Текст книги "Седна (СИ)"

Автор книги: Никита Баранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава тринадцатая
Шоу тысячелетия

Повеяло переменами. Несмотря на относительное спокойствие и предотвращение вторжения, как считал Блехер, все его люди испытывали странно, почти переходящее в панику беспокойство. С окраин Денвера стали поступать сообщения о массовых убийствах и самоубийствах, без видимой на то причины. Да к тому же, атмосферу окончательно испортил сильнейший за последние десять лет на Колорадо ливень. Миллиарды тяжёлых капель, падая на энергетические поля, заволакивающие оконные проёмы Крепости, моментально испарялись, создавая давящий на разум шипящий шумовой фон.

Камера была совсем небольшой, рассчитанной на двух–трёх человек. Скромная лампа под потолком еле–еле освещала тёмный силуэт лежащего в углу скрытня с оторванными крыльями; иного света не было – ни окон, ни даже решётчатых вентиляционных отверстий. Это была камера смертников, тех, кто не должен был пережить в этом месте и нескольких часов.

Крепкая дверь с шумом отъехала в стену. Несколько высоких и отлично обмундированных охранников пинками затолкали внутрь всё ещё находящихся без сознания Дэна, сержанта Кейна и Лейлу. Их тела бесформенно растеклись по всему полу, и дверь вновь закрыла собой неширокий дверной проём.

Скрытень осторожно хмыкнул и сразу досадно охнул: пули из его тела никто вытащить так и не удосужился. Но повод для довольной ухмылки всё же был: раз в камере присутствует не вся команда, значит, ещё не всё потеряно.

Или, наоборот, потеряно абсолютно всё.

Фортуна невероятно изменчива. Всего несколько часов назад «Панацее» удалось прорваться в самое сердце Денвера, в стан противника, а теперь большая часть команды выведена из строя, и неизвестно, как идут дела у остальных. Больше всего Гуп жалел о том, что ему оборвали его драгоценные и невероятно дорогие крылья: скрытень всегда втайне мечтал умереть в воздухе, во время полёта, но никак не задохнувшись в тесной тюремной камере.

Первым пришёл в себя сержант. Схватившись за голову и гулко замычав от боли, Кейн даже и не подумал о том, чтобы оглядеться. Видимо, досталось ему настолько, что у него вообще пропало желание что‑либо осознавать.

Но вдруг выражение лица скрытня сменилось на ошеломлённое; он увидел на разбитых в кровь губах сержанта широкую и явно довольную улыбку. Переведя взгляд на следом очнувшегося Дэна, Гуп вновь непонимающе захлопал глазами – здоровяк улыбался не хуже, чем Кейн.

– У меня шире улыбка, – пытаясь подняться с холодного пола, с силой выдавил из себя Дэн.

– А вот хрен тебе. У меня шире.

– У меня.

– Субординация, боец! Не забывай о субординации! Командир всегда прав.

– Вы же спорили про посмертные улыбки, – пробурчала Лейла, приподнимаясь на локтях и сплёвывая скопившуюся во рту кровь.

– А мы ещё живы? – искренне удивился Дэн.

– Живы–живы, – усмехнулся скрытень.

Только что пленённые товарищи по команде резко повернулись на голос. Радостно, до боли в груди закричав, они буквально облепили раненого Гупа со всех сторон, обнимая его и хлопая по плечам. Скрытень таких нежностей не ожидал, и едва сдержал уже собирающиеся излиться ручьями слёзы.

– Я так рад, что мы сдохнем вместе, а не поодиночке, – выдавил из себя сержант. – Всё лучше, чем умереть преисполненным одиночества…

– Эй–эй, хватит! – нахмурилась Лейла. – Мы ведь точно ни в чём не уверены, да? Так давайте же быть оптимистами, чёрт возьми! Мы выживем. Мы обязательно выживем.

– Да–да! – поддержал девушку Дэн. – Будем вечно жить в протоколе о расстреле противостоявших федерации диверсантов. Здорово же!

