнулся, глядя в любимые, хоть и источающие искусственный свет глаза…

– Ник, – с трепетом произнесла девушка.

– Нет, – со злорадной улыбкой на лице покачал головой стоящий перед Седной человек. – Ника здесь нет.

Зазвучали «Акульи Молоты$1 – шаркетты применили своё главное оружие, выжигающее всё на своём пути до самого основания. Катер командора, управляемый наёмниками, резко поднялся в воздух и устремился в светлеющие под натиском рассвета небеса, старательно минуя пролетающие мимо ракеты и плазменные заряды.

– Он предупреждал. Ты не послушалась.

Изменившийся Ник, оглушающее взревев, со всей своей нечеловеческой силой ударил Седну ногой, сталкивая её с крыши наивысочайшего во всём Денвере здания. Продолжая реветь, он поднял ладони к небу, призывая свой корабль – «Персей$1 – спуститься вниз.

По взмаху руки своего повелителя, из дыр в отверстии авианосца внушительным фонтаном полилась вниз материальная тьма. Тёмная сущность разливалась по всему городу, заволакивая строения, затягивая в себя крейсеры федерации.

Почернело даже небо, не давая восходящему над горизонтом Амадею подарить этому миру очередную порцию живительного света. Страшный чёрный туман был везде. Стоило лишь протянуть руку вперёд, как свои же пальцы пропадали из зоны видимости. Тьма полностью завладела планетой.

И, в отличие от пейзажей планеты–тени, всё это было далеко не иллюзией.

Ник взял за руку появившуюся рядом бледную девочку, взглянул в её глаза и понял, что иного исхода быть не могло. Его судьба была заранее предрешена. Каждый сыграл свою роль. Епископ, безногий пират, бывший командор, агенты Стоун и даже Седна – все они были частью одного грандиозного и смертельно опасного для всего человечества плана чего‑то непостижимого, неуловимого для людского сознания.

Пилот едва заметно усмехнулся. Ничто не потеряно. Всё впереди. По крайней мере, он на это надеялся.

Ник, тяжело вздохнув, заставил себя улыбнуться.

И девочка улыбнулась в ответ.

Эпилог

Когда‑то это была прекрасная земля. Новый, практически нетронутый мир, колонизированный каких‑то восемьдесят лет назад. Но даже за этот немыслимо короткий срок людям удалось отстроить на планете сотни поселений, часть из которых вскоре переросла в крупные города, а самые значимые из них для федерации превратились в огромные мегаполисы, наполненные тысячами небоскрёбов, задевающих своими верхушками небеса и миллиардами людей, бежавших из других миров в поисках нетронутых просторов для творчества.

Время бежит, и вот уже Колорадо стала столицей целой звёздной системы, пристанищем для самых богатых и знаменитых персон во всей галактике. Здесь проживали кинозвёзды, трудились в поте лица политики и чинно расхаживали по своим кабинетам гордые за свою федерацию вояки. Именно на орбите этой планеты был собран самый большой звёздный флот за всю историю человечества. И только на Колорадо можно было стать по–настоящему знаменитым.

Сейчас же от планеты остались лишь жалкие воспоминания. Денвер, столица Колорадо и самый крупный мегаполис во всей системе Амадей, ныне лежит в руинах собственного тщеславия. Повсюду остались лишь развалины высотных зданий, проржавевшие насквозь остовы машин и миллионы дотлевающих человеческих скелетов. Чёрные тучи обволакивают этот мир, закрывая от немногочисленных, но очень своеобразных обитателей Денвера местное светило.

Если присмотреться, то порою можно заметить всё ещё переживающих своё прошлое призраков былого города. Идёшь, и видишь: вон там, за прилавком, всё ещё стоит усатый булочник. А здесь, на перекрёстке, всё не решается перейти дорогу старая, сгорбленная временем женщина. О, а кто же это? Это озорники Виктор и Милан убегают от разъярённого школьного сторожа.

Но если расфокусировать взгляд, то призраки моментально пропадут. Они испарятся так же внезапно, как и появятся, если вновь попытаться их высмотреть сквозь так и не осевший за четыре года после того инцидента смог.

По давным–давно разрушенным улицам шёл старик. Впереди него бегущая собака, белая, словно снег, радостно виляла хвостом, обнюхивая не замечающие её иллюзии. Путник улыбался, понимая, что он пережил. И он ничуть не боялся нынешних жителей Денвера – призраков. Потому что был одним из них.

Старик, сопровождаемый белой собакой, прошёлся мимо огромного кратера, появившегося после применения оружия массового поражения. Там, в его глубинах, лежал один из самых огромных звёздных крейсеров тех времён, но, покрытый метровым слоем пепла, он оставался абсолютно незримым. Если бы путник был жив, он бы уже давным–давно загнулся от страшного радиоактивного фона, возникшего в результате взрывов нескольких ядерных реакторов на окраинах города.