– Дурак! Я совсем не это имела в виду…

– Я тоже. Не обижайся, просто, зная, что смерть вот–вот придёт за нами, не хочется впадать в депрессию. Появляется желание пошутить, например…

– Уныло шутишь. Давайте лучше думать о том, как отсюда можно выбраться.

– Никак, – хмуро заметил Кейн. – Вообще никак. Без оружия – тем более никак. Надежда лишь на Седну и Громова, но в их план наше спасение вряд ли входит. Ну, зато хоть будем довольствоваться успешно выполненной операцией, самой главной операцией в нашей жизни.

Скрытень тихонько застонал, чем сразу обратил на себя внимание Лейлы:

– Ты ранен?

– А по залитой кровью груди не заметно?.. да, несколько пулевых. Я жив лишь потому, что у меня рёбра сращенные и покрытые тонким слоем подкожной стали.

– Снимай свою броню. Буду вытаскивать пули.

– Чем? Пальцами? – грустно улыбнулся Гуп.

– А ты что, думал, в сказку попал? Раздевайся!

Скрытень, пожав плечами, повиновался. Оголив торс и представ перед товарищами в довольно неприятном и окровавленном виде, он, облокотившись о стену и разведя руками, покорно кивнул:

– Начинай.

– Будет больно, предупреждаю сразу. Мальчики, подержите его, пожалуйста.

Гуп нервно сглотнул и зажмурился. С двух сторон его окружили Кейн и Дэн, крепко обхватив за запястья и плечи. Лейла уселась на ноги скрытня, не давая ему сдвинуться ни на дюйм.

Страшным криком наполнилась камера смертников, когда украшенные длинными ногтями пальчики девушки вонзились в пулевые отверстия на теле Гупа. Вновь полилась кровь, периодически выстреливая из ран тонкими алыми фонтанчиками. Скрытень кричал долго и протяжно, несмотря на его способность терпеть практически любую боль; способствовала такой буре исторгающихся наружу эмоций наверняка угнетающая и давящая на сознание атмосфера.

Что‑то происходило, причём происходило прямо сейчас. Нет, не катаклизмы или массовые убийства – всё это шелуха и пыль под ногами в сравнении с тем, что было в действительности. Но, к сожалению, до сих пор никто так и не смог определить природу своих опасений. Но обратный отсчёт уже пошёл, и шансы его остановить стремительно близились к нулю.

– Вот и всё, – вытащив последний свинцовый кусочек, попыталась успокоить разоравшегося скрытня Лейла. Она сорвала со своей рубашки оба рукава, соорудив из них некое подобие повязки, которая всего за несколько мгновений целиком пропиталась кровью. Дэн и Кейн одобрительно похлопали только что перенёсшего страшную операцию по извлечению из тела пуль Гупа и отпустили его.

– Сп–пасиб–бо, – крепко сжав зубы, кивнул скрытень. – За мной должок…

Спустя несколько минут послышался тихий шипящий звук. Сержант, спешно похлопав свой экзоскелет по маленьким карманам, достал на всеобщее обозрение маленькое устройство, напоминающее мобильный телефон.

– Мультичастотный приёмник, – хлопнул себя по лбу Кейн. – Слава богу, что они не нашли его!

– А зачем он нам? – вопросительно изогнула бровь девушка.

– Как зачем? Умрём осведомлёнными. Подключимся к волне галавидения, будем слушать сообщение Седны.

– Тогда чего ты ждёшь? Скорее настраивай эту штуковину!

Сержант покрутил несколько ползунков и без особых проблем нашёл нужную волну. Сперва голос диктора, а, точнее, дикторши, был едва слышим: его перебивали чересчур громкие помехи. Но вскоре шипение отошло на задний план, предоставив голосу говорящей женщины полную свободу слышимости.

– …и вновь к «Шаркеттскому инциденту», – затараторила дикторша. – Только что поступили указания от верховного командования. Командор Блехер настоятельно советует никому не покидать своих квартир до окончания боевых действий. Если на подземных этажах вашего дома есть бомбоубежище – спрячьтесь в нём. Сохраняйте спокойствие, помогайте в первую очередь женщинам, детям и пожилым людям. Ни в коем случае не впадайте в панику! – голос ненадолго замолчал, чтобы вновь разразиться в обновлённом нервном образе: – ..новые сведения. Несколько флотилий шаркеттов полностью перекрыли все отходы из города. С минуты на минуты прибудет федеральный флот, готовый отразить нападение. Из городских окраин поступают сообщения о только что применённом оружии массового поражения, имя которому «Акулий Молот». Мы будем держать вас в курсе событий. Не впадайте в панику.