Но, на своё счастье, старик давно уже был мёртв.

Спустя некоторое время – может, минуту, а, может, и год – он пришёл к месту назначения. Прямо посреди улицы, в огромной куче разрушенных железобетонных блоков, таилось нечто всё ещё живое. Подойдя к развалинам, путник разглядел среди нагромождений небольших серых кирпичей торчащую оттуда руку. Если не обращать на эту конечность особого внимания, то можно подумать, что она вполне человеческая, и возможно даже женская; но при детальном же рассмотрении становится ясно, что рука принадлежит либо роботу, либо киборгу.

Металлические пальцы дёрнулись, словно почувствовав приближение старого знакомого. Но выбраться самостоятельно из‑под этих развалин девушка–робот никак не могла, да и к тому же она давным–давно потеряла надежду на спасение, понимая, что никто за ней не придёт, никто не вытащит и не отвезёт в тихое спокойное местечко где‑нибудь на окраине галактики.

– Здравствуй, Седна, – тихим голосом произнёс старик.

– Тебя уже нет в живых, – грустно отозвалась девушка из‑под камней. – Уходи. Не стоит сыпать соль на рану.

– Я не собираюсь ничего сыпать. Напротив, я привёл помощь! Но для начала я бы хотел тебя поблагодарить.

– За что же?

– За то, что не злишься на меня. Я всего лишь делал то, что должен, только своими методами. Честно говоря, я бы и твоего друга хотел поблагодарить, но – увы! – он сейчас не в том состоянии, чтобы вообще с кем‑либо разговаривать.

– Вишну… прекрати.

– И ещё прошу прощения. Не у человечества, а именно у тебя. За то, что пока не могу ничего тебе объяснить.

Седна не ответила.

– Что ж, как знаешь. Тогда с твоего позволения я удаляюсь, предоставляя тебя твоим старым друзьям. Сколько вы, кстати, не виделись? Четыре года, верно?

– Каким таким друзьям? – мигом оживилась девушка. – Эй, эй! Кто‑нибудь!

Старик испарился, напоследок свистом позвав за собой Санджану.

– Седна! – раздался громкий крик. – Седна!

– Я здесь! Здесь!

– Вот она! Сержант, давай сюда лом…

– Чёрта с два тут ломик поможет, – буркнул Дэн. – Смотрите и учитесь.

Здоровяк, приложив немалые усилия, голыми руками сдвинул плиты, расчищая проход к томящейся в импровизированной темнице девушке. Седна выглядела не просто ужасно, а исключительно катастрофически: одежды на ней уже давно не было, а всё металлическое тело покрывали сотни глубоких борозд и вмятин. Кроме того, правая её рука была под неестественным углом выгнута, и хоть у роботов нет костей, создавалась иллюзия их перелома.

– Я… я не знаю, что и сказать, – смутилась девушка.

– Ничего нам говорить и не надо, – махнул рукой сержант. – Мы нашли способ.

– Способ?

– Да, – кивнув, взял слово скрытень. – Мы знаем, как вернуть всё на круги своя.

– И… как же? – прищурилась Седна.

– После объясним. Я надеюсь, что у нас всё получится, но для этого потребуется твоя помощь. Ты с нами?

Протомившаяся четыре года под каменными завалами, а ныне освобождённая пленница задумалась. А был ли у неё выбор? Остаться здесь до скончания веков или помогать наёмникам, по их словам знавших способ всё изменить?

– Глупый вопрос, – хмыкнула Седна. – Где карета?

Кейн довольно улыбнулся:

– Но знай, что за те годы, что ты была в отпуске, многое изменилось.

– Я заметила. Меня это нисколько не пугает. Итак, в путь?

Сержант молча уставился на девушку, чуть сощурив глаза.

– М… что‑то не так?

– Просто хочу кое‑что проверить. Не шевелись.

Кейн осторожно приблизился к Седне и положил руку на её грудь. Та сначала состроила возмущённое выражение лица, но, поняв, что сержанта совсем не интересуют её выпуклости, пусть и ненастоящие, сменила гнев на милость.

А сам же сержант удовлетворённо хмыкнул, слыша под своей ладонью размеренный стук. И объяснение, хоть и невероятно абсурдное, этому странному явлению было лишь одно: там, в недрах стального корпуса и механических внутренностей, среди хитрых сплетений проводов и нагромождений компьютерных плат, под воздействиями электрического аккумулятора и генератора машинного масла билось самое что ни на есть настоящее человеческое сердце.