Передача кончилась, и команда задумчиво замолчала, обдумывая только что полученную информацию. «Вот в чём собака зарыта, – подумал сержант. – Вот почему возникает такое ощущение близящейся смерти. Или, всё‑таки, не из‑за этого?..».

Первым не выдержал Гуп:

– Может, нам удастся воспользоваться сложившейся ситуацией? Ну, внимание всего человечество сейчас приковано к внезапно прилетевшим на Колорадо шаркеттам, а мы в это время потихоньку смоемся…

– Как? – взяла слово Лейла. – Может, ты умеешь открывать закрытые снаружи на электронный замок металлические двери толщиной с ладонь?

– Я? Нет. Но вот охранники, стерегущие нас снаружи, могут. Нам просто нужно дождаться, пока они откроют, и вот тогда настанет наш черёд раздавать оплеухи. Согласны?

– Согласны, гений, – махнул рукой Кейн. – И не потому, что твой план хорош. Просто иного у нас нет. К тому же, не факт, что эту дверь вообще когда‑нибудь откроют…

Вновь зашипел приёмник. Сержант вкрутил тумблер громкости на максимум, и вся команда затихла в ожидании новой информации:

– …Только что прибыли двенадцать крейсеров федерации, – вещал женский голос. – Наша флотилия вступила в бой, и мы всем сердцем желаем им удачи. А теперь вернёмся к недавнему вторжению в Денверскую Крепость отряда диверса… прошу прощения за неполадки со светом, мы постараемся восстановить его в ближайшие минуты. А… кто это? Эй, это же прямой эфир, кто пустил сюда посторонних?!

Из динамика послышались шум бьющегося стекла, выстрелы и крики умирающих работников галавидения. Команда одобрительно загудела, но тут же моментально замолкла, слушая ненадолго возникшую тишину.

– Ай да Седна, – прошептал Дэн. – Мировая женщина…

– Т–с-с! – зашипела на здоровяка, приставив указательный палец к губам, Лейла.

– Кхм… – откашлялся слегка перекрываемый возникшими помехами мужской голос. – Друзья! Вы меня не знаете, но, поверьте, я – ваш единственный шанс на спасение.

– Громов? – изумился Гуп. – Какой‑то странный у него голос.

– Потому что это не Александр, – задумчиво произнёс сержант, стремительно бледнея. – Это же…

– Меня зовут Ник. Ник Рэмми, – продолжался эфир. – И я знаю, что вопросов у вас слишком много. Но, обрадую: я отвечу практически на все из них. Во–первых, вы наверняка хотели бы узнать, какого хрена сейчас творится под небом Денвера. Верно? Верно. А творится вот что: шаркетты прилетели сюда, чтобы расчистить посадочную площадку для некоей силы, способной за считанные недели уничтожить всё человечество. Да, да, и не делайте такие ошеломлённые лица – лучше молча кивайте, мотая на ус. Вторжение этой самой неведомой силы неизбежно, потому что… она уже здесь, и готовится поглотить весь город, всю планету, и, возможно, всю эту звёздную систему. Не в ваших силах что‑нибудь с этим поделать. Вам не помогут никакие бомбоубежища, хотя бы потому, что «Акулий Молот» проникает под землю как минимум на целую милю. Или километр? Ох, не люблю я эти неопределённые стандарты, ох как не люблю…

Под дружное молчание команды и под скрип отвисших до самого пола челюстей, Ник продолжал:

– Также спешу раскаяться в том, что всё это из‑за меня. Но не спешите гневаться – ведь я не знал, к чему всё это приведёт. Получивший разум бортовой компьютер, загадочная планета–тень… ох, не стоило мне во всё это лезть. И Дьявол мне судья. Но теперь уже ничего не поделаешь, упрёками делу не поможешь. Всё, что я могу вам посоветовать, это искать ближайший космический транспорт и улетать как можно дальше, желательно в другую систему.

Пилот язвительно хмыкнул, добавив сеющую суету и отчаяние фразу:

– И, пожалуйста, без паники.

* * *

Александр переживал долгий путь по вентиляционной шахте огромным неудовольствием. Внезапно дали о себе знать отголоски старой, вроде как уже искоренённой астмы. Вся пыль, паутина и сырость, что скопились в шахтах, заставляли бывшего командора неустанно чихать и кашлять, и то и дело делать передышки для восстановления дыхания. Особых проблем это не доставило, если не считать потерянного времени.

Несколько раз Седне приходилось останавливаться и поворачиваться обратно, что в подобной тесноте сделать было довольно проблематично. А причиной тому были мины–растяжки, установленные возле выходов из очередных межстенных тоннелей. Были ли они здесь раньше, или их поставили здесь, зная о диверсии, сказать наверняка было нельзя; да и не важно всё это было на фоне происходящих событий. Один раз, добравшись до какого‑то офиса, просто свернув не в то ответвление, Седна решила на минуту остановиться: она увидела большой экран галавизора, перед которым устроилась целая уйма человек. Все смотрели новости, прямой эфир которых шёл всего несколькими этажами ниже. Хотя, чтобы узнать, что происходит вокруг, достаточно было лишь выглянуть в затянутое энергетическим полем окно: там, в ночном небе, пылало пламя. Шёл страшный бой, подобных которому не было уже давно. Огромнейшие, просто колоссальные корабли федерации и шаркеттов столкнулись в кровопролитной бойне. Конечно, люди старались вывести врага за территорию города, но получалось это у них из рук вон плохо – один из сбитых человеческих крейсеров протаранил крупный небоскрёб, обрушив его на тысячи паникующих внизу людей. Здание, задев своих соседей, свалило и их, и немногие очевидцы смогли увидеть эту поистине внушительную картину: словно костяшки домино обрушился целый квартал, поднимая до самых небес огромное облако дыма и пепла.

Несколько раз пошатывалась и сама Денверская Крепость, заставляя ползущих меж стен и этажей Седну и Александра опасливо вздрагивать при каждом толчке. Но пока всё обходилось – Крепость не зря зовётся Крепостью, и строилась она на века, способная выдержать даже сносящую подчистую весь город взрывную волну от оружия массового поражения, например, ядерной или водородной бомбы.

Громов, в очередной раз откашлявшись, решил немного разрядить ситуацию:

– Вот ползу я позади тебя, и вижу… – протянул он. – Только не обижайся, но, чёрт, если не думать о том, что ты – робот, то у тебя действительно шикарная попка.

– Я уже давно не причисляю себя к роботам, практически с момента обретения мной этого тела, – Седна словно не заметила комплимента (или насмешки?). – Но лучше даже не думай об этом, иначе мне придётся довершать операцию самой, а наша команда уменьшится ровно на одного бывшего командора.

Александр хмыкнул, собираясь что‑то сказать в ответ, но передумал: впереди показался просвет. Они, наконец, добрались до места назначения.

Седна прильнула к решётке и всмотрелась в то, что располагалось за ней. Огромное помещение, разделённое на несколько павильонов, было битком забито новостными работниками. Туда–сюда озабоченно сновали люди, сталкиваясь друг с другом, ругаясь, и снова разбегаясь. Паника проникла и сюда, не смотря на относительную защищённость этой студии.

В одном из павильонов за широким столом сидела перед камерой женщина в строгом костюме и с аккуратно уложенной причёской. Телеведущая что‑то старательно читала с листа, периодически вслушиваясь в поступающие через наушник сведения, и сразу же выдавая их зрителям. Измученный оператор смахнул со лба пот, но своего поста не покинул – ведь он знал, что от его работы сейчас зависит осведомлённость всей галактики.

– Ну, открывай эту долбаную решётку, – сказал Громов. – У меня уже руки чешутся…

– Она приварена, – раздосадовано покачала головой Седна. – Давай сюда что‑нибудь взрывное.

– Нет ничего такого, что не убило бы нас, даже если мы отползём назад метров на двадцать. Но есть кое‑что иное.

Александр протянул девушке маленький прибор, напоминающий зажигалку. По сути дела, именно зажигалкой этот предмет и являлся. Подержав предмет в руках, Седна недоумённо взглянула на своего спутника:

– И зачем это?

– Она лазерная. Хоть какой‑никакой, а сварочный аппарат. Минут за двадцать разрежет решётку.

– Гениально, – фыркнула девушка, включая прибор. Из небольшого сопла вырвался тоненький красный лазерный лучик длиной всего в полтора дюйма. Приставив «пламя» к намертво приваренному металлу, Седна продолжала следить за разворачивающейся в студии панорамой.

Когда половина дела было сделано, во всём помещении внезапно погас свет. Лишь взрывы за окнами периодически освещали студию, но этого было недостаточно для того, чтобы заметить причину неожиданно возникшей темноты. А причина была, и отнюдь не случайная. Паника на миг прекратилась, и в наступившей тишине отчётливо раздалась роковая фраза: «Кто пустил сюда посторонних?!».

Свет вновь включился, представив взору Седны заполненную трупами студию. Тела людей замерли в самых страшных, а порой и слегка смешных позах. Повсюду лежали отдельные части тел – руки, ноги, головы… и всё это в море крови. На стенах, на полу, на потолке – везде была кровь. Много, до безумия много крови. В живых не осталось никого, даже оператор и ведущая новостей пропали из виду.

А виновник всех бед чинно прошёлся меж рядов трупов, высокомерно приподняв подбородок. Ник Рэмми, поправив чуть пошатнувшуюся камеру, сел на место ведущей и едва заметно улыбнулся в объектив.

– Друзья! – произнёс пилот. – Вы меня не знаете, но, поверьте, я – ваш единственный шанс на спасение…

– Какого чёрта? – только и смогла вымолвить Седна, выронив из рук лазерную зажигалку. – Саша… я…

– Что там?!

– Там… там…

– Ну, договаривай! – потребовал Громов, повысив голос.

– Там… Ник… – с трепетом прошептала девушка, не в силах произнести больше ни слова.

А сам пилот, через несколько минут закончив свою сенсационную речь ехидной улыбкой, встал из‑за стола и ушёл прочь, оставив Седну и Громова молча наблюдать за его уходом. Даже после того, как Ник покинул помещение, девушка ещё долго не могла придти в себя и хоть что‑то произнести, настолько сильным был шок от увиденного.

Ещё бы, не каждый день встретишь человека, покинувшего этот мир больше месяца назад.

* * *

Сержант прижался к двери, показав команде большой палец. Улыбнувшись, он повернулся к товарищам и одними губами прошептал:

– Идут. Готовьтесь.

Каждый занял заранее обговорённое место. Планировалось, что как только кто‑нибудь войдёт в камеру, команда сразу же на него набросится и проломит себе путь к спасению. А дальше – по обстоятельствам.

Дверь зашипела, отъезжая в сторону. Едва проём стал свободен для манёвров, Кейн ринулся вперёд, стараясь сбить совсем не нужных сейчас гостей своим телом. Но, врезавшись в какую‑то невидимую преграду, сержант отлетел к противоположной стене, больно ударившись головой. Остальные члены команды остались стоять с широко распахнутыми глазами, наблюдая за тем, кто за ними пришёл.

– Я тоже рад вас видеть, – улыбнулся уголками губ Ник. – Собирайтесь, у нас мало времени.

– Какого чёрта? – выругался Дэн. – Мы думали, что прямой эфир – очередная замороченная задумка Седны…

– Нет времени на объяснения. Скоро всё решится, и не смогу долго сдерживать то, что затаилось в моей груди. Как только я на мгновение ослабеваю контроль, сразу же появляются трупы… и, боюсь, что всего через пару часов оно полностью завладеет мной.

– Оно – это что? – недоумённо спросила Лейла.

– Планеты–тени больше нет. В физическом плане. Если копнуть поглубже, то, можно сказать, что я стал новой планетой для той хрени, с которой мы столкнулись на Шедоу.

– Как ты оттуда выбрался? – держась за ушибленную голову, поинтересовался сержант.

– Я же сказал, нет времени для разговоров. Уходим!

Команда во главе с вновь объявившимся лидером поспешно покинуло камеру. Несколько минут бойцы блуждали по коридорам в поисках арсенала, который обязательно должен был быть недалеко от поста охраны. И, когда искомое помещение было найдено, Дэн показал себя во всей красе: разбежавшись, он мощнейшим ударом плеча выбил металлическую шарнирную дверь, приложив для этого воистину нечеловеческие усилия.

Вооружились «по самые уши». Со стендов было собрано всё, что умещалось в руках: автоматы, пистолеты, коробки с боеприпасами, холодное оружие и гранаты. Нику же оружие не требовалось – он уже держал наготове лук с хладноплазменной тетивой, а на поясе томились в ожидании два револьвера, оставшиеся ещё от епископа Эдварда.

– Куда? – поглаживая ствол ручного гранатомёта, спросил здоровяк. – И вообще, какие у нас планы?

– Мне не выбраться из этой передряги, – без особых эмоций, словно смирившись со своей участью, ответил Ник. – Но у вас ещё есть шанс. Всё это из‑за меня, понимаете? И я приложу все усилия, чтобы спасти тех, кто мне хоть капельку дорог.

– А как же человечество? – Лейла крепко затянула ремни бронежилета на своей груди и поочерёдно передёрнула затворы пистолетов. – Его ты спасать не собираешься?

– Оно уже обречено, – отрешённо махнул рукой пилот. – Но некоторые спасутся. Я чувствую, что сущность Шедоу не сможет добраться до нескольких мест в нашей галактике, которые, возможно, станут для людей последними оплотами.

– И что же это за места?

– В основном, миры на границах колонизированной галактики, но вам туда улетать не следует. Там сейчас слишком много фашистов, которые, воспользовавшись ситуацией здесь, на Колорадо, решили пройтись по федеральным планетам победным арийским маршем.

– И куда же нам лететь, а?

– На Землю, – после недолгого молчания ответил Ник. – Я не знаю, почему, но Шедоу пробраться на родину человечества никак не может. Отсюда до точки гиперперехода недели две, от точки входа в Солнечную систему и до Земли ещё столько же… если повезёт, то через месяц вы уже будете в безопасности. А теперь идём! Где остальные?

– Седна… с Громовым отправились делать то, что сделал в новостной студии ты, – хмуро ответил сержант. – Где они сейчас – нам неведомо.

– Она всё больше становится человеком, – хмыкнул пилот. – Раньше мы могли переговариваться посредством мысленной связи, как капитан и бортовой компьютер. Но – увы! – теперь я с ней таким образом общаться не могу. Такой способ переговоров был бы сейчас очень кстати.

– Тогда предлагаю отыскать Блехера, – злорадно оскалился скрытень. – Ох, как же долго я его буду мучить…

И команда двинулась вперёд. Быстрым шагом пересекая коридоры, заглядывая во все попутно встречающиеся помещения и уничтожая всех бойцов Блехера, которые имели хоть малый шанс задержать диверсантов. Хотя, можно ли их было назвать именно диверсантами? Ведь цель была самая что ни на есть благородная. Была. До того момента, как Ник не подтвердил догадки о том, что вскоре вся эта суета накроется медным тазом.

– Жаль Дина, – тихо произнёс пилот, узнав о смерти товарища и спонсора всей операции. – Правда. Очень жаль.

– Да какая уже разница, – буркнул сержант. – Галактике всё равно скоро падёт, и тогда…

– Ха! – Ник на мгновение остановился, насмешливо оглядев Кейна. – Ты действительно думаешь, что галактике что‑то грозит? Чёрт возьми, да галактика останется в полной безопасности, и даже здоровее будет. Это человечеству настанет… конец.

Дальше бежали в гробовом молчании, отстреливая попадающихся под руку противников. Лишь добежав до широких дверей скоростного лифта, пилот прервал безмолвие:

– На крыше уже ждёт корабль командора и его приближённых. Сделаем так: я отправлюсь к Блехеру и задержу его, насколько это возможно, а вы захватите судно и будете ждать Седну с Громовым. Ясно?

– Позволь мне пойти с тобой, – вызвался скрытень.

– Нет. Не позволю. Действовать по плану. В случае непредвиденных обстоятельств… – Ник достал из кармана пригоршню маленьких раций–наушников и раздал их товарищам. – В случае непредвиденных обстоятельств – связывайтесь со мной. Если я, конечно, буду ещё жив.

И, пожелав друг другу удачи, команда шагнула в лифт.

* * *

Лифт остановился. Кивком попрощавшись с товарищами, Ник вышел на нужном ему этаже, а команда продолжила путь наверх уже без него.

И первым же делом пилот буквально вляпался в нагромождение тел. Убиенные были сражены пулями, а это, возможно, значило, что здесь прошлись Седна и Громов. Заставив себя воспрянуть духом, Ник шумно выдохнул, повесил сложенный напополам лук на пояс и вооружился револьверами епископа. Он осторожно шёл по широкому коридору, стараясь не наступать на тела, чтобы не вызвать шум. Пилот просто хотел дойти до той двери в конце, вломиться в помещение и, прижав своего давнего противника к стене, вышибить ему мозги.

Блехер поплатится за всё. Так или иначе.

Удивительно, как быстро летит время. И речь сейчас идёт не про те несколько месяцев, прошедших после приобретения Ником «Панацеи», но о том, как стремительно прошла ночь. Взглянув на полуразбитые настенные часы, пилот с удивлением отметил, что до рассвета оставалось всего ничего.

Да, рассвет настанет, но это уже будет рассвет новой эры – эры власти тьмы и хаоса, в которой не будет места столь примитивному существу, как человек. А это значит, что времени на эвакуацию остаётся совсем немного.

Дверь в кабинет Блехера оказалась закрытой, но Ник другого и не ожидал. Он прилепил к дверной ручке небольшой заряд пластида и, спрятавшись за ближайшей стеной, дистанционно его взорвал. Ворвавшись внутрь помещения, он первым делом ушёл с предполагаемой линии защиты в сторону, перекатившись к одной из стен и получая над кабинетом полный контроль.

Но Айзека здесь уже не было.

– Сержант, его здесь нет, – включив рацию, раздосадовано доложил Ник. – Будьте предельно осторожны, и…

– Капитан! – чуть ли не кричал в ответ Кейн. – Седна и Громов с нами, мы прижали Блехера, когда он пытался смыться. Это десятью этажами выше тебя. Срочно к нам.

– Передай Седне, что я её люблю. Выдвигаюсь.

Ник не бросился на помощь команде, как только сеанс связи был прекращён. Первым делом он неспешно прошёлся по кабинету командора, разглядывая абстрактные картины на стенах. На минуту остановился у окна, наблюдая за разгаром воздушной битвы флота федерации и шаркеттов. После всего этого, усевшись за стол он стал вытащил из него несколько разных папок, которые показались ему довольно важными. Отбросив несколько из них, Ник злорадно ухмыльнулся, открыв папку с названием «Проект Сингха».

– Я ни секунды не сомневался, что чёртов Вишну в этом замешан, – хмыкнул пилот, пробегаясь глазами по сотням строчек, подкреплённых небольшими изображениями Шедоу, фотографиями Ника, Седны и ныне непригодной для полётов «Панацеи». – Ох, Блехер, ну и гнида же ты…

«…Внутренний энергетический порог объекта по последним данным превысил допустимые нормы, – вычитал пилот из середины чьего‑то доклада. – Шансы выжить после слияния с сущностью хорэндов упала в среднем на тридцать процентов. Координатор Сингх заверяет, что у объекта хватит сил на слияние с сущностью Шедоу, но удержать в себе он её сможет лишь несколько недель, после чего начнётся так называемая «индимидационная» фаза, после которой установить контроль над объектом станет практически невозможно. Доподлинно неизвестно, способен ли робот в данный момент послужить резервным вместилищем для хорэндов, но координатор Сингх утверждает, что пока объект остаётся в живых, рассчитывать на робота не приходится…».

– Так вот кто я такой, – не удержался от язвительного смешка Ник. – Просто объект. Ну, что ж, мне это даже лестно. Так, а это что тут у нас? О, сообщение месячной давности, одно из самых свежих. Интересно…

«…От объекта перестали поступать какие‑либо биологические сигналы. По всей видимости, он либо утратил контроль над своим телом, либо умер, и его тело осталось на Шедоу. В любом случае, «Проект Сингха» уже наполовину провален, и остаётся надеяться лишь на то, что робот стал вместилищем для сущности планеты–тени. Также перестали поступать сообщения от агентов Стоун, снабжавших наш отдел самыми свежими данными о Нике Рэмми и его передвижениях по галактике. По неподтверждённым данным, они попали в руки шаркеттов.

Кроме того, неизвестна судьба семьдесят седьмого…».

Ник захлопнул папку и скинул её на пол.

– Шелуха, – протянул он и вздрогнул: лежащий на столе телефон вдруг разразился громким писклявым звонком. Ник несколько секунд колебался, но, всё же набравшись мужества, поднял трубку и осторожным голосом спросил: – Да?

– Вице–адмирал, – обеспокоенно затараторил Блехер на том конце. – Говорит командор. Я зажат на…

– Вице–адмирал? – с улыбкой на лице произнёс пилот. – А, помню такого, несколько минут назад я перешагивал через его труп в коридоре.

После недолгого молчания Айзек рискнул предположить:

– Рэмми?

– Надеюсь, ты рад меня слышать?

– Ещё как, – рассмеялся командор. – Рэмми, слушай внимательно. На крыше уже стоит и ждёт команды на отлёт мой корабль. Давай улетим, Рэмми, улетим и оставим Колорадо для битв между федерацией и шаркеттами. Я даже не буду против, если ты захватишь с собой своих друзей, которые прижали меня и не выпускают из какого‑то офиса. Не медли, просто дай этим псам команду отступить, и мы спасёмся. Слышишь, Рэмми? Спасёмся!

– Ты знаешь про меня всё, Блехер, – фамилию командора Ник произнёс с особым придыханием, отчётливо выделив ударение, при этом придав голосу нотку презрения. – И понимаешь, что жить мне осталось совсем немного. Но обрадую тебя: ты проживёшь немногим дольше, а, может, и меньше. Все там будем, как говорится, и нам с тобой этого не избежать.

– Рэмми, не будь глупцом. Вместе мы найдём способ избавить тебя от той гадости, что поселилась в тебе. Мы обуздаем её, используем против наших врагов.

– Для меня сейчас единственный враг – это ты.

– Всё‑таки ты эгоист, Рэмми. Подумай о том, что мы можем обезопасить всю галактику! Уничтожим всю фашистскую сволочь, разгромим всю преступность на корню… и всё это будет доступно только благодаря тебе и тому, что в тебе поселилось! Оберём силу врага против него самого!

– Ты, кажется, боишься? – ухмыльнулся Ник, за что после нескольких секунд напряжённого молчания поплатился завершением беседы. Блехер, видимо, не выдержав напряжения, повесил трубку или со всего размаху разбил её о стену. – Боишься. Я знаю.

* * *

Двери лифта отворились, и вышедший на этаж, где прятался командор, Ник, сразу же попал под град радостных возгласов своей команды. Он стоически, с лёгкой улыбкой на лице, пережил коллективные объятья, подмигнув стоящей поодаль Седне, у которой на глаза уже наворачивались слёзы. Растолкав товарищей, девушка повисла на шее пилота, не желая больше его отпускать. Никогда. До самого конца.

– Я не верю в это, – шептала девушка. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу. Как? Как тебе удалось выжить и улететь с Шедоу?

– Долгая история, и у нас совсем нет на неё времени, – Ник мягко отстранился от Седны и взглянул на сержанта: – Где он?

– Вон там, – Кейн указал на дальнюю дверь в конце коридора. – Забаррикадировался, да так, что даже пластид не желает разрывать дверной проём. Что будем делать?

– К чёрту Блехера, – рыкнул Дэн. – Давайте уже сматываться отсюда